Текст книги "Выборы в истории Российского государства в IX – начале XIX века"

Относительно процесса принятия решения позиции исследователей во многом сходны с теорией «упорядоченных» и «неупорядоченных» собраний. Основываясь на фрагментах берестяных грамот с написанными на них именами, некоторые авторы делают вывод о возможном голосовании при помощи своеобразных берестяных «бюллетеней». «В условиях вечевого строя органы власти в Новгороде были представительными, – отмечает В. Л. Янин, – избирались посадники и тысяцкие, архиепископы и архимандриты, кончанские, уличные и купеческие старосты, сотские. Возможно, одно из свидетельств таких выборов и дошло до нас…».[150]150
  Янин В. Л. Я послал тебе бересту… М., 1998. С. 166.


[Закрыть] По мнению Н. Л. Подвигиной, «вряд ли при широком распространении грамотности в Новгороде важные вечевые решения принимались… примитивным способом. Это наверняка должно было происходить организованно, возможно, и путем голосования».[151]151
  Подвигина Н. Л. Очерки социально-экономической и политической истории Новгорода Великого в XII–XIII в. С. 105.


[Закрыть] Можно согласиться с автором по поводу грамотности новгородцев, но трудно предположить, какие еще организованные способы принятия решения на вече, кроме «возможного» голосования, имеет в виду Н. Л. Подвигина. Иные варианты, которые большинство авторов рассматривает как реальные и очень распространенные (например, вооруженное столкновение вечников), вряд ли можно отнести к организованным способам.

Думается, что сама практика вечевых собраний противоречила идее бюллетеней.

Во-первых, изготовление достаточного числа бюллетеней требовало времени, а веча могли собираться «наутро» или сразу по возникновению проблемы.

Во-вторых, должно было сохраниться большее количество грамот с именами. Но материальных носителей, свидетельствующих в пользу данного взгляда, явно недостаточно. Его сторонники сами указывают, что археологические материалы дают лишь «некоторые основания»[152]152
  Там же.


[Закрыть] считать возможным голосование бюллетенями.

В-третьих, трудно себе представить вече «на поле», в котором участники пользуются бюллетенями.

Кроме того, голосование при помощи бюллетеней предполагало существование определенной избирательной системы. Это, в свою очередь, делало бессмысленным многодневное обсуждение проблемы: если существовали бюллетени, достаточно проголосовать, чтобы снять вопрос. Еще менее логичны случаи «кулачного» решения вечевых проблем.

Вряд ли стоит связывать процедуру голосования на вече с бюллетенями. Более того, само голосование часто рассматривается как атрибут более поздней стадии развития государства, а до этого, как заметил М. Н. Петров, «голосований в нашем смысле слова не производилось».[153]153
  Петров М. Н. Городское самоуправление в России // Сборник муниципальных знаний. Факультет административно-организационный. Вып. 3. Петроград, 1918. С. 17.


[Закрыть] Безусловно, если трактовать понятие голосования предельно широко, включая в некую «открытую форму голосования», предложенную А. В. Белоновским, поднятие рук, возгласы, «силовые приемы, в том числе кулачным боем, потасовкой между размежевавшимися группами»,[154]154
  Беленовский А. В. Выборные начала и формирование представительства земских соборов (XVI–XVII в.): Автореф. дис…канд. ист. наук. М., 1999. С. 16


[Закрыть] то любое движение можно счесть голосованием, но это совершенно неверно.

Если князь, предложенный вечникам, был популярен у общины, проблем, как правило, не возникало. Но как решался вопрос, если горожане не отдавали явного предпочтения никому из претендентов? Учитывая, что «порядок вечевых собраний уже сам собой показывает, что для определения вечевого решения не мог быть применяем счет голосов»,[155]155
  Довнар-Запольский М. В. Вече. С. 237.


[Закрыть] возможным было различное развитие событий.

Ситуация первая: спорящие группировки могли собраться в разных местах. Каждое вече принимало собственное решение. В этом случае все зависело от количества и настроя соперников. Вполне мог разгореться вооруженный конфликт. В Новгороде «после бурных прений оба веча сходились на Волховском мосту, соединявшем обе стороны, и вступали в настоящую битву».[156]156
  Андреев Н. Н. Вечевая Русь или Вольный город Новгород Великий. Культурно-исторические очерки России. № 5. СПб., 1912. С. 49.


[Закрыть] Наглядная картина такого конфликта дана в летописи под 1384 г.: «Прие[ха]ша городчане Ореховци и Корельскии ж жалобою к Новугороду на князя Патракиа, и князь Патракии подъя Славно и смоути Новегород. И сташа Славляне по князи, и поставиша вече на Ярославли двори, а другое вече оу святеи Софьи, обои во ороужьи, аки на рать, и мост великий переметаша…».[157]157
  ПСРЛ Т. 4. Новгородская четвертая летопись. Ч. 1. М., 2000. С. 339.


[Закрыть] Иногда, особенно при воздействии третьих сил (обычно в лице князя или владыки), окончательное решение выносило одно из вечевых собраний.

Второй вариант развития событий – решение принималось на одном вече той стороной, которая в данный момент имела значительное преимущество. В 1359 г. Славенскому концу удалось навязать городу своего посадника, поскольку они «пришли на вече в доспехах, отчего и сумели быстро разогнать безоружных заречан».[158]158
  Мартышин О. В. Вольный Новгород. С. 183.


[Закрыть] Правда, судя по дальнейшим событиям, победа Славенского конца оказалась временной, как и принятое им решение.

Третья ситуация – окончательное решение принималось не сразу, но, по-видимому, одним общим вечем в результате длительных обсуждений (возможно, и физического воздействия). В Новгороде в 1220 г. «…целую неделю продолжались веча в городе. Наконец, дело пришло к концу: все граждане сошлись «однодушно» и целовали крест».[159]159
  Довнар-Запольский М. В. Вече. С. 231.


[Закрыть]

Вряд ли можно говорить о какой-либо конкретной и постоянной избирательной системе применительно к определению итогов вечевого сбора. Но можно заключить, что вопрос о кандидатуре победителя в вечевом сходе предполагает два варианта ответа: либо решение принималось единогласно, либо допускалась победа в соответствии с мнением большинства вечников.

Если все горожане единодушно сходились в своих симпатиях к одному правителю, никаких вопросов об определении итогов не возникало. Но такая картина была скорее исключением, нежели правилом. Как решался вопрос, если предполагаемый князь не был одинаково популярен у всех жителей? Обязательно ли единогласие при вынесении каждого вечевого решения о призвании?

В. Дьячан ответил на этот вопрос положительно;[160]160
  Дьячан В. Участие народа в верховной власти в славянских государствах до изменений их государственнаго устройства в XIV и XV веках. Варшава, 1882. С. 93.


[Закрыть] В. В. Луговой считает, что «изгоняя или призывая князей, горожане обычно были единодушны».[161]161
  Луговой В. В. Выборы в средневековом Новгороде. С. 230.


[Закрыть] М. Ф. Владимирский-Буданов настаивал на том, что единогласие требовалось «в принципе»,[162]162
  Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 80.


[Закрыть] хотя на практике не всегда достигалось. Аналогичный тип единогласия предложен в работах А. М. Гневушева, М. Н. Петрова, М. Дьяконова. Последний считал этот вариант более вероятным, поскольку «невозможно было отличить единогласное мнение от мнения подавляющего большинства в народной толпе».[163]163
  Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. С. 101.


[Закрыть]

Многие исследователи придерживаются мнения, что вопрос о кандидатуре на престол мог быть решен и большинством голосов. О такой возможности, в частности, писал Б. И. Александровский: «…для того, чтобы состоялось известное решение необходимо было согласие всех или по крайней мере подавляющаго большинства, которое могло бы заставить смолкнуть всех разномыслящих».[164]164
  Александровский Б. И. Народное правление в древней Руси. С. 11.


[Закрыть] С ним солидарен Н. Н. Андреев, который указывает, что «не существовало и подсчета голосов, и большинство определялось на глаз. Решения выносились только в том случае, если была уверенность, что за ним стоит действительное большинство не только тех, кто присутствует, но и тех, кого нет на вече».[165]165
  Андреев Н. Н. Вечевая Русь или Вольный город Новгород Великий. С. 48.


[Закрыть] Аналогичное мнение высказано Н. Л. Подвигиной: «Для принятия того или иного решения необходимо было, чтобы оно одобрялось большинством голосов»[166]166
  Подвишни Н. Л. Очерки социально-экономической и политической истории Новгорода Великого. С. 106.


[Закрыть] и составителями энциклопедии «Святая Русь»: «для решения требовалось или единогласие, или такое подавляющее большинство, при котором протест меньшинства не имел бы значения».[167]167
  Святая Русь. Большая Энциклопедия Русского Народа. М., 2002. С. 107.


[Закрыть] Несколько иную позицию занимали В. П. Алексеев и М. В. Довнар-Запольский. В их трактовке отсутствует понятие большинства, но порядок принятия решения аналогичен описанию Б. И. Александровского: «Вся суть в том, что решение должно было быть принято таким количеством участников веча, которое могло бы настоять на его исполнении. Понятия большинства древнерусское вече не имело; под «одиначеством" разумеется не согласие всех, а окончательное решение, при котором несогласные принуждены к согласию, или не приняты в разсчет».[168]168
  Александровский Б. И. Народное правление в древней Руси. С. 11.


[Закрыть]

Подобное решение вопроса представляется вполне вероятным. Трудно предположить, что все вечевые решения были единодушными.

Можно привести ряд аргументов, косвенно свидетельствующих о возможности решения веча не «в один голос». Например, причиной конфликта Новгорода с великим киевским князем Всеволодом в 1140 г. было то, что вече дважды меняло свое решение по поводу кандидата на новгородский стол. Вначале им стал сын Всеволода. Но когда приглашенный правитель пустился в дорогу и «уже минующу Чренигов», новгородское вече вынесло новое решение и заявило Всеволоду: «…не хощем сына твоего княжити у нас в Новегороде».[169]169
  ПСРЛ. Т.9. С. 165.


[Закрыть] Наконец, «паки, здумавше» новгородцы просят у Всеволода его шурина, князя Святополка. Столь резкое изменение позиции новгородцев свидетельствует о наличии разных группировок, каждая из которых имела свой взгляд на личность правителя. При этом перевес одной над другой должен был быть не слишком значительным, иначе не удалось бы так резко поменять пристрастия в столь короткий срок.

Еще одно свидетельство летописи, имеющее характер косвенного доказательства – вече 1016 г. На нем новгородцы заявили своему князю Ярославу, что наутро все они выйдут против Святополка, а того, кто не захочет, «сами потнем», т. е. заставят пойти. Этот факт можно толковать двояко: как свидетельство или обязательности единогласия, как это сделал М. А. Дьяконов,[170]170
  Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. С. 102.


[Закрыть] или, что представляется более верным, того, что единогласия на вече не было. Коль скоро понадобилось принуждение не желавших участвовать в походе, значит, на вече таковые были, причем не согласные с решением большинства, иначе бы вопрос о принуждении не стоял.

Независимо от того, каким образом было принято решение, оно означало одобрение предложенной вечу кандидатуры и продолжение процесса княжеских выборов.

Посольство с предложением занять престол

Посольство – обычный этап призвания князя на правление. Почти всегда более или менее подробное описание выборов правителя указывало, что после «сдумаша» горожане «послаша» или «идоша» за избранным князем: «…и идоша лучшие мужи с посадником с Мирошкою и с Михалком ко Всеволоду Юрьеву сыну Долгорукаго, и даде им сына своего князя Святослава княжити у них в Новегороде».[171]171
  ПСРЛ. Т. 10. С. 33.


[Закрыть] Даже если на вече присутствовали посланники князя, приглашение на престол, как правило, передавали не они, а городская депутация.

Этап посольства включал передачу приглашения и его принятие. Иногда в это же время послы приносили присягу от имени города. Кроме того, возможно на данном этапе было повторное посольство после повторного веча. Эти стадии имели факультативный характер и были необходимы лишь в случае отказа приглашенного князя принять престол.

Посольство к князю выполняло двойную роль. Во-первых, оно информировало князя или его старшего родственника о решении веча. Во-вторых, послы рассматривались как «глас народа», как полноправные представители городской общины. Именно в этом качестве они представали перед князем, и именно им было дано юридическое право передать князю приглашение веча. Этим официальное посольство отличалось от отдельной группировки, желавшей видеть на престоле своего ставленника, что имело место в 1137 г., когда «…прииде князь Всеволод Мьстиславич в Пьсков, хотя сести в Новегороде опять на столе своем, позван отаи новгородьскими моужи и плесковичи».[172]172
  ПСРЛ. Т. 39. С. 59.


[Закрыть]

Роль представителей городской общины была особенно важна в тех ситуациях, когда посланники приносили присягу князю еще до его прибытия в город. Например, в 1200 г. великий князь Всеволод «утвердив Новогородцев крестом честным на всей на своей воли, и дасть им сына своего Святослава, еще мала суща».[173]173
  ПСРЛ. Т. 10. С. 32–33.


[Закрыть] Иногда посольство выступало в качестве гаранта благонадежности горожан: в 1139 г. «послаша Новогородци в Киев к великому князю Всеволоду Олговичю Киевскому, просяще у него брата его Святослава Олговича княжити у них в Новегороде, а дети своя в заклад прислаша…».[174]174
  ПСРЛ. Т. 9. С. 165.


[Закрыть]

Приглашение адресовалось либо самому князю, либо его старшему родственнику. Последнее отнюдь не означало, что приглашенный недееспособен. Им мог быть и вполне взрослый человек (например, Александр, которого просили у его отца новгородцы в 1241 г., уже отличился в Невской битве). В этом случае, возможно, испрашивали и его согласия, хотя внешне решение отдавалось на откуп старшему родственнику. Очевидно, из-за этого в одних случаях послы говорят «поиди к нам» (так, в 1176 г. «Володимерци же, укреплещеся межи собе, послаша по Михалка к Чернигову, ркуще: «ты еси старейший в братии своей; поиди к Володимерю»[175]175
  Там же. С. 254.


[Закрыть]); а в других «дай нам…» (например, в 1140 г. новгородцы дважды обращались в Всеволоду с просьбами: вначале просили «дай нам сына своего Святослава», а затем «дай нам шурина своего, князя Святополка Мстиславича»).[176]176
  Там же. С. 165–166.


[Закрыть]

Соответственно адресатам строилась и формулировка приглашения. Вероятнее всего, она включала ритуальную и информативную часть. Приглашение начиналось с приветствия, возможно, сходного с начальным текстом рядных грамот. Эта часть приглашения обозначала адресата и, скорее всего, его семью. Вторая часть, информативная, содержала приглашение на престол. Эта часть, скорее всего, имела свободную форму. Например, посланники от Друцка так пригласили князя Глеба Ростиславича: «поиди, княже, не стряпая, рады есмы тебе, аще ли будет брань, то и з детми бьемся за тя».[177]177
  Там же. С. 211.


[Закрыть] Вряд ли эта формула являлась обычной для приглашения.

Скорее всего, послов не снабжали письменными грамотами, приглашение передавалось устно.

В большинстве случаев, как явствует из летописи, названный вечем князь соглашался принять престол. При успешном окончании миссии послов они вместе с новым правителем возвращались в город.

Другой, хотя и не частый, вариант – отказ приглашаемого князя принять княжеский престол: «Новогородцы же послаша в Переславль по князя по Дмитрея Александровичя… он же отречеся».[178]178
  ПСРЛ. Т. 10. С. 148.


[Закрыть]

Чтобы не получить отказ, горожане зачастую принимали особые меры. Так, в 1215 г. новгородцы послали «в Владимир к великому князю Юрью Всеволодичю и в Переяславль, еже на Клещине озере, зовуще к себе в Новъгород князя Ярослава Всеволодичя, и о семь молящеся князю великому Юрью Всеволодичю, дабы брата своего Ярослава понудил к ним ити в Новъгород на княжение».[179]179
  Там же. С. 68.


[Закрыть]

Как продолжалась процедура выборов в случае отказа приглашенного князя?

Во-первых, могло быть назначено повторное посольство с более авторитетными участниками. Этот порядок был характерен для тех случаев, когда город нуждался именно в данном конкретном правителе. Так, новгородцы, находясь в сложных внешнеполитических условиях, хотели залучить к себе именно Александра. Поэтому, получив отказ на первое приглашение, «новогородцы… сотвориша вече, и послаша архиепископа Спиридона с боляры и с предними мужи опять к великому князю Ярославу Всеволодичю с челобитьем, просяще себе великого князя Александра Ярославичя».[180]180
  Там же. С. 124.


[Закрыть]

Во-вторых, получив отказ, горожане могли пойти на замену кандидатуры. Например, в 1196 г. новгородцы «много славшеся ко Всеволоду к Суждальскому и молившеся ему, дабы им дал своего сына, любо иного кого, Всеволод же их воли не створи; они же ехавше ко Ярославу ко Всеволодичю Черниговьскому, испросивша у него сына меншаго Новугороду на стол».[181]181
  ПСРЛ. Т. 2. С. 150.


[Закрыть] Аналогичным образом пришлось поступить и жителям Пскова в 1342 г. Послам, несмотря на желание видеть князем Ольгерда, пришлось принять его отказ: «…и второе креститися не хощу и на княжении у вас сести не хощу»[182]182
  ПСРЛ. Т. 10. С. 215.


[Закрыть] и удовольствоваться водворением на псковский престол его сына.

Кем и каким образом решался вопрос о замене или повторном приглашении того же кандидата?

Судя по описанию приглашения Александра Невского в Софийской летописи, повторное обращение к Ярославу Всеволодовичу – решение веча: «Новгородци же с челобитием послаша к великомоу князю Ярославу Всеволодичю, просяще сына оу него к себе. И дасть им сына своего князя Андрея. Тогда же здоумавше новгородци (выделено мной. – И. М.) и послаша владыкоу Спиридона с бояры опять к великомоу князю Ярославу Всеволодичю…».[183]183
  ПСРЛ. Т. 39. С. 82.


[Закрыть] Фраза «сдумавше новгородцы» обычно является одним из вариантов обозначения летописцем вечевого сбора. Следовательно, выделенный фрагмент, несомненно, указывает на вечевое решение проблемы.

Иногда посольство обладало некоторой свободой усмотрения, правда, усмотрение распространялось лишь на отказ от кандидата. В 1160 г. новгородцы обратились к владимирскому князю Андрею Юрьевичу с просьбой дать сына на княжение. Когда Андрей Юрьевич «поча давати им брата своего Мстислава, они же его не восхотеша».[184]184
  Там же. С. 61.


[Закрыть] То, что от кандидатуры Мстислава отказались, по всей видимости, относилось к решению посольства, а не веча. Но в 1241 г. решение об отказе от кандидатуры Андрея Ярославича было принято вечем.

Можно предположить, что, несмотря на статус официальных представителей города, послы не вправе были принимать решение о новой кандидатуре. Этот вопрос решался на повторном вече. Единственное исключение составлял тот случай, когда альтернативная кандидатура тоже была рассмотрена на вече и признана приемлемой. Например, в 1141 г. новгородцы обратились к великому князю Юрию Владимировичу с предложением: «дай нам князя Святополка Мстиславича… аще ли не даси нам братанича своего, князя Святополка Мстиславичя, и ты поиди к нам сам княжити, или посли к нам сына своего Ростислава».[185]185
  ПСРЛ. Т.9. С. 166.


[Закрыть]

Если приглашенный князь или его родственник благосклонно принимали приглашение, послы отправлялись в обратный путь. Судя по летописи, обычно послы возвращались домой вместе с призванным правителем. В 1159 г. послы от Новгорода, залучив «братаничя» великого князя, Мстислава Ростиславича, «пришедше с ним в Новъгород».[186]186
  Там же. С. 217.


[Закрыть] Описание прихода Александра Невского тоже свидетельствовало о совместном прибытии князя и посольской миссии: «прииде князь великий Александр Ярославичь в Новъгород, с ним же и архиепископ Спиридон и с боляры…».[187]187
  ПСРЛ. Т. 10. С. 125.


[Закрыть] Можно предположить, что послы выполняли и ритуальную миссию – сопровождали в город избранного князя.

Между посольством и приездом князя могло пройти достаточно много времени. Иногда новый правитель поторапливался, шел «вборзе», а иногда успешно закончившаяся миссия посланников еще не гарантировала скорого приезда правителя. В частности, с тех пор, как новгородский престол был совмещен с великокняжеским, новгородский правитель мог довольно долго не появляться в городе. Например, князь Семен Иванович получил великое княжение в 1340 г., и лишь спустя пять лет, после настоятельной просьбы владыки Василия «приеха в Новъгород… седе на столе».[188]188
  ПСРЛ. Т. 39. С. 109


[Закрыть]

Итак, стадия посольства состояла не только в сообщении князю об избрании. В нее следует включать еще и успешное завершение миссии послов.

Заключительный этап – «укрепление» призванного князя на престоле

Процедура выборов князя завершалась прибытием князя в город и совершением ритуальных действий, знаменовавших согласие князя принять престол, а населения – принять князя. Можно выделить несколько стадий этапа «укрепления» князя:

– встреча князя населением города;

– заключение договора («ряд») с призванным князем;

– крестоцелование;

– «посажение» приглашенного на престол.

Торжественная встреча имела в большей степени ритуальное назначение.

Обычно призванного князя встречали у ворот города: в 1158 г. к Рогволоду Борисовичу «выйде… Дрючан и Полочан боле треюсот человек, и вниде в город с честию великою»;[189]189
  ПСРЛ. Т. 9. С. 211


[Закрыть] а Александра Ярославича, по свидетельству летописца, «сретоша… с кресты во вратех града».[190]190
  ПСРЛ. Т. 10. С. 125.


[Закрыть]

Иногда процедура встречи несколько видоизменялась. В 1142 г., откликнувшись на приглашение, в Новгород пришел Изяслав Мстиславич. «Новгородцы чрезвычайно любили его, объяснял Б. И. Александровский, – а потому устроили ему торжественный прием: избрав особых людей, они послали их встречать великаго князя на разстоянии трех дней пути от города, а на разстоянии одного дня пути Изяслава встретил весь город».[191]191
  Александровский Б. И. Народное правление в Древней Руси. С. 42.


[Закрыть]

Заключение «ряда» между населением города и князем считается неотъемлемым атрибутом процесса «укрепления»: «признание князя вечем необходимо сопровождалось «рядом" между ними и взаимным крестоцелованием».[192]192
  Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси. С. 403.


[Закрыть] Н. Г. Порфиридов считает договоры средством обеспечения политической самостоятельности Новгоро да.[193]193
  Порфиридов Н. Г. Древний Новгород. Очерки из истории русской культуры XI–XV b. М.-Л., 1947. С. 29.


[Закрыть] В. Водов, анализируя применение титула «князь» к приглашенному правителю, делает вывод, что «между предварительными переговорами с будущим князем и его посажением на стол имел место важный юридический акт… этим юридическим актом могло быть как раз составление письменного докончания, сопровождающее обряд крестоцелования».[194]194
  Водов В. К истории оформления докончаний Новгорода с князьями в XIII в. (наблюдения над политической лексикой) // История и культура древнерусского города. М., 1989. С. 55–56.


[Закрыть]

Как считают И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко, «не заключить ряд, не обговорить с городской общиной всех условий княжения было в те времена делом противоестественным».[195]195
  Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. С. 65.


[Закрыть] В качестве примера авторы приводят киевскую практику середины XII в.: «… в 1169 г. после смерти Ростислава киевляне пригласили на княжение Мстислава Изяславича, прибывший князь «възма ряд с братьею, и с дружиною, и с кияны"«.[196]196
  Там же. С. 65.


[Закрыть] Насколько обязательно было заключать договор, свидетельствуют и события 1154 г.: Ростислав, уходя в Киев, оставил в Новгороде своего сына, но такая замена пришлась не по вкусу горожанам. Новгородцы выгнали его, причем летописец считает, что новгородцы «взнегодоваша» потому, что Ростислав «зане не сътворим наряда»,[197]197
  ПСРЛ. Т. 39. С. 60.


[Закрыть] т. е. заранее не уговорился об этой подмене с горожанами.

Договор не всегда имел письменную форму. Поэтому необходимо разграничить вопрос о договоре как обряде «укрепления» князя и о договоре как его письменном воплощении.

Исходя из летописной лексики, можно заключить, что обряд заключения договора к 1154 г. уже был обычной и обязательной практикой. М. Н. Покровский считал, что «ряд» восходит ко временам Рюрика.[198]198
  Покровский М. Н. Местное самоуправление в древней Руси // Мелкая земская единица в 1902–1903 гг. Сб. ст. Вып. 1. СПб., 1903. С. 234.


[Закрыть] По обоснованному мнению В. Я. Петрухина, договоры ведут родословную от догосударственной эпохи: «Термин ряд («творить ряд", «ряды рядити"«и т. п.) принадлежит древнему пласту русского и славянского (вероятно, праславянского) права».[199]199
  Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории Руси IX–XI веков. Смоленск – М., 1995. С. 123.


[Закрыть] Поэтому, как указывает автор, «с момента заключения ряда с Рюриком отношения Новгорода с русскими князьями были постоянными и зиждились на традиционной правовой основе».[200]200
  Там же. С. 122–123.


[Закрыть]

Целование креста князем населению, а горожанам – князю – необходимый обряд процедуры «укрепления» пришедшего в город правителя на престоле.

Правда, иногда летописец упоминал о присяге лишь одной стороны: в 1159 г. после прибытия Мстислава Ростиславича новгородцы «утвердиша его крестным целованием»; в 1229 г. «прииде князь Михаиле ис Чернигова в Новъгород, и ради быша новогородцы, и целова князь крест…».[201]201
  ПСРЛ. Т. 9. С. 217; Т. 39. С. 75.


[Закрыть] По мнению В. Н. Вернадского, процедура облекалась «в форму «целования креста" князем Новгороду, а не наоборот».[202]202
  Вернадский В. Н. Новгород и новгородская земля в XV веке. М.-Л., 1961. С. 23.


[Закрыть] Однако документы часто упоминают о взаимном крестоцеловании: в 1285 г. «…князь Андрей Александрович… к Новогородцем крест целова… а Новогородцы ему целоваша, яко инаго князя не искати…».[203]203
  ПСРЛ. Т. 10. С. 165.


[Закрыть] Изучение содержания рядных грамот с очевидностью выявляет тот факт, что крестоцелование было обоюдным: «На сем на всем князь великыи целовал крест к всему Новугороду; такоже посадник, и тысяцкыи, и весь Новгород целовали к великому князю по любви, в правду, без всякого извета».[204]204
  ГВНП. Ч. 1.С. 28.


[Закрыть]

А. М. Гневушев указал конкретную дату введения обряда: «…в ИЗО году новгородцы начинают брать с князя присягу, чтобы он не оставлял Великаго Новгорода сам, без согласия на то веча».[205]205
  Гневушев А. М. Господин Великий Новгород. С. 387.


[Закрыть] И. Д. Беляев назвал чуть более раннюю дату – 1126 г.[206]206
  Беляев И. Д. Судьбы земщины и выборнаго начала на Руси. С. 21.


[Закрыть] Однако нельзя согласиться с авторами, как в отношении точной датировки, так и в отношении формулировки клятвы.

Во-первых, обряд присяги на верность был обычным для ранней стадии развития государственности, поэтому вряд ли можно указать точную дату его введения.

Во-вторых, присяга не обязательно обещала долгое правление выборному правителю. Обряд крестоцелования применялся как для призванных правителей, так и для получивших власть иным путем. И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко акцентируют внимание на этом обстоятельстве: несмотря на деятельность великого князя Всеволода, «мы ошибемся, – пишут они, – если решим, что Константин, Юрий и Ярослав оказались на княжеских столах в Ростове, Владимире и Переяславле по воле одного лишь Всеволода. В их посажении земство принимало самое деятельное участие. Вокняжение Юрия во Владимире сопровождалось крестоцелованием, в котором принимали участие и князь, и «вси люди" Владимирской волости».[207]207
  Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. С. 250.


[Закрыть]

Что касается содержания клятвы, то чаще летописец просто указывает, на чьей воле целуют крест. Но в некоторых случаях дается и более точное описание. Так, Михаил Черниговский в 1229 г. «целова… крест, что ходити по Ярославлим грамотам, а боле того не изневолити Новагорода».[208]208
  ПСРЛ. Т. 39. С. 75


[Закрыть] Но в этом случае довольно сложно разделить процедуру заключения ряда и крестоцелование.

Следует отметить, что принесение присяги не всегда производилось одновременно с посажением или заключением договора. Когда на престол приглашался малолетний князь, присягу послов от имени города и, по-видимому, старшего родственника от имени младшего приносили на стадии посольства в том городе, откуда был взят князь. Крестоцелование отделялось от иных действий по «укреплению» князя на престоле и в других случаях. Скажем, присягу будущему преемнику Всеволода Игорю в 1146 г. принесли не в стольном городе, а под Угорским; взаимное крестоцелование между новгородцами и их князем Андреем Городецким в 1285 г. также состоялось не по местонахождению стола: «сие же бысть укрепление в Торжку»,[209]209
  ПСРЛ. Т. 10. С. 165.


[Закрыть] так что, по-видимому, не включало «посажение».

Однако в большинстве случаев обряд крестоцелования не был чем-то обособленным. Он составлял органичную часть общего процесса «укрепления» пришедшего на престол князя – населению, а населения – князю.

«Посажение» на престол – заключительная стадия процесса «укрепления» князя.

Анализ процедуры посажения затруднен двойственностью термина: слово «посадиша» или «сяде» летописец употребляет в двух вариантах – широком и узком.

Широкое толкование термина охватывает весь процесс выборов от выдвижения и до утверждения на престоле. В этом значении он употреблен, например, по отношению к 1125 г.: «Того же лета посадиша новгородци Всеволода на столе».[210]210
  ПСРЛ. Т. 39. С. 58.


[Закрыть] Можно со всей определенностью констатировать лишь то, что данный правитель приобрел этот статус по воле населения.

В узком смысле термин обозначал лишь окончание процесса призвания князя. В таком контексте термин употреблен летописцем, например, в описании событий 1154 г.: «прииде…Ростислав Мстиславичь…в Киев, и собравшеся Кияне… и посадиша его на столе…»[211]211
  ПСРЛ. Т. 9. С. 199.


[Закрыть] и в 1180 г., когда Роман Смоленский «прииде на Федоровей недели в Новъгород, и в соборную неделю сяде на княжении в Новегороде».[212]212
  ПСРЛ. Т. 10. С. 7.


[Закрыть]

Из приведенных описаний совершенно очевидно, что приход князя и его посажение происходили в разное время.

В чем конкретно заключался процесс «посажения», ученые устанавливают по косвенным сведениям. По версии М. Ф. Владимирского-Буданова, «сначала это было представление нового князя народу. В 1067 г. киевляне «поставили (Всеслава) посредине двора", где, вероятно, было возвышение, род трона. Потом подобный трон устраивался в «сенях" – галерее княжеского двора».[213]213
  Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 66.


[Закрыть] В описании М. С. Грушевского «настолование обыкновенно происходило в одном из княжеских дворцов, особенно на Ярославле дворе; в известиях XII в. князь предварительно отправляется поклониться св. Софии, а затем настолуется; эти два момента соединяются в один, и настолование получает отчасти церковный характер».[214]214
  Грушевский М. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до XIV столетия. С. 317.


[Закрыть]

Сложно сказать, насколько соответствует описание М. С. Грушевского реальной практике новгородского вокняжения. Используя данные современной археологии и документальные сведения, можно усомниться в правильности, по крайней мере, одного фрагмента картины «настолования».

Во-первых, за исключением первой четверти XII в., основной княжеской резиденцией являлась загородная – Рюриково городище.[215]215
  Засурцев П. И. Новгород, открытый археологами. С. 15.


[Закрыть] Проводить настолование там не имело бы никакого смысла, поскольку в нем, согласно летописи, принимало участие население города.

Во-вторых, против «камерализации» посажения свидетельствует тот факт, что Ярославово Дворище в рассматриваемый период «стало общегородской вечевой площадью».[216]216
  Там же. С. 15.


[Закрыть] Если совместить приведенные факты, «посажение» князя приобретает не камеральный, а публичный характер.

По мнению С. А. Таракановой, «настолование» псковских князей осуществлялось в церкви до принесения присяги: «в Троицком соборе, совершался торжественный обряд посажения нового псковского князя на княжеский стол».[217]217
  Тараканова С. А. Древний Псков. С. 19.


[Закрыть] Несколько иначе эта процедура виделась Е. Болховитинову: псковских князей, по его мнению, «…приводили к присяге Пскову и сажали на Княжеский Престол по большей части в Троицком Кафедральном Соборе, а иногда и на Вече».[218]218
  Болховитинов Е. История княжества Псковскаго. Ч. 1. С. 35.


[Закрыть]

Документальные данные содержат описание лишь некоторых моментов данной процедуры. В 1138 г. «вниде на стол в Киев княжити… Вячеслав… и благослови его пресвященный Михаил митрополит Киевский и всея Руси. И събра множество людей пресвященный Михаил митрополит, и посадиша князя Вячеслава Володимерича на великом княжьстве в Киеве, на столе отца его Владимера…».[219]219
  ПСРЛ. Т.9. С. 163.


[Закрыть] Через двадцать дней его сменил Всеволод и обряд посажения, видимо, был аналогичным, хотя об участии горожан не упоминается: Всеволод «посажен бысть в Киеве на великое княжество пресвященным митрополитом Михаилом».[220]220
  Там же.


[Закрыть] Хотя князья пришли на престол в соответствии с наследственным порядком, был произведен особый обряд настолования. Представляется, что посажение наследственного князя не отличалось по процедуре от того, которое требовалось для инаугурации призванного населением правителя. Косвенно об этом свидетельствует утверждение на престоле Ростислава Мстиславича в 1154 г., когда «…собравшеся Кияне… и посадиша его на столе…».[221]221
  Там же. С. 199.


[Закрыть]

Обряд посажения, как и обряд встречи князя, имел в большей степени ритуальное, нежели правовое значение.

Следует отметить, что в летописных рассказах о порядке реализации заключительного этапа призвания князя чаще всего фигурировали не единичные обряды – встреча, ряд и др., а их комплексы, например, встреча и посажение: «Изяславоу же идоущю ко градоу, и изидоша людие с поклоном противоу, и посадиша князь свои в Киеве»;[222]222
  ПСРЛ. Т. 39. С. 49.


[Закрыть] или встреча, крестоцелование и посажение: по прибытию во Владимир в 1177 г. приглашенного общиной Всеволода Юрьевича, горожане «выидоша к нему пред Златыа врата, и укрепишася ему и детем его целованием честнаго и животворящаго креста Господня; он же вшед во град Владимер и сяде на столе»[223]223
  ПСРЛ. Т. 10. С. 2.


[Закрыть] и т. п.

То, что летописец в одном случае упоминает несколько стадий «укрепления» правителя, а в других – довольствуется указанием на одну из них, отнюдь не свидетельствует об их отсутствии на практике. За редким исключением, все четыре стадии обряда «укрепления» – в той или иной мере необходимые действия для узаконения власти призванного князя. Когда князь Ростислав, считая себя киевским правителем после смерти своего дяди, задумал поход на Чернигов (1154 г.), его «мужи» правильно предостерегали его: «ты ся еси еще с людми Киеве не утвердил; а поеди лепле в Киев, же с людми утвердися…».[224]224
  ПСРЛ. Т. 2. С. 76.


[Закрыть] Ростислав не последовал разумному совету, за что впоследствии и поплатился.