Текст книги "Доктор Ахтин. Жертвоприношения"

28

Гроза продолжается. Раскаты грома помогают мне, скрывая шум. Я неторопливо и тщательно заделываю отверстие в стене. Все жертвоприношения совершены, все слова сказаны, прогулки по Тростниковым Полям закончены, – я возвращаю Богине уединение. Надеюсь, что уже навсегда. Кирпич к кирпичу на цементный раствор. Там, где целый кирпич не входит, я ищу подходящий обломок и аккуратно вставляю, постепенно закрывая отверстие.

Тень покинет человека, имя сотрется из памяти, птица взлетит к горизонту, тело сгниет в земле.

«Ах» для неба, труп для земли.

Но это актуально только для теней. Богине уготовано совсем другое будущее.

Работа успокаивает меня. Я спокойно работаю руками и думаю. Я не хочу верить, что Мария просто и незатейливо сдала меня. Она не сделала этого два года назад, и, мне кажется, не сделала сейчас. Скорее всего, случайное совпадение. В конце концов, могли обнаружить труп Семена Александрова или Антона Кораблева. Следователь мог поинтересоваться, что делали и чем жили жертвы и обнаружить, что они были на приеме у терапевта в поликлинике. Собственно, рано или поздно это бы произошло. Я жил под своим именем, и везение когда-нибудь заканчивается. Фортуна всегда была на моей стороне, но иногда и она может отвернуться.

Последние два кирпича и всё.

Эта часть моей жизни осталась за стеной, толщиной в один кирпич.

Я размешиваю раствор в тазике и начинаю старательно штукатурить, закрывая дефект в стене. Потом, когда штукатурка высохнет, я нанесу побелку, навсегда спрятав место успокоения Богини.

Я мою руки. На сегодня всё.

Сев за стол, я беру карандаш и начинаю рисовать. Так мне проще понять, что делать. Образ Марии стоит у меня перед глазами, – быстрыми движениями руки я переношу его на лист бумаги. Она смотрит на меня уверенно и спокойно, и я верю этим глазам.

– Она очень хороший психотерапевт, и способна обмануть любого пациента, – говорит Богиня. Она стоит у окна и смотрит на меня.

– Я – не пациент, – отвечаю я на её выпад.

– Но она ведь этого не знает. Она полагает, что ты больной человек, шизофреник, что тебе нужна помощь специалиста. Она готова протянуть тебе руку помощи, а ты думаешь, что это проявления любви. Вопрос лишь в том, готов ли ты принять эту помощь или ты ждешь от этой женщины больше, чем лечебные мероприятия для твоего сознания? Тебе нужна любовь или помощь специалиста?

– У меня здоровое сознание и я ничего от неё не жду, – говорю я со злостью в голосе. И сам удивляюсь этому. Почему я злюсь на Богиню? Может, потому что она права?

– А мне кажется, что она обманывает тебя, – словно не замечая мою злость, говорит Богиня, – она искусно играет свою роль, заманивая тебя в омут.

Я молчу. Мне не хочется отвечать. Мне вообще не хочется говорить на эту тему с Богиней. Я даже хочу напомнить, что только что положены кирпичи, закрывшие склеп. И внезапно я понимаю, что впервые за несколько лет мне не нравится присутствие Богини. Рука, готовая нанести следующий штрих на бумагу, застыла.

Неужели всё так просто.

Я так легко готов предать ту, для которой жил последние годы. Ту, которая взяла меня за руку и вывела к свету далеких фонарей. Заложив кирпичами отверстие, я словно отрезал эту часть жизни, похоронив её навсегда в созданном мною склепе.

– Что, я права, – улыбается Богиня, – её чары действуют. Ты погрузился в омут с головой и забыл всё, что было.

– Нет, – говорю я.

Стиснув зубы, я продолжаю рисовать. Только теперь я рисую Богиню. Она сейчас в Березовой Роще, и легкими штрихами я создаю на листе бумаги ровные березовые стволы. Между ними она, – на лице нет улыбки, в глазах разочарование и боль, тонкие пальцы рук прижимают стройное тело к березе.

Я пытаюсь вернуть всё назад.

Я хочу снова стать тем, кто идет своим путем.

Я верю, что «кА» Богини пребывает со мной все эти долгие безумные годы. Её тело пребывает в сохранности в месте, которое я лично создал, и которое только что вернул в первозданное состояние.

Её имя хранится в моей памяти.

Тень живет в каждом движении моих рисунков.

Её лик я вижу всегда, куда бы ни упал мой взгляд.

Но – её образ потускнел, язык не может четко произнести имя, линии на бумаге не всегда получаются четкими.

29

Капитан Ильюшенков не пошел домой. Он полагал, что скоро всё завершится. Оставшись в своем кабинете, он снова стал внимательно изучать папки с делом Парашистая. Он хотел пройти тот же путь, что и майор Вилентьев, но взгляд со стороны всегда лучше. Можно заметить то, на что Вилентьев не обратил внимание. Какой-нибудь пустяк, мелочь, ухватившись за который он, капитан Ильюшенков, сможет размотать весь клубок и взять убийцу.

Парашистай убивает наркоманов. Он даже не боится сделать это со своим соседом, и сам же вызывает милицию, словно это он обнаружил труп. Убийца спокойный и выдержанный, эмоционально устойчивый и сильный характером человек. Такого не назовешь шизофреником, психически больным человеком.

А кто поставил ему такой диагноз – шизофрения?

Правильно, Мария Давидовна Гринберг, доктор-психотерапевт. Эта женщина с самого начала помогала следствию, создав психологический портрет маньяка-убийцы. И она же уводила следствие в тупик, мешая майору поймать Парашистая. Наверняка, она всё это время знала, где прячется убийца.

А что если Парашистай вовсе не шизофреник?

Ловкий и хитрый расчетливый убийца. Но тогда не совсем понятен мотив – зачем? Бессмысленные убийства совершают только психически больные люди. Если же человек имеет здоровое сознание, то он убивает, преследуя какие-то свои цели. У любого преступления есть мотив.

Если Парашистай здоров, то зачем он убивал наркоманов и больных СПИДом людей, разделывая их и выдавливая глазные яблоки?

Капитан задумчиво почесал макушку. Здоровый человек, имея какой-то мотив, просто убьет, и не станет проявлять бессмысленную жестокость.

Или умный и хитрый убийца таким образом пытается обмануть следствие. Они ведь ищут шизофреника. А Парашистай спокойно работает врачом в обычной поликлинике на окраине города. А другой врач помогает ему скрываться, обеспечивая информацией и уводя следствие в сторону.

И тут возникает другой вопрос – зачем это доктору Гринберг?

Что может их связывать?

Ильюшенков улыбнулся своим мыслям. Что может связывать мужчину и женщину? Наивный вопрос.

Конечно, постель.

В промежутках между убийствами он её трахает, а она старательно прячет его от милиции, используя своё положение внештатного консультанта.

Как всё прозаично!

Капитан Ильюшенков довольно потер руки. Ну, что же, теперь только остается дождаться, когда доктор Ахтин снова придет к ней. И взять его, тепленького.

Открыв следующую папку, капитан нашел запись разговора с доктором Ахтиным, когда Вилентьев вдвоем с Доктором Гринберг допрашивали его после убийства участкового милиционера, который жил в том же доме, что и Парашистай. Здесь он увидел подтверждение своих слов, – Мария Давидовна четко обозначила свою позицию, сказав Вилентьеву, что его подозрения беспочвенны, потому что доктор Ахтин психически здоров.

А потом через несколько дней доктор Ахтин увольняется с работы, а Вилентьев получает важную информацию из Москвы, где Парашистай тоже совершает убийство, и всё. Парашистая ловят, подстрелив при задержании.

Затем тюремная больница. И записи разговоров доктора Гринберг с Парашистаем.

Капитан заинтересованно придвинул к себе папку.

История про мальчика, который вышел из леса. Ерунда. Парашистай рассказал эту сказку, чтобы врач-психиатр имела основание найти психотравмирующий фактор из его детства.

Разговоры Парашистая про врачевание, Бога и Тростниковые Поля. Тоже выглядит, как бред сумасшедшего. Явно придумано им, чтобы заключение врача было однозначным. Они оба врачи и прекрасно понимают друг друга. Один говорит то, что хочет услышать другой. Доктор Гринберг снова помогает ему, заставляя следствие думать, что они имеют дело с шизофреником.

Но доктор Ахтин сильный, хитрый и расчетливый убийца.

И он это показывает, когда его привозят на диагностическое исследование. Тюремные врачи были уверены, что вследствие пулевого ранения он не может двигать ногами, и, соответственно, совсем не ждали, что Парашистай сможет встать и, тем более, убежать.

Сотовый телефон, лежащий на столе, завибрировал. Капитан протянул руку и взял его.

– Да.

– Садится в такси и уезжает?

– Вы не заметили, как выглядел водитель? Может, это и был Парашистай?

– Давайте за ними. Посмотрите, куда едут. А я сейчас попрошу ДПС остановить и проверить. Диктуй номер машины.

Записав буквы и цифры на листке бумаги, Ильюшенков отключился.

Отлично. С чего это вдруг доктор Гринберг так рано отправилась в санаторий? Бросив взгляд на часы, – пять часов утра – капитан усмехнулся. До санатория «Сокол» ехать два с половиной часа. Зачем в такую рань туда приезжать?

Если она поехала туда?

А может они пытаются вдвоем скрыться из города?

Довольно улыбаясь, капитан снял трубку стационарного телефона и стал набирать номер.

30

Еще темно, когда я выхожу из квартиры и быстрым шагом иду к дому Марии. Мне надо своими глазами увидеть, что произойдет. Если она предала меня, то, кроме неё, меня будет ждать группа захвата. Если Мария не хочет, чтобы меня задержали, она сделает всё, чтобы предупредить меня.

Мне хочется верить в то, что я видел в глазах.

Мне хочется верить в любовь.

Странное желание. Неужели, я хочу того же, что тени, сбившиеся в стадо? Любить и быть любимым. Хотя, если подумать, когда я встретил Богиню, то, что же это было, если не любовь?

Я иду по спящему городу и вспоминаю, как Она смотрела на меня, сидя на больничной кровати. Болезнь застала её врасплох, страдание отнимало силы, тело высыхало, а мне она казалась самой прекрасной женщиной в мире. Сначала в глазах была боль и желание жить, а потом, когда я помог ей, там возникла любовь.

Тогда, несколько лет назад, я был тенью, одной из множества особей человеческого стада. Я брел в неизвестность вместе со всеми, даже не задумываясь о будущем. В памяти хранились мгновения ночного зимнего леса и теплая рука, которая вела меня к свету далеких фонарей, но они казались нереальным видением.

Во дворе дома, где живет Мария Давидовна, я занимаю удобное и безопасное место, откуда я вижу всё. До рассвета не более получаса. Ждать не долго. И я снова возвращаюсь к своим воспоминаниям.

Она так быстро ушла от меня, что я не успел прочувствовать и понять, как она меня любила. Может быть, в этом и причина того, что я практически сразу отбился от стада? Если бы она осталась со мной, то я бы по-прежнему был одним из тех, кто живет по законам общества, боясь сделать даже малейший шаг в сторону. Я помню, как смотрел на её мертвое тело, и не знал, что делать. Я был уверен, что с помощью моего божественного дара, я смогу вылечить её. Но, как и в случае с мамой, я ничего не смог сделать. Она ушла, оставив меня одного в темном лесу.

Да, она ни разу мне не сказала слов любви, но я всё видел в её глазах. Зачем слова, когда я чувствую это. Прикосновение лучше любых слов расскажет мне о чувствах. Всего несколько месяцев, и я родился вновь.

Я стал другим.

И я обрел силу.

Я вдруг понимаю, что именно любовь делает тень Человеком.

Любовь возносит человека к небесам, уравнивая его с Богом.

И дар, который есть у меня, – это простая и обычная любовь, которую я отдаю. Так же, как когда-то теплая рука Богини вывела меня из тьмы к свету.

Это же так просто!

Я на мгновение забываю, где я и что делаю. Погруженный в свои мысли, я не вижу ничего вокруг. Я просто сижу на лавке за липой и пытаюсь уложить в сознании мысль о том, что я становлюсь Богом, когда люблю. Из задумчивого состояния меня выводит шум въехавшего во двор автомобиля. Подняв голову, я вижу в предрассветных сумерках жигуленок с шашечками на крыше. Он останавливается у подъезда, где живет Мария. Практически сразу открывается дверь и она выходит.

Мария не смотрит по сторонам, на её лице нет никаких эмоций, – она что-то говорит водителю, показывая на свой чемодан на колесиках. Водитель выходит из машины и помогает погрузить чемодан в багажник. Они уезжают. Через секунду со стоянки у дальнего подъезда отъезжает «Лада», стоявшая там безжизненно всё это время.

Я улыбаюсь. Мария рано утром уехала в санаторий, словно у нас с ней не было договоренности встретиться. Она сделала это, чтобы защитить меня. Я терпеливо жду еще полчаса и только потом иду к подъезду. Поднявшись по лестнице, я подхожу к квартире Марии и на стене вижу неровные строчки, написанные черным фломастером:

Да, не Бог

Но для меня ты смог

Стать Богом.

Я прижимаю обе ладони к стене, частично закрывая ими надпись. Да, я прав. Она не предавала меня. Мария любит и верит. Она увела за собой тех людей, которые ждали моего появления.

31

Ильюшенков изнывал от безделья. Нет, конечно, ему было чем заняться. По одним делам надо было готовить дела для передачи в суд, по другим – вызывать свидетелей и допрашивать их. Надо было съездить на место преступления и увидеть своими глазами то, что описал эксперт.

Но сейчас все его мысли занимали поиски Парашистая.

Капитан вспомнил, как две недели назад оперативники поехали за доктором Гринберг, а он попросил дорожно-патрульную службу остановить и проверить водителя такси. Он был уверен, что за рулем такси сидел доктор Ахтин. Реальность оказалась совсем не такой, какой он её видел. Водитель действительно оказался обычным таксистом, а Мария Давидовна уехала в санаторий «Сокол», как и говорила.

И нигде рядом с ней не оказалось Парашистая.

Капитан Ильюшенков установил круглосуточное наблюдение за квартирой доктора Гринберг. Так же он распорядился посадить на вахту в общежитие женщину-милиционера, и в поликлинике вместо охранника оперативника. Как он узнал, доктор Ахтин не получил отпускные, соответственно, есть шанс, что он придет за деньгами.

Так он успокаивал себя.

Всё возможное сделано, осталось дождаться, когда убийца попадет в расставленную сеть.

Но прошла неделя, за ней вторая, а ничего не произошло. В санатории за Марией Давидовной наблюдали два сотрудника, и еще сержант Барболин вызвался в свой очередной отпуск поехать в санаторий «Сокол» и совместить приятное с полезным.

– Я чувствую, что он придет к ней, – сказал сержант Барболин, – и мне бы хотелось оказаться там в этот момент.

Капитан разрешил ему быть там. Лишние глаза не помешают.

Ждать оказалось невыносимо. Он сам не ожидал, что это так трудно. Знать, что почти поймал маньяка-убийцу, каждый день приходить на работу и узнавать, что ничего не произошло.

В дверь постучали, и, не дожидаясь, когда хозяин кабинета ответит, дверь открылась. Вошел майор Алексеев, зам по кадрам.

– Здравствуйте, Алексей Андреевич, – встал капитан и пожал протянутую руку.

– Привет, – кивнул майор, – умер Вилентьев. Вот, собираю деньги. Давай тысячу рублей.

– Все-таки умер, – покачал головой капитан, – жаль, очень жаль.

Он достал купюру из кармана и отдал майору.

– Да, но говорят, это его жена приняла решение отключить его от аппарата, который дышал за него.

– Как это? – удивленно спросил Ильюшенков.

– Ну, у Вилентьева сердце работало самостоятельно, аппарат дышал за него, а головной мозг умер. Так сказали врачи и предложили жене выбрать, – держать его на аппарате или отключить. Ну, она выбрала последнее.

Капитан вздохнул.

– Может, она и права. Если мозга нет, то зачем мучится, – сказал он задумчиво.

Майор кивнул в ответ. И ушел.

Ильюшенков снова сел на стул. Посмотрел на разложенные по столу папки и мысленно решил, что обязательно доведет до логического завершения следствие по делу Парашистая. Хотя бы ради того, чтобы Вилентьев не переворачивался в гробу.

Он взял сотовый телефон и нажал на кнопку вызова. Ответили практически сразу.

– Ну, как дела?

– Сидит на лавке и смотрит на воду?!

– Ладно. Продолжайте наблюдать.

Отключившись, он разочарованно отложил трубку. И она в этот же момент завибрировала.

Ильюшенков посмотрел на экран и, увидев, кто звонит, сразу ответил:

– Да, сержант.

– Он здесь, – коротко сказал Барболин.

– Точно?!

– Да, Парашистай наблюдает за женщиной. Она сидит на лавке на берегу реки, а он стоит метрах в ста-ста пятидесяти за толстой сосной и смотрит на неё.

– Следи за ним. Я сейчас выезжаю. Без меня ничего не предпринимай. Докладывай каждые десять минут.

32

Мария Давидовна тоскливо смотрела на воду. Большая река, на берегу которой находился санаторий, медленно текла мимо. Она смотрела на воду и думала об Ахтине. Собственно, она думала о нем последние две недели. День за днем Мария Давидовна вспоминала каждую минуту, проведенную с любимым человеком, и тоска медленно вползала в сознание.

Она ничего не могла изменить.

От неё совершенно ничего не зависело.

Оставалось только надеяться, что Ахтин пришел к её квартире после того, как она уехала. И там его никто не ждал. Пусть даже она никогда больше не увидит Ахтина, ей хватит знания, что он свободен.

Хотя, конечно же, хотелось быть счастливой. Совсем недавно казалось, что вот оно счастье, любимый человек был рядом, и она видела, что он тоже любит. Прошло всего две недели, и она уже не верит в то, что в её жизни всё сложится прекрасно.

Больше того, – ей стало казаться, что время, проведенное с Ахтиным, – сон. Красивое сновидение, созданное больным сознанием.

Мария Давидовна вздохнула. Встала со скамьи и пошла к корпусу. Приближалось время ужина. Проходя по главной аллее санатория, она привычно посмотрела на мужчину в белой рубашке и джинсах. Он читал книгу, но она знала, что это соглядатай Ильюшенкова. Был еще один – парень в шортах и футболке – но он, видимо, сейчас отдыхал, хотя чаще всего днем и вечером они были вдвоем. Мария Давидовна еще в первый день поняла это, быстро заметив, как эти люди, сменяя друг друга, наблюдают за всеми её перемещениями. Будь их воля, они бы за ней и в туалет зашли.

Поднимаясь по ступенькам, она почувствовала взгляд, и усмехнулась.

В первые дни она оборачивалась и видела, как соглядатаи отводили глаза.

Теперь она в эти игры не играла.

Единственное, о чем она мечтала, – чтобы Ахтин не появился здесь. Как бы тоскливо не было, она готова подождать.

Переодевшись к ужину, Мария Давидовна спустилась в столовую и села за свой столик. Не замечая вкуса пищи, она ела салат из помидор и думала о своей жизни.

Чего она добилась в жизни? Врач высшей категории, кандидат медицинских наук, уважаемый доктор. Она училась в институте шесть лет, затем два года специализации в ординатуре, потом самостоятельная работа и сбор материала для диссертации. Она провела на работе больше половины своей жизни, вместо того, чтобы устраивать свою личную жизнь. Может, если бы она вышла замуж в молодости, то её жизнь сложилась по-другому, но иногда ей казалось, что было бы только хуже.

Она бы никогда не узнала Ахтина.

Пусть дорога к счастью терниста, но так приятно знать, что она любит и любима.

Мария Давидовна посмотрела на мясную котлету, и неожиданно чувство тошноты подкатило к горлу. Брезгливо оттолкнув тарелку, она выпила стакан кефира и встала. Быстрым шагом покинув столовую, она пошла в свою комнату. На этаже в холле никого не было. Мария Давидовна удивилась, – один из соглядатаев всегда оставался здесь, в то время как другой обычно был рядом с ней. Она попыталась вспомнить, был ли в столовой парень в футболке или мужчина в белой рубашке. И вдруг поняла, что ни того, ни другого там не было.

Господи, неужели…

Закрыв за собой дверь комнаты, она, не раздеваясь, легла на кровать. Задумчиво глядя на белый потолок, Мария Давидовна представила цветок ромашки и стала медленно отрывать лепестки. Один за другим, неторопливо и не сопровождая отрывание словами, достаточно долго и нудно, и когда волна страха и паники улеглась, она оторвала последний лепесток и закрыла глаза, провалившись в вакуум своего сознания.

И в этой безразмерной космической пустоте она вдруг почувствовала, что не одна.

Она осознала себя звездой по имени Солнце, оберегающей и согревающей планету по имени Земля.

33

Я смотрю на Марию, сидящую на скамье у реки, и улыбаюсь. Я приехал сюда, чтобы сказать ей несколько важных слов. Но не могу подойти, потому что за ней присматривают.

На её лице грусть. Она смотрит на воду тоскливо. Но – она выдержит. В ближайшее время я не смогу даже близко подойти к ней.

Мария встает и уходит. Проводив её взглядом, я вижу, как мужчина, который сидел на лавке и читал книгу, встал и пошел за ней. Думаю, что он не один наблюдает за ней. Повернувшись, я спокойно ухожу. Спешить мне некуда. Я иду по территории санатория, расположенного на берегу Камы, вдыхаю чистый сосновый воздух и думаю.

Мария дождется меня. Рано или поздно придет время, когда следователю надоест следить за доктором-психотерапевтом, тем более, что никаких веских причин для этого нет. За прошедшие две недели я выяснил, что произошло.

На стройке нашли труп Семена. Каким-то образом обнаружили, что весной парень посещал поликлинику и был на приеме у доктора Ахтина. Ну, а дальше все просто. Поликлиника, где начмед Бусиков постарался максимально оказать помощь следствию. Общежитие, где в моей комнате ничего не было, за исключением карандашного рисунка Марии.

Кастелянша, которая ненавидит и боится милицию вообще и милиционеров в частности, рассказала мне, как обрадовался следователь, когда увидел рисунок.

Наверное, это было глупо с моей стороны, оставить рисунок в комнате, но – что сделано, то сделано.

Мне снова надо исчезнуть. Спокойно и неторопливо продумать свою дальнейшую жизнь. Принять решение и выполнить его.

Надеюсь, Мария тоже сможет подумать и принять решение.

Она знает, кто я, и понимает, что со мной у неё не будет спокойной жизни.

Я смотрю вперед и вижу дома. Территория санатория закончилась. Дальше будет поселок, в который я приехал на автобусе. У меня в кармане билет на обратный путь. Глянув на часы, я считаю, сколько осталось до отправления автобуса.

До свидания, Мария.

Обернувшись, я хочу мысленно попрощаться и замечаю, как за ствол сосны метнулся человек. Парень в шортах и белой футболке.

Ну, вот и попал. За мной следят.

Я, словно ничего не заметил, без суеты и спешки иду по главной улице поселка в сторону автостанции. Если преследователь один, то у меня есть шанс. Если их двое, то тоже еще не все потеряно и надежда есть.

У автостанции я останавливаюсь у стенда и как бы смотрю, когда пойдет следующий автобус. Через полчаса. Словно думая, чем бы занять время, я осматриваюсь. В здании автостанции небольшой зал со стульями и киоск, в котором продают всякие мелочи. Слева от здания общественный туалет, за которым начинается овраг, по дну которого течет мелкая речушка. Справа маленькое уличное кафе. Несколько столиков, за которыми сидят люди. Через дорогу жилые двухэтажные дома.

Парень в белой футболке стоит на углу одного из домов и делает вид, что читает объявления.

Улыбнувшись, я отхожу от стенда и иду по улице в обратную сторону. Надеюсь, что парень один. Я неторопливо шагаю в сторону санатория. Там в лесу среди сосен у меня больше шансов уйти. К тому же, уже вечер, до наступления темноты совсем не много.

Я могу раствориться между сосен.

Или встретиться с преследователем один на один.

Добравшись до края леса, я ускоряюсь. Быстро двигаясь между сосен, я ухожу вправо, подальше от реки вглубь соснового бора. Я почти бегу, и неожиданно обернувшись, вижу, что парень тоже бежит.

Ладно, он сам выбрал свою судьбу.

Впереди густой подлесок из соснового молодняка. Я огибаю его, думая, что там за ним я и подожду преследователя. Когда передо мной появляется широкоплечий лысый мужик, я не успеваю удивиться.

Или испугаться.

Я просто перестаю ощущать себя.