Текст книги "Остров невиновных"

Глава 20

Фаулер был спокоен. Совершенно.

Так спокоен лежащий на спусковом крючке палец за минуту до выстрела. Ни к чему нервозность и спешка, дрожь или избыточное напряжение. Выбрать удобное положение, выровнять дыхание, прицелиться, рассчитать траекторию, сделать поправку на погодные факторы… А вот если не получится, тогда… Впрочем, тогда уже смысла не будет в истериках. Может, и самого Кена не будет, но это уже так, нюансы.

Во время похорон Эдна бросала на него настороженные взгляды, но не нашла повода для новых упреков. Он был угрюм и молчалив, что вполне соответствовало ситуации, и даже не морщился, когда она рассказывала, что Джессике стало плохо и пришлось оставить ее дома, напоив успокоительным. Переигрывала, но ей поверили. Взвинченность госпожи Кроули и то, как она спешила закончить все церемонии, тоже списали на беспокойство о внучке.

Людей на кладбище собралось немного. Соседи, несколько подруг и знакомых, с десяток городских кумушек, посещающих все без исключения похороны. Майк пришел с женой, хоть оба они почти не знали Крис, зато хорошо знали Фаулера, и, наверное, следовало понимать их присутствие как дружескую поддержку.

Эрик Грайн конечно же был. Выглядел он неважно, словно не спал и не ел с тех пор, как увидел Крис тогда, в ванной. Топтался в стороне, и при взгляде на него Кен чувствовал себя немного неловко оттого, что сам стоит у могилы, рядом с Эдной, словно член семьи, а мужчина, с которым Кристин планировала будущее, наблюдает прощание издали. Но, когда все разойдутся, Эрик наверняка останется.

Они уже расходились, эти все. Перед тем как покинуть кладбище, подходили к Эдне, обнять или похлопать по плечам не решались, но без обязательного «держитесь» и «обращайтесь, если понадобится помощь» не обходилось. Фаулеру кивали, на Джо поглядывали с любопытством. Она сменила привычные брюки на черное платье-футляр и волосы собрала по-другому, и это заметили. Как и то, что она ни на минуту не отпускала руку Фаулера.

– Бедняжка Джесси, – посочувствовала подошедшая к Эдне молодая женщина. – Может быть, Монике заглянуть к ней попозже?

По ее вопросу лейтенант догадался, что перед ним мать той самой подруги, у которой Джессика была накануне. Свидетельница, которую хотелось расспросить, но он не мог себе этого позволить.

– Не стоит. – Эдна покачала головой. – Мы уедем сегодня в рыбацкий домик. Джесси нужен покой.

– Уезжаете из города? – обеспокоенно переспросила мама Моники. – Но ведь обещают шторм.

– Переждем там. Дом хорошо защищен.

Эдна Кроули не обманывала и действительно собиралась уехать, чтобы скрыть похищение внучки. Успела даже связаться с начальством на материке и договориться об отпуске на неделю, спустя которую, как она надеялась, девочка вернется домой.

Одним из последних подошел Майк. Высказал соболезнования Эдне, поздоровался с Джо, пожал руку Кену. Посетовал, что давно не встречались «как раньше», и предложил исправить это сегодня же.

– Приходи на ужин. Сэнди, – он кивнул на оставшуюся в стороне жену, – будет рада. И мальчишки.

Кен отказался. Из-за мальчишек. Из-за Сэнди и самого Майка. Любой человек на острове, хоть сколько-нибудь близкий лейтенанту Фаулеру, мог оказаться под угрозой. Довольно уже Крис и Джессики.

И того, что Джо рядом.

Хотя, если быть честным, он был рад, что она не согласилась уехать на материк. Ее присутствие не позволяло смириться и опустить руки. И Джо могла помочь. Только Джо и могла.

– Какой у тебя план? – спросила она, когда они вышли за кладбищенские ворота и сели в машину.

Он не говорил, что у него есть план. Только рассказал о Джессике, о записке, о реакции Эдны. О том, что ни в доме, ни на конверте не почуял ни запахов, ни иных следов похитителя. О том, что не может рисковать жизнью девочки и продолжать поиски ни тайно – кто знает все возможности менталиста? – ни тем более в открытую. Про план Джо сама догадалась, и он у Кена действительно был. Возник в тот миг, когда он, раз за разом прокручивая в уме варианты развития событий и не находя выхода, уже почти впал в отчаяние. А потом вспомнил…

– Нужно проверить… – Завел мотор. – Проверить, и если он не потерялся…

Не хотелось заранее обнадеживать себя, иначе разочарование будет слишком горьким. Впрочем, у разочарований не бывает иного вкуса. Тем не менее Фаулер предпочел отложить обсуждение своей задумки, пока не убедится, что у него есть все, что нужно для ее осуществления. И старался не спешить. Если кто-то наблюдает за ним, пусть думает, что он сдался и послушно самоустранился.

По дороге он остановился у магазина и домой приехал с двумя полными пакетами, но тащить их на второй этаж не стал.

– Миз Кук! – прокричал, ногой толкнув дверь квартиры на первом.

– Кенни? Это ты?

Почтенная домовладелица бодро выбежала из комнаты, но в прихожей вспомнила о своих преклонных годах и, сгорбившись, схватилась за поясницу.

– Я купил вам продукты, – отчитался Фаулер, не дожидаясь второго акта представления.

– Я просила? – удивилась старушка, распрямляясь.

– Нет. Но идет шторм, а я буду не здесь и не хочу, чтобы в мое отсутствие вы в непогоду выходили из дому из-за того, что вдруг захотите лакричных конфет.

– О! Ты привез мне конфеты?

– Конфеты, печенье, грудинку, вяленые томаты, консервированный суп…

– Цикорий?

– Э-э… нет…

– Прекрасно! – Миз Кук с облегчением вздохнула. – Терпеть его не могу. А за грудинку спасибо. И за печенье. Приглашу Милдред на чай… Пусть бы и в шторм. Дорогу перейти недолго, а ее тушу никаким ураганом не снесет. Так ведь?

Фаулер тактично промолчал, но подруге его квартирной хозяйки, весьма упитанной даме, живущей в доме напротив, ветер и правда был нестрашен.

– А ты? Почему тебя не будет? – спохватилась миз Кук. – Куда-то уезжаешь?

– Я…

– Кен живет сейчас у меня, – заглянула в квартиру ожидавшая его на площадке Джо.

– Правда? – оживилась старушка. – Хо-хо… И что, это уже не секрет?

– Ничуть, – заверила ее Джо. – Напротив, если кто-то поинтересуется, где искать Кена, сразу отправляйте его в башню.

– Чудесно, чудесно… Милдред придется раскошелиться. Пари – это святое.

– Даже знать не хочу, о чем вы спорили, – пробурчал Фаулер.

– И не надо, – радостно согласилась миз Кук, подтолкнув его к двери. – Иди, милый, иди. Спасибо за конфеты… А Джоан я скажу еще пару слов…

Прозвучало это немного зловеще, и кого другого наедине с довольно потирающей сухонькие ручки хозяйкой Кен не оставил бы, но за Джо был спокоен. Почти. Поднявшись до половины лестницы, он остановился и прислушался.

– Надолго не задержу, дорогуша, – сладко пообещала миз Кук. – Только дам небольшой совет. Прошлой ночью вы знатно пошумели наверху, а женщине… Нехорошо женщине быть настолько громкой…

– Учту, – ровным голосом отозвалась Джо. – В следующий раз постараюсь вести себя прилично.

– Ох, при чем тут приличия? – тихонько рассмеялась старушка. – Я о том, что не стоит так явно давать знать мужчине, что тебе все нравится. Пусть продолжает стараться. И вообще, пусть будет уверен, что ему это намного нужнее, чем тебе. В противном случае у мужчин начинаются проблемы с памятью: они напрочь забывают дорогу к цветочному ларьку, парфюмеру и ювелиру.

Вот вам и почтенная старая дева. Впрочем, отсутствие мужа еще не говорит об отсутствии опыта в любовных делах. Зачастую замужество как раз таки ограничивает подобный опыт.

Джо полученный совет тоже удивил. Она даже с достойным ответом не нашлась, что бывает нечасто, только уже нагнав Кена и войдя за ним в его квартиру, заметила отстраненно:

– А серьги у нее бриллиантовые.

– Угу, – подтвердил он, решив умолчать, что украшения – часть гарнитура, который миз Кук иногда надевала по праздникам.

Бурное прошлое домовладелицы его не интересовало. Как и любое прошлое в целом. Нужно было думать о настоящем и заботиться о будущем.

Фаулер вывернул на пол содержимое корзины с грязным бельем и выудил из вороха тряпья брюки, в которых был позавчера. Сунул руку в карман… Тот оказался пуст, и пальцы неприятно кольнуло. Пришлось сжать их в кулак и приказать себе не психовать прежде времени: карман ведь не один.

Найденный во втором лоскуток был сейчас ценнее всех драгоценностей миз Кук. Фаулер бережно подал его Джо.

– Это – план. Если ты согласишься.

Джо подержала кусочек испачканной ткани под носом, и в прищуренных синих глазах блеснули хищные огоньки.

– Кровь? Джессики?

– Она зацепилась за гвоздь…

– У тебя есть карта острова?

Она не сказала, что согласна. Но если бы нет, то и не спрашивала бы ни о чем.

– Карта? – Фаулер огляделся. – Возможно, в столе завалялась. Или в книжном шкафу…

– Вечно у тебя все валяется, – вздохнула Джо и принялась собирать в корзину разбросанные им вещи.

В ее словах и действиях не было показательного упрека – лишь привычное желание упорядочить все вокруг себя. Проживи она в этой квартире хотя бы неделю, карта отыскалась бы в считаные секунды, а так прошло минут пять, прежде чем Кен признал, что быстрее и проще смотаться в магазин и купить новую.

– У меня дома есть, – отмахнулась Джо с таким видом, словно с самого начала понимала тщетность его поисков. – Все равно здесь…

– Кенни! – перебил ее окрик с первого этажа. – Если уезжаешь, отключи телефон! Вчера он трезвонил весь вечер и сегодня с утра… Слышишь?

– Да, миз Кук! Выключу! – прокричал он в ответ и тут же выдернул из розетки телефонный кабель. – Так что здесь? – обратился к Джо.

Она поморщилась:

– Слишком хорошая слышимость. Едем?

Причин задерживаться не было.

В машине, когда Фаулер свернул на ведущую к башне улицу, Джо коснулась его плеча. Словно током ударило – несильно, но ощутимо.

– Не та дорога, Кен. Я же сказала: у меня дома.

Он промолчал, чтобы не выдать удивления. Просто развернулся на следующем перекрестке.

Если бы он попытался вспомнить, как давно перестал считать дом родителей Джо и ее домом, вряд ли ему удалось бы. Она съехала оттуда сразу после окончания школы. Сняла комнату на другом конце города, оплачивала ее сама, подрабатывая то в библиотеке, то на заправке. После писала какие-то статьи и отсылала на материк, в университет, где училась заочно: страницы непонятного текста и еще более непонятные формулы и чертежи, Кен даже не старался вникнуть в их суть – не песьего ума дело, – но за это неплохо платили, и комната сменилась уютной квартиркой. Злопыхатели или просто недалекие люди приписывали Джоан Гарнет обеспеченных любовников, кого-то из городской верхушки или неведомых толстосумов с материка, – принять такое было проще, чем поверить в наличие у вздорной девчонки ума и выдающихся магических способностей. Говорили, она потому и сбежала из-под родительской опеки – чтобы не мешали водить мужчин. Джо сплетни не тревожили. Как обычно. А Кен бесился, хоть и знал, что все это – ложь. Злился и на болтунов, и на саму Джо, не понимая, зачем ей понадобилась эта демонстрация самостоятельности. Родители и братья ни в чем ее не ущемляли. Младший ребенок, единственная девочка – она родилась, чтобы быть всеобщей любимицей, и не знала отказов. Наверное, если бы и впрямь завела себе десяток любовников, ей и это простили бы. Так отчего не жить с семьей? Хоть питалась бы нормально, ведь готовить при всех своих талантах Джо никогда не умела.

Сейчас же, вспомнив ее недавние откровения, Фаулер подумал, что со стороны Джо переезд от родителей был своеобразным актом милосердия. Если в какой-то момент она действительно перестала нуждаться в их любви и уже ничего не могла дать взамен…

Да и дом был маловат, как вдруг выяснилось. В воспоминаниях Кена он выглядел гораздо больше.

– Это ты был гораздо меньше, когда приходил сюда в последний раз, – улыбнулась его замечанию Джо.

Дверь открыла своим ключом. Комнаты отозвались тишиной. И пустотой.

– Родители с весны живут у Дэвида. На ферме им лучше. Мать возится с правнучкой, а отец… В общем, я присматриваю за домом. Заезжаю иногда.

– Ты не говорила.

– Вот, сказала.

Комната Джо тоже разительно отличалась от того, что помнил Фаулер, и не только потому, что он вырос, а помещение – нет. Исчезли цветастые обои, с полок – модели кораблей, со стен – плакаты и вырезки из журналов. Теперь тут царил идеальный порядок, почти как в башне. Идеальный и бездушный.

В башне это чувствовалось не так остро. Следовало поехать туда, вряд ли в архиве не нашлось бы карты.

– Башня мне мешает, – сказала Джо, хоть ее ни о чем не спрашивали. – Ее магия. Как и любая сторонняя сила. Думала, ты в курсе.

– Я в курсе.

– Значит, посиди в стороне и не лезь под руку.

Карту она уже нашла. Вернее, даже не искала – с ходу открыла нужный шкафчик и достала. Расстелила на полу, а Фаулеру кивнула на кровать.

– Мы не обсудили, – начал он, не спеша садиться. – Я не маг, но представляю, чего это стоит…

– Угостишь меня обедом. Потом. А сейчас сядь и помолчи.

Она и сама села – на пол, спиной к нему. Склонилась над картой, ткнула пальцем в какие-то точки, видные только ей. Замерла. И замерцала. Несильно пока, едва-едва, но Кен видел… Он хорошо видел любые возмущения силы и Джо не раз наблюдал за работой, будь то ведовство или структурная магия, однако ничего настолько сложного она прежде не делала. При нем. Однажды вела похожий поиск на ограниченной территории, но то было скорее развлечением, хоть и отобрало у нее немало сил. Сегодня же Кен обоснованно боялся, что обедом не обойдется.

Место, которое ему отвели, сложно было назвать удобным наблюдательным пунктом, но сменить его, когда уже плелось заклинание поиска, пес не рискнул. Пришлось отклониться в сторону и вытянуть шею, чтобы все рассмотреть.

Джо занесла руки над картой, указательные пальцы, на кончиках которых сосредоточилась магическая энергия, сошлись над верхней – северной – точкой острова. Затем, медленно разводя руки в разные стороны, Джо обвела очертания Карго-Верде. Карты она при этом не касалась, пальцы повторяли изгибы побережья в воздухе, а в тот миг, когда они снова встретились и замкнули контур, нарисованный остров взмыл вверх и завис в паре футов от пола.

В первые секунды он напоминал плоский блин с неровными краями, но чем ярче становилось окружавшее Джо сияние, тем четче проступал рельеф. Холмы, овраги, дороги, поля… Деревья и кустарник. Строения… Джо растягивала руками выбранный фрагмент объемной полупрозрачной карты, увеличивала масштаб и по памяти, должно быть, прорисовывала местность. Город она воссоздала вплоть до развалин мукомольни на западной окраине. Потратила на это почти четверть часа и, по мнению Кена, неоправданно много сил. Зачем такая конкретика сейчас? Не лучше ли сначала отыскать Джессику и уже вокруг нее, и только там, выводить дома и улицы?

Он сказал это вслух, а в ответ прилетело сердитое:

– Заткнись, а?

То ли существовала определенная последовательность, которую нельзя было нарушать, то ли Джоан Гарнет категорически не слышала голоса разума, когда он звучал со стороны, а не в ее голове.

Закончив наконец с макетом, вновь уменьшенным до первоначального размера, она достала испачканный кровью лоскуток. Холодный голубой свет, такой же, как тот, что окружал саму Джо, тонкими иглами лучей вонзился в ткань и пришпилил лоскут к воздуху.

Холодный. Это относилось не только к цвету, в который для Кена была окрашена смешанная с природными началами структурная магия. Стало действительно холоднее, словно творимое тут заклинание помимо энергии потоков и собственных сил Джо тянет тепло из прогретой бьющим в окно солнцем комнаты. Или без «словно»: тепло – тоже энергия…

Пес поморщился, повел плечами, прогоняя из тела озноб, и пропустил момент, когда клочок юбки Джессики отлетел за ненадобностью в сторону, а над парящей копией Карго-Верде повисло едва различимое облачко бурой пыли. Высохшей крови было слишком мало, но для мага-структурника это не проблема – всего лишь вопрос времени. И сил конечно же. Джо понадобилось около десяти минут, чтобы разобрать состав и восстановить недостающие элементы. Кен слышал, что структурники, избравшие основным направлением медицину, способны не только воссоздать потерянную при ранении кровь, но и вырастить новый орган или конечность. Ходили такие слухи.

Но Джо не была целителем, и полноценный заменитель живой крови в данном случае не требовался. Напитавшееся влагой облачко разрослось и потемнело, стало грозовой тучей. Сверкнули в кровавом сгустке разряды магических молний, и на иллюзорный остров пролился дождь. Алые капли растекались по поверхности макета, и прочерченные ими дорожки сплетались в густую сеть – живую, словно копия Карго-Верде обзавелась действующей кровеносной системой. Артериями, по которым кровь продвигалась со стремительными толчками. Венами, где она становилась гуще и медлительнее. А между широкими протоками крупных «сосудов» растянулись бесчисленные капилляры.

Остался последний шаг – найти сердце, руководившее движением крови. Но еще до этого Кен с облегчением вздохнул, поняв, что где бы то ни было, но сердце это все еще бьется, а значит, Джессика жива. И если они узнают, где именно ее прячут…

Поисковая сеть вдруг дернулась и распалась. Разлилась бесформенной лужей, и Джо лишь в последний момент успела подставить ладони, чтобы не дать ей выплеснуться на пол.

– Твою ж мать! – ругнулась сквозь зубы.

– Что?..

– Ничего, – огрызнулась она. – Не удержала. Сейчас повторю.

Лица ее Фаулер не видел, но не мог не заметить, как удрученно поникли плечи. Протянул руку, чтобы дотронуться до ссутулившейся спины, погладить ободряюще, но сначала пальцы кольнуло морозом голубого свечения, а затем и Джо раздраженно дернулась, уклоняясь от его прикосновений.

– Не тронь! – рыкнула зло.

Снова сконцентрировалась на плетении сети, замерцала сильнее. Холодом потянуло так, что Кену захотелось закутаться в покрывало. И это при том, что морские псы довольно легко переносят перепады температуры.

Обновленная сеть продержалась еще меньше, чем предыдущая. Лопнула, будто стенки сосудов не выдержали подскочившего давления. Залитый кровью Карго-Верде смотрелся зловеще.

– Что-то мешает, – пробормотала Джо. – Шторм уже близко, из-за него, наверное…

– Если так, не трать силы впустую.

Она обернулась. Взгляд был ледяным, как и мерцающий воздух вокруг нее.

– Я же просила не тявкать!

Он не обиделся. Самую малость, быть может. А вот пар, вырывающийся из ее рта со словами, отметил, как и неестественно бледное лицо и посиневшие губы.

– Заканчивай, – сказал строго.

Девочка жива – это они узнали, уже хорошо. А поиск можно продолжить и другими способами.

– Закончу, когда сама решу!

Угу. Когда совсем окоченеет от своей магии. И не переспоришь же!

Но спорить Кен и не собирался. Рывком поднял упрямицу с пола и развернул к себе.

– Все. Хватит.

Казалось, в руках его не человек, а ледяная скульптура, и, чтобы избавиться от этого ощущения, а заодно и растопить эту сердито сопящую ледышку, пес разбудил в себе пламя оборота и, не давая ему разгореться в полную силу, прижал Джо к груди. Она попыталась вырваться, но лишь в первые мгновения, а затем сама притиснулась всем телом и вцепилась в его плечи, ногтями царапая даже через одежду. Исходящий от нее холод ожег кожу, пробрал до костей, а лоб и переносицу свело болью, как бывает, когда откусишь зараз слишком много мороженого. Кен прикусил губу… и не почувствовал. Ни зубов, ни губ. Ни рук, ни ног, ни биения собственного сердца. А потом…

Потом он, кажется, потерял сознание. Хотя не факт. Возможно, просто умер.

Очнувшись, Фаулер понял две вещи. Первое: с «умер» он явно поторопился. В теле еще ощущалась слабость, но и само тело, на счастье, ощущалось, даже пальцами на ногах получилось пошевелить. Второе: в отключке он провалялся долго, раз на улице успело стемнеть.

Лежал он там же, где упал, – на полу. Джо силенок не хватило бы перетащить его на кровать. Но одеялом укрыла и подушку под голову подсунула, а сама примостилась рядом. Повернувшись на бок – движение было неприятно, – Кен встретился с ней взглядом. Темнота не мешала морскому псу видеть, только приглушала цвета и не скрывала влажного блеска в глазах Джо.

– Плачешь? – Горло саднило, словно простуженное. – Никогда не видел, чтобы ты плакала. Наверное, есть серьезная причина?

– Идиот, – вздохнула она.

– Идиоты – не причина для слез.

Он пытался свести все к шутке, но получил тычок в живот.

– Ты когда-нибудь будешь слушать, что я тебе говорю? – напала с упреками Джо. – Если сказала сидеть и молчать, нужно сидеть и молчать. Сказала, не трогать меня – значит, не трогать! А ты что?

– Что?

Она сникла. Отвела глаза.

– Прости, – прошептала виновато. – Я не хотела. Не хотела тянуть из тебя силы, но это сложно контролировать. Все равно что дать себе умереть от жажды, стоя по грудь в пресной воде…

– Угу. Или замерзнуть, когда рядом есть такой теплый пес.

– Глупый и непослушный пес, – проворчала Джо.

– Есть такое. Но ведь теплый?

Он хотел, чтобы она улыбнулась, и она улыбнулась:

– Почему бы еще я лежала с тобой на полу, когда у меня есть кровать?

– Греешься? – Сгреб бы ее в охапку, притянул поближе, но мышцы ныли даже в покое, предупреждая, что за минутную нежность придется расплачиваться болью. – И только? А мне показалось…

– Тебе показалось, – перебила она резко.

– Как скажешь, – согласился он, но это не помогло.

Джо нахмурилась, а потом вообще повернулась к нему спиной.

– Обязательно это делать, да? – спросила недовольно.

– Это?

– Это, Фаулер. Это. Не притворяйся, что не понимаешь. Я потому и не хотела ничего менять между нами.

– Жалеешь?

– Нет. Но ты скоро начнешь. Потому что тебе до сих пор нужно то, чего я тебе никогда не дам. Просто не смогу, понимаешь? Даже притвориться, потому что я не помню, как это.

– Когда ты плакала из-за меня, было очень похоже.

– Я испугалась, – призналась она. – Ты мог не выдержать. Моя магия бывает опасной. Мне вреда не причинит, а другим…

– Просто быстрый отток сил, – успокоил Кен. – Со мной такое бывало, к утру приду в норму.

Джо словно не слышала его и продолжала говорить:

– Я всегда боялась навредить кому-нибудь. Особенно тебе. Самый большой мой страх… – Она умолкла, словно вспомнила что-то. Когда опять развернулась, на лице ее застыло задумчивое удивление. – Я ведь уже говорила тебе это?

– Что боишься случайно навредить людям?

– Не людям. Тебе, Кен. Людей много, а ты один, – прозвучало почти как признание в чувствах, которых Джо, по ее словам, ни к кому не испытывает, и, сообразив это, она недовольно поморщилась. – Только не начинай снова, ладно? Я уже пыталась объяснить, как к тебе отношусь. Не так, как к другим. С другими… С ними проще, если честно. Понятнее. Как с документами в каталоге: смотришь на человека и сразу понимаешь, в какую папку его подколоть. Даже если мое мнение неправильное, оно основывается на беспристрастном анализе фактов, а не на каких-то эмоциях. Эмоции мешают.

– Со мной мешают?

– Безумно. Иногда ты меня бесишь так, что хочется тебя придушить. Сейчас, например. Тебе нужно отдыхать, а не болтать о всякой ерунде.

– Это не…

– Спи.

И он уснул.

Снился ему архив – самый первый этаж башни, где за огромным столом сидела Джо, окруженная каталогизированными людьми. Они были повсюду тут: уныло-серые скоросшиватели с копиями гражданских актов или расставленные по годам выпуски парламентских бюллетеней в похожих на полицейскую форму синих обложках, подшивки протоколов заседаний городского совета, местные постановления и распоряжения и гордо отсвечивающие печатью с короной общеимперские приказы…

Джо была счастлива такому соседству, и ей никого не хотелось душить. Разве это не прекрасно? Но она все равно посматривала то на дверь, то на телефон, словно ждала еще кого-то…

– Телефон! – выпалил Фаулер, открыв глаза. Уставился на расчерченный тенями потолок, с усилием удерживая в сознании возникшую во сне мысль.

– Телефон? – переспросила разбуженная его возгласом Джо.

– Он звонил… Мой телефон, миз Кук сказала. Утром меня разыскивала Эдна. А с вечера?

– Мм?

– Вдруг это Руби? Я совсем забыл, что он должен позвонить. Возможно, ему удалось узнать что-то интересное.

Только как с ним теперь связаться втайне от менталиста, которому ничего не стоит влезть в голову телефонисткам и приказать прослушивать все разговоры Фаулера? Да и один визит на телефонную станцию может посчитаться нарушением выдвинутых похитителем условий.

– Что бы ты без меня делал? – Джо протяжно зевнула. – Свяжемся мы с твоим Руби. Утром. А сейчас спи уже, а то сил не хватит…

– На что?

– Коробку тащить, – пробормотала она и, прежде чем он успел спросить еще о чем-то, закрыла глаза и мерно засопела ему в плечо.