Текст книги "Выборы в истории Российского государства в IX – начале XIX века"

Третья проблема, связанная с составом веча, заключается в определении его реального состава.

Многие исследователи (Л. О. Плошинский, Н. X. Алешковский, Н. А. Рожков и др.), подчеркивают разницу между присутствием на вече и правом решающего голоса в нем. Л. О. Плошинский, исследуя вече «в собственном, нормальном значении этого слова», сделал вывод: «…судя по некоторым признакам, можем догадываться, что: 1) в вечевых собраниях этого рода имел право присутствовать всякий из граждан; но 2) право голоса, если не юридически, то по крайней мере фактически принадлежало по преимуществу представителям городскаго населения, сословию высших правительственных властей».[361]361
  Плошинский Л. О. Городское или среднее состояние русскаго народа. С. 77–78.


[Закрыть]

Мысль о присутствовавших людях, не являвшихся членами веча, заслуживает внимания. Однако решение вопроса о том, кто из жителей составлял ту и другую группу напрямую зависит от нашего представления о составе веча в целом.

Учитывая многочисленность и противоречивость документальных данных, а также разнообразие их оценки различными авторами, необходимо выделить несколько направлений исследования. Представляется, что важнейшими направлениями в изучении проблемы состава веча должны быть:

– анализ социальных характеристик вечевых сходов;

– изучение круга участников веча с точки зрения половозрастных показателей и семейного статуса;

– исследование территориальных масштабов участия в вече.

Следует оговориться, что выделенные направления в известной мере условны: социальные характеристики напрямую связаны и с семейным статусом, и с возрастом, и с местом проживания. Поэтому при анализе одного направления неизбежны обращения к другим. Предложенная систематизация поможет упорядочить материал и выделить основные закономерности состава вечевых собраний.

Позиции исследователей касательно социального состава веча можно разделить на две группы в зависимости от того, видят авторы в участниках веча представителей одного или нескольких классов.

Первая, не слишком многочисленная группа авторов (Б. Д. Греков, В. Л. Янин, М. X. Алешковский, Г. Бирнбаум) представляет вече социально однородным институтом.

Вторая, более представительная группа исследователей, в которую входят Н. Н. Андреев, В. Н. Вернадский, А. Ю. Дворниченко, В. Дьячан, В. О. Ключевский, А. Лимберт, И. Линниченко, М. К. Любавский, В. И. Сергеевич, С. Шпилевский, Б. А. Рыбаков, В. В. Луговой, Р. Г. Скрынников, И. Я. Фроянов и др., считает, что вече неоднородно по своим социальным показателям.

Основной аргумент авторов первой группы – немногочисленность участников веча. Приняв за аксиому, что участники веча сидели во время схода, и проведя эксперимент со скамьями, В. Л. Янин пришел к выводу, что вече – весьма немногочисленный по составу институт – 300–400 человек.[362]362
  Янин В. Л. Проблемы социальной организации Новгородской республики // История СССР. 1970. №. С. 50.


[Закрыть] Этими же цифрами оперирует Г. Бирнбаум: «Вече не такое уж большое, ведь территория вокруг собора не больше чем 2000 кв. м… Предположим, что площадь была покрыта деревянным настилом со скамейками. При таких условиях площадь могла вместить только 300–500 человек…».[363]363
  Birnbaum Н. Did the 1478 annexation of Novgorod by Muscovy fundamentally change the course of Russian history? // New Perspectives on Muscovite History. New York, 1993. P. 45.


[Закрыть]

Презумпция о сидящих вечниках основана на весьма немногочисленных фактах. Действительно, в летописи есть фраза о том, что «…Славляне в доспесех подселе бяху»,[364]364
  ПСРЛ. T. 4. 4. 1. С 288.


[Закрыть] но это может означать не только, что они сидели на чем-то, но и что они насели на кого-то. Это больше соответствовало ситуации – ведь на Ярославовом дворе, по свидетельству летописи, была настоящая сеча, окончившаяся разгоном заречан. Относительно другого упоминания о сидящих вечниках – в Киеве в 1147 г. – И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко верно подметили, что согласно Лаврентьевской летописи «множество народа… седоша у святое Софьи слышати», а по Ипатьевской они же «въставшем… в вечи».[365]365
  Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. С. 63.


[Закрыть] Кроме того, летописец чаще всего пользовался фразой «сташа вечем».

Стоит отметить, что размер Ярославова дворища весьма значителен. П. И. Засурцев вслед за А. В. Арциховским утверждает, что раскопать все Дворище почти немыслимо (раскопанная площадь в 620 м за два сезона – существенное свидетельство значительных размеров дворища).[366]366
  Засурцев П. И. Новгород, открытый археологами. С. 28.


[Закрыть] Вечевая площадь занимала часть этой территории, но какую именно – археологи не берутся точно указать. Кроме того, могла быть задействована часть уличных мостовых на примыкающих территориях. Поэтому эксперимент В. Л. Янина со скамьями и подсчетом возможного числа вместившихся на них людей весьма оригинален, но результаты его не бесспорны.

Интересно, что В. Л. Янин, М. X. Алешковский, Г. Бирнбаум допускают возможность присутствия толпы на вечевых собраниях: «его работа велась не за плотно закрытыми дверьми, а под открытым небом, в окружении толпы, неправомочной, но способной криками одобрения или негодования влиять на решения вечников»; «вече проводило свои дебаты на виду у публики, которая могла криками одобрения или недовольства убеждать себя, что принимает участие в принятии решения».[367]367
  Янин В. Л., Алешковский М. X. Происхождение Новгорода (к постановке проблемы) // История СССР. 1971. № 2. С. 59; Birnbaum Н. Did the 1478 annexation of Novgorod by Muscovy fundamentally change the course of Russian history? P. 45.


[Закрыть] «Стало быть, – замечают авторы работы „Города-государства Древней Руси“, – место для толпы, пусть неправомочной, все же нашлось».[368]368
  Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. С. 187.


[Закрыть]

Есть и другие факты, противоречащие выдвинутой теории.

Во-первых, в большинстве городов существовало несколько мест сбора веча. У киевлян местом веча могла быть так называемая «Турова божница» подле Киева. Ее вместимость никем не определялась, но при целовании креста Игорю и его брату Святославу там нашлось место для вооруженных киевлян на конях, да еще и «с детьми».[369]369
  ПСРЛ. Т. 2. С. 22.


[Закрыть]

Во-вторых, археологические раскопки в Новгороде обнаружили площадь, которая, предположительно, служила местом сбора уличанского веча. Эта площадь по своим размерам «могла вместить около 260–320 уличан».[370]370
  Буров В. А. Очерк истории и археологии средневекового Новгорода. С. 30.


[Закрыть] Сопоставление этих данных дает весьма сомнительную картину: городское и уличанское веча получились практически равными по числу участников. Вряд ли это предположение соответствует реальному соотношению численности городского и уличанского веча.

В-третьих, вече – институт старый, существовавший еще в те времена, когда население Новгорода было меньше в сравнении с XIV–XV в. Рост числа жителей не мог повлечь изменения размеров вечевой площади из-за плотной застройки территории.

В-четвертых, трудно представить, что на вече каждый раз собирались все имеющие на то право. Как верно отметил А. Лимберт, «можно было иметь право участия в вечевых собраниях, но не осуществлять этого права».[371]371
  Лимберт А. Предметы ведомства «Веча» в княжеский период древней России. Историко-юридическое изследование. Варшава, 1877. С. 76.


[Закрыть]

Ограничение авторами первой группы количественных показателей веча, естественно, определяло и его социальный состав. Сторонники концепции малочисленного веча относят к его участникам знатнейших горожан, в основном бояр, чья сила базировалась на земельных владениях; владельцев больших новгородских усадеб.[372]372
  Янин В. Л. Я послал тебе бересту… С. 201; Гринев Н. Н. Краткая редакция Русской Правды как источник по истории Новгорода XI в. // Новгородский исторический сборник. № 3 (13). Л., 1989. С. 36.


[Закрыть]

Согласно археологическим данным, на территории Новгорода обнаружено два типа дворов. Первые – значительные по площади (1200–2000 кв.м.), неправильных очертаний, с большим количеством жилых и хозяйственных построек, среди которых особо выделяется дом хозяина усадьбы. Дворы второго типа отличаются не только меньшей (в три – четыре раза) площадью и постройками, но и прямоугольной формы очертаниями, производя впечатление одновременно отмеренных и выделенных кем-то во владение участков земли. Соответственно, хозяева усадеб первого типа квалифицируются как феодалы-землевладельцы, новгородские бояре, а владельцы усадеб второго типа – как свободные, но непривилегированные горожане.[373]373
  Куза В. В. Древнерусские города //Древняя Русь. Город, замок, село. М., 1985. С. 3.


[Закрыть]

Предположение, что усадьбы больших размеров принадлежали боярам, вполне логично и обоснованно. Но нельзя напрямую связывать с конфигурацией и размерами усадьбы привилегии ее владельца. Скажем, В. В. Куза отметил, что устойчивость границ небольших участков «свидетельствует об их частнособственическом характере».[374]374
  Куза В. В. Социально-историческая типология древнерусских городов X–XIII вв. // Русский город. Вып. 6. М., 1983. С. 16.


[Закрыть] А. И. Никитский признавал, что в руках бояр была сосредоточена весьма значительная земельная собственность, но «владение землей встречается и у всех других общественных классов, у купцов и у житьих», и кроме крупных собственников земли «были еще собственники мелкие, называвшиеся земцами и сельниками».[375]375
  Никитский А. И. История экономическаго быта Великаго Новгорода. М., 1893. С. 40.


[Закрыть] Соответственно, за хозяевами и крупных и небольших усадеб можно признать гражданские права в полном объеме, включая право участия в вече.

Труднее решить вопрос с теми, кто жил на территории боярской усадьбы. В. Л. Янин отметил, что «эти люди не имели своих дворов, а вынуждены были жить на земле, принадлежащей боярам, составляя, таким образом, один из элементов боярской патронимии».[376]376
  Янин В. Л. Я послал тебе бересту… С. 201–202.


[Закрыть] Но, даже согласившись с тезисом о патронимии, нельзя автоматически лишать этих жителей права голоса. Интересно, что В. Л. Янин также признает за «простым населением патронимий» возможность политического воздействия: «…недовольство боярских ремесленников и холопов всегда могло быть направлено их господами в нужное боярам русло. Вы недовольны условиями своей жизни, говорили бояре, но в ваших трудностях повинны плохие правители. Их нужно свергнуть, а на их место посадить нас. Помогите нам в нашей борьбе за должность посадника, а мы не забудем вашей помощи».[377]377
  Там же. С. 202.


[Закрыть] Из приведенной фразы следует, что бояре использовали помощь населения патронимий в политической борьбе. Но в какой форме могла быть оказана помощь «в борьбе за должность посадника»? В форме народных волнений, как предполагает автор, или посредством участия жителей патронимии в выборах и голосование в интересах той или иной группы? Второй вариант более реален и менее опасен для самих хозяев, но требует признать за жителями усадеб право голоса.

Представляется, что нельзя напрямую связывать участие в вече только с крупным феодальным землевладением.

Во-первых, речь идет о начальной ступени развития государства, когда социальные границы лишь формируются.

Во-вторых, летописцы неоднократно указывают на различную социальную принадлежность участников веча. Посол великого князя Федор Давыдович обратился к вечникам «Бояре Новгородскии, и весь Новгород…».[378]378
  Летописец, содержащий в себе Росийскую историю. С. 155.


[Закрыть] В ответ на предположение о признании новгородцами власти великого князя ему «… тако рекли чернь: Мы с тем не посылывали, то посылали бояря, а народ того не ведает…».[379]379
  Там же.


[Закрыть] Следовательно, в вече участвовали самые разные социальные группы горожан.

Акты, принятые вечем, ясно указывают на различную социальную принадлежность его участников. Древнейшие из имеющихся грамот середины XIII в. упоминают просто «старейших и молодших», а более поздние дают точную социальную характеристику состава: «от бояр, и от житьих людей, и от купцов, и от черных людей и от всего Великаго Новгорода на вече».[380]380
  Памятники истории Великаго Новгорода. С. 36–37.


[Закрыть] Очевиден разнородный состав участников событий 1305 г., когда «в Нижнем Новеграде избиша черныа люди бояр княже Андреевых Александровичя. Того же лета князь Михайло Андреевич прииде изо Орды в Нижней Новьгород, и изби всех вечников, иже избиша бояр».[381]381
  ПСРЛ. Т. 10. С. 176.


[Закрыть]

По-видимому, более обоснованную позицию занимают те авторы, для которых вече – социально неоднородный институт, в котором представлены различные слои населения. Так, по мнению В. Н. Вернадского, в вече участвовали «все свободные новгородцы (мужчины) и бояре и житьи люди и купцы и черные люди».[382]382
  Вернадский В. Н. Господин Великий Новгород. Очерки по истории Новгорода. С. 63.


[Закрыть] Его точка зрения созвучна позициям М. К. Любавского, И. Я. Фроянова, А. Ю. Дворниченко: «На веча могли, имели право собираться и иногда собирались мужи из всех свободных классов земли»;[383]383
  Любавский М. К. Лекции по древней русской истории до конца XVI в. С. 201.


[Закрыть] «Участники… выступают под пером летописца как нерасчлененная масса, включающая различные социальные категории свободного населения новгородской земли».[384]384
  Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. С. 165.


[Закрыть] Аналогичным образом проблема решается Н. Н. Андреевым, В. Дьячаном, В. О. Ключевским, А. Лимбертом, И. Линниченко, В. И. Сергеевичем, С. Шпилевским, Б. А. Рыбаковым, В. В. Луговым, Р. Г. Скрынниковым и другими авторами.

Правда, некоторые исследователи придают боярско-феодальному элементу больший вес, нежели «меньшим» людям. Например, Н. Л. Подвигина считает, что «формально участниками веча могли быть представители разных сословий, но это не означает, что оно являлось народным собранием».[385]385
  Подвигина Н. Л. Очерки социально-экономической и политической истории Новгорода Великого в XII–XIII в. С. 104.


[Закрыть] Автор не признает за разнородным по составу собранием значения народного, поскольку вече защищало интересы стоявшего у власти боярства. Но, как представляется, говорить, что вече следовало только за боярством, не всегда справедливо. Так, Б. А. Рыбаков, анализируя призвание князя, указывает на иной социальный характер наиболее активной массы населения: «кончилось тем, что горожане Владимира, „новые меньшие люди“, снова пригласили Михаила и решили твердо стоять за него… Горожане Суздаля тоже пригласили к себе Михаила (1176 г.), сказав, что они, простые суздальцы, с ним не воевали, что его врагов поддерживали только бояре…».[386]386
  Злато слово. С. 226.


[Закрыть] И. Я. Фроянов, допуская, что к событиям в Киеве в 1068 г. причастны какие-то группы знати, подчеркнул, что «главное действующее лицо здесь – это „людье кыевстии“, т. е. массы свободного населения…».[387]387
  Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 187–188.


[Закрыть]

Следует отметить, что сторонники теории неоднородного состава веча зачастую имеют в виду разные масштабы социального представительства. Под летописными «людие» одни авторы имеют в виду всех «свободных» граждан, «рядовых горожан»,[388]388
  Низов В. В. Социально-политическая борьба в Новгороде во второй пол. XIII – середине XV вв. С. 10; Самоквасов Д. Я. Древние города России. Историко-юридическое наследование. С. 127; Чеглоков П. Н. Об органах судебной власти в России от основания государства до вступления на престол Алексея Михайловича. С. 20; Ключевский В. О. Соч. Т. 2. С. 85; Шпилевский С. Об участии земщины в делах правления до Иоанна IV. С. 209; Мартышин О. В. Вольный Новгород. С. 187.


[Закрыть] другие – «взрослое свободное население»[389]389
  Сыромятников Б. И. Очерк истории суда в древней и новой России // Судебная реформа/ Под ред. Н. В. Давыдова, Н. Н. Полянскаго. М., 1915. С. 30.


[Закрыть] и т. п.

Участие в вече бояр и купцов, в особенности состоятельных, не вызывает сомнений ни у приверженцев узкосоциального характера веча, ни у сторонников неоднородного социального состава участников.

Относительно социальной принадлежности «черных», или «молодших», позиции авторов расходятся. Очевидно лишь, что они противопоставляются «старейшим», боярству. Так, на смоленском вече 1440 г. черные люди собирались сослать из города Андрея, а бояре заявили ему «мы с тобой».[390]390
  ПСРЛ. Т. 32. С. 158.


[Закрыть] У М. Н. Тихомирова черные люди – это «простая чадь… в первую очередь городские ремесленники».[391]391
  Тихомиров М. Н. Древнерусские города. С. 192.


[Закрыть] По мнению М. Кочановича, к черным людям относились «а) мелкие торговцы, не записанные в купеческую общину б) ремесленники в) люди жившие на чужих землях (смерды) г) жившие на своих землях небольшаго пространства».[392]392
  Кочанович М. Политическое устройство Новгородской республики. Варшава, 1885. С. 22–23.


[Закрыть] Я. Н. Щапов, Б. Зиентара допускают, что право голоса имели все, кроме боярских холопов.[393]393
  Щапов Я. Н. О функциях общины в Древней Руси // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С. 20; Zientara В. Davna Rosja. Despotyzm I Democracya. Warszawa, 1995. С 49.


[Закрыть] В. И. Сергеевич и Б. И. Александровский указывали, что низший слой «вечников» составляли «смерды» и даже «худые мужики».[394]394
  Институт выборов в истории России. С. 32; Александровский Б. И. Народное правление в Древней Руси. С. 9.


[Закрыть] По мнению И. Д. Беляева, «к черным людям в городах относились: во-первых, торговцы, не записанные ни в какую купеческую общину, во-вторых, ремесленники и, в-третьих, разные чернорабочие люди. В селах же к черным людям принадлежали земледельцы и сельские промышленники, жившие на землях, принадлежавших общинам или частным владельцам… Черные люди считались полноправными людьми в русском обществе, имели своих представителей и свой голос на вече…».[395]395
  Беляев И. Д. История русского законодательства. С. 67.


[Закрыть]

Все позиции объединяет одно: условием обладания правом голоса является личная свобода: «Все жители Новгорода могли собираться на вече, никто не был лишен этого права, кроме невольных людей».[396]396
  Гневушев А. М. Господин Великий Новгород. С. 381.


[Закрыть]

Что касается неправомочности холопов, двух мнений быть не может. Русская Правда четко определила их статус – «зане суть не свободни…».[397]397
  Российское законодательство X–XX в. Т. 1.С. 67.


[Закрыть] Ю. А. Лимонов верно замечает, что холопы «неправомочны не только принимать решения (а особенно такие, как приглашение собственного князя на самостоятельное княжение во Владимир), но даже и присутствовать на вече».[398]398
  Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 136.


[Закрыть]

В отношении смердов единогласия среди исследователей нет.

По мнению С. Ф. Платонова, класс «людей» делился на горожан (купцы, ремесленники) и сельчан, из которых свободные люди назывались смердами, причем «всякий свободный и самостоятельный человек (значит, и смерд – примеч. мое. – И. М.) мог идти на вече».[399]399
  Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. С. 113, 139.


[Закрыть] Этой же позиции придерживаются С. А. Покровский, М. Б. Свердлов, хотя, по мнению И. Я. Фроянова, им не удалось опровергнуть представления о смердах как особой категории зависимого населения Древней Руси.[400]400
  Фроянов И. Я. Киевская Русь. С. 245–246.


[Закрыть] Сам И. Я. Фроянов предлагает интересную концепцию, согласно которой существовали «внешние» смерды (неславянские племена, покоренные и обложенные данью) и смерды «внутренние», «живущие на территории собственно русских княжеств, несущие всякого рода повинности государству, главной из которых была уплата дани. Они происходили от пленников (челяди), поселенных на государственных землях».[401]401
  Там же. С. 243, 250.


[Закрыть] Общим и для тех, и для других является зависимое положение.

Н. Н. Андреев и И. И. Смирнов различают статус смердов до раздробления Руси и после.[402]402
  Андреев Н. Н. Удельная или княжеская Русь. С. 37; Смирнов И. И. Очерки социально-экономических отношений Руси XII–XIII веков. М.;Л., 1963. С. 81.


[Закрыть] На ранней стадии развития государства участие этой категории населения в вече представлялось Н. Н. Андрееву несомненным: «В Киевской Руси вече состояло из свободных смердов…».[403]403
  Андреев Н. Н. Удельная или княжеская Русь. С. 37.


[Закрыть] На более поздней стадии «масса крестьян попала в зависимость от бояр… Не владея землей, они не имели и политической силы».[404]404
  Там же. С. 37.


[Закрыть]

Б. Д. Греков допускает, что «смерд может быть и свободным общинником, и зависимым, вырванным из общины человеком, может оказаться в зависимости и не порывая связи с общиной».[405]405
  Греков Б. Д. Киевская Русь. С. 212.


[Закрыть]

Для обоснования диаметрально противоположных позиций авторы зачастую используют одни и те же факты, но дают им различное толкование.

В качестве наиболее частого аргумента приводится летописный рассказ об изгнании Всеволода из Новгорода в 1136 г. Одним из пунктов обвинения, сопровождавшего изгнание, было то, что Всеволод «не блюдет смердов».[406]406
  ПСРЛ. Т. 39. С. 58.


[Закрыть] Многие ученые пытались оценить значение данного пункта. Одна группа авторов (С. М. Соловьев, Н. А. Рожков, Б. Д. Греков, М. Н. Тихомиров, В. В. Мавродин, В. Т. Пашуто и др.) предполагает, что наличие этого пункта в обвинении свидетельствует об активном участии смердов в событиях 1136 г. Другие авторы (Д. А. Введенский, Л. В. Черепнин, В. Л. Янин, И. Я. Фроянов) оценивают участие смердов в вече как весьма проблематичное или невозможное. Заботу веча об их благосостоянии они объясняют исключительно экономическими интересами государства: «смерды обязаны были платить дань и отправлять другие повинности в пользу новгородской общины».[407]407
  Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 332.


[Закрыть] Следует учесть, что в другом варианте летописи формулировка обвинения несколько иная: «почто не блюде чреных людей».[408]408
  ПСРЛ. Т. 9. С. 159.


[Закрыть] Если сравнить оба варианта, придется признать, что летописец не видит разницы между «черными людьми» и смердами, а ведь «черные люди», согласно документальным данным, были активными участниками веча.

Второй аргумент – заявление князя Олега: «несть мене лепо судити епископом, или игуменом, или смердом нашим бояром».[409]409
  Там же. С. 125.


[Закрыть] Называя своих бояр смердами, Олег, по-видимому, желал не только оскорбить их, но и напомнить им об их зависимости от князя. Приняв во внимание данный факт, отличительной чертой статуса смерда действительно можно считать его зависимое положение. Но в другой версии летописи фраза Олега звучит несколько иначе: «Несть мене лепо судити епископу, ли игуменом, ли смердом».[410]410
  Повесть временных лет. Ч. 1. М.-Л., 1950. С. 150.


[Закрыть] И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко видят в ответе Олега намек на демократические элементы, поэтому Олег и «уподобил их смердам».[411]411
  Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. С. 48.


[Закрыть] Но если предположить, что Олег упомянул смердов не в качестве оскорбления, то факт, что смерды помещены в один ряд со священниками, делает их статус ближе к свободным, а не к холопам.

Третий факт – описание событий 1016 г. Победив в борьбе за киевский стол, «начя Ярослав вои делити, старостам своим по десяти гривен, а смердом по гривне, а ноугородцем по 10 гривен…».[412]412
  ПСРЛ. Т. 39. С. 43.


[Закрыть] А. А. Зимин, исходя из высокой оценки ратного труда обыкновенного новгородца по сравнению со смердом, делает вывод о «социальной неполноценности» последнего.[413]413
  Зимин А. А. О смердах в древней Руси XI – начала XII в. // Историко-археологический сборник. М., 1962. С. 227.


[Закрыть] Но нельзя забывать, что именно новгородцы были главной движущей силой в описываемых событиях, поэтому 10-гривенную награду можно расценить как признание их заслуг. Кроме того, если считать смердов несвободными, оплата их трудов вообще не поддается объяснению.

Некоторые документальные данные свидетельствуют о политической активности смердов. Например, в 1159 г. смерды поддержали претензии на перстол Ивана Берладника,[414]414
  Тихомиров М. Н. Древняя Русь. С. 26.


[Закрыть] а московский летописец сообщает, что в 1471 г. партия Борецких наняла смердов, чтобы они поддержали их идею союза с Литвой. Кроме того, смерды были составной частью ополчения земли и в этом качестве, безусловно, имели политический вес.

Вопрос об участии смердов в вече и, следовательно, в выборах нуждается в дополнительном исследовании, поскольку ответ на него напрямую зависит от определения их социального статуса (по поводу чего в настоящее время единого мнения нет ни у историков, ни у государствоведов).

Анализируя социальные характеристики веча, необходимо рассмотреть проблему участия в нем лиц духовного звания. О том, что это спорный вопрос, свидетельствует наличие неоднозначных фактов и диаметрально противоположных мнений.

Большинство авторов, не акцентируя внимания на этом вопросе, решают его положительно. Например, М. Ф. Владимирский-Буданов указал, что «в вече участвуют также и лица духовные: на киевском вече в 1147 г. председательствует митрополит».[415]415
  Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 78.


[Закрыть]

Но не все авторы уверены в праве духовных лиц участвовать в вече. В частности, И. Д. Беляевым в группу лиц, не допускавшихся на вече, включены «…монастыри и все духовенство, которое не имело права участвовать на вече даже и тогда, когда разсуждалось о делах церковных…».[416]416
  Беляев И. Д. Судьбы земщины и выборнаго начала на Руси. С. 35.


[Закрыть] В. П. Алексеев рассматривает присутствие духовенства на вече как редкий факт.[417]417
  Алексеев В. Народовластие в древней Руси. С. 20.


[Закрыть]

Документальные данные имеют весьма противоречивую природу.

С одной стороны, некоторые факты указывают на участие духовенства в вече. Так, в 1141 г. «…собрашася вси Новогородци на двор епископль, и совещашася со епископом их Нифонтом, и укрепиша князя Ростислава Юрьевичя крестным целованием»;[418]418
  ПСРЛ. Т.9. С. 166.


[Закрыть] в 1186 г. «Новогородци же совещавшеся со князем своим Мстиславом и со всем священным причтом».[419]419
  ПСРЛ. Т. 10. С. 12.


[Закрыть] Кроме того, грамоты обычно начинались благословением владыки; только после него перечислялись высшие должностные лица и присутствовавшие на вече горожане. Его же печати скрепляли договоры.

Аргументом в пользу участия священнослужителей в вече считают также адресованное князю Олегу предложение предстать перед «пред епископы, и пред игумены».[420]420
  ПСРЛ. Т. 9 С. 125.


[Закрыть] Правда, не следует забывать, что приглашение подразумевало присягу, при которой присутствие духовных лиц обязательно.

С другой стороны, множество фактов свидетельствует об обратном.

Во-первых, владыка, по-видимому, обычно на вече не присутствовал. Его выход к вечникам – скорее исключение, чем правило, и каждый случай летописец особо отмечает. Например, в 1342 г. «послаша Онцифор и Матфей владыку на вече…».[421]421
  ПСРЛ. Т. 10. С. 214.


[Закрыть] Правда, речь здесь идет о кризисной ситуации. Столь же напряженная обстановка сложилась и в 1418 г., когда в Новгороде начались усобицы, и архиепископ повел священников усмирять вечников: «…владыка Семеон… повели предстоящим собрати сбор свои… и повели взятии крест Господен и пречистыя Богородица образ, и поиде на мост, и по нем последующее священници и причет церковный».[422]422
  ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 423.


[Закрыть]

Во-вторых, очень важным представляется непонятное умолчание документов о присутствии на вече священнослужителей помимо владыки: в договорах с князьями перечислены посадники, тысяцкие, бояре, купцы, житьи и черные люди и даже «дети», но не священнослужители. Вряд ли они входили в одну из перечисленных групп.

Косвенным образом возможность участия священников в вече опровергается сходом киевлян у Туровой божницы. Сомнительно, что в группу киевских жителей, явившихся верхом и с оружием, входили представители духовенства.

Наконец, если исходить из того, что «князя выбирало городское ополчение»,[423]423
  Покровский М. Н. Избранные произведения. Кн. 1. С. 148.


[Закрыть] то непричисление к рати означало одновременно и исключение из состава веча. Например, в 1148 г. новгородцы пообещали идти воевать большой ратью, включая дьяков, которым «гуменце… прострижено, а не поставлен будет, и теи пойдет».[424]424
  ПСРЛ. Т. 2. С. 40.


[Закрыть] Следовательно, поставленные дьяки освобождались от службы.

Некоторые документальные данные невозможно оценить однозначно. Так, Псковская Судная грамота, как сказано в тексте, принята «по благословению отец свои попов всех 5 съборов, и священноиноков, и диаконов, и священников и всего Божиа священьства всем Псковом на вечи…».[425]425
  Российское законодательство X–XX в. Т. 1. С. 331.


[Закрыть] Но этот факт свидетельствует не столько о праве голоса священнослужителей, сколько о церковном одобрении важнейшего акта. Этот вывод подтверждается самой формулировкой вступления: оно немного разделяет священнослужителей и население – священники благословили грамоту, а принял ее весь Псков на вече.

Особый вопрос – состав веча, избиравшего главу духовной власти. Иногда в описании состава городского схода помимо иных участников фигурировали и священнослужители: «много гадав посадник и тысячки и все Новьгород, и игумены и попове»,[426]426
  ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 349.


[Закрыть] «новогородци же совещавшеся со князем своим Мстиславом и со всем священным причтом».[427]427
  ПСРЛ. Т. 10. С. 12.


[Закрыть]

Указание на участие священнослужителей в решении вопросов, связанных с главой новгородского духовенства, можно толковать по-разному.

Во-первых, оно может означать разный состав веча для выборов светских и духовных лиц. По мнению В. Н. Вернадского, владыка «избирался на особом вече с участием новгородского духовенства».[428]428
  Вернадский В. Н. Господин Великий Новгород. С. 67.


[Закрыть] Этот вариант представляется маловероятным в силу самого характера вечевых собраний. Трудно представить, что на одних собраниях участие священников приветствуется, а на других – нет.

Во-вторых, возможно и иное объяснение данного факта, базирующееся на предположении о постоянном праве участия священников в вече. Учитывая, что в русском государстве лица, обладающие духовной властью, были в почете, трудно отказать им в праве выражения мнения в вече. В этом случае особое упоминание об участии «священного причта» связано, скорее, с желанием летописца придать избранию архиепископа не только светский, но и духовный характер, подчеркнув особо активную роль священнослужителей.

Вопрос об участии духовенства в выборах светских лиц нуждается в тщательном и детальном исследовании, поскольку в настоящее время вопрос о роли представителей церкви в вечевых собраниях практически совсем не изучен.