Текст книги "Цена империи. Фактор нестабильности"

– Студент химического факультета Николай Трубинер, ваше императорское величество! А если преподаватель будет реакционер, разве мы не вправе требовать его отставки?

– Простите, Николай…

– Николай Игоревич, ваше императорское величество!

– Так вот, Николай Игоревич, у вас политические убеждения есть?

– Я прогрессист, ваше императорское величество!

– Прекрасно. Вы сторонник Милля и нашего драгоценного Бисмарка Отто фон?

– В целом да, ваше императорское величество.

– Тем лучше! Скажите, вы уверены в своих убеждениях?

– Абсолютно!

– Еще лучше! Тогда скажите мне, почему вы отказываете человеку, умудренному жизненным опытом, в его политических убеждениях? Даже если они не соответствуют вашим? Вы ведь хотите, чтобы ваши убеждения уважали, к ним прислушивались? Начните с того, что научитесь уважать убеждения других, даже если они не нравятся вам лично! Один мой знакомый сказал, что ему не нравятся мои убеждения, но он готов положить жизнь за то, чтобы меня могли выслушать. Это было сказано на заре моей молодости, но слова эти запали мне в душу. Так вот, есть такие убеждения, которые необходимо искоренять, ибо они противны человеческому обществу и человеческой же природе. Например, сатанизм и все культы, с этим связанные. Тут компромиссов быть не может. Но если люди видят разные пути развития общества, то надо уметь вести культурную дискуссию. С уважением чужих взглядов.

– Но, ваше императорское величество, ведь были закрыты все оппозиционные газеты? Как тогда представлять мнение, отличное от официального?

Это тот же Трубинер, надо будет его взять на заметку, интересный молодой человек, о котором ничего я лично не знаю. Да, тут послезнание не сработало.

– А вы напишите в официальную газету. И если ваше мнение находится в рамках дозволенной дискуссии, его напечатают. Все знают мои убеждения, но я не нахожу зазорным изучить и экономическую теорию господина Маркса, хотя его социальные идеи считаю утопическими. Более того, в вашем университете обязательно будет курс марксизма на экономическом факультете. Найдете сами его ошибочные концепции, которые мне видны уже сейчас. По поводу запретов… Вы знаете, после каких событий были закрыты газеты и журналы. И сделано это было потому, что почти все они издавались на средства нашего потенциального врага. Только и всего. На войне, даже необъявленной, как на войне! Будет в ближайшее время и закон о печати, который отменит цензуру и даст возможность издаваться газетам и журналам любой политической направленности. Но будет и введена журналистская ответственность за напечатанные материалы. Если издали клевету – чтобы сменить неугодного чиновника или очернить конкурента какого-то промышленника, извините, отвечать придется по всей строгости закона! И никаких средств массовой информации, издаваемых на средства иностранных граждан!

Я перевел чуток дух, налил и выпил воды из графина.

– Теперь несколько слов о вас, молодежи! Уверен, что многие из вас пришли сюда учиться, чтобы изменить общество к лучшему, радея о благе народа. Так?

– Так!

– Так!

– Да!

Начали раздаваться выкрики с мест.

– Почему же вы так откровенно плохо радеете о народном благе. Смотрите! Сотни образованных юношей ушли в народ. Так называемое движение народников. И что они ему дали? Они вели пропаганду, призывали его восстать против властей, свергнуть царя, поднять всеобщее восстание. И где тут радение о народном благе? Скольких крестьян они обучили чтению или письму? Скольких научили считать так, чтобы их не обсчитывали зерноторговцы-спекулянты? Нет! Они шли в народ, чтобы народ возмутить, призвать к топору и поднять новую пугачевщину. Вы хотите принести пользу народу? Так займитесь тем, что действительно принесет ему пользу! Начнем с самого простого, но и важного. Зимой состоится перепись населения Российской империи. Примите в этом участие. Это ведь не просто пересчет поголовья, особенно на селе. Перепись нужна для того, чтобы узнать истинное состояние крестьянских хозяйств, составить программу улучшения жизни и богатства самого беднейшего слоя населения империи. И это непростая задача. Мало кто из сельских жителей будет вам настолько доверять, что расскажет все как есть. Надо суметь его убедить, расположить к себе…

– Зачем, чтобы его потом было проще грабить?

– Представьтесь!

Молчание.

– Представьтесь, господин трусливый вопрошающий!

Молчание. Я смотрю в ту сторону, где с галерки прозвучал этот наглый выкрик.

– Ну что же, хочу сказать, что именно так, анонимно, работают обычные провокаторы. И еще, если бы я хотел грабить народ, я бы его не хотел чему-нибудь научить. Образованного человека так просто не ограбишь! А моя цель – сделать крестьян богаче.

– Ваше императорское величество, студентка педагогического факультета, Мария Скоростина! Вы хотите сделать крестьян богаче, потому что вы такой добренький?

О! А барышня-то с зубками! Запомним!

– Как я вижу, у вас в университете барышни мужественнее некоторых мужиков… Так вот, Машенька, я не добрый, я жадный!

Когда аудитория закончила смеяться, добавил:

– У нас в стране восемьдесят миллионов крестьян. Пусть они платят налог в один рубль на душу. Получится восемьдесят миллионов рублей. Если крестьянское хозяйство будет в четыре раза богаче, то будет давать налогов в четыре раза больше, а это уже в казну принесет триста двадцать миллионов рублей. Только-то и всего. Но… я хочу, чтобы вы понимали, что это только одна, но не самая главная задача переписи населения и тех добровольцев, что пойдут в народ и будут ее совершать. Студенты-медики, можете сказать, какова детская смертность в крестьянских семьях? Молчите? Хорошо, я вам скажу: из семи детей до четырнадцати лет доживают двое, трое в лучшем случае. И причина не только голод. Еще большая причина – невежественность, то же отсутствие элементарных навыков личной гигиены. Это весьма просто, на первый взгляд: мыть руки перед едой, пить только кипяченую воду. Но от кишечных заболеваний умирает огромное число детей. А еще… от эпизоотий. Неправильное хранение зерна, появление на нем паразитов, кои вызывают болезни и приводят к смерти, а половая распущенность? Рост венерических заболеваний? Алкоголизм? Мне еще перечислять проблемы села? И если наделить крестьянина достаточным наделом земли вполне возможно – у нас плодородной земли хватает, то сделать его труд эффективным, избавить от голода, это важнейшее дело. И тут вы можете принести достаточно пользы Отечеству. Среди ваших профессоров находится известный издатель, господин Катков. Учитывая никакой уровень грамотности на селе, им были созданы плакаты-лубки, простые и понятные любому крестьянину. Это будет ваш рабочий материал! Хотите нести благо своему народу, начните с малого! Наберетесь опыта – будете делать больше!

После встречи ко мне подошел начальник тайной охраны Черевин.

– Двое пытались пронести револьверы, один – стилет, примотал к ноге, был уверен, что не заметят.

– Всего трое на полторы тысячи буйных головушек? Неплохо проредили ряды террористов. Кто там с галерки лаял, заметили?

– Так точно, государь.

– Не арестовывать, вести аккуратно. Выяснить связи. Если просто дурак – сделать так, чтобы не сдал экзамен. Дураков учить – деньги на ветер.

Глава седьмая. Все глубже, глубже и глубже

В России нет дорог – только направления.

Наполеон Бонапарт

Санкт-Петербург. Мариинский дворец

3 мая 1881 года

ЕИВ Михаил Николаевич

В мае я приехал в старую столицу, потому добрый проверенный Мариинский дворец стал снова моим рабочим пристанищем. Итак, очередной рабочий день. И снова, как в одном бородатом анекдоте: «выходишь на пляж, а там станки… станки… станки». Если бы не отдушина на тренировках по стрельбе и обязательные для монарха посещения парадов, разводов караулов, балов и иных светских развлечений, то угроза заработать геморрой из вероятности могла перейти в категорию неизбежности. Немного помогали гантели, с которыми мне удавалось проводить небольшую разминку через каждый час-полтора сидения за столом, заваленным важными, срочными и архиважными документами. Но сегодня меня ожидал сюрприз, а точнее индульгенция, избавляющая от обычной рутины. И сию радостную весть озвучил мой секретарь, в обязанности которого входил и прием срочных телеграмм и телефонных звонков. Кстати, появление телефонного аппарата в Ново-Михайловском дворце и в еще нескольких объектах на территории Санкт-Петербурга в 1881 году, можно считать результатом коррекции истории, сиречь прогрессорством. Конечно, это не коснулось всей северной столицы, хотя я уже успел утвердить положение «Об устройстве городских телефонных сообщений». Пока же усилиями талантливого изобретателя и инженера Павла Михайловича Голубицкого проложенная линия имела специальное назначение и соединяла наиболее важные для меня учреждения столицы. К сожалению, протянуть кабель до Кронштадта еще не успели, но телеграфная связь действовала еще со времен моего батюшки, императора Николая Павловича, и один из аппаратов был установлен в научном центре подводного плавания на Якорной площади в Кронштадте. А приемная перед моим кабинетом, где распоряжался Витте, весьма напоминала офис старшего брата Шерлока Холмса из легендарного советского сериала. Там так же периодически звонили телефоны или подавали признаки жизни несколько телеграфных аппаратов. В данном случае пришла телеграмма с известием об окончании проектных работ и готовности предъявить их результаты пред мои царские очи.

Можно было, конечно, приказать прибыть ко мне во дворец, но уж больно хотелось хоть на полдня сбежать от бумажной работы и немного проветриться. А посему я объявил о своем высочайшем прибытии в их центр не позднее полудня и отдал необходимые распоряжения Сергею Юльевичу касательно транспорта, как наземного, так и водного. Естественно, был предупрежден и начальник моей охраны. Внешне подполковник Ширинкин остался невозмутимым и коротко ответил: «Слушаюсь, государь». Но легко было догадаться, какие эмоции бушуют в его сердце, ведь он неоднократно просил заранее предупреждать о возможных поездках, естественно с точки зрения обеспечения моей безопасности. Добирались двумя небольшими винтовыми пароходиками, похожими друг на друга, как близнецы. И при этом они обладали отменной скоростью и великолепной маневренностью. У моего главного секьюрити неожиданно прорезалось чувство здоровой профессиональной паранойи, и среди возможных с его точки зрения сценариев покушения таран одним из многочисленных судов, принадлежащих предприятию Бритнева или «Ораниенбаумского пароходного общества», рассматривался как наиболее вероятный. Поэтому, помимо личного оружия охранников, на каждом из наших «дредноутов» было по паре винтовок с оптическим прицелом и по два крепостных ружья Гана образца 1876 года. Сей арсенал гарантированно позволял с расстояния 700 метров не только перебить стоящих на палубе террористов, но и изрешетить надстройки и корпус идущих на таран пароходов. Но, хвала Посейдону и Нептуну, Маркизову лужу пробежали без происшествий.

Хотелось постоять на палубе, да не вышло – слишком холодно, потому спустился в каюту. Не мороз, но и не лето, мерзкий холод, да еще и сырость… Да, решение о переносе столицы созрело и перезрело. Небольшая морская прогулка, весьма освежающий воздух над Финским заливом, отлично прочистил мозги. Пристань пустовала, ибо опытный капитан рассчитал рейс таким образом, что прибытие очередного судна из Питера ожидалось не ранее чем через несколько часов. Осталось только сойти на сушу и направиться к двум каретам, ожидающим нас в нескольких десятках метров. Естественно, что сии экипажи прошли необходимую доработку, сиречь блиндирование, и теперь револьверные пули и осколки бомб не представляли серьезной угрозы. Это было еще одним нововведением моей службы безопасности, в соответствии с которым император не имел права передвигаться в обыкновенных каретах. А поскольку Кронштадт был в перечне мест, кои государь периодически посещает, то создаваемый центр подводного плавания обзавелся подобным транспортом. Когда я добрался до корпусов на Якорной площади, поднялся на второй этаж и вошел в залу, то испытал дежавю. На мгновенье мне показалось, что я нахожусь на защите диссертационной работы. Висели плакаты с рисунками, чертежами и цифрами. А несколько стендов можно было отнести к категории «генеральских». Предназначение оных заключалось в том, чтобы поразить начальственный взор красочными иллюстрациями и на уровне лубка ввести его в курс обсуждаемых вопросов. И самое главное, деликатно и ненавязчиво доложить о достигнутых результатах, естественно благодаря чуткому руководству со стороны горячо любимого вождя, лидера, босса, в общем вдохновителя всех наших побед. А окончательно меня добили великолепно изготовленные модели гидростата, двух модернизированных субмарин Джевецкого и буксируемой подводной капсулы. Причем, когда я подошел поближе и присмотрелся, то оказалось, что они разъемные и состоят из двух частей каждая. Для пробы я взял в руки макет будущей капсулы для подводного туризма и очень осторожно отсоединил верхнюю часть. Внутри на креслах возле иллюминаторов сидели маленькие фигурки людей, а капитан этого «наутилуса» стоял возле рулей. На фоне этого шедевра, сделанного руками мастера, казались жалкими поделками модели кораблей и самолетов, заполонившие полки игрушечных магазинов в далеком ХХI веке. Аналогичное выражение восторга проступило и на лице Сандро, которого я взял с собой на сегодняшнюю встречу. Официальная версия его присутствия объяснялась необходимостью воспитания и обучения гардемарина и будущего офицера Флота Российского, когда учителями выступают признанные теоретики и практики подводного плавания, а также видные ученые. После положенных формальностей Александровский предоставил слово Джевецкому.

– Ваше императорское величество! Господа, как вы можете видеть на сих рисунках, в основе электрической субмарины лежит мой первоначальный проект, но с некоторыми изменениями. Кстати, я обязан высказать заслуженный комплимент присутствующему здесь Александру Михайловичу. Ибо это была его идея использовать готовый корпус подводной лодки, но увеличить его в размерах на шесть метров и дополнительно усилить.

Сандро, как это и пристало воспитанному молодому человеку, немедленно встал, немного покраснел и скромно потупил глаза. Наблюдая со стороны за этими трюками академика, я пришел к выводу, что этот старый прохиндей в юношеском обличье заставил бы самого Станиславского заявить: «Верю». Заключительным аккордом стала ответная речь Сандро, в коей он деликатно попенял Степану Карловичу, в части переоценки его предложений, ибо: «превратить рисунки, выполненные дилетантом, в подробный технический проект, может лишь настоящий специалист». И, вообще, «он находится здесь, дабы выполнить триединую задачу: учиться, учиться и учиться!». Это был высший пилотаж политеса, и мне пришлось даже вмешаться, дабы остановить бесконечный обмен любезностями и вернуться к делу. Кстати, у меня были обоснованные сомнения, в том, что Джевецкий расщедрился бы на подобные комплименты, узнав о тех испытаниях, которые академик предлагал устроить для корпусов субмарин. Речь шла об обстреле из пулемета с близкого расстояния, как это было в реальной истории с подводной лодкой «Кета». Правда, Хайрем Максим, который женился на прекрасной русской баронессе, только-только собрался в далекую дорогу в наши холодные пенаты, тем более еще не воплотил свои идеи в реальный образец оружия, но Сандро с самым серьезным выражением лица процитировал фразу комэска Титаренко: «Арфы нет, возьмите бубен», и предложил использовать митральезу.

Тем временем Джевецкий передвинул указкой на видное место один из плакатов, подвешенных на тросике, протянутом вдоль стены, и продолжил:

– После установления дополнительной секции общая длина корпуса достигнет двенадцати метров, что позволяет построить несколько подводных лодок в двух вариантах. В первом из них предусмотрено вооружение одной самодвижущейся миной в носовом трубчатом аппарате. Экипаж – два человека. Предполагаемая максимальная скорость в подводном положении пять узлов, дальность – около сорока километров, глубина погружения – до 20 метров, водоизмещение – 15,5/16,3 тонн. Практически, ваше императорское величество, это подвижный торпедный аппарат, способный передвигаться под водой. Второй вариант представляет собой субмарину для транспортировки двух, как вы изволили именовать – легководолазов, способных покидать ее и возвращаться обратно через специальный шлюз и прикреплять к корпусу вражеских кораблей мины, оснащенные магнитами для фиксации и часовым механизмом для подрыва. Остальные характеристики не отличаются от первого варианта.

Далее Степан Карлович предложил присутствующим подойти к столу, на котором стояли модели обоих вариантов подводных лодок. Учитывая, внушительные размеры, составляющие почти один метр, то можно было досконально ознакомиться с их внутренней компоновкой. Кстати, торпедный вариант весьма мне напомнил проект американского отставного майора Фуллера, который в иной реальности должен был получить британский патент в 1909 году.

– А где предполагается разместить заказ на изготовление субмарин? – поинтересовался я, вдоволь налюбовавшись осмотром моделей. – Весьма желательно, чтобы это было казенное предприятие.

– Полагаю, на Пароходном заводе, – вступил в обсуждение Титов, – это позволит нам осуществлять постоянный контроль, да и некоторый опыт у мастеров имеется, не зря же они экспериментировали еще с самодвижущимися минами конструкции Ивана Федоровича.

– Кстати, Иван Федорович, – я решил попытаться наконец избавиться от сего архаичного выражения, – я слышал, что вы еще в 1865 году предложили использовать термин «самодвижущееся торпедо»? – Дождавшись подтверждения от Александровского, продолжил: – Так давайте окрестим основное вооружение наших подводных лодок одним словом: «торпеда». Тем паче что краткость – сестра таланта.

Присутствующие на миг замолчали, по всей видимости мысленно переваривая услышанное, но явного несогласия не наблюдалось. Затем Петр Акиндинович, как опытный кораблестроитель, поинтересовался:

– Ваше императорское величество, а на какое количество субмарин мы должны ориентироваться? От величины заказа напрямую зависит срок его выполнения, а учитывая, что подводные лодки несколько непривычные корабли, то неизбежно могут возникать непредвиденные задержки.

– Я полагаю, что для начала достаточно будет по три экземпляра, причем один из них следует после изготовления нещадно испытывать, выискивая любые огрехи. Испытывать на берегу, на воде и под водой. Мы не можем позволить себе, чтобы у нас повторилась трагедия подводной лодки южан «Х. Л. Ханли», которая стала могилой для нескольких своих экипажей из-за дефектов и непродуманности конструкции. Война есть война, и гибель на ней неизбежна. Но экипажи наших субмарин не должны чувствовать себя смертниками. Наша задача сделать все возможное и даже сверх этого, дабы при любой аварии у них были средства и возможность для спасения. И здесь не обойтись без специалиста в сфере водолазной медицины. Должен заметить, господа, что до последнего времени британцы считались пионерами в этой сфере и начали исследования более трид цати лет назад. Толчком к этому послужили весьма печальные события, когда при попытке поднять затонувший корабль с глубины сорок метров почти все водолазы жаловались на недомогания, а часть из них скончались. Но варяги нам не нужны, мне пообещали подобрать дипломированного врача, сведущего в лечении кессонной болезни и иных проблемах, с которыми сталкиваются водолазы. У экипажей субмарин проблем не меньше, а посему… – закончить я не успел, ибо в дверь постучали, и в зал вошел офицер отдельного корпуса жандармов, отвечавший за соблюдение режима секретности в научном центре. В сферу его обязанностей также входило обязательное собеседование с новыми сотрудниками, завершавшееся подписанием соответствующего документа о неразглашении и предупреждением об возможных санкциях в случае нарушения. На мой вопросительный взгляд, он ответил кивком.

– Господа, – продолжил я, – мы должны поблагодарить ротмистра Володарского, принесшего долгожданную весть. Всеволод Юрьевич, я так понимаю, что все формальности соблюдены и все проблемы благополучно разрешены?

– Совершенно верно, ваше императорское величество! – браво отрапортовал ротмистр.

– Ну тогда, представьте нам нового сотрудника сего богоугодного заведения.

Через мгновение в зал вошел мужчина лет сорока, одетый в строгий костюм, ослепительно – белый воротник рубашки охватывал со вкусом завязанный галстук. Очки, аккуратная бородка добавляли ему солидности, и если бы он был театральным актером, то любой режиссер с первого взгляда предложил бы ему роль профессора или академика.

Тем временем ротмистр объявил:

– Ваше императорское величество, господа, позвольте представить вам доктора медицины, надворного советника Качановского Павла Степановича. С вашего позволения?

– Конечно, Всеволод Юрьевич, ступайте, не смею вас задерживать. Единственно, я попрошу вас позднее ознакомиться с принятыми на сем совещании решениями и высказать соображения по обеспечению безопасности работ по вашей линии.

Пока мы с ротмистром обменивались любезностями, на лице Качановского проявилось выражение растерянности. Его смутило присутствие среди весьма разношерстной публики самого государя, да еще общающегося совершенно свободно и запросто с любым из присутствующих. Но постепенно Павел Степанович успокоился, втянулся в беседу и с живым интересом выслушивал мнение окружающих и в свою очередь забрасывал их вопросами и предложениями. Пришлось снова немножко вмешаться и направить дискуссию в нужном направлении.

– Господа, как я понимаю, мы определились с заводом, на коем будут собирать субмарины. А что вы скажете по поводу гидростата и подводной туристической капсулы? И не забудьте, что испытания всех этих подводных аппаратов предстоит осуществлять на Каспии, вблизи Баку, и попасть туда они должны не позднее июня следующего года.

Этот простой вопрос поставил уважаемых ученых и примкнувших к ним инженеров и изобретателей в тупик и заставил опуститься на грешную землю. Наблюдая сию метаморфозу, мне на память пришли вот эти слова из песни Высоцкого: «Товарищи ученые, доценты с кандидатами! Замучились вы с иксами, запутались в нулях…» Как ни странно, но первым среагировал доктор Качановский, хотя это можно было объяснить тем, что несколько лет тому назад он входил в состав свиты великих князей Сергея и Павла Александровичей и Константина, и Дмитрия Константиновичей в плавании по Ладожскому и Онежскому озерам, за каковое получил от их высочеств золотой перстень, украшенный сапфиром и бриллиантами.

– Покорнейше прошу меня простить, ваше императорское величество, но если воспользоваться Мариинской водной системой, то можно перевезти субмарины с Балтики на Волгу, а по ней и на Каспий. А что касаемо гидростата и этой самой подводной туристической капсулы… На мой дилетантский взгляд, они значительно проще по конструкции, чем подводные лодки, у них нет двигателей. Возможно, стоит разместить заказ на Сормовском заводе? А заодно и буксирный пароходик там же построить.

На сем и остановились…