Текст книги "Выборы в истории Российского государства в IX – начале XIX века"

§ 4. Требования к избираемым лицам (IX–XV в.)

Особую группу участников выборов составляли те, кого избирали на престол, кафедру и иной выборный пост. Безусловно, эта группа участников отличалась определенными характеристиками. Но ответы на вопрос, каким требованиям должны были соответствовать кандидаты на тот или иной пост, в известной мере условны.

Во-первых, следует учесть динамичность содержания требований к избираемым. То, что не требовалось в IX в., например, православное вероисповедание, становится необходимым на более позднем этапе.

Во-вторых, значительные трудности порождает неправовой характер требований к избираемым лицам. Поэтому выводы основываются главным образом на исторических фактах и данных летописи, более или менее адекватно отражающих практику и обычаи того времени.

В-третьих, отличительной чертой критериев пригодности лица к той или иной выборной должности в древнерусском государстве является их вариативность, как по содержанию, так и по времени вступления в силу. Например, в одной ситуации личные качества были определяющим моментом избрания (скажем, в случае с приглашением Александра Невского), а в другой, наоборот, личность претендента на престол не имела особого значения. Это, в частности, относится к избранию малолетних правителей. Временной фактор действия требований к лицам, избираемым на выборные посты, также непостоянен. Некоторые требования выдвигались до процедуры избрания, например, принадлежность к княжескому роду, а другие «подтасовывались» в случае положительного решения веча. Так, псковичи вначале избрали князей-иноверцев (Довмонта, Ольгерда), а потом предложили им принять православие.

В-четвертых, несмотря на распространенность выборов в древнерусском государстве, основной объем сведений черпается из локальной новгородской практики, благо она достаточно широко освещена.

В-пятых, особенность данного периода в том, что характеристики контингента голосующих людей и требования к избираемым лицам довольно часто не имели ничего общего.

Требования, которые предъявляла община к кандидатам на княжение и на другие государственные посты, можно определить лишь с известной долей вероятности. Огромную роль в отборе кандидатов играла политическая обстановка внутри территории и за ее пределами.

Критерии отбора кандидатов на выборные посты можно подразделить на универсальные и специальные. Универсальные критерии были одинаково действенны в отношении любого выборного лица. В рассматриваемую эпоху к ним можно отнести непреложные правила, применявшиеся без исключений для любой должности, – все кандидаты должны быть свободными людьми мужского пола. Иные требования и их комплексы варьировались в зависимости от выборного поста. Они относятся к группе специальных критериев.

Требования к каждому избираемому посту можно сгруппировать по частоте применения на практике. В первую группу входят постоянные, во вторую – непостоянные (факультативные) критерии.

Постоянные требования в данный период не были зафиксированы правом, но с необходимостью повторялись от выборов к выборам. Нарушение постоянных требований рассматривалось как исключение из правил.

Непостоянные, или факультативные требования диктовались политической ситуацией внутри территории, международной обстановкой, волей отдельных лиц и т. п. Они варьировались от выборов к выборам. В то же время эти критерии применялись на практике достаточно часто, чтобы их можно было зафиксировать и отнести к разряду требований, а не исключений из правил.

Признание того или иного требования постоянным или факультативным во многом зависело от конкретной должности. То, что для княжеских выборов зачастую было факультативным требованием, для выборов посадника могло рассматриваться как обязательное, постоянное условие (например, хорошее физическое состояние). Поэтому «набор» критериев, за исключением принадлежности к мужскому полу, был уникален для каждой группы избираемых.

Постоянные критерии отбора были немногочисленны, но действовали в любых политических и социальных условиях. Независимо от каких-либо факторов применительно к отбору кандидатов на княжение можно считать постоянными требования к полу, происхождению и к вероисповеданию (с принятием крещения) претендента на престол.

То, что кандидат на престол обязательно должен быть мужского пола, было обязательным условием, соблюдаемым для любого поста. Требования к происхождению и вероисповеданию претендентов нуждаются в уточнении.

Принадлежность к княжескому роду – неукоснительно соблюдавшийся критерий. Единственное исключение – княжение в Галиче боярина Владислава в 1211 г. При этом летописец ясно выразил свое неодобрение, приведя слова: «не есть лепо боярину княжити в Галичи».[489]489
  ПСРЛ. Т. 2. С. 160.


[Закрыть]

Следует уточнить, что речь идет не обязательно о владетельном князе – правителе какой-то территории, а вообще о представителе «Владимирова племени». Как отметил П. Чеглоков, «иногда князьями в Новгороде были великие князья, иногда удельные, а иногда даже и такие, которыя не имели своих собственных уделов».[490]490
  Чеглоков П. Об органах судебной власти в России от основания государства до вступления на престол Алексея Михайловича. С. 21.


[Закрыть] Для призвания, особенно на начальной стадии оформления государственности, важен был сам факт рождения в княжеской семье. Доказательством этого можно считать вокняжение «робичича» Владимира Святославича в 969 г.: «Посади Святослав Ярополка в Киеве, а Олга в Древех. И приидоша Новгородци, просяще себе князя, и отпреся Ярополк и Олег, и рече Добрыня Новгородцем: „Просите Володимира“. Владимир бо бе от Малки, ключници Олжины… И рекоша Новгородци Святославу: „дай нам Владимира“; и даде им Владимира и иде Володимир в Новгород с Добрынею…».[491]491
  ПСРЛ. Т. 9. С. 35.


[Закрыть]

Другое постоянное требование к избираемым князьям – православное вероисповедание. Хронологически оно относится к более позднему времени, нежели формирование первого условия, и связано с христианизацией Русского государства.

Особо о вероисповедании ведется речь лишь в случае призвания на престол иноземцев: «Того же лета князь Литовский Домант прийде во Псков со всем родом своим и крестися, и наречено бысть имя его Тимофей, и посадиша его Псковичи у себя на княжении».[492]492
  ПСРЛ. Т. 10. С. 145.


[Закрыть]

Отказ от принятия православия препятствовал замещению престола, о чем свидетельствует летописный рассказ о неудачном посольстве псковичей к другому литовскому князю, Ольгерду. По летописи псковичи обратились с приглашением к Ольгерду, «много молиша великого князя Олгерда Гедимановичя, крестити его хотяще и на княжении посадити во Пскове»[493]493
  Там же. С. 215.


[Закрыть] но получили отказ, обоснованный нежеланием князя принять православие. Поэтому на псковском столе посадили не самого Ольгерда, а его сына, предварительно окрестив его в соборной церкви.

Особо следует остановиться на изучении еще одного критерия отбора. Он носил смешанный характер, поскольку, являясь, по сути, постоянным, имел ограниченный, локальный масштаб. Он применялся только в отношении новгородского стола. Во второй половине XIII в. одним из определяющих факторов избрания князя для Новгорода стал великокняжеский ярлык. В отношении новгородских князей со второй половины XIII в. это было постоянным требованием, причем новгородское и великое княжение были практически нераздельны: «Список новгородских князей в XIV веке называет (и, следовательно, считает новгородскими князьями) только князей, занимавших (последовательно) великокняжеский владимирский стол».[494]494
  Горский А. А. Русские земли в XIII–XIV веках: пути политического развития. М., 1996. С. 49.


[Закрыть]

Начало такой практике было положено Александром Невским. Именно с его вокняжения на владимирском столе «на Новгород стал распространяться не только личный суверенитет Александра Ярославича, заключившего договор с республикой, но и его суверенитет как великого князя; отныне, получая великое княжение, князь становился и новгородским князем».[495]495
  Подвигина Н. Л. Очерки социально-экономической и политической истории Новгорода Великого в ХП-ХШ в. С. 120.


[Закрыть] Вокняжение Ярослава Ярославича и Василия Костромского продолжило традицию соединения столов: «сяде по брате своем… князь велики Ярослав Ярославич Тферский, и бысть князь велики Володимерскый и Новогородцкий»; «сяде… на великом княжении в Володимери брат его князь Василей Костромский мизиной… и бысть князь велики Владимерский и Новогородский».[496]496
  ПСРЛ. Т. 10. С. 144, 150.


[Закрыть]

В рядной грамоте с тверским великим князем Михаилом Александровичем его престол в Новгороде четко ставился в зависимость от получения ярлыка: «А вынесут тобе из Орды княжение великое, нам еси князь великыи, или паке не выне[су]т то[б]е княжения велико[го из] Орды, пойти твоим наместникам из Новагорода проць…».[497]497
  ГВНП. Ч. 1 С. 30.


[Закрыть]

Таким образом, в любых выборах князя с необходимостью действовало два основных условия – мужской пол и православное вероисповедание. Кроме того, с XIII в. как постоянное требование для получения новгородского княжения было введено наличие великокняжеского статуса.

Непостоянные критерии отбора претендентов на престол были более многочисленны, но распространялись не на все случаи княжеских выборов. В зависимости от внешнеполитических факторов, состояния экономики общины и ее социального состава, а также в силу множества иных привходящих обстоятельств в процессе выборов отбиралась кандидатура, которая наилучшим образом отвечала требованиям момента. В то же время, учитывая общность задач, стоявших перед избираемыми правителями, можно отметить несколько достаточно часто встречавшихся требований к кандидатам. Эти требования образуют группу непостоянных критериев отбора кандидатов на княжение.

Возраст, физическое состояние – наиболее часто предъявляемое требование к кандидату на княжеский престол.

Безусловно, возрастные данные претендента на княжения выяснялись всегда. Однако возрастной показатель нельзя отнести к постоянным критериям. Дело в том, что правителем не всегда избирался князь, соответствовавший рамкам совершеннолетия того времени, способный держать оружие и управлять территорией. Несмотря на то, что многие князья избирались в достаточно зрелом для того времени возрасте (Святослав Ольгович – почти в 30 лет, Святополк Изяславич – в 28, Ярослав Ярославич – в 30 лет), летопись очень редко упоминает малолетство князя как недостаток. Один из немногочисленных примеров – вывод из Новгорода князя Святослава Всеволодовича в 1205 г. По словам летописца, он был отозван из-за малолетства и, вследствие этого, неспособности противостоять внешним врагам. Но признать «младость» князя условием замещения престола мешает тот факт, что смещение состоялось лишь после шести лет княжения в Новгороде. Малолетство было объявлено причиной изгнания из Новгорода Дмитрия Александровича в 1238 г. Однако вряд ли это обстоятельство было истинной причиной изгнания – ведь до этого юный князь уже пять лет считался сидящим на новгородском столе. Так что не малолетство, а смерть Александра Ярославича была основным фактором, побудившим горожан искать другого правителя. Сам Александр еще до шестнадцатилетия стал новгородским князем, Владимир Ярославич, сын Ярослава Владимировича получил новгородское княжение в 14 лет.

Малолетний князь зачастую использовался скорее как символ, нежели как реальный правитель, поэтому его возрасту особого значения не придавалось.

Что касается престарелого возраста, то летопись вообще не упоминает об этом критерии. Сложно определить максимальный возраст претендента на княжение, тем более что довольно часто князья умирали не от старости. Например, Владимир Ярославич, старший сын Ярослава Мудрого, несколько лет княживший в Новгороде, умер в возрасте 32 лет, Ярославу Ярославичу Новгородскому на момент смерти не могло быть более 40–41 года. Сравнительно старым, по тогдашним меркам, вторично занял новгородский стол в 1293 г. князь Андрей Александрович – примерно в 40 лет.

Основываясь на приведенных данных, можно заключить, что возрастной ценз был достаточно неопределенным и в целом зависел от сложившейся в городе ситуации. Можно отметить лишь то, что слишком преклонный, в тогдашнем понимании, возраст, скорее всего, не свидетельствовал в пользу претендента, так как означал кратковременность правления и немощность. Малолетство же, при поддержке сильных родственников, не препятствовало избранию.

Тесно связан с возрастным показателем другой критерий – требование к физическому состоянию будущего правителя.

Исходя из тезиса, что основной задачей приглашаемых князей были вооруженная защита территории и эффективное управление, можно предположить, что кандидат на престол должен был быть физически полноценным человеком. Однако и подкрепить, и опровергнуть это предположение документально затруднительно.

С одной стороны, летопись неоднократно описывает многочисленные походы, для которых совершенно необходимо хорошее физическое состояние предводителя. Болезнь Владимира Святославича, как неоднократно подчеркивает летописец, являлась резонным поводом отложить поход на Новгород.[498]498
  ПСРЛ. Т. 39. С. 38.


[Закрыть]

С другой стороны, вопрос о физическом состоянии кандидата на престол не имел смысла применительно к малолетним князьям. Так, на силу князя Даниила, посаженного на галицкий престол в 1208 г., вряд ли можно было рассчитывать: несмотря на то, что он «княжащю в Галичи», он был «тако младу сущу… не хоте оставити матери своей и плакашеся по ней, млад сый».[499]499
  ПСРЛ. Т. 2. С. 159.


[Закрыть] Чаще всего военные действия за малолетних вели князья других уделов. В частности, согласившись считать своим князем Ростислава, новгородцы явно рассчитывали не на его способности, а на силу его отца: «…отец твой Михаило Всеволодич рекл нам свое слово, всести ему на конь, ити на воинство за наши обиды Новогородцкиа… и се уже ныне Николин день, а ото отца твоего ничто же бысть, и ты иди от нас, а мы собе князя добудем».[500]500
  ПСРЛ. Т. 10. С. 102.


[Закрыть]

Известные сомнения порождает и тот факт, что летопись не связывает вопрос о здоровье князя ни с приглашением, ни с изгнанием последнего. Можно, конечно, предположить, что физическая полноценность считалась само собой разумеющимся требованием к кандидату. Но если вспомнить историю ослепления князя Василько, такое предположение становится сомнительным – ведь слепой князь не только «седе в Теребовли…»,[501]501
  ПСРЛ. Т. 39. С. 56.


[Закрыть] но и повел дружину отомстить князю Давыду. Мстислав и Ярополк Ростиславичи, ослепленные по требованию владимирцев, ушли в Новгород, а новгородцы, несмотря на их слепоту, «приаша их с честию и радостию велиею, и посадиша князя Мстислава Ростиславичя на княжении на Новегороде, а брату его князю Ярополку Ростиславичю даша Торжок…».[502]502
  ПСРЛ. Т. 10. С. 6.


[Закрыть]

Таким образом, физическая неполноценность, видимо, не являлась препятствием к избранию на престол, если не мешала выполнению обязанностей князем лично или от его имени другими людьми.

Принадлежность к определенной ветви княжеского рода также относится к разряду факультативных, непостоянных условий.

По сложившейся традиции Новгородом управлял «князь Новгородский, избираемый вечем не из Новгородцев, но из знаменитых Русских Княжеских родов…».[503]503
  Описание Российской империи в историческом, географическом и статистическом отношениях. Т. 1. Новгородская губерния. СПб., 1844. С. 8.


[Закрыть] Требование связи с определенным княжеским домом проявлялось в двух формах – связь с великокняжеской фамилией и принадлежность к определенному роду.

Начиная со Святослава, позволившего новгородцам посадить своего сына от рабыни Владимира, большинство новгородских правителей – сыновья великих киевских князей: Вышеслав и Ярослав Владимировичи, Владимир Ярославич, Святополк Изяславич, Мстислав Владимирович и др. Сыну последнего – Всеволоду было суждено прервать сложившийся годами порядок. С этого времени и до второй половины XIII в., до формирования практики зависимости новгородского стола от ярлыка на великое княжение, требование принадлежности к великокняжеской семье не всегда соблюдалось.

Второй аспект данного критерия предусматривает предпочтение при выборах определенного рода и, наоборот, неприятие других родов. Скажем, оценивая ситуацию, сложившуюся в XII в. в Новгороде, призвание того или иного князя не раз объясняли общей враждой между двумя родами: «Когда в Киеве брал верх Ольгович, а новгородцы призвали и держали Мономаховича, – Киевский князь запрещал подвозить в Новгород хлеб, хватал и заключал в тюрьму новгородских гостей и купцов».[504]504
  Александровский Б. И. Народное правление в Древней Руси. С. 52–53.


[Закрыть]

Безусловно, принадлежность к сильному и влиятельному роду, который при необходимости мог оказать помощь своему родственнику, а значит, и городу, играла важную роль в отборе, но не была постоянным, определенным требованием.

Личные качества князя имели значение в определенные моменты общественно-политической жизни. Однако, как следует из некоторых описаний выборов князя, нередко их не принимали во внимание, поэтому личные достоинства кандидата на княжение также нельзя отнести к постоянным требованиям.

В некоторых ситуациях именно личные достоинства кандидата обеспечивали ему успех на выборах, причем «нередко предпочитаясь старшинству».[505]505
  Загоскин Н. П. История права русскаго народа. Т. 1. С. 425.


[Закрыть] Речь идет, прежде всего, о тех качествах, которые делали князя пригодным к исполнению обязанностей по гражданскому правлению и обороне государства. Так, при угрозе нового нападения новгородцы настойчиво требовали у князя Ярослава Всеволодовича именно его сына Александра, будучи уверены в его воинской доблести.

Но в других ситуациях те же способности будущего правителя уже не играли важной роли. Ведь нельзя априори считать, что в любых обстоятельствах «бояре старались выбрать в новгородские князья такого князя, который вел бы борьбу с другими князьями и втягивал бы Новгород в междуусобицы русской земли».[506]506
  Гневушев A. M. Господин Великий Новгород. С. 393.


[Закрыть] В условиях мирного существования стремление князя поучаствовать в междоусобных военных действиях могло рассматриваться общиной не как положительное качество, а как недостаток. Поэтому военный опыт можно отнести к непостоянным критериям выбора князя.

То же можно сказать и о других личных качествах. Например, в 1150 г. жители Киева «…совещашася тайно, хотяще посадити Вячеслава на великом княжении в Киеве, любяще убо его, простоты его ради»;[507]507
  ПСРЛ. Т.9. С. 183.


[Закрыть] в 1156 г. «Ростовци и Суждалци сдумавше вси, пояша Андрея… и посадиша и в Ростове на отни столе и Суждали, занеже бе любим всеми за премногую его добродетель…».[508]508
  ПСРЛ. Т. 1.С. 149.


[Закрыть]

О требованиях, предъявляемых населением к своему правителю, можно косвенным образом судить по обвинениям, сопровождавшим изгнание князя. В частности, Всеволода Мстиславича, на которого новгородцы возлагали большие надежды, судили и изгнали из-за нерадивого правления и нерешительности в бою. Разными словами – «неправды его ради» или «злобы его ради»[509]509
  ПСРЛ. Т. 9. С. 179; Т. 39. С. 60.


[Закрыть] об одной и той же причине «вывода» Святополка Мстиславича в 1148 г. говорят различные летописцы. Поводом для смены князя в 1184 г. было то, что Ярослав Владимирович «много пакости творяше волости Новгородцкой».[510]510
  ПСРЛ. Т. 39. С. 65.


[Закрыть]

Документальные источники довольно часто объединяют положительные качества претендента понятием «излюбленности»: «Излюбленный князь – человек верный, на него можно положиться, он хочет добра Русской земле, знает желания ея и при всяком случае поступит в ея интересах – таково, приблизительно, было общественное представление».[511]511
  Грушевский М. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до XIV столетия. С. 326.


[Закрыть] Портрет идеального правителя можно вывести из «Поучений» Владимира Мономаха: он советовал сыновьям быть добрыми, щедрыми, богобоязненными, верными присяге, наставляя их: «ни правого ни виновного не убивайте и не повелевайте убить…», «чего не умеете, тому учитесь»[512]512
  Поучение Владимира Мономаха // Изборник. Сборник произведений литературы древней Руси. Библиотека Всемирной литературы. Сер. 1. Т. 15. С. 147–155.


[Закрыть] и т. п.

Безусловно, доброта и разумность князя были желательны в любой ситуации. Но они могли быть и не приняты в расчет при выборах. Часто даже «излюбленный» князь оказывался не у дел в силу действия иных факторов. По замечанию И. Линниченко, «как сильно ни любили Киевляне добраго князя Изяслава, но свои собственныя выгоды им дороже…».[513]513
  Линниченко И. Вече в Киевской области. С. 28.


[Закрыть] Поэтому «излюбленность» князя не всегда гарантировала ему престол.

То, что личные достоинства кандидата – не постоянное требование, доказывается и другими фактами. Так, киевляне в 1015 г. согласились с правлением Святополка, хотя «не бе сердце их с ним».[514]514
  ПСРЛ. Т. 9. С. 70.


[Закрыть] Кроме того, смены князей, особенно на новгородском столе, были слишком частыми, из-за чего некоторые князья просто не успевали проявить своих качеств.

Иными причинами, нежели личные достоинства, объяснялось и приглашение тех князей, которые ранее уже занимали престол и были изгнаны. Так, Ярослав Владимирович трижды приглашался новгородцами на княжение и дважды изгонялся ими на протяжении 15 лет. Поэтому представляется вполне обоснованным отнести личные качества кандидата на княжеский стол к непостоянным условиям избрания.

Согласие подчиняться обычаям местного общества можно рассматривать как критерий избрания, поскольку выбирали чаще всего постороннего общине человека. Прежде всего, это относится к территориям, не имевшим собственных княжеских династий.

Конечно, чтобы обеспечить знание местных правил и желание следовать им, лучше было бы найти кандидата на престол среди лиц, воспитанных общиной с малолетства. Новгородцы в начале XII в., видимо, пытались использовать подобный путь. Имеется в виду практика «вскормления» собственного князя: «Взяв к себе по договоренности с великим князем какого-нибудь княжича-отрока, новгородцы старались воспитать младого Рюриковича в духе своих обычаев и нравов, чтобы сделать из него правителя, властвующего в согласии с интересами новгородского общества».[515]515
  Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. С. 161.


[Закрыть] Стремление иметь воспитанного в духе местных традиций, «вскормленного» Всеволода объясняло отказ новгородцев принять сына Святополка в 1102 г.[516]516
  ПВЛ. Ч. 1.С. 182.


[Закрыть] Вначале новгородцы надеялись, что основателем местной княжеской династии станет Мстислав Владимирович, но, когда он был отозван отцом на юг, стали возлагать такие же надежды на его сына Всеволода Мстиславича, взяв с него обязательство, что он «хочет у них умереть», т. е. княжить в Новгороде до смерти. Нарушение этого обязательства было, по-видимому, одной из главных причин его изгнания из Новгорода в 1136 г.

Когда надежды на династию не оправдались, при отборе кандидатур стали учитывать готовность чужого князя подчиняться местным обычаям: «Приглашая к себе князей, новгородцы должны были, конечно, обращать особое внимание на те отношения, в которыя князь ставился к вечу и вольности новгородской».[517]517
  Гневушев А. М. Господин Великий Новгород. С. 386.


[Закрыть] Чаще всего это требование воплощалось в формуле договора с князем «на всей воле новгородской»: «и укрепиша князя Ростислава Юрьевичя крестным целованием на их воли».[518]518
  ПСРЛ. Т.9. С. 166.


[Закрыть] Неоднократно, обращаясь к очередному князю с приглашением на престол, новгородцы подчеркивали, что править он будет по их обычаям: «Ко князю Ондрею послаша новгородци: „На всеи воли нашеи даи нам князя“»;[519]519
  ПСРЛ. Т. 39. С. 63.


[Закрыть] «послаша в Ростов и Суздаль к великому князю Ростовскому и Суздальскому, просяще у него сына его княжити у них в Новегороде на их воли».[520]520
  ПСРЛ. Т. 9. С. 217.


[Закрыть] Нарушение новгородской «старины» Александром Невским послужило после его смерти причиной конфликта новгородцев с его сыном. Опасаясь повторения, новгородцы поспешили оговорить в ряде с Ярославом: «А что, княже, брат твои Александр деял насилие на Новегороде, а того ся, княже, отступи».[521]521
  ГВНП. Ч. 1.С. 11.


[Закрыть]

Конкретные рамки реализации княжеской власти фиксировались в договорах, где содержался список ограничений, налагаемых на полномочия будущего новгородского правителя: волостей не держать, без посадника не судить, город держать «в старине, по пошлине» и т. п. «Новъгород держати ти в старои пошлине»,[522]522
  Там же. С. 27.


[Закрыть] – предупреждала великого князя Александра Михайловича Тверского рядная запись 1327 г. Сходную формулировку имел договор, заключенный на столетие позднее с великим князем Василием Васильевичем: «Нов ти город держати по старине».[523]523
  Там же. С. 35.


[Закрыть]

Но подчинение местным обычаям не было постоянным условием. Зачастую исход процедуры «призвания» зависел не только от общины, но и от внешних факторов. Если «выбор» был вынужденным, вопрос о лояльности князя местному сообществу не ставился. Летописец в этом случае подчеркивал, что правитель принят горожанами не «на всей их воли», а на чужой.