Текст книги "Фасад Страстей"

Глава 20

Эльвира проснулась среди ночи. Ей снилось что-то тревожное. Она полежала, силясь удержать в памяти сновидения, но они растаяли без малейшей зацепки. Скоро Эля убедилась, что в ближайшее время снова не уснет.

«Пойти на балкон покурить, что ли? – подумала она. – А вдруг там Стас? Или учует дым и выскочит. Нет, это уже будет перебор».

Курить, как назло, захотелось нестерпимо. Эля накинула халат и приоткрыла дверь в коридор. Ни звука. Стараясь ступать неслышно, спустилась на первый этаж. Дверь на веранду была открыта, но веранда – пуста, на деревянной балке горел тусклый фонарик. В саду пел сверчок, чудная ночь дышала таинственной тишиной, в небе слезилась хрустальным светом громадная луна.

Эля прокралась к столу, оттащила стул и села у перил, чтобы сбрасывать пепел в кусты, – хорошо, что Альфредо не видел вопиющего нарушения порядка. Мог бы хоть одну пепельницу оставить, педант нечастный, все убрал!

Вдруг окна гостиной ярко вспыхнули и осветили Элю с головы до ног.

От неожиданности она выронила сигарету и съежилась на стуле, как на допросе под лампой следователя.

Из гостиной донеслась музыка – громкость была минимальной, но Эля узнала певцов и мелодию: Монтсеррат Кабалье и Фредди Меркьюри исполняли композицию «Барселона».

Эля заглянула в дверь. Станислав сидел за журнальным столом, разложив папки, и перебирал какие-то документы.

– Что тебе вздумалось работать ночью? – спросила Эля.

Он поднял голову и улыбнулся:

– А тебе почему не спится? Иди сюда, выпьем хорошего коньячку. Послушай музыку, расслабься, глядишь, сон обратно прибежит.

Эля опустилась в кожаное кресло. Станислав достал из мини-бара бутылку «Хеннесси» и два коньячных бокала.

– Всегда перед отъездом слушаю этот дуэт, обожаю голос Кабалье. Здесь, на ее родине, он воспринимается по-особому.

Он заговорил о том, что не успел показать гостям Жирону, музей Дали, готическую Барселону. Эля посетовала: не успела побывать в парке Гуэль. Перспективы снова приехать в Испанию у нее не было. Она постеснялась признаться, что ее поездку полностью оплатил брат. Надежды на то, что щедрость Коли способна простираться еще дальше, у нее не было, кроме того, Коля внушал серьезные опасения своим странным поведением.

Станислав сидел, поворачивая бокал в пальцах, и задумчиво разглядывал Элю.

– Что-то я в толк не возьму, почему такая привлекательная и умная женщина осталась одна. Тебе надо выйти замуж.

– Блестящая аналитическая выкладка! Долго думал?

– Нет, я по большей части был занят собственными переживаниями. Что поделаешь, все мы, мужики, эгоцентристы. Но изредка даже я в состоянии взглянуть дальше собственного носа, и то, что я в данный момент вижу, совершенно возмутительно и неправильно.

– Как же это исправить? Есть предложения?

– Элечка, ты плохо меня знаешь. Если я за что-то возьмусь, то сделаю обязательно.

– Убеждаюсь по некоторым наблюдениям. Что же ты намерен предпринять?

– Введу тебя в круг стоящих мужчин, а там посмотрим. Как аргумент, отмечу тот факт, что со мной многие не прочь породниться.

Эльвира подняла брови:

– Мы с тобой уже родственники?

– Обижаешь. Это не подлежит обсуждению.

– Что ж, бог в помощь. Я буду только счастлива.

– Что касается Барселоны, – продолжал Станислав с видом человека, уладившего незначительный текущий вопрос, – обещаю восполнить все экскурсии в самом скором времени. Нельзя, скажем, пробежаться по парку Гуэль, надо гулять в нем целый день, посетить дом-музей Гауди, проникнуться…

– Стас, – прервала Эля, – допустим, тебе удастся жениться на Владе, в чем я пока сомневаюсь, но как ты представляешь свои отношения с Колей? Он ведь тоже станет твоим родственником.

Станислава этот вопрос заметно покоробил. Он поставил бокал на стол и принялся хлопать себя по карманам в поисках сигарет.

– Возьми мои, – протянула пачку Эля.

– Спасибо, я привык к своим… Куда я же их заныкал? Тьфу, бесовское зелье! – раздражился он.

– Вот же они, рядом с тобой на диване. Так я о Коле, – проигнорировала Эля его неприязненную реакцию. – Сейчас он в тяжелом состоянии, и в этом виноват ты.

– В этом виноват он сам! – жестко отрезал Станислав. – Зачем ты завела о нем разговор? Хочешь меня разжалобить?

– Для начала не лезь на стенку, раз завела, значит, не просто так.

– Да хоть как! Я и без того переступил через себя ради Влады, сделал больше, чем позволяет мне выдержка.

– Выдержка, однако, позволила тебе целый год ломать перед Колей комедию и разыгрывать наивного добрячка.

– Я использовал его, цель тебе известна, а его чувства меня не занимали. Мне и сейчас безразличны его духовные искания! – Станислав повысил голос. – Избавь меня от необходимости объяснять очевидное. Я не принадлежу к числу всепрощающих юродивых, счастье ваше, что я оставил его в живых!

– А элементарное милосердие тебе незнакомо? Ведь человек мучается, хочет как-то искупить свою вину, но не знает как. Ты мог бы ему помочь.

– Искупить вину?! – Станислав ввинтился в Элю бешеными глазами. – Даже если он показательно удавится, погибших по его вине не оживить. Я тесно общался с ним последнее время, он жил как все, вкушал все прелести жизни – развлекался, жрал, спал с молодой женой, ездил на курорты. И каждый раз, когда я видел его сытую, пышущую здоровьем физиономию, мне хотелось его убить, лишь мысль о Владе удерживала меня.

Станислав воспламенился – глаза сверкали, кулаки сжаты, лицо чужое, – облик человека, непробиваемого в своей правоте, а при малейшем накале ситуации – агрессивного.

– Да-а, – покачала головой Эля. – Теперь я понимаю, почему Влада отказывается связываться с тобой, почему откровенно тебя боится. Ты до сих пор не обрел покоя в душе, ты все еще воюешь, нет в тебе мира, и потому ваш брак с Владой обречен на провал. Ты навлечешь несчастья на нашу семью.

– Это она тебе сказала? – встревожился он.

– Да, – убедительно подтвердила Эля.

– Но это какая-то нелепость! Вы обе искусственно делаете из меня злодея, зная, что мне нет жизни без нее. В чем тогда проявляется ваше милосердие? Ты могла бы как старшая сестра повлиять на Владу, сказать пару слов в мою защиту.

– Стас, я тебе симпатизирую, но союзником стать не смогу. У нас своя семья, дурная или хорошая, но родная. Ты энергичный, волевой человек, но твоя энергия может оказаться для нас разрушительной… Извини, я пойду лягу.

– Постой, Эля. – Станислав забежал вперед и встал перед ней. Теперь он выглядел расстроенным. – Хорошо, начнем сначала. Я готов работать над собой. Как я должен себя вести, подскажи? Простить твоего брата я не могу – это абсурд, меня возмущает, что ты допускаешь такую возможность. Побыть бы тебе в моей шкуре… Сейчас модно разыгрывать терпимость, иметь широкие взгляды, но до каких границ распространяется терпимость? Ты можешь представить меня блаженным простачком?

– Да нет же, Стас, я только хочу донести до тебя, что все мы повязаны как люди, чьи судьбы пересекаются – твоя, Коли, Влады, ну и моя каким-то боком. Как только человек впускает в свою жизнь другого человека, тотчас происходят невидимые столкновения обстоятельств, от каждого протягиваются нити к тем, кто в связке. Они держат, влияют на нас, потому что мы приняли друг друга в совместный ход жизни… Ты понимаешь меня?

– Понять не сложно… и что же?

– А то, что Коля жестоко пострадал от знакомства с тобой. Твоя судьба повлияла на его судьбу: он стал предателем и убийцей, хотя мог бы прожить свою жизнь без потрясений, добропорядочным гражданином, каким является по натуре.

– Ах, я, выходит, еще и виноват! – развел руками Станислав.

– Он пострадал не меньше тебя, вот что я вдалбливаю тебе битый час. Ты был сильным, он – слабым. Его пригрозили убить, и он не выдержал. Я постоянно спрашиваю себя: если бы я сама оказалась в подобной ситуации, сломалась бы, как он? Скорее всего, да, сломалась бы. И разве мог Коля до конца предвидеть, чем обернется его последняя трусость, когда он выдал адрес твоих родных?

Настоящий виновник наказан, он давно в земле. Уйми свою ненависть, успокой душу, отпусти мертвых, и тогда ты войдешь в нашу семью как желанный, близкий человек. По-другому не выйдет. Пойми, Стас, человек не может жить в ладу с самим собой и с другими, если будет вечно взращивать злобу, годами держать затаенную горечь в сердце. Прежде чем связывать свою жизнь с Владой, необходимо очиститься от всего, что мешает тебе смотреть на мир светлыми глазами, иначе не будет у вас семейного счастья.

Он опустил голову и как будто задумался, впрочем, совсем ненадолго. Потом взял Элину руку и поцеловал:

– Наверное, истина на твоей стороне. Женщины тоньше чувствуют, лучше разбираются в жизненных коллизиях. Я обещаю, что буду стараться, а ты в награду за покладистость все-таки стань моим союзником.

– Заманчивое предложение, – заулыбалась Эля, – тем более что сулит мне определенные выгоды.

– Выгоды я беру на себя. Начнем наконец новую счастливую жизнь! – воскликнул Станислав. Он долил коньяку в бокалы и подал один Эле. – Немедленно скрепим наш союз этим великолепным напитком и с настоящей минуты обязуемся действовать во благо друг друга!

Наступило последнее утро пребывания Федотовых на побережье Коста-Брава. Чемоданы были собраны, завтрак прошел в тягостном молчании, не считая коротких реплик хозяина и Альфредо. Последний должен был доставить отъезжающих в аэропорт Барселоны.

Влада запретила Станиславу их провожать. Она вообще избегала на него смотреть, они не обменялись и парой фраз за все утро. Влада совершенно в себе замкнулась, Станислав же был непривычно кроток, бросал на нее просительные взгляды, но поощрения в ответ не получал.

Николай имел рассеянный вид, смотрел сквозь собеседника, когда к нему обращались, Диане не грубил, но в упор ее не видел. Взгляд у него был больной, щеки плохо выбриты и в красных пятнах. Он поел быстро, беспорядочно и, не дождавшись остальных, вышел из-за стола.

Антон с Кристиной были поглощены друг другом. Они провели ночь в одной постели, а посему пребывали во власти чувственных воспоминаний, которые так способствуют обособленности влюбленных.

Влада загляделась на море, блестевшее золотой чешуей в разъеме черепичных крыш. Тоска и сожаление сдавили ей грудь.

Альфредо снес вниз чемоданы сестер.

Влада в последний раз заглянула во все ящики и под кровать – не забыли ли чего. Обнаружила фотокамеру Николая в шкафу:

– Надо положить к нему в чемодан. Пойдем, Эль, заодно поможем ему собраться.

В коридоре они столкнулись с Дианой, та стояла у двери в комнату, не решаясь войти. Накануне Николай выгнал ее, Диане пришлось ночевать в спальне Антона, тогда как молодой человек перекочевал к Кристине.

– Почему ты здесь? Что случилось? – спросила Эля.

– Он кричит на меня. Я хотела упаковать чемоданы, но даже не могу войти – он швыряется чем попало. Окончательно свихнулся.

Эта красавица заметно сникла за последние два дня: апломб слетел с нее, уверенность в завтрашнем дне пошатнулась, она никак не ожидала подобного развития событий и столь яростного мятежа со стороны безропотного супруга.

Влада слегка приоткрыла дверь, опасаясь, как бы и в нее не полетела какая-нибудь увесистая штуковина.

– Коля, это я, – предупредила она.

У Николая в комнате все было разбросано, одежда валялась грудой на кровати, сам он сидел там же, подогнув под себя одну ногу, сгорбившись, еще не одетый для выхода.

Поскольку времени оставалось мало, Влада и Эля принялись наскоро запихивать вещи в чемоданы. Николай сидел в прежнем положении и отвлеченно следил за ними глазами. Вдруг вошел Велехов. Николай настороженно выпрямился.

– Так, что тут у нас? – бодро произнес Станислав. – Бунт на корабле? – Он оперативно оценил обстановку. – Классный кавардак! Разве что конь не валялся. Слушай, Колян, это уже несерьезно. Побузил, и будет. Какого рожна ты расселся? Беременная сестра подбирает с полу твои вещи… Внизу машина ждет. А самолет ждать не будет. Давай-ка подымайся. Элечка, присмотри для Коли одежду, в чем он поедет? Знаешь что, старик, пока девочки здесь собираются, пошли вниз, пропустим по рюмашке коньяку на дорожку. Мы вчера с Элей распробовали – нектар! Элечка, подтверди.

Влада застыла с ворохом одежды в руках и смотрела на Станислава во все глаза.

Николай казался взволнованным. Он прятал лицо, изредка вскидывая несмелый взгляд на Велехова.

Стали одевать его все втроем.

– Вот так, – приговаривал Станислав. – Распустил ты себя, Колян, до невозможности. Срывы у всех бывают, пора взяться за ум. Я позаботился, чтобы вас встретили в московском аэропорту и развезли по домам. В зале прибытия не пропустите человека с табличкой. А завтра к тебе придет врач, крупный специалист. Элечка, в двенадцать будь у брата, проследи там что и как. Коля, если врач потребует госпитализации, не упрямься, договорились?

Николай затряс головой в знак согласия, но вдруг слезы потекли у него по щекам, он как-то нелепо сморщился и отвернулся.

– Ну как тут пускаться в путь? – огорчилась Влада.

– Без паники, все будет хорошо. Пойдем, Коля, посидим, успокоимся, времени еще навалом.

Станислав обхватил Николая за плечи и вывел из комнаты. Тот послушно дал себя увести.

Влада озадаченно смотрела мужчинам вслед.

– Как ты думаешь, это не очередной спектакль? – обратилась она к Эле.

– Вчера мы с ним поговорили по душам. Льщу себя надеждой, что мне удалось до него достучаться. Он обещал пересмотреть свое отношение к Коле. Согласись, что, поступая таким образом, Стас совершает над собой огромное усилие, это стоит ценить.

– Да, конечно, – пробормотала Влада, но на лице ее лежала тень недоверия.

Через полчаса все чемоданы были уложены в машину, Влада, Эля и Диана спустились к воротам. Из дома вышли Станислав с Николаем.

– Жаль, что мне не позволено вас провожать, – посетовал Станислав. – Жестокосердная у тебя сестренка, Эля. Что ж, насильно мил не будешь. Счастливого пути. – Он церемонно поцеловал ручку каждой из женщин, с одинаковой предупредительностью открыл перед каждой дверцу и даже помог Коле взгромоздиться на переднее сиденье внедорожника. – Ну все, с Богом. Коля, увидимся, Элечка, смотри за братом. До свидания.

Машина медленно поехала из ворот. Влада обернулась и посмотрела сквозь заднее стекло на Стаса. Он улыбнулся и прощально помахал рукой. Она не ответила ни на жест, ни на улыбку, отвернулась и стала смотреть вперед.

Альфредо вел машину со строгим видом человека, сознающего свою ответственность. Николай безмолвствовал, Влада сидела за креслом водителя и видела брата в профиль – цвет его кожи стал ровнее, лицо разгладилось и смягчилось. Что наговорил ему Стас с глазу на глаз, она не знала и не решалась спросить: ее удерживала боязнь нарушить хрупкое душевное равновесие Николая, достигнутое, по-видимому, с большим трудом. Она лишь положила ладонь на его плечо и задала стандартный вопрос:

– Все в порядке, Коленька?

– Да, да, все хорошо, все хорошо, – не оборачиваясь, повторил он несколько раз и похлопал ее по руке.

Влада и Эля переглянулись.

В опустевшем доме на испанском побережье Станислав сидел за письменным столом в своем кабинете и занимался скачиванием снимков с фотоаппарата в компьютер. У него образовалась большая подборка фотографий Влады. Каждую он подолгу разглядывал и улыбался.

Подошла Кристина и стала по-кошачьи к нему ластиться.

– Ну что, уехали? – спросила она.

– Угу. Где вы пропадаете?

– Валялись на пляже. Славочка, пожалуйста, будь полюбезнее с Антоном, он и так ревнует меня к тебе.

– Хм… Он постоянно кого-нибудь ко мне ревнует, я у него как бельмо на глазу. Самое большее, что могу обещать: посмотрю на него ласково за ужином.

– Уф! Насмешник!.. Хорошие снимки, и Влада твоя фотогеничная. Почему ты не поехал ее провожать?

– Не люблю форсировать события.

– И чем же закончится ваша история?

– Глупышка, все заканчивается только со смертью, да и то некоторые просвещенные умы утверждают, что смерть – только начало новой жизни.

– Ты им веришь?

– Я многое могу допустить, но зачем забивать себе голову неподтвержденными догмами? Мне еще надо успеть насладиться земной жизнью, раз уж она нам дана. А что касается потусторонней – помрем, тогда и узнаем. Всему свое время.

– Какой ты прагматик! Было бы забавно понаблюдать тебя в иной жизни. Не представляю, чем бы ты мог там заняться.

– Я бы нашел и убил Альберта, – не задумываясь, ответил Станислав.

В аэропорту регистрация на рейс шла полным ходом. Альфредо помог сдать чемоданы в багаж, распрощался и ушел.

Скоро Федотовы заняли места в самолете. Это был грустный отъезд из Испании. Эльвире казалось, что по всей семье прошелся торнадо, истрепал всех в бешеном вихре, потом выплюнул помятыми, чуть живыми, а одного и вовсе недосчитались.

– Кажется, Коле получше, – прервала ее размышления Влада.

– Да, определенно он стал спокойнее. Видимо, Стас сдержал слово, обнадежил беднягу.

– Надолго ли? Но на Диану Коля все равно смотрит волком. По сути, он прав, все выглядело бы логично… если бы речь шла не о Коле, а о ком-то другом.

Эля думала о том, что трагическое прозрение брата вряд ли пройдет для него бесследно. Его будущее виделось ей в тумане.

– В любом случае ему необходимо пройти курс лечения, – заключила она. – Отдохнул, называется!

– Стас упомянул о каком-то враче.

– Я уверена, что Коля получит самую лучшую, самую квалифицированную медицинскую помощь, раз Стас взялся за дело.

Посадка в самолет еще не закончилась, пассажиры проходили в салон, укладывали вещи на полки, рассаживались по местам. Николай расположился у прохода, рядом с Элей. Диану посадили отдельно в другом ряду. Влада сидела справа от сестры у окна и смотрела на бетонные плиты летного поля.

– Скверно на душе, – призналась она. – Вроде сама оттолкнула Стаса, но страшно обидно, что он не сказал мне ни слова при расставании. И все же, пожалуй, так лучше: может, удастся наконец вытравить его из сердца.

– Ой, чуть не забыла, – спохватилась Эля. – Он просил тебе кое-что передать. – Она порылась в сумочке и вынула знакомый футляр. – Вот, то самое кольцо.

– Ума лишилась! Зачем ты взяла?! – взвилась Влада. – Элька, мозги у тебя набекрень!

– Ты погоди на меня бросаться. Он сказал, что кольцо тебя ни к чему не обязывает, это просто подарок, но со значением, оно будет напоминать тебе, что он ждет ответа.

– Ничего себе подарочек! – Влада открыла футляр и надела кольцо на палец. Она вытянула руку, любуясь игрой бриллиантов. Лицо ее порозовело, исчезли горькие складочки в уголках рта. – Красота какая! – Она вздохнула. – Нет, Эль, принять кольцо – значит его обнадежить, а я не надеюсь, что он когда-нибудь смягчится, и ни на секунду не поверю в его доброе отношение к Коле. Он ожесточен, меня не обманет его мнимое добродушие.

– А чего бы ты хотела? Жизнь искалечила его до неузнаваемости, было бы странно найти в нем прежнего Стаса, открытого, непосредственного, с постоянной готовностью к благородным поступкам. Помнишь, ты упрекала меня в эгоизме? Что же ты сама теперь не хочешь его спасти? Может быть, только тебе одной это под силу. Ведь ты любишь его, Влад! А что станет с Колей, ты подумала?

Самолет медленно двинулся по летному полю к взлетно-посадочной полосе. Стюардесса обходила салон, просила пристегнуть ремни и выключить мобильные телефоны. Влада достала свой мобильник, и в этот самый миг он зазвонил. Она не узнала номер, вопросительно посмотрела на Эльвиру и поднесла телефон к уху.

– Владочка, это я, – сказал Стас. – Хотел узнать, все ли у вас в порядке. Вылет по расписанию?

– Да… уже вылетаем… Извини, надо отключить телефон, самолет идет на взлет.

– Еще раз счастливого полета. Целую, до встречи.

– До встречи, – промямлила Влада.

Самолет уже дрожал на старте перед разбегом.

– Откуда он знает мой номер? – ошеломленно спросила Влада.

– Я дала. Что за секрет? – пожала плечами Эля. – Он попросил, я ему скинула, только и всего.

– А зачем он звонил? Ты что-нибудь понимаешь?

– Ну-ка покажи его номер. Ишь ты, с московским кодом. С испанской карты не стал звонить. Хитрец, ой хитрец!

– Эля, что ты бубнишь про себя? – нетерпеливо допытывалась Влада.

Лайнер начал разбег по взлетно-посадочной полосе. Пассажиров вдавило в кресла, у Влады заложило уши. Она никак не могла оторвать глаз от дорожки цифр на светящемся дисплее мобильника, наконец нажала на кнопку «Сохранить» и выключила телефон.