Текст книги "Трикси Трейдер"

Пятница, 13 октября
(до «Дня X» 32 дня – никогда не связывайся с детьми и горничными)

Гости прибудут через полчаса. Лили стоит у плиты, вооруженная деревянной ложкой, помешивая в кастрюле. На ней только лифчик, черная юбка и фартук с утенком Дональдом на груди.

– Это еще что такое? – кричу я.

– Соус – Она поддевает пальцем немного жидкости с деревянной ложки. – Ммм. – Кажется, она вполне довольна своими кулинарными талантами. – Пожалуй, нужно добавить соли. – И тянется к кухонному шкафчику.

– Да нет же. Где твоя блузка?

– Висит на двери столовой. А что? – Она рассеянно смотрит на меня и принимается резать хлеб. – У нас будут отличные гренки.

– А почему ты ее не надела? – не сдаюсь я. Девять служащих Сити вот-вот придут ко мне на ужин, а Лили в белье. Надо было пригласить Дэвида Аттенборо: он бы поднабрал материала для своего сериала о дикой природе.

– Боюсь испачкать, – отзывается Лили недовольным тоном. – Знаешь, каково это – отстирывать оливковое масло с вискозы? Что бы там ни говорили во всех этих рекламах порошков и отбеливателей, невозможно отстирать вещь до первоначального состояния. Самое разумное – это их не пачкать. Надену, надену, дорогуша, как только закончу вот с этим. Я даже купила новый белый передник – специально для этого вечера. Так что я буду на уровне. – Она смотрит на меня. – Как и ты, дорогуша. – Она подходит поближе, осматривая мой новый наряд: темно-коричневый шелковый верх и легинсы табачного цвета от Николь Фари. Я поспешно отскакиваю подальше от ее жирных пальцев. – Великолепно выглядишь. Твои друзья будут в восторге.

– У тебя новые серьги? – спрашиваю я, приметив взблеск в районе ее уха.

– Да. Друг подарил. Симпатичные, правда? – Она откидывает волосы, чтобы продемонстрировать мне обновку.

– Они совсем как у Тиффани.

– Вовсе нет. Это мои. – Она отворачивается обратно к своей кастрюле.

Я заливаю в себя стакан розового шампанского и отправляюсь в столовую – инспектировать сервировку. Белоснежная скатерть, алые льняные салфетки с золотыми кисточками, прозрачнейшее стекло и блестящие приборы. Может быть, не стоит так выпендриваться, может, надо обставить все попроще? А то, чего доброго, коллеги подумают, будто я кичусь своим богатством – а ведь мне нужно завоевать их симпатию. Ах, ну да, и дружбу.

Я проверяю, красиво ли расставлены в гостиной тарелочки с крекерами и чипсами, и долго медитирую над дисками – какой вставить в CD-проигрыватель. Потом возвращаюсь в кухню, где Лили сражается с пуговицами на своей блузке. Ей было бы легче, если бы она предварительно сняла перчатки.

– Кстати, что у нас сегодня в меню? Ты ходила к мяснику, как я тебя просила?

– Само собой. И купила отличный кусок свинины. Он в духовке. Суховат, правда, но за такую цену другого не купишь. – Она пожимает плечами. – Я нашпиговала его черносливом. Взяла рецепт из той замечательной книжки Реймонда Бланка. Странное дело, там в конце написано, что он – Леонардо да Винчи среди поваров. А я думала, что этот парень был художником. – Секунду она молчит, видно, над чем-то раздумывая. – Я подам мясо с картофелем, красной капустой и фасолью. Ну и, разумеется, соус. Слушай, знаешь что, – она хихикает, – я, пожалуй, могу составить конкуренцию этому суперповару. Может, твоим друзьям захочется начать с супа? Он, правда, совсем остыл. Похоже, сегодня ночью будут заморозки. О, чуть не забыла, я купила тебе антифриз для машины. Так что я приготовила луковый суп с картофелем, надо только его разогреть.

– Вишисуаз.

– Вишь – чего? Такого я не готовила.

– Вишисуаз. Это название лукового супа с картофелем. Не забудь это, когда будешь его подавать, ладно?

– Разумеется. – Она широко мне улыбается и надевает новый фартук поверх своей белой блузки. – Вишь и суя. Уж не забуду. А что до десерта…

– Третьей перемены блюд, – перебиваю я.

– Извини. Третьей перемены блюд… – Она делает многозначительную паузу. Полагаю, она приготовила свои фирменные пирожки, а может статься, и торт. – У нас будет мороженое.

– Мороженое! – Выражение моего лица с трудом поддается описанию.

– Да. С малиновым наполнителем и неаполитанское.

– Что, «Бен и Джерри»? Я не знала, что они делают такие сорта.

– «Бен и Джерри»? Что-то я не видела такого фургона.

– У них и нет фургона. – Просто поверить не могу. – Это же один из самых знаменитых производителей мороженого. Из Америки. Вроде «Хаген даз».

– Да нет, я не могла заказать мороженое из Америки. Представляешь, сколько это стоит? Я получила его напрямую от одного из лондонских производителей, – гордо прибавляет она.

Скажите мне, что это сон. Пожалуйста. Я в отчаянии озираю кухню в поисках успокоительных признаков ее бурной деятельности – сахарного песка или яичных скорлупок, чтобы убедиться, что Лили шутит.

– И это все, Лили? Мороженое – и только?

– Нет. – Она улыбается, а я жадно приникаю к бокалу с шампанским. Сейчас мне это просто необходимо. – Разумеется, нет. Еще малиновый сироп и слоеные пирожные.

Я единым духом опрокидываю в себя остаток шампанского и тут слышу дверной звонок.

– Открой, пожалуйста, Лили. – И зачем я только доверила ей готовить? Я могла нанять профессионального повара или просто сходить в старый добрый магазин «Харви Николз».

– Это Джулия. – Голос Лили эхом разносится по обширному холлу – И… раз, два… трое молодых людей.

Она ведет их в гостиную, бормоча себе под нос что-то насчет Джулии, которая погрязла в беспорядочных половых связях.

– Кто это? – Киаран смотрится очень сексуально.

Он стоит возле кофейного столика и закидывает в рот чипсы. На нем черный шерстяной пиджак – без сомнения, от Николь Фари – и кремовый кашемировый свитер. Боже, я бы многое отдала, чтобы увидеть его вообще без ничего. Остынь.

– Лили, моя горничная, – отвечаю я, игнорируя взгляд Джулии. – Не хотите ли выпить? Привет, Джулия. – Я целую ее в щеку. Она сногсшибательно смотрится в своем маленьком черном платье. Пока мы целовались, она не преминула шепнуть мне на ухо, что это Армани. На ногах – туфли от Джимми Чо. – Киаран. – Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, и мне стоит великого труда держать себя в руках и тут же на месте не впиться в его губы. – Бладхаунд. – Он тоже наклоняется для поцелуя, и я поспешно пожимаю ему руку. Мне нужна дружба моих коллег, а не их бациллы. По крайней мере, он мог бы одеться поприличнее. Джинсы «Левис» – это же позавчерашний день. – И… – Я замираю на полуфразе, в ужасе взирая на четвертого из гостей. Друг Бладхаунда – нерд. Он привел в мой дом нерда. Сюда, на мою свободную от нердов территорию.

– Трикси, это Натан, – представляет Бладхаунд. – Я тебе о нем рассказывал. Мы все трое вместе учились в университете.

Я во все глаза смотрю на высокого парня, смущенно переминающегося с ноги на ногу. Его волосы свисают сальными прядями, но окончательно добили меня очки. Линзы такие толстые, что на одну леденящую кровь секунду мне мерещится, что у него четыре глаза. Натан – нерд классический – протягивает мне руку.

– Рад познакомиться, – говорит он. – Когда его липкие пальцы касаются моей ладони, я чувствую, как внутри у меня все сжимается. – Крис столько о вас рассказывал.

Я любезно улыбаюсь и поскорее отдергиваю руку.

– Ну что ж, отлично. Всем шампанского! – Я иду в сторону кухни, а Киаран кричит мне вслед:

– Мадам, вы нас избалуете.

Я как раз заканчиваю разливать шампанское, когда снова слышу звонок. На пороге стоит Кейт; в руках – четыре пакета воздушной кукурузы.

– Ты сказала, что вино приносить не нужно, но я решила, что попкорна никогда не бывает много. – Она сует пакеты мне в руки и начинает снимать пальто. – Как насчет ужина?

О, господи! На ней длинная бархатная юбка (оценить по десятибалльной шкале? Шесть) и облегающая блистающая люрексом футболка с вышитой божьей коровкой на груди (по десятибалльной шкале? Минус четыре).

– Ишь ты! Что за божественный запах? – Кейт принюхивается к ароматам, плывущим из кухни. – Ты не против, если я взгляну? – Иона отправляется туда, ведомая своим обонянием, как Ганс и Гретель, идущие по следу из крошек.

Пока я разливаю напитки, подтягиваются и оставшиеся гости. Манфред, по-моему, переборщил с бриолином. Он чуть ли не стекает у него с головы. Мне хочется накрыть полотенцем его стул в столовой, но, боюсь, это не лучший способ заслужить расположение Манфреда. А то еще он, чего доброго, решит, что стул занят и садиться на него ни в коем случае не надо. У немцев это принято. Лиз лучится энтузиазмом и едва не сбивает Киарана с ног, кинувшись здороваться. А я думала, французы целуют друг друга в щеки. Чуть не забыла: еще Нэнси и Леон. На Нэнси розовая кофта, а на Леоне коричневые замшевые ботинки. Я представляю Джулию и Натана своим коллегам.

– Отличный наряд, Трикси, – говорит Лиз, чокаясь со мной бокалом. – Я сама носила что-то подобное несколько лет назад. А как тебе мое платье? – Она вертится во все стороны, всячески демонстрируя, как плотно платье облегает ее. Я с отвращением смотрю на ее тонкие ноги. Боже, как же я ее ненавижу! – Мне купил его Сэм. Сказал, что я заслужила. Вот это мужчина! Я диву даюсь, как ты умудрилась его упустить. (Как? Да очень просто. Надо было еще дать пинка, чтобы улетел подальше.) – Она оглядывает комнату. – Так здорово обставить такую маленькую квартирку – это надо ухитриться…

Кейт возвращается из кухни. В руке у нее горсть попкорна.

– Лили говорит, что мы можем садиться за стол в любой момент. Она собирается подать суп из какой-то сои. Я его продегустировала. Очень неплохо. Вообще, по вкусу похож на луковый суп с картофелем. Соей там и не пахнет. – Она оглядывает комнату. – Джулия! Сто лет тебя не видела. Где ты пряталась? Ну и как работается в американском банке? – Она берет Джулию за руку и ведет в столовую, по дороге засовывая в рот горсть попкорна.

Я провожаю гостей туда же и мчусь на кухню – к Лили, которая переливает суп из кастрюли в супницу.

– Вишисуаз. Не соя. Запомни. А это что такое? – Я указываю на тарелку шоколадных конфет в золотых обертках.

– «Ферреро Роше». Моя подруга Элси говорит, что их подают в лучших заведениях. Даже в посольствах. Как ты думаешь, отнести супницу целиком или разлить по тарелкам?

– Как хочешь. Не в этом основная проблема, – бурчу я себе под нос – Ладно, я пошла. – Я подхватываю три бутылки «Флери».

– Выглядит просто великолепно, – говорит Киаран, когда Лили ставит перед ним супницу. – Что это?

– Вишисуаз, – отзывается Лили. Слава тебе, Господи.

– А, никакой сои, – говорит Кейт немного смущенно. Она улыбается Леону, который сидит по правую руку от нее. С другой стороны Джулия – возле образины нерда.

– Как вас… Лили. – Лиз с презрением глядит на ее передник. – Не хочу показаться привередливой, но я вегетарианка. Разве Трикси не сказала?

– Нет, – отвечает Лили. – Трикси – женщина приличная и таких слов не употребляет. (Лили, я тебя люблю.) – Как вы сказали? Венери… – Лиз бледнеет. – Что вы имели в виду?

– Я не употребляю животных жиров. – Лиз косится на Киарана. Она уселась рядом с ним, проигнорировав карточки с именами.

– Что, и свинину? – спрашивает Лили.

Лиз трясет головой.

– Свинина? – взвизгивает Леон. – Я этого не ем.

– Почему? – спрашивает Лили, уже порядком раздраженная. – Что с ней не так? Я нашпиговала ее черносливом. Я мариновала ее в коньяке шесть часов, как сказано в рецепте. Она отлично пахнет. Чего еще надо?!

– Но я иудей.

– Вы не можете быть иудеем, – возмущается Лили. – Во-первых, вы блондин…

Я понимаю, что настала пора вмешаться.

– Прости, Леон. Я не знала, что ты иудей. Ты никогда об этом не говорил. Как неудобно получилось.

– Ну, учитывая, что мы с тобой общаемся третий раз в жизни… (Черт! Это совсем не та атмосфера, которую я пыталась создать. Бладхаунд и Киаран хихикают. Кейт уже прикончила свою порцию и тянется за очередным куском хлеба.) Но, – продолжает Леон, – поскольку моя фамилия Лейбовиц, ты могла бы и сама догадаться.

Да? Откуда мне было знать?

– Тогда, может, что-нибудь другое, Леон? Например, сварганить тебе омлет? Лили, что там у нас в холодильнике?

– Ветчина. – Леон смотрит на нее как на суккуба. В общем-то, его можно понять. – Или, может, сосиски?

– А как насчет меня? – пищит Лиз. – Я не хотела никого обидеть, но я и в самом деле не могу есть этот суп. Там же сливки. А что на десерт?

– Мороженое, – отвечает Лили.

Я слышу, как Кейт бормочет себе под нос: «Просто отлично. Обожаю мороженое».

– Как насчет зеленого салата – для начала? – спрашиваю я Лиз. – А потом мы найдем что-нибудь еще.

Леон встает.

– Я думаю, мне лучше уйти, – говорит он. – Я не могу смотреть, как человек ест свинью.

Спасибо за шампанское. – Он снимает свой пиджак со спинки стула и направляется к двери. – Всего хорошего. Увидимся на следующей неделе. – И захлопывает за собой дверь.

Quelle horreur! Интересно, какие еще неприятности готовит мне сегодняшний вечер? Ну да, ну да, пятница, тринадцатое.

– А я останусь. – Лиз завлекательно улыбается Киарану, которого все это, кажется, здорово веселит. Она отодвигает тарелку с супом и поворачивается к Кейт: – Не беспокойтесь, я с удовольствием поем салату.

– С майонезом? – спрашивает Лили, направляясь в сторону кухни.

– Ну а вы? С вами все в порядке? – спрашиваю я, обводя взглядом остальных и истово молясь про себя. – Манфред? (Он кивает.) Нэнси?

– В полном. Спасибо.

– Мне нравится твой наряд, – лгу я, глядя на черные брюки Нэнси и розовую бархатную кофту. – Где ты такой достала?

– «Оксфам». Не бывала там?

– Нет. До сих пор нет. Но теперь, пожалуй, посещу. – Черт! Любезничать с людьми гораздо сложнее, чем я думала. – Натан? – Я поворачиваюсь к нерду, сидящему справа от меня. – Каким видом бизнеса вы занимаетесь?

– Компьютеры.

– Давай, Натан, – говорит Киаран. – Не скромничай. Он занимался компьютерами, да, но сейчас его бизнес – Интернет. Он организовал свою компанию, и она неплохо держится на плаву. Последний раз, когда я видел этого человека, у него в кармане не было и двух пенни, а сейчас он мультимиллионер, представляешь себе?

Я отмечаю, что Лиз тоже переключила внимание на Натана. Вот зараза. Натан смотрит на меня:

– Я хочу извиниться за свой внешний вид. Я буквально только что с самолета. Прилетел из Гонконга. Не успел даже вставить контактные линзы. (Извиниться? Да я едва это заметила.) Я только что начал серьезное дело.

– В самом деле? – Я навострила уши. – Может, расскажете?

– Извините. Пока это секрет. Я пытаюсь раскрутить свою компанию, и, возможно, мне понадобятся немалые деньги, чтобы эта система заработала.

– О, прошу прощения. Вернусь через минуту.

Я бегу в свою спальню, хватаю со столика записную книжку и запираюсь с ней в ванной. Пишу: «Натану нужны деньги. Вытянуть из Бладхаунда все, что о нем известно», – просто на тот случай, если, проснувшись завтра поутру, решу, что мне все это приснилось.

Возвращаюсь в столовую.

– Может, еще вина?

Лили уже унесла суповые тарелки, подала свинину и целое блюдо каких-то невразумительных овощей. Лиз ковыряется в своем салате. Проклятая сучка.

– Ну а ты, Манфред? Чем занимался в последнее время? Дела идут?

Он поправляет очки на носу и отзывается: – Да. Все отлично. Я недавно был во Франкфурте. (Мне наплевать, где он был, но я гляжу на него с неподдельным интересом.) Немецкие компании остро нуждаются в займах. Я думаю, вашей команде предстоит много работы. – Он улыбается Киарану. – Так что в конце года всех ждут неплохие премии.

Лиз отрывается от своего силоса.

– Сэм говорил, ходят слухи о сокращении штата. Вроде бы даже кое-кого уже предупредили, что скоро их попросят вон.

Я обеспокоенно смотрю на Бладхаунда и Киарана, но оба они сохраняют каменное выражение на физиономиях.

– Я тоже слышала, – прибавляет Кейт. – Лили, можно еще кусочек? – Она пододвигает свою тарелку. – Там ведь должна была остаться порция Леона. Как тебе, Трикси?

– Пожалуй, мне достаточно.

– Да нет, я насчет сокращения. Слыхала об этом? Ты ж всегда в курсе всех сплетен.

– Нет!

Все подскакивают на стульях от моего вопля. У меня горят щеки.

– Ничего я не слышала! Я слишком занята, чтобы собирать слухи. – Я судорожно хватаю бутылку и принимаюсь разливать вино, чтобы отвлечь внимание. – Мне совершенно не до того.

– А я слышала, – говорит Нэнси. – Но думаю, лично я в безопасности. У меня много клиентов во Франции.

Кто? Кто это? Поименно!

– А какие компании нуждаются в деньгах? – обращаюсь я к Манфреду.

– О, думаю, ты и сама знаешь. Все как обычно. Свинина просто великолепна, и красную капусту я обожаю. Она похожа на белую квашеную. Вы должны дать мне рецепт. – Он улыбается Лили.

Та гордо подбоченивается, протягивая Лиз тарелку фасоли.

– Это все из-за тмина. Секрет в том, чтобы ни в коем случае не класть туда кориандр. Тмин, только тмин. – И она стряхивает воображаемую пылинку со своего передника.

– Ну да, ну да. Все как обычно. – Я гну свою линию. – Вот инженерные, например. Им вечно не хватает денег. Просто бездонная бочка какая-то.

– Я говорю не об инженерных компаниях. Я имел в виду скорее область мультимедиа. Вроде того, чем занимается Натан. Или телекоммуникации. Сколько ни дай, им все мало.

– Прошу прощения, я на минуточку. – И я снова устремляюсь в ванную. Кажется, грядет насыщенная неделя.

Когда я возвращаюсь в комнату, выясняется, что Киаран сменил тему, уведя ее в сторону от работы. Вот черт! А я только-только обрадовалась: сроду не слышала столько полезной информации в такой короткий промежуток времени. Теперь они говорят о футбольной команде, в которую он недавно вошел. Вроде бы завтра они играют второй матч. Джулия с интересом расспрашивает его о правилах. Бессовестная! Она же в жизни не интересовалась футболом.

– Кто-нибудь претендует на остатки картошки? – интересуется Кейт. Все трясут головами. Лиз даже и не подумала притронуться к своей тарелке. – Что ж, на нет и суда нет. – Она перекладывает к себе на тарелку дожившую до сей поры картошку и присовокупляет остатки капусты. – Объедение.

Три часа спустя я уже знаю буквально все о тайной страсти Бладхаунда к тропическим рыбам. На прошлой неделе у него случилось несчастье: он посадил двух рыб-ангелов в один аквариум, не учтя их аппетитов. Манфред, оказывается, член танцевального клуба. Представляете себе? Приличный, уважающий себя банковский служащий вне работы превращается в кретина, который занимается рукомашеством и дрыгоножеством. Правда, не уверена, что он оценил мою шутку, когда я посоветовала ему купить балетные тапочки. Потом Нэнси неожиданно вспоминает о производителях этих самых тапочек и подобных же аксессуаров, которым тоже вечно недостает денег, и я снова улетаю в ванную. М-да, гости подумают, что у меня проблемы с мочевым пузырем…

Я понимаю, что мы уже надрались, когда Кейт принимается рассказывать нам историю своей жизни и о том, что делать, когда холодеют ноги… Одна только трезвенница Нэнси не растерялась, когда я пристала с расспросами об ее увлечениях помимо работы. Она просто ответила: «Моя кошка», как будто это – нечто само собой разумеющееся. Неудивительно, что я утратила интерес к своей работе. Достаточно взглянуть на коллег, с которыми мне приходится иметь дело.

Ну да, и еще была Лиз. Перед десертом я предложила всем поменяться стульями – просто для разнообразия, и была немало раздосадована, когда эта стерва снова уселась рядом с Киараном. Не понимаю, почему это меня так тревожит. Я хочу сказать, вчера мы с Киараном не так уж и тесно общались, да и сегодня он явно не претендует на должность души компании. Просто сидит с нейтральным выражением лица и слегка оживляется лишь при общении с Джулией. Та со всеми одинаково любезна – даже с Натаном; впрочем, это для Джулии абсолютно нормально. Она мила, общительна, остроумна и хороша собой. Неудивительно, что мужчины бомбардируют ее вопросами… Нет-нет, я ничуть не ревную. Не подумайте плохого.

По крайней мере, десерт прошел на ура. Ну, разумеется, это не касается Лиз. Взамен Лили принесла ей бисквитов и сыра. Я не могу отделаться от ощущения, что она сделала это нарочно.

Лили чуть не лопается от гордости, когда Киаран принимается нахваливать неаполитанское мороженое. Можно подумать, она сама его сделала. С этой минуты она смотрит на Киарана весьма благосклонно.

Я только-только начинаю расслабляться, когда Лиз вдруг подскакивает на стуле, глядя на часы.

– Уже два! Мне нужно идти. Сэм собирался позвонить мне в полночь, чтобы пожелать спокойной ночи. Он будет беспокоиться, если меня не окажется дома. Ты же знаешь, Трикси… Он такой заботливый. – Она одаряет меня ослепительной улыбкой.

– Хм, – отзываюсь я, не разжимая зубов. – Кстати, если вы по-прежнему вместе, как сюда вписываются полоски и звездочки?

– О, он не хочет, чтобы люди знали, как у нас все серьезно. Не желает, чтобы другие женщины в банке сочли наши отношения угрозой для себя. Пусть знают, что могут приходить в любое время.

Ну-ну…

Гости начинают подниматься. Джулия целует меня в щечку и напоминает, что мы собирались завтра отправиться по магазинам. Пардон: уже сегодня, просто попозже.

– Встретимся у «Джо» в «Фенвике», – говорит она и отправляется прощаться с Лили, которая сидит тихонько в кухне, почитывая журнал и ожидая, когда придет пора загружать оставшиеся бокалы в посудомоечную машину.

– Пока, дорогуша. Не забудь, что я тебе сказала насчет туалетной бумаги в пупырышек. Она подойдет тебе гораздо лучше! – кричит в ответ Лили. – По крайней мере, не царапает задницу.

Джулия пулей вылетает в дверь. Манфред жмет мне руку.

– Большое спасибо за все. Было очень мило. Ты прекрасная хозяйка.

Почему он всегда разговаривает так, как будто опасается, что ему сейчас дадут в зубы?..

– Спокойной ночи, Нэнси, – любезно говорю я. – Кейт, тебе вернуть твои пакеты? Киаран, Натан, Бладхаунд, спасибо, что пришли. Надеюсь, скоро увидимся, Натан, – прибавляю я, с энтузиазмом пожимая ему руку.

Киаран целует меня на прощание и шепчет на ушко, что все было отлично.

– Так держать. Они все у тебя в руках. Ну, и я тоже – стой самой минуты, когда мы столкнулись…

Я бросаю на него быстрый взгляд, но по его лицу невозможно ничего прочитать.

– Желаю удачи, – говорю я. – Увидимся.

– Уж я надеюсь.

Он улыбается и целует в щечки женскую половину компании. Лиз направляется к выходу, но в дверях останавливается и поворачивается ко мне:

– Надеюсь, ты не в обиде, что я помянула Сэма?

– С какой стати? Сэм давно в прошлом.

– Да, конечно. Просто я слышала о грустном окончании этой истории. Он рассказал мне отвоем женихе из Гонконга, но я тебя не осуждаю, честно. Просто интересно, не жалеешь ли, что все так закончилось. – Она пристально изучает мое лицо. – Может, тебе хотелось бы все вернуть?

– Нет, – честно отвечаю я. Хотя вообще-то ложь я грехом не считаю. Особенно когда встречаются две сучки. – У меня не было жениха в Гонконге, и порвала я с ним совсем по другой причине. – Я заговорщически понижаю голос: – Дело в том, что у него был триппер.

Ого! Никогда не видела, чтобы человек так стремительно бледнел. Я дружески машу ей рукой, пока она на подгибающихся ногах идет к такси, а потом аккуратно закрываю входную дверь.

Один – ноль, я полагаю…