Автор книги: Игорь Сенченко
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Все происшедшее крайне отрицательно сказывалось на авторитете и престиже султана Османской империи, халифа правоверных и «служителя двух Священных городов». Имея в виду поправить свой пошатнувшийся авторитет в исламском мире и пресечь набеги эмира Са’уда на владения турок в Аравии, равно как в Месопотамии и в Сирии, султан Селим III поручил это дело Мухаммаду ‘Али, своему деятельному наместнику в Египте. Именно его он решил сделать, вместо не оправдавшего надежд Порты паши Багдадского, «главным орудием» турок в борьбе с ваххабитами. И приказал Мухаммаду ‘Али предпринять поход в Аравию, «высвободить Священную Мекку и Высокочтимую Медину из ваххабитского плена» и «разорить главное гнездо ваххабитов» в Эль-Дир’иййе. Обещал, что в случае успеха пожалует ему в управление пашалык Хиджаз, а одному из его сыновей – пашалык Дамаск. Притом сразу же, как только «отберет он у ваххабитов и вернет ему Мекку и Медину». И не ошибся. Два «аравийских похода» египтян (1811–1815 гг. – под командованием Туссуна-паши; 1816–1818 гг. – под руководством Ибрагима-паши), о которых мы сейчас расскажем, оказались успешными. Пятнадцатого сентября 1818 г. Ибрагим-паша захватил Эль-Дир’иййу. И к концу 1818 г. «империя ваххабитов» в Аравии, как отзывались в Константинополе о Первом саудовском государстве, пала. И Са’уды стали платить дань Египту (60).
События развивались так. Прежде чем обрушиться на Аравию, Мухаммад ‘Али решил «покончить с мамлюками», организовавшими в 1807 г., во главе со своим эмиром Мухаммадом-беем Эльфи, мятеж. Им тогда попытались воспользоваться англичане, чтобы «вернуть Египет». Английский экспедиционный корпус, численностью в 5 тысяч человек, высадившийся на побережье Египта, потерпел, однако, сокрушительное поражение. В сказаниях говорится, что тысяча англичан полегла в схватке с Мухаммадом ‘Али под Александрией. Выжившие и захваченные в плен несли в руках из Александрии в Каир «отсеченные арнаутами» головы 450 своих товарищей-сослуживцев. Там из голов этих соорудили на площади пирамиду, а тех, кто остался в живых, – продали в рабство. Так вот, план Мухаммада ‘Али по устранению мамлюков, которых он считал угрозой безопасности Египту во время отсутствия в стране армии, был таков. По случаю объявления войны ваххабитам он пригласил в Каир 700 знатных мамлюков. И после пира, устроенного в их честь во дворце-форте Саладдина, на окраине Каира, приказал всех их «поставить на мечи». Что воины его тотчас же и исполнили (1 марта 1811 г.) – на узкой улочке, идущей из форта к городу. Событие это, получившее в истории Египта название «Резни в цитадели», явилось сигналом для аналогичных действий в отношении мамлюков по всему Египту. Погибло, как сообщают хронисты, около 4 тысяч человек. Те, кто выжил, бежали в Судан.
Экспедицию против ваххабитов, начатую в агусте 1811 г., возглавил Туссун-паша, 17-летний сын Мухаммада ‘Али. До отправления египтян в поход в Хиджазе побывал разведчик Мухаммада ‘Али – для встречи и беседы с тарифом Галибом, но главное – для изучения обстановки на месте и выяснения настроений кочевых племен. Возвратился в Каир со специальным посланником Галиба, уведомившим Мухаммада ‘Али о готовности тарифа помогать египтянам. Часть войска (пехота) добиралась до Аравии морем, на судах из Суэца, а кавалерия – по суше, вдоль побережья. Суда, к слову, строили в Суэце; лес доставляли из Турции. Политическим советником Туссуна-паши выступал один из богатейших торговцев Египта – Мухаммад ал-Махруки, часто посещавший по торговым делам Мекку; а военным советником – Ахмед-ага, один из лучших военачальником Мухаммада ‘Али. В октябре к египтянам перешел Янбо. Город взяли, высадив десант, после бобардировки. Покидая его, ваххабиты унесли с собой все самое ценное. Египтянам, рассказывает участник этого похода, итальянец Джованни Финати из Феррары, «достался пустой город». Сделав Янбо своей базой (Туссун-паша с кавалерией прибыл туда в ноябре), египтяне развернули наступление на Медину. Эмир Са’уд послал им навстречу 18-тысячное ополчение ваххабитов во главе со своим сыном ‘Абд Аллахом. Ваххабиты заняли позиции у вади Эс-Сафра, что на полпути между Янбо и Мединой. Там-то Туссун-паша и угодил в засаду. Потерял в схватке более 4000 человек, практически половину своего войска {ваххабиты, для сравнения, – только 600 бойцов). Дабы вырваться из окружения, смело ринулся на врага. Прикрывал его в этом бою, и, как говорят, спас от смерти, 20-летний шотландец Том Кейс (Tom Keith) из Эдинбурга, человек необычной судьбы.
Попал он в плен под Александрией, во время уже известной читателю египетской экспедиции англичан. Был одним из тех, кто нес отсеченные головы своих товарищей в Каир. Оказавшись в рабстве, служил у казначея Мухаммада ‘Али, некого Ахмада-аги, по прозвищу Буанапарте (Бонапарт), человека, по словам историков, отличавшегося пристрастием к алкоголю и всякого рода «отвратительным вещам». Принял ислам. Взял имя Ибрагима-аги. Будучи, как-то раз, оскорбленным телохранителем своего хозяина, рабом из Сицилии, столь же дерзким и бесшабашным, как и он сам, скрестил с ним клинки, и прикончил беднягу. Страшась гнева хозяина, укрылся во дворце любимой жены Мухаммада ‘Али, которую просто очаровал, когда прислуживал паше, гостившему с ней в доме Ахмада-аги.
Женщина эта, мать Туссуна-паши, убедила сына взять «отчаянного скотта» (шотландца) с собой, в «аравийский поход».
Туссун-паша согласился. Велел привести к нему Тома Кейса. Но во время их встречи и беседы тот вдруг заспорил с сыном правителя. Когда же стража попыталась арестовать его и подвергнуть наказанию, то он начал отчаянно защищаться. Уложил на месте нескольких гвардейцев, и сбежал. Укрылся, как и в предыдущий раз, у своей защитницы – у матери Туссуна-паши.
Надо сказать, что отвага Кейса и умение владеть оружием, саблей и пистолетом, произвели на Туссуна-пашу должное впечатление. В таких людях в предстоящем походе в Аравию он нуждался. И поэтому простил шотландца. Более того, назначил его начальником своей охраны, а когда выяснилось, что Том, ко всему прочему, знал еще «письмо и цифирь», то сделал его и своим казначеем.
Итак, вырываясь из окружения у вади Эс-Сафра с остатками войска, Туссун-паша с подсказки Тома, лагерь свой не поджег. Специально оставил его для врага нетронутым, дабы тот, вломившись в него, «увяз в захвате и дележе добычи», и не стал преследовать их. Оторвавшись от ваххабитов, Туссун-паша со своим отрядом ушел в Янбо. Продав там верховых верблюдов и лошадей, приобрел на полученные деньги продукты питания, и занялся перегруппировкой сил. В противостоянии сторон возникла пауза. Ваххабиты атаковать Янбо не решились.
Что касается упомянутого нами выше Джованни Финати, оставившего интересные воспоминания об Аравии времен двух «аравийских кампаний» египтян, то известно, что, дезертировав из французской армии, он попал к туркам. Работал на каменоломнях. Невыносимые условия труда и положение раба вынудили его принять ислам. Взял имя Мухаммад. Служил адъютантом у турецкого офицера. «Завязал интригу» с одной из женщин из его гарема, некой грузинкой Фатимой, рассказывает Август Ралли. И когда интрига открылась, бежал в Александрию. Пробрался в Каир и поступил на военную службу. Состоял даже одно время капралом в отряде охраны Мухаммада ‘Али, паши Египетского. Отправился в Аравию вместе с армией Туссуна-паши. Самого Туссуна-пашу характеризовал как человека начитанного, по-европейски образованного и не по возрасту трезво мыслившего. Многих солдат своих, сообщает Финати, Туссун-паша знал по имени. В бою за спины не прятался, вел себя достойно.
Экспедиция египтян в Аравию, повествует Финати, явилась реакцией Порты и подвластного ей Каира на захват ваххабитами Хиджаза и Святых мест ислама. Это негативно отразилось на авторитете султана Османской империи, равно как и на торговле Египта с Хиджазом, и на потоке шедших через Египет и из него паломников, а значит – и на доходах паши Египетского.
По Красному морю, пишет Финати, отряд его передвигался на судах типа доу (большегрузные трехпарусные баркасы). Море изобиловало рифами. Поэтому на носу каждого судна находились несколько матросов, задача которых состояла в том, чтобы «смотреть во все глаза» и вовремя предупреждать капитана о встречавшихся на пути судна отмелях и рифах. Когда море не бурлило и оставалось спокойным, то, глядя с борта парусника на коралловые рифы, создавалось впечатление, замечает Финати, что корабль двигался над «подводными рифовыми садами».
Описывая свое пребывание в Янбо, Финати указывает на острую нехватку в городе питьевой воды. Передвижение оттуда по пустыне рисует как крайне утомительное и чрезвычайно опасное. И в первую очередь – из-за страшной жары и множества скорпионов, от укусов которых во время пути скончалось, с его слов, более десятка человек. Если бы солдаты только могли, говорит он, то, чтобы уберечься от скорпионов, с удовольствием обустраивались бы на отдых на пальмовых деревьях (61).
Пополнив к осени 1812 г. свои силы (за счет прибывшего из Египта подкрепления и переманивания на свою сторону путем подкупа шейхов нескольких племен), египтяне двинулись из Янбо на Медину. В октябре встали у Города Пророка лагерем. Оборонял Медину семитысячный гарнизон ваххабитов. Египтяне сделали подкоп под стену, и взяли город. Произошло это на рассвете, когда размещенный там гарнизон ваххабитов исполнял утренний намаз в мечети. Отрядом, проникшим по подкопу в Медину и открывшим ее въездные ворота, руководил Том Кейс. Через три недели осады сдалась и стоявшая там крепость, где укрылись спасшиеся от налета египтян ваххабиты. Тем из них, кто сложил оружие, египтяне обещали беспрепятственный уход из города и верблюдов в дорогу. Но как только они, покинув Медину, достигли ее окрестностей, обрушились на них. Головы, отсеченные у перебитых ими ваххабитов, египтяне собрали и соорудили из них пирамиду, на дороге из Медины в Янбо, а четыре тысячи ушей, отрезанных у ваххабитов, отослали в Каир – в качестве свидетельства одержанной над ними победы. Губернатором Медины был назначен Том Кейс.
В январе 1813 г. египтяне без боя заняли Джидду. И вскоре, вслед за Мединой и Джиддой, освободили от ваххабитов и Мекку, и Та’иф. Мустафа-бей, зять Мухаммада ‘Али, руководивший походом египетской армии на Мекку, вошел в нее 26 января 1813 года. Встречал египтян (одну тысячу всадников и 500 пехотинцев) в окрестностях города сам тариф Мекки.
Так, после десяти лет владения Святыми местами ислама, Меккой и Мединой, ваххабиты, теснимые египтянами, оставили Хиджаз, ушли в Неджд и укрылись в Эль-Дир’иййе.
Несмотря на вынужденный «исход из Хиджаза», ваххабиты под руководством своего отважного военачальника ‘Усмана ал-Музайфи пытались отбить Та’иф. Помышляли о том, чтобы сделать его плацдармом для нового похода на Мекку и Медину. Задумка не удалась. Будучи преданным и схваченным, ‘Усман, за голову которого египтяне обещали крупное денежное вознаграждение, оказался в Каире. Оттуда Мухаммад ‘Али отправил его в Константинополь, где ‘Усмана казнили – прилюдно отсекли голову (62).
За возвращение Священных городов, ключи от которых Мухаммад ‘Али отослал в Константинополь со специальным посланником, султан назначил Туссуна-пашу трехбунчужным пашой Джидды, а Мухаммаду ‘Али и тарифу Галибу послал дорогие подарки.
К сведению читателя, бунчук в Османской империи – это в то время знак власти. Стать трехбунчужным пашой означало получить право на ношение трех бунчуков, то есть древка с привязанными к нему тремя хвостами коня либо яка. Использовали тогда бунчук вместо штандарта. Перед султаном, к слову, несли бунчук с 7 хвостами.
Мухаммад ‘Али понимал, что, несмотря на понесенные потери, ваххабиты еще могут показать силу. Так и случилось. Весной и летом 1813 г. ваххабиты предприняли серию набегов на Хиджаз, в ходе которых египтяне потеряли 8 тыс. бойцов и 25 тыс. верблюдов.
Для того чтобы обстоятельно разобраться с положением дел Хиджзе и в Верхней Аравии в целом, и совершить хаджж, Мухаммад ‘Али лично отправился в Аравию. Прибыл туда в сентябре 1813 г., во главе войска, состоявшего из 2 тыс. пехотинцев и 8 тыс. кавалеристов. В Джидде его встречал тариф Мекки. Оттуда их пышная процессия проследовала в Мекку, во главе египетских пилигримов, явившихся на хаджж в Святые земли.
Шариф, как рассказывают арабские историки, жил в Мекке в неприступном замке, «под охраной 800 гвардейцев и под защитой 12 орудий». В один из вечеров он пожаловал в резиденцию Туссуна-паши, в сопровождении небольшого отряда. Туссун-паша любезно принял тарифа. Во время беседы, сославшись на недомогание, прервал встречу. Покидая рабочий кабинет, попросил тарифа пройти с ним в его покои, и по пути закончить начатый разговор. Охраны ни у кого из них при этом не было. Но как только они вошли в другой зал, то из соседних с ним комнат неожиданно появились гвардейцы, человек сто, не меньше. Старший из них, обратившись к тарифу, сказал, что он арестован.
Туссун-паша обвинил тарифа в служении ваххабитам, и заставил подписать документ о добровольном отречении и передаче замка и другого имущества (в размере 250 тыс. фунтов стерлингов) в распоряжение Мухаммада ‘Али. Принудил его также уступить египтянам права на таможенные сборы в Джидде. Затем предложил ему выйти на балкон и объявить горожанам, собравшимся у резиденции, о своем отречении, и попросить их разойтись, что тот и сделал.
Спустя несколько дней тарифа с двумя сыновьями, шестью слугами-евнухами и его любимыми шахматами сослали в Каир. По дороге туда один из сыновей тарифа умер. Женам тарифа разрешили последовать за их мужем. Из Каира вся семья отправилась в изгнание в Салоники, где, по распоряжению султана, семейству тарифа предоставили жилье и выделили средства на существование (в форме ежемесячных выплат). Там все они, за исключением сестры тарифа и его младшего сына, и умерли, во время эпидемии чумы.
В ноябре 1813 г. Туссун-паша предпринял новую экспедицию, замыслив отобрать у ваххабитов Турабу, что на границе между Недждом и Хиджазом, а затем и Кунфуду. Но опять попал в засаду, и понес тяжелые потери. Выбраться из окружения Туссуну-паше и уцелевшим египтянам помог все тот же шотландец, Том Кейс. Во главе небольшого конного отряда он атаковал ваххабитов с флангов. Отбил у них несколько орудий и, открыв огонь по противнику, дал возможность выжившим египтянам, численностью до одной тысячи человек, выскользнуть из «капкана ваххабитов».
Если при освобождении городов, занятых ваххабитами, успех сопутствовал Туссуну-паше, то, оказавшись в пустынной и горной местности, он стал нести ощутимые потери. Продовольствия в войсках недоставало. Египетские пиастры хождения в Аравии не имели. Солдаты, чтобы прокормиться, продавали ружья. На полученные таким путем деньги покупали хлеб и другие продукты. С попадавшими в плен египтянами ваххабиты обходились жестоко: калечили их (отрубали руки и ноги) и оставляли умирать. Участились случаи дезертирства. Воинов перед сражениями, порой, даже связывали друг с другом цепями, человек по тридцать, чтобы они не бежали с поля боя. Так прошла зима 1813–1814 г.
Дезиртировал, к слову, и известный уже читателю Джованни Финати. Добрался до Мекки. Было время хаджжа. Прибыли уже дамасский и египетский паломнические караваны. В городе и вокруг него, повествует Август Ралли, скопилось 40 тысяч пилигримов. Отправляясь в Мекку, замечает Август Ралли, Финати имел целью «добиться свидания с Мухаммадом ‘Али и поведать ему о действительных потерях, понесенных египтянами». Подготовил обстоятельную докладную записку на этот счет, и расположился под окнами дома, в котором остановился Мухаммад ‘Али, надеясь привлечь к себе его внимание. Паша Египетский, действительно, Финати заприметил, на шестой день, и распорядился привести его к нему, дабы узнать, что хочет этот человек. Финати, будучи допущенным к Мухаммаду ‘Али, вручил ему докладную записку. Прочитав ее, Мухаммад ‘Али «сильно разгневался», узрев, что докладывали ему о потерях египтян неверно. Приказал Финати информировать его обо всем, что ему известно. По окончании встречи отправил его в Та’иф – для продолжения службы в тамошнем гарнизоне. Пожаловал ему 500 пиастров, и повелел никому и ничего о том, что он услышал от него, больше не рассказывать.
Делясь в своих воспоминаниях впечатлениями о Мекке, Финати пишет, что Ка’аба, какой он ее видел, была укрыта со всех сторон черным покрывалом с арабскими на ней письменами, вышитыми золотыми нитями; что неподалеку от нее располагался источник Замзам. Воду из него, смывающую, по поверьям мусульман, грехи человека и исцеляющую его от болезней, регулярно отсылали в Константинополь, ко двору султана. Двери Ка’абы открывали нечасто. Войти же в Храм решались немногие из пилигримов. И все потому, что это накладывает на них целый ряд строгих обязательств. Побывав внутри Дома Аллаха, мусульманин не имеет права, к примеру, лгать и вести стяжательскую, обирающую покупателя торговлю.
Кратко описывает Финати и некоторые ритуалы хаджжа, в том числе: таваф (семикратный обход вокруг Ка’абы); целование Черного камня; омовение водой у колодца Замзам; стояние у горы ‘Арафат, что «в семи часах пути от Мекки»; совершение жертвоприношения в долине Мина. Что касается обряда жертвоприношения, отмечает, что большинство паломников приносили в жертву одну или две овцы; что часто состоятельные пилигримы давали деньги бедным паломникам, чтобы они могли купить овцу и исполнитьь этот священный обряд. Упоминает Финати и о горе Джабаль Нур, что неподалеку от Мекки, где Пророк Мухаммад «получил через архангела Гавриила» ниспосланные Ему Аллахом некоторые из айатов Корана.
Обратил внимание Финати и на дороговизну продуктов в Мекке в сезон хаджжа, и на огромное количество голубей в городе. Досаждать им не смел никто. Считалось, что мекканские голуби находились под защитой Пророка Мухаммада. Зная об этом, пилигримы привозили с собой мешочки с зерном и кормили им голубей, как бы почитая их от имени своих родных земель.
О Та’ифе, куда Джованни Финати прибыл по повелению Мухаммада ‘Али во главе военного эскорта, сопровождавшего караван с продовольствием для расквартированного там египетского гарнизона, он отзывается с восторгом. Пишет, что Та’иф ему понравился, что город этот изобиловал садами и колодцами (63).
К сведению читателя, по завершении египтянами двух «аравийских команий» Финати военную службу оставил. Тогда же судьба свела его с англичанином Уильямом Банксом. Сойдясь с ним, он сопровождал его, выполняя в том числе и роль переводчика, по Нубии, Сирии и Палестине. Затем уехал вместе с ним в Англию, где и издал воспоминания о приключениях в Аравии.
В мае 1814 г. умер эмир Са’уд. Власть наследовал его сын ‘Абд Аллах (правил 1814–1818).
Этим не преминул воспользоваться Мухаммад Али. С войском в 20 тыс. человек он в конце 1814 г. неожиданно для ваххабитов появился у Турабы. Неподалеку от нее ваххабиты сосредоточили крупные силы, численностью в 30 тыс. человек, во главе с шейхом Файсалом, братом эмира Абд Аллаха.
Сделав небольшое отступление от хода повествования, скажем, что за Мухаммадом ‘Али в Аравию вскоре последовала его любимая жена (1814), мать Туссуна-паши, – во главе паломнического каравана, численностью в 12 тыс. пилигримов, среди которых находилось и несколько знатных лиц из Константинополя. Багаж ее едва вмещался на 400 верблюдах. Шатровый комплекс, разбитый у горы ‘Арафат, напоминал собой город. Ее же собственный шатер, говорится в сказаниях аравийцев, огромный и белоснежный, походил по великолепию убранства на шатры Зубейды, жены легендарного халифа Харуна ал-Рашида.
Среди многочисленной прислуги, сопровождавшей жену Мухаммада ‘Али, имелись каменщики, каменотесы и плотники; 500 человек занимались только обогревом шатров в лагере. Несколько десятков верблюдов везли из Египта мешки с семенами разного рода растений. Ими жена Мухаммада ‘Али собиралась засеять то место, на котором стояла «воспротивившаяся ее мужу Тураба».
15 января 1815 г. Мухаммад ‘Али бросил на Турабу всю свою армию. Ваххабиты выставили 30 тыс. воинов во главе с шейхом Файсалом, братом эмира ‘Абд Аллаха. Поползли слухи о разгроме египтян. На самом же деле все было с точностью наоборот. Мухаммад ‘Али выманил ваххабитов на открытое место, и буквально скосил их шквальным огнем. Перед началом операции, как гласят предания арабов Аравии, дабы расколоть ряды противника, воинственного и смелого, повелел оповестить обитавшие в округе племена, что что за каждую голову ваххабита бедуину, доставившему ее, будет выплачена денежная награда в 6 талеров. И к вечеру того же дня у входа в его шатер будто бы лежала уже целая куча голов ваххабитов. Как бы то ни было, но в последовавшей затем схлестке неподалеку от Турабы египтяне ваххабитов разбили. Попавших в плен 300 ваххабитов под конвоем провели по улицам Мекки и отправили в Джидду. Несмотря на обещанную пощаду, 50 пленников закололи еще до входа в Мекку, у въездных ворот города; 12 человек скончались в пути от полученных ран. Всех остальных по прибытии в Джидду казнили, прилюдно. Телами обезглавленных ваххабитов скормили собак и стервятников. Войско Мухаммада ‘Али потеряло в сражении под Турабой 500 человек.
Продолжил новую кампанию, начатую Мухаммадом ‘Али, Туссун-паша. Выдвинулся в направлении Эль-Касима. Противостояние сторон там было жестким и одинаково для них изматывающим. На помощь Туссуну-паше выступил из Медины отряд кавалеристов в составе 250 человек во главе с Томом Кейсом. Но по пути туда, перед провинцией Эль-Касим, что в 12 днях от Медины, попал в засаду. Тома Кейса окружили, стащили с лошади и посекли саблями на куски. Но прежде чем умереть, он успел уложить четверых ваххабитов. Так закончилась жизнь легендарного шотландца, оставившего по себе яркий след в истории Аравии. Эмир ‘Абд Аллах Аль Са’уд называл Туссуна-пашу и Ибрахима-агу (Тома Кейса) храбрейшими воинами среди его противников-египтян.
Как только египтяне стали теснить ваххабитов из Хиджаза и продвигаться в Неджд, когда слава их потускнела, как повествуют хронисты, и имя поблекло, то от них тотчас же начали отпадать крупные, подвластные им прежде, уделы арабов на Аравийском побережье залива. Первым так поступил Бахрейн. Воспользовавшись ситуацией, когда вследствие схлестки с египтянами эмир Са’уд вынужден был основательно сократить численность своих военно-сторожевых постов на Бахрейне и в Зубаре, что на полуострове Катар, и хватка ваххабитов над ними заметно ослабла, семейство Аль Халифа тут же, по выражению историков, «отшатнулось от ваххабитов». Вступило в союз с бывшим своим противником, султаном Маската, и уже к концу 1811 г. при поддержке оманцев изгнало ваххабитов и с Бахрейна, и из Зубары. Наместника ваххабитов на Бахрейне, ‘Абд Аллаха ибн ‘Уфайсана (с 1809 г.), брата Ибрахима ибн ‘Уфайсана, исполнявшего те же функции в Эль-Хасе и Катаре, схватили и посадили в темницу.
Чтобы не утратить позиции и в Омане, эмир ‘Абд Аллах отправил в Маскат своего нового представителя. Инструктировал его вести себя в землях Омана обходительно, и постараться заключить с Оманом договор о мире. Сделать ему это не удалось.
Будучи вконец измотанными в затянувшемся противостоянии в Эль-Касиме, египтяне и ваххабиты встретились и договорились о перемирии. Первым из них возможность заключения такового стал прощупывать, по словам летописцев Неджда, эмир ‘Абд Аллах, который, ко всему прочему, опасался восстания касимцев у себя в тылу. Договор подписали в Эль-Касиме (1815). Военные действия прекращались. Гарантировались свобода торговли и совершения хаджжа. Египтяне обязались Эль-Касим покинуть, и в дела Неджда не вмешиваться. Эмир ‘Абд Аллах соглашался признать себя вассалом турецкого султана, отказывался от претензий на Хиджаз, и обещал вернуть все то, что ваххабиты похитили из сокровищниц мусульманских святынь в Мекке и Медине.
Неджд вслед за этим Туссун-паша оставил и возвратился в Мекку. Мухаммад ‘Али Аравию покинул и вернулся в Египет (май 1815 г.). Осенью 1815 г. туда прибыл и Туссун-паша вместе с несколькими посланниками эмира ‘Абд Аллаха. Предводитель ваххабитов, как и договаривался с египтянами, заложников из числа знатных ваххабитских семейств в Мекку к ним отправил. А вот драгоценности, изъятые из сокровищниц Ка’абы и Мечети Пророка, не вернул. Главное же, на что обратили внимание египтяне и что их сильно обеспокоило, так это то, что эмир ‘Абд Аллах развернул активную деятельность по укреплению Эль-Дир’иййи и восстановлению армии.
Мухаммад ‘Али, извещенный обо всем об этом, принял решение организовать против ваххабитов новую военную кампанию, – дабы окончательно сокрушить «государство Саудов». И бросил в Аравию свежие силы. На сей раз – во главе с 26-летним Ибрагимом-пашой, друим своим сыном. Перед тем как направить Ибрагима-пашу в Аравию, пишет Х. Диксон, известный английский исследователь Аравии, служивший политическим агентом Британской империи в Кувейте, Мухаммад ‘Али провел совещание с генералами. Внимательно выслушав их соображения по захвату Неджда, Мухаммад ‘Али приказал внести в помещение, где проходило совещание, большой ковер, и расстелить его на полу. Затем, поднявшись из-за стола и взяв в руки яблоко, ступил на ковер и поместил яблоко точно посредине ковра. Обратившись к участникам совещания, сказал, что овладеть Недждом, по его разумению, сможет тот из них, кому удастся достать яблоко с ковра, не шагнув на него. После того как каждый из генералов попытался сделать это, но не смог, к ковру приблизился Ибрагим-паша. Обойдя его со всех сторон, он присел, и стал сворачивать ковер, пока яблоко не оказалось на расстоянии вытянутой руки. Взяв яблоко, он улыбнулся, и положил его на стол. Тогда-то Мухаммад ‘Али, в присутствии всех своих генералов, и назначил Ибрагима-пашу новым командующим египетским экспедиционным корпусом в Аравии (64). Мать, прощаясь с сыном, повесила ему на шею четки с бусинками из драгоценных камней – в качестве оберега, а сам он, перед тем как отправиться в Аравию, дал обет не бриться до тех пор, пока не возвратится на родину с победой. Так началась 30-летняя карьера этого талантливого человека.
Офицером-инструктором у Ибрагима-паши, обучавшим его воинов владению огнестрельным оружием, служил француз, полковник Сив, личность столь же яркая, как и Том Кейс. Он тоже принял ислам, и взял арабское имя Сулайман.
В сентябре 1816 г. Ибрагим-паша выступил с войском из Египта, и 9 октября 1816 г. молился уже в Мечети Пророка в Медине. Снял с себя четки-обереги, повешенные ему на шею матерью, возложил их на гробницу Пророка Мухаммада, и поклялся поквитаться с ваххабитами, надругавшимися над Мечетью Пророка и Высокочтимой Мединой.
В это самое время, когда Ибрагим-паша находился в Медине, рассказывает российский востоковед А. М. Васильев, из Порты пришло сообщение о назначении его трехбунчужным пашой.
Надо сказать, что эмир ‘Абд Аллах и Ибрагим-паша люто ненавидели друг друга. Эмир ‘Абд Аллах Аль Са’уд называл Ибрагима-пашу «египетской задницей с мозгами», а тот его, в свою очередь, – «ваххабитской свиньей».
В 1817 г. Ибрагим-паша захватил такие крупные и хорошо укрепленные города ваххабитов, как Эль-Расса, Бурайда и Унай-за; и к концу 1817 г. весь Эль-Касим изъявил покорность Ибрагиму-паше. В марте он выдвинулся на Эль-Дир’иййу. Подойдя в апреле 1818 г. к «логову ваххабитов» и осадив Эль-Дир’иййу, столкнулся с непредвиденными обстоятельствами, чуть было не обернувшимися для него поражением. Сумум, песчаная аравийская буря, занесла в лагерь египтян пучок горящего хвороста, и швырнула его прямо на шатры, где хранилась амуниция. Возник пожар. Взорвалось 200 бочек с порохом. Огонь объял весь лагерь. Началась паника. Однако ваххабиты, видевшие все это со стен Эль-Дири’ййи, представившейся им возможностью нанести удар по лишенному боеприпасов противнику почему-то не воспользовались. В течение нескольких последующих недель Ибрагим-паша получил подкрепление (подошло из Месопотамии и из Хиджаза), а с ним – и боеприпасы, похищенные у его войска, как он говорил, «коварным аравийским зверем – сумумом». Тогда же на сторону египтян встало и крупное племя бану ‘утайба, вождь которого являлся правителем Эль-Рийада (Эр-Рияда).
5 сентября Ибрагим-паша приступил к штурму Эль-Дир’иййи. Силы Ибрагима-паши состояли из 2 тыс. кавалеристов, 4300 пехотинцев из числа арнаутов-албанцев и турок, 1300 магрибинских кавалеристов, 150 артиллеристов с полутора десятками пушек и 11 минеров (65). Египетской артиллерией, к слову, командовали два состоявших на службе у Мухаммада ‘Али французских офицера, участвовавших в военных кампаниях Наполеона.
Во время штурма Эль-Дир’иййи эмир ‘Абд Аллах, тогдашний вождь ваххабитов и глава Первого саудовского государства (правил 1814–1818), заперся в Соборной мечети Эль-Дир’иййи. Сын его, шейх Са’ад, с группой знатных ваххабитов укрылись в старинном дворцовом замке Турайф. Горожане забаррикадировались в своих домах. И если бы не шквальный огонь артиллерии, то поставить Эль-Дир’иййу на колени, выдержавшую уже к тому времени 5-месячную осаду, было бы совсем не просто.
9 сентября 1817 г. эмир ‘Абд Аллах ибн Са’уд, «видя силу египтян», послал на переговоры с Ибрагимом-пашой депутацию во главе с сыном Мухаммада ибн ‘Абд ал-Ваххаба. В ответ на просьбу прекратить обстрел Эль-Дир’иййи Ибрагим-паша обещал не вести артиллерийский огонь только по раскинувшемуся вокруг города оазису, «по рощам финиковых деревьев и садам, кормящим людей». Что же касается самой Эль-Дир’иййи, то дал слово сделать это сразу же после капитуляции города. Заявил, что одно из непременных его условий – это сдача эмира в плен, и его последующий выезд в Каир.
Следует отметить, что члены Дома Са’удов дрались во время осады Эль-Дир’иййи мужественно и отважно. Три брата эмира ‘Абд Аллаха и 18 его родственников погибли.
11 сентября эмир ‘Абд Аллах капитулировал, цитадель ваххабитов пала. Город разграбили и разрушили до основания. Плененного эмира ‘Абд Аллаха Аль Са’уда, «сдавшегося на милость» Ибрагима-паши, вместе с 400 другими пленниками из числа эмиров, улемов, шейхов племен и глав знатных семейно-родовых кланов отправили в Каир. Мухаммад ‘Али готов был помиловать эмира ‘Абд Аллаха, но Порта, как пишет российский востоковед А. Е. Крымский, потребовала, чтобы его незамедлительно выслали в Константинополь. Там, в течение трех дней, эмира водили по улицам города и выставляли на площадях, на показ жителям, как «дикое животное Аравийской пустыни», а потом обезглавили. Публичная казнь состоялась 18.12.1818 года (66). Голову эмиру отсекли перед главными вратами Св. Софии. Доставленного вместе с ним вазира (первого министра) лишили головы перед входом в Сераль, а виднейшего из улемов ваххабитов обезглавили на площади одного из главных рынков столицы. Обезображенные тела их с головами под мышками выставили на всеобщее обозрение. И «через три дня выбросили в море» (67).
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?