Текст книги "Размышления о политике"

Роль управленческого образования в странах с развивающейся экономикой[18]18
  Впервые прозвучало в виде презентации, адресованной Ассоциации управленческого развития стран Центральной и Восточной Европы на встрече в Университете им. Сабанчи, Стамбул, Турция, 27 сентября 2007 года.


[Закрыть]

Уважаемые президент Ассоциации г-жа Пург, деканы, профессора, леди и джентльмены!

Темой моей презентации является глобализация и ее влияние на управленческое образование.

Моя квалификация в отношении данной темы такова: я не проводил никаких научных исследований, однако читал лекции тысячам топ-менеджеров в пятидесяти двух странах и давал бизнес-консультации половине из них в течение сорока лет. Мои книги переведены на двадцать шесть языков. Я узнал, что многие высококвалифицированные переводчики сталкиваются с трудностями перевода, поскольку в их языках отсутствует терминология, которой я привык оперировать. Это привело меня к ряду озарений о состоянии управленческого образования в различных уголках мира. И я хотел бы поделиться с вами этими озарениями.

Не секрет, что многие западные, преимущественно американские, теории и практики управления распространились по всему миру, как пожар. Такие титаны американского бизнеса, как Ли Якокка[19]19
  Лидо Энтони «Ли» Якокка – американский менеджер и промышленник; был президентом Ford Motor Company и председателем правления корпорации Chrysler. Прим. ред.


[Закрыть] и Джек Уэлч[20]20
  Джон Фрэнсис «Джек» Уэлч-младший – американский бизнесмен. С 1981 по 2001 г. – генеральный директор в компании General Electric. В настоящее время – советник небольшой группы CEO, входящих в Fortune 500. Прим. ред.


[Закрыть], опубликовали книги о своем управленческом опыте, и эти книги переводятся и распространяются подобно религиозным учениям. Западные бизнес-школы, также преимущественно американские, открывают филиалы по всему миру, преподавая американскую управленческую теорию и практику наряду с такими функциональными дисциплинами, как маркетинг, финансы, управление цепочкой поставок и т. д.

Я предлагаю задуматься о том, что знание, которое сейчас распространяется по миру, не просто доброкачественный и естественный системный процесс. Я предлагаю задуматься о том, что наряду с теорией и практикой управления по миру распространяется определенная ценностная политическая философия.

Для меня стало неожиданностью, что ни в одном другом языке, за исключением, как я понимаю, иврита, нет буквального перевода слова «менеджмент». По всему миру, даже во Франции, где активно пропагандируется применение исключительно французской терминологии, это слово используется без перевода.

В испанском есть слова администрирование и директивное управление, но нет термина для обозначения менеджмента. Более того, в испанском слово «менеджер» (от manage) относится исключительно к управлению лошадью или автомобилем.

Если задуматься, то метафора управления лошадью или автомобилем не так уж далека от смысла, который мы вкладываем в это слово.

Изучив различные словари английского языка в поисках синонимов к слову «управление» (manage), я обнаружил, что в их основе лежит представление о менеджменте как процессе – одностороннем потоке энергии. Я – менеджер, управленец, лидер (все эти слова имеют налет некой избранности: «я – менеджер, а ты – нет») – решаю, что делать компании, и я приказываю компании исполнять мои решения. Я управляю эффективно, когда я принимаю эффективные решения о направлении пути и когда моя лошадь или автомобиль – те, кем я управляю, – исполняют мои решения.

Анализ различных учебников по управленческой теории подтвердил это наблюдение. В них я нашел такие синонимы слова «управление», как «руководство», «контроль», «обращение», «манипуляция», «планирование», «доминирование», «принятие решений». В этом контексте «мотивирование» равнозначно «манипулированию»: я знаю, чего я хочу от вас. Единственный вопрос состоит в том, как я могу вас мотивировать, то есть как я могу заставить вас захотеть сделать то, что мне нужно.

Какая нелепость: американские школы управления насаждают антидемократические модели управления во всем мире, в то время как тысячи американских солдат умирают в Ираке и Афганистане во имя распространения демократии!

Исходя из этого, как сформулировать концепцию «лидерства» в бизнесе? Дуайт Эйзенхауэр как-то сказал: «Лидерство – это искусство убедить другого человека в том, что он хочет сделать то, чего хотите вы». Или, по словам японского руководителя Коноске Мацушиты: «Сущность управления заключается в том, чтобы переместить идеи из головы руководителя в руки рабочего».

Заметьте, что описываемый процесс – односторонний поток энергии. Это антидемократический процесс. Те, кем управляют, не имеют голоса ни в вопросе, как ими управляют, ни в вопросе, кто ими управляет. Вслушайтесь в слова «руководитель» (supervisor) и «подчиненный» (subordinate). Слово «руководитель» происходит от выражения «обладающий превосходящим зрением» (superior vision), в то время как в слове «подчиненный» ключевой частью является приставка под-, указывающая на нижестоящее положение. Таким образом, менеджмент – это не просто процесс. Это еще и классовая система. Вы понимаете, насколько эта система элитарна?

Конечно, с появлением «новой экономики» интернета и высоких технологий возникло стремление отойти от столь антидемократической парадигмы управления. «Компетентные работники» стали источниками знаний и инициативы. Они высокообразованны, им свойственно очевидное стремление к самовыражению и самоактуализации. Новейшие теории управления, учитывая это, предлагают методы, подразумевающие вовлеченное участие персонала. Персонал теперь называется не «рабочими», а «младшими сотрудниками» (associate). Но за исключением немногих профессиональных организаций, таких как консалтинговые фирмы, сущность, или парадигма, антидемократической элитарности осталась неизменной. Те, кем управляют, не имеют права голоса в отношении того, кто и как ими управляет. Какая нелепость: американские школы управления насаждают антидемократические модели управления во всем мире, в то время как тысячи американских солдат умирают в Ираке и Афганистане во имя распространения демократии!

Элитарная, антидемократическая парадигма менеджмента сложилась в те времена, когда отцы современной управленческой теории получали свой управленческий опыт в иерархически структурированных, антидемократически управляемых промышленных и военных организациях. Стоит отметить, что школа управленческой мысли, созданная Элтоном Мэйо[21]21
  Элтон Мэйо – австралийский психолог, социолог и специалист по теории организации. Прим. ред.


[Закрыть] для управления человеческими ресурсами, предлагала уделять больше внимания человеческому элементу, и на ее основе возникла наука бихевиоризма, изучающая человеческое поведение. Однако этот единичный случай не изменил общую парадигму. Ни один из последующих гуру и практиков менеджмента не попытался ее изменить. Управление по-прежнему остается процессом, в котором энергия течет в одном направлении: от меня – руководителя к тебе – подчиненному. У тебя нет никаких формальных возможностей повлиять на тот факт, что я являюсь твоим лидером, и ты не можешь повлиять на методы, которые я выбираю, чтобы обозначить свое превосходство. Ты не можешь меня заменить, а я могу заменить тебя.

Другими словами, управленческая система является в лучшем случае доброкачественным авторитаризмом. Мне кажется, эта структура напоминает отношения между родителями и ребенком, что объясняет, почему многие элементы управленческой теории нам так хорошо знакомы.

Каковы возможные последствия глобализации данной антидемократической парадигмы?

Я предлагаю задуматься о том, что внедрение антидемократической парадигмы в стране, находящейся в стадии перехода к демократии, в стране развивающейся, которая раньше была колонией, может привести к подрыву демократического процесса. В развивающейся экономике еще не все чувствуют себя равноправными членами организаций, в которых работают, поскольку многие организации прежде управлялись государством или принадлежали иностранцам. У рабочих не было своего голоса. Неудивительно, что и сейчас они все еще не верят, что могут оказывать влияние на макрополитическую обстановку, ведь и в прошлом, и в настоящем им не предоставлялась возможность выразить свое мнение, их голос считается малозначительным, и у них просто нет возможности повлиять на непосредственную обстановку, в которой они проводят большую часть своего рабочего времени.

Элитарная, антидемократическая система управления только усугубляет отчуждение между руководителями и подчиненными.

Рано или поздно рядовые сотрудники поднимаются на борьбу за демократию и порой готовы пожертвовать ради этого жизнью, но это обычно происходит только после особо сурового, затяжного периода гнета. Единичные случаи агрессивной борьбы против диктатуры не являются адекватной альтернативой устойчивому, формальному внедрению культуры соучастия в политических процессах, которая необходима для демократизации общества.

В том виде, как он сейчас преподается и практикуется, менеджмент не только не поддерживает демократизацию общества, но даже подрывает этот процесс. Традиционные управленческие методы продвигают идею классовой предубежденности и поляризации; они поощряют систему вознаграждения труда, при которой управленцы высшего звена могут зарабатывать в сотни раз больше, чем рядовые рабочие.

В Соединенных Штатах, где сложился значительный политически активный средний класс, воздействие подобной практики на политический строй крайне ограниченно. Однако в развивающихся странах она ведет к формированию системы, в которой одни обладают исключительным могуществом и благодаря этому получают политическое влияние; в то же время малоимущие чувствуют себя исключенными из участия в политических процессах, лишенными какого-либо влияния или возможности защищать свои интересы демократическим путем.

Каковы последствия? Повсеместная депрессия и апатия масс, обреченных на страдания и бессилие. Акты насилия и беспорядки – единственное в условиях политического бессилия средство выразить потребность в переменах.

Стоит отметить, что современные управленческие теории обладают и другими негативными характеристиками. Теория и практика менеджмента, особенно в Соединенных Штатах, основана на учении Адама Смита о «невидимой руке рынка», которое гласит, что конкуренция – враждебное поведение соперников в условиях свободного рынка – со временем ведет к оптимальному распределению ресурсов. Такая идея не учитывает фактора человеческих эмоций. Это чистейшей воды материалистический подход в духе знаменитого высказывания Томаса Гоббса, что «человек человеку волк». Враждебное поведение не только рассматривается как законная реакция на конкуренцию – предлагается считать, что руководство и подчиненные также должны пререкаться между собой.

Такая богатая страна, как Соединенные Штаты, может позволить себе периодические волнения и беспорядки рабочих; однако в развивающейся экономике культура враждебности ведет к параличу и повсеместному кризису.

Развивающиеся страны и страны переходного периода импортируют не только элитарность, враждебные экономические отношения и антидемократическую философию. Западная теория и практика менеджмента также пропагандируют американскую культуру индивидуализма, в основе которой заложена следующая идея. Предприниматель, основывая бизнес, принимает на себя риски, чтобы осуществить свои мечты. Поскольку он лично несет все риски, он обладает правом единоличного принятия решений. Несмотря на то что со временем из частного бизнеса может вырасти полноценная публичная компания, в которой решения принимаются коллективно группой директоров, парадигма индивидуализма остается неизменной: во главе большой компании стоит избранный советом директоров генеральный директор, который несет единоличную ответственность за результаты компании и который может быть заменен, если эти результаты неудовлетворительны.

Подобная единоличная ответственность пронизывает организационную структуру вплоть до самого младшего сотрудника руководящего звена. Коллективное участие в принятии решений чуждо американской культуре. В этой культуре более, чем в любой другой (разве что китайцы быстро нагоняют), время – деньги. Поскольку коллективное управление занимает больше времени, этот подход считается в лучшем случае неэффективным.

Чем плоха традиция индивидуализма?

Индивидуализм ведет к одиночеству, и не только на верхушке организационной пирамиды. Одиночество начинает пронизывать все уровни управленческой иерархии. В условиях постоянных изменений, по умолчанию подразумевающих частое возникновение различных проблем, одиночество означает постоянный неуклонно растущий стресс. От этого страдают не только руководители. Рядовые сотрудники тоже подвержены стрессу по причине отсутствия какого-либо внимания к их индивидуальным потребностям. Свежеиспеченные менеджеры – выпускники бизнес-школ зачастую либо обладают ограниченным опытом, либо вообще не представляют себе жизнь рядового рабочего у конвейера. Если у них и был опыт работы до школы, чаще всего это ассистирование руководящему персоналу, а не конвейерный труд.

В развитых странах преобладают крупные, географически рассредоточенные организации. Рабочие в таких организациях – это рабочие единицы с именем и порядковым номером, и свежеиспеченные менеджеры, никогда не работавшие у конвейера, редко понимают эмоциональное состояние своих подчиненных. Они куда лучше разбираются в финансовых формулах, выученных в бизнес-школе. Если со временем они и научатся испытывать симпатию к своим подчиненным, то это по большей части новый выгодный навык, а не искреннее чувство, исходящее от души.

Индивидуализм ведет к одиночеству, и не только на верхушке организационной пирамиды. Одиночество начинает пронизывать все уровни управленческой иерархии.

Как результат мы видим культуру бешеной гонки за долларом: постоянное давление среды, которая вынуждает добиваться все более амбициозных целей, на фоне враждебных отношений на рынке и на рабочем месте, где верхушка одинока и не испытывает ни малейшей симпатии к подчиненным. Такое положение дел со временем распространяется с рабочей среды на общественные и личностные взаимоотношения.

Как мы видим, экспортируется не просто слово «менеджмент». Развивающиеся страны импортируют культуру и политический процесс, которые влияют на семьи, отношения и саму социальную ткань общества, и это называется «американизацией».

Несмотря на то что в Соединенных Штатах уровень жизни выше, чем в развивающихся странах, я считаю, что качество жизни в Штатах хуже. У людей нет времени на то, чтобы насладиться компанией окружающих, получить удовольствие от общения. «Старбакс»[22]22
  «Старбакс» (Starbucks) – американская компания по продаже кофе и одноименная сеть кофеен. Прим. ред.


[Закрыть] – жалкая попытка воссоздать атмосферу европейской кофейни, цель посещения которой – общение, где люди проводят часы, разговаривая друг с другом. Американцы проявляют слабый интерес к жизни окружающих, а когда пытаются это делать, то делают это плохо. У них может быть три машины и больше еды в холодильнике, чем нужно одной семье, и тем не менее они очень одиноки.

Депрессия – это самое распространенное психологическое заболевание в развитых странах. В то же время в развивающихся странах, когда в стране мир, даже бедные люди улыбаются искренне и проявляют искренний интерес и внимание к окружающим. Там вы чаще услышите смех и песни.

Таким образом, западная управленческая теория пропагандирует культуру, в которой экономические достижения оплачиваются ценой эмоциональной и общественной неудовлетворенности и в которой не поощряется демократия.

Другая проблема управленческого образования состоит в том, что оно основано на экономических и политических реалиях развитой экономики (преимущественно западного типа), которые значительно отличаются от условий в развивающихся странах.

Однажды я читал лекцию для руководителей высшего звена в Нью-Дели, Индия, на тему маркетинга: как достичь конкурентного преимущества на рынке. В перерыве один руководитель подошел ко мне и сказал: «Маркетинговая стратегия очень важна для вас, американцев; однако здесь ей не придают такого большого значения. Для нас важнее понимать, чего хочет правительство, чем разбираться в состоянии рынка. Правительство и бюрократия – основные барьеры конкуренции. Для нас основным конкурентным преимуществом является навык работы с правительственными бюрократическими структурами. Это намного важнее, чем конкурентное позиционирование на рынке».

Учат ли в бизнес-школах в развивающихся странах, как строить отношения с правительством, как устанавливать связи, как этически корректно лоббировать свои интересы в правительстве и взаимодействовать с бюрократией?

Рынки капитала в развивающихся странах не очень эффективны. Не всегда можно найти информацию о рынке и квалифицированные кадры. Поскольку доступ к рыночной информации ограничен, а судебная система неэффективна и коррумпирована, люди стремятся выстраивать бизнес только с теми, кому доверяют, либо с теми, за кого поручились знакомые. Доверие является критическим фактором успеха, в то время как на Западе вместо доверия организации полагаются на юристов, контракты и судебную систему в качестве гаранта исполнения договоренностей.

Выходит, вместо того чтобы учить, что важнейший фактор успеха – доверие, в развитых странах мы пытаемся насаждать поведение, которое считается нормой, скажем, в Гарварде. Какое высокомерие!

Рассмотрим процесс принятия решений. В различных культурах принято принимать решения по-разному, и американские традиции подходят не всем. В Соединенных Штатах принято обсуждать проблемы открыто, в то время как, например, в Китае откровенная дискуссия может быть воспринята как критика, возможно даже оскорбление, в адрес руководства.

Возьмем другой пример – Италию или Грецию, где любые разногласия на встрече для принятия решения будут высказаны незамедлительно. Там не принято умалчивать несогласие. В этих двух странах молчание означает полное согласие.

А в Германии или Скандинавии молчание совершенно не равнозначно согласию. С точностью до наоборот: молчание в этих странах означает неудовлетворенность, потому что там люди не привыкли открыто выражать свои сомнения. По мере своего развития многонациональные корпорации все чаще сталкиваются со сложностями интеграции различных культур и управленческих практик. Американский подход, мерящий всех одним аршином, тут не работает. Затрону еще один момент по поводу культуры: в тоталитарных режимах все, что не разрешено, запрещено. А в демократической рыночной экономике наоборот: все, что не запрещено, разрешено.

В странах переходной экономики те, кто сумели быстро освоить новый подход, заработали деньги и основали новую предпринимательскую элиту. Те, кто не успел на отходящий поезд, оказались в экономической ловушке.

Помогают ли бизнес-школы в развивающихся странах осуществлять необходимые масштабные культурные и психологические изменения, или они слепо копируют западные теории и практики, полагая, что студенты сами адаптируются к новым реалиям?

До сих пор я говорил о менеджменте как интегрирующем процессе, а не функциональной дисциплине. Однако все, о чем я говорил, применимо и к функциональному менеджменту. Конечно, финансы – это финансы, но на местных финансовых рынках может оказаться более уместным преподавать микрофинансы, чем производные финансовые инструменты. Я не уверен, что мы приносим значительную пользу, преподавая сложную теорию управления цепочкой поставок или математические модели контроля запасов в странах, где поставки контролируются коррупцией и нелегальными соглашениями. Вместо того чтобы преподавать цепи Маркова, следует сначала добиться запрета нелегальных операций, объяснить студентам, как коррупция разрушает экономику и что они могут предпринять, чтобы изменить положение дел.

Знаем ли мы, как этого достичь? Преподаем ли мы то, что людям действительно важно знать, или только то, что знаем сами?

Я считаю, что на наших глазах развивается некий культурный колониализм, и бизнес-школы являются одними из ключевых его рассадников (а другая ведущая сила – средства массовой информации). Я верю, что это происходит неосознанно и непреднамеренно. Большинство участников процесса и не задумываются о культурных, политических и социальных составляющих западного управленческого образования.

Почему западные – преимущественно американские – теории и практики управления пользуются такой популярностью по всему миру? Почему американская управленческая теория распространяется с экспоненциальной скоростью?

Несмотря на критику и сопротивление всему американскому, я слышу, как по всему миру люди с благоговением говорят об «американском успехе». Слово «Америка» ассоциируется с «кадиллаками», загородными домами с бассейнами; с доступным сексом, свободой слова, свободой добиваться успеха независимо от возраста, цвета кожи, пола или этнической принадлежности. Америка воспринимается как синоним свободы и материального богатства, и люди вкладывают эти понятия в слова «Америка» и «Калифорния».

Люди с готовностью ругают Америку, но в то же время не отказались бы от американского диплома, американского паспорта, и уж точно – от американского уровня жизни. Думаю, что те, кто считает, что «Америка» – синоним успеха, прежде всего имеют в виду, как работают американские компании.

Однако позвольте заметить, что некоторые американские компании функционируют довольно плохо, несмотря на то, что ими руководят лидеры с дипломами MBA[23]23
  МВА (от англ. master of business administration) – магистр делового администрирования, квалификационная степень в менеджменте. Прим. ред.


[Закрыть] ведущих бизнес-школ. Причем настолько плохо, что в любой другой стране уже давно бы обанкротились: они просто не смогли бы выдержать все трудности и сложности, через которые проходит бизнес. Я лично работал с такими компаниями. Они остаются на плаву, потому что Америка – настолько огромный рынок, что на нем какое-то время позволительно совершать ошибки. Ее рыночные системы: доступность капитала, транспорта, телефонии – работают лучше, чем где бы то ни было в мире. Поэтому даже плохие управленцы добиваются определенного успеха, несмотря ни на что. Как говорят в Кремниевой долине: «Во время урагана и индюшка может полететь».

В развивающихся странах и странах переходной экономики электричество и телефония не всегда доступны. Коррупция распространена повсеместно, начиная с судебной системы. Бюрократия вездесуща. Образование доступно не всем. Свирепствует инфляция. Правительство может по желанию заморозить банковские счета частных компаний, как это недавно произошло в Бразилии. Непредсказуемые колебания тарифов на импорт и нестабильный курс обмена валют действуют на бизнес подобно шоковой терапии, вызывая состояние «управленческого головокружения».

Менеджмент в таких условиях требует изобретательности, интеллекта, креативного подхода, смелости, решимости и намного больше упорства и оригинального мышления, чем на таком устоявшемся рынке, как Соединенные Штаты.

Я считаю, что западное управленческое образование не обладает тем актуальным ноу-хау, которое необходимо для успеха выпускникам в развивающихся странах. Полагаю, что величайший успех Америки заключается далеко не в управленческой системе, а в наличии развитой рыночной экономики на основе демократической политической системы, где культивируется и поощряется конструктивное многообразие.

Управленческие методы, которые мы преподаем и экспортируем, не поощряют ни демократию, ни конструктивное разнообразие стиля и интересов. Скорее, наоборот: то, чему мы учим и что практикуем по всему миру, ведет к подрыву демократии, поскольку пропагандирует своего рода добродушную диктатуру.