Текст книги "Охотник на ангелов"

Часть вторая
Тиа

Глава девятая

Зимой в горах очень холодно, особенно когда дует северный ветер. В небольшой долине, где находится селение ангелов, он не особо чувствуется, но вот выше, на скалах… Ангелам-то хорошо – им так легче взлетать, а вот нам, людям, приходится несладко: сильные порывы сбивают с ног и затрудняют дыхание. В горах воздух и так и разреженный, а тут еще почти ураган в лицо! Да еще с пригоршнями колючего, льдистого снега…

Мы, люди, обычно высоко вверх, в горы, не залазим – живем в небольшой долине, но если приходится идти на перевал, то дело плохо. К счастью, случается это нечасто, всего два-три раза в месяц, когда охота оказывается особенно удачной. Если летунам удается добыть большого горного барана (а то и двух), то они дотаскивают тушу до перевала и ждут нас. Через перевал ангелам с такой ношей не перелететь – тяжелый груз мешает подняться на высоту, а сильный ветер сбивает с крыла. Барана несут по воздуху, как правило, трое-четверо, и неверное движение одного может обернуться гибелью для всех. Потеряют ангелы высоту, бросит их вбок, на скалы, ударит об острый выступ, и все…

Поэтому тушу обычно разделывают прямо на перевале и по частям доставляют вниз, в деревню. И этим занимаемся мы, люди. Куски мяса доставляют на главную площадь, где глава племени, храбрый Ларс, или кто-нибудь из старейшин честно делит их между всеми семьями.

Нам с Тиа также достается кусок, ведь мы с ней семья. Маленькая, но все же. Когда я появился в селении, точнее, когда меня доставили туда Тиа и Лея, разговоров и споров было много. Жених Тиа, молодой Рей, а также некоторые из старейшин были резко против моего присутствия среди летунов. Мол, не может бескрылый мужчина (да еще охотник!) жить среди ангелов. Но решающее слово сказал Ларс, отец Тиа.

– Наши законы не запрещают летунам жениться на бескрылых женщинах, как и летуньям выходить замуж за обычных мужчин. И они сами делают свой выбор, таков наш обычай. Мне, как и вам, странен поступок моей дочери, но я уважаю ее выбор. Значит, должны уважать и вы.

– Но сможет ли этот человек добывать еду? – засомневался один из старейшин. – По нашим законам, каждый охотник обязан хотя бы раз в месяц доставить горного барана или хотя бы козу к общему столу. А как он? Сможет это сделать?

– Зимой охотиться буду я, – вступила в разговор Тиа. – Я стреляю не хуже мужчин, вы это знаете. Мой лук бьет без промаха, а в умении находить добычу я могу поспорить с самыми опытными охотниками. Так что мясом я нашу семью, а также племя обеспечу. А когда потеплеет, мой муж будет охотиться внизу, в лесах, и тоже внесет свой вклад в общий котел. Это честно и справедливо, и никто из нас не будет жить за счет другого.

Ангелы загудели – всем казалось странно, что главной добытчицей в семье станет женщина.

– А сумеет этот бескрылый подстрелить козу? – громко и с насмешкой спросил Рей. – Думаю, он даже с двух шагов в спящего медведя не попадает!

Молодые ангелы, сгрудившиеся вокруг Рея, с охотой заржали. Им тоже очень не понравилось, когда их летунья (к тому же дочь вождя!) выбрала себе в качестве мужа обычного мужчину. Это оскорбляло их и лишало возможности свысока смотреть на бескрылых людей – мол, мы имеем право пользоваться вашими женщинами, а вы нашими – нет.

– А ты проверь! – улыбнулся я Рею. – Давай устроим небольшое состязание на меткость. Прямо здесь и сейчас. И посмотрим, кто из нас лучше стреляет. Я уверен, что легко обставлю тебя.

– Да я тебя сейчас… – вспыхнул Рей.

– Хочешь подраться? – усмехнулся я. – Давай, я опять же готов. Один на один, на кулаках. Или на ножах, как хочешь.

С этими словами я скинул мешок, снял лук и колчан и положил руку на нож, висящий на поясе. И посмотрел прямо в лицо Рею. Он, как все мужчины-ангелы, был выше меня, но заметно тоньше в талии и уже в плечах. Я был сильнее, весил больше, крепче стоял на ногах и в ближнем бою мог легко свалить его. Крылья не дают заметного преимущества ангелу в драке или борьбе, скорее даже мешают – не позволяют развернуться и провести прием.

Рей это прекрасно понимал, поэтому в драку не лез. Он отступил на шаг и начал осыпать меня оскорблениями. Но начинать бой, судя по всему, не собирался.

Наконец Ларс поднял руку и громко произнес:

– Замечание старейшин справедливо. Мы не знаем, насколько метко стреляет этот юноша. Пусть он покажет себя, и тогда мы увидим, какой он охотник. И узнаем, сможет ли прокормить свою семью, а также помочь нашему племени, если это потребуется.

Я пожал плечами, поднял свой лук и стрелы. Через мгновение я был уже готов к стрельбе.

– Сможешь ли ты, Трой, попасть вон в ту мишень? – показал Ларс на тощее, кривое деревце, растущее в шагах ста от меня.

В обычных условиях это не составило бы для меня труда, но здесь, в горах, все было не так просто. Следовало учитывать силу и направление ветра, постоянно дующего с вершин. Кроме того, воздух в горах был не такой плотный, как в наших лесах…

Впрочем, если вспомнить уроки мудрого Вару, подумал я, можно справиться и не с такой задачей. Я прикинул направление и силу ветра, учел прочие условия и кивнул. Ангелы расступились, образуя широкий полукруг.

Я выступил вперед, не спеша прицелился и послал одну за другой три стрелы. Все они достигли цели. И с каждым моим попаданием лицо Рея становилось все мрачнее и мрачнее, как и у его юных дружков. Ларс и все прочие ангелы одобрительно кивали. Тиа улыбалась все радостнее и даже хлопала в ладоши при каждом моем удачном выстреле.

– Неплохо для бескрылого, молодец, – похвалил меня Ларс по окончанию стрельбы, – а если усложнить задачу?

Он снял с шеи необычное украшение – большой медвежий коготь на тонкой цепочке – и приказал одному их мальчишек, стоявших поодаль и с любопытством смотревших на меня:

– Крон, повесь-ка это на дереве, на любою ветку, куда захочешь.

Мальчишка взял украшение, легко взмахнул крыльями и через пару мгновений оказался на месте. Он повесил коготь на самой верхней, тонкой ветке, и ветер тут же стал его раскачивать. Да, попасть в такую маленькую и подвижную мишень… Впрочем, терять мне было нечего.

Итак, учтем силу бокового ветра, возьмем чуть левее… Нет, все равно не получится – порывы швыряли украшение из стороны в сторону, то приподнимая, то опуская его, то вообще унося куда-то вбок. Угадать, где оно окажется через мгновение, было невозможно…

Ангелы молча наблюдали за мной. Все понимали, насколько это трудная, практически невыполнимая задача. Тиа хотела что-то сказать, но Ларс остановил ее жестом:

– Если этот юноша хочет взять тебя в жены, пусть докажет, что достоин этой высокой чести. Все-таки ты дочь вождя… Тогда больше не будет никаких споров и возражений. Так, Рей?

Тот нехотя кивнул.

Значит, я должен во что бы то ни стало попасть в коготь. Но как это сделать? На таком расстоянии, при таком ветре…

И тут мне в голову пришла спасительная идея. Я еще чуть-чуть приподнял кончик стрелы и плавно спустил тетиву. Выстрел оказался точным – стрела воткнулась прямо в ветку и перебила цепочку, медвежий коготь тут же упал на землю.

– Промахнулся! – радостно завопил Рей.

– Нет, – спокойно возразил я, обращаясь к Ларсу, – попал куда нужно. Я не стал портить ваш талисман – ведь это талисман, верно? – и всего лишь перебил цепочку. Но если вы настаиваете…

И снова поднял лук.

– Достаточно, – улыбнулся Ларс, – ты убедил меня и доказал, что стреляешь метко. И, хотя это мне не совсем по душе, но я вынужден признать, что ты достоин моей дочери. Все с этим согласны?

Ларс обвел взглядом сородичей, те закивали. Вождь задержал взгляд на Рее, тот отвел глаза. Ему не хотелось признавать свое поражение.

В тот же вечер мы с Тиа стали мужем и женой. Ларс привел нас в святилище, произнес слова свадебного обряда и капнул свежей бараньей крови на каменный жертвенник. Все просто и без затей. Никакого долгого сватовства, уговоров, особых приготовлений, как у нас…

И свадебного пира так такового тоже не было – пришло лишь несколько старых друзей Ларса да подруги Тиа. Последних, кажется, больше привлекал я сам, чем наша свадьба – их просто распирало от любопытства: впервые так близко увидеть бескрылого мужчину… Я чувствовал, как на кончиках их языков так и вертятся не совсем приличные вопросы.

Присутствовала, разумеется, и Лея – ближайшая подруга и названная сестра. С моей стороны никого не было. Да и откуда бы взяться? В селении проживало несколько бескрылых женщин, навсегда связавших свою жизнь с ангелами, но ни одна из них не была моей родственницей или хотя бы соплеменницей. Так что друга жениха вынужден был изображал двоюродный брат Тиа – Дар. Что в некотором смысле было справедливо – ведь именно из-за него (точнее, из-за его желания заполучить бескрылую жену) все и началось. Тиа сопровождала Дара в том полете, я ее ранил, потом нашел в пещере, и тогда все завертелось…

Вечер прошел весьма скромно. Жена одного из старейшин приготовила нехитрые блюда (в основном из мяса горных баранов с пряностями), мы выпили душистый настой из укрепляющих и возбуждающих трав, немного поели, поговорили. Я рассказал историю своего знакомства с Тиа, она, смеясь, показала, как нежно и преданно я ее лечил. Затем гости спели несколько традиционных свадебных песен и начали потихоньку расходиться. В качестве свадебных подарков нам достались три хорошо выделанные бараньи шкуры, которые и стали нашей брачной постелью.

Отец Тиа ушел ночевать к своему старинному другу, оставив дом в полном нашем распоряжении. Мы решили, что пока будем жить в комнатушке Тиа – до тех пор, пока не построим собственную хижину, где заживем долго и счастливо. По крайне мере, я очень на это надеялся.

* * *

Мои семейные обязанности определились довольно быстро – я отвечал за ведение домашнего хозяйства. Ларс и Тиа почти все дни проводили в небе, охотясь на коз и баранов, а я собирал хворост на горных кручах и таскал воду из речушки, протекающей внизу, в расщелине. Не сказать, чтобы эти дела были особо тяжелыми, но и слишком легкими их не назвать нельзя. Попробуйте-ка с полным кувшином воды на плечах подняться по обледенелым камням на крутую гору! Или собрать охапку хвороста среди колючих, густых кустарников, покрывающих соседние склоны. Но главным было даже не это. Больше всего меня доставали насмешки Рея и его юных друзей.

Дело в том, что заботы по дому традиционно считались у ангелов делом женским, и их выполняли жены, в основном бескрылые. Я же был мужчиной, к тому же охотником… Рей и его свора (а как иначе назвать этих прилипал и подпевал?) не упускали случая, чтобы не позубоскалить по этому поводу.

– Эй, Трой, – кричали они, когда я, нагруженный большим кувшином, карабкался по узкой тропинке наверх, – подбери платье, а то оступишься!

Или еще обиднее:

– Трой, детка, как ты себя чувствуешь? Не беременный еще?

Пару раз я не выдерживал и хватался за нож, который постоянно носил на поясе, но каждый раз они, смеясь, срывались с места и улетали.

– Я с женщинами не дерусь, – высокомерно заявлял Рей, паря в небе над моей головой, – тем более с бескрылыми.

А дружки поддерживали его радостным гоготом.

Я кричал, что они трусы, что недостойны называться мужчинами, что готов драться с каждым из них и со всеми вместе, но все бесполезно. При моем приближении Рой и приятели разлетались в разные стороны, чтобы с безопасного расстояния издеваться надо мной.

Вступить в прямую схватку со мной никто из них не рисковал – им было понятно, что так просто меня не одолеть. К тому же закон ангелов был на моей стороне – я являлся полноправным членом племени и пользовался всеми правами. В том числе правом защищать свою честь с оружием в руках. Следовательно, я мог вызвать на поединок любого летуна.

Но для боя требовалось, чтобы вызов одобрил совет старейшин, а там большинство было не на моей стороне. Да чего скрывать – почти все ангелы, особенно молодые, считали меня чужаком в селении и рады были бы рады избавиться от меня. Или хотя бы сделать мою жизнь невыносимой, чтобы я поскорее убрался сам.

Лишь страх за свою жизнь останавливал слишком ретивых летунов от крайних мер. Прими мой вызов – и пришлось бы реально рискнуть своей жизнью. Я был очень опасен – ловок, силен, быстр и зол. И одно дело – издеваться сверху, находясь в безопасности, и совсем другое – биться на ножах на земле. Да еще с таким умелым противником, как я.

Рей и его друзья надеясь, что я когда-нибудь сорвусь и прилюдно ударю кого-нибудь из них. И тогда совет племени может принять решение о моем изгнании. Поэтому при всех дружки Рея старались меня не задевать, и мне, в свою очередь, приходилось скрывать свою злость и делать вид, что все нормально. А поймать и как следует отколошмать в укромном месте кого-нибудь из них не получалось – они были слишком осторожными и при первой же опасности взмывали вверх. Мне оставалось лишь грозить кулаком им вслед и скрипеть зубами от злости.

Одна отрада – моя Тиа. Мы проводили вместе все долгие зимние вечера. Тиа рассказывала мне историю своего племени, а я пел наши песни и старинные баллады. Часто на наших посиделках присутствовала Лея.

С ней я вообще очень сблизился в последнее время – между нами возникло настоящее чувство, как между родными братом и сестрой. Лея нередко расспрашивала меня о нашей матери, я рассказывал ей. Я видел, что ей иногда было очень тяжело и больно слышать о том, как хорошо и счастливо мы живем в нашей семье, как мать трогательно заботится о нас, детях, как преданно любит своего мужа, Каса… Но я ничем не мог ей помочь – наша мать не захотела с ней встречаться, и это было ее право.

Лея, разумеется, не была ни в чем виновата – ни в том, что Лану похитил ее отец, Тор, что насильно взял ее замуж, что родилась она, красивая крылатая девочка. Лее очень хотелось материнской ласки, тепла, заботы или хотя бы слов участия и одобрения, но ничего этого не было. Она росла при суровом, немногословном отце, а после его гибели – при властном и строгом вожде племени. И лишь Тиа была ее верной, преданной подругой, всегда и во всем поддерживающей и все понимающей.

Тиа часто защищала Лею от нападок своего отца, особенно когда тому казалось, что девочка ведет себя слишком дерзко. «Она же сирота! – напоминала Тиа, – у меня есть хотя бы ты, а у нее – вообще никого!» И храбрый Ларс отступал и прощал Лее почти все.

По умолчанию считалось, что мать Леи как бы мертва – ведь за все прошедшие годы после возвращения к людям она так и не сделала ни одной попытки узнать что-то о свое дочери или встретиться с ней. Лея росла, интуитивно понимая, что безразлична своей матери, и это было очень тяжело и обидно… Поэтому она часто, особенно в подростковом возрасте, была резкой, дерзкой, грубой, часто ссорилась с другими крылатыми девушками и даже грубила старшим. Но на это все, как правило, закрывали глаза.

Когда Лея подросла и стала охотницей, Ларс построил для нее отдельный дом – в надежде, что она выйдет замуж и родит много ангелочков. К Лее действительно уже сватались крылатые парни, но она каждый раз отвечала отказом – мол, мне рано еще, хочу полетать, погулять, поохотиться. На самом же деле она давно и безнадежно любила Рея, но тот был равнодушен к ней. Молодого и честолюбивого ангела интересовала только Тиа – как одна из самых красивых девушек в племени и как дочь вождя. Став ее мужем, он получал право со временем возглавить племя. А ему очень уж того хотелось…

Рей упорно шел к своей цели и почти ее добился – уговорил храброго Ларса отдать Тиа ему в жены, доказал, что достоин быть мужем дочери вождя, добился согласия и от самой Тиа – насколько я понял, просто взял ее измором. Все шло к свадьбе, и даже дата уже была назначена…

Но тут появился я, и все его планы внезапно рухнули. Понятно, что он люто возненавидел меня. Зато весьма обрадовалась Лея – у нее появился шанс заполучить своего любимого Рея. Раньше она не могла на это рассчитывать – не хотела мешать счастью своей названой сестры, но тут ситуация резко изменилась. И Лея активно занялась обхаживанием Рея. Правда, без особых успехов – тот не обращал на нее почти никакого внимания. Он все еще надеялся получить вожделенную Тиа – когда избавится от меня.

Вот так мы и жили – в любви и ненависти.

* * *

Вечером, как я говорил, мы любили посидеть у очага. Огонь весело плясал между камнями, над ним обычно жарилась на вертеле баранья туша или висел котелок с душистым отваром из местных трав.

Травяной отвар был очень полезен в горах – снимал усталость и согревал в холодную пору. А также придавал силы – как физические, так и духовные. Считалось, что после него голова проясняется и беседа течет лучше. Легче идет разговор, складнее и поэтичнее выходят легенды.

Надо сказать пару слов о быте ангелов. Летуны домашний скот, как правило, не держат, живут лишь охотой, но в некоторых семьях, особенно там, где жены – бескрылые женщины, за домом имеется небольшой загончик, в котором живут горные козочки. Их разводят ради молока, которым поят маленьких детей.

Женщины, оставшиеся в селении после рождения малышей, стараются по возможности обустроить суровый горный быт: заводят коз, выращивают не огородах зелень, даже пытаются сеять хлеб. Правда, в небольших количествах, так как пригодной земли вокруг селения очень мало. Кругом – почти одни камни и колючие кустарники, и лишь изредка попадаются крошечные полянки, где можно хоть что-то вырастить. Сами ангелы огородами и посевами не занимаются, считают, что это удел обычных людей.

Летуны питаются мясными блюдами, обильно приправленными дикими травами, очень душистыми и чуть горьковатыми. Приправы придают мясу необычный вкус, зато спасают от многих болезней. Из зерна же и диких злаков бескрылые женщины пекут лепешки, очень ароматные и вкусные, и их обычно летуны берут с собой на охоту – чтобы подкрепиться прямо в полете. Еще ангелы пьют много травяных отваров – для восстановления сил и здоровья.

Летуны живут не дольше обычных людей, даже меньше – часто погибают во время охоты. Полеты среди скал опасны, особенно осенью и зимой. Ветер бросает крылатых людей на скалы, и они гибнут. К тому же в горах водятся грозные хищники, медведи и барсы, и встреча с ними не сулит ничего хорошего. Нередко бывает, что подраненный баран становится добычей дикой кошки, и тогда приходится ее отгонять, чтобы забрать тушу. А кошке это, естественно, очень не нравится, и она согласна драться за добычу. Одна такая киса в свое время серьезно поранила Тиа…

Барсы также часто охотятся на молодых козочек, которых разводят женщины, и приходится быть настороже, чтобы вовремя заметить их и убить его. У многих ангелов на теле имеются страшные рубцы – следы поединков с хищниками. Шрамы есть на теле главы племени Ларса (их оставил огромный медведь, чей коготь теперь украшает его грудь), а также на ноге Тиа – от дикой кошки.

Если ангел получает в сватке страшные увечья и не может больше летать или со временем становится слишком слабым для охоты, то он выбирает смерть. Таков древний обычай летунов. Пожилых и тем более стариков среди них нет, ведь самое страшное для ангела – стать обузой для своей семьи и племени. Когда уходят последние силы, уходит и сама жизнь.

Я вначале очень удивлялся этому странному обычаю (у нас, людей, старики живут вместе с семьями до самой смерти), но потом понял, что это по-своему справедливо и правильно. Достойная жизнь должна завершаться достойной смертью. И, чтобы вовремя уйти, требуется большое мужество.

Жизнь в горах трудна и опасна, а содержать старых и немощных у летунов нет возможности, вот они и облегчают свою участь и жизнь своих семей. Да, это жестоко, непривычно, может быть, даже дико, но по-своему честно и логично. И никто вправе осуждать летунов…

Обряд прощания, как я узнал, проходит очень торжественно и печально – все племя поднимается на крыло и сопровождает ангела в его последний полет. Если летун больше не в силах сам взлететь, то его несут по воздуху ближайшие родственники, как правило, сыновья. И возле вершины священной горы Санг, самой высокой и красивой в округе, его отпускают.

Ангел, расправив крылья, совершает свой последний полет, а потом падает на скалы. Все племя в это время поет прощальные гимны, провожая своего собрата в последний путь. Тело поотом поднимают и хоронят на кладбище за селением – в небольшой могилке, вырытой между камней. Сверху ставят особый знак – несколько обломком черной скалы, как символ вечной скорби и печали.

У ангелов приято дважды в год, ранней весной и в конце лета, навещать могилы своих родственников и приносить дары. Считается, что души погибших навсегда остаются в горах и время от времени прилетают в селение, чтобы навестить родных и, если нужно, помочь им. Поэтому умерших у летунов почитают и приносят им на могилы ценные дары – обычно красивые, дорогие талисманы из когтей убитых хищников. И чем большим почетом пользовался ангел при жизни, тем больше подношений бывает на его могиле. Женщины-ангелы, кстати, также исполняют последний полет, но, как правило, гораздо позже, чем их крылатые мужья. Они все же реже бывают на охоте, значит, и реже калечатся. Да и вообще летуньи лучше сохраняются и живут намного дольше летунов…

Ангелы часто сочиняют про своих предков красочные истории, которые со временем становятся легендами. И вечером их рассказывают у очага всей семье. Как правило, в тот благодатный момент, когда ужин уже съеден и все наслаждаются ароматным, горячим напитком из трав.

Ларс, отец Тиа, знает множество легенд и любит (а главное – умеет) их рассказывать. Мы собираемся у огня всей нашей небольшой семьей (он, Тиа, я, Лея) и слушаем эти древние сказания. Вот одна из них, наиболее мне запомнившаяся.

Да, кстати: ангелы произносят свои легенды, закрыв глава, нараспев, будто поют, и это придает им особую, неповторимую прелесть. Голос у Ларса низкий, красивый, и он буквально очаровывает своими рассказами-пениями.

Вот эта легенда.