Текст книги "Русская ось колеса Сансары"

* * *

– Скажите, Антонина Степановна, земельный участок на даче у вас большой?

– Тридцать соток. Это же деревня. Земли там бесхозной полно: можно и гектар отхватить. Было бы зачем.

– Ставлю галочку: первое условие выполнимо. Вопрос второй. Ландшафт какой: равнина, склон?

– Равнина, милочка.

– Так, и второе условие выполнено. Вопрос третий. Мужички в деревне водятся? Не все перепились? Хотя бы парочку можно сыскать со средней тяжестью алкоголизма?

– Смотря для чего. Но бывает, что кого-то зовем помочь. Нанимаем.

– Значит, можно. Итак, страусиная ферма в априори готова. Первая в нашем в округе. Остается осуществить.

Антонина Степановна едва не поперхнулась.

– Кха! А вы не думаете, что это, быть может, самое трудное.

– Нет. Самое трудное – решиться. Дальше: осилит дорогу идущий; маленькими последовательными шагами к большой победе. Определенный риск есть. Как и в любом деле. Выходя на улицу, мы рискуем быть сбитыми автомашиной, стать жертвой грабежа, насилия, обмана, подцепить инфекцию (вирус, микроб) – заболеть и подорвать здоровье. Сидя дома, рискуем умереть со скуки, остаться без денег, без еды – превратиться в отстой, в бомжа. Выбирать середину: ни то и ни се, как делает большинство, чревато вырождением, обезличиванием. Мне всегда жалко времени, потерянного впустую на никчемные дела, на иллюзию настоящего. Потому что, как говорится, время – единственная ценность в мире. Оно уходит безвозвратно, и с ним уходит, теряется, рассеивается частица нас, если мы что-то делаем не так, что предназначено судьбой. Судьба – это миссия. У каждого она своя. Ее лишь вовремя определить, чтобы не превратиться в пустое вонючее место.

– У тебя завидная проницательность, – с невольным уважением отметил Владимир Владимирович.

– Но вы понимаете, что я не рисуюсь, не умничаю, не жду похвалы. Хочу понятнее объяснить. Объяснить то, что важно, – Валерия говорила четко, ясно, звучно, придавая значение каждому слову.

– Объясни, для чего все это спрашиваешь: размер участка, ровный ли, мужичками, понимаешь ли, интересуешься?

– У вас в наличии все условия для успешного малого бизнеса. Земля, возможность найма работников, личные нерастраченные силы, жизненный опыт. Зачем пахать на чужого дядю, когда есть возможность открыть собственное дело? Поймите, главное – успеть сделать, что не сделано другими. Под такие дела выдается льготный кредит. Есть программа помощи малому бизнесу. Хотите поподробнее…

– Ты говори прямо. Что предлагаешь?

– Прямо говорить не буду. Я навожу вас на мысль, а вы решайте сами. Кем себя видите: свободным, независимым, состоятельным или легким оттенком невзрачной серой массы? Хотя, пожалуйста, могу и конкретнее. Организовать ферму по выращиванию страусов. Попутно еще один-два продукта получать. Допустим, кроликов и перепелов. Кстати, вы можете порасспрашивать Васю. Он видел своими глазами подобную успешную ферму. Вдумайтесь, как это интересно!.. В городе открыть фирменный магазин, где представить весь страусиный ассортимент: от сапогов стоимостью в полторы тысячи евро, до страусиных перьев от тридцати рублей. Добавим свежее перепелиное яйцо, кроличье мясопродукты, очередь на страусиное мясо, мыло ручной работы со страусиным жиром… Кроличьи шапки, шубки. Литературу по здоровому образу жизни. Вообще идей, дополняющих и развивающих основной стержень (продукт) мнооого. Считайте это предложением.

– Ты подумать-то дашь нам?

– Давайте так. Сегодня пятница. Два дня: суббота и воскресение – достаточны, чтобы взвесить «за» и «против». И принять решение. Моя функция будет организационная, финансово-распорядительная, взаимодействие с городским властями и прочими силами. Бухгалтерский учет.

Разговор, как и ливень, закончился. Все замолчали, переваривая услышанное. Красная «Мазда-6» встрепенулась от нажатия пусковой кнопки, плавно и бесшумно набрала скорость и почти телепатически, в какие-то мгновения, переместила до дома счастливо озадаченных супругов. Валерия тепло и по-дружески попрощалась с супружеской четой, которые ей были по-человечески приятны.

Что ж – ждем понедельника…

* * *

Валерия принципиально ничего не делала по дому. Работать по совместительству домохозяйкой – это короткий путь к преждевременному старению, к потере привлекательности, красоты, обаяния. Женщина не менее двух часов в день должна посвящать себе. Тогда только мужчина сможет заполучить в свои объятия эксклюзивную женскую суть, изысканную и сладчайшую, когда внешняя красота перестает быть понтами, но средством, стократно усиливающим вкус, превращающим простое совокупление в магическую и потрясающую процедуру слияния воды и огня, мягкого и твердого, южного полюса и северного. А мужчина, как известно, создан, чтобы осуществлять желания женщины. Те, кто этого не понимают – дуры. Мужчин своих губят на корню.

Если мужчина не в состоянии нанять домработницу, то какое-то время всю домашнюю работу он должен делать сам в расчете, что в скором времени сумеет подняться и стряхнуть эту обязанность в руки прилежной исполнительницы, отлично обученной правилам ведения чужого домашнего хозяйства. Либо дробить суетный быт на ряд покупных услуг: ужины в рабочие будни, и питание в дни выходных – в различных кафе, в каком-то – что предпочтительнее – на постоянной основе; генеральную уборку – проверенной и хорошо зарекомендовавшей себя клиниговой фирме. Различные коммунальные и сантехнические работы – только специалисты, трезвые, грамотные, отвечающие рублем за качество своего труда.

Когда Валерия пришла после кросса в свой временный дом, обоснованный в квартире Василия, полным ходом шла уборка. Вася, как заправский поломойка с ведром и тряпкой, торопился до ее прихода навести чистоту и порядок и приготовить ужин.

– Опять не успел, – пожурила Лера. – Мне снова страусихой ходить по мокрому полу?

– Заплюхался, верно. Извини. На работе чуть задержался: исходные данные к заданию на проектирование проверял и дополнял.

– То-то, смотрю, и на кроссе не был. За тебя Антонина Степановна бежала, – Лера, не снимая обуви, прошла в комнату и плюхнулась в кресло. Вася прошел следом, по-хозяйски озабоченно оглядывая ее следы на мокром полу.

– Разреши, я туфли с тебя сниму. Грязь в квартиру затаскиваешь.

– Валяй! – Лера закинула нога за ногу и поморщилась. – Только сначала иди руки помой с мылом. Сколько раз я тебе говорила, что пол необходимо мыть в резиновых перчатках. Когда, наконец, до тебя это дойдет! Под ногтями не забудь специальной щеточкой помыть. А вообще – принял бы душ!

Вася крайне озадачено спросил:

– Это для того, чтобы снять с тебя туфли?

– Хотя бы и для этого! Но ведь ты захочешь еще что-нибудь снять… например, и трусики… а?

– Понял-понял! – Вася побросал поломоечные принадлежности и побежал вместо пола отмывать себя, предвкушая, лаская в воображении ее сладостное тело, которое всегда доставалось в награду и по прихоти странного и сильного духа, обитавшего в совершенном женском существе.

Между тем Лера пока не ощущала сильного влечения к близости, обозначенной легким намеком. Это было начало игры. Какой – она еще не знала… Пока Вася старательно отмывался, она думала совершенно о другом: о только что состоявшемся разговоре-предложении об открытии малого бизнеса как стартовой площадке и в качестве пробы сил для нее. Вскоре перед ней предстал Вася, сияющий и довольный, в одних трусах, из-под резинки которых выглядывало восставшее мужское начало.

– Мама родная! Я к тебе не прикоснулась, а ты готов меня колбасить! Как ты себе это представляешь?

– Мне хоть как!

– А мне – нет. Ты скорострельный какой-то. Мне хотя бы также принять душ. Глоток вина, чашечку кофе, музыку в стиле нью-эйдж, такую мягкую и обволакивающую, чтобы не сильно распалялась страсть. Иначе… Ты же знаешь, какая я могу быть. Зубами могу вцепиться в тело и выпить всю кровь или высосать душу. Ты этого хочешь, шалун? Неси меня в ванну и тридцать три раза потри спину… и не только.

Ванная комната была размером два на два метра, где и одному не повернуться – Вася ввалился с хохочущей Лерой, которую он забавлял снедающим его сладострастным желанием.

– Слушай, какой отстой эти малометражные квартиры. У меня ощущение, что ты хочешь искупать меня в каком-то доисторическом корыте, – сказала она, изящно сбрасывая одежду с брезгливым недоумением: зачем она это делает.

– Ты присядь. Я тебе сделаю душ Шарко.

– Куда присесть?! Запрудить собой канализационною трубу? В эту ободранную ванну присесть, со сколотой эмалью… Нет уж, я буду стоять. Моя кожа не привыкла к таким шероховатостям. Ты меня из лейки поливай. Можешь и в самом деле душ Шарко имитировать.

– Стены, пол – все будет в воде.

– Мне плевать. Мы же на первом этаже. Ну, затопим подвал, и что?

– Мокрые строительные конструкции быстро разрушаются, образуется плесень…

– Как бы у тебя кое-что не заплесневело бы! Давай лей без разговоров и напор побольше, – скомандовала красавица.

– Кстати, ты так много моешься, что кафельная плитка уже стала отходить от стен. Вот, смотри, – он постучал по плитке. – Слышишь, звук глухой: значит, под плиткой пустота.

– Ваще отстой! Моего присутствия эта квартира перенести не в силах. А ты знаешь, что я та самая штучка, что зафигачивает крэш-удар по всему. Сможешь (или сможет) выстоять – будет крепче, надежней, поставлен мной штамп на путевке в жизнь. Нет – туда и дорога: в аут, в отстой. Со мной спорить – себе дороже. Делай, что я говорю!

– Действительно, тебя не переспорить никогда и никому, – как-то обречено вздохнул Вася, собрал сброшенную на пол одежду и подал воду в душ.

Лера любила воду, и контакт с пружинистой струей доставлял изысканное удовольствие. Вася, припоминая все пассы при водном массаже, с усердием проделывал их. Чтобы скрыть контуры тела, ретушировать интимные подробности, от которых у него голова шла кругом и трещало в трусах, он раскрутил краны на полную катушку. Вода раздробленным потоком словно наотмашь била по блистательному телу, поднимая снопы брызг, которые тут же пропитали с ног до головы самого физиотерапевта, то бишь Василия, ударяли по стенам, полу, потолку, повисали в воздухе ванной комнаты мельчайшей водяной пылью. И Лера добавляла брызг, ритмично и плавно, игриво и грациозно увертываясь, вытанцовывая элементы чудного танца обнаженной красавицы под мелодию собственного голоса.

Конечно, это был не тот восточный танец живота, который она порой шикарно исполняла в комнате, на подиуме, на столе. Но именно стесненность пространства, лавина горячей воды и легкие клубы пара добавляли экзотики ровно в невесть сколько раз… Вася опять вспомнил ту мелодию про синюю птицу. И она как раз приближала свой мотив к заветной песне о синем-синем инее!

Обрывки мелодий точно так же бултыхались, плескались, выныривали и касались ушей. И особо не отзывались ни в сердце, ни в душе, пока вдруг точно из хаоса звуков стала явственно выстраиваться та давняя тема, теперь явившаяся в изящном девичьем теле, полускрытом жемчугом брызг. Прозрачная стена воды. Журчание ручья, вдруг ниспадающего с грохотом вниз. И та самая дорогая сердцу мелодия, которая тут же поднимала рой воспоминаний.

 
«Синий синий иней лег на провода
В небе темно-синем синяя звезда
Только в небе в небе темно-синем
Синий поезд мчится ночью голубой
Не за синей птицей – еду за тобой
Это ты – моя синяя птица
Ищу я лишь тебя, мечту мою
И лишь она одна мне нужна…»
 

Он снова ничего не мог понять: все смешалось, параллельные миры, наслоившееся друг на друга, приоткрывали завесу, где время переставало существовать так же, как и расстояния. Многомерность мира, определяемая принятыми величинами, представилась в новом качестве и воспринималась как некая цельная данность от все-таки неведомых высших сил. А живая девушка была тем самым проводником, который уводил его в эту данность. Кто она, эта девушка. Неужели – она? О которой мечтал, которая была, и которая пропала. И вот снова возвращается его недолюбленная, выскользнувшая любовь.

Она – перед ним!? Нет, это невозможно. Никто не может разрушить границы физического мира. И этот поводырь во мраке в виде светлого чувства любви утерян, подменен пошлым трах-бабахом.

То, что даже не выплыло из глубин сознания – родилось там, соотнесясь и с миром запредельно далеким и той реально интерпретацией из чудесной мелодии и слов-символов как отправных точек, путеводных нитей в неведомые глубины подсознания.

Свое, свой единственный мир – из тщательно сотканной мечты. Чужое, но близкое и родное, что сделано в том же направлении такими же искателями, как и он, странно подпитывало свое. И живая девушка, как будто воплощение всех (его, их: поэтов и певцов) чаяний.

Она играет с водой, как маленькая девочка.

Она танцует незамысловато естественно, зная, что любое ее движение – часть танца. И жизнь – не более чем замысел ее и тайного духа, с которым-то и состоит в главной интимной связи.

Она всегда лукавит, подбирая человеческий материал для воплощения замысла.

Она… Нет, она не может быть той, чей образ рождает мелодия, слова, мечта и воспоминание.

Она – случайное совпадение. Мы живем и любим по теории вероятности.

Нет, он не силах перенести это смешение ощущений. Настал момент выбора. Он хочет просто-напросто грубо овладеть ее. Пусть бьется и кричит…

И Василий решительно выключил воду. Но получилось так, что сначала крутанул барашек крана на холодной воде – струя горячей ударила по нежной кожи Лера. Она в самом деле взвизгнула, и не оттого, что его окоченевший братан с размаха вошел в мягкое лоно. Кипяток из трубы, чуть охлажденный, готов был обварить с головы до пят, если бы она молниеносным движением руки не выбила из рук ручку душа и не отшвырнула Васю прочь от себя.

Душ, упавший на пол, забился в конвульсиях, выбрасывая фонтан жара. Василий шмякнулся об стенку. Стена дрогнула, и словно грянул гром: кафельная плитка, как скорлупа яйца, треснула, и осколки разом посыпались вниз. Вся эта декоративная облицовка, словно дождь из ледяных осколков, сыпанула на Васю. Вслед за этим съехало с кронштейнов зеркало, закрепленное над умывальником, качнулось и рухнуло, двукратно дробясь на осколки: об белоснежную фаянсовую твердыню раковины, об стены и пол. Некоторые осколки рикошетом скользнули по голому телу Васи, оставляя кровавые полосы. Пол тут же обагрился кровью.

Лера мигом закрыла второй кран на смесителе и со сладостным ужасом воззрилась на последствия забавы, так неожиданно закончившейся. Вася с искаженным от боли лицом стоял окаменевшим истуканом, по щиколотку заваленный расколовшей плиткой с ошметками штукатурки и сверкающими стразами разбитого зеркала. Он смотрел на Леру отсутствующим взглядом. Из многочисленных ссадин и порезов сочилась алая кровь, точно такого же цвета, как и ее автомобиль.

– Больно? – шепотом спросила Лера.

– Чуть-чуть, – также тихо ответил Вася.

– Бедненький! Ты становишься красным перцем! Как же тебя перевязывать? У нас и бинтов столько нет. Давай я заговорю самые большие ранки, – она осторожно выскочила из ванны и вплотную приблизилась. Пальцами тронула полоску крови и быстрым горячим шепотом огласила заговор. Слова как язычки пламени прижгли рану. Кровь и в самом деле остановилась. Лера обняла Васю. Губы встретились, и поцелуй с привкусом крови отвлек и унес от случившегося бедлама, словно ничего и не было: ни обжигающей струи, ни стеклокерамического дождя – осталось то изначальное, с чего и начали. Лера отстранилась, чтобы взглянуть в глаза.

– Теперь и ты вся в крови. В моей крови. Тебе не страшно? – подивился Вася.

– Мне также страшно, как тебе больно, – она снова прильнула к нему. Взяла в ладони его лицо и осыпала горячими прикосновениями чувствительных губ. – Я снова оказалась права! Говорила, что здесь невозможно жить. Ну как, как – подумай – здесь проживать по-настоящему и в полную силу. Здесь только прозябать, вечно чего-то опасаясь. Это – жалкое подобие жизни! Помнишь ли наш разговор, когда я предлагала переехать, снять квартиру? Тогда мне не удалось тебя убедить. Ты заладил: здесь мама и папа когда-то свили гнездышко, и птенчик Васек выкатился отсюда как свежеиспеченный колобок. Ко мне на зубок наконец-то попал. Но я тебя съесть не хочу, хотя и вкусный ты очень, особенно сейчас – кровавый биф!.. – она провела языком по груди; обмакнув в кровь, втянула побагровевшее гибкое жало в рот. – Я хочу, чтобы мы изменили судьбу: не мы должны пахать, точно каторжане, – на нас должен работать этот мир. Неужели ты не понимаешь? И надо всего ничего. С самого начала делать все правильно. Стоит один раз сделать не так, или думать об одном, делать другое – ты сходишь с дистанции, где финишем – твое счастье. Знай же, что никогда не упадет тебе в руки счастье! Госпожа Удача давно спилась. Не жди подарков и не надейся на колесо фортуны. Успех просчитывается так же, как ты делаешь расчеты на прочность сварных швов металлоконструкций. Изначально нужна жесткая решительность и умение никогда не оглядываться назад. Давай попробуй выйти из квартиры сегодня, чтобы никогда сюда не возвращаться.

– Как это так?

– Просто! Забираем самое необходимое и временно снимаем квартиру, пока не купим новую. А чтобы купить новую – придется напрячься. И ты получишь то, что просишь у дуры-удачи. Просишь мысленно, подсознательно.

– Но у меня здесь много, что имеет ценность: книги, диски, пластинки, аппаратура.

– Смешной ты какой! У меня все ценное во мне и на мне! Учись!.. Слушай, ты же весь истекаешь кровью. Пойдем-ка и в самом деле наложим бинты, заклеим пластырем… Мамочки! Ты все еще хочешь меня! Ты обалдел. Вдруг это будет твой последний раз?.. Ты хочешь заниматься любовью, когда из тебя брызжет кровь?!

– Ты не позволишь мне умереть. Ты же колдунья.

– Поднимай выше!.. Хотя ты все равно не знаешь иерархии высших сил. Умереть я тебе не дам в обычном понимании, но и не позволю делать по твоему, жить по твоему разумению. Ты прежний – умрешь. Ты сейчас совсем как кровавый монстр. Тебе не хватает одной ярости. Тебя разве не берет досада, что дом твой разрушен, и одного моего желания достаточно, чтобы ты упал без чувств. Упал на эту груду строительного мусора. Упал, как валится дерьмо из задницы. Ты – дерьмо!

– Я дерьмо!.. Ну, держись! Свои последние силы употреблю, чтобы ты на всю жизнь запомнила этот кровавый секс! – Он резко повернул ее спиной к себе, но Лера выскользнула из объятий и сама обвила его шею цепкими руками, вслед за которыми притянулось тело и сомкнулись два входа: поцелуем на губах и вхождением в ногах. Ее никогда никто не имел.

Не разжимая губ, слегка ослабив поцелуй, шикарная крэш-девушка вибрацией горла стала утверждать превосходство и победу:

– Соглашайся быстро: сюда мы больше не вернемся спать. Мы переделаем эту квартиру под модный бутик, под… я еще подумаю – подо что. Я буду хозяйкой собственного предприятия. Ты будешь донором, оставаясь на прежней работе.

– Ты будешь пить мою кровь?

– Нет. Я буду собой замещать твою бурую жидкость, которую ты называешь – кровь. Я сделаю так, чтобы зарплата твоя увеличилась вдвое. Сейчас у тебя зарплата чуть больше тысячи евро, в скором времени будет две тысячи евро, а там – и до трех дотянем… Следующий новый день пусть будет как Новый год. С новым отсчетом, целями, задачами. Скажи, согласен? Ты же знаешь, я – девушка решительная. Если что не по мне, то меняю или ухожу. Не приспосабливаюсь. Могу временно принять чужие условия, чтобы нанести чуть позже сокрушительный удар. Итак, я жду ответа из одного слова: ДА или НЕТ…

8. Мы вместе, и мы зажигаем

Подготовка к корпоративу, посвященному юбилею предприятия, не заняла много времени. Первым делом Лера разослала электронные пригласительные билеты, заверенные цифровой подписью начальника отдела и своей, как исполнителя. Письма ушли в органы субъекта исполнительной власти, предполагаемым партнерам в бизнесе и партнерам уже состоявшимся. Оповещение своих сотрудников ограничилось рождением красочной афишки, выплюнутой цветным плоттером, и вывешенной теми, кто принимал эти «роды», на видном месте у главного входа в офис.

Затем был вызван Леша, который, потирая ушибленное ранее срамное место, стоял перед Лерой, как подчиненный пред начальником.

– Займешься подготовкой юбилейного вечера… ясно?! За тобой техническая сторона. Возьмешь гарантийное письмо нашей фирмы и с ним устроишь материальные дела: аренда помещения, фуршет или ужин, цветы, сувениры гостям, благодарственные письма лучшим работникам…

– Тебя, Валерия Александровна, включить в их число?

– Что за глупый вопрос! Не было бы меня – не было бы и праздника. Но список тебе все равно согласовывать с шефом… Так, ты слушай, не перебивай. Прикинешь, где дешевле распечатать эти сраные письма (для протокола мероприятия это все, дружок, а похвалить себя всегда найдем, как и чем), распечатать в типографии или у нас. Смотри, за каждую копейку отчитаешься, и за каждую минуту своего времени. Чтобы никаких девок!

– Боже упаси! Ты мне все богатство отбила. Больше ни на кого и не встанет, кроме как на тебя!

– Что!?

– Все-все, я понял, – поспешил он ретироваться. – Все помню: и про карантин на перепихонские дела, и про Настюшку помню отчетливо. Теперь еще больше желания это исполнить… ну, подрулить к ней.

– Так иди, исполни. Отчеты по поводу Настюшки будешь делать устно по нечетным дням в десять утра у банки с рыбами. Понятно выразилась?

– Очень понятно: в курилке… пардон! В уголке отдыха у аквариума ежедневно информировать с мельчайшими подробностями, как развивается романчик с неотесанной дурой. В плане сексуальном неотесанной.

– Это ты правильно поправился. Ко всем, даже к врагам, должно быть элементарное уважение. Только докладывать должен по нечетным дням. Как будто мне больше делать нечего, как твои россказни слушать ежедневно. Попробуй, обмолвись о Насте по четным дням – мало не покажется.

– Слушаюсь, моя королева.

– Не твоя королева, и даже не пока не твоя… Шлепай отсюда скорее, у меня дел по горло, да и у тебя тоже. Эти дни будем общаться эсмэсками: ты слишком многословен. Учись быть кратким, лаконичным. Все! Свободен.

Леша мигом растворился, а Лера в задумчивости тремя пальчиками потерла легкими круговыми движениями середину лба – эти пассы помогали сосредоточиться. Кто бы знал, что она задумала! Невзначай заглянул бы в ее мысли, и ужаснулся бы. Ее саму хитроумный замысел утомлял и несколько настораживал, она даже не понимала – почему. Идет все строго по плану, и никто пока ни ухом, ни рылом не въезжает. Почему же смятение порой так тревожит? Как словно чей-то дух предостерегает: не делай этого, одумайся, отступись. Ха! Но разве кто-то может сравниться с могуществом ее духа, за которого она цепко ухватилась и не отпускает. Ведь та первая ночь с Васей прошла далеко не бесследно…

Лера надменно улыбнулась. Просто, пора отдохнуть, расслабиться. Леша что и может, так организовать тривиальный пикничок-жвачник. Она же сделает вечер незабываемым. В самом деле – лучше подумать о развлекательной части предстоящего корпоративного вечера, чем распалять оставшуюся частицу странной гремучей смеси недовольства и сомнения. Как там она еще называется… совесть что ли?..

В памяти мелькнул недавний поход в кинотеатр, когда вместо премьеры знаменитого кинорежиссера, снявшего вдруг анимационный фильм в 3D, они с Васей попали на киномарафон «Выбери жизнь» – мероприятие областного масштаба, направленное в основном, чтобы предостеречь молодежь от наркотиков. Вход был бесплатный, но по пригласительным билетам. Великовозрастные школяры косяком заходили в фойе кинотеатра. У Леры от обилия молодняка запершило в горле, и она зашла с толпой смеющихся мальчиков и девушек – козликов и козочек – без всякого пригласительного билета, чтобы в баре выпить минералки. Хватила одного презрительно-недоуменного взгляда на контролера – и та поспешила пропустить.

Когда в кинозале загремела музыка, они было собрались с Васей уходить, как в бар ворвалось шумное студенчество театрального училища – они приехали повеселить, растормошить, увлечь и, одновременно, обкатать собственный музыкальный проект. Пара метких реплик, переброшенных между столиками Васи и Леры и веселой студенческой братии, оказалось достаточно для знакомства, коими (знакомствами) Лера не гнушалась: что-нибудь когда-нибудь да пригодится. Улыбка незнакомцу, вежливость и предупредительность приносила куда большие плоды, чем хамство и рвачество, хотя и тем и другим Лера обладала в равной степени, за одним лишь исключением – хамский эпатаж, дерзость и наглость были инструментами воздействия, только когда по-хорошему не получалось.

И вот точно – пригодилось: замысел праздника мгновенно нарисовался в воображении. Она за символическую плату пригласит будущих звезд шоу-бизнеса сорвать овации работников крепнущей изо дня в день фирмы. Это даже будет интересно ей самой в плане саморазвития: вклинить самодеятельность в неокрепший профессионализм – здесь будет шквал задора, столкновение артистического веселья, ошалелого довольства от успешной проделанной работы, и веселья обычного – от вкусно и хорошо сервированного стола, изобилующего горячительными напитками.

На этот раз Леша выбрал кафе, которое было на слуху у всех в городе. Элитное, дорогое, оригинальное, неординарное, успешное – кафе, разумеется – и совсем, как их предприятие. Так что не разберешь, кто кому делает честь.

Тут вообще получается удачное соединение множества интересов. Укрепляющееся предприятие добавит налоги в городскую казну и снизит процент безработицы. Рост зарплаты в производственной сфере означает перераспределение дохода в сферу обслуживания, строительство. Потому что люди, которые будут получать достойные зарплаты, начнут вкладывать денежку в новые квартиры, в более качественный отдых: туристические круизы, завтрак и ужин в ресторане, по крайней мере, в выходные дни, чтобы уйти от домашней готовки на быструю руку, когда усталость валит с ног. Уйти от отдыха в огороде с мотыгой в руках. Так что, господа хорошие, укрепление и развитие производства – единственный способ повысить благосостояние всего народа.

Кафе называлось «Кривая лошадь».

Кулинарный аспект праздника был исполнен с какой-то безумной щедростью, в кривых пропорциях. То ли это был презент хозяина кафе, то ли домашние заготовки милых сотрудниц… Невероятно и непонятно. На столах не было свободного места – одни чашки да плошки, доверху наполненные живописной снедью. Однако, приглядевшись, можно обнаружить, что все это – холодные блюда: салаты, закуски, рыба, выпечка, фрукты. Если полюбопытствовать относительно названий излишеств, то будет так. Значится: салат Калифорния, жареные креветки в лимонном соусе, клюквенно-апельсиновый хлеб и грейпфрутовый пирог из кокосовой муки… Ба! Да тут жирные утки в апельсиновом соусе спрятались в зарослях салата. Жареные ломтики лосося в румяной чешуе из сырной корочки. Крохотные тарталетки, доверху наполненные прозрачными красными зернами… Елки-палки, да тут еще гейзер готов забить из алкогольной продукции! Хотя, зачем все это? Зарубал смачный бутерброд с жирнющей ветчиной и запил кефиром прямо из пакета, или по-нынешнему: слопал наспех бургер-чиз на пару с бифроллом, хлебнул вдосталь ледяной коки – в свою топку бросил порцию калорий и пошел дальше пахать, деньгу зашибать.

Лера порой размышляла, как ненавязчиво впихнуть и внедрить как идеи успешного профессионального роста, так и качественного, разнообразного отдыха. Например, насчет увеселительного разнообразия – голосуем за блюз и джаз. Добавим сюда со смаком: обязательно в воскресные дни, избранными вечерами напряженных рабочих будней – актив реальной любви. Здесь проще Леше: девчонку из толпы оттяпал, как тугую сочную репку выдернул из грядки. С ней по-нашему, неизысканно-просто, но уверенно и долго, пока пот обоих не прошибет вперемежку с многократным… как это называется… оргазмом что ли? Слово-то какое нехорошее, охоту даже отбивает, а на самом деле все не так: мощный прибой и откат двух стихий. Он и она производят энергетическую подпитку, повышают личный потенциал, пока искры не полетят по нервным волокнам.

Сама идея корпоратива, похоже, призвана сплачивать: вместе работаем, вместе и гуляем, гудим, расслабляемся. Что делать, поветрие времени: упиться и уплясаться всем вместе, всем хором, всем сообществом трудяг, объединенным Уставом фирмы. Не хочешь быть изгоем? Тогда – прямиком на корпоратив! Вход строго обязателен. Пиджаки и галстуки долой. Вечернее платье покороче. Улыбка пошире. И расслабьтесь, господа и барышни. Ничего серьезного. Только глупость в остром винном соусе. Сановные гости за отдельным столом. Им посложнее: мундир госслужащих, как узда для ретивого коня, принуждает держаться в строгих рамках приличия, хотя на своих корпоративах, известно, не заморачиваются относительно этикета. А здесь им приходится элитный коньяк шиворот лить, дабы не потерять лицо.

Итак, праздник незаметно перешел из фазы подготовки непосредственно в праздник. Леша увивался гоголем вокруг Настюшки. Он помнил наказ своей повелительницы и твердо настроил себя заслонить ею одною свой длинный список милых подружек. Блеснуть в последний раз донжуанским мастерством, впрочем, не упомнить – сколько было таких «последний раз», но пусть этот раз будет точно последним, ведь награда обещает быть сумасшедшей.

Как все-таки мало надо женщине, у которой вроде бы и муж есть, но эмбрион любви еще не зачат. Что-то ей сказано законным супругом, но немного не то; сказано около того, что должно быть, что понимается на интуитивном уровне. Родила и воспитывает детей, а – не любила. Спят вместе, а думают каждый о своем. Супруг, понятно, на корпоратив не пошел, видите ли – футбол по ящику пропустить нельзя, – о чем тогда в компашке пивных собутыльников лясы точить?

Леша подсел к Настюшке сразу, тут же стал ревностно ухаживать: наполнит бокал, подложит в тарелку один лакомый кусок второй, предложит салатику… балычок, икорку, грудку утиную сверху… И все это с мягким шелковым взглядом, да перемежая кулинарные изыски игривым остроумием, пикантными анекдотами, всегда спотыкаясь и подыскивая аналог матюгальному слову, которое порой одно и уместно. Эти заминки вызывали смех Насти. Она махала рукой: поняла, продолжай дальше. Одними анекдотами он мог закормить досыта, притом усмеятельные словесные вирши у него – профессиональные, электротехнические. Про чукчу, который сунул вилку от радио в сеть 220 вольт и ждет, отмахиваясь от попершего из динамиков едкого дыма, когда же диктор накурится. Про электромонтера, зубами скрепившего провод высоковольтной линии…