Текст книги "Остров невиновных"

Глава 9

Ко второй половине дня в управлении, как правило, не оставалось никого, кроме дежурного. Сегодня это была Майя – единственная женщина в полиции Карго-Верде. «И слава морским богам», – добавлял Фаулер обычно. Не то чтобы он считал, будто женщинам не место в исконно мужских профессиях, но в некомпетентности конкретно этой успел убедиться не раз. За пятнадцать лет, что Майя тут работала, она успела выйти замуж, родить троих сыновей, поправиться на пятьдесят фунтов, похудеть на двадцать, перекраситься из блондинки в брюнетку и обратно, но так и не научилась правильно оформлять заявления граждан – ничего серьезнее ей не поручали. Единственный плюс – на дежурства она соглашалась всегда и охотно: где еще отдохнешь от мужа и детей, попутно связав каждому по паре новых носков?

– Ключ от архива, – потребовал Фаулер.

Женщина отложила спицы и удивленно приподняла выщипанные в ниточку брови.

– И тебе доброго дня, – протянула нарочито медленно.

– Доброго, – поздоровался он с опозданием. – Ключ.

– Торопишься?

Лейтенант раздраженно цыкнул. По дороге от лечебницы появилось несколько мыслей, которые теперь не терпелось проверить, вместо того чтобы тратить время на бесполезную болтовню.

Майя закатила глаза, но ключ из ящика вытащила.

– Кстати, об архивах… Джо звонила несколько раз, – вспомнила она. – У нее новый парень?

– Парень?

– В последний раз она звонила полчаса назад. Сообщила, что собирается с каким-то Марти на пляж. Сказала, ты поймешь на какой, если захочешь их найти… Марти – это не тот ведущий с радиостанции?

Иногда казалось, что Майя пошла работать в полицию лишь для того, чтобы одной из первых узнавать городские сплетни. Хотя, скорее всего, не казалось.

– Марти – это женщина, – разочаровал ее лейтенант. – Мартина.

Любопытная коллега разочаровываться не желала:

– Женщина? Может, в этом дело? Я о том, что вы с Джо все время вместе, но… не вместе… Она предпочитает женщин?

– Точно, – согласился он уже у двери в документохранилище. – Все дело в этом. Джо предпочитает женщин, я – мужчин.

Отпер замок, вошел внутрь, но Майю, увы, слышать не перестал.

– Очень смешно, Фаулер! – проорала она со своего места. – Тогда у меня для тебя хорошая новость. Раннер положил глаз на твой зад. У него большие планы, если ты не закроешь дело.

– Дела нужно раскрывать, а не закрывать, – пробормотал лейтенант, выбирая из ящиков с документами нужные папки.

Безногий сказал, что бродяги пропадали и прежде. Но только ли они?

Стоило проверить, хотя явных подтверждений тому, что эти исчезновения связаны с недавними убийствами, не было. Как и тому, что следящее заклинание в лечебнице имеет к ним какое-либо отношение. События даже по времени не совпадали: исчезновения начались минимум три года назад, следилка появилась не раньше осени, а первый труп нашли на прошлой неделе.

Тем не менее что-то общее во всем этом было. Бродяги? Они пропадали, их убивали, они видели «призрачную деву»…

– Я это забираю. – Фаулер положил перед Майей папки. Четверо пропавших, два неопознанных трупа – заведенные в послевоенные годы дела, которые однажды закроют за сроком давности. Вряд ли кто-то всерьез ими занимался.

– Забирай, – пожала она плечами. – В журнал только запишись. Но если хочешь совет…

– Не хочу.

Он срисовал номера с папок в учетный журнал, поставил напротив каждого подпись и, собрав документы, пошел к двери.

– Что ты носишься с этими бродягами? – пробурчала вслед оскорбленная в лучших чувствах дежурная. – Будто они кому-то нужны.

Фаулер промолчал.

Домой решил не ехать, бумаги просмотрел в машине. Но прежде купил лимонада и ведерко жареных крылышек. На сытый желудок голова работала лучше.

Если бы не Майя, рядом с которой не хотелось находиться ни одной лишней минуты, он изучил бы дела еще в управлении и те, что о трупах, даже не брал бы. Не важно, кем эти люди были при жизни, но смерть пришла к ним не с рассечением артерий. Первый скончался от удара по голове – вероятно, ограбление, так как одежда на мертвеце была приличная, и Фаулер предположил, что парень был одним из тех, кто после войны хотел попытать счастья на новом месте. На Карго-Верде такие до сих пор появлялись – одиночки, которых на родине ничто не держит. Неудивительно, что труп не соотнесли с заявлениями о пропаже: человека попросту никто не искал. Второй – вероятно, такой же ловец удачи – умер собственной смертью. Документов при нем не было, но имелись часы и некоторая сумма денег, что позволило отнести бедолагу к категории граждан, чья смерть достойна регистрации и хотя бы номинального разбирательства.

Трупы бездомных – Фаулер точно знал – тоже находили, но в полицию эти дела в нарушение всех инструкций не попадали. Если бы не странные обстоятельства, шеф и последние два не пропустил бы…

С исчезновениями было интереснее. Точнее, с нераскрытыми исчезновениями. На Карго-Верде раскрываемость такая, что Раннеру впору памятник на Императорской аллее установить. В основном все по той же причине: заведомо бесперспективные дела просто не открывались. А с этими четырьмя номер не прошел. Два года назад Тед Джонсон, смотритель маяка, заявил о пропаже племянника. Парень был глухонемым, и не исключено, что тихо провалился в какой-нибудь открытый люк или утонул, но Тед упорно отказывался признать родственника умершим, чем немало попортил Раннеру нервы и статистику. Как и муж Норы Робертс. Весь остров знал, что Нора сбежала с каким-то парнем с материка. Они встречались в городской гостинице, после их видели на пароме, но брошенный супруг буквально впихнул заявление шефу в зубы. И хорошо, что о пропаже. Изначально он настаивал на похищении дражайшей половины. С тех пор Раннер вынужден был регулярно рассылать запросы, но миз Робертс так нигде и не всплыла. Ни в прямом, ни в переносном смысле. На развод не подавала, а имени ее нового сожителя, чтобы найти Нору через него, никто не знал.

Фаулер был осведомлен об этих делах. Но два оставшихся, о которых он прежде даже не слышал, заинтересовали сильнее. Женщины, обе – бывшие заключенные тюрьмы Карго-Верде. Первую спустя год после ее освобождения пытались найти дальние родственники. Вторую объявили в розыск по инициативе земельного фонда: ей принадлежал дом и участок, на который нашлись желающие, и потребовалось присутствие владелицы или же документальное подтверждение ее смерти. Оба запроса передали с материка, так как след женщин обрывался на острове непосредственно в день их выхода из тюрьмы. Появлялись ли они в городе, покупали ли билеты на паром – этого никто сказать не мог. Остров и его люди запоминают далеко не каждого чужака. Тем более розыск в обоих случаях объявили не сразу, а спустя довольно продолжительный отрезок времени с того момента, как пропавшие вышли из-под опеки Эдны Кроули.

С ней-то Фаулер и решил встретиться.

Пляж – это, конечно, заманчиво, и Джо наверняка уже злится, что он не показывается второй день, но, если будет что рассказать ей при встрече, обида пройдет быстрее.

Отношения со свекровью бывшей жены у Фаулера были хорошие. Отчасти потому, что он никогда не воспринимал Эдну Кроули как свекровь Кристин. Пересекались они в основном по рабочим вопросам, но деловой разговор нередко перетекал на отвлеченные темы. Так случалось не только с Эдной. Многие знают: псы – отличные собеседники. И не обязательно псы-оборотни. Любые. В том смысле, что слушают и не перебивают. Естественно, если не вываливать на них откровенную чушь и не пытаться влезть в душу. Эдна Кроули таким не страдала. Иногда жаловалась на непроходимую тупость руководства, считавшего, что с материка виднее, как вести дела на острове. Иногда – на проблемных заключенных. Совсем редко – на отбившуюся от рук внучку и не справляющуюся с ней невестку. Если было время – угощала чаем, как в тот день, когда он приехал за Мартиной Аллен и в итоге из-за затянувшегося чаепития чуть с той не разминулся.

В общем, ладили они неплохо, и Фаулер не сомневался, что Эдна не откажет в помощи…

– С какого перепугу ты поднял это старье? – поморщилась она так, словно на стол ей швырнули дохлую крысу.

– Возможно, эти дела связаны с недавними убийствами.

Эдна нахмурилась:

– Откуда сведения?

Он неопределенно повел плечами.

– Делать тебе нечего, – хмуро вывела директор Кроули. – И что еще ты хочешь услышать? Вон у тебя все уже запротоколировано. Были, вышли, ушли. Что случилось с этими красавицами дальше – не знаю и знать не хочу.

– Вижу, в любимицах они у тебя не ходили.

– У меня нет любимиц среди заключенных, Кен. Я отношусь к людям так, как они того заслуживают. Большая часть моих подопечных не заслуживает ничего хорошего. Есть такие, для которых не все еще кончено. Но эти две… – Она махнула рукой, словно стряхивала налипшую на пальцы грязь. – Шушера…

– Верю твоему опыту. Но хотелось бы узнать побольше. С кем они общались в тюрьме, получали ли письма, навещал ли их кто-нибудь.

Никто не искал пропавших бродяг. Никто не знал, что они вообще пропадают.

Никто не стал бы искать и двух бывших заключенных, если бы не внезапно объявившиеся родственники и имущественные вопросы.

Бродягу достаточно усадить в машину. Освободившуюся из тюрьмы женщину – тоже: подвезти до города, расспросить, куда она собирается дальше и ждет ли ее кто-то дома. Если не ждет – до города можно не довозить. Но прежде нужно знать, когда именно она выйдет за тюремные ворота. И способов получить информацию не так много: от самой жертвы, от ее знакомых или людей, работающих в тюрьме.

Фаулер не смог бы объяснить, с чего вдруг решил, что исчезнувшие женщины и исчезнувшие бездомные связаны. Но если принять эту связь как нечто уже доказанное, выходило довольно складно… Хоть и странно по-прежнему.

И главное – никого, кроме него, эти странности не волнуют. Кому нужны бродяги и отсидевшие свое преступницы?

Эдне вот не нужны.

– Ты издеваешься? – взвилась она. – Представляешь, сколько записей придется поднять? Скольких людей опросить?

– Такая у меня работа.

– Работа? Думаешь, только у тебя она есть? А мы тут бездельем маемся, да? – Эдна Кроули встала из-за стола и сложила руки на плоской груди. Она вся была какая-то плоская, угловатая, как девочка-подросток, и это порядком ее молодило, особенно в совокупности с короткой стрижкой, при которой седина смотрелась экстравагантной окраской. – Сейчас я все брошу и побегу искать журналы посещений за несколько лет!

Фаулер с раздражением ударил ладонью по столу, от души надеясь прихлопнуть ту муху, что покусала сегодня госпожу Кроули.

– Не нужно на меня орать, – прорычал, поднимаясь со стула. Посмотрел на собеседницу сверху вниз. – Кажется, я не прошу ничего невозможного. И не требую никуда бежать прямо сейчас. Что не так?

– А ты не знаешь? – Она вдруг сникла и проговорила гораздо тише: – Кристин выходит замуж.

Такого ответа он не ожидал и на несколько секунд опешил, пытаясь понять, какое отношение замужество Крис имеет к превращению ее свекрови из умной и уравновешенной женщины в форменную истеричку.

– Собирается на материк, – продолжила Эдна. – И Джессику увезет.

Джессика, конечно. Единственный по-настоящему родной человек для Эдны Кроули после смерти сына и мужа.

– Ну… – Фаулер поскреб затылок. – На материке совсем неплохо.

– Разве я спорю? Нормальная школа, колледж… Но неспокойно мне, понимаешь? И Эрик этот не нравится. Такой он какой-то… не знаю. Не нравится, и все.

– Вы знакомы?

– Кристин познакомила недели две назад. Хотела знать, одобряю ли я, прежде чем рассказать Джесси. А кто я ей такая, если подумать? Но это же Крис… Твоего одобрения не просила?

– Нет, – усмехнулся Фаулер. – Я вообще узнал обо всем только вчера. Но Кристин сказала – Джессике этот Эрик понравился.

– Он к ней подмазался! – не согласилась Эдна. – Наобещал золотые горы и собаку сверху. Она мне сегодня уже трижды звонила. Сначала спрашивала породу наших сторожевых, потом – где таких можно купить. Еле убедила ее, что пирейская караульная не годится на роль комнатной собачки… Знаешь, какое-то время я надеялась, что это будешь ты…

– Комнатной собачкой?

– Ты и правда идиот или придуриваешься? – снова начала распаляться Эдна. – Я о тебе и Кристин. О том, что я была бы не против, если бы она снова сошлась с тобой, а не с каким-то… не знаю с кем!

– Вообще-то я был против, – заметил Фаулер. – И подозреваю, Крис тоже. Если тебе будет спокойнее, я разузнаю об этом Эрике… Грайне, да? А пока давай вернемся к моему вопросу.

«Скотина бесчувственная!» – читалось во взгляде директора Кроули. Но она уже не пререкалась. Показала какие-то журналы, позволила пообщаться с несколькими охранниками.

Этого было мало. Требовалась информация обо всей переписке пропавших, обо всех посетителях и тех, с кем женщины общались в тюрьме. И лучше было бы самому покопаться в документах и поговорить с людьми, потому что официальный запрос через управление тюрем займет время, а в ответ придет формальная отписка.

– Придумаем что-нибудь, – без энтузиазма откликнулась на его просьбу Эдна. – Приезжай в начале следующей недели. Завтра я занята, а на выходных собиралась поехать с Джесси в наш рыбацкий домик.

Глупо было надеяться, что она пожертвует общением с внучкой. Пришлось согласиться подождать несколько дней.

Зато на пляж Фаулер еще успевал.

Денег на счете оказалось больше, чем рассчитывала Марти, но это не значило, что их нужно потратить за один день. Она купила только сумочку, удобные босоножки и легкое платье с короткими рукавами.

И купальник конечно же. Цельный, голубой и довольно скромный в сравнении с некоторыми моделями. Но плеч он не закрывал. Запястий и подавно, как, впрочем, и платье… Только чего ей еще стыдиться после тюрьмы?

– Можно браслеты подобрать, – предложила Джо. – Хотя на острове не так много людей, которые поймут, что это. А те, что поймут… Оно ведь все равно чувствуется. Может, и лучше, если увидят?

Ее печати не похожи на те, которые против воли накладывают преступникам. Там – грубое тавро, часто смазанное, с неаккуратными рубцами. У Марти – тонкие, едва выпуклые рисунки размером с монету на внутренней стороне запястий. И еще один на шее сзади, но его не видно под волосами. Словно охрой наведенный узор из запирающих символов. Даже красиво. До слез красиво. Как и расползшаяся по плечу серебристо-серая паутинка. Шрам от осколка свели начисто, а она осталась. Этакая художественная находка для склонных к эпатажу модниц. Тоже мало кто поймет.

– Солнце не повредит? – обеспокоилась Джо.

– Нет. Наоборот, советовали.

Солнечные ванны, морские ванны – в прямом смысле то, что доктор прописал. И никаких любопытных взглядов.

– Мой личный пляж, – представила Джо уютный кусочек песчаного берега, расположенный довольно далеко от города и скрытый со стороны дороги заросшими кустарником холмами. – Чужаки сюда не забредают, я выставила парочку защит на подъезде. Не люблю, когда на меня пялятся всякие.

«Всяких» можно было понять. Когда Джо стянула рубашку и брюки – другой одежды она, похоже, не признавала, – обнаружилось, что у нее отличная фигура. И волосы роскошные, Марти успела оценить в ту пару минут, на которую миз Гарнет распустила густые каштановые локоны, прежде чем скрутить их в еще более тугой пучок. Да и в целом Джо была хороша и, если бы искала внимания… Но она не искала. Наверное, были причины, но Марти сочла, что они недостаточно близко знакомы, чтобы спрашивать о таком.

Говорили о пустяках. Немного поплавали. Позагорали. Подкрепились бутербродами, которые Джо предусмотрительно захватила с собой. Снова искупались.

После Марти растянулась на полотенце, подставив солнечным лучам открытую в вырезе купальника спину, и незаметно для себя задремала. Разморенная теплом, утомленная плаваньем и новыми впечатлениями, могла бы проспать так до наступления темноты, но солнце только начало опускаться к морю, когда ее разбудил приближающийся гул мотора.

«Вот тебе и защищенный пляж», – подумала Марти, потягиваясь.

Из-за кустов выполз черный автомобиль и остановился рядом с «жучком». Защиты работали, просто на некоторых их действие не распространялось.

– Добрый день, миз Аллен, – поздоровался Кеннет Фаулер. – Джоан.

– Привет, – отозвалась та от воды.

Убивать лейтенанта она, видимо, раздумала. Но вид у него был и без того убитый. От ее «как дела?» Фаулер отмахнулся и принялся раздеваться.

Марти тактично отвернулась. Потом решила, что мужское белье не так уж сильно отличается от мужского же купального костюма, и… нет, не разглядывала. Посмотрела.

Первое впечатление подтвердилось: медведь. Не толстый, просто крупный. Мышцы бугрятся под кожей, но фигура слишком громоздкая, далекая от классических атлетических пропорций. Руки и мощная грудь густо покрыты волосами… и ноги тоже…

В море он не входил – влетел с разбегу, подняв фонтан брызг, и поплыл к горизонту, рассекая воду широкими гребками.

– М-да… – Джо подергала себя за выбившуюся из пучка прядку. – У кого-то день не задался. У нас еда осталась?

Когда Фаулер вышел на берег, отряхиваясь и отфыркиваясь, она с ходу сунула ему бутерброд, дождалась, пока лейтенант его сжует, и повторно поинтересовалась состоянием дел.

– Нормально. – Полицейский бросил беглый, но выразительный взгляд на Марти. – Потом расскажу.

– Ну а мы – сейчас, – заявила Джо. – И нечего рожи корчить. Марти знает. И больше, чем ты думаешь.

Рассказ о сходстве недавних убийств с ритуальным изъятием силы перед раскрытием купола смерти над Ликардией настроения лейтенанту не поднял. А когда и он поделился недавними открытиями, стало окончательно ясно, что ничего не ясно.

В первую очередь неясно было, связано ли все это между собой. Маг в лечебнице, запускающий по ночам следящее заклинание. Красная машина, увозящая навсегда бездомных. Пропавшие без вести женщины. Но если связано и кто-то действительно уже несколько лет убивает бродяг и недавно освободившихся заключенных, обнаруживалась еще одна странность…

– Если до этого трупов не находили, что изменилось теперь?

Вопрос задала Марти, но по реакции Фаулера и Джо было видно, что и они отметили этот момент. Ответов напрашивалось два. Либо преступник – псих и окончательно сорвался с катушек, забыв об осторожности. Либо ему зачем-то нужно, чтобы убийства заметили.

Был и третий, объединяющий оба варианта: убийца – псих, которому надоело прозябать в безвестности.

– А что со следилкой? – спросила Джо. – Раньше ведь ее тоже не было, если верить бродягам.

– Да, – кивнул Фаулер. – Но, возможно, и мага, что ее запускает, не было в лечебнице. Эверет сказал любопытную вещь в мой прошлый приезд. Оказывается, некоторые пациенты устраиваются туда сами. Вроде бы им сложно жить в обществе… Или понадобилось обосноваться на острове, не привлекая внимания. Попытаюсь выяснить, кто появился там с осени по весну и бывал ли он прежде на Карго-Верде. И Эдна обещала помочь с информацией о пропавших женщинах. Возможно, найдется связь между тюрьмой и лечебницей. Пока у меня одни только домыслы. Нужно…

– Что тебе нужно, так это поехать домой, нормально поесть и выспаться, – перебила его Джо. – А мне – отвезти Марти и проверить, что Адам натворил без нас в башне. Завтра обговорим все на свежую голову.

Она начала собираться так быстро и решительно, что Марти и не думала возражать. Натянула платье прямо поверх купальника, к счастью уже подсохшего, сложила полотенца.

На обратном пути они с Джо почти не разговаривали. Та сосредоточилась на дороге и думала о чем-то своем, а Марти – о своем. О том, что она тоже недавно освободилась и ее, как и пропавших женщин, никто не ждет и не станет искать. Поступив в университет, она потеряла связи с приятелями из детства. Война оторвала от товарищей по учебе. Замужество и переезд свели общение с фронтовыми друзьями к переписке, которую сама Марти и оборвала, оказавшись в тюрьме. Если кто-то и пытался найти ее, за три с половиной года уже смирился с потерей.

Если Фаулер не ошибается, от участи новой жертвы ее спасло лишь то, что освобождение условное и нужно было стать на учет в полиции. Хотя, если бы Марти пропала, решили бы, что она сбежала…

Мысли эти крепко засели в голове. А в груди поселился страх.

У дома она попрощалась с Джо и пошла в свою квартиру, оглядываясь на лестнице и вздрагивая от каждого звука на этаже. Когда слева резко распахнулась дверь, сердце замерло от испуга.

– Слышишь, красавица, – окликнула ее неряшливо одетая женщина с зажатой в зубах папиросой. – У нас дом приличный, мы не любим, когда тут не пойми кто шляется.

– Я здесь живу.

– А я не о тебе. – Женщина стряхнула пепел прямо на пол. – Я о мужиках, что к тебе ходят.

– Никто ко мне не… – Она осеклась на полуслове и с беспокойством взглянула на видневшуюся в конце коридора дверь своей квартиры. – Сегодня кто-то приходил?

– Разминулись? – неприятно ухмыльнулась соседка.

– Кто? – Марти порывисто шагнула к ней и едва удержалась, чтобы не вцепиться в отвороты грязного халата. – Кого вы видели? Во сколько?

– С ума сошла? – проблеяла женщина и схватилась за дверную ручку.

Марти схватилась с другой стороны. Силы в ней было немного, но в минуты опасности, даже мнимой, она просыпалась вся и сразу.

– Кто приходил? Когда?

– Днем, часа в два, – пропыхтела соседка, не выплевывая папиросу и продолжая тянуть на себя дверь. – Мужчина какой-то… Не рассмотрела в глазок…

В глазок она видела бы только квартиру напротив и никак не могла знать, откуда или куда направляется прошедший мимо человек. Осознав это, Марти немного ослабила хватку.

– Может, и не к тебе, – подтвердила ее мысль соседка. – Мало ли тут девок живет… Да пусти ж ты!

Марти отпустила. Дверь захлопнулась.

Страх никуда не девался.

В квартиру она входила с опаской. Тут же включила свет, хотя за окнами едва сгущались сумерки. Осмотрела все. После – обшарила. Вещи лежали на своих местах, и ничто в комнате не намекало на постороннее присутствие.

Все нервы…

Но перед сном Марти проверила шпингалеты на окне и укрепила дверь, просунув через ручку швабру.