Текст книги "Веселая поездка"

НОЧНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Поздним вечером Таня сидела у открытого окна в сестринской. Было приятно ощущать завершённость своих действий. Тане не хотелось идти в палату, не хотелось спать. Её радовала приятная усталость после нескольких часов напряжённой работы. Было уже далеко за полночь. Весь госпиталь спал, лишь в окнах операционных и реанимации ярко горел свет. Света ещё не вернулась из операционной. Необходимо было дождаться, когда придёт подруга и рассказать ей обо всех событиях сегодняшнего вечера. И Таня ждала. Она видела, как постепенно гас свет в окнах палат. Зажглись фонари в парке, будто какой-то волшебник зажёг огоньки на деревьях, потому что фонарные столбы не просвечивались. Вокруг этих огоньков вилась роем мошкара. Вот, наконец, погас свет в операционной на третьем этаже. Значит, скоро Света вернётся…

– Ты спишь? – тёплая нежная рука Светы легла на плечо.

– Ой, прости, немного задремала.

– Спасибо, Танечка. Ты меня очень выручила.

– Да, что ты, мне скучно сидеть в палате. Книг нет, ничего не делать, тоска болотная. Я уже все слёзы выплакала. Как оглянусь назад, мороз по коже пробирает. Работать всё-таки веселее.

– Чего же ты свет не зажгла?

– Я ждала Свету и не включила света, чтобы мошки не летали, комары чтоб не пищали и меня, несчастную, чтобы не грызли, не кусали!

– Ну, ты даёшь, стихами заговорила!

– Каламбурчик вышел. Это мы с мамой часто проделывали. Мама хочет приехать, не могу её отговорить.

– Ну и пусть приезжает, чего ты перечишь?

– Как же она папу оставит? Они никогда не расстаются. Представляешь, никогда не расстаются, а она хочет ко мне ехать одна, а как же папа?

– А что она тебе говорит?

– Да, ничего. Как-то быстро мы говорим, некогда особенно вопросы задавать. Садись со мной. Светка, ты, наверное, с ног валишься, столько часов у стола простояла!

– Да, Танечка, сегодня – большой операционный день. Сегодня ночью и завтра медсёстры в реанимации с ног собьются. Где-то был бой, много раненых. Все, кто свободен, помогают.

– Я была после ужина в «травме». К Фёдору Кронову заходила. Плохо ему.

– А, это парень с перебитыми ногами? Ему папа делал операцию в три этапа, свой аппарат к искалеченной ноге подключил, говорит, что будет ходить. Должно быть, с ним всё в порядке.

– Ему сейчас очень больно. Он сознание от боли теряет! – воскликнула Таня.

– Там же Марина. Она очень опытная и знает, что необходимо предпринять в таких случаях, – спокойно ответила Света.

– Я её не нашла. Знаешь, я сама ему помощь оказала.

– Марина тоже, наверное, в одной из операционных. – задумчиво протянула Света. – А кому помощь, Кронову, что ли? – вдруг подпрыгнула она.

– Да, ему было очень плохо, так я пошла на пост, не нашла Марину, её нигде не было. Всё открыто, бери, что хочешь. Я лекарство в шприц набрала и уколола его. Вот… – Таня протянула на ладони пустые ампулы.

– Интересно! Что, всё было открыто?

– Ну, да, я сама удивилась, только не стала задавать себе вопросов. Подумала, что потом найду Марину и отдам ампулы, но так её и не нашла. Вот сижу и жду тебя!

– Понятно! Там же наркотики, и всё открыто?! – возмущённо воскликнула Света.

– Светочка, не кипятись, у нас в отделении тихо, народ спит. Давай спустимся вниз и посмотрим, как там дела, а я загляну к Фёдору, посмотрю, как он себя чувствует.

– На пять минут? – с надеждой спросила Света. Она с ног падала от усталости и мечтала хоть немного отдохнуть после такого тяжёлого дня, чтобы утром закончить и сдать свою смену.

– На пять минут, Светочка, только туда и назад, пошли?

– Давай, я пройдусь по палатам, посмотрю, всё ли в порядке и пойдём, ладно?

– Иди скорей, и ай-да в «травму» – почему-то шёпотом сказала Таня.

Света вышла из сестринской, тихонько прикрыв за собой дверь.

Таня сложила руки на подоконник и положила на них голову. Усталость всё же давала знать о себе. В кабинете воцарилась бархатная тишина летней ночи, нарушаемая лишь шелестом влажной листвы за окном, да скрипом оконной рамы.

Вдруг до неё донеслись звуки льющейся откуда-то из парка песни. Голос показался Тане знакомым, но узнать его она не могла, как ни пыталась.

 
«По секрету всему свету вы раздайте песню эту
И дождей грибных серебряные нити…»
 

– вдохновенно пела девушка.

«Классно поёт! Кто бы это мог быть? Голос такой знакомый!» – думала Таня. Она сама очень любила эту песню А. Пугачёвой. Но не Пугачёва же её сейчас исполняет в гуще парка, а как похоже! Таня и не заметила, как сама стала тихонько подпевать.

Вдруг резко открылась дверь в сестринскую. На пороге стояла Света.

– Тань, ну, что, пошли вниз? Пока у нас полный порядок. Все спят.

– Светка, ты послушай… – задумчиво сказала Таня.

– Ты чего? – удивилась Света.

– Послушай, кто-то поёт, да так классно!

«Ты морячка, я – моряк, ты рыбачка, я – рыбак» – задорно выводил голос уже следующую песню.

Света вслушалась и вдруг возмущённо выкрикнула:

– Это же Маринка! Это ж надо, опять пьяная, песни орёт. Пошли скорее, я ей сейчас покажу морячку и рыбака!

Не дождавшись Таню, Света уже летела стрелой вниз по лестнице. Таня с трудом догнала её у входной двери госпиталя. Дверь была открыта, ключа в замке не было.

Света побежала по аллейке парка, ночь быстро скрыла её из вида. Тане ничего не оставалось, как идти на голос по аллее парка.

«Все бегут, бегут, бегут, а он им светит» – уже не пел, а орал голос следующую песню. Потом пение, если его уже можно было назвать пением, вдруг резко прекратилось, и Таня потеряла направление, куда идти. Она остановилась, оглядываясь по сторонам, и вдруг, совсем рядом, услышала, звенящий злостью, голос Светы, прервавший этот неожиданный ночной концерт.

– Уже прибежали, остановились! – рявкнула подруга. – Что, опять напилась?! – Таня не ожидала от Светы такой реакции. – Сколько раз тебя предупреждали, сколько раз ты слово давала?! – уже кричала Света.

– Светочка! Ик! Я же не пьяная, мне просто хорошо! Ик! Я сегодня друга встретила. Ик! Он из окружения вырвался, лобик разбил и ко мне прибежал. Ик! Так я его от шока лечу. Ик! Хочешь, присоединяйся. Ик! Тут и на тебя лекарства хватит. Ик!

Таня узнала голос, он принадлежал Марине, только очень пьяной Марине.

– У тебя каждый раз что-нибудь случается. Каждый раз причины, одна уважительнее другой, каждый раз отговорки!

– Так я же в чём виновата? Ик! Дружок выпивку и закуску принёс. Ик! Садись с нами, угощайся. Ик! Он у меня не жадный! Ик!

Дорожка, по которой шла Таня неожиданно повернула и Таня споткнулась о стоявшую на углу, садовую скамейку, на которой сидели Марина и какой-то мужчина. Перед ними стоял перевёрнутый вверх дном деревянный тарный ящик, застеленный газетным листом, на котором лежала нехитрая закуска, а над всем этим добром возвышалась пустая бутылка от шампанского и скромненько к ней прижалась неполная бутылка коньяка. В темноте Таня не могла разглядеть марки напитков, лишь по форме бутылок приблизительно определила их содержимое.

– Молодой человек! – обратилась Света к уже хорошо пьяному мужчине, сидевшему рядом с Мариной. – Соберите всё это безобразие и уходите отсюда по добру – по здорову, а то сейчас охрану позову!

– М-м-м… Зачем ты здесь нарисовалась, строгая незнакомка? – пробубнил пьяный – Н-н-ам т-т-ак х-х-орошо было, Маринка песни пела, а тут ты-ы-ы! Правда, Мариночка?! У-у-у, какая ты серьёзная-я-я! – с этими словами мужчина полез к Марине с неловкими объятиями, но вдруг покачнулся, не удержался и завалился на неё. Марина схватила его в охапку и попыталась выровнять положение его тела, но движения её тоже были недостаточно точными, и она чуть-чуть переборщила. В результате мужчина, не удержав равновесия, повалился на скамейку, Марина повалилась на него.

– О, Мариночка, ты хочешь секса?! – пьяно воскликнул мужчина и попытался развернуться на скамейке. Его в данный момент не интересовали свидетели, его лишь привлекало разгорячённое, разомлевшее тело молодой женщины, так неожиданно свалившееся на него. Он пьяно обхватил Марину руками.

– Марина, ты слышала, что я тебе сказала?! – вскипела Света.

– Да слышала, слышала я, только встать не могу, этот медведь обхватил меня и не отпускает. Какие лапищи у тебя сильные! – воскликнула Марина, продолжая барахтаться с пьяным мужчиной на скамейке. Но сила тяжести пьяных тел неумолимо тянула обоих к центру земли. Последний раз, повернувшись на шаткой скамейке, оба упали в липкую жижу садовой дорожки, недавно щедро пропитанную дождевой водой.

– Ну, вот видишь, что ты наделал!!! Что теперь делать?!! – возмущённо завопила Марина, пытаясь освободить себя из объятий пьяного.

– Спать, – сообщил ей тот тоном, не требующим возражения и, сложив руки под правую щеку, мгновенно уснул пьяным беспробудным сном в грязной луже. Луч света от дальнего фонаря осветил лицо пьяного, и Таня вдруг узнала этого человека.

Да, это был он, Саня, Александр Иванович Зацепин, тот молодой капитан, который участвовал в операции по спасению их с Николаем, тот, кому Таня рассказала всё о том, что случилось в лагере, тот, кто рассказывал ей о Фёдоре, тот, кто вывез её из того проклятого места в горах.

Сейчас он был мертвецки пьян, а верхом на нём сидела Марина в перепачканном грязью халате и сокрушалась о том, что он так быстро отключился, и опять эта Светка, дочка главного, застукала их за невинным занятием – распитием бутылочки на сон грядущий. Марина зло возмущалась, стряхивая со своего, когда-то белого, халата хлопья земли из лужи, в которую они вместе с Саней свалились со скамейки.

– Что теперь делать? – возмущённо сокрушалась Марина. – Так культурно начинали, шампанское, коньячок своего производства, песни пели вместе, о счастье мечтали, и – на тебе, уснул в грязной луже, свинья!!!

Последний раз, фальшиво всхлипнув, Марина поднялась из лужи и принялась рассматривать свой халат.

– Ну, ты и профура! – со злостью сказала ей Света. – Смотри на себя и радуйся! А с этим, что прикажешь делать? – Света пнула ногой бесчувственное тело пьяного.

– Не знаю. Ик. – пожала плечами Марина и скорчила брезгливую гримасу.

– Не знаешь!!! Ну, зачем ты…

– Света, Света! – тихо подала голос Таня. Света оглянулась и увидела, что Таня внимательно рассматривает человека, распростёртого в луже у их ног.

– Света, я его знаю. Это Александр Иванович Зацепин. Он связист из команды спасателей. Это они, наверное, партию раненых привезли. Смотри, ему плохо!

– Маринка, ну, ты… – злобно сквозь зубы прорычала Света.

– Ой, что же теперь будет, ик? Что теперь делать? – заныла Марина.

– Раньше надо было думать. Разыкалась тут! Я тебе говорила – не пей, но ты же не слушаешь! С тобой каждое дежурство что-нибудь случается!

– Света, его надо из лужи выудить и куда-нибудь спать определить, – прервала её возмущённую речь Таня.

– Да, девочки, определите его, ик! Пусть проспится, а завтра он протрезвеет, и всё будет в порядке, ик, – ныла Марина.

– Заткнись, Маринка, и без тебя тошно! Посмотри на себя. На Хавронью похожа!

Марина растянула на себе грязный халат. Сейчас он был щедро выпачкан свежей грязью из лужи, в которой так сладко спал и причмокивал во сне Саша. Грязь стекала обильными потоками с когда-то белого полотна.

– Как же я теперь в отделение пойду? Ик! – всхлипнула Марина.

– А я думала, тебя твой внешний вид не волнует, – зло ответила Света.

Марина крутнулась на каблуках перепачканных грязью тапочек и исчезла за поворотом парковой аллеи.

– Ещё обидеться посмела, нахалка! Сбежала, сволочь! – пробурчала Света.

– Ну, а мы с тобой, что теперь будем делать? – спросила Таня. Её вопрос повис в воздухе. Ответа так и не нашлось. А Саня тем временем, похрапывая, сладко спал в тёплой луже, и надо было срочно искать решение.

– Знаешь, мы его в гастро-отделение оттащим к тёте Лене. Она его быстренько на ноги поставит, – безапелляционно ответила Света.

– Как потащим, волоком, что ли?

– Да, надо подумать… А что, если на каталке?! В «травме» есть каталка, ща, привезу!!! – Света вихрем помчалась в корпус госпиталя.

Таня присела на скамейку, рядом со всем богатством, оставленным сладкой парочкой.

«Как они ящик не перевернули!» – удивляясь, думала Таня. «Маринка, оказывается, любительница шампанского. А это что, интересно?»

Таня взяла в руки маленькую бутылку, поднесла её к носу, понюхала и резко отдёрнула руку. Часть содержимого бутылки выплеснулась на халат.

– Фу, как воняет, настоящий смурдяк!!! Вот почему, голубчики, вас так развезло! И еды-то почти никакой. Эх, Санёк, Санёк!

Воспоминания вернули её в тот страшный день, когда им с Николаем было так тяжело. Тогда им казалось, что это конец, смерти не избежать, не спастись… Но появились красивые ребята на вертолёте и вытащили их из лап смерти. А сейчас – вот он, бравый солдат Отчизны, спит в луже, чему-то улыбается и море ему по колено!

Снова всплыл в памяти образ Аркадия. Не того, не живого, мёртвого, с перерезанным горлом со сладкой улыбочкой на остывших губах. Дрожь пробежала по телу. Все шорохи ночи стали угрожающе страшными, но Таня заставила себя огромным усилием воли успокоить своё воображение.

– Эх, Арчи, Арчи, где сейчас твоя душа? Если ты рядом, подскажи, что надо делать, как поступить?

Больничный парк был окутан мягкой ночной тишиной, лишь лёгкий ночной ветерок шаловливо заигрывал с уснувшей листвой на деревьях. Даже кузнечики не пели. После такого обильного ливня ночной воздух был полон влаги, приглушающей все звуки во Вселенной.

Ляп– ляп– ляп, вдруг донеслось из лужи – Санёк решил повернуться на спину и заявил о своём присутствии в этом мире могучим храпом, раскаты которого тонули во влажном воздухе ночного парка.

– Вот, Змей-Горыныч! Так я Свету не услышу, она вроде бы уже должна вернуться.

А Санёк всё храпел и храпел, выводя замысловатые рулады на разные голоса.

– Вот, где таланты пропадают! Интересно, Санёк, как тебе удаётся так храпеть: то тоненько, то могучим басом? – спросила Таня, понимая, что он её не слышит.

Неожиданно из-за поворота аллеи выкатилась непонятная конструкция на колёсах и, словно по волшебству, остановилась у лужи, в которой так «мирно» почивал Санёк. Из-за сооружения показалась Света, это она прикатила сюда такую изящную модель транспортного средства.

– Что это?!!! – удивлённо спросила Таня.

– Походное гинекологическое кресло. Его завтра увезут. Видишь, оно на колёсиках. Не скрипит, я его маслом смазала.

– Светка, ты чего? Как же мы этого царя в пьяном виде на такой трон возведём?

– Не было каталки, куда-то закатили, так я притащила то, что нашла, – обиделась Света.

– Ну, не знаю, давай попробуем. Только кресло надо упереть в скамейку, чтобы не откатилось в ответственный момент.

Они поставили кресло, уперев спинкой о скамейку, и принялись будить Санька. Храпеть он перестал, но, напрочь, отказался просыпаться. Отбиваясь и мыча что-то непонятное, Санёк забился под скамейку и снова завёл свой удивительный храп.

– Ну, и что теперь? Смотри, какие мы с тобой красавицы, обе как Маринка! – поддела Таня подругу.

– Внешний вид – на задний план. Скамейка двигается. Отодвинем её в сторону, вытащим оттуда этого пьянчужку и…

– И мы этого не сможем сделать. Посмотри, какой он огромный, в нём живого веса больше центнера будет, а помогать себя возводить на твой трон он не будет, да и скамейка не лёгенькая…

– А ккак же?!!

– Надо, чтобы кто-то помог, сами не управимся.

– Кто?

– Зови сюда сторожа, – скомандовала Таня.

– Так он уже спит давно!

– Ну, подумай, что ты сейчас сказала? «Сторож спит давно»! Хорош сторож, отлично сторожит! Давай сходим к нему и проверим, чем сторожа по ночам занимаются!

– Танечка, я… Я боюсь! – вдруг выпалила Света.

– Чего? – удивилась Таня.

– Он такой огромный и страшный, вечно чем-то недовольный, кричит, ругается со всеми, даже папа ему не указ!.. Он очень страшный…

– Огромный, говоришь? Так, нам такой и нужен. А ругаться будет, мы ему сказки рассказывать начнём. Помнишь хоть одну из детства?

– Не-е-е, – протянула Света.

– Ладно, сиди здесь, а я сама пойду к сторожу. Он просто обязан нам помочь. У него должно получиться!

Таня побежала к сторожке, не обращая внимания на возражения Светы.

В сторожке светилось окно, Таня видела, что внутри кто-то есть, и она решительно постучала в дверь.

– Кого там нелёгкая?!.. – донёсся до неё могучий бас.

Таня нерешительно толкнула дверь сторожки и протиснулась в образовавшуюся щель.

– Можно войти? – пискнула она.

– Почти вошла уже, чего надобно? – грубо спросил её мужчина, сидевший у стола в маленькой комнатке. В руках он держал кружку с дымящимся напитком, наполнявшим ароматом сторожку. На столе стояли остатки больничного ужина. Мужчине было лет пятьдесят, и был он весь седой. Казалось, что он собой заполняет всё пространство сторожки, явно не рассчитанной на крупные габариты такого могучего сторожа. Всю лицевую часть головы мужчины пересекал огромный рубец, делая его настолько страшным, что от неожиданности Таня попятилась назад.

– А, это? Это бандитский костыль прилетел, не успел увернуться. Не бойся, я не такой страшный. Да перестань ты танцевать на одном месте. Чего надо? – грубо, резко, рыкнул он.

От неожиданности Таня высоко подпрыгнула и, вдруг, заговорила, а мужчина удивлённо смотрел на неё и не останавливал поток сбивчивой речи.

– Где диверсант? – вдруг резко спросил он.

– К-к-какой? – в свою очередь спросила Таня.

– Ну, тот, что в луже почивает. И ты, видать, из той же лужи.

– Так мы его со Светой вытаскивали, вытаскивали, и справиться с ним не смогли, а он залез под скамейку, и не вытащить его оттуда. Вот я и пришла к вам за помощью. А он там, в луже остался, – сказала Таня, грязным пальцем указывая в темноту ночи.

– Ну, пойдём, коли, посмотрим. Верёвки нужно взять, да связать его покрепче.

– Не надо, он хороший!

– «Не надо, не надо»! Всё предвидеть надо, – он взял из рядом стоявшего шкафа моток верёвки и шагнул к двери. – Ну, пошли выручать твоего диверсанта.

Таня пулей вылетела из сторожки, следом за ней вышел сторож, плотно закрыл за собой дверь и пошёл по аллее парка, но в другую сторону.

– Ой, не туда, не туда, туда надо! – запищала Таня и указала рукой в другую сторону аллеи.

– Вот, бестолковая, так бы сразу и сказала! – недовольно крякнул сторож и зашагал вглубь парка в указанном Таней направлении.

Света вышла им навстречу и стояла неподвижно в тени развесистого дерева. Её халат тоже не отличался особой чистотой, по щекам стекали капли грязи.

– Ну, лягушки, вы, как из одной лужи! – воскликнул сторож, увидев её и переводя свой взгляд на Таню. – Где тут ваш нарушитель? – прорычал сторож грозным басом, и было видно, что сложившаяся ситуация очень его забавляет.

– Не нарушитель он вовсе! – возмутилась Таня. – Просто, лишнего хлебнул, с кем не бывает?! Вон он, в луже под скамейкой.

Сторож склонился над спящим доблестным воином, оценивая сложившуюся обстановку.

– Ну, что, брат, давай, вылезай из лужи, пойдём сушиться.

– М-м-м, б-б-б!!! – бормотал Санёк, отчаянно отбиваясь от настойчивых рук сторожа.

– Ну, ты и здоров, бороться, что, в луже лучше? Я так не думаю, ну, давай, поднимайся, поднимайся!

Сторож вытащил Санька из-под скамейки, словно что-то невесомое, перебросил его через плечо и, обернувшись к девушкам, спросил:

– Ну, и куда его?

– Сюда, сюда, пожалуйста, мы ему каталку привезли, сюда его кладите, головой в эту сторону, – суетливо командовала Света. Таня тем временем ликвидировала остатки праздничного стола.

Ликвидация последствий пьяного разгула произошла неожиданно быстро с помощью сторожа, обладавшего недюжинной силой. Пьяного Санька со всеми почестями водрузили на гинекологическое кресло. Сторож привязал его верёвкой для большей надёжности к этой сложной и непонятной для мужчин конструкции, и вот уже бравый солдат, восседая на походном троне, под аккомпанимент противного скрипа маленьких колёс, совсем не предназначенных для подобного их использования, катил по аллеям ночного парка к корпусу.

САНЁК

Странная процессия быстро двигалась по центральной аллее парка к корпусу госпиталя. Впереди бежала Света в выпачканном до невозможности белом халате, указывая путь остальным участникам акции спасения. За ней с диким скрежетом катилось походное гинекологическое кресло с возлежавшим на нём пьяным Саньком. Кресло двигалось благодаря стараниям дяди Гриши, сторожа. Замыкала процессию Таня с кульком нехитрой снеди и недопитого спиртного после испорченного шабаша.

Лежавший в кресле Санёк махал руками и что-то неразборчиво бормотал, иногда выкрикивал какие-то непонятные звуки и начинал беспокойно метаться из стороны в сторону. Тогда движение процессии замедлялось, или вообще останавливалось. Ждали, пока успокаивался Санёк. Дядя Гриша мастерски предупреждал все вспышки буйной фантазии пьяного офицера только одному ему известными действиями. Движение продолжалось в том же порядке, когда Санёк полностью успокаивался.

Вот, наконец, и входная дверь корпуса, но она почему-то закрыта.

Ведь только несколько минут назад Света забегала сюда за транспортом, и на тебе – закрыто!

– Что же это такое? – возмущённо прошептала Света. – Какой дурак закрыл дверь?!

– Может Марина? – с сомнением сказала Таня.

– Да, скорее всего. И здесь нагадить захотелось, вот стерва! – с негодованием воскликнула Света.

– Девчата, что делать будем? – вопросительно забасил дядя Гриша. – Мне ведь на рабочее место надо, там же никого нет, а вдруг транспорт!

– Тише, тише, мы сейчас всех разбудим! – громким шёпотом воскликнула Света. – Сейчас что-нибудь придумаем.

– Света! – окликнула подругу Таня. – Ты знаешь, где взять ключ?

– Да, в приёмном отделении, там и дверь открыта, только нам туда нельзя, у нас неординарный случай.

– Так, где же взять этот чёртов ключ? – возмущённо спросила Таня.

– Знаешь, у меня в сумочке есть ключ от этой двери, только, как попасть в отделение?

– Дуй через пропускник, – скомандовал дядя Гриша.

– Нет, не могу, там начнут задавать вопросы. Все такие любопытные! Что же делать, что же делать?

– Света, в палате у Фёдора окно я забыла закрыть. Что, если забраться в корпус через него? А там – по лестнице. Возьмёшь ключ и откроешь нам дверь, – резонно заметила Таня.

Света нерешительно затопталась на месте, но её сомнения мгновенно разрешил дядя Гриша.

– Я тебя, малявку, подсажу в окошко лучшим образом. Это же шанс! – деловито подытожил он.

На том и порешили. Дядя Гриша подхватил Свету и, как пушинку, подсадил её в окно палаты, где лежал Фёдор.

– Света, будь осторожна, там костыли Соломкина разбросаны, не зацепись! – напутствовала подругу Таня.

Света маленькая, худенькая, юркая быстро исчезла в проёме окна, а Таня с дядей Гришей оттащили кресло с Саньком в тень и приготовились ждать. Но ждать долго не пришлось, в замке повернулся ключ раз, ещё раз, и дверь распахнулась. На пороге стояла взбешённая Света.

– Представляешь, стерва какая! Это она специально закрыла дверь, будто всё хорошо, и она такая правильная! – зло воскликнула она.

– Света, ты о ком? – тихо спросила Таня.

– Да, об этой Марине, скотине несчастной! – не унималась Света.

– Ты, девка, поспокойнее будь, не то переполошишь весь госпиталь, – пробасил дядя Гриша. – Куда принца везти?

– Туда, к лифту, – засуетилась Света.

Дядя Гриша начал толкать кресло в сторону пологого спуска у входной двери. Девушки молча потрусили за ним.

Разбуженный толчками кресла, Санёк снова начал выкрикивать какие-то непонятные слова.

У лифта вся процессия остановилась.

– Девчата, кто-нибудь из вас, сбегайте в сторожку, посмотрите, чего там, всё ли в порядке? Я ж не могу с рабочего места уходить. А ну, если опять транспорт пришёл, а меня нет на месте?! – вдруг спохватился дядя Гриша.

Его просьба была оправдана неспокойной обстановкой в стране. В любой момент мог подойти транспорт с ранеными и тогда – всё с начала: работа операционных, реанимаций, морга, администрации.

Света сложила ладони лодочкой, прижала их к груди, с мольбой посмотрела на Таню и простонала: – Танечка, ну, пожалуйста!

– Сходи, глянь одним глазком! – вторил дядя Гриша.

– Схожу, схожу, ой, да не волнуйтесь вы так, без меня справитесь?

– Да, чего уж, доставим вашего принца в целости, куда укажете! – обрадовано пробасил дядя Гриша.

– Ну, иди, иди уже! – подтолкнула к выходу подругу Света.

Таня отдала Свете, надоевший до чёртиков, кулёк с противно звякающими бутылками и пошла к выходу. У двери обернулась, помахала им рукой и исчезла в темноте ночи.