Текст книги "Основные вопросы международной торговой политики"

Конечно, фактически ограничения свободы импорта или экспорта и теперь могли иметь место в случае установления высоких пошлин – недаром они именуются запретительными; форма соблюдена – запрещения нет, но цель сделать импорт или экспорт невозможными все же достигается. А с другой стороны, отменяя, вообще говоря, всякие запрещения (так что в таможенный тариф они уже включаться не могли), торговые договоры все же не могли не допускать в известных случаях исключений из общего правила. Именно для товаров, составляющих предмет государственной монополии, или же иных, по отношению к которым в интересах гигиены, санитарной полиции (и в видах предохранения животных или полезных растений от болезней, вредных насекомых и паразитов) или общественной безопасности, а равно в целях применения к иностранным произведениям запрещений, установленных для внутреннего производства, или же по иным соображениям чрезвычайной важности, могут применяться исключительные запретительные меры.

Если «соображения чрезвычайной важности» имели в виду условия войны или какие-либо народные бедствия, то прочие ограничения касались нормальных условий и, в сущности, суживали право запрещения импорта, экспорта или транзита товаров.

В силу наличности государственной монополии Франция запрещает импорт спичек и табака, у нас не дозволялся импорт спирта и игральных карт. Из соображений общественной безопасности в России запрещался импорт пороха, снарядов, пушек и бомб, тростей, палок и чубуков со скрытым оружием, бенгальских спичек ввиду их легкой воспламеняемости. В некоторых договорах упоминается и о запрещениях, вызываемых соображениями общественной нравственности, и на основании этого не допускается ввоз печатных произведений, картин, рисунков порнографического характера. Однако наиболее важную группу запрещений составляют те, которые созданы соображениями гигиены или ветеринарной полиции, причем ввиду крайней растяжимости этих понятий представлялась возможность этим путем обходить договор и запрещать импорт тех или других товаров якобы по причинам здравоохранения, на самом же деле из соображений совершенно иных – протекционизма. Так, наряду с вполне обоснованными указанными моментами и существующими повсюду запрещениями ввоза виноградных лоз, тычин и кольев для предупреждения филлоксеры, картофеля из Америки вследствие распространения там колорадского жучка, а равно запрещениями товаров (обоев, игрушек, материй), окрашенных красками, содержащими мышьяк, ввиду их вредного характера, находим имевшиеся у нас запрещения импорта маргарина и сахарина; между тем маргарин внутреннего производства у нас свободно продавался, сахарин же, правда, не производился, но запрещение его обусловливалось тем, что он был опасным конкурентом для сахара.

Еще в гораздо большей степени прикрываются санитарными аргументами цели устранения иностранных конкурентов в запрещениях импорта скота и мяса; закрытие границ иностранному скоту, мясу или мясным продуктам является обычно обходом статей торговых договоров, не допускающих запрещений, основанных на соображениях торговой политики, протекционизма. При заключении русско-германского договора 1904 г. Германия ссылалась на то, что «современные ветеринарно-санитарные условия в России в общем неблагополучны, существующий ветеринарный надзор недостаточен и система регистрации заболеваний скота неудовлетворительна». Поэтому Германия, запрещая вообще импорт русского скота, делала исключение лишь для свиней, да и то допускала их в ограниченном количестве (2500 штук в неделю) и лишь через определенные пункты (Сосновицы). В действительности, как указывалось в германском рейхстаге, эти меры имели в виду «укрепление и развитие германского скотоводства», что возможно «только при удержании существующих цен на продукты животноводства». Злоупотребляла Германия мерами санитарной полиции и в отношении Австрии, а раз австрийский скот не находил себе доступа в Германию, то Австрии приходилось закрывать свою границу для сербского скота, что в свою очередь заставило Сербию создать план сооружения железной дороги, соединяющей ее с Италией, ибо живой скот не переносит продолжительного морского пути. Отсюда сближение Сербии с Италией и вражда к Австрии – провозвестники великой войны.

Но это все же были лишь исключения. Еще реже встречались они в области экспорта. В России был до войны запрещен экспорт огнестрельного оружия из портов Черного и Азовского морей, а экспорт железной руды через польские таможни и экспорт голубей допускались каждый раз с особого разрешения; руду старались сохранить в интересах польских плавильных заводов, голубей опасались выпускать, так как они, будучи дрессированы для почтовой службы, легко могут якобы оказаться в военное время тайными переносчиками нежелательных сообщений.

Все это изменилось с началом войны – она вновь установила запрещения импорта и экспорта.

II. Запретительно-разрешительная система во время войны

До войны основным принципом торговой политики как Европы, так и Америки было импортировать как можно меньше, экспортировать как можно больше. На импорт смотрели как на своего рода необходимое зло, его всячески старались сокращать и затруднять. Для этого существовали высокие, состоявшие из многочисленных ставок, нумеров и литер таможенные тарифы, которые старались не пропустить ни один товар без того, чтобы не обложить его соответственной пошлиной. Вся таможенная политика являлась орудием борьбы с иностранным импортом. Напротив, экспорт всячески поощрялся. Торговые музеи, экспортные склады, промышленные выставки, с одной стороны, всякого рода органы по информации об иностранных рынках и торговые представители за границей, с другой, наконец, возврат пошлин при экспорте и экспортные премии, – все это были меры поощрения экспорта, способы расширения своего сбыта, завоевания новых рынков.

Но с наступлением войны картина резко изменилась. Торговые сношения с другими странами или вовсе оборвались, как это случилось с Германией, Австрией, Россией, или значительно затруднились, как во Франции, Англии, Италии. Возникала опасность товарного голода, недостатка в наиболее важных продуктах, необходимых для армии и населения, в сырье и изделиях, нужных для военных целей. Ограничивать импорт теперь уже не приходилось, напротив, в отношении многих товаров его надо было всячески поощрять, привлекать те самые иностранные товары, которые до сих пор старались держать подальше от своих границ. Напротив, вывоз большинства товаров необходимо было всеми мерами ограничивать, чтобы сохранить то, что имелось в пределах страны; об экспорте думать уже не приходилось.

Так одним ударом война перевернула вверх дном всю торговую политику. Она выдвинула вновь на сцену запрещения, но первоначально только запрещения экспорта, заставила вновь вернуться к этим давно забытым мерам, обозначавшим особенно крутой поворот, ибо не только они, но и заменившие их экспортные пошлины – в отличие от действовавших всегда импортных пошлин – были уже давно забыты.

Едва началась война, как в России был запрещен экспорт зерна, мяса, яиц, масла коровьего, рыбы, сала, овощей, птицы и дичи, животных, лесных материалов, каменного угля, нефти и изделий из нее, кож и шкур, шерсти, селитры. Особым распоряжением был запрещен вывоз руды марганцовой, меди, латуни, стали, свинца. Вывоз всех этих товаров был закрыт через сухопутную границу Европейской России и через все порты Белого, Балтийского, Черного и Азовского морей. Но все же к этому было добавлено, что министром финансов могут быть допущены изъятия в пользу союзных и дружественных государств. Так что получалась квотирование экспорта путем выдаваемых каждый раз разрешений на основании выяснения запасов данного товара в стране и количества, могущего быть вывезенным.

В Германии первые запрещения экспорта обусловливались чисто военными соображениями, но вскоре к ним присоединились и запреты иного рода, частью вызванные соображениями экономической войны, желанием, например, нанести ущерб Англии путем лишения ее текстильной промышленности необходимых ей красочных веществ, частью с целью повышения цен экспортируемых товаров в интересах немецкой валюты; но в случае экспорта по определенным ценам, не ниже известного уровня, таковой допускался. И тут делались, следовательно, исключения из общего правила. Для рассмотрения ходатайств экспортеров и разрешений их в каждом отдельном случае возникали специальные органы. При помощи таких разрешений германский экспорт и во время войны первоначально не прерывался, но с течением времени, по мере того как разверстка почти каждого товара перешла в руки государства и товары отпускались другим странам лишь на началах непосредственных сношений между правительствами, частный экспорт почти прекратился. К тому же количество допускаемых свободно к экспорту товаров сокращалось все больше и больше. Список запрещенных в Германии товаров в октябре 1914 г. составлял 31 страницу, год спустя 69 страниц, а в январе 1918 г. он был заменен несравненно меньшим списком товаров, экспорт которых дозволен.

Во Франции также осенью 1914 г. был запрещен экспорт не только аэропланов, динамита и всякого рода предметов вооружения, но также необходимого для выделки их сырья – хлопка, никеля, хрома, наконец, всякого рода продовольствия, молока, яиц, птицы и дичи, сахара, свеклы, фруктов. Как только обнаруживался недостаток в каких-либо продуктах, так немедленно же вывоз их прекращали.

И одновременно с этим приходилось распрощаться с целым рядом импортных пошлин, составлявших фундамент всей воздвигнутой с такими усилиями протекционной системы. Уже в августе 1914 г. во Франции были отменены импортные пошлины на зерно и муку, рис, мороженое и соленое мясо, живой скот, сухие овощи; к ним присоединилось уничтожение пошлин на импорт различных фармацевтических препаратов. Затем последовал целый ряд других.

Той же политики и в этом отношении придерживались Германия, Австрия, Италия. Пошлины на сельскохозяйственные продукты, из-за которых, как мы видели[86]86
  См. выше, гл. II.


[Закрыть], когда-то велась столь сильная борьба и установление которых достигнуто было лишь с большим трудом, теперь одним росчерком пера были повсюду упразднены. Война сразу смела весь аграрный протекционизм. Но сильно пострадал и промышленный.

Необходимость заставила пойти этим путем. Но далеко не все понимали ее или, вернее, хотели ее понимать, ибо эти меры противоречили их интересам. Так, представители французской металлургической промышленности в ноябре 1914 г. высказались против отмены или понижения пошлин на импорт металлов, находя, что потребителю это не доставит никакой выгоды, а явится лишь поощрением для спекуляций некоторых ловких коммерсантов, готовых воспользоваться всяким случаем в ущерб государственной казне. Не могли с новой политикой примириться и убежденные сторонники протекционизма. «В целях якобы снабжения страны товарами, которых собственное хозяйство не может доставить или, по крайней мере, дать в достаточном количестве, отменены пошлины на многочисленные импортируемые товары; это образ действия столь же опасный, как и бессмысленный, опасный, ибо он подвергает сомнению экономическую систему, созданную сообразно желаниям и потребностям большинства населения, бессмысленный, ибо, покупая дешевле, правительство теряет нередко гораздо больше и во всяком случае столько же на таможенных пошлинах». О том, что вся суть заключается в снабжении населения отсутствующими товарами, о необходимости привлечения иностранных товаров в минуту нужды эти закоренелые протекционисты не хотели знать.

Однако вскоре и они могли торжествовать победу. Дело дошло и до запрещений импорта. Как это могло случиться, когда импорт необходимо было поощрять, а не ограничивать? Суть заключалась в том, что под влиянием запрещений экспорта одних товаров и сокращения его вследствие затруднений, созданных войной, в отношении других товаров торговый баланс в воюющих странах должен был сильно ухудшиться, получить еще более пассивный характер, чем это в большинстве западноевропейских государств имело место еще до войны. А сверх того обнаруживался недостаток в морском тоннаже, в подвижном составе на железных дорогах. Необходимо было обходиться с ними бережливо. Приходилось располагать импортируемые грузы по степени важности – различать грузы первой необходимости, импорт которых поощрялся отменой пошлин, от предметов роскоши, запрещение импорта которых не могло нанести ущерба стране. Промежуточное положение занимали все прочие товары, импорт которых допускался в больших или меньших размерах, в зависимости от потребности в них и степени важности их для страны.

Это и был второй период в истории торговой политики военного времени. В 1916 г. в России был запрещен импорт частных грузов через Архангельск и Владивосток, т. е. на те единственные порты, на которые возможны были сообщения с внешним миром. Однако одновременно с этим были образованы особые органы, которые на основании собираемых в каждом отдельном случае сведений должны были определить, насколько получение того или иного груза вызывается потребностями обороны или же какими-либо интересами государственными или общественными. Во всех этих случаях делалось исключение из запрещения. Каждый раз, следовательно, выяснялось, импорт какого рода товаров имеется в виду и на имя кого они адресованы; в зависимости от этого вопрос о допущении их разрешался в том или ином смысле.

Такая же запретительно-разрешительная система была создана и в других странах. Так, во Франции законом 6 мая 1916 г. правительству было предоставлено право запрещать импорт иностранных товаров, на основании чего декретом 11 мая того же года был опубликован список таких недозволенных к импорту товаров. Запрещение, однако, не распространялось на грузы, предназначенные для государства. При установлении запрещения импорта иностранного леса и металлов было добавлено, что военному министру предоставлено право делать исключения из этого правила на основании заключения специальной комиссии. Закон 1917 г. пошел еще дальше в этом направлении, запретив импорт всякого рода товаров иностранного происхождения. Однако он не распространялся на товары, которые нужны стране, как сельскохозяйственные продукты, предметы вооружения и т. д. В отношении других товаров устанавливалась квота для каждого предмета, по видам товаров и по странам происхождения, квота в свою очередь распределялась между отдельными промышленниками и торговцами.

Даже в Англии, где запрещение импорта и экспорта, как и вообще вся система регулирования торговли, применялись во время войны в значительно меньших размерах, чем в других воевавших странах, в 1917 г. запрещен был импорт различных предметов роскоши, как, например, спиртных напитков, articles de Paris, допуская, однако, смягчение путем выдачи особых разрешений на импорт этих товаров. Для других была установлена определенная квота; так, например, импорт консервированной рыбы был допущен в пределах половины импорта прежних лет, импорт томатов, миндаля, винограда в размере одной четверти, бумаги в количестве одной трети. Импорт книг и журналов был допущен только отдельными экземплярами и в форме почтовых посылок, так что читатели могли их выписывать из-за границы по-прежнему, но книжные магазины вынуждены были отказаться от приобретения их оптом. Необходимо было сохранить тоннаж для подвоза зерна из Америки, мяса и жиров, руды из Испании, шахтового леса из Скандинавских государств и Франции.

Таким образом, прежняя, господствовавшая в течение многих десятилетий протекционная, или покровительственная, система уступила место прогибиционизму, или запретительной системе. Прежняя испытанная форма таможенных пошлин оказывалась непригодной в обстановке войны, нужны были меры гораздо более решительного свойства. Целью ведь являлась не охрана национального производства путем импортных пошлин на соответствующие товары или посредством экспортных на необходимое для них сырье. Задача была иная – не допускать вывоза товаров, необходимых для армии или населения, как и ввоза ненужных товаров, в целях сбережения на средствах транспорта и на валюте. Между тем особенность пошлин заключается в том, что они удорожают импортируемый или экспортируемый товар, тем самым сокращая импорт или экспорт, но отнюдь не прекращая его. При недостатке продовольствия и сырья, вызванном войной как в воюющих, так и во многих нейтральных странах, даже высокие экспортные пошлины привели бы лишь к сбыту этого рода товаров за границей по высоким ценам, притом к доставке их даже в страны врагов. Точно так же запретительные пошлины на ввоз предметов роскоши не остановили бы импорта последних, предназначенных для состоятельных групп населения, в частности для появившихся во всех странах новых слоев населения, разбогатевших благодаря войне, поставкам для армии, расширению многих отраслей производства, спекуляции на имевшиеся в ограниченном количестве товары.

Запрещения импорта и экспорта находились в тесной связи между собой. Раз допускался импорт лишь безусловно необходимого, было бы легкомысленно выпускать это необходимое из страны и затем приобретать его по дорогой цене за границей. И наоборот, раз экспорт многих товаров был запрещен, то очевидно, что в интересах торгового баланса, вексельного курса, валюты приходилось ограничивать и импорт. Баланс и так в большинстве стран стал резко пассивным.

Приходилось прибегать к запрещениям, но, как мы видели выше, это не были абсолютные, безусловные запреты. Запрещения импорта или экспорта прежнего времени, когда они устанавливались ради охраны производства в стране, не допускали по своему характеру исключений; если же последние делались, то это являлось нарушением самой системы, вызываемой фискальными соображениями, стремлением извлечь выгоду из лицензий, даваемых на импорт или экспорт запрещенных товаров.

Теперь условия были совершенно иные. Цель не могла заключаться ни в огульном запрещении импорта или экспорта всякого рода товаров, ибо в то же время имелись и такие товары, импорт которых ради армии и населения нужно было всячески облегчать, а с другой стороны, такие, экспорт которых не было основания прекращать, а напротив, желательно было продолжать в интересах торгового баланса. Все товары распадались на две группы: с одной стороны, необходимые для армии и населения и не имевшиеся в достаточном количестве в стране, а с другой стороны, не нужные ни с точки зрения военной, ни в целях народного хозяйства предметы роскоши в широком смысле этого слова. Только первые надо было запрещать вывозить, вторые – ввозить. Очевидно, необходимо было выделять каждый раз те виды товаров, которые следовало включить в ту или в другую группу, список же их не мог не меняться в зависимости от количества запасов в стране, от потребности в них, от морского тоннажа и подвижного состава на железных дорогах и многих других обстоятельств. Но и в отношении каждого отдельного товара приходилось считаться с различными условиями. Запрещая экспорт или импорт, нельзя было игнорировать потребность союзников в снабжении их данным товаром или необходимость для промышленности сбыта их за границу. Да и вообще, удерживая товар в стране или не допуская его, можно было ставить известные пределы в том или другом направлении – сохраняя известное количество его в стране, остальную часть выпускать или же разрешать импорт в определенных ограниченных размерах, т. е. устанавливать импортные или экспортные квоты.

Таким образом, прежняя однообразная политика ограничения импорта и поощрения экспорта сменилась иной, но гораздо более сложной, дифференцированной, в зависимости от характера импортируемого или экспортируемого товара. Создалась не чисто запретительная, а запретительно-разрешительная система, система контроля над импортом и экспортом; отменялась лишь свобода импорта и экспорта. Экспорт и импорт всех товаров или определенных видов полностью запрещался, а затем, на основании отдельных разрешений или в пределах установленной квоты, их импорт или экспорт допускался.

Квота нередко определялась путем взаимных соглашений между государствами на принципах компенсации. У каждой страны имелись такие товары, которые она могла без ущерба для себя вывозить как ненужные ей или оказывающиеся у нее в избытке. Она и предлагала их союзникам или нейтральным странам в определенном количестве, с тем чтобы в виде компенсации ей были предоставлены ими необходимые ей товары. Бывало и так, что у нее требовали такие товары, которые и ей самой были нужны, но взамен этого она могла получить другие еще более важные для нее предметы; тогда имело смысл отказаться от некоторой части первых для приобретения вторых.

Мы находим целый ряд такого рода соглашений, заключенных, например, Германией с нейтральными странами: Нидерландами, Швейцарией, Швецией. Германия отдавала им каменный уголь, железо и иные металлы, медь, латунь, олово, машины и предметы вооружения для мобилизованных армий нейтральных стран и взамен получала у них продовольствие, жиры, хлопок, кожу, резину и многое другое. Первоначально нейтральные страны, желая сохранить торговые сношения с Германией, охотно снабжали ее нужными ей предметами, хотя и устанавливали в свою очередь принципиальные запрещения экспорта, но вскоре они потребовали компенсаций, ибо и сами нуждались в немецких товарах, экспорт которых был запрещен, и до предоставления их стали задерживать предназначенные к экспорту в Германию товары.

Франция также вступала в соглашение с другими странами, союзными и нейтральными, однако не столько ради обеспечения себя теми или другими предметами, имеющимися у них, – для этого по общему правилу было достаточно отмены экспортных пошлин и введения ограничений экспорта собственных товаров. Лишь в отдельных случаях Франция выговаривала себе право экспорта тех или иных товаров из других стран. Компенсационный обмен главным образом устанавливался ею в интересах своего экспорта, ибо наряду с такими видами товаров, вывоз которых Франция запрещала, имелись и другие, экспорт которых был вполне возможен и желателен. Указанные выше запрещения импорта предметов роскоши и ограничения импорта предметов не первой необходимости должны были неблагоприятно отозваться на многих странах, в особенности на тех, которые, подобно Франции, производили в значительной мере предметы роскоши. Необходимо было заключать соглашения с другими государствами, чтобы взаимно допускать и эти товары в известных пределах, так как иначе пострадали бы соответствующие, нередко весьма важные для страны отрасли производства. Так, соглашением с Англией, заключенным в 1917 г., Франция добилась свободного ввоза французских товаров в пределы Англии, но со своей стороны предоставила последней лишь частичную компенсацию, не облегчая импорт многих английских товаров, как-то: шерстяных тканей, хлопка, джута, мыла, свечей. Англия считалась с фактом разорения значительной части Франции и понижения ее производительной способности, с необходимостью для нее развивать свой экспорт и улучшить свой торговый баланс. В том же году имели место соглашения Франции с Италией, Швейцарией, в начале 1918 г. с Испанией. Франция и Италия взаимно предоставили друг другу право вполне свободного импорта определенных товаров или в пределах определенных квот. Швейцарии Франция разрешила ввоз ее важнейших фабрикатов – шоколада, часов, ювелирных изделий, вышивок, хлопчатобумажных тканей, обуви, шелковых материй и крученого шелка, Испании – вин, апельсинов, пробкового дерева. За это они не только предоставили Франции право экспортировать в их пределы, но и открывали по ее закупкам значительные кредиты.

Примером третьей формы компенсационного обмена может послужить та, которая практиковалась между Англией и Швейцарией. Англия, будучи лишена немецких красок и сильно страдая от отсутствия их, вошла в соглашение с Швейцарией, согласно которому она поставляла четырем швейцарским фирмам нужные им для производства красок материалы, а последние расплачивались с ней готовыми изделиями. Таким путем производство красильных веществ в Швейцарии получало нужное ему сырье, а Англия имела специальные виды красильных веществ, особенно трудно изготовляемые; сама же она ограничивалась производством более дешевых и простых массовых продуктов этого рода.

Заключая соглашения с нейтральными странами, воюющие государства не могли не принимать мер против того, чтобы из этого не извлекли выгоды враждебные им державы. Уже с самого начала войны последняя велась не только оружием, но и экономическими мерами, обнаруживалось стремление лишить врагов нужных им видов продовольствия, сырья и вспомогательных материалов, нанести ущерб их промышленности и населению. С течением времени меры этого рода стали все более усиливаться и подготовлялась новая экономическая война после заключения мира. Нейтральные государства вследствие этого нередко оказывались в весьма затруднительном положении. Им необходимо было продолжать торговые сношения с обеими воюющими сторонами, получать у одной из них одни, у другой другие товары, вывозить и тем и другим. Между тем каждая сторона опасалась, как бы нейтральная держава предоставленное ей для ее промышленности сырье, продовольствие, предназначенное для ее населения, и даже вооружение, нужное для ее мобилизованной в целях охраны границ армии, не уступила противной стороне и тем не усилила прямо или косвенно мощь врагов.

Антанта в лице главным образом Англии учредила в нейтральных странах контрольные организации для надзора за импортируемыми туда из стран Антанты товарами и за тем, чтобы они не уходили из пределов данной страны. Нейтральные державы пробовали протестовать против такого вмешательства в их дела, но Англия решительно настаивала. Подобно тому как хлебные транспорты, заявляла она, беспрепятственно транспортируются на английских судах и по французским железным дорогам, так как Англия и Франция имеют достаточные гарантии того, что никакая часть их в каком бы то ни было виде не попадет в Германию или Австрию, это возможно устроить и в отношении других товаров, если законные потребители объединятся и совместно представят достаточно обширные гарантии. В подкрепление же своего требования она задерживала транспорты грузов и тем заставляла нейтральные страны пойти на уступки. Пришлось создать такого рода организации, на которые смотрели как на средство приспособления в целях сохранения собственной торговли и промышленности, как на «буфер, который, правда, тяжело давит собственную спину, но все же ослабляет силу исходящих от Англии ударов».

В Нидерландах возникла известная компания N.O.T. – Nederlandsche Overzee Trust Maatschappij, превратившаяся вскоре в учреждение, «снабженное большей силой и авторитетом, большим влиянием на всю торговую и промышленную деятельность, большей властью, чем когда-либо имел какой-либо правительственный орган». Она «стала вторым правительством, которое в важнейших вопросах экономической жизни переросло через голову действительного правительства». В Швейцарии ей соответствовала S.S.S. – Societe Suisse de Surveillance Economique[87]87
  Швейцарское общество экономического надзора (франц.). – Прим. ред.


[Закрыть], или, как швейцарцы толковали эти три «S» с горькой иронией, Souverainite Suisse Suspendue[88]88
  Приостановленный швейцарский суверенитет (франц.). – Прим. ред.


[Закрыть], имея в виду ее огромную власть.

Эти контролирующие органы должны были служить гарантией того, что импортируемые из стран Антанты товары будут предназначаться исключительно для потребления в данной нейтральной стране и ни в коем случае не попадут в руки вражеских государств ни прямым, ни косвенным путем, т. е. ни в том же, ни в переработанном на местных фабриках и заводах виде. Однако нейтральные страны очутились между молотом и наковальней, ибо для получения у Германии необходимых им товаров им приходилось в виде компенсации снабжать ее полученными от Антанты продуктами. Так это было, например, в Швейцарии, когда же последняя обратилась с соответствующим ходатайством к Антанте, указывая на то, что у нее нет больше собственных товаров для компенсирования Германии, Антанта ответила, что она не имеет оснований делать уступки Швейцарии, для того чтобы последняя могла вывозить товары из Германии. Мало того, Германия со своей стороны не желала ни в коем случае допустить, чтобы каменный уголь и железо, доставляемые ею Швейцарии и столь необходимые для последней, поступали на заводы, изготовляющие не только вооружение, но хотя бы даже машины или рельсы для Франции, или чтобы шлаки, получающиеся при плавке руды, вывозились в Италию, как это делалось до войны. Она вообще требовала, чтобы швейцарские заводы отказывались работать для Антанты, на что Швейцария отвечала, что на такое самоубийство она пойти не может, ибо не только ей необходимо экспортировать, но и Антанта, в случае такого образа действия прекратит доставку ей продовольствия и кормов, что равносильно для нее голодной смерти. Во всяком случае в Швейцарии был образован и второй контрольный орган – для сношений с Германией, который должен был давать немцам всевозможные гарантии; для получения у них каменного угля и железа, машин и инструментов нужно было представлять каждый раз целую массу удостоверений и ручательств, давать обещания, заменяющие присягу, доказывать крайнюю необходимость. Притом Германия запрещала изготовление определенных товаров из доставляемого ею сырья, исключала из списка снабжаемых заводов ряд предприятий в качестве подозрительных. Так что компенсационный обмен совершался далеко не гладко.