Текст книги "Эра супергероев. История мира в 5 журналах и 3 комиксах"

4

Сериал о Зорро стал одним из самых коммерчески прибыльных в истории литературы. И издатель, и сам автор поимели на нем реально миллионы. Первый роман о Зорро назывался «Проклятье Капитана». Он был опубликован во второстепенных «Еженедельных историях на любой вкус», однако успех был столь громким, что второй и третий тома публиковались уже в главном издании концерна, журнале Golden Argosy.

В Америке 1920-х этот журнал читали все. Один из номеров с собой в свадебное путешествие берут Дуглас Фербенкс и Мэри Пикфорд – главные иконы черно-белого кино. Популярность этой пары была такова, что с ней не сравнятся никакие сегодняшние Анджелина Джоли с Бредом Питтом. История, которую они прочли, настолько впечатлила артистов, что именно ее они выбрали для съемок первой картины своей новой студии United Artists. Фильм «Маска Зорро» вышел в следующем году, и после этого МакКалли моментально перешел в высшую писательскую лигу.

Главная изюминка сериала заключалась в том, что Зорро стал первым из героев, которые ведут двойную жизнь. Ход был очень удачным: днем его герой выглядел точно так же, как и все остальные. Ничем не выделяется из толпы: как и подобает спесивому мексиканцу, он горд и надменен. На бедняков и прочих обиженных ему с высокой колокольни плевать. Он носит шпагу как деталь костюма и в общем-то безразличен к женщинам. Но это – днем. Ночью герой надевает маску и становится иным. Он блестящий фехтовальщик и мститель за тех, кому больше не на кого надеяться. И еще (что немаловажно для женской аудитории) он пылкий любовник.

На самом деле додумался до всего этого МакКалли совсем не сразу. В финале первого романа главный злодей убит, сам Зорро громко называет свое настоящее имя и делает предложение возлюбленной. Впрочем, к началу второго эти глупости постарались исправить: злодей ожил, о разгадке личности Зорро все послушно забыли.

Со временем в романах появляется все, что нужно нормальному супергерою: верный спутник (глухонемой слуга Бернардо), безжалостный и непобедимый враг и возлюбленная, соединиться с которой Зорро так никогда толком и не сможет. По такой же схеме дальше будут строиться биографии всех супергероев – вплоть до Бэтмена и Человека-паука.

Возлюбленную Зорро звали Лолита Пулидо. Она не в восторге от дневной версии героя, зато без памяти влюблена в ночную. Это тоже станет общим местом: девушки Бэтмена, Человека-Паука и бекмамбетовской «Черной Молнии» тоже не в восторге от их повседневных воплощений, потому что влюблены в тайное альтер-эго. А главное, у Зорро появится маска: совсем тоненькая, но узнать в ней Зорро невозможно. Снял ее – и ты доктор Джекил, надел – и ты мистер Хайд. Именно благодаря маске Зорро сможет из романа в роман вступаться за слабых и разить злодеев.

Всего МакКалли написал о Зорро 53 романа. Он уставал от этого героя, мечтал сесть за абсолютно новую сагу и однажды даже убил его. Однако так же, как и в случае с Шерлоком Холмсом, под давлением читателей покойному вскоре пришлось воскреснуть. Да и могло ли быть иначе? Вместе с Зорро журнальная индустрия получила наконец канонический образец супергероя. Теперь весь вопрос состоял в том, что делать с этим образцом дальше?

Глава VI
Супергерои захватывают планету

К концу 1920-х тиражи «Стрит-энд-Смит» вдруг стали снижаться. Не то чтобы они резко обрушились вниз – вовсе нет! Снижение было совсем небольшим, но сама тенденция пугала. Конкуренты перекупали их самых модных авторов, публика недовольно ворчала, мол, хочется чего-нибудь посвежее, а тут еще и снижение тиражей. Менеджмент концерна чесал «репу».

Нужно было что-то делать, предпринять какой-то лихой контрудар. Но в какую сторону двинуть и как вообще выправлять ситуацию, никто из этих ребят пока что не понимал.

1

В тот момент на рынке действительно серьезной литературы «Стрит-энд-Смит» были вроде как лидерами. Ну, или, по крайней мере, так их было принято называть. Всего они издавали несколько дюжин журналов: для молодежи, для женщин, для любителей фантастики… Самый раскрученный назывался «Журнал Приключений Ника Картера». Впрочем, поскольку пик успеха Картера остался далеко в прошлом, то издание переименовали просто в «Детективные Истории».

Единственным их конкурентом был издательский дом Фрэнка Мэнси. Там ребята делали вроде бы все то же самое, а результат у них каждый раз оказывался масштабнее и приносил куда больше выгоды. Это была битва достойных соперников.

«Стрит-энд-Смит» снижали цену за выпуск до двенадцати центов, а Фрэнк Мэнси до десяти. «Стрит-энд-Смит» запускали детективный проект, а Фрэнк Мэнси запускал сразу несколько. «Стрит-энд-Смит» договаривались, что писать для них станет модный британец Конан Дойл, и Фрэнк тут же покупал рассказы еще более модной англичанки Агаты Кристи. «Журнал Детективных Романов», издаваемый «Стрит-энд-Смит», достигал рекордного тиража в полмиллиона экземпляров, но всего через полгода лучшие авторы концерна уходили к Мэнси, и тираж их журнала Golden Argosy достигал отметки аж в семьсот тысяч.

Долго так продолжаться, понятное дело, не могло. Кто-то из соперников должен был вырваться вперед и оставить поверженного врага за спиной.

И вот к весне 1930 года директору «Стрит-энд-Смит» Генри Рэлстону показалось, что его день наконец-то настал. Ему все-таки удалось отыскать секретное оружие – то, что поможет одолеть ненавистного Фрэнка. Называлось это оружие «радио».

Сегодня нам уже трудно понять восторги, связанные с радиовещанием. Но для своего времени штука была и вправду революционной. Только представьте: щелчок кнопки – и новости, музыка, театральные постановки, самые интересные люди страны, лучшие развлечения мира – все это доставляют тебе прямо на дом. Менеджерам «Стрит-энд-Смит» удалось договориться, что крупнейший радиовещатель страны выделит целый час на рекламу их романов.

Принято думать, будто литература – это совсем не то же самое, что кино, а кино – совсем не родственник электронных СМИ. Хотя если посмотреть внимательно, то так ли уж велика между ними разница? Медиамагнаты изобрели литературу всего лишь как средство скоротать вечерок с интересным собеседником. Печатный станок позволил снабдить каждого, кто мог заплатить десять центов, книжкой с удивительными приключениями и вдобавок с голой теткой на обложке.

Однако прогресс не стоит на месте. На смену печатному станку пришло сперва радио, а потом и вообще телевизор. Вечерок с такими собеседниками коротался еще удачнее, приключения выходили еще более захватывающими, а голая тетка на телеэкране могла вдобавок и подмигнуть. Стоит ли удивляться, если писатели, прежде жившие за счет литературы, очень быстро переориентировались на эти перспективные рынки?

Сегодня рядом с телесценаристом даже нобелевский лауреат чувствует себя как саратовский родственник, приехавший в Москву проситься пожить. Потому что кому сегодня интересна литература? А телеприемник есть в каждой русской (американской, французской, китайской) семье. Именно в мире кино и ТВ вертятся реальные бабки, только там писателя ждет настоящий успех, и вообще, единственный способ по-настоящему разбогатеть для него – это продать права на экранизацию. «Стрит-энд-Смит» поняли это первыми, и именно они первыми попытались застолбить за собой столь перспективную площадку как радио.

2

Спродюсированная ими программа «Час Детектива» выходила раз в неделю, по четвергам. За это время диктор хорошо поставленным голосом успевал зачитать два-три рассказа из журнала «Детективные Истории». Кого интересует, что там дальше, – добро пожаловать в газетный киоск.

Для того чтобы программа хоть чуточку отличалась от банального радиотеатра, рекламщики «Стрит-энд-Смит» придумали особую фишку. Ведущим их шоу стал некто по имени Тень. О нем не было известно ничего – только голос, зловещий, замогильный голос, и еще мерзкий ухающий смех. Каждую передачу этот странный ведущий заканчивал фразой:

– И кто знает, что уж там было дальше? – Долгая-долгая пауза, а потом: – Тень знает! Ух-хух-хххух-ух-ух…

Популярной программа стала моментально. По четвергам в назначенный час жизнь на улицах американских городов замирала: люди сидели у радиоприемников и боялись вздохнуть. Правда, на продажах журналов «Стрит-энд-Смит» этот успех совсем не отразился. Вместо того чтобы покупать «Детективные Истории» (ради рекламы которых все это и затевалось), люди приходили к киоску, спрашивали журнал… ну, этот… короче, про Тень… узнавали, что такого нет и никогда не было, и расстроенные уходили ни с чем.

Ситуация была патовая: клиенты не покупали журнал, который им предлагали, зато мечтали купить журнал, которого не существовало в природе. Когда директор «Стрит-энд-Смит» понял, в чем дело, то просто распорядился зарегистрировать новое издание «Детективный Журнал Тени». В темпе собрав совещание, он распорядился в течение дня-двух сдать на верстку романы и рассказы, которые в этом журнале будут публиковаться. Потому что если не сделать это быстро, журнал о Тени начнет выпускать кто-то другой.

Сотрудники потупили глаза. Сроки были абсолютно нереальными. Ну, допустим, для первого номера как-то выкрутиться еще можно. Берем пару романов о Нике Картере, везде вместо его имени ставим имя «Тень» и выпускаем на рынок. Но что будет со вторым и всеми последующими номерами? Для того чтобы «Детективный Журнал Тени» превратился в полноценное издание, нужна конюшня авторов, готовых писать сутки напролет, но взять таких негде, потому что все толковые авторы давно приписаны к собственным проектам и за здорово живешь бросать их, разумеется, не станут.

Совещание закончилось ничем. Директор грозился поснимать сотрудникам головы, а те пытались объяснить, что задача просто невыполнима. На завтра было назначено новое совещание. Утром все в редакции сидели понурые и ждали, кому же снимут голову первому. Именно в этот момент в редакцию заскочил Уолтер Гибсон.

– Чего грустим? – поинтересовался он.

Сотрудники объяснили, в чем дело.

– А кто он такой, этот Тень? Что вообще о нем известно?

Сотрудники объяснили, что ничего.

– Так это же прекрасно! Раз этот парень полное «никто», то, значит, и писать о нем можно все что угодно, так?

Сотрудники сказали, что хрен его знает. Вроде так.

– Хотите, за эту работу возьмусь я? – спросил Уолтер.

Сотрудники с сомнением на него посмотрели.

В изданиях, принадлежащих «Стрит-энд-Смит», Гибсон заведовал рубрикой «Досуг»: фокусы, шарады, шахматные задачки, трюки с игральными картами. Мысль, будто этот забавный малый способен написать хоть что-то путное, никогда не приходила в голову сотрудникам редакции.

Уолтер все еще стоял и улыбался. Сотрудники все еще смотрели на него и сомневались. Никто из них тогда еще не знал, что Гибсону суждено стать самой яркой звездой американской литературы своего времени.

3

На тот момент Уолтеру было чуть за тридцать. Но в журналах он публиковался уже больше четверти века подряд. Впервые его работа была напечатана, когда автору не исполнилось и семи лет. Это была загадка, которая звучала так:

 
«Возьмите цифру «четыре»,
Напишите ее так, как писали в Древнем мире.
И из растенья беззаботного
Получишь место, где работают».
 

Отгадка состоит вот в чем. Если цифру «4» написать по-римски, как «IV», то ее можно будет прочесть, как «iv», то есть «ivy», что по-английски значит «плющ», то есть растение, а слово «plant» («растение») по-другому означает «завод». То есть «место, где работают». Что и требовалось доказать.

В смысле составления загадок, головоломок и прочих шарад Гибсон был работоспособен, будто землеройная машина. В пятнадцать лет, еще не окончив школу, он уже вел в местной газете своего городка развлекательную рубрику, все задачки для которой придумывал самостоятельно. Еще одной его страстью были фокусы. Уолтер гордился тем, что в состоянии разгадать секрет любого фокуса. Ну, или почти любого. Даже самая первая опубликованная им книжка была не приключенческим романом, а пособием «Как развлечь гостей фокусами».

После колледжа он попробовал сделать карьеру в страховом бизнесе, но быстро понял, что стуча на пишущей машинке заработает куда больше. Всего через пару лет в Филадельфии не осталось издания, для которого Гибсон не составлял бы шарады и шахматные задачки. Кстати, именно этот парень первым в Штатах стал публиковать только-только изобретенные тогда кроссворды, и именно с его подачи они сумели стать обязательным элементом газетных подвалов.

Из Филадельфии Гибсон перебрался в Нью-Йорк. Газет с журналами здесь было больше, а значит, и возможностей заработать тоже. За следующие три года Уолтер опубликовал 1080 выпусков «Фокусы после обеда», каждый из которых был изобретен им лично, полторы тысячи выпусков «Ежедневных Загадок», почти две тысячи выпусков «Мозговых Тестов» (задачек в стиле проверки на IQ), 1770 шахматных и карточных задачек, 2100 кроссвордов, а также почти семь тысяч гороскопов и кратких выпусков «Это Интересно». В перерывах между работой в газете он успел выпустить еще и шесть книжек, рассказывающих о биографиях знаменитых фокусников.

Именно такой человек теперь стоял посреди редакции «Стрит-энд-Смит» и утверждал, что в состоянии написать роман о герое по имени Тень.

– Вы действительно готовы о нем написать? – сотый раз подряд уточняли сотрудники.

– Ну да, готов, – кивал Гибсон.

Из редакции он вышел, имея в кармане контракт на четыре первых романа. Именно четыре номера собирались выпустить издатели до конца года. Тем же вечером вставив в печатную машинку чистый лист, Уолтер взялся за работу.

4

Главный вопрос, который интересовал всех слушателей «Часа Детектива», состоял вот в чем: Тень, он, вообще, на чьей стороне? В смысле за добро или за зло? Преступник он или борец с преступлениями? Если за добро, то с какой стати у него такой гаденький смех? От Гибсона все ждали, что он сразу же объяснит в чем здесь дело, да только тот слишком долго морочил публике голову своими копеечными фокусами, чтобы не уяснить самого главного правила иллюзиониста: хочешь, чтобы тебе аплодировали? – как можно дольше води всех за нос!

Этим Гибсон и занялся. Сперва все вроде бы шло к банальной развязке: Тень – это просто некий богач, решивший посвятить себя борьбе со злом. Своим трюкам (точно так же, как Бэтмен или герои Жана-Клода Ван-Дамма) он научился во время долгого путешествия в глубинах Азии. По ходу даже выяснилось его подлинное имя: Лемон Кранстон. Но ровно в тот момент, когда читатель разочарованно корчил лицо («Как все, оказывается, банально!»), к Лемону заявлялась подлинная Тень, выяснялось, что сам Лемон здесь вообще не при делах, и распутывать тайну приходилось опять с начала.

Несколько романов спустя Гибсон намекнул, что вроде как Тень ужасно изуродован. Потом стали ходить слухи, что его единственная примета – здоровенная татуировка кобры на груди. В романе «Тень Атакует» один из злодеев утверждает, будто видел лицо Тени и чуть не помер от страха, потому что это было «нечто белое, похожее на абсолютно ровный шар». А в «Тени, Которая Не Отбрасывает Тени» выяснялось, что лиц у Тени много, но вот своего, единственного, вроде как нет совсем.

Объяснять хоть что-то Гибсон не собирался. Наоборот, с каждым романом он только еще больше запутывал публику. Тень везде и нигде. Он все знает, а его не знает никто. В общем, готовьте денежки, дорогие читатели, на подходе следующий том.

Единственное, что было известно о Тени наверняка, то, что он владеет гипнозом и носит черный плащ. По слухам, и то и другое Гибсон списал со своего приятеля, которого звали Ховард Торстон. Тот был владелец самого масштабного шоу фокусов в США и первым из иллюзионистов стал работать с залом. Просил аудиторию, чтобы несколько человек выбрали карты из колоды. После этого колоду тасовали и помещали в прозрачный стакан. Фокусник произносил заклинание и выбранные одна за другой карты сами выползали из стакана.

Общее впечатление от героя оставалось мрачноватым. До Гибсона разделение персонажей на хороших и плохих было незыблемее Великой Китайской стены. Ребята, вроде Баффало Билла, Холмса или Зорро, боролись со злом, не снимая белоснежных перчаток. Никто из них никогда не ругался матом, по-джентльменски вел себя с дамами и терпеть не мог убивать противников – разве уж те сами нарвутся. Тень стал первым, кто стал бороться со злом, используя методы самого зла. Защищая закон, он не обращал на закон никакого внимания. Он носил черное, лил кровь легче, чем воду, и запросто мог просверлить череп убийцы электродрелью. Тень был типичным «плохим парнем», просто воевал этот парень почему-то на стороне добра.

Дебютный роман серии назывался «Живая Тень, или Убийство по соседству». Его раскупили еще до того, как выпуск успел доехать до газетных киосков. «Стрит-энд-Смит» решило выпустить второй том каким-то совсем уж невиданным прежде тиражом – читатели смели с прилавков и его. После этого издатели схватились за голову: и при таких продажах они собираются издать до конца года всего четыре номера?!

Гибсону было предложено срочно явиться в редакцию для подписания нового контракта. Руководство издательства хотело знать: на что именно Гибсон готов за реальные бабки?

Сможет ли он сдавать по роману в два месяца? Уолтер растерянно улыбнулся и сказал, что, разумеется, сможет. Два месяца – это чертовски много времени. А по роману в месяц? Уолтер кивнул. Месяц – это тоже довольно долго. А вот если (долгая пауза) ему будет предложено сдавать по два романа в месяц? По большому тексту, объемом в 75 000 слов первого и пятнадцатого числа каждого месяца, а? Двадцать четыре романа в год – что он скажет по этому поводу?

– Да в чем проблема-то? – продолжал удивляться Гибсон. – До тех пор, пока вы платите, я сдам вам, ребята, столько романов о Тени, сколько нужно.

– И тебе не понадобятся «негры»? На случай если ты устанешь или вдруг иссякнет вдохновение?

– Что такое «вдохновение»? – фыркнул Гибсон. – Никогда не слышал об этой штуке.

Согласно контракту, в течение следующего года Уолтер должен был сдать двадцать четыре романа.

С задачей он справился всего за десять месяцев и до конца назначенного срока от нефиг делать успел сдать еще четыре истории дополнительно.

Сам Гибсон скромно пожимал плечами:

– Я просто сосредотачиваюсь на том, что делаю прямо сейчас. Каждый день я выдаю сорок – пятьдесят страниц, а потом отдыхаю. Когда книжка выходит, я иногда читаю ее и обнаруживаю, что успел забыть, о чем там шла речь, потому что целиком сосредоточился на следующей. А когда я сосредотачиваюсь, то перестаю замечать то, что происходит вокруг. Помню, один роман я печатал, когда поехал в отпуск в Мичиган. Дело было в комнате, где играло радио, в котором одновременно разговаривало три человека, а за спиной у меня стояли еще двое, которые тут же вслух читали друг другу каждую страницу, которую я успевал допечатать до конца, но я их совсем не слышал.

5

Печатные машинки стояли в каждой комнате его дома. В каждую был заправлен чистый лист. Гибсон мог переходить из комнаты в комнату и печатать сразу несколько глав одновременно. Несколько лет спустя компания «Корона», производящая машинки, стала использовать фотографию Гибсона как реклам-ный плакат. На фото писатель сидел за клавиатурой и улыбался, а слоган звучал так: «Полтора миллиона слов в год. Десять лет подряд. Без единой поломки».

Любой, кто держал в руках хоть один роман о Тени, понимал: «ни единой поломки» – это не о машинках, а о самом Гибсоне. Иногда из-под ногтей у Уолтера выступала кровь, а руки скрючивало судорогами, от которых он в полный голос орал. Но почти десять лет подряд первого и пятнадцатого числа каждого месяца он аккуратно сдавал «Стрит-энд-Смит» по новому роману о приключениях своего героя.

Для издателей этот сериал стал прибыльнее Клондайка. «Детективный Журнал Тени» стал родоначальником нового жанра – так называемого hero-pulp. Вокруг него выросла целая индустрия. При журнале был образован платный клуб, вступить в который мог только тот, кто прочел не менее сотни романов о Тени. Члены клуба могли со скидкой купить сувениры и кучу всякого фанатского фуфла: заколки для галстуков, карточки, канцтовары, настольные игры по мотивам. Производители чего угодно могли теперь купить у концерна логотип «Тень рекомендует», прилепить на свою продукцию, и после этого даже самый лежалый товар уходил влет. Впервые в истории медиаиндустрия стала напоминать нормальный бизнес. И глядя на «Стрит-энд-Смит», собственными супергероями стали стремительно обзаводиться их конкуренты.

Первыми на этот рынок попробовало вторгнуться «Издательство Аарона Уэйна». До того как перейти на выпуск супергеройских журналов, оно специализировалось на военных и авиаприключениях. А в начале 1930-х запустило серии о «Детективе по прозвищу Облава» и «Агенте Икс». Впрочем, успеха они не имели и вскорости прикрылись.

Сам Уэйн был известен редким скупердяйством. Авторам он если и платил, то лишь в виде исключения. Дошло до того, что из издательства ушел даже самый раскрученный их писатель Дэвид МакДэниел, причем перед этим он опубликовал книжку «Очередное приключение Монстра», в которой если прочесть все первые буквы каждой главы, то выходило «Аарон Уэйн – мерзкий жмот».

Ушел от Уэйна и его литературный редактор Гарри Стиджер. Именно он прежде курировал серии о супергероях. Стиджер быстро нашел бабки на то, чтобы открыть собственное дело. Его небольшое, но бойкое издательство называлось Popular Publications, и основную ставку Гарри делал уже на «журналы-одного-героя».

Первым из них был журнал The Spider («Паук»). Герой был в копейку содран с Тени: тоже непонятно кто, тоже терроризирует преступный мир преступными методами, тоже выходит на улицу только по ночам и жалит без промаха. Даже шляпы Паук носил точно того же фасона, что и Тень.

После Паука Стиджер запустил на рынок сериал о «Джи-Восемь». Этот боролся со злом уже не внутри Америки, а, так сказать, в международном масштабе. Его врагами были не какие-нибудь там гангстеры, а чокнутые изобретатели, слетевшие с катушек международные авантюристы, немецкая военщина и прочие гады.

Но самым масштабным проектом Popular Publications стала сага о приключениях «Оперативника Номер Пять». Историки литературы даже называли ее «Войной и Миром палп-фикшн». Этот Оперативник был чем-то вроде американского дедушки Джеймса Бонда: кадровый сотрудник спецслужб с лицензией на убийство. Как и Тень, он тоже скрывал свое подлинное имя, и единственное, что было известно о нем читателям, это то, что Оперативник носит кольцо с черепом и прячет внутри брючного ремня гибкую рапиру, которой не дурак помахать.

Суть сюжета состояла в том, что на Америку обрушивается вторжение Фиолетовой Державы и ее Желтого Союзника. Что это за страны, не пояснялось, хотя все и так понимали, что речь идет о Германии с Японией. Весь остальной мир уже завоеван, и Америка остается последним бастионом свободы.

А Оперативник – последней надеждой простых американцев. Испепеляющие все живое ядовитыми лучами смерти, танки ползут к Нью-Йорку, дирижаб-ли распыляют радиоактивные вещества над Калифорнией, но благодаря Оперативнику звездно-полосатый флаг продолжает гордо реять над планетой.

Всего за два года суммарный тираж Popular Publications дополз до шестизначных цифр. Концерн публиковал до сорока наименований журнала в месяц. Для новичков на рынке это было совсем неплохо, согласитесь? Кстати, именно они первыми стали раскручивать жанр «треш-ужастиков», из которых позже вырос весь Тарантино. Впрочем, процветание длилось совсем не долго: конкурентов среди издателей палп-фикшн скоро стало так много, что большинство проектов Popular Publications пришлось свернуть.

В начале 1930-х собственное издательство основывали все кому не лень. Служивший в редакции Фрэнка Мэнси молодой бруклинский еврей Лео Маргулис основал еще одну контору с большим будущим – Thrilling Publications. Здесь производство супергероев было поставлено на конвейер: «Черная Летучая Мышь», «Капитан По Прозвищу Опасность», «Капитан Будущее», «Пурпурная Маска», «Детектив в Маске», «Зеленый Призрак».

Самым первым из маргулисовских героев был «Детектив-Призрак». Запустили его всего через месяц после выхода первых романов о Тени, и какое-то время было непонятно, кто в результате будет пользоваться большей популярностью: то ли Тень, то ли Призрак.

Суть сюжета вкратце такова. Родителей Призрака убили гангстеры, и парень рос сиротой. При этом денег в наследство ему досталась целая куча, и для всех окружающих он выглядит всего лишь плейбоем, бессмысленным прожигателем жизни. Днем парень носит фрак и не выпускает из рук стакан с коктейлем, а по ночам мочит злодеев, но сказать о своей двойной жизни не может никому, в том числе и любимой девушке. Единственный его соратник – редактор местной газеты. Когда становится совсем тяжко, тот зажигает стоящий на крыше редакции здоровенный фонарь с символом Призрака, и этот тут же объявляется.

Сага включает сто семьдесят томов. Это третье достижение в отрасли после Тени (325 томов) и Дока Саваджа (180 томов). Элементы этой истории клонировались с тех пор так часто, что сегодня кажется, будто вся она состоит из сплошных штампов. Из этого черного плаща выросли и Бэтмен, и Человек-паук, и киношный Джеймс Бонд. И все-таки первый раз стеклышки сложились во внятный витраж именно в журналах Thrilling Publications.

Из прочих героев концерна стоит отметить разве что двоих: «Капитана Будущее» и «Зеленого Ламу». Первому парню рамки планеты были уже тесны. Свои подвиги он совершал сперва на других планетах, а потом и у других звезд. При этом сериал вовсе не был фантастикой, – подвиги Капитана не сильно отличались от того, чем занимались Тень и компания. Злодеи, прекрасные дамочки, коктейль, перевернутый столик, с ноги в дыню, и понеслось.

Второй герой вываливался из стройного ряда тогдашних героев. Как и все, он скрывал лицо; как и все, был, разумеется, миллионером; как и все, владел гипнозом и сражался с секретными организациями типа Коммунистическо-Татаро-монгольская Орда. Но при этом Зеленый Лама был и вправду ламой – буддистским монахом. Он умел летать, читал мысли, мог взглядом расстегнуть наручники и сохранять эрекцию трое суток подряд. Но больше всего любил после напряженного дела посидеть, помедитировать или хлопнуть зеленого чайку.