Текст книги "Фауст"

Сцена одиннадцатая

Фауст и Мефистофель.

Фауст

 
Ну что? Ну как? Идет на лад?
 

Мефистофель

 
Ого! В огне вы! Вот так диво!
Не бойтесь: птичку схватим живо!
Пойдем сегодня к Марте в сад.
Вот баба, доложу вам! Точно
Быть сводней создана нарочно.
 

Фауст

 
Прекрасно!
 

Мефистофель

 
Но и ей должны мы удружить.
 

Фауст

 
Что ж, за услугу я готов служить.
 

Мефистофель

 
Она добыть от нас свидетельство б хотела
О том, что бренное ее супруга тело
В могиле, в Падуе, почило вечным сном.
 

Фауст

 
Умно! Так съездить мы туда должны сначала?
 

Мефистофель

 
Sancta simplicitas! Еще недоставало!
Свидетельство и так, без справок, подмахнем.
 

Фауст

 
Когда нет лучшего, то, значит, все пропало.
 

Мефистофель

 
О муж святой, ужель вы всех других честней
Хотите быть? Ужель ни разу не давали
Свидетельств ложных в жизни вы своей?
О боге, о земле, о том, что скрыто в ней,
О том, что в голове и в сердце у людей
Таится, – вы давно ль преважно толковали
С душою дерзкою, с бессовестным челом?
А если мы вникать поглубже начинаем,
Сейчас же видим мы, что знали вы о том
Не более, чем мы о муже Марты знаем.
 

Фауст

 
Софист и лжец ты был и будешь!
 

Мефистофель

 
Обмануть
Меня не пробуйте: я знаю, в чем тут суть.
Не завтра ли, душа святая,
Бедняжку Гретхен надувая,
В любви ей клясться станешь ты?
 

Фауст

 
И от души!
 

Мефистофель

 
Ну да, конечно,
И в вечной верности, и в вечной
Любви, и в страсти бесконечной.
И все от сердца полноты?
 

Фауст

 
Оставь! Когда я чувством нежным
Томлюсь, назвать его хочу,
Порывам бурным и мятежным
Напрасно имени ищу,
И мыслью мир весь облетаю,
И высшие слова хватаю,
Какие лишь найти могу,
И называю пыл сердечный
Любовью вечной, бесконечной, –
Ужель тогда, как бес, я лгу?
 

Мефистофель

 
А все-таки я прав!
 

Фауст

 
Послушай: всяк имеет
Свой взгляд, но, чем надсаживать нам грудь,
Скажу тебе одно, а ты не позабудь:
Кто хочет правым быть и языком владеет,
Тот правым быть всегда сумеет.
Итак, скорей! Что толку в болтовне?
Будь прав хоть потому, что нужно это мне!
 

Сцена двенадцатая

Маргарита под руку с Фаустом, а Марта с Мефистофелем прогуливаются по саду.

Маргарита

 
Я чувствую, что вы жалеете меня,
Ко мне снисходите; мне перед вами стыдно;
Вы путешественник: привыкли вы, как видно,
Всегда любезным быть. Ведь понимаю я,
Что вас, кто столько видел, столько знает,
Мой бедный разговор совсем не занимает.
 

Фауст

 
Одно словечко, взор один лишь твой
Мне занимательней всей мудрости земной.
 

(Целует ее руку.)

Маргарита

 
Ах, как решились вы! Ну что вам за охота!
Взгляните, как жестка, груба моя рука;
Лежит на мне ведь всякая работа:
У маменьки любовь к порядку велика.
 

Проходят.

Марта

 
И что же? Так должны вы ездить вечно?
 

Мефистофель

 
Что делать: ремесло и долг нам так велят.
В иных местах остаться был бы рад,
А надо ехать, хоть скорбишь сердечно.
 

Марта

 
Пока кто молод, почему
По свету вольной птицей не кружиться!
А вот как в старости придется одному
К могиле сирому, холостяком тащиться –
Едва ли это нравится кому.
 

Мефистофель

 
Увы, со страхом я предвижу это.
 

Марта

 
Ну, что же, вовремя послушайте совета!
 

Проходят.

Маргарита

 
Да, с глаз долой – из сердца вон!
Лишь по привычке вы учтивы.
Других друзей всегда б найти могли вы,
Кто вправду сведущ и умен.
 

Фауст

 
О друг мой, верь, что мудрость вся людская –
Нередко спесь лишь пошлая, пустая!
 

Маргарита

 
Как?
 

Фауст

 
О, зачем невинность, простота
Не знает, как она бесценна и свята!
Смиренье, скромность чувств невинная, святая –
Вот самый лучший дар для нас.
 

Маргарита

 
Когда б вы обо мне подумали хоть раз,
О вас бы думала с тех пор всегда, всегда я.
 

Фауст

 
И часто ты одна?
 

Маргарита

 
Да, хоть невелико
У нас хозяйство, все же нелегко
Его вести. Служанки нет: должна я
Варить, мести и шить; с рассвета на ногах…
А маменька во всем престрогая такая
И аккуратна так, что просто страх!
И не от бедности: мы вовсе не такие,
Чтоб хуже жить, чем все живут другие.
Отец покойный мой довольно был богат,
Оставил домик нам, а с ним и старый сад.
Теперь наш дом затих, труды мне легче эти:
Ушел служить в солдаты брат,
Сестрички нет уже на свете…
Немало с ней хлопот я приняла,
Но вновь все перенесть я с радостью б могла:
Так было мне дитя родное мило!
 

Фауст

 
О, если на тебя малютка походила,
Она, конечно, ангелом была!
 

Маргарита

 
Да. Я ее вскормила, воспитала…
И как меня любить малютка стала!
Отца уж не было в живых, когда на свет
Она явилась; матушка ж, бедняжка,
Слегла в постель и захворала тяжко;
Мы думали, что уж надежды нет,
И времени прошло у нас немало,
Пока она поправилась и встала.
Где ж было ей самой кормить дитя!
И вот его взялась лелеять я,
Кормила крошку молоком с водою, –
Она совсем, совсем моя была.
И на руках моих, по целым дням со мною,
Барахталась, ласкалась и росла.
 

Фауст

 
Чистейшим счастьем ты в то время обладала!
 

Маргарита

 
И горя тоже много я видала.
Со мною по ночам стояла колыбель
Рядком; дитя чуть двинется – я встану,
Беру из люльки и к себе в постель
Кладу иль молоком кормить, бывало, стану;
А не молчит – должна опять вставать,
Чтоб проходить всю ночь да песни распевать.
А по утрам – белье: чуть свет встаю и мою;
Там время на базар, на кухню там пора –
И так-то целый день, сегодня, как вчера!
Да, сударь: иногда измучишься заботой!
Зато и сладко спишь, зато и ешь с охотой.
 

Проходят.

Марта

 
Холостяки – всегда вы таковы:
Чрезмерно к бедным женщинам суровы!
 

Мефистофель

 
О, мы всегда исправиться готовы,
Найдя такую женщину, как вы!
 

Марта

 
Признайтесь: есть у вас кто на примете?
Привязанность есть где-нибудь на свете?
 

Мефистофель

 
Пословица гласит: жена своя и кров
Дороже всех на свете нам даров.
 

Марта

 
Но до любви у вас не доходило дело?
 

Мефистофель

 
Я всюду и всегда любезно принят был.
 

Марта

 
Не то! Серьезен ли был ваш сердечный пыл?
 

Мефистофель

 
Ну, с дамами шутить – чрезмерно было б смело!
 

Марта

 
Ах, вы не поняли!
 

Мефистофель

 
Жалею всей душой!
Но очень понял я, как вы добры со мной!
 

Проходят.

Фауст

 
Так ты меня сейчас, мой ангелок, узнала,
Когда перед тобой в саду явился я?
 

Маргарита

 
Вы видели, что я потупилась сначала.
 

Фауст

 
И ты меня простишь, прекрасная моя,
Что я себе тогда позволил слишком много,
Когда к тебе я подошел дорогой?
 

Маргарита

 
Смутилась я: мне это в первый раз.
Насчет меня нигде не говорят дурного.
Уж не нашел ли он – я думала о вас –
Во мне бесстыдного чего-нибудь такого,
Что прямо так решился подойти,
Игру с такой девчонкой завести.
Но все ж во мне, признаться, что-то было,
Что в вашу пользу сильно говорило.
И как же на себя сердита я была,
Что я на вас сердиться не могла!
 

Фауст

 
Мой друг!
 

Маргарита

 
Пустите-ка!
 

(Срывает астру и ощипывает лепестки.)

Фауст

 
Что рвешь ты там? Букет?
 

Маргарита

 
Нет, пустяки – игра!
 

Фауст

 
Что?
 

Маргарита

 
Полно вам смеяться!
 

(Шепчет.)

Фауст

 
Что шепчешь ты?
 

Маргарита

(вполголоса)

 
Он любит – нет; он любит – нет!
 

Фауст

 
О ангел, как тобой не восхищаться!
 

Маргарита

(продолжает)

 
Он любит – нет; он любит – нет!
 

(Вырывая последний лепесток, радостно.)

 
Он любит! Да!
 

Фауст

 
О, пусть цветка ответ
Судьбы решеньем будет нам, родная!
Да, любит он! Поймешь ли, дорогая?
 

(Берет ее за обе руки.)

Маргарита

 
Я вся дрожу!
 

Фауст

 
О, не страшись, мой друг!
Пусть взор мой, пусть пожатье рук
Тебе расскажут просто и не ложно,
Что выразить словами невозможно!
Отдайся вся блаженству в этот час
И верь, что счастье наше бесконечно:
Его конец – отчаянье для нас!
Нет, нет конца! Блаженство вечно, вечно!
 

Маргарита жмет ему руку, вырывается и убегает; Фауст стоит несколько минут в задумчивости, потом следует за нею.

Марта

(подходя)

 
Смеркается.
 

Мефистофель

 
Да, нам пора домой.
 

Марта

 
Я вас подольше б удержать хотела,
Но, знаете, уж город наш такой:
Как будто здесь у всех другого нет и дела,
Заботы будто нет у них другой,
Как только за соседями день целый
Подсматривать; и что ты тут ни делай –
Глядишь, пошла уж сплетня меж людей.
А наша парочка?
 

Мефистофель

 
Вдоль по саду пустилась,
Как пара мотыльков.
 

Марта

 
Она в него влюбилась.
 

Мефистофель

 
А он в нее. Таков уж ход вещей!
 

Сцена тринадцатая

Маргарита вбегает, становится за дверью, прикладывает пальцы к губам и смотрит сквозь щель.

Маргарита

 
Идет!
 

Фауст

 
Меня ты дразнишь? Ах, плутовка!
Постой же: я тебя поймаю ловко.
 

(Целует ее.)

Маргарита

(обнимая его и возвращая поцелуй)

 
Люблю тебя всем сердцем, милый мой!
 

Мефистофель стучится.

Фауст

(топая ногой)

 
Кто там?
 

Мефистофель

 
Приятель.
 

Фауст

 
Скот!
 

Мефистофель

 
Пора домой.
 

Марта входит.

Марта

 
Да, сударь, поздно уж.
 

Фауст

 
Позволите ль из сада
Вас проводить?
 

Маргарита

 
А маменька? Меня
Так проберет она за это!.. Нет, не надо!
Прощайте!
 

Фауст

 
Очень жаль, что должен я
Уйти так скоро, против ожиданья.
Прощайте же!
 

Марта

 
Адье!
 

Маргарита

 
До скорого свиданья.
 

Фауст и Мефистофель уходят.

Маргарита

 
Ах, боже мой, как он учен!
Чего не передумал он!
А я – краснею от стыда,
Молчу иль отвечаю: да…
Ребенок я – он так умен!
И что во мне находит он?
 

(Уходит.)

Сцена четырнадцатая

Фауст

(один)

 
Могучий дух, ты все мне, все доставил,
О чем просил я. Не напрасно мне
Свой лик явил ты в пламенном сиянье.
Ты дал мне в царство чудную природу,
Познать ее, вкусить мне силы дал;
Я в ней не гость, с холодным изумленьем
Дивящийся ее великолепью, –
Нет, мне дано в ее святую грудь,
Как в сердце друга, бросить взгляд глубокий.
Ты показал мне ряд живых созданий,
Ты научил меня увидеть братьев
В волнах, и в воздухе, и в тихой роще.
Когда в лесу бушует ураган,
И богатырь-сосна, ломаясь с треском,
В прах повергает ближние деревья,
И холм ее паденью глухо вторит, –
В уединенье ты меня ведешь,
И сам себя тогда я созерцаю
И вижу тайны духа моего.
Когда же ясный месяц заблестит,
Меня сияньем кротким озаряя,
Ко мне слетают легкою толпою
С седой вершины влажного утеса
Серебряные тени старины
И созерцанья строгий дух смягчают.
Для человека, вижу я теперь,
Нет совершенного. Среди блаженства,
Которым я возвышен был, как бог,
Ты спутника мне дал; теперь он мне
Необходим; и дерзкий и холодный,
Меня он унижает, и в ничто
Дары твои, смеясь, он обращает.
В груди моей безумную любовь
К прекраснейшему образу он будит;
Я, наслаждаясь, страсть свою тушу
И наслажденьем снова страсть питаю.
 

Входит Мефистофель.

Мефистофель

 
Чем жизнь такая радостна для вас?
Не надоест вам все в глуши слоняться?
Я понимаю – сделать это раз,
А там опять за новое приняться.
 

Фауст

 
Другое дело мог бы ты найти,
А не преследовать меня бесплодно.
 

Мефистофель

 
Ну-ну! Не злись: ведь я могу уйти, –
Уйду совсем, когда тебе угодно.
С тобою, грубым и безумным, жить –
Неважный дар послала мне судьбина.
Весь день изволь трудиться и служить,
И так и сяк старайся удружить –
Не угодишь ничем на господина.
 

Фауст

 
Ну вот, теперь упреки мне пошли!
Ты надоел, а я – хвали за это.
 

Мефистофель

 
А чем бы жил ты, жалкий сын земли,
Без помощи моей, не видя света?
Не я ль тебя надолго исцелил
От тягостной хандры воображенья?
Не будь меня, давно бы, без сомненья,
Здесь, на земле, ты дней своих не длил.
К чему же ты сюда, в леса и горы,
Как мрачный филин, обращаешь взоры?
Во влажном мху, под кровом темноты
Себе, как жаба, жизни ищешь ты.
Прекрасная манера веселиться!
Нет, все еще педант в тебе гнездится.
 

Фауст

 
Поймешь ли ты, что я в пустыне здесь
Чудесной силой оживаю весь?
Да, если б мог понять ты, то, конечно,
Как черт, ты мне б завидовал сердечно.
 

Мефистофель

 
Еще бы! Неземная благодать!
Всю ночь на мокром камне пролежать,
К земле и небу простирать блаженно
Объятья, раздувать себя надменно
До божества и в самый мозг земли
Впиваться мыслью, полною стремленья;
Все ощущать, что в мир внесли
Все шесть великих дней творенья;
Внезапно гордой силой воспылав,
Не знаю, чем-то пылко упиваться
И, всю вселенную объяв,
В любви блаженной расплываться,
О смертности своей забыв совсем,
И созерцанье гордое затем
Вдруг заключить… а чем – сказать мне стыдно!
 

(Делает неприличное движение.)

Фауст

 
Тьфу на тебя!
 

Мефистофель

 
Не нравится, как видно?
Как тут стыдливо не плеваться вам!
Ведь нравственным ушам внимать обидно
Про то, что мило нравственным сердцам!
Глупец! Ему позволил я порою
Полгать себе, потешиться игрою,
Да вижу, что не выдержать ему.
Ты и теперь худеешь и томишься;
Не нынче-завтра возвратишься
К мечтам и страху своему.
Довольно же! Возлюбленная страждет,
Сидит она печальна и мрачна;
Тебя, тебя увидеть жаждет,
В тебя она безумно влюблена!
Любовь твоя недавно бушевала,
Как речка, что бежит со снежных гор,
Бедняжку Гретхен страстью заливала,
И вдруг – иссякла речка! Что за вздор!
По мне, чем здесь в лесу царить уныло –
Не лучше ли тебе вернуться вновь
И бесконечную любовь
Вознаградить своей бедняжки милой?
День для нее едва идет:
Глядит она в окно, следит за облаками,
Бегущими грядой над старыми домами;
«Будь божьей птичкой я!» – все только и поет,
И в полдень ждет, и в полночь ждет,
То равнодушной станет снова,
То вдруг всплакнет, не молвя слова,
И вновь влюбилась.
 

Фауст

 
О змея, змея!
 

Мефистофель

(про себя)

 
Пожалуй, лишь поймать тебя сумел бы я!
 

Фауст

 
Уйди, уйди отсюда! Сгинь, проклятый!
Не называй красавицу мне вновь
И не буди к ней плотскую любовь
В душе моей, безумием объятой!
 

Мефистофель

 
Что ж, ей ведь кажется, что от нее уйти
Решил ты навсегда; да так и есть почти.
 

Фауст

 
Где б ни был я, мне всюду остается
Она близка; везде она – моя!
Завидую Христову телу я,
Когда она к нему устами прикоснется.
 

Мефистофель

 
Так, милый мой! Не раз завидно было мне
При виде парочки на розах, в сладком сне.
 

Фауст

 
Прочь, сводник!
 

Мефистофель

 
Что ж, бранись; а я смеюсь над бранью.
Творец, мужчину с женщиной создав,
Сам отдал должное высокому призванью,
Сейчас же случай для того им дав.
Да полно же, оставь свой вид унылый!
Подумаешь, какое горе тут:
Ведь в комнату к красотке милой,
А не на казнь тебя зовут!
 

Фауст

 
В ее объятьях рай небесный!
Пусть отдохну я на груди прелестной!
Ее страданья чую я душой!
Беглец я жалкий, мне чужда отрада,
Пристанище мне чуждо и покой.
Бежал я по камням, как пена водопада,
Стремился жадно к бездне роковой;
А в стороне, меж тихими полями,
Под кровлей хижины, дитя, жила она,
Со всеми детскими мечтами
В свой тесный мир заключена.
Чего, злодей, искал я?
Иль недоволен был,
Что скалы дерзко рвал я
И вдребезги их бил?
Ее и всю души ее отраду
Я погубил и отдал в жертву аду!
Пусть будет то, что суждено судьбой.
Бес, помоги, промчи мне время страха!
Пусть вместе, вместе в бездну праха
Она низвергнется со мной!
 

Мефистофель

 
Опять кипит! Опять пылает!
Ступай, утешь ее, глупец!
Чудак, всему уж и конец
Он видит, чуть лишь нить теряет.
Кто вечно смел, хвалю того;
Ты ж, с чертом столько дней проведший, –
Ты что? Нет хуже ничего,
Как черт, в отчаянье пришедший!
 

Сцена пятнадцатая

Гретхен

(одна за прялкой)

 
Покоя нет,
Душа скорбит;
Ничто его
Не возвратит.
Где нет его,
Там все мертво,
Там счастья нет,
Не красен свет.
Мой бедный ум
Смущен, молчит;
Мой бедный дух
Сражен, разбит.
Покоя нет,
Душа скорбит:
Ничто его
Не возвратит!
Лишь для него
В окно гляжу,
Лишь для него
Я выхожу.
Походка, стан,
Улыбка, взгляд,
Как талисман,
К себе манят.
Его речей
Волшебный звук,
Огонь очей,
Пожатье рук!
Покоя нет,
Душа скорбит!
Ничто его
Не возвратит!
К нему, за ним
Стремится грудь;
К нему прильнуть
И отдохнуть!
Его обнять
И тихо млеть,
И целовать,
И умереть!
 

Сцена шестнадцатая

Маргарита и Фауст.

Маргарита

 
Так обещай же, Генрих, мне!
 

Фауст

 
Охотно,
Все, что могу!
 

Маргарита

 
Скажи ты мне прямей:
Как дело обстоит с религией твоей?
Ты славный, добрый человек, но к ней
Относишься как будто беззаботно.
 

Фауст

 
Оставь, дитя! Мою узнала ты любовь:
За близких сердцу рад свою пролить я кровь;
Не против веры я, кому в ней есть отрада.
 

Маргарита

 
Нет, мало этого: нам твердо верить надо.
 

Фауст

 
Да надо ли?
 

Маргарита

 
Ах, не найти мне слов,
Чтоб убедить тебя! Ты и святых даров
Не чтишь.
 

Фауст

 
Я чту их.
 

Маргарита

 
Да, но без охоты
Принять их. В церкви не был уж давно ты,
На исповедь не ходишь уж давно.
Ты в бога веришь ли?
 

Фауст

 
Мой друг, кому дано
По совести сказать: я верю в бога?
Священников ты спросишь, мудрецов –
У них тебе ответ всегда готов;
Но весь ответ их, как рассудишь строго,
Окажется насмешкой над тобой.
 

Маргарита

 
Не веришь ты?
 

Фауст

 
Пойми же, ангел мой:
Назвать его кто смеет откровенно?
Кто исповедать может дерзновенно:
Я верую в него?
Кто с полным чувством убежденья
Не побоится утвержденья:
Не верую в него?
Он, вседержитель
И всехранитель,
Не обнимает ли весь мир –
Тебя, меня, себя?
Не высится ль над нами свод небесный?
Не твердая ль под нами здесь земля?
Не всходят ли, приветливо мерцая,
Над нами звезды вечные? А мы
Не смотрим ли друг другу в очи,
И не теснится ль это все
Тебе и в ум и в сердце,
И не царит ли, в вечной тайне,
И зримо и незримо вкруг тебя?
Наполни же все сердце этим чувством,
И, если в нем ты счастье ощутишь,
Зови его как хочешь:
Любовь, блаженство, сердце, бог!
Нет имени ему! Все в чувстве!
А имя – только дым и звук,
Туман, который застилает небосвод.
 

Маргарита

 
Как это хорошо, мой друг!
Священник так же это объясняет,
Немножко лишь в других словах.
 

Фауст

 
Везде, мой друг, во всех местах
Сиянье неба восхваляет
Весь мир на разных языках –
И мой не хуже их нимало.
 

Маргарита

 
Да, как послушаешь, сначала
Все будто так, но горе в том,
Что не проникнут ты Христом.
 

Фауст

 
Дитя мое!
 

Маргарита

 
Я ужас ощущаю
Давно уже, скорблю всем существом,
Когда тебя всегда я с ним встречаю.
 

Фауст

 
С кем это?
 

Маргарита

 
С кем повсюду ходишь ты.
Он ненавистен мне от сердца полноты!
Изо всего, что в жизни я видала,
Я не пугалась больше ничего,
Лишь гадкого лица его.
 

Фауст

 
Поверь мне, куколка, не страшен он нимало.
 

Маргарита

 
Его присутствие во мне волнует кровь.
Ко всем и ко всему питаю я любовь;
Но как тебя я жду и видеть жажду,
Так перед ним я тайным страхом стражду;
Притом мне кажется, что плут он и хитрец,
И если клевещу – прости меня, творец!
 

Фауст

 
И чудакам, как он, ведь жить на свете нужно!
 

Маргарита

 
Нет, жить с таким я не могла бы дружно!
Он всякий раз, как явится сюда,
Глядит вокруг насмешливо всегда,
В глазах его таится что-то злое,
Как будто в мире все ему чужое;
Лежит печать на злом его челе,
Что никого-то он не любит на земле!
С тобой всегда я так довольна,
Мне так легко, тепло, привольно;
При нем же сердцем унываю я.
 

Фауст

 
Ах ты, вещунья милая моя!
 

Маргарита

 
И столько он мне ужаса внушил,
Что, если к нам войти ему случится,
И ты как будто мне уже не мил.
При нем никак я не могу молиться;
И так тогда мне больно, милый мой!
И, верно, Генрих, то же и с тобой.
 

Фауст

 
Враждебна ты к нему!
 

Маргарита

 
Прощай, идти мне надо.
 

Фауст

 
Мой друг, когда же будет мне отрада
Часочек хоть с тобою отдохнуть,
Душа с душой и с грудью грудь?
 

Маргарита

 
Ах, я дверей бы запирать не стала,
Когда бы только я спала одна;
Но маменька… так чутко спит она,
И если б нас она застала,
Я с места, кажется, не встала бы живой!
 

Фауст

 
Мы все устроим, ангел мой!
Вот капли: действуют прекрасно!
В питье немножко ей подлей,
И сон слетит глубокий к ней.
 

Маргарита

 
Я для тебя на все согласна!
Конечно, здесь ведь яду нет?
 

Фауст

 
Могу ль я дать тебе такой совет?
 

Маргарита

 
Ты приковал какой-то чудной силой
Меня к себе: на все готова я;
И больше сделать, кажется, нельзя,
Чем для тебя я сделала, мой милый!
 

(Уходит.)

Мефистофель

(входя)

 
Мартышка! Где она?
 

Фауст

 
Шпионил ты опять?
 

Мефистофель

 
Да, кое-что я мог понять.
Вас, доктор, катехизису учили:
Надеюсь, вы урок на пользу получили.
Для девушек так интересно знать,
Кто чтит религию: кто верит непритворно,
Тот и за нами, мол, пойдет покорно.
 

Фауст

 
Чудовище! Не видишь, что она
В душе любовь лишь чистую лелеет:
Своею верою полна,
Той верою, которая одна
Спасенье ей, – она жалеет,
Как душу близкую, погибшего меня.
 

Мефистофель

 
Эх, ты! В тебе ведь только похоть бродит!
Тебя девчонка за нос водит!
 

Фауст

 
Прочь, порожденье грязи и огня!
 

Мефистофель

 
А в рожах ловко суть она находит!
При мне минутки не сидится ей:
Ум замечая в рожице моей,
Она томится и скорбит безмерно,
Что если я не черт, то гений уж наверно.
Так в ночь?..
 

Фауст

 
Тебе что за тревога?
 

Мефистофель

 
И я повеселюсь немного!
 

Сцена семнадцатая

Гретхен и Лизхен с кувшинами.

Лизхен

 
Ты уж о Бербельхен слыхала?
 

Гретхен

 
Нет. Я ведь дома все сижу одна.
 

Лизхен

 
Мы знаем кое-что! Сивилла мне сказала!
Попалась наконец она!
Вперед не важничай!
 

Гретхен

 
А что?
 

Лизхен

 
Да дело скверно!
Что ест она и пьет – двух кормит: это верно.
 

Гретхен

 
Ах!
 

Лизхен

 
Да, теперь награждена!
На шею парню вешалась она:
На все гулянья с ним ходила,
С ним танцевала и кутила;
Везде хотела первой быть,
Есть пирожки да вина пить,
Себя красавицей считала;
Дошла в бесстыдстве до того,
Что наконец уж от него
Открыто брать подарки стала!
Ласкала, нежила дружка –
Вот и осталась без цветка!
 

Гретхен

 
Бедняжка!
 

Лизхен

 
Ты еще жалеешь!
А мы? Как мать велит, бывало, прясть, –
Сидишь да ночью вниз сойти не смеешь;
Она же мигом к миленькому – шасть!
Там, на скамье иль в переулке темном,
Не скучно было в уголке укромном!
Теперь вот пусть свою убавит спесь
Да перед нами в церкви грех свой весь
В рубашке покаянной пусть расскажет!
 

Гретхен

 
Ее он замуж взять, наверно, не откажет.
 

Лизхен

 
Держи карман! Нет, парень не дурак:
Получше может заключить он брак.
Да он уж и удрал.
 

Гретхен

 
Он поступил нечестно.
 

Лизхен

 
Да хоть женись – не очень будет лестно.
Ей наши парни разорвут венок,
А мы насыплем сечки на порог!
 

(Уходит.)

Гретхен

(идя домой)

 
И я, бывало, храбро осуждала,
Как девушка, бедняжка, в грех впадала!
Проступки я бранила строже всех;
Чтоб их клеймить, не находила слова:
Каким мне черным ни казался грех,
Я все его чернить была готова!
Сама, бывало, так горда, важна:
А вот теперь и я грешна!
Но, боже, что меня смутило,
Так было сладостно, так мило!