Текст книги "Петрикор"

Свет меняется. Актеры начинают подбрасывать снег возле пианино и поют.

Соня. Однажды на вечеринке… Я попробовала… Ну, вы понимаете – снежок.

Пианино заиграло знакомую тему.

Соня. Такая ровная дорожка белого снега. Да, я сделала это. Вместе с Максом, он был старше меня на пять лет. Макс достал пакетик, высыпал всё на папин стол… а потом трахнул меня на этом столе. Бумаги на столе смешались с кровью и кокаином. Это был мой первый секс, а он даже не понял. Думал, что я уже опытная. Мне было так хорошо! После этого он сразу забыл меня, а я потеряла голову. Я звонила ему, он не брал трубку. Я писала ему. Он не отвечал. Привет! Я пыталась понять, что я делаю не так. Привет! Он молчал, молчал. Привет! Привет!

Музыка затихла. Из разных уголков зазвучали голоса.

Голоса актеров. Привет! Привет. Привет. Привет. Привет.

Соня. Привет! Я думаю о тебе.

Она улыбается своей глупости, ведь ей никто не отвечает.

Соня (уже немного не в себе). Я ничего не знала о себе. На какое-то время он примирял меня с собой. Мне казалось, что я все могу, а потом…

Медленно начинает играть музыка.

Соня. Я падала в колодец и проваливалась в него все глубже.

Соня выходит вперед вдвоем с Анфисой. Они медленно двигаются под музыку.

Соня. «Твоя дочь ведет себя как проститутка!» Моя мать говорила так отцу. Твоя дочь… Как будто она не имела ко мне никакого отношения. Анфиса – продажная нищая сука – сдала меня. Кому? Моей матери. Та заплатила ей за правду. Ха… Ха… Правда за деньги.

Человек играет громче. Девушки делают пластическую зарисовку на сцене.

Анфиса. Как ты меня назвала?

Соня. Продажная нищая сука.

Анфиса. Че ты сказала?

Соня (громко). Я сказала – продажная нищая сука!

Соня плюет в сторону, Анфиса убегает. Соня продолжает, подбирая шарф с пола.

Соня. Я совсем перестала учиться, и если бы не Анна… Не знаю, смогла бы я бросить… С Анной мы рассматривали вместе журналы, придумывали образы. Она считала, что я прирожденный дизайнер. Я сшила ей шарф. Я никому не верила. А вот Анна. Для нее не важно было, что я из богатой семьи. Ее муж был художником. Она родила от него прекрасного малыша, вот только отец и сын никогда не встретились. Несчастный случай. Случай… Случай…

Благодаря Федору я сказала матери: «Дальше я сама» – и убежала в съемную квартиру с ним. Федор смотрел на меня с восхищением. С самой первой встречи.

С трудом Соня заставляет себя развернуть лист, который ей вручает Федор. Она разворачивает его. Сзади на экране с эффектом печатной машинки появляется текст: «Что делает нас сильнее? То, что нас не убивает? Я прошу быть тебя в пятницу, в 18:00, на похоронах. Анна».

Федор. Как? Уже шесть? А где мама?

Человек играет о смерти Анны. Все молча смотрят на него.

Резко гаснет свет, на стене проносится изображение поезда. Поезд звучит громко. Из этого звука постепенно слышится шепот. Некоторые слова слышно особенно отчетливо. Голоса странников перешептываются о смерти, жизни, перерождении. Кажется, кто-то рассказывает о странной практике, во время которой люди кладут руки на плечи друг друга. Во время перебежки Соня передает Федору шарф. Шепот звучит все громче, переходит в громкий разговор, который прерывает Федор. В конце этой сцены Соня убегает в зал, а Ник и Анфиса – за кулисы.

Сцена 6

Это твой выбор

На сцене: Федор, Человек, Ник, Анфиса, Николай.

Во время монолога Федор постепенно начинает спускаться в зрительный зал.

Федор. Вас послушаешь, она прям святая. Но это не так. Она обычная женщина, просто очень сильная. Это вы ее всегда видели опрятной, улыбчивой и хорошенькой. А я видел, как она болеет, как ее тошнит, слышал ее истерики, мат! Я видел ее настоящую, живую! Где же ты, Мама… Она назвала меня в честь отца. Федором. С греческого – Божий дар. Но я был совсем не подарок. Мама говорила, что я похож на отца… Но я не любил ни музыку, ни рисование… И мое сердце намного крепче его… К черту эту музыку, особенно нудную классику! Мне нужен был компьютер, телефон с камерой, запереться и чтоб меня никто не трогал, ведь я видел свою маму не только дома, но и в классе – каждый день! Нет…

Человек начинает играть классическую музыку, Федор трижды закрывает уши, но к нему подбегает Ник и убирает его руки.

Федор. Вас послушаешь, она прям святая. Но это не так. Помните «Моторолу» – такую раскладушку? Мама копила деньги, чтоб я первым в классе ее купил. Мама, ты где? А через неделю у меня его отжал старшеклассник, опозорив перед всей столовой. Ну я спер из кабинета ОБЖ огнетушитель и, дождавшись, пока у старших классов закончатся уроки, отбил у этого ублюдка все желание увлекаться чужой техникой. И вы думаете, Мама меня поняла? Она не поняла: и когда я выбрал физмат, и когда нажрался в первый раз из-за девушки, и когда высказал Николаю все, что о нем думаю. Она понимала вас! Она понимала весь мир, кроме родного сына.

Вы питались лучиками ее любви, а я стоял в стороне и молча завидовал.

Человек играет мелодию.

Федор. Нет. Вас послушаешь – она прям святая, но она обычная женщина! Просто очень сильная. Или, наоборот, слишком слабая, чтобы уметь любить. Она боялась быть собой и говорить открыто. Вы думаете, она говорила мне, что любит меня? Говорят, она стала такой после смерти отца: представьте, засыпаешь рядом с любимым человеком, а проснувшись, видишь только бездыханное тело, которое оставила душа… Мама… Ты где?

Соня и Федор стоят в центре на сцене. Человек садится в центре зала. Соня общается с Федором по-китайски, Человек тут же переводит это.

Соня (по-китайски). Привет!

Человек. Привет!

Федор (по-китайски). Привет!

Человек. Привет!

Соня улыбается.

Соня (по-китайски). Я думаю о тебе.

Человек. Я думаю о тебе.

Федор (по-китайски). Я люблю тебя. Ты самая красивая, амбициозная, умная – и самая злая.

Человек. Я люблю тебя. Ты самая красивая, амбициозная, умная – и самая злая.

Соня (по-китайски, улыбаясь). Отстой!

Человек. Отстой!

Федор (по-китайски, улыбаясь). Полный отстой!

Человек. Полный отстой!

Федор. Так я и жил бы, не зная этого света любви, если бы к нам не перевелась Соня. Дерзкая, злая, но такая настоящая. Моя половинка. Мое дополнение. Я предложил маме, чтобы Соня жила с нами. Со мной … В одной комнате. Я желал этого больше всего на свете. Но она отказала.

Соня. Отстой!

Федор. Полный отстой! Сказала, что… Соне нужно справиться самой. Ей нужно через это пройти, чтобы повзрослеть. А вот Ника она взяла…

Федор подходит к Нику и лохматит его волосы.

Федор. То есть мужик не может сам справиться, а женщина должна, чтобы повзрослеть. То есть кто-то должен остаться наивным ребенком в своем мире фантазий, а кому-то нужно страдать в одиночестве, чтобы стать по-настоящему зрелым? И кому это решать? Анне? Кто она такая, чтобы решать это? Не принимаю я такую логику. Как вы считаете – человек может принимать решение за другого человека?

Трое зрителей отвечают.

Федор. Интересный ответ! А Николай поддержал ее. Хотя кто его спрашивал. Он урывками наведывался к нам в квартиру: то придет и останется на все выходные, то не появляется неделями.

Судьба. А че ты его не выгнал?

Федор (быстро переведя взгляд на нее). А ты вообще кто?

Судьба. Конь в пальто.

Человек берет аккорд. Камера начинает снимать Федора крупным планом. Играет музыка.

Федор. А че я его не выгнал? Мама переживала. Он не был ее достоин. Воспринимал ее мягкость и немногословность как слабость, как трусость. Думаю, она просто боялась, что он, как и отец, умрет. Так и случилось – он умер… в ее глазах. Я начал учиться у Сони тому, чему не научила меня мать: быть собой, выражать свои эмоции. И учил ее в ответ любить. Любить всем сердцем. Маме не нравились мои изменения.

Странники по одному медленно начинают выстраиваться сзади.

Федор. Я тратил все деньги на Соню, начал готовиться к открытию бизнеса. Работал на двух работах и учился. Я собирал себя, как оригами, над которыми мать корпела каждую ночь от бессонницы. Мама не догадывалась, почему я редко ночую дома, почему раздражен. И я понял, что не так: мне нужно поступить так же, как Соня, – отделиться. В ту ночь мы долго разговаривали. Обычно в семьях ругаются, но мы с ней разговаривали: долго и холодно. И я сказал Маме: дальше я сам… буду строить свое будущее. Без тебя. Вы думаете, она это приняла? Она холодно сказала…

Ник. Это…

Анфиса. …твой …

Ник. …выбор.

Наверху выстроились в одну линию, руки в карманах.

Федор. Вот мы и не общались два года… Каждый шел своей дорогой.

Анфиса. Пока одна из них не привела к обрыву…

Ник. Возможно, то была взлетная полоса.

Анфиса. Неужели ты думаешь, что она бы себя убила?

Федор. Нет, невозможно. Это невозможно. Она хоть и простая женщина, но сильная.

Ник. Вот именно! Она бы так не поступила. Однажды она слила в унитаз купленное мной снотворное. Ты же помнишь, что она говорила.

Федор разворачивает лист. Сзади на стене высвечивается машинописный текст: «Пока выбор не сделан – на свете все возможно. Я прошу тебя проститься. В шесть… Мама».

Федор. Пока выбор не сделан – на свете все возможно. Но у меня написано «проститься».

Ник. У меня прямым текстом написано «похороны». Анны больше нет.

Судьба. Может, это Николай постарался?

Анфиса. Почему сразу Николай! Он не виноват.

Повисает пауза. Федор передает Анфисе шарф.

Анфиса (кидая шарф за сцену). Это я ее убила.

Все медленно поворачивают голову в сторону Анфисы. Человек наигрывает Сати.

Сцена 7

Почти девственный запах

На сцене: Анфиса, Николай, Человек, Федор, Ник, Судьба.

Ник и Федор расходятся в стороны и спокойно садятся на свои места. Анфиса же с ногами забирается в кресло, стоящее перед ней.

Анфиса. Анна была единственной, кто разглядел во мне то, чего я не видела в зеркале: уникальность. Мои родители не разглядели… Что можно увидеть в шестом ребенке? Донашивать вещи за старшими – вот участь шестого ребенка. А еще папа дал нам всем имена на букву А, чтобы мы все стали еще более одинаковыми. Как-то раз бабушка в подъезде перепутала меня с братом, который был на год старше, потому что я носила его куртку, и еще мама стригла нас всех под горшок, чтобы сэкономить на парикмахере. Я никогда не чувствовала себя… Нужной. И каждый раз, когда кто-то обращал на меня внимание, я понимала – вот! Вот сейчас я счастлива.

Звучит третья музыкальная тема. Анфиса садится в первом ряду. Действие словно происходит в кинозале. Ник и Федор, надев очки, пристают к Анфисе. Начинается пластический этюд, после которого молодые люди оставляют Анфису одну на сцене.

Анфиса. Так бы я гуляла с придурками с нашего района, если бы не встретила мою учительницу музыки Анну – женщину, которая увидела меня. Женщину, которая поверила в мою исключительность. Анна сказала, что я должна стать актрисой, и мы стали готовиться к поступлению в театральный. Помню тот день, когда она показала мне фильм с Гретой Гарбо в главной роли – именно тогда я поняла: вот! Вот как на самом деле выглядит мое будущее. По утрам мы с ней пели в классе, по вечерам репетировали у нее дома. Иногда к нам заходил Ник. Потом в квартире Анны мне стало… Тесно. Мне захотелось внимания со сцены – а что? Разве я этого не достойна? Пусть все мужчины мира смотрят на мои тело, лицо, слушают меня, восхищаются мной, пусть хотят меня! Именно эти мысли витали в моей голове, когда во время нашей репетиции к Анне пришел Коленька. Он не стал прерывать мой монолог: просто сел и смотрел. А я из кожи вон лезла, чтобы он успел оценить красоту моего тела и мягкость голоса. И у меня получилось.

Он забирал меня из школы. Встречал на машине и довозил до дома. А потом однажды… Помню, что было очень холодно, а он ужасно опоздал. Я ждала его на улице, он отвез меня к себе. У меня так руки замерзли, и он встал передо мной на колени и долго дышал теплом на мои ладошки, так нежно целовал их и шептал: «Моя девочка, моя девочка». Я и сама не поняла, как все случилось.

Сначала тихо звучит четвертая музыкальная тема. На сцене появляются три альтер эго Николая – Ник, Федор и Человек.

Анфиса замечает первого, начинает рассказывать ему.

Анфиса (шепотом). Я словно растеклась в этой нежности, в этом шепоте. На совершеннолетие он подарил мне платье, настоящее вечернее платье, как у актрис. В постели он восхищался мной, поклонялся моему молодому телу… Наконец-то меня кто-то ценит! В один момент ты обретаешь всё. В одном мужчине сразу все, чего ты был лишен.

Четвертая музыкальная тема начинает звучать громко. Анфиса танцует с тремя мужчинами по очереди, произнося свой текст. По сцене бегут ноты.

Анфиса. Чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее тебя увлекает чувство, накрывает своими плотными вибрациями. Запрещая себе, ты только больше распаляешь свое желание и похоть. Спасение – это отдать, отдать все без остатка, до капли… Я приходила к нему. Свет был выключен, всегда темно. Только свечи на столе. Он просил, чтобы я не красилась и не душилась. Ему нравился мой запах, только мой. Николай усаживал меня на стул и медленно раздевал. Я даже дышать не могла, боялась. Он так нежно гладил меня: «Моя девочка, моя девочка». Его руки… Они предугадывали, предвосхищали. Он знал каждое мое желание, каждый изгиб моего тела, все мои родинки. Он придумал каждой из них имя. И каждую целовал. Никто не любил меня так, как он. Я была для него всем.

Громко играет музыка. Анфиса попадает в руки Николая, они танцуют.

Все заканчивается. Заканчивается и четвертая музыкальная тема.

Анфиса. Мне было страшно. Ты сильно разозлился и сказал, что мне придется выбирать: ты или общение с учительницей. Я, конечно, выбрала тебя. Разве я могла знать, что она любит тебя?

Из кармана пальто Анфиса достает лист. На стене высвечивается текст, набранный на печатной машинке: «Никто не виноват. И никто ничего не знает о любви. Прошу Вас, Анфиса, быть в пятницу в 18».

Анфиса. Позавчера Анна молча закрыла передо мной дверь. Мне пришлось сказать ей: дальше я сама. С твоими руками на моих плечах. С твоим взором только на мне. И ее смертью тоже на мне.

Николай. Когда я увидел Анфису, то сразу понял, что это она. Повторение той далекой школьной истории, которую я так и не смог забыть.

Выходит Судьба и садится в первом ряду.

Николай. Сопротивление было бесполезно. Она была так похожа на нее, только еще более порочная. Я чувствовал себя гением, я мог настраивать ее и играть на ней как на самом прекрасном инструменте. Я… вернулся к музыке. Она была готова на все и так открыто дарила мне себя, каждый миллиметр своего тела. Она была покорна и ничего не требовала взамен. «Моя девочка, моя девочка» – она снова подарила мне это чувство свободы, этот свет. Только в сексе мы настоящие, подлинные, без всей этой шелухи, без притворства. И мысли… Они перестают управлять нами. Мы становимся свободными. Анфиса подарила мне музыку и снова забрала меня. Почему все повторяется? Каждый раз повторяется? Мы выбираем тех, кто нас разрушает. Анна сама давала Анфисе советы, писала письма, сообщения, которые они отправляли вместе. Была ли это любовь?

Пока Анфиса и Судьба заговорщически в первом ряду быстро повторяют свои реплики, приходит Николай.

Анфиса и Судьба. Любовь.

Анфиса и Судьба двигаются одинаково, точно Ник и Человек.

Николай. Никто ничего не знает о любви.

Анфиса и Судьба. Мне кажется, я что-то знаю о любви. Любовь. Любовь. Любовь. Любовь!

Девочки впервые замечают друг друга и начинают смеяться.

Николай. Или это только снится?

Судьба. Анна любила тебя так сильно, что помогала Анфисе. Она желала тебе счастья. Идиот.

Николай. Уйди!

Судьба. Нет.

Анфиса. Мне уйти?

Николай не отвечает. Человек начинает петь хорал, все подхватывают его на закрытом звуке. Совсем без музыки, звучит только голос. По сцене туда-обратно проходят странники с пало санто.

Николай. Все повторяется.

Анфиса. Все повторяется.

Судьба. Все повторяется.

Заканчивается звук второй музыкальной темы, которая звучала весь спектакль.

Сцена 8

Ты меня слышишь?

На сцене: все.

Все поднимаются со своих мест и двигаются кругом через всю сцену. Сидит только Николай. Где-то круг они проходят молча, поднимаясь, опускаясь, путешествуя перед сценой. Первыми на вершине оказываются Человек и Судьба. Они берутся за руки и медленно направляются к Николаю. Садятся рядом с ним. Как только Анфиса оказывается в центре сцены, она не может промолчать и, уходя вперед, говорит. Позже это повторят все.

Анфиса (в слезах). Простите меня, простите. Я не знала. Прости меня, Анна. Я не хотела.

Ник. Я любил тебя. Спасибо тебе за мое настоящее, за мое будущее. Я ценю и уважаю ваш выбор, как вы уважали мой. До свидания, Анна!

Соня. Спасибо вам за Федора. Спасибо за каждый вечер, Анна. Что нас не убивает – делает сильнее.

Наверху остался только он. Ее сын.

Федор. Мама… Мама… Давай поговорим. Пожалуйста, давай поговорим… Мам… Ты меня слышишь?

В один момент за его спиной оказывается Анна. Она провожает его взглядом, но Федор лишь молча идет вперед. Все выстраиваются в общий рисунок.

Сцена 9

Чужой фургон несбывшихся мечт

На сцене: все.

Актеры сидят спереди в креслах. Сцену окутывает дым. Анна провожает всех взглядом.

Анна. Прощай! Прощай, Анна, похоронившая свои чувства, мысли и смыслы. Что? Учительницы музыки и прежней Анны больше нет… Всё! Больше нет! Я ее убила.

Звучит пятая музыкальная тема.

Анна. Вы сможете меня простить? Я должна была это сделать. Впервые я должна была сделать что-то для себя. И знаете? Мне даже хотелось причинить вам боль, чтобы вы отдали мне часть моей души. После боли всегда наступает спасение. Неужели не понятно? Ведь это так просто. Мы все связаны друг с другом. Всегда связаны. Вне времени. В каждом моменте, в каждой минуте. Я была радугой. Всегда радугой. Нет, я не думала об этом. Мне самой нравилось отдавать, я ничего не требовала. Но мы никому не нужны, если отдаем себя с такой легкостью, разрываем на мелкие кусочки, как шагреневую кожу. Хотя не так. Мы все нужны друг другу для чего-то. Сейчас я была рядом и наслаждалась. Мне хотелось услышать каждое слово, летящее в мою сторону, каждое воспоминание. Спасибо! Я благодарю вас за это. Память, память – самое ценное, чем может обладать человек. Все остальное просто иллюзия. Учительницы музыки больше нет. Учительницы музыки больше нет!!! Прощай! Теперь есть новая Анна. Пока выбор не сделан – на свете все возможно.

На экране высвечиваются слова: «Пока выбор не сделан – на свете все возможно».

Николай. Но выбор сделан.

Анна. Выбор сделан.

Свет начинает очень медленно уходить, оставаясь только на Николае.

Заканчивается пятая музыкальная тема.

Николай. Почему я выбрал именно башню «Меркурий»? Не знаю! Остается пара секунд. Кажется, моя игра зашла далеко. Не знаю – хотелось мне уйти отсюда или остаться. Теперь я знаю точно – вокруг меня сидели люди. Холодно сегодня. Зачем мы здесь?

Шепотом все, кроме Николая и Анны, начинают петь: «We don’t need no education» [54]54
  Нам не нужно учиться (англ.).


[Закрыть].

ЗТМ

Fin

Изоляция

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Тристан, 50 лет, биолог

Изольда, 50 лет, преподаватель

Кристина (Крис), 30 лет, стюардесса

Магда, 45 лет, психолог

Оперная певица

На стене надпись: Einmal ist keinmal.

Появляется Изольда в кожаном костюме. Она сильно взволнована.

По экрану бежит надпись:

«Изольда – 50 лет, все еще очень красива. Преподает в университете. Работа, как и жизнь, больше не приносит ей удовольствия. Основная эмоция – скука и страх. Увлечена одним из своих студентов. Это средство от скуки. Посещает психолога. Это средство от страха. Ровно тридцать лет замужем за Тристаном».

Изольда. «Нет, ты знаешь, что ты сеньор мой и властелин? Знаешь, что я подвластна твоей силе и твоя раба! Ах, зачем не растравила тогда раны жонглера, не дала погибнуть в болотной траве убийце чудовища? Не опустила на него меч, уже занесенный, когда он купался? Увы, тогда я не знала того, что узнала теперь!» – «Изольда, что же знаешь ты теперь? Что тебя терзает?» – «Увы, меня терзает все, что я знаю и вижу. Терзает море, мое тело… И вся моя жизнь!» Она положила руку на плечо Тристана; слезы затуманили лучи ее глаз, губы задрожали. Он повторил: «Милая, что же терзает тебя?» Она отвечала: «Любовь к тебе».

Музыка. Изольда уходит. На сцене появляется Магда. Может быть, она уже была на сцене и просто разворачивает кресло, в котором она сидела спиной к зрителю. Она встает, снимает пиджак. На ней блузка с абсолютно открытой спиной, волосы убраны в пучок, красные очки. Закуривает. Босиком идет к беговой дорожке.

Напевает низким грудным голосом. Сначала без музыки. Затем небольшой фортепианный аккомпанемент.

Она поет песню Рамштайн «Du bist sehr schoen»: «Du bist so schön, so wunderschön // Ich will nur dich…»

На экране появляется надпись:

«Магда – 45 лет, психолог, количество подписчиков в „Инстаграм“ – 110 тысяч. В разводе, наблюдательна и любопытна. Обожает эксперименты и авантюры. Используемый в работе метод – шок-провокация. Занимается терапией с Тристаном, Изольдой и любовницей Тристана».

Магда идет спиной к зрителю по беговой дорожке и произносит свой монолог.

Магда. Нам нестерпимо хочется ясности. Нас пугает хаос. Как мы можем в непредсказуемом мире кем-то управлять или чем-то владеть? Это же абсурд! Но мы стремимся к ясности. Зачем? Зачем, я спрашиваю?.. Но если вы так хотите? Любая ясность все уничтожает! Но если вы хотите – пожалуйста. Я готова следовать с вами по лабиринтам вашего подсознания. Но то, куда мы придем, – там страшно… Там уже нет никакой возможности для фантазии. Мы движемся к известному для всех финалу. И никто не может избежать его, но ведь можно идти к нему с радостью.

Какая, собственно, разница, что наша жизнь – всего лишь иллюзия? Мы ее не выбираем и не можем считать ее нашей заслугой или наказанием! Истинную реальность всему происходящему придают только наши мысли и страхи. Только то, что мы сами воображаем, – вот что действительно имеет значение.

Мы все скованы этими страхами. Мы ищем кого-то, чтобы слиться с ним и почувствовать себя цельными и бесстрашными… Но это тоже иллюзия… Из одной проблемы следует другая, и так до бесконечности. Вы же знаете, как говорят психологи: оттолкнитесь от дна, и тогда начнется восхождение, но до дна дойти невозможно, и мы будем с вами падать, падать и падать… А я буду с вами работать…

Останавливает дорожку. Надевает пиджак, садится в кресло.

Надпись на стене: «die Vertrautheit» – ЗНАКОМСТВО.

Как только начинает звучать голос Тристана, на экране идет надпись:

«Тристан – 50 лет, известный биолог, успешен и в науке, и в бизнесе. Женат на Изольде. Последние несколько лет встречается с постоянной любовницей Крис. С недавних пор посещает психотерапевта Магду. Восхищен ею не только как специалистом…»

Магда реагирует, слушает, делает пометки в блокноте – она на приеме.

Голос Тристана. Теперь – все по-другому! Совсем не так, как тридцать лет назад. Верность женщины меня скорее пугает, а способность быть в моменте, легко отпускать – наоборот, завораживает. Больше всего возбуждает, когда она способна отдаться мне вся – ну вот целиком: без остатка! Жадно ищу эту готовность в ее глазах, хочу подтверждения. В Изольде этого совсем не осталось, как бы я ни старался… Мне даже кажется, что она с трудом меня переносит. Может быть, ей противен мой запах. Я знаю. Я это вижу. Я даже дышать стал тише рядом с ней. Когда я говорю, она меня не слышит.

Магда. Давайте пожалеем Тристана все вместе…

Тристан. Я боюсь. Да, мне страшно. Очень страшно. А кому не страшно? У меня есть другая женщина. Но я не представляю, как я могу с ней жить в одном пространстве. Она ведь почувствует утром мой запах изо рта, услышит мой храп. Несколько месяцев такой жизни, и от нашей страсти ничего не останется. Мыльный пузырь лопнет. Я боюсь одиночества. Всегда его боялся. Но если бы вы видели благородное и холодное лицо Изольды. Она смотрит сквозь меня, я знаю, она меня ненавидит.

Голос Изольды. Я смотрю на него и чувствую, что ненавижу…

Магда (Тристану). Как вы познакомились?

Тристан. Может показаться странным, но я помню тот день в мельчайших подробностях. Хотя забываю события недельной давности! И телефон забываю, когда выхожу из дома… Даже лицо любовницы не помню. А вот тот день – сидит в голове. Тогда я впервые за пять лет обучения в университете оказался в публичной библиотеке. У деда была редкая подборка книг, и раньше как-то не возникало надобности простаивать за ними в очереди. Обалдеть, какая-то совсем другая реальность! Кому сейчас расскажешь, что существовали очереди за книгами!.. У деда было много книг, а вот по психологии почти ни одной. Эта наука его не интересовала. Он и за науку ее не считал. Наука – это что-то доказательное. А психология… Дед не страдал рефлексией. Я взял работы Карла Юнга и прошел в читальный зал. И вдруг увидел ее со спины. Боже, сам Дега мог бы позавидовать этим изгибам, таким точным!.. Я не мог оторвать взгляда от ее спины. Она что-то увлеченно читала. «Привет! Не помешаю?»

Входит Изольда. Она в другом наряде. Черное дорогое платье, черные туфли, красные перчатки.

Тристан. «Садитесь, где вам хочется». Она не взглянула на меня. «Хочется здесь!» Я подошел и сел слева от нее. А она повернулась и посмотрела на меня особым долгим взглядом. Оценивающим и многообещающим. Ну, вы понимаете, о чем я.

Магда. Мужчинам всегда кажется, что мир вращается вокруг них.

Изольда переставляет свой стул ближе к центру и садится на него.

Изольда. Мужчинам всегда кажется, что мир вращается вокруг них. Но у каждого своя версия. Он подошел и сказал: «Можно я сяду рядом?» – такой тихий, робкий голос. Он мне сразу понравился. Напомнил отца.

Магда. Чем?

Изольда. Да-да, у девочек всегда все связано с отцом, я понимаю. Отец… Единственное, что его интересовало – наука, биология. Он считал себя бесконечно далеким от духовной экзальтации моей матери. Однажды он ей так и сказал – дорогая, прекрати философствовать. Тебе не идет. И вообще он считал, что вся эта эзотерика, и религия с ней заодно, все это – чушь. Масонские штучки и невежество. Целью его жизни было разоблачение мифов. Внешний мир интересовал его только через призму биологии, как и я. Он наблюдал за моим развитием как наблюдают за развитием медузы или шимпанзе. А вот Тристан… Он увидел меня. Именно меня! Подошел и сказал: «Можно я сяду рядом?» Я пыталась скрыть свою заинтересованность. «Садитесь где хотите…» И снова уткнулась в книгу. И он выбрал сесть рядом.

Магда. Мы все хотим одного – быть замеченными, особенными, избранными.

Изольда. В тот день и час в публичной библиотеке я ощутила себя избранной. Но я не могла сдаться без боя. «Можно я сяду рядом?» – «Ну если другого места не нашлось…» Я с детства усвоила – любовь не дается просто так, любовь нужно заслужить. «Может быть, выпьем кофе в перерыве?» – «Кофе?» Он положил книги на стол и сел слева от меня. «Вы всегда вопросом на вопрос отвечаете?» Я не ответила, решила проигнорировать. Тогда он представился. Он просто назвал свое имя. И этого было достаточно. «Меня зовут Тристан», – сказал он. Я почувствовала, как по моей спине, которой он только что любовался, медленно сползла струйка пота. Бегство было невозможно. Передо мной сидела сама судьба. «Меня зовут Изольда».

Магда. Редкое имя.

Появляется оперная певица. Она поет арию ИЗОЛЬДЫ «O, Solitude Henry Purcell». Уходит.

Изольда. Мама любила все необычное, диковинное. В нашей квартире хранилось много всяких вещиц! Но я помню гипсовые статуэтки, изображения египетских богов – подарки маминого друга, художника. Я думаю, она была очень одинока с отцом.

Магда. Вы боитесь одиночества?

Изольда. Одиночества? Нет… Я боюсь одиночества вдвоем… Это намного страшнее.

Магда. Расскажите о вашей матери.

Изольда. Мама… Она увлекалась зороастризмом и Ницше. Вместо сказок на ночь читала мне мифы Древнего Египта. А я представляла бога Ра, плывущего по небу на сияющей колеснице. Еще помню много фотографий улыбающихся людей: мама сама снимала. Считала, что быть счастливым намного сложнее, чем несчастным. И что счастью надо учиться. Тогда мне подобная позиция казалась странной, а сейчас я с ней согласна. Если можно научиться говорить, писать, рисовать, то почему нельзя научиться быть счастливым?

Магда. Тогда все массмедиа полетят к черту. Управлять несчастными проще. Как это забавно. Тристан и Изольда встретились в огромном городе, где так много одиноких людей, а они встретились. Жизнь – лучший драматург.

Изольда встает, в свете софита – только ее лицо.

Видео юной Изольды на экране.

«Изольда любила его. Она хотела его ненавидеть: разве он не пренебрег ею оскорбительным образом? Она хотела его ненавидеть, но не могла, ибо сердце ее было охвачено тем нежным чувством, которое острее ненависти»[55]55
  Из «Романа о Тристане и Изольде» Ж. Бедье.


[Закрыть].

Ритм. Магда идет по беговой дорожке.

Магда. Меня зовут Магда. Я психолог. Всегда чувствовала себя единственной, уникальной: нигде не было двух Магд – ни в детском саду, ни в школе, ни в университете. Мой отец – поляк. Мама переводила пленарные заседания на каком-то научном конгрессе в Варшаве. Вот тогда между ними все и случилось. И она не думала о своем будущем. Вообще ни о чем не думала. Просто отдалась этому слюнявому поляку. Отец тогда был женат, у него в семье росло двое маленьких детей. Но они с мамой вдруг полюбили друг друга! Охренеть… У мамы даже сохранилась целая стопка писем от него. Только сильно влюбленный мужчина может писать такие письма! Даже если живет с другой женщиной. (Сходит с дорожки.) Так думала мама. Как интересно. Письма влюбленных мужчин. У тебя ни одной куклы. Ты донашиваешь старые туфли, но зато у твоей мамы есть стопка любовных писем. Когда мужчина любит, он совершает поступки. Это я вам как психолог говорю. Однажды отец приехал в Ленинград. Он гулял со мной по Летнему саду. Я плохо помню ту встречу – только его большую и теплую руку. На улице было холодно, а он держал меня за руку. У меня задрался рукав, но я боялась сказать, чтобы он не отпускал меня, и промерзла вся. Наутро поднялась температура. С тех пор всегда смотрю на мужские руки…

Через два года после той встречи отец скоропостижно скончался. Вот и вся история. Нет, я, конечно, все проработала. Вы что, не знали? Психологами становятся от боли. Но я так и не простила его. Красивое слово «любовница»! Во всяком случае, точно звучит куда интереснее и как-то даже чисто фонетически приятнее, чем «жена»!.. (Говорит громко.) Может быть, поэтому я как-то превентивно на стороне любовницы. (Делает приглашающий жест к себе на сеанс.)

Надпись на экране: «Реальность, как она есть» – Realität wie sie ist.

Выходит Крис и садится на стул справа.

На экране описание Кристины:

«Кристина (Крис) – 30 лет, стюардесса. Любит деньги, секс и летать. Состоит в связи с Тристаном более трех лет. Ощущает любовь как болезнь. По этому поводу проходит терапию у Магды».