Текст книги "Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд"

Часть IV
Третье саудовское государство (1902–1952)
Факты истории: лица, события, даты

Потерпев поражение в схватке с Рашидитами за власть в Неджде, шейх Абд ар-Рахман ибн Файсал Аль Са’уд (1850–1928) вынужден был скрываться, вместе с семейством, перекочевывая от дайры (традиционного места обитания) к дайре сохранивших верность Са’удам племен. Зная, что за голову его назначена крупная награда, шейх ‘Абд ар-Рахман понимал, что кто-либо из бедуинов, посещая тот или иной рынок в одном из городов Неджда, мог прослышать об этом, и польститься на объявленную награду. Поэтому и предпринял кое-какие меры. Членов своего семейства переправил на Бахрейн, под личную опеку и защиту рода Аль Халифа. Сам же укрылся в пустыне Руб-эль-Хали, в племени ал-мурра (1).

Во время пребывания его семейства на Бахрейне сильно заболел ‘Абд ал-‘Азиз, младший сын шейха ‘Абд ар-Рахмана, – подхватил лихорадку. Лечили его там врачи Датской реформаторской церкви Америки. Оправившись от болезни, ‘Абд ал-‘Азиз тут же попросился к своему отцу, в племя ал-мурра; и провел с ним среди кочевников два года. Племя это, наглухо отгороженное от внешнего мира песками, вело патриархальный образ жизни. Слыло свободолюбивым и воинственным. Имело репутацию лучших воинов пустыни. Славилось знанием «троп» в аравийских песках и дерзкими набегами на торговые караваны. Преследовать их с захваченной ими добычей в известных только им песчаных гаванях-дюнах решались немногие. Жительствуя в том племени, ‘Абд ал-‘Азиз усвоил уроки выживания в пустыне. Познакомился с ее животным и растительным миром. Приобрел знания об обычаях, традициях и нравах бедуинов. Обучился мастерству следопыта, искусству верховой езды и владению оружием. Жизнь в этом племени была ему по душе. С детства, отмечают хронисты Дома Са’удов, его увлекали состязания мужчин в «пускании стрел», верховой езде и в «мастерстве владения клинком», мечом и саблей. Опережая ход повествования, скажем, что после образования Королевства Саудовская Аравия Ибн Са’уд нанимал кочевников этого племени (вплоть до конца 1940-х годов) для службы в качестве следопытов на полицейских сторожевых постах в пустыне.

Родился ‘Абд ал-‘Азиз, будущий основатель третьего саудовского государства и создатель Королевства Саудовская Аравия, в 1880 году. Его матерью была Сарах, дочь Ахмада ал-Судайри. Религиозным воспитанием ‘Абд ал-‘Азиза, когда ему исполнилось семь лет, занимался кади (судья) Эр-Рияда. Он же обучал его «искусству чтения Корана» и «навыкам письма и счета».

В 1893 г., встав под защиту Саман) эмира Кувейта, шейх ‘Абд ар-Рахман отправился сначала в Катар. Там, воссоединившись с семейством, прибывшим с Бахрейна, прожил какое-то время в доме шейха Джасима. И уже из Катара, все вместе, они проследовали в Кувейт.

Город Эль-Кувейт заложили в 1672 г., в прибрежной полосе глубоководной бухты. Вначале появилось поселение рыбаков. Позже шейх Баррак I, вождь племени бану халид, которое властвовало в Северо-Восточной Аравии на протяжении 200 лет, отстроил в нем небольшую крепость. Она-то и дала название и возникшему на месте того поселения городу, и близлежащим к нему землям, сложившимся со временем в независимый удел – шейхство Кувейт (в переводе с арабского языка слово «Кувейт» значит «крепостца»; происходит от слова «кут», то есть «крепость»).

Древнее наименование нынешнего Кувейта, под которым он фигурировал на первых европейских картах бассейна Персидского залива, составленных датчанами, – Грейн. Так европейцы произносили арабское слово «карнейн» («крейн» в лексиконе мореходов-аравийцев), что значит «два рога». Им арабы Прибрежной Аравии обозначали земли нынешней Кувейтской бухты, «помеченной», как тогда говорили, с обеих сторон песчаными холмами-рогами.

Кувейт – это «Нежд на море». Именно так коренные кувейтцы, потомки тех первых переселенцев, которые более 300 лет тому назад пришли в эти земли из Наджда (Неджда), что в Верхней (Северной) Аравии, именуют свою красавицу-столицу.

Если в пустыне ‘Абд ал-‘Азиз познакомился с жизнью и бытом бедуинов, с их кодексом чести, то на Бахрейне, и особенно в Кувейте, где он провел 10 лет, вплотную соприкоснулся с жизнью портовых городов – с их экзотической для него смесью культур и красочной палитрой торговой деятельности.

В 1890-х годах Кувейт являлся одним из ключевых портов Персидского залива, куда приходили суда с товарами со всех концов света. С караванами их доставляли оттуда в Центральную Аравию, Южную Месопотамию и Сирию. На рынках Кувейта шла бойкая торговля рисом и кофе, жемчугом и благовониями, лесом для строительства судов, лошадьми из Неджда и оружием. Здесь проживали коммуны торговцев из Бомбея и Исфахана, Алеппо и Дамаска; вели дела турки и евреи, армяне и персы, англичане и датчане. Хаживали в Кувейт и корабли русские, и французские (2).

Рынки и набережные города с уютными кофейнями были излюбленными местами отдыха моряков и путешественников, где они обменивались новостями о странах и народах в различных уголках земли. Иными словами, атмосфера в портовом Кувейте кардинально отличалась от той, что в пустыне, на стойбищах кочевников. Шейх ‘Абд ар-Рахман ибн Файсал, человек строгих правил, конечно же, испытывал в связи с этим определенное беспокойство. Его тревожило то, как бы «вольности торгового Кувейта» не отразились на нравственных устоях и чертах характера его сына. Потому-то он и поспешил приставить к нему религиозного наставника, ‘Абд Аллаха ибн ал-Латифа, приглашенного им из родных мест, – для ознакомления сына с учением ‘Абд ал-Ваххаба. Человек этот, к слову, станет со временем главным кади (судьей) и муфтием Эр-Рияда.

В отличие от шейха ‘Абд ар-Рахмана, который несколько тяготился вынужденным пребыванием в «неваххабитском Кувейте», сын его, ‘Абд ал-‘Азиз, напротив, считал Кувейт одной из лучших «школ жизни». Именно там, по его словам, он многому научился у своего учителя, шейха Мубарака. Присутствуя на маджалисах в его доме, познал основы и хитросплетения аравийской политики, искусство посредничества в урегулировании межплеменных споров и вынесения судебных решений.

Как-то сразу, интуитивно, можно сказать, пишет в своем исследовании, посвященном жизнедеятельности Ибн Са’уда, датский дипломат-востоковед Даниэль ван дер Молен, Ибн Са’уд потянулся к шейху Мубараку, брату тогдашнего правителя Кувейта. Тот ответил ему проявлением взаимных симпатий, и взял над ним шефство (3).

Позже, когда шейх Мубарак встал у руля власти в Кувейте (1896), юный ‘Абд ал-‘Азиз, которому шел в ту пору 16-ый год, сделался частым гостем во дворце правителя Кувейта. Рос и взрослел при дворе шейха Мубарака. С интересом наблюдал за разворачивавшимися перед его глазами политическими и дипломатическими интригами, набирался опыта и обучался мастерству лавирования, как говорится, из первых рук. Перенял у шейха Мубарака стиль построения встреч и бесед с вождями кочевых племен и иноземными гостями, торговцами и дипломатами, а также манеру ведения дел – с акцентом на сочетании гибкости с решимостью и непреклонностью силы воли и духа. Ибн Са’уд восхищался мудростью, прозорливостью и политической изворотливостью своего учителя в управлении шейхством, его мужеством и отвагой в схватках с врагами, равно как и реализованным им дерзким планом по приходу к власти. Между ними установилось полное взаимопонимание. Ибн Са’уд даже называл шейха Мубарака своим «вторым отцом» (4).

Арабские историки именуют шейха Мубарака «политическим наставником» молодого шейха ‘Абд ал-‘Азиза Аль Са’уда.

Оценивают его вклад в формировании «политического мировозрения» основателя Третьего саудовского государства, а потом и Королевства Саудовская Аравия, как определенно значимый.

Именно шейх Мубарак, получивший в народе прозвище Льва Кувейта, познакомил Ибн Са’уда со всеми нюансами и оттенками политики британцев. Представил его навещавшим Кувейт английским политическим агентам в шейхствах Договорного Омана, в Маскате и в зоне Персидского залива в целом, а также чиновникам английских колониальных властей в Индии. Одетые в мундиры, с красующимися на них орденами и медалями, с необычными для Аравии головными уборами, вспоминал Филби, они произвели на шейха ‘Абд ал-‘Азиза неизгладимое впечатление. Думается, что именно тогда Ибн Са’уд «испытал юношеское восхищение Британской империей», сопровождавшее его в течение всей жизни. Восхищение это, делает одну весьма существенную оговорку Филби, имело, вместе с тем, четко очерченные границы, и никак не сказывалось на политических суждениях Ибн Са’уда и принимаемых им решениях (5).

Следует отметить, что предоставление убежища лицам, искавшим защиты на территории Кувейта, по каким бы то ни было причинам, являлось важным элементом политики Сабахов, демонстрировавших тем самым их независимый ни от кого характер власти.

Турецкие чиновники в Месопотамии, рассказывает в своем увлекательном сочинении «Ирак Арабский» русский дипломат-востоковед Александр Алексеевич Адамов (1870-?), не могли не осознавать всей опасности пребывания в Кувейте, в уделе Сабахов под боком у Басры, бывшего эмира из столь беспокойной династии Са’удов, вождей ваххабитов, «исконных врагов» Турции. Приют, предоставленный семейством Аль Сабах противнику Рашидитов, являвшихся союзниками и вассалами Турции, вызывал серьезную обеспокоенность в Константинополе еще и потому, поясняет А. Адамов, что связь Кувейта с Османской империей была «весьма ненадежной» (6).

Вместе с тем, замечает А. Адамов, турки, узнав о новом месте пребывания шейха ‘Абд ар-Рахмана ибн Файсала Аль Са’уда

с его семейством, назначили ему «месячный пансион» (денежное пособие) в размере 58 турецких лир. Наш дипломат называет это частью политики османов в захваченных ими землях. Суть ее состояла в том, чтобы всех лидеров, в том числе и «потускневших», как они выражались, «держать в колоде» политических карт. И использовать в собственных целях, когда потребуется, натравливая одних на других.

Представители Дома Са’удов, укрывшись в Кувейте, «сидели там настолько тихо и смирно», пишет А. Адамов, что казалось, что и не было уже у них никаких намерений насчет того, чтобы восстановить свою власть в Неджде. Ошибочность таких рассуждений стала очевидной в конце 1900 г., когда шейх Мубарак (правил 1896–1915) во главе своего войска двинулся на Неджд «с явной целью водворить там Са’удов» (7).

Надо сказать, что шейх Мубарак решительно поддержал клан Са’удов в их желании «опрокинуть Рашидитов» и вернуть утраченную власть в Неджде. Шейх Мубарак исходил из того, что до тех пор, пока управлять Джабаль Шаммаром и Недждом в целом будет семейство Рашидитов, союзники турок, будет сохраняться и угроза северным границам Кувейта.

В сентябре 1900 г., докладывал консул Российской империи в Басре Гавриил Владимирович Овсеенко (1870–1916), в Кувейте, принявшем у себя семейство шейха ‘Абд ар-Рахмана Аль Са’уда, уступившего Эр-Рийад (Эр-Рияд), столицу Неджда, эмиру Хаиля, недругу Кувейта, «сложилась антирашидитская коалиция». Шейх Мубарак от имени Кувейта, шейх ‘Абд ар-Рахман от имени Дома Са’удов и шейх Са’дун-паша от имени мунтафиков «поклялись на Коране, выступить против Рашидитов, победить их вместе или погибнуть» (8).

Встав под протекторат Англии, заручившись защитой Британской империи, шейх Мубарак задался мыслью «расширить свое влияние» на Неджд и Внутреннюю Аравию (9). Тревожили его, конечно же, и враждебные помыслы в отношении Кувейта со стороны сильного соседа – Хаиля, столицы удела Рашидитов, союзников Порты (10).

Шейх Мубарак, доносили английские дипломаты, был правителем «умным и хитрым», этаким мастером интриг и неожиданных политико-дипломатических ходов. В совершенстве владел искусством выстраивания отношений с кочевыми племенами и тактикой ведения войны в пустыне. Активно использовал в своих планах по «устранению рашидитской угрозы» связи с племенами Неджда укрывшегося у него семейства шейха ‘Абд ар-Рахмана Аль Са’уда (11). Намерения шейха Мубарака решительно поддержал шейх Са’адун, вождь влиятельного среди кочевников и воинственного племени мунтафиков из Южной Месопотамии.

Получив от шейха Мубарака поддержку людьми, оружием и деньгами, Са’уды и их сторонники в Неджде, с которыми они поддерживали контакты, в тесной координации с мунтафиками стали нападать на караваны торговцев Хаиля и совершать газу (набеги) на дайры (места обитания) племен, лояльных Рашидитам. Осенью 1900 г. шейх ‘Абд ар-Рахман ибн Файсал Аль Са’уд совместно со своими союзниками, говорится в донесении из Багдада русского консула А. Круглова, предпринял дерзкий наскок на дайру племени бану кахтан. Взял богатую военную добычу. Верховный вождь джабаль шаммаров организовал преследование. Напал вначале на становища мунтафиков и племени ал-зафир, их союзника. «Захватил 4 000 верблюдов и несколько тысяч овец. Не будучи в силах выдержать натиск 10-тысячного войска Рашидитов, они рассеялись». Проследовав дальше, войско это вторглось затем на становища кочевых племен, подвластных шейху Мубараку.

Угроза, нависшая над Кувейтом со стороны Рашидитов, вызвала обеспокоенность у англичан. В Кувейт для встречи и беседы с шейхом Мубараком срочно прибыл (20 октября 1900 г.) политический резидент Англии в Персидском заливе Кэмбелл. Поскольку обстановка вокруг Кувейта продолжала накаляться, то англичане отправили в Кувейт и поставили на дежурство в Кувейтской бухте военное судно.

Активизировались турки – перебросили в Басру три батальона из Багдада для выполнения задуманной ими военной акции против Кувейта. Вместе с тем, новый генерал-губернатор Басры, Мухсин-паша, сменивший на этом посту Хамди-пашу, который крайне неприязненно относился к шейху Мубараку, попытался сдержать правителя Кувейта от ответных действий против Рашидитов. Получив от шейха Мубарака письмо с информацией о «погроме мунтафиков во главе с шейхом Са’адуном, учиненном джабаль шаммарами», и о том, что он «вынужден двинуться к границам своих владений, чтобы оружием остановить идущего на него врага», Мухсин-паша отправил к нему своего эмиссара. Тот перехватил шедшего уже с войском навстречу джабаль шаммарам шейха Мубарака, и смог убедить его возвратиться в Кувейт. Щедрые подарки шейха Мубарака, сделанные Мухсину-паше, поставили на этом деле точку: генерал-губернатор Басры не поддержал задумку турецких властей в Багдаде насчет военной операции против Кувейта, и она не состоялась (12).

Глава клана Рашидитов после всего происшедшего и урегулирования кризиса, возникшего в его отношениях с Кувейтом, на примирение с шейхом Мубараком пойти согласился. Но только при условии выполнения правителем Кувейта следующих требований: принесения им извинений и возмещения ущерба, нанесенного набегами на Джабаль Шаммар и налетами на торговые караваны, а также признания Рашидитов законными правителями Неджда. Удовлетворить последнее из этих требований шейх Мубарак, конечно же, не мог.

Борьба шейха Мубарака с шаммарами, то есть с племенами Джабаль Шаммара, – одна из стержневых тем донесений консула Российской империи в Басре Гавриила Владимировича Овсеенко (13). Особой остроты борьба эта достигла, сообщал он, в октябре-ноябре 1900 г., когда шейх ‘Абд ал-‘Азиз, глава клана Рашидитов, имея в виду «отомстить кувейтцам за набеги» на его земли и «покончить с Саудами», укрывшимися в уделе Сабахов, «решил обрушиться на Кувейт». Ибн Рашид, докладывал Г. Овсеенко, «имеет зуб на Мубарака за грабежи его племен, убытки которых он исчисляет в 10 тыс. турецких лир, и за кровь, пролитую в разных стычках, но главное – за тот хороший прием и покровительство, что оказаны в Кувейте бежавшему туда Абдулрахману [‘Абд ар-Рахману]».

Подойдя вплотную к становищам кувейтских племен, он во главе «трехтысячного отряда своей конницы» внезапно напал со стороны пустыни на сторожевые посты кувейтцов, представленных племенем бану мутайр, и захватил их. Командовал заградительным отрядом в этой части владений Кувейта шейх Хамуд, брат шейха Мубарака. Не в силах устоять перед натиском неожиданно навалившегося на него многочисленного противника, он отступил. Набег этот принес джабаль шаммарам неплохую добычу: около 200 верблюдов и несколько сот голов мелкого домашнего скота.

Затем, четко следуя поставленной им цели, докладывал Г. Овсеенко, состоявшей в том, чтобы «опрокинуть Мубарака», во что бы то ни стало, Ибн Рашид, «собрав до 30 000 вооруженных воинов, 23 ноября встал лагерем в 5 днях к северо-западу от Кувейта», готовясь к броску на него. Набег все же удалось предотврати конечно же, не без участия турок. Обошлось это шейху Мубараку, судя по всему, недешево.

Требования, предъявленные главой Рашидитов шейху Мубараку в качестве предварительного условия для начала переговоров, носили ярко выраженный ультимативный характер. Он, как следует из депеш Г. Овсеенко, решительно настаивал на «немедленной выдаче» ему укрывшегося в Кувейте шейха ‘Абд ар-Рахмана ибн Файсала Аль Са’уда. Добивался также признания шейхом Мубараком границ удела Сабахов только до местечка Джахра, что в пяти часах пути от Эль-Кувейта на верблюде, то есть в границах намного меньших, по сравнению с теми, что существовали на тот момент (14).

Принять такие требования шейх Мубарак не мог, о чем и уведомил главу клана Рашидитов. И тогда, как информировал Санкт-Петербург российский консул в Басре А. Адамов, тот «неожиданно появился близ Джахры…и угнал немало скота у нескольких подчиненных шейху Мубараку племен» (15).

«Узнав о случившемся, – доносил Г. Овсеенко, – шейх Мубарак пришел в сильное негодование». И, не полагаясь больше на «обещания турок остановить Рашидитов и решить их спор миром», замыслил выступить против Неджда «с твердым намерением отделаться, раз и навсегда, от надоевшего ему противника». Стал «собирать племена». Так, констатирует русский дипломат, и началась вошедшая в анналы истории племен Аравии война между Сабахами и Рашидитами, двумя влиятельными семейно-родовоми кланами тогдашней «верхней половины Аравийского полуострова» (16).

Во время встреч и бесед с английскими дипломатами и офицерами британского военно-морского флота шейх Мубарак не раз потом говорил, что затеял вражду не он, а Рашидиты, первыми напав на кувейтские племена. Его же, Мубарака, вторжение в земли Рашидитов имело целью показать, что обычаи предков в племенах Кувейта живы и чтутся, что за пролитую кровь надо платить, и что слухи о «непобедимости Рашидитов» – это всего лишь слухи (17).

К декабрю 1900 г. шейх Мубарак при активном участии шейха ‘Абд ар-Рахмана Аль Са’уда был готов начать военную кампанию против Рашидитов. Правитель Кувейта, сообщал английский политический резидент в Персидском заливе Кэмбелл (03.12.1900), – «умный и амбициозный человек». Убежден, что данный момент он сочтет подходящим, чтобы «нанести сокрушительный удар» по своему противнику, Рашидитам. Шанс «устранить сильного врага и укрепить свой собственный престиж» среди кочевых племен он не упустит (18).

Войско шейха Мубарака, выступившее из Кувейта 18 декабря 1900 г., состояло, как доносил тайный агент Англии в Кувейте Хаджжи Али Реза, из 15 тысяч всадников с имевшимися в их распоряжении 40 тысячами верблюдов. Силы Рашидитов насчитывали на тот момент только 2 тысячи всадников-бедуинов, у большинства из которых Рашидиты, по словам Хаджжи Али, авторитетом не пользовались (19).

На основании информации, содержащейся в депешах российских и английских дипломатов, в том числе британского политического резидента в Персидском заливе, можно сделать вывод, что, готовясь к военной кампании против Рашидитов, шейхи Мубарак Аль Сабах и ‘Абд ар-Рахман ибн Файсал Аль Са’уд заручились поддержкой вождей нескольких крупных племен Неджда. Благодаря тем симпатиям, которыми семейно-родовые кланы Аль Сабах и Аль Са’уд пользовались среди населения Неджда, докладывал Г. В. Овсеенко, «их эмиссарам, посланным туда из Кувейта, не стоило большого труда поднять жителей Неджда против Рашидитов». Первым отпало от Рашидитов «сильное племя бану савд», способное выставить, как отмечал в беседе с ним генерал-губернатор Басры, «до 10 тысяч вооруженных всадников; и начало действовать вместе с Мубараком. Вскоре к Мубараку присоединилось племя ал-харик, кочующее к югу от г. Риада [Эр-Рияда]. Затем он постарался привлечь на свою сторону племена Западного Неджда: ал-харб и ал-‘атай-ба». К началу февраля, сообщал Г. Овсеенко, на сторону шейхов Мубарака и ‘Абд ар-Рахмана перешло 18 племен, «отпавших от Рашидитов». Среди них он называет бану мутайр, ал-авазим, ал-рашайда, ал-мурра, бану давасир и бану сухул, бану халид и ал-‘атайба, бану хаджар, частично бану ‘аджман и др. По сведениям, полученным англичанами от своего агента, Хаджжи ‘Али, количество воинов, которых они могли «выставить под седлом», составляло 54 тыс. чел. (20).

Передав Эр-Рияд (январь 1901 г.) в управление шейху ‘Абд ар-Рахману, говорится в одном из донесений Г. Овсеенко, шейх Мубарак «оставил его там для окончательного умиротворения окрестных племен». Сам же с шейхом ‘Абд ал-‘Азизом Аль Са’у-дом, «повел своих арабов» на не покорившиеся города. «Жители их разделились, образовав две партии, из которых только меньшинство отказывалось принять власть Саудов [Са’удов]». Дольше всех сопротивлялись им города ‘Унайза и Бурайда, но 20 февраля сдались и они (21).

Глава клана Рашидитов, оповещал посла Российской империи в Константинополе консул А. Круглов (Багдад, 26.03.1901), попытался, было, воспрепятствовать занятию Мубараком ‘Унайзы и Бурайды, и «двинул туда свои силы». Но ко времени их прихода жители этих городов с окрестными племенами уже «отложились от него и перешли на сторону своего прежнего правителя [‘Абд ар-Рахмана]» (22)

Утвердившись в Неджде, «победоносный Мубарак, – как следует из информационно-справочных материалов А. Адамова, – двинулся на Хаиль», столицу Джабаль Шаммара, цитадель Рашидитов (23). «Нет сомнений в том, – рапортовал посол Англии в Костантинополе сэр О’Коннор, – что Неджд восстал против Рашидитов», и занял сторону шейхов Мубарака и ‘Абд ар-Рахмана ибн Файсала Аль Са’уда (24).

Неджд, констатировал в своих депешах английский политический резидент в Персидском заливе Кэмбелл, «приветствовал шейхов Мубарака и ‘Абд ар-Рахмана» (25). Вожди племен Неджда «изъявили ему покорность» (26). Главная цель похода шейха Мубарака – Хаиль, «логово Рашидитов».

Заключения мира с Рашидитами, как свидетельствуют донесения российских дипломатов, шейх Мубарак не исключал, но только при выполнении эмиром Хаиля трех условий. Во-первых, выплаты репараций за ущерб, нанесенный кувейтским племенам во время набегов, предпринятых Рашидитами на удел Сабахов, и покрытия издержек за поход. Во-вторых, признания Рашидитами области Неджд за родом Аль Са’уд, безоговорочно и навсегда. В-третьих, немедленной выдачи всех членов рода Аль Са’уд, которых Рашидиты удерживали в заточении в Хайле. Удовлетворить эти требования глава клана Рашидитов «категорически отказался» (27).

Готовясь к решающей схватке с Сабахами, эмир Неджда из клана Рашидитов обратился с призывом к племенам Неджда «не идти за Мубараком, а встать под его знамена». Откликнулись на такой призыв немногие. Понимая, что сил для отражения наступления войск шейха Мубарака ему явно недостает, эмир Неджда велел вождям верных ему племен в прямые сшибки с неприятелем не вступать, но как можно чаще совершать на него набеги и рейды. Цель избранной им тактики состояла в том, чтобы основательно измотать противника перед решающим сражением. Турки, которых он попросил о помощи, ее ему оказали – оружием, боеприпасами и продовольствием.

В трех «легких схватках передовых отрядов, – как можно заключить из донесений и информационно-справочного материала по этой теме Г. Овсеенко, – победителями оставались племена Мубарака». Успешно отбили они и «ночной набег нескольких сотен конных шаммаров, пытавшихся, по приказу своего эмира, умертвить шейха Мубарака» (28).

По сведениям Г. Овсеенко, содержащимся в его справке, к концу февраля войско Рашидитов насчитывало «около 20 тыс. воинов. Число конницы не превышало 5–6 тысяч. Не более 10 тыс. бойцов имели ружья Мартини». Остальные были вооружены «простыми охотничьими ружьями, а некоторые из них – только копьями и мечами». Имелись две пушки.

Что касается сил шейха Мубарака, то они «значительно превосходили силы противника»; и составляли «35 тысяч пеших воинов и 10 тысяч всадников, вооруженных ружьями Мартини при трех пушках» (29).

К 17 марта 1901 г. противники сошлись и встали друг напротив друга у местечка Эль-Сариф. Эмир Неджда, глава рода Рашидитов, планировал схлестнуться с врагом на поле боя на следующий день. Но прибывший в его лагерь шейх Фахад ибн Ша’лан, вождь одного из колен племени бану ‘аназа, посоветовал ему не откладывать это дело на завтра. Такое же мнение высказал и шейх племени ал-джараба. Лица из ближайшего окружения эмира с их доводами согласились.

17 марта 1901 г., ранним туманным утром, войско Рашидитов с «верблюжьим щитом-тараном» впереди начало наступление на позиции шейха Мубарака. Сам он в это время пил кофе в шатре шейха султана ал-Давиша, вождя выступившего на его стороне племени ал-мутайр. Его воины, хотя и застигнутые врасплох неожиданным налетом, предпринятым в «час кофе», запретный в Аравии, согласно обычаям войны, для ведения боевых действий, быстро заняли оборону. Будучи хорошо вооруженными, открыли ураганный огонь, что привело к многочисленным жертвам в стане врага. Из «верблюжьего тарана», повествуют хронисты, уцелело только семь дромадеров. Все бойцы, сопровождавшие «живой таран», полегли.

Несколько последующих атак эмира Неджда шейха ‘Абд ал-Азиза Аль Рашида также не возымели успеха. День близился к концу. Как вдруг один из флангов шейха Мубарака дрогнул. В то место тотчас же устремилась кавалерия Рашидитов, и начала теснить противника.

Впоследствии выяснилось, что воинов недждских племен, вставших под знамя шейха Мубарака и находившихся тогда в аръергарде, лазутчики Рашидитов подкупили. Заплатили им щедро. И когда баланс сил слегка покачнулся, они оставили поле боя. Тыл войск шейха Мубарака оголился. Развал аръергарда дезорганизовал межплеменной альянс сил шейха Мубарака. Ополчение его дрогнуло и распалось (30).

Судьба распорядилась так, что победу в сражении у Эль-Сарифа одержали Рашидиты. С обеих сторон тогда полегло до шести тысяч человек, в том числе шейх Хамуд, брат кувейтского шейха Мубарака, и его сын Сабах. Сам шейх Мубарак, раненый в бедро, упал с лошади и едва не угодил в плен. Смог вырваться из окружения. Спасаясь от преследования и имея в виду сбить противника с толку, инсцинировал свою гибель: оставил на месте падения с лошади, рядом с телом погибшего телохранителя, пояс и бедуинский головной платок с метками правителя Кувейта (31).

Шатер со знаменем на копье у входа, свой командный пункт на месте сражения, эмир ‘Абд ал-‘Азиз Аль Рашид не сворачивал семь дней. Все это время джабаль шаммары выискивали и отлавливали в округе сторонников шейха Мубарака. Доставляли их к шатру своего эмира и отрубали головы.

Покончив с казнями плененных врагов, эмир Неджда проследовал в Бурайду. «Навел ужас» и там, как гласят сказания, – предал смерти 120 видных горожан, вставших на сторону шейха Мубарака, и «обязал город и его жителей» выплатить контрибуцию, в размере 30 тыс. рупий (32). Огнем и мечом, сообщают летописи Неджда, прошел он и по другим городам Эль-Касима, проявившим симпатии к Сабахам и Саудам. Не пощадил и сдавшийся ему на милость Эр-Рияд. Наказать жителей города повелел военачальнику Салиму ибн Субхану.

Задумка шейха Мубарака с инсценировкой смерти удалась. Агент Рашидитов в Басре, докладывал английский посол в Турции О’Конор (29.03.1901), получил от своего эмира письмо, в котором сказано, что «шейх Мубарак разгромлен и убит». Свидетельством тому – обнаруженное на поле боя, во время сбора трофеев, тело человека с обезображенным лицом и поясом с васмами (метками) шейха Мубарака (33).

Генеральный консул Российской империи в Багдаде коллежский советник Алексей Федорович Круглов (1864–1948) в депеше о походе шейха Мубарака на Неджд, датированной 26 марта 1901 г., писал следующее. В критический момент боя арабы, отложившиеся от Рашидитов, «изменили шейху кувейтскому, и Мубарак был разбит, наголову, тяжело ранен и скончался, как говорят, на пути домой, в пустыне, в двух днях от Кувейта. Другие же утверждают, что он бежал, и благополучно добрался до Кувейта» (34).

Шейх Мубарак возвратился в Эль-Кувейт 31 марта 1901 года. Вернулись с ним и 103 кувейтца из тех 1200, кто покинул город, отправившись в военный поход против Рашидитов (по словам кувейтского историка Абу Хакимы, из одной тысячи горожан, участвовавших в этой экспедиции, в сражении при Эль-Сари-фе погибло 700 человек) (35). В течение нескольких месяцев, повествуют хронисты, Эль-Кувейт представлял собой «город скорби и плача», а шейхство в целом – «место печали и слез». Не было в «столице удела Сабахов» ни одного дома, ни одного семейства, где женщины не несли бы траур по павшему в сражении у Эль-Сарифа мужчине.

5 апреля прибыл в Кувейт и шейх ‘Абд ар-Рахман ибн Файсал Аль Са’уд, с двумястами ушедшими с ним воинами-недждцами. При «получении вести о неудаче, постигшей шейха Мубарака», как отмечал в своем донесении Г. Овсеенко, шейх ‘Абд ар-Рахман «из Риада [Эр-Рияда] бежал» (36).

Бытует мнение, что, схлестнувшись с Рашидитами, победив их, и вернув власть в Неджде роду Са’удов, шейх Мубарак хотел реализовать его давнишнюю мечту – собрать под своим верховенством племена Северо-Восточной Аравии и «стать их новым лидером» (37).

Поражением шейха Мубарака, докладывал А. Круглов, решили воспользоваться турки – «показать ему силу» и поставить ослабленный Кувейт под полный вассалитет Порты. План операции, разработанный ими, предусматривал высадку десанта с моря и осуществление – при поддержке племенного ополчения Ибн Рашида – кавалерийского рейда с суши. Турецкие генералы, информировал Санкт-Петербург Г. Овсеенко, вместе с тем, не были уверены в том, что «из-за спины кувейтского шейха не появятся английские канонерки», что англичане не выступят на стороне шейха Мубарака. Их опасения подтвердились информацией, доставленной лазутчиками. Операцию признали рискованной, и распоряжением султана от 17 апреля поход против Кувейта был «отложен до нового приказа».

«Разбитый джабаль шаммарами, – писал Г. Овсеенко, – и слегка сникший», шейх Мубарак, опасаясь наступательных действий в отношении него турецких войск и не имея под рукой других средств, чтобы противостоять им, «стал искать помощи у англичан». Произошло тесное сближение Кувейта с Англией. Ведь кроме англичан, не было у него тогда других, находившихся рядом, «сильных покровителей» (38).