Текст книги "Наследники легенд"

Глава 3

Он всегда следил за ней. Весь этот год наблюдал за каждым ее шагом, слышал каждое слово – она это знала. Но лишь тут, в пустошах, они могли поговорить.

– Неплохо, девочка, неплохо.

– Я старалась… повелитель.

– Врешь. Тебе почти ничего не пришлось делать. Разве что убрать предыдущего проводника…

Он говорил так, словно ей это ничего не стоило.

– Он ранил меня, а мог и убить! – выкрикнула она в ночное небо.

– О нет, – засмеялся он в ответ. – Ты не можешь умереть, пока я так не решу.

Он силен, этот эльф, а скоро станет еще сильнее, и лучше с ним не спорить. Тогда он не забудет о том, что это она помогла ему вернуть могущество. Но есть вопрос, который она не может ему не задать.

– Если это так важно для вас, почему вы не поможете мне? Почему не подскажете, что и как делать? Вдруг что-нибудь пойдет не так?

– Пусть. Я придумаю другой план. И найду другого помощника. У меня много времени в отличие от тебя.

Да, для него это важно. Но для него это еще и игра. А она – пешка, которую всегда можно заменить.

– Я доведу дело до конца, повелитель. Даже без ваших подсказок.

– Тогда я тоже что-нибудь придумаю, чтобы поощрить твою настойчивость, – в заполнившем ночной воздух голосе послышалась усмешка. – Как насчет того мальчишки? Того, который сейчас даже не замечает тебя? Ты ведь еще не потеряла к нему интерес?

– Я…

– Подумай. Если захочешь, он будет твоим. Никто не заставит его полюбить тебя искренне, но есть чары, есть зелья… Или он станет твоим рабом. Согласись, это заслуженная кара за то, что он пренебрег тобой.

– Я подумаю, повелитель.

Да, она все еще хотела, чтобы он принадлежал ей. Но, может быть, ей не понадобится помощь сумасшедшего эльфа.

Галла

Первый день в пустошах прошел впустую. Такой вот каламбур. Мы совсем недалеко ушли от Черты, позади еще виднелся лес, а перед нами лежала широкая равнина.

– Если верить карте, на севере, за теми холмами, начинаются топи. А на юге – тоже лес.

– Мертвый лес, – уточнила сидевшая напротив Иоллара Вель. – Вам не понравится.

– Болота мы тоже не очень любим.

Если бы спросили меня, я малодушно предложила бы повернуть назад – слишком тяжело переносила эту пустоту.

– Тоска, – уныло протянул Мэт. – Хоть вешайся.

– Вешаться не хочу, – вздохнул Лони. – А вот напиться – в самый раз.

С утра мы рассказали ребятам о цели путешествия. Правда, преподнесли им официальную версию: ищем императора. На какое-то время это добавило отряду энтузиазма, но после завтрака все опять сникли.

– А мне такие сны дурацкие снились, – пожаловался Эйкен. – Даже рассказывать не хочу.

– Не рассказывай, – попросил Дуд. – Своих хватило.

Сидевший между ними Тикота поежился. При его комплекции это выглядело забавно. Точнее, выглядело бы забавно в другом месте и в другое время.

– Я слышал о пустошах, – сказал он. – Говорят, если ты слаб духом, можешь потерять тут самого себя.

– Среди нас нет слабых духом, – резко прервал его Сумрак. – И терять мы никого не будем. А хандра скоро пройдет. Да, Вель?

– Да. Трудно только первые дни. – Она подумала немного и добавила: – Я тоже всякое слышала. Бывает, видения случаются или голоса. Но потом, когда привыкаешь, все проходит.

– Голоса, да, – задумчиво произнес Винхерд. – Кто-то ходит ночью на берег ручья и разговаривает с ветром. И ветер ему отвечает.

Авелия да и все мы подозрительно уставились на квартерона.

– Ну, бывает же? – пожал он плечами.

– Бывает, – хмуро кивнула Вель. – Лечится кулаком в морду или стаканом водки.

– Да? – удивился Зэ-Зэ. – А у меня как раз после этого голоса слышатся – если по башке стукнут или водки выпил. Только стакана мало. Помню, по малолетству, лет четырнадцать мне было, нашел бутыль, что батя от мамки принычил, и приложился хорошенько. Какие потом видения были. А уж голоса! Эльфийка примерещилась. Голо… систая… Чуть не женился.

– И что помешало? – заинтересовался Най.

– Батя. Схватил за шкварник и давай в бочку с водой макать. Рано тебе, говорит, сына, жениться. И спирт жрать рано.

Продержимся. С шуточками Мэта и «кулаком в морду» от Вель потерять себя никому из ребят не грозит. А за ужином можно по стопке настойки каждому налить, чтобы сны не тревожили.

– Задача у нас непростая, – продолжил Лар, когда стихли смешки. – Искать человека в пустошах то же, что иголку в стогу сена. Но нам нужно обследовать большую территорию. Карта условная, но есть. Есть места, куда Истман не сунулся бы, и мы не пойдем: болота и мертвый лес. Поэтому пока продолжаем двигаться на запад.

На запад. А потом интуиция проснется и подскажет направление. Или мы случайно наткнемся на усыпальницу. Или вернемся домой ни с чем…

– Гал, можно тебя спросить кое о чем? – подошел Сэл, когда мы уже собирали вещи и готовились продолжать путь. – Ты же лучше меня училась и помнишь больше. Я тут об оборотнях думал. Пытаюсь припомнить, что про них в книжках писали, – одни обрывки всплывают. Помню, про приручение что-то читал. Типа напоить оборотня своей кровью и…

– Сэл, может, попробуешь с ней просто поговорить? Уж не знаю, за что она тебя невзлюбила, но приручение – это слишком.

– Я вообще-то из любопытства спросил, – обиделся на мое предположение друг. – Помню, что читал, но не помню о чем. Теперь из головы не выходит.

Ясно. У меня тоже так бывает. Ходишь потом, мучаешься, как будто в жизни ничего важнее нет, чем вспомнить, что же там было в этой книжке или как, к примеру, соседскую собаку звали.

– Рассказывали нам про приручение, – сжалилась я над Буревестником. – Кажется, нужно дать оборотню крови и спросить его имя.

– Имя? Даже если ты его знаешь?

– Вроде бы у оборотней два имени. Одно у человека, другое у зверя. Звериное имя знает только сам оборотень, но если он выпил твоей крови, то должен честно ответить. После этого между оборотнем и человеком устанавливается какая-то связь… Я тоже не очень хорошо эту тему помню. Там было обязательное условие: или оборотень сам должен согласиться принять кровь человека, или он должен быть ранен или при смерти и нуждаться в этой крови. В противном случае хоть всю вылакает, и ничего не произойдет. Так что приручить Вель таким способом у тебя не получится.

– Нужно оно мне! – махнул рукой Сэл.

– Давай я рану гляну? – предложила я, увидев бинты на запястье.

– Не стоит, я только повязку сменил. Заживет.

– Плохо без магии, да?

– Терпимо.

Терпимо. Но изменилось буквально все. Даже сумки теперь казались тяжелее. А нам еще идти и идти.

Путь лежал через долину. Если бы не гнетущая пустота, вытеснившая все остальные чувства, можно было бы наслаждаться умеренно-теплым днем, свежим ветерком и видами нетронутой, дикой природы, чья красота, наверное, не оставила бы меня равнодушной, будь мы сейчас по ту сторону Черты. Трава была зеленой, небо – голубым, редкие рощицы, живописно раскиданные по бескрайнему волнистому ковру цветущей долины махровой вышивкой, шелестели молодой листвой и манили тенью. Но все это не радовало ни взгляд, ни сердце. Алые маки напоминали о пятнах крови, по-особенному горько пахла полынь, и даже птичий щебет будил тревожные мысли.

Шли молча. Тут можно было не таиться, как в лесах на той стороне, где не исключено было нарваться на врага, но никто не решался произнести ни слова.

– Ил, поговори со мной, – попросила я мужа. – Расскажи что-нибудь.

На ходу это нелегко, да и тяжесть поклажи вынуждает беречь дыхание, но я не могла больше терпеть тишину. А Сумрак, если не обманывает, давления пустошей не чувствует.

– Что рассказать? – улыбнулся он ободряюще.

– Что хочешь.

– Знаешь, куда мы пойдем, когда это закончится? – спросил он, переходя на кассаэл.

– На Навгас?

– Не угадала. Сначала мы пойдем на Хиллу. В Пианские горы. Выберем самый сложный маршрут. После этого похода мы пройдем его без труда.

– Меня возьмете? – поинтересовался Сэл.

– Нет, – заявил Иоллар. – Хоть раз за столько лет я могу куда-нибудь сводить жену, чтобы ты не увязался следом?

– Так ты ее по таким интересным местам водишь, то на войну, то в пустоши, – как тут устоять?

Я заметила, что ребята с любопытством прислушиваются к нашему разговору. Прислушиваются и ничего не понимают. Видимо, чтобы было не так обидно, Дуд тоже решил поговорить с товарищами. Да-да, наш обычно молчаливый Дуд.

– Мне рассказывали, парень один в пустоши пошел и пропал. Полгода о нем ни слуху ни духу. А потом вернулся домой. С женой и тремя детьми. И сам будто лет на двадцать постарел – мать еле узнала. Говорил, что долго-долго в каком-то городе жил, там и женился, и детьми обзавелся. Сам удивлялся, что в родной деревне за это время и года не прошло.

– И что бы это значило? – нахмурился Эйкен.

– А то, что гиблое место эти пустоши, – назидательно поднял вверх палец Лони. – Задержишься тут на месяцок, а потом тебя и мать родная не узнает, и три спиногрыза на горбу сидят.

Шутку никто не поддержал.

– Это все Повелитель Времени, – серьезно сказал Мэт. – Он такие штуки откалывать мастак.

– Сказки это, – отмахнулся Лони.

– Может, и сказки. Но я тоже истории вроде Дудовой слыхал. Крутит кто-то время в пустошах. Кто, как не Повелитель?

– Ученые думают, что это такие провалы… – начал нерешительно Най.

– Много твои ученые знают, – поморщился Зэ-Зэ. – Посмотрел я вчера, как вас, магов, тут плющит. Небось перейдет один такой ученый Черту, полежит на травке, отдышится и назад ползет. А потом книженцию сочиняет, как он в пустоши ходил, какие дива видал и какие там есть провалы.

Мэт хоть парень деревенский, но в уме ему не откажешь. Готова с ним согласиться, что основная часть трудов о природе пустошей писалась именно таким образом.

– Ты всех под одну гребенку не равняй, – насупился Найар. – Мы-то идем.

– Вот и иди себе. И не болтай, чего не знаешь. Провалы у него! А мне бабка о Повелителе рассказывала.

– Так просвети, – попросила я. – Хоть будем знать, о чем речь.

И идти веселее.

– Ну-у… Давно это было. Жил в одном поселке у Черты парень. И пришла ему пора жениться. Выбрал девку из соседских, ловкую, работящую, собой не уродину. Свадьбу справили, как положено: браги наварили, гостей позвали. Одна беда – напился молодой на радостях так, что пришлось дружкам его на руках до постели нести. А супруге его новоявленной ничего не осталось, как рядом прилечь да в подушку плакать. Обидно ведь – первая ночь. Может, девка всю жизнь этого ждала? Раньше ведь оно как было: до свадьбы ни-ни. Поутру в доказательство, говорят, простыню за окно вывешивали. Это сейчас… Но я не об этом. Уснул он, значит. А поутру проснулся и удивился: ни похмелье не мучит, ни жажда, как обычно с перепою бывает – как огурчик!

– Зеленый и в пупырышках? – не сдержалась я.

– Нет, – серьезно продолжил Мэт. – Трезвый, натурально, как ведунья над ним пошептала. Дай, думает, порадую молодую жену и сам порадуюсь. Простыню, опять же, предъявить надобно. Но только глядит он, а жены-то рядом и нет. Решил, что встала уже, пошел по хате искать. Нет нигде. Ни жены, ни подарков, что родичи принесли. С вечера, точно помнил, в общей комнате пройти нельзя было, а теперь пусто. Вот, думает, зловредная баба, обиделась небось, забрала все и к отцу-матери сбежала. Вроде как и вернуть надо, а вроде и стыдно за ней идти – сам ведь в первую ночь опозорился. Решил, само как-нибудь наладится. Девка-то была отходчивая, подуется-подуется и назад прибежит. Сел у окошка, ждет, когда его супружница явится. Вдруг смотрит: идут его друзья, а с ними музыканты, потешники, несут хлебы неразломленные, катят бочки закупоренные. В аккурат как вчера было. А ему говорят: «Чего это ты, жених, не причесан, не одет? Или забыл, что у тебя свадьба сегодня?» Парень сперва задумался, а после обрадовался. Решил, что это сон ему был со знамением: мол, не хочешь в первую ночь осрамиться – не пей лишку. Всю свадьбу молодцом держался, три чарки всего выпил. Но как лег в постель с молодой женой, так и сморил его сон. А с утра сызнова все повторилось. Тут уж задумался парень. Пошел к колдуну местному, разузнать, может, сглазил его кто, может, девку он выбрал порченую. Поглядел колдун на него, головой покачал. Нет, говорит, на тебе никакой порчи, и на девку не наговаривай, а что да как – не разъясню. Выше это, говорит, моего понимания. В общем, женился парень в третий раз. И в четвертый. А в пятый – не захотел. Собрал узелок да рванул с самого утра подальше из родного поселка. Идет по дороге, а навстречу ему мужик корову ведет. Купи, говорит, а деньги потом вместе в корчме пропьем. Парень удивился, а мужик ему объясняет: «Все равно мне барыша не видать. Седьмой раз продаю тварь рогатую, а поутру она снова под окном стоит и мычит. Проклятый, видать, я». Тогда парень ему свою историю рассказал. И сообразили они, что одна у них беда. Бросил мужик свою корову, пошел с новым товарищем лучшей жизни искать, коли правды найти не получится.

– А вечером они заснули и проснулись каждый у себя дома: один в день свадьбы, а второй с коровой под окном, – шепнул мне Буревестник. – Так должно быть, если это временная петля.

– Это сказка, Сэл. В сказках по-всякому бывает.

Рассказчик одарил нас укоризненным взглядом:

– Долго они шли. Еще троих встретили. У одного дядьки теща умерла – десять раз гроб тащил, десять раз зарывал. А с утра она его встречает: «Угостись блинчиками, зятек дорогой». Тут, неровен час, сам помрешь. У бабы хата горела. Тоже раз десять. Тушить умаялась. А третий, которого встретили, сам топиться хотел. Жизнь ему, значит, опостылела. Раз утопился, второй – а все с утра в своей постели просыпается. На третий раз уж повесился…

– Настойчивый какой, – хихикнула Лил. – А если бы перестал ерундой маяться? Вдруг это ему знак был, что не нужно жизнь свою губить? И остальным тоже: тому жениться не надо, тому – корову продавать…

– Шибко умная, да? – надулся Зэ-Зэ. – Не знаки то были, а чары Повелителя Времени. Но они это позже узнали. А сначала Велерину повстречали. Она часто по лесу разъезжала, людям помогала, болезни лечила, от нежити заслоны ставила. Рассказали они чародейке о своих бедах. А она на них посмотрела, руками поводила, в глаза каждому заглянула…

– Ментальное сканирование, – негромко сказал Сэл.

– Посмотрела она на них, – Мэт повысил голос, перекрывая шепот Буревестника, – и поняла, что насланы на них чары откуда-то из пустошей. Не волнуйтесь, говорит, люди добрые, ступайте по домам, а я разберусь, что за колдун вам жизни не дает. Но те не послушали: дома-то все сызнова начнется, – с чародейкой за Черту пошли. Долго шли…

– Три дня и три ночи, – вспомнила я земные сказки.

– Нет. Дольше. Две длани, кажется. А к началу третьей повстречали они того самого колдуна, что время назад возвращал. Люди, те ничего не поняли, потому как был тот колдун видом чистый эльф. А вот Велерина сразу его темную душу разглядела и к ответу призвала. Так, мол, и так, зачем… кхе-кхе… Зачем, говорит, добрых людей мучишь. Хм…

Мэт запыхался, рассказывая на ходу. Но историю хотелось дослушать, а потому мы остановились посреди дороги… Точнее, не было тут никакой дороги – просто остановились, дали Зэ-Зэ отдышаться, и он продолжил:

– Прикинулся тот эльф – не эльф добреньким. Я, говорит, зла никому не желал, мне бы только за Черту перейти, и вернется все, как было. И давай Велерину упрашивать. Мол, если выведет она его из пустошей, то исполнит он любое ее желание: время вспять повернет и так сделает, что никто из ее друзей не умрет, а никто из врагов не родится. Но не поддалась чародейка искушению. Поняла она, что нельзя время поворачивать, а от малого добра большое зло может случиться. Нет, говорит, не дам этого сделать. Не родится какой злодей, так и дети его не родятся, а от гнилого семени тоже добрые плоды случаются. Пусть идет все своим чередом. Разозлился колдун, набросился на чародейку. Решил, если не добром, так принуждением помощи добьется. А не помощи, так силу ее отберет и с силой этой Черту одолеет. И завязался между ними бой. Бились они…

– Три дня и три ночи, – опять не сдержалась я.

– Нет. Меньше. Но несколько часов – точно. Поначалу колдун побеждал. Потом Велерина верх взяла и хотела уже его убить, как появилась Лесная Фея…

– Кто?

– Лесная Фея. Чародейка из Леса. Добрая.

– А, ясно.

– В общем, пришла Лесная Фея и говорит Велерине: «Не убивай его. Хоть и много он зла совершил, но брат он мой. Если он умрет, не выдержит мое сердце, потому что я люблю его, каким бы он ни был». Жаль стало Велерине добрую Фею, не стала она убивать ее злого брата, а заперла его там, где не мог он уже никому вредить и время вертеть. А люди, что с чародейкой в пустоши ходили, по домам возвратились. Один женился, второй корову продал…

– Третий от тещи раз и навсегда избавился, – хихикнул Эйкен.

– А четвертый наконец-то утопился, – с присущим ей «оптимизмом» закончила Вель. – Идем дальше или еще кто-нибудь сказку расскажет?

А мне понравилось. Конечно, непонятно, чем этот повелитель такой злодей, вроде не убил никого – так с временем побаловался. Хотя, если глубже смотреть, как Велерина, то да, дело серьезное. А еще неясно, что это за Фея. И концовка сжатая. А в целом неплохо. Можно будет детям рассказать, они такие истории любят.

К полудню вышли к небольшому озерку и остановились тут, как и планировали, отдохнуть, искупаться, вещи простирнуть. Потом придется ждать, пока они просохнут, но в отсутствие магии солнце и ветер с этой задачей справятся, и часа через три-четыре можно будет продолжать путь в никуда.

Впервые вода была просто водой. В ней не ощущалось родственной силы. Теперь она лишь смывала с тела пот и грязь, а не обнимала его, как когда-то, нежно и страстно. На ум пришло сравнение с мертвой любовницей, и Сэллер скривился, ощутив себя извращенцем, ласкающим холодный труп. Нырнул в последний раз, отбросил назад мокрые волосы и выбрался на берег.

– Жуть, да? – спросил брат.

Най не выдержал первым. Наскоро обмылся и выскочил из пустой, как и все здесь, воды. Теперь сидел на песке. Его каштановые волосы, выгоревшие на саатарском солнце, а потому ставшие светлее, чем у брата, топорщились смешным ежиком, и Сэл, глядя на него, пожалел, что не подстригся еще в Марони – его шевелюра высохнет не скоро.

– Не злишься, что я тебя сюда притащил?

– Я же сам напросился, чего теперь злиться? Ничего, продержимся. А потом вернемся и настоящую книгу про пустоши напишем.

– Точно.

И мышцы тянуло. Слабаком Буревестник не был, но такие привычные для прочих людей ощущения, как усталость, тяжесть, трудная дорога, он, благодаря дару, обычно не замечал, и сейчас даже незначительная ломота в спине и ногах раздражала. А еще хотелось спать – разморило на солнце после нескольких часов ходьбы.

Сэл откинулся на спину и закрыл глаза. «Если засну, Най разбудит, – решил он. – А если и Най заснет, то кто-нибудь из ребят придет. А если все заснут…» Что случится, если все заснут, он додумать не успел, сознание уже провалилось в теплый морок путаных сновидений: таинственный Повелитель Времени, прекрасная Лесная Фея, Велерина… или Галла – попробуй разбери, когда они так похожи. Из тумана появилась серебряная волчица с луком в зубах, он спросил, как ее зовут, но она ощерилась и послала его к хорам. А потом вдруг сменила ипостась, превратившись в девчонку в мокрой рубашке, сказала, что все эльфийские руны гласят, что он придурок, и пообещала перегрызть горло. Оскалила клыки, подскочила и… поцеловала.

– Вель, ты с ума сошла? – пробормотал он, отстраняясь.

– Вель здесь нет, – вздохнуло над головой золотое солнце.

– Лил?!

Он вскочил, оглядываясь: то, что Вель тут не было, это ясно, а вот куда делся Най? Осознал, что сидит на песке голый, и потянулся за вещами, хотя бы прикрыться.

– Прости, я не хотела тебя пугать.

Лилэйн сидела рядом. Мокрые волосы девушки были заплетены в толстую косу, а влажная рубашка смотрелась на ней куда лучше, чем на тощем оборотне.

– Я заснул… Что ты тут делаешь?

– Прости, – снова извинилась она. – Я случайно… Нет. Я искала тебя. Эти пустоши… Мне плохо, Сэл. Плохо и одиноко, и мы с тобой так…

Она не находила слов и перешла к действиям: дрожащая ладошка погладила щеку, пальчик с нежностью провел по не скрытому повязкой шраму на веке, а губы прильнули к его губам.

– Лил, не нужно.

Она казалась такой же пустой как вода. Красота, с первого взгляда запавшая в душу, теперь не трогала. Ласковый взгляд, еще несколько дней назад согревавший и будивший восторженные мечты, натыкался на стену безразличия, становясь печальным. Печаль не вызывала даже сочувствия…

– Тебе не нужно. – Она отвела глаза.

– И тебе тоже. Это ни к чему не приведет. Я думал…

– Я тоже думала, Сэл. Последние дни я только и делаю, что думаю. И мне кажется, что-то не так. Ты слишком резко изменился. В один миг. Как будто тебя заколдовали…

Он скептически хмыкнул:

– Нет, Лил. Прости, но я такой и есть. А ты найдешь себе лучше.

Резко? Да. Но так было с самого начала. Резко влюбился и резко охладел. Если так смотреть, то это не странность, а закономерность.

Когда она ушла, точнее убежала, Селлер смог одеться и постарался выбросить этот разговор из головы. Вышло без труда – раны под влажной повязкой зудели и отвлекали от ненужных мыслей. Он смотал бинты и всмотрелся в припухшие отметины на запястье: одна от его ножа, четыре от острых клыков неблагодарного оборотня. Ранки едва затянулись, а при нажатии еще сочились сукровицей – порез чуть меньше, а следы укуса заживут, видимо, не скоро.

– Спросить, как ее зовут? – сам себе предложил он, накладывая чистую повязку. – Хуже ведь все равно не будет. Или будет?

Если сделать это, Авелия уже никогда не поверит, что он дал ей кровь без задней мысли. А если сделать, и легенды не врут, она уже не причинит ему вреда, и сегодняшний сон не станет реальностью. Сон до поцелуя – сон, в котором она обещала перегрызть ему горло.

– Ерунда, – отмахнулся он от этой мысли.

Но пошел почему-то не к месту стоянки. Ноги сами несли в другую сторону, мимо ив, полощущих в озере длинные косы, мимо качающих тяжелыми головками камышей…

Авелия, полностью одетая, сидела, прислонившись к толстому белому стволу тополя, чертила ножом какие-то знаки на земле, и только упавшие на лицо влажные пряди говорили о том, что она недавно выбралась из воды.

– Как дела? – спросил он.

Наверное, это был самый глупый вопрос, который можно было задать в такой ситуации, но ничего другого на ум не пришло.

– Хорошо, – ответила она, затирая ногой каракули. – Было. Пока ты не появился. Что надо?

– Вель, а что ты скажешь, если я спрошу, как тебя зовут? – в лоб поинтересовался он, тут же подумав, что идея плохая, а нож сейчас полетит в его сторону.

Девушка поднялась с земли, отряхнула штаны и презрительно сплюнула под ноги:

– А я почти поверила в бескорыстных магов. Можешь спросить, птичка. Я ничего тебе не скажу. Имя волку дает стая. А моя стая погибла до того, как зверь проснулся. Придется тебе покупать ручную зверюшку на рынке, на меня не рассчитывай.

– Жаль. В смысле, мне жаль, что так случилось с твоей семьей, – сконфузился он. – А имя… Извини. Я не верю в эти сказки, но представлялось что-то красивое и со значением. Вроде Убивающая Взглядом. Сейчас у тебя именно такой вид. И на саальге, уверен, звучит неплохо. Переведешь?

– Тэлута…

– Да, непло… Вель!

Она пошатнулась, но устояла на ногах, схватившись за дерево. А когда он подскочил к ней, в глазах оборотня, оправдывая придуманное им имя, пылала ярость.

– Ты придурок, – произнесла она, отдышавшись. – Или самая подлая тварь из всех, кого я видела.

– Но что я…

– Значит, придурок, – заключила она по его непониманию. – Ты только что дал имя зверю. А это еще хуже, чем просто спросить. Но не обольщайся, птичка. У меня много имен. А чтобы подчинить оборотня, нужно знать их все. Волчица теперь тебя не тронет. Но я не только волчица.

Стоя рядом с ней, Сэл подумал, что волчица Тэлута, может, и не будет возражать, а вот девушке, всех имен которой он не знает, очень не понравится, если он сейчас ее поцелует. Мысль была настолько дикой, что он испугался, вспомнив слова Лил: «Как будто тебя заколдовали». Теперь это не казалось глупостью. Но от Вель объяснений ждать не приходилось – она оттолкнула его с дороги, подхватила свой лук, забросила за спину колчан и исчезла в камышах.

Вернувшись к товарищам, Буревестник напрочь забыл, что хотел отчитать брата за то, что тот бросил его у озера, и сразу кинулся к Галле, возившейся у костра. Лишившись возможности помогать отряду магией, подруга взяла на себя обязанности поддерживать силы бойцов едой.

– Ты вовремя, – улыбнулась она. – Обед готов, теперь едоков по берегу собираем. Сейчас Мэт Винхерда найдет, и подкрепимся.

– Гал, я еще одну штуку хотел спросить. Тоже про оборотней. Ты не помнишь, у них магия есть?

– Конечно. Есть же маги-перевертыши.

– Нет, я не об этом. Есть ли у оборотней какие-то специфические чары? У всех оборотней. Они умеют как-то воздействовать на людей? Ну, я не знаю, приворот там или еще что-то в этом роде…

– Сэллер, – строго сказала тэсс баронесса, – прекрати заниматься ерундой. Думаешь, я не понимаю, к чему эти вопросы? Хватит подозревать девочку во всех грехах. Нет, я никогда не слышала, чтобы оборотни применяли чары воздействия. И что бы ни произошло между Вель и твоим братом, я уверена, что она его не привораживала.

Рука под бинтом уже не чесалась – горела. Хотелось снять повязку и скрести кожу ногтями, пока она не слезет. Продолжалось это минут пять. Потом зуд неожиданно прошел, но Сэл к тому времени наполовину размотал бинт. Сняв его полностью, несколько раз удивленно моргнул и по очереди ткнул пальцем в пять белых точек-шрамов. Чудо? Вряд ли. Как и то, что одна разгневанная особа объяснит ему происходящее, а не наделает новых дырок.

От мыслей отвлек прибежавший к стоянке Мэт.

– Я нашел Вина, – выпалил он. – Там…

Что-то подсказывало, что на обед квартерон не придет.

Галла

Иоллар не разрешил мне на это смотреть, но от ребят я знала, что случилось. Сразу после того, как расположились у озера, Вин взял бритвенные принадлежности и ушел подальше, чтобы никто не помешал. Побрился, умылся. А потом перерезал себе горло…

– Пустоши сводят с ума, – пробормотал Най.

Похоронили его там же. Ножами и мечами кое-как расковыряли землю, выгребая ее из ямы руками, а сверху обложили могилу камнями.

– Не уверен, что он сам это сделал, – сказал задумчиво Лар.

Мы вчетвером: я, он, Сэл и Най – сидели в стороне от остальных, и Сумрак подозрительно косился на ребят у костра.

– С ума по-разному сходят. Кто-то перерезает горло себе, кто-то – другу.

– Брось. Вин с утра был не в себе, – напомнил Сэл. – Слышал, что он сказал про разговоры с ветром? И потом по дороге бормотал себе что-то под нос, ухмылялся. Мало ли что ему тот ветер нашептал?

– Все равно нужно проверить, где были остальные. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что они тут ни при чем.

– Мэт, Лони и Эйкен ходили купаться вместе, а потом вернулись сюда, – начала перечислять я. – Тикота ушел с Дудом, но вернулся чуть раньше. На пару минут. Дуд за это время разве что в кустики успел бы отлучиться.

Я собиралась искупаться после обеда и стоянку не покидала. Потому, кто, когда и с кем ушел, видела.

– А Вель и Лил? Тоже вместе ходили?

Логично было предположить, что девушки пойдут купаться вдвоем. Но не эти девушки.

– Вель ушла первой. Лил после.

– Я видел обеих, – сообщил Сэл. – Но на этой стороне, там, где ивы. А Вина нашли на той.

– Долго ли переплыть или оббежать по берегу? – Ил теперь переводил взгляд с Авелии на Лилэйн, определив для себя главных подозреваемых.

– Знаешь, – я погладила мужа по плечу, – мне кажется, они не выглядят сумасшедшими.

Лил была расстроена, Вель задумчива. Для обеих это нормальная реакция на случившееся.

– Наверное, – согласился Сумрак. – Но стоит подстраховаться. Дежурство парами, следить за друг за другом, докладывать обо всех странностях… Сэл, пойдем поговорим с ребятами. Милая, займешься едой?

Разливая по мискам суп, я то и дело расплескивала его на землю – так сильно дрожали руки. Боги пресветлые, куда нас занесло? Зачем? Пустое место, гиблое…

Наскоро перекусив, я также быстро выкупалась, а возвратившись, полезла в свои запасы за успокоительным. Руки еще тряслись, и, видимо, я накапала немного… или много больше, чем нужно было, и через несколько минут почувствовала, как начинают слипаться глаза. Ну и пусть. Лучше уж поспать, чем терзать себя раздумьями.

Палатки еще не ставили, и я завалилась прямо на траве. Через некоторое время почувствовала как кто-то (муж любимый – кто же еще?) перенес меня куда-то и уложил на одеяло. А вторым укрыл, потому что под вечер было прохладно. И я уснула…

Сначала мне ничего не снилось. И это было здорово.

А потом пришла она.

– Галла, проснись, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.

Поскольку это был сон, я решила не открывать глаза. Тем более что узнала гостью: Рейнали – принцесса из другого сна.

– Проснись, я знаю, что ты меня слышишь. Это очень серьезно. Мне нужна твоя помощь.

– Как я могу помочь без своей силы? – пробормотала я, переворачиваясь на другой бок.

Принцессы должны сниться восторженным юношам. Почему эта приходит ко мне?

– У тебя есть сила, – сказала она мне. – У Велерины была сила в пустошах. Она же смогла победить Повелителя Времени? А значит, и у тебя есть. Только нужно найти источник. Мне проще, у нас с Тэрианом одна кровь, я могу дотянуться до Башни. Но много брать нельзя, иначе он меня почувствует. Поэтому тебе я не помогу. Ты сама справишься, я знаю. А потом мы поговорим. Когда ты будешь готова… И когда перестанешь улыбаться, как блаженная.

Разве я виновата, что мне привиделись ежики? Целая стая ежиков – штук сто, не меньше. Они шли цепочкой друг за другом, и у каждого на иголки был нанизан гриб или яблоко – как на детских картинках. Раз ежик, два ежик, три ежик…

– Спи. Но постарайся не забыть то, что я тебе сказала. Галла, – она потрясла меня за плечо, – ты меня понимаешь? Ты слышишь, что я говорю? Ты узнаешь меня?

– Да, – прошептала я, продолжая между делом считать ежиков, – ты принцесса. Иди, ищи своего принца и не мешай мне, а то я собьюсь со счета.

– Мне сейчас не до принцев, – вздохнула она. – И не везет мне с ними. Но ты спи, потом поговорим. Только не забудь про силу, пожалуйста. Это важно. И еще одно: я не знаю, захочешь ли ты пойти со мной… Но если не захочешь, я пойду одна. Нужно остановить его, пока не поздно.

И как его остановить, когда он такой быстрый? Вон как бежит со своим яблоком, боится, что отберу. Дурашка, я же яблоки не люблю! А может, принцесса любит?

– Хочешь яблоко? – спросила я у нее.

– Хочу, – ответила она голосом моего мужа. – А у тебя есть?