Текст книги "Петрикор"

Крис. Меня зовут Кристина, но все меня называют Крис.

Выходит оперная певица. Она исполняет арию Крис – Sartorio: Giulio Cesare: Quando voglio. Крис двигается под ее пение, танцует.

Крис. Меня зовут Кристина, но все меня называют Крис. Я стюардесса. Блин, у меня такое ощущение, что я в клубе анонимных алкоголиков. Раньше меня окружали нищеброды и неудачники. Честно… Достало. Надоели эти недовольные рожи. Знаете, все эти тренинги личностного роста – хочешь изменить свою жизнь, начни с окружения. Вот я и устроилась стюардессой на бизнес-рейсы. И меня сразу взяли. Еще бы – с такими-то ногами. Теперь вокруг ухоженные люди, дорогие шмотки, селективный парфюм. Одним словом, сильная энергия. Ну, вы понимаете… Наклоняешься к человеку, чтобы предложить напитки, и прямо чувствуешь такой мощный поток. Запах дорогого коньяка тоже чувствуешь. Тристан, кстати, сразу обратил внимание на мои ноги, и только потом посмотрел мне в глаза. Ну, это нормально…

Магда. Ноги, как и алкоголизм, – это просто данность. Дальнейшее – наш выбор. Продолжайте…

Крис. У меня тогда был какой-то вялотекущий роман с одним чиновником. Он меня дико ревновал к моим полетам. Думал, что я вообще на каждом рейсе с мужиками запираюсь в туалете. У него на этой почве прямо фобия началась, и стоять перестал… А для мужика это… Сами понимаете. Пошли как-то в ресторан, я после рейса была, потом в номер. Он по нолям был совсем, а я уже просто задолбалась его шасси поднимать, ну и заснула. Просыпаюсь среди ночи, а он смотрит на меня в упор. Меня прямо холодным потом прошибло. А он так тихо шипит мне в лицо: «Это все из-за тебя, потому что ты шлюха!» Нормально вообще? Ну, я встала, оделась и ушла, а на прощание сказала: «Я тебе, гондон брюхатый, не шлюха, а порядочная стюардесса». Он в меня пепельницей швырнул. А представляете, если бы попал? Короче, еле унесла свои длинные ноги. Какое-то время смотрела на мужиков с омерзением. А потом вот встретила его, и понеслось… Он на меня посмотрел как-то по-особенному, и я прямо вся потекла. Ничего, что я так откровенно?

Магда. Рассказывайте, пожалуйста… Я хоть послушаю.

Крис. Захотелось, чтобы он прямо тут – в воздухе – и трахнул меня, ну, в смысле овладел. Не подумайте, что я какая-то извращенка. Хотя какая разница, что вы обо мне подумаете!.. Не пройдет и десяти минут, как вы забудете о моем существовании. Все же думают только о себе!

Магда. Нет. Я думаю о вас. Я думаю… какие же ноги отвалил ей Господь. И, главное, за что?

Крис. Ну, вот было что-то в его взгляде… Что-то такое, что захотелось его прямо до мурашек в матке! Принесла воду, виски, колу и томатный сок… Я подошла, наклонилась, так чтобы была видна моя грудь. Знаете, это выгодная поза стюардессы. Ну и спросила: «Что будете на горячее? Курицу, рыбу? Или меня?» Всегда хотела так сказать, но не решалась. А тут вот наконец раз – и решилась. Даже самой не верится, что смогла сказать такое. Хотя что особенного: разве женщина не может выразить намерение первой? Открыто и без подтекстов – «не уверена, не знаю, может быть»? Мужчинам нравится, когда женщины проявляют инициативу. Мне один известный художник историю рассказал, как был в Нью-Йорке на каком-то мероприятии и туда явилась известная тусовщица. Ходили слухи, что она всех более-менее приличных мужиков перетрахала. Красивая баба, ничего не скажешь, сказал он. Так вот, она протянула руку, чтобы познакомиться, и сразу так – скучно тут неимоверно, пойдем… Чего время терять… Ну и действительно… Умерла в тот день от передоза.

В общем, мы с Тристаном заперлись в кабинке. То, чего мой чиновничек так опасался, наконец свершилось. Хотите, чтобы я описала в подробностях, что там было? Хм. Вот вы попадали когда-нибудь в зону высокой турбулентности? Помните эти ощущения, когда она проходит? Приблизительно такое чувство у меня было после нашего первого отрыва с Тристаном. Я вышла из кабинки только с одной мыслью – слава богу! Вот она, сила секса.

Он летел на какой-то закрытый симпозиум в Париж: там со всего мира биологи собирались. Тристан рассказал мне об этом уже в нашу вторую встречу – в отеле, когда я прилетела из Милана… Я ни хрена не понимала, но мне очень нравилось его слушать. Какие эсэмэски он мне писал! Хочу твою… Ну, вы понимаете. Хочу зажать тебе и трахнуть… Нагну тебя и… Этот утонченный эстет… С интеллигентным лицом. Такое ощущение, что его всю жизнь жена на привязи держала и не давала. И он эти слова вообще впервые произносил.

Видео – молодые Тристан и Изольда.

Изольда. «Обними меня крепко, мой милый! Прижми так сильно, чтобы в этом объятии наши сердца разорвались и души улетели! Увези меня в счастливую страну, о которой ты некогда говорил! В страну, откуда никто не возвращается, где чудесные певцы поют бесконечные песни. Увези меня!»[56]56
  Из «Романа о Тристане и Изольде» Ж. Бедье.


[Закрыть]

Изольда закрывает лицо руками. Ей больно вспоминать то, что было.

Крис после небольшой паузы продолжает.

Крис. С Тристаном все произошло так спонтанно! Но именно это мне понравилось больше всего: полная непредсказуемость. Никто никому ничего не должен. Знаете, как взлетает самолет. Сначала тяжело расходится, медленно набирает скорость, его трясет – и вот ты даже не успеваешь заметить, как он всей своей тяжестью оторвался от земли! Все происходит почти неуловимо… Я не писала Тристану первая. Прочитала как-то в одном журнале: не пишите никогда первой, если хотите заполучить мужчину. Вот я и старалась. Хотя поначалу это не трудно было. Он отправлял эсэмэски, но почти никогда не звонил. Я отвечала – но не сразу. Его это так заводило. Я была ненасытна, а потом снова уходила, улетала в свою жизнь. И даже на время забывала про него. Сначала забывала, а потом…

Магда. А что случилось потом?

Крис. А потом… Потом я и сама не поняла, как начала о нем все время думать, как маньячка какая-то. Мы так дико… Ну, вы понимаете. И мне казалось, что я уже – не я. Мы словно стали одним целым. Представляете?

Магда. С воображением у меня все хорошо. К тому же я сама увлекалась несколько раз, но как-то умела вовремя остановиться.

Крис. А я вот всегда была без тормозов. Знаете, быть стюардессой не так-то просто. Все-таки я за людей отвечаю. Однажды разливала горячие напитки, и воспоминания как-то сами нахлынули – как он распахивает дверь отеля и просто накидывается на меня, как неистово раздевает. И как он лежит после секса на мне, открытый, как ребенок, и я боюсь пошевелиться. Так задумалась, что пролила на какого-то мужчину горячий кофе. В общем, я как-то совсем с катушек слетела.

Магда (в сторону). Даже такая пустышка может влюбиться. (Крис.) Я вам завидую.

Крис. Только знаете, вот мне было реально интересно: неужели жена ни о чем не догадывалась? Как он вообще возвращался домой весь пропитанный моими запахами?! Ну, она ведь должна была хоть что-то чувствовать? Или у нее проблемы с обонянием? Оно что, с возрастом притупляется?

Камера на сцене крупно берет Изольду. Большой свет уходит. Свет на лицо Изольды. Изольда сидит, закрыв лицо руками. На экране ее руки.

Магда. Любой школьник на уроках химии может поставить опыт, чтобы убедиться в правильности той или иной научной гипотезы. Но человек, проживающий одну-единственную жизнь, лишен возможности проверить гипотезу опытным путем – нам не дано узнать, следовало или нет слепо доверяться возникшему чувству! Каждодневная жизнь подвергается обстрелу случайностями, неожиданными встречами – с людьми и с обстоятельствами. А еще – попадает в плен событий, называемых «совпадениями».

Изольда убирает руки от лица. Звучит «Вокализ» С. Рахманинова.

Изольда. «Можно ли услышать тишину? Ты ее слышишь?» – любил повторять Тристан. Раньше… Помню, мы включали классическую музыку – «Вокализ» Рахманинова или Вагнера, – закрывали глаза и пускались в столь странное путешествие вместе. Придумывали иную жизнь, открывали новые двери, прокладывали неведомые маршруты… И ведь ничего не боялись! Ходили витиеватыми улочками по Венеции, сидели рядом с Риальто, пили вино, катались на гондоле и любовались палаццо… Умудрялись заблудиться в дворце Дожей, простоять час у Тициана и послушать Стравинского в Ля Фениче… Когда родился Иван, наш сын, я с каждым днем начала все больше чувствовать растущий холод. Тристан – ученый, гений: бесконечные симпозиумы, влюбленные студентки, журналистки. Его все обожали и обожают до сих пор. Слава. Они смотрели на него с восхищением. И я тоже так смотрела. А что мне оставалось? Преклоняться перед его талантом и пытаться соответствовать. Сначала думала, что мне так только кажется… Но потом все больше и больше понимала, что теряю интерес к нашим совместным фантазиям, потому что не видела там себя. Я стала словно лишней в его жизни, наполненной блеском успеха. Мне оставалось лишь воспитывать ребенка, подкреплять веру Тристана в себя и служить. Преданно служить. И я старалась. Очень старалась…

Удивительно, каким скучным может стать то, что еще совсем недавно так увлекало, занимало все мысли. Вместе с тем, как рос Иван, я все больше уходила в себя. «Сепарейт лайф»: один за всех и все за одного. И все равно ты один.

Наш дом пророс зловещей тишиной. Она, словно паутина, распространилась на каждый сантиметр, почти полностью захватив все пространство. Мы почти не говорим друг с другом – с трудом верится, что раньше запросто могли проболтать всю ночь! А еще целоваться, пить вино, слушать музыку, заснуть под утро, чувствуя, что живем. Счастье… Было ли оно?

Сейчас Тристан уходит, пока я еще сплю. И уже давно не целует меня. Мы можем не говорить друг с другом по несколько дней – и всех такое положение дел устраивает.

Можно ли услышать тишину? Раньше у меня получалось… У нас получалось!

Сняли пластинку, поцарапали иглой. Неприятный звук. Пауза тишины минуты на две, три. Изольда смотрит в зрительный зал. Тишина должна стать некомфортной и неудобной. Очень длинная пауза!

Изольда. Только тишину и можно услышать по-настоящему. В тишине все строится лишь на интуиции. Она помогает нам пройти по запутанным лабиринтам подсознания, подсказывая подчас парадоксальные выходы. Нужно только внимательно прислушаться, и… все ответы рождаются сами! Сколько таких звуков можно уловить, придумать. Ты можешь проигрывать любые мелодии, самые разные отрывки любимой симфонии, совершенно произвольные строчки стихов. Все возможно…

У нас с Тристаном ничего не осталось от той божественной тишины: все скатилось до уровня «параллельных жизней» – никто никому не мешает… Порой хочется кричать. Кричать, чтобы он услышал: поговори со мной, посмотри на меня… Посмотри и увидь. Я стала незаметна, как картина Моне в доме. Восторгаешься тем, что она есть, но привыкаешь, все равно привыкаешь… Все случилось несколько лет назад.

Начинает звучать танго. Появляется молодой тангеро, танцует вокруг Изольды.

Изольда. Проснулась однажды, за окном шел дождь. Банально… Вдруг поняла, что у меня не было близости с Тристаном уже несколько лет. Он больше не прикасался ко мне. Совсем. И мы ни разу не говорили об этом. Я перестала чувствовать себя живой. Знаете, у меня было ощущение, что я ношу чужое тело. Высохшее дерево.

Магда. Я понимаю вас. Мы тактильные, может быть, и биороботы, но тактильные. Скорее даже животные, которым нужно, чтобы их гладили, и желательно по шерстке. И никуда без этой нижней чакры. А любить себя нас не научили. Ну как же – вместо признания своей уникальности, уязвленное самолюбие и эгоизм. Да… Я вас понимаю.

Изольда танцует с тангеро.

Изольда. Так захотелось снова желать мужчину, захотелось этого ощущения невесомости, легкости. Чтобы он восторгался мной, чтобы мое тело оживало под прикосновением мужских рук. И я… Да, я сошла с ума… Знаете, я стала встречаться со своим студентом. Ему было двадцать семь, он пригласил меня на свидание, и я не смогла сопротивляться. Он хотел меня, и я снова жила. Я перестала быть тенью своего гениального мужа. Вы меня осуждаете?

Магда. Ну что вы. Я давно никого не осуждаю ни как психолог, ни как человек, и уже тем более ни как женщина. Иногда женщина встает на первое место, и тогда я забываю, что я психолог. Да, я тоже женщина. Вы мне еще доверяете? (Улыбается.)

Изольда. Говорила, что иду «встречаться с подругами», а сама надевала чулки, красила губы и шла на свидание к моему студенту… А Тристан ни о чем не спрашивал. Знаете почему? Ему так было удобно. И мне было удобно. Чулки потом выкидывала. Скорее даже для себя, чтобы забыть об этом, как о сне. Чтобы совсем не расплавиться в этой нежности и сохранить хоть минимальную связь с реальностью. И даже уже не корила себя за это. Наоборот, думала о том, что это укрепляет наш брак… Знаете, обязательно нужно написать продолжение ко всем классическим рыцарским романам! «Тристан и Изольда – история отношений. Тридцать лет спустя». Чтобы снизить восторженный пафос! И еще избавиться от грубо навязанного нам извне комплекса вины… Здесь и сейчас – вот то единственное, что действительно имеет значение. Кстати, как вам мое платье – не слишком откровенное? Только вчера купила…

Магда. Сегодня вы тоже в чулках?

Изольда. Да, мы встречаемся после нашего сеанса. У вас я выговариваюсь, с ним забываюсь. Два удовольствия в один день – полный разврат.

Изольда обнимается с тангеро. Они уходят.

Магда ставит стулья рядом. Садится в центре.

Выходит оперная певица. Она исполняет арию МАГДЫ Höndel – Alcina – Ah! Mio cor! Schernito sei.

Магда. Игра… Все – игра… Суждено ли встретиться двум таким разным женщинам в пространстве множества вариантов, уготованных нам? Возможно… Но определенно на такой вопрос ответить нельзя! Как и на тот – зачем им встречаться? Мне самой захотелось разыграть подобную сцену. Или кто-то уже заранее спланировал все, выбрав меня в качестве простого исполнителя? А возможно, я сама и подстроила встречу… Но мне не жалко ни одной из них!

Продолжение арии.

Магда. Все думают о себе, только о себе! Я просто захотела помочь Тристану сделать выбор. (Громко.) Помочь Тристану сделать выбор… Выбор! (Смеется.)

Магда уходит вместе с певицей.

На экране высвечивается: «das Meeting» (встреча).

Голос Тристана. Измена… Самой природой заложена тяга к новым ощущениям! Вы, женщины, сами же ее и провоцируете! И еще… Измена для мужчины – никакая не симфония, не сочинение прекрасной прелюдии! А всего лишь поиск секса… разнообразия… Но не любви! Мужчина по своей природе охотник, он преследует жертву. Мужчин тянет к самоутверждению собственного бездонного самолюбия. Хочется объять необъятное! А еще утвердиться в роли доминирующего самца. Я не знаю… Не знаю. Или мне просто хочется с кем-то поговорить? И услышать, что меня все еще ценят. Я хочу быть ценным… ценным!..

На экране видеоряд – оркестр на сцене настраивает инструменты. Постепенно гаснет свет, и через какое-то время высвечивается оркестр.

Изольда и Крис садятся на два передних стула рядом.

Изольда. Добрый вечер!

Крис. Добрый… (В сторону.) Бли-и-ин! Только ее еще здесь не хватало! Это же она. Я видела фотографию у Тристана.

Изольда: У вас есть программка? Не успела купить…

Крис (в сторону). И тут хочет, чтобы все сделали за нее!

Изольда. Что вы сказали?

Крис. Ничего. Вот программка, возьмите…

Изольда (изучает программку, потом внимательно смотрит на Крис). Сегодня играют Бетховена. Девятая симфония.

Крис. Мне не особо интересно, что там написано. Честно говоря, не очень-то и люблю классическую музыку. Удивляетесь? Ну да… Говорить правду не принято и неприлично. Что вы так смотрите на меня? Я никого не убила, просто не люблю классическую музыку. Имею полное право… Это моя гражданская позиция. От нее становится нестерпимо скучно. Да еще и грустно вдобавок. Терпеть не могу, когда на душе тоскливо, – не вижу в этом никакого смысла!

Изольда. Вот как? А зачем же вы тогда пришли? Мы не встречались раньше? Ваше лицо кажется мне знакомым.

Крис. Кто-то прислал мне приглашение. Стало любопытно. Я вообще очень любопытная.

Изольда. Да? Как интересно. Мне тоже прислали приглашение. Только, в отличие от вас, я люблю классическую музыку. Знаете, мне кажется, что Девятая симфония – одно из самых прекрасных произведений, созданных когда-либо человечеством.

Крис. Это вы так решили?

Изольда. Ну, почему же я? Так думают многие люди, любящие классическую музыку, – все те, кто ей живут! Не знаю, что еще тут можно сказать…

Крис. А мне не нравится Бетховен. Я люблю Билли Айлиш.

Изольда. Я тоже слушаю Билли Айлиш.

Крис. Вау! Мне так нравятся образованные и молодящиеся женщины. Только вы не обижайтесь.

Изольда. Обижаются только неуверенные в себе женщины или безмозглые. (В сторону.) Как можно не любить Бетховена?! Разве что при какой-то сильной внутренней ущербности, думаю!

Крис. Вы серьезно считаете, что интеллект женщины имеет значение для мужчины?

Изольда. А вы всерьез считаете, что нет?

Крис. Он вам помог?

Звуки настройки музыкантов усиливаются. Затем наступает тишина. В зале филармонии на экране гаснет свет.

Камера высвечивает лицо Изольды.

Изольда. Раньше я чувствовала себя счастливой именно под эту музыку, но оставаться в прошлом – счастливой или влюбленной, что, в сущности, одно и то же, – печально… Был такой римский государственный деятель, философ Боэций. Впрочем, они все в римской империи считались философами. Так вот он утверждал, что самое большое наказание – иметь счастье в прошлом. Ты его придумываешь – то, чего, возможно, даже и не случалось никогда!

Крис. Что толку цитировать когда-то известных людей, раз они давно умерли? Какое отношение они имеют сейчас к моей жизни? (В сторону.) Теперь понимаю, почему Тристан так хотел меня. А что ему еще остается: с такой занудной бабой…

Изольда пересаживается на другой стул, на экране высвечивается аскетичная комната психотерапевта. Изольда с сожалением покидает свою позицию взгляда со стороны, садится в свое кресло.

Изольда. Мне часто хотелось убежать, улететь, уехать куда-нибудь очень далеко от той моей жизни! И от мужа, прежде чем начну его ненавидеть, – впрочем, так же как и он меня. Знаете, какая все-таки жестокость, когда дают столько любви и нежности, а ты даже не в состоянии задержать, отложить депозитом в банк накопленные эмоции. А потом по капле из тебя, как из граната, начинают выжимать сок. Я просыпалась и засыпала с мыслью ускользающего уважения к себе и к нему – ощущая постепенно наступающую пустоту, неумолимо проникающую в тебя посреди безучастной тишины.

Все ощущалось совсем не так. Да и он казался другим. Конечно, Тристан оставался прежним… (Смеется.) Но меня не покидало чувство, что меня обманули: лишили мечты, фантазии, надежды! Его жесты вдруг начали казаться другими – чужими, грубыми, лишенными прежней деликатности.

Я готовила обед, передвигаясь по кухне, словно ночной мотылек в поиске света, теряющий пыльцу с крыльев от лишних бесполезных движений. И вот уже на крыльях все истерто: летать теперь стало невозможно! В мыслях я часто уже собирала чемодан, но складывала туда не все эти наряды, которые привозил Тристан из своих заграничных командировок. Я складывала в него платье, которое сшила мне подруга, – с большими пышными рукавами из легкого шелка. Подруга с детства любила шить, и отец подарил ей швейную машинку. А Соня, так ее звали, скроила тогда по моей просьбе удивительное платье: настоящее дуновение ветра, тайную фантазию Афродиты. Она считала меня красивой! Хотя я тоже считала себя красивой – да и до сих пор считаю. Но теперь добавляю при этом: «Не знаю только зачем – для моего-то возраста!..» Почему так говорю? Разве у красоты бывает возраст? Она ведь, как и настоящая любовь, вечна. Вы верите в такое? Я – да! И с возрастом… Ну, зачем вот опять так сказала? Но ничего не попишешь: по прошествии определенного времени тема про возраст как-то сама по себе постоянно вырывается наружу: как запретная мысль, что тщетно пытаешься все время отогнать! Так вот и сейчас – именно с возрастом! – я верю в это еще больше. Хотя, возможно, самым наглым образом вру, и прежде всего – себе. Ни хрена я в собственную неотразимую красоту больше не верю. И в вечную любовь тоже. Встаю утром, и мысль о том, что все уже позади навязчиво повторяется, не могу от нее отделаться. А потом начинаю прямо с каким-то мазохизмом рассматривать каждую морщинку, так придирчиво, внимательно, словно рассматриваю картину голландцев. Думаю, стареть красивой женщине намного сложнее: она привыкла к восхищению и ждет тому подтверждения. А заинтересованных взглядов и восторженных комплиментов становится все меньше и меньше! И не дай бог завести «Инстаграм»[57]57
  Социальная сеть запрещена в РФ.


[Закрыть] – самый верный путь по дороге к психотерапевту и тихому приему алкоголя в целях улучшения настроения.

Тангеро подносит Изольде бокал вина. Садится у ее ног. Изольда треплет его волосы.

Изольда. Быть женщиной – участь, которую я не выбирала. И что же теперь остается? Смириться или… что? Выпить очередной бокал бордо, заглушить грусть, создавая небольшую иллюзию счастья? И уже все – не так грустно! А после еще одного бокала станет очень весело – и плевать на всех и на все…

Музыка. Изольда танцует с юным тангеро. На этот раз более активно.

Изольда. Интересно, что думает по этому поводу мой муж? Мы как-то совсем перестали разговаривать с ним. А я и так знаю. Он боится и поэтому уже не смотрит мне в глаза. Трус…

Недавно одна женщина смотрела на мои руки и так бестактно восхищалась их красотой, словно ничем другим – уже невозможно: остались только руки, тонкие пальцы в кольцах. Наверное, после подобного искреннего восхищения стоило достать пистолет и… Да не думайте – нет, не застрелиться, а… Ну, заложить его в ломбард, что ли! Шучу… Не воспринимайте все слишком серьезно. И мою болтовню – тем более! Все слова – лишь естественное высвобождение: сказал, проронил, озвучил, выбросил из себя прочь… И на какое-то время снова забыл!

Изольда делает знак тангеро удалиться.

Магда. Я вас понимаю. Кто не боится старости? Да нет таких! Все одинаково беспомощны перед ней. И Тристан тоже. Однажды я наблюдала (он не видел меня, я тихонько стояла за дверью), с каким нескрываемым ужасом он рассматривал свои резко редеющие волосы. Что же, выглядело довольно забавно.

Изольда. Тристан? Вы сказали Тристан?

Звук из хоррора!

Картина меняется на филармонию. Крис и Изольда снова садятся на стулья в зале.

Крис. У вас красивые руки. Я обратила внимание, когда вы брали программку.

Изольда. Красивые руки? Что вы о себе возомнили? Думаете, что имеете на это право? (В сторону.) Неужели это теперь все время будет повторяться?!.

Крис. А вы? Вы думаете, что имеете право на него?

В этот момент оркестр начинает громко играть музыку – звучит «Ода к радости», и диалог вынужденно прерывается. Музыка заканчивается, и начинается диалог Крис и Магды.

Теперь Крис отходит в сторону и садится на стул. Снова аскетичная комната психотерапевта.

Крис. Я всегда хотела летать. С самого детства! Ну, вот хотела. Даже сны видела, как парю над городом, яркими рыжими крышами, фонтанами, цветущими садами. Какой-то вымышленный город, и я лечу над ним. Из-за этих самых фантазий я и стала стюардессой. Кристина – стюардесса с длинными ногами… Говорят, что редко кто знает в юности, кем он хочет быть. А я вот точно знала. Прямо представляла себя в строгой форме стюардессы и обязательно с красивым шелковым платком. Я видела таких в разных иностранных фильмах. А где еще я могла видеть…

Магда. Расскажите про своих родителей.

Крис. Они меня любили. Ну, как могли. Сами ничего не видели и летали только раз в Сочи, когда я в школе училась. Так это для них целое событие было. Я еще поэтому знала, что буду стюардессой и увижу весь мир. Мама меня не понимала, а папа всегда повторял, что «дочка у нас самая красивая». И я всегда такой себя считала. Б…. Как же я могла так влюбиться! Я все время думаю о нем. И сейчас думаю. И на земле, и в небе…

Я позволяла ему все. И еще испытывала какое-то дополнительное блаженство, оно меня буквально щекотало. Что бы сделала его жена, если бы увидела нас вместе! Меня это прямо заводило. Мне казалось, что она за нами наблюдает, и от этого я еще больше хотела его. Я знала, что могу победить ее, если только захочу. Порой мне казалось, что я ей демонстрирую свою нежность и свое тело, свое женское превосходство.

Магда. Вы ее видели?

Крис. Видела. В соцсетях. Ее довольное и холодное лицо. Думала – холодная ты сука. Живешь с ним? Завтракаешь молча, а потом складываешь посуду в мойку и спрашиваешь: «Будешь сегодня ужинать? Приготовить что-нибудь?» А он отвечает: «Сегодня запланировал важную встречу! Не жди меня!» Он произносит каждый раз очень похожие слова… А я представляю, как она смотрит этим своим рыбьим взглядом на нас: смотрит, как он меня любит и как нам хорошо вместе. Холодная сука. Неужели она не чувствует запаха другой женщины? (Нервно смеется.)

Магда. Бедная влюбленная Крис.

Снова зал филармонии.

Изольда. У меня какое-то странное ощущение. Дежавю. Показалось, что я уже раньше чувствовала этот запах. Да, определенно – и не раз, когда Тристан возвращался домой. Терпкий запах стойкого селективного парфюма. Аромат похотливой кошки. Сомнений больше не оставалось: это – она, любовница Тристана.

Изольда и Крис сидят на стульях. Крупные планы. Глаза, губы.

Изольда. Зачем вы здесь?

Крис. А вы?

Изольда. Признайтесь, это же вы? Я знаю… Зачем пришли? Мало того, что я несколько лет делаю вид, будто ничего не происходит. Вам хочется и воочию насладиться победой? Но вы же никакая не победительница! Вы тоже проиграли.

Крис. Какая вы холодная. Хватит строить из себя снежную королеву. Разве не унизительно все знать, но делать вид, что ничего не замечаешь? И продолжать гладить рубашки, готовить ужин, а потом отправлять своего мужчину в постель другой женщины? Вы вообще нормальная? Или вы просто мазохистка?

Изольда. Боюсь вас разочаровать – ни то ни другое. Он вас не любит и никогда не любил. Он уже забыл о вас. Ведь так? Вы знали, что он ходит к психотерапевту? Она им завладела. А вы его потеряли.

Крис. Вы просто стерва старая.

Изольда. Не верите? А почему мы здесь? (Пауза.) Соображаете? Нам прислали приглашения… Догадываетесь кто? Или это слишком сложно для вас?

Крис. Не смейте меня оскорблять.

Изольда. Это уже не имеет значения. Она перехитрила всех…

Крис. Я вас ненавижу. Я могла бы быть счастливой с ним. Нам было так хорошо.

Изольда. Это была лишь игра, которой ему не хватало со мной.

Крис. Он любил меня.

Изольда. Наивная.

Крис. Ненавижу. И вас и его ненавижу.

Изольда. Теперь понимаете разницу между нами? Я лучше вас. И я люблю Тристана, поэтому хочу, чтобы он был счастлив. Вы слишком глупы для него.

Крис. А вы старая.

Изольда. Вы не только глупая, но и злая. А от вас он сбежал бы через пару месяцев. Через пару месяцев совместной жизни.

Крис. Это не так… Не так… Это из-за вас он не со мной. Из-за вас он несчастен.

Изольда. Мне вас даже жалко. Вы не знаете Тристана. Он любит только себя. Себя и меня, потому что я уже часть его самого.

Крис. Это не так… Не так… Я вам не верю.

Изольда. И напрасно. Вы слишком романтичны. Магда – другое дело. Она умна. И у нее есть чувство юмора.

Крис. Магда? Какая же я идиотка. Идиотка… Сама рассказала этой суке о нас… Тварь… ненавижу вас всех…

Изольда. Со мной у вас была хотя бы надежда, а с ней вы потеряли его. Она играла им и заодно нами. Играющий побеждает.

Крис. Ничего не понимаю. Вы очень странно говорите.

Изольда. Да, уж вам трудно это понять.

Крис. Ненавижу.

Изольда. Хотите ее убить? А может быть, меня? Вы сами виноваты. Не надо было заставлять мужчину делать выбор… Это всегда опасно.

Крис. Оставьте меня в покое. Ведьма.

Изольда: О-о-о. Это что, слезы? Какие мы нежные…

Драка на страбоскопе, уходящая в ЗТМ.

Все три женщины сидят на стульях на авансцене в боди телесного цвета или комбинациях. Маски сняты. Это три женщины без статуса и различий, три женские сущности.

Высвечивается лицо Магды.

Магда. Я никогда не завожу отношений с клиентами. Знаете, что такое классический перенос? Клиент думает, что влюблен в психолога, но на самом деле он влюблен в то, как я его слушаю и принимаю. Люди больше не берут на себя труд слушать друг друга. Я это делаю… за деньги. Но иногда я получаю оплату в виде любви. Какой соблазн принять ее. Все вышло как-то само собой. Мы познакомились на открытии выставки. Я пришла туда вместо подруги. Та приболела и отдала свое приглашение… Играл какой-то ужасный квартет. Я взяла бокал шампанского и сделала вид, что разглядываю картины. Очередное самовыражение какого-то современного абстракциониста. Красная мазня на белом фоне… Художник – гей, я поняла это по его мазку и сплошным фаллическим символам. У гетеросексуальных творцов все или про недостижимость, или про обладание вагиной. Этим тут и не пахло. «Вам не нравится?» Он стоял справа от меня и смотрел на картину. «Не отрицайте, я заметил, как ваши ноздри чуть напряглись, как будто вы собираетесь фыркнуть». Какой наблюдательный! «Разбираетесь в физиогномике?» – иронично спросила я. «Разбираюсь в женщинах», – ответил он.

Я не собиралась, в общем-то, ни с кем знакомиться. Недавно я рассталась с любовником. Он тоже был психологом. Мы прожили вместе год. Но наши разговоры на кухне об абьюзивных отношениях, проекциях и рационализациях… Профессиональная деформация. Невозможно жить с тем, кто тебя постоянно анализирует. Ощущаешь себя подопытной крысой. Если нельзя убежать от прошлого, то можно убежать от тебя. Я бросила его в один момент. Выставила вещи за дверь и перестала брать трубку. Расставаться надо жестко: милосердие убивает.

«Дайте мне свой номер телефона…» – сказал он спокойно и как-то даже излишне самоуверенно. Но мне тогда почему-то понравилась именно эта интонация. Когда в мужчине чувствуется уверенность, невольно начинаешь ей пропитываться, наполняться. И вот ты уже становишься Королевой! А разве мы все не этого хотим? «Обещаю, что вам будет интересно! – Он смотрел на меня почти отсутствующим взглядом. – Обещаю, что не сделаю ничего, чего вы не захотите. Меня зовут Тристан, а вас?» Вот так и началась наша терапия. Ему нужно было выговориться. А вы не знали? Мужчину нужно слушать, вовремя задавать вопросы и иногда кивать.

Крис. Через полгода во мне что-то начало меняться. Куда девалась эта моя подаренная родителями любовь к себе? Почему женщины не могут просто трахаться с мужчинами и при этом не влюбляться?! Получать удовольствие, наслаждаться моментом. Как-то несправедливо выходит…

Изольда. С годами любовь тяжелеет, становится бременем. И лишь самые наивные вопросы по-настоящему серьезны! Те вопросы, на которые нет ответов. Потому что они – барьер! И через него нельзя перешагнуть. Тишина прервана… Все, закончилась. Игра, такая долгая, наконец-то подошла к концу.