Текст книги "Жизнь как история. Сторителлинг каждого дня"

Ленин и дети

В Советском союзе вместо Бога был Ленин.

Многое, что изучалось в пединституте, я уже забыла, почти все, а вот «Методику ознакомления с образом Ленина» забыть не могу. Особо не мешает, но на фига она мне? Я тут в одном городке попала в музей – на витринах, за стеклами пионерские горны, галстуки, флаги. Если так пойдет дальше, то скоро можно будет выступать перед молодежью в качестве ветерана «тех лет». Я ведь еще помню время без джинсов и жвачек, и песню «Взвейтесь кострами» и принципы демократического централизма, и как метро оплачивали пятикопеечными монетами. И еще – «Методику ознакомления с образом Ленина в детском саду». Я была там методистом, то есть главным, отвечающим за идеологию воспитания. И если с ручным трудом, математикой и обучением метанию мячей и мешочков можно было допустить некоторые вольности, то с Лениным все очень строго.

В младшей группе, едва детям исполнялось три года, положено было объяснить им, кто такой дедушка Ленин, и что он хороший, и что все должны его любить так же, как папу с мамой. Я перевожу на понятный язык методическое содержание: воспитатели заучивали конспекты наизусть, потому, что своими словами это передать невозможно. Дети в этом возрасте – благодарные слушатели, им что угодно, лишь бы интонации были в голосе, и с картинками, и не очень долго. Картинка, то есть портрет, вносился торжественно на занятие и после вывешивался на стену на веки вечные. По методике это должен быть портрет во весь рост, и повесить его надо было на уровне глаз детей, то есть почти что поставить на пол. «Красный угол» определить должна была я – воспитатели такой ответственности на себя не брали.

– Может сюда, между окон?

– Там уголок ряженья хотели сделать…

– А уголок вот здесь, рядом с кукольным.

– Так от зеркала же далеко – ряженье должно быть рядом с зеркалом.

– Зеркало сюда перевесьте

– Не можем, там дыра в стене.

– Тогда вот сюда, за горкой.

– Напротив входа в туалет?!

– Вот беда то… давайте над столом повесим.

– Это очень высоко, любая проверка орать начнет…

Такой же Ленин – обязательно во весь рост, но значительно большего размера, помещался в музыкальном зале. Надо сказать, что в типовых учреждениях зал имел окна с двух сторон, и свободных стен было всего две. Вдоль одной сидели на праздниках гости, а под украшения оставалась одна единственная стена. С Лениным. Вешать гирлянды и шары на портрет категорически запрещалось, и вся красота лепилась в простенки между окнами. На одном празднике было такое развлечение – «Прикрепи хвост коту»: на ватмане нарисован кот и отдельно давался вырезанный из бумаги хвост. Ребенку завязывали глаза, ставили в нескольких шагах от стены и давали в руки эту картонную сосиску. И вот, один пацаненок как-то резко сбился с курса и пришпандорил хвост совсем не по месту – между ног Владимира Ильича. Взрослые замерли, дети поняли, что ситуация не смешная, а ужасная, заведующая в обмороке… Первой опомнилась музыкальный руководитель – подскочила к портрету, содрала хвост и закрыла собою жуткую пластилиновую нашлепку. Так и простояла до конца утренника. Слава Богу, что с РОНО никого не было.

В средней группе основная тема «Ленин и дети». Опять проблема с портретом – в наличии имеется все, что угодно: и с солдатами, и с матросами, и с ходоками, и с бревном, и на броневике, но только не с детьми. А по методике надо с детьми! Была такая популярная скульптурная группа: Ленин сидит на стуле в окружении детей, одну девочку он держит на коленях. Обычно она украшала холлы школ, но очень быстро приходила в негодность, что-то обязательно отламывалось или от детей, или от Ильича. А уж за подобные неполадки директора по голове не погладят, и из холлов вся компания перекочевывала в кладовки. Впервые я увидела её, когда была совсем маленькой, лет пяти. Моя мама работала в школе уборщицей, и все свои ведра – тряпки хранила там же, где хранился Ленин. Я усаживалась на свободное колено, обхватывала Ленина за шею – вела себя панибратски недопустимо. Будучи взрослым методистом осознала ценность этого произведения искусства. Я периодически ездила в «Учколектор» (был такой магазин), листала журнал «Огонек», детские книги про Ленина – все безрезультатно! И вот повезло: соседний садик закрывался на капремонт и методист пригласила меня для одаривания:

– Посмотри, может тебе что-то надо, все равно придется половину выбросить, хранить то негде…

– Слушай, а у тебя картина «Ленин и дети» есть?

– Да, только старенькая, ей уж лет 30 наверное…

Картина была действительно потертая, но все, как положено по методике: Ленин стоял в окружении крестьянских детей – глаза добрые, внимательные, ну просто Дед Мороз, а не вождь мирового пролетариата. В придачу к Ленину мне достались многочисленные изображения сбора урожая и другого труда. Урожай собирать полагалось в национальных костюмах: украинка ломала подсолнухи в веночке с ленточками, узбечка собирала хлопок в шелковом платье и с неизменными косичками, но особенно был хорош нарядный оленевод в окружении своей праздничной семьи, собак и оленей. Все улыбались, погода была хорошей, урожай обильным.

На следующий день я принесла из дома набор художественной акварели и засела в своем методическом кабинете за реставрацию. Ленина, конечно, надо было восстановить в первую очередь, как наиболее ценный экспонат. Лет сорок назад меня бы, наверное, за это расстреляли.

В старшей группе знания о Ленине должны были идти в русле «Самый человечный человек». Вот сюда сгодились и ходоки, и печник, и солдат, который с чайником. Везде Ленин был внимательным, заботливым, добрым со своими и непримиримым к чужим. А чужие – это бандиты, белогвардейцы, буржуи – угнетатели трудового народа. Никаких сомнений по поводу святости вождя у ребят возникнуть не должно. На одном занятии воспитатель читала очередную повесть из жизни, и там Владимир Ильич отправляется на охоту стрелять зайцев. Один чувствительный малыш промолвил с ужасом:

– Он их убивал из ружья?

– Да, это же охота.

– А вот дед Мазай зайцев спасал…

Тему пришлось быстро зарыть. Мазай – он хоть по происхождению и крестьянин, но по сути – слюнявый интеллигент.

В подготовительной группе – «Ленин-вождь». Где там у нас броневик завалялся? Тащите его сюда! Еще есть приличная фотография в рабочем кабинете. Но с фотографиями незадача – не узнают дети Ильича на них: если один, то да, а вот в группе товарищей – ни за что. Можно, конечно, на качество снимков списать, но и художники виноваты: у них же Ленин высок и плечист, прямо Илья Муромец. На «моей» картине после реставрации вождь приобрел южный загар и румянец во все щеки, борода загустела, брови зачернели. Так вот и рождаются мифы.

Еще надо было вложить в головы, что революцию, оказывается (!), делал не только Ленин, но и его соратники. Методика в этом случае не настаивала: обязательной была лишь Надежда Константиновна с рыбьими глазами, а в остальном были возможны варианты. У меня в кабинете имелся набор портретов, воспитатели отбирали на свой вкус, кто-то Дзержинского, кто-то Калинина.

Однажды захожу в раздевалку, там дети на прогулку собираются. Вдруг, одна девчушка выбегает из группы и кричит:

– Марь Ивана, там соратник свалился!

Оказалось, потрет со шкафа грохнулся.

Но, что касается Ильича, то он вывешивался в этой группе в виде кудрявого, белокурого мальчика – знаменитый потрет с октябрятского значка. Наверное, этим подчеркивалось чувство общности – мол, он тоже был таким, как и ты сейчас, «…он тоже бегал в валенках по горке ледяной». Перед портретом было положено ставить столик и складывать на него книги. И о чем бы ни были эти книги, поднимая глаза ребенок должен был видеть образ послушания, прилежания и целеустремленности.

День рождения Ленина праздновался во всех группах, помпезно и торжественно. На рубашки и платьица пришивались алые ленточки, они же прикалывались булавкой к лацканам нарисованного вождя.

Запах тополиный и сиреневый

Над Москвою майскою поплыл,

Встретились весною дети с Лениным,

Ленин с ними долго говорил.

Надо чтоб росли вы коммунистами — И тогда нам грозы нипочем!

Улыбалось солнышко лучистое

Радуясь беседе с Ильичом…

Я уже давно не педагог. Общественное дошкольное воспитание, придуманное бездетной подругой и соратницей вождя, ушло из моей жизни, оставив в памяти лишь такие эпизоды. А сейчас меня интересуют больше вопросы психопатологии, как фактора социальной привлекательности. И еще – последствия той идеологической помойки, в которой мы все выросли. Наверное, отчасти из-за этого я и стала психологом – чтобы замолить грехи прошлого.

Львиная доля

Верю ли я звездам? Скорее – принимаю к сведению. Уж не знаю, повинен ли «львиный» август – месяц моего рождения, или дед – лихой кубанский казак передал свои гены, или участь старшей сестры сделала меня лидером – да, и какая разница? В детстве водила сверстников «на дело»: собирать металлолом для Родины, побеги сосны – для аптеки, копать в лесу патроны для музея… Аптека сосну не взяла – мы её не правильно высушили, металлолом мужики, матерясь, оттащили обратно на свалку, патроны тоже оказались не нужны ни одному музею. Но никто из моей команды этого не замечал, и новое предложение воспринималось с тем же энтузиазмом, как и предыдущее. Или – мой энтузиазм передавался им? Потом я научилась доводить дело до результата и отказываться от заведомо бесперспективного.

В 24 года мне торжественно предложили руководство детским садом: 12 групп, 40 человек в подчинении, очередь из благодарных родителей, сосиски с пищеблока и журнал «Бурда моден» от профкома. Отказалась. Как? Почему? От такого не отказываются! Не-хо-чу. Представила себе картинку своего возможного будущего и поняла, что она меня не вдохновляет. А какое руководство без вдохновения?! Социальный статус – не повод для лидерства. А что повод? Идея! Моя собственная, такая желанная, наполненная деталями и предвкушением. Такой идеей был кружок лепки в пионерском лагере, праздник Масленицы в детском саду, мой первый тренинг для родителей, субботник в лесу, Школа, Фестиваль… Я заведомо люблю людей, которые будут исполнителями идеи, делаю все, чтобы им тоже было хорошо и на пользу, но всегда помню, что делаю это для себя. И не ради того, чтобы в короне посидеть на троне – не правы те, кто думает, что в этом кайф лидера, он в другом: в силе намерения и его воплощении. И власть – это тоже не кайф, это ответственность.

Разговор из цикла «как трудно живется в наше время» со случайным знакомым, моим сверстником. Нытье, жалобы, претензии ко всем – от начальника до президента. Самая тяжелая для меня тема – молчать невозможно и сказать нечего, как только о себе. В ответ – «ну не все же такие, как ты!». Боже, какие – «такие»? Ты можешь не быть лидером для других – совсем не обязательно, а вот лидером в своей жизни – Руководителем Своей Жизни, ты же можешь стать!? Вне зависимости от того, как встали звезды в момент твоего рождения.

Мигрень

Десять лет назад в моей голове поселилась мигрень. В этом году юбилей. С тех пор, все десять лет я делаю скачкообразные попытки от нее избавиться. В своем лечении я непоследовательна, может в этом моя беда – от невропатолога в районной поликлинике, до бабульки в далекой деревне. Скажу сразу – безрезультатно, но процесс интересен. После каждого лечения мигрень как будто крепчает, и я уже к ней привыкла, но попытки – пусть не вылечиться, но хотя бы в чем-то ее изменить, предпринимаю.

Удачным заход считается тот, когда не навредили – ни морально, ни физически, ни материально. Моральное на первом месте. К примеру, Фатима Баталовна, которая втыкала в меня иголки и очень искренне удивлялась, что мне больно – другим не больно, даже засыпают. А я тихонько поскуливала и она, опять же очень искренне приговаривала: «Ну, девочка, потерпи, зато потом болеть не будет…». В компенсацию своего садистского метода она поила меня после процедуры чаем – зеленым, с молоком и, почему-то, соленым. Это было мерзко, но я была ей благодарна за участие.

Самым неудачным была тетка-гомеопат, которая ставила диагноз по глазам, то есть еще занималась иридодиагностикой. Она определила, что у меня «сердечко на пределе», «почки ни к черту» и, в добавок, чтобы уж совсем убить – «онкология, похоже, в районе печени». Я лишилась сна и аппетита, думала, что надо обязательно успеть сделать, пока еще на ногах. Через полгода не выдержала, сходила на нормальное УЗИ и оказалась «практически здоровой». Мой знакомый врач, узнав про эту историю, сказал: «Выбей ей окно. Кирпичом». Я решила, что Бог ей судья, и оставила попытки лечения надолго.

Потом еще был очень дорогой врач, который взял с меня за схему лечения 200 долларов. В обмен на свои деньги я получила обычный тетрадный листок, на котором были перечислены в столбик все те препараты, которые лет шесть назад мне выписали в районной поликлинике абсолютно бесплатно. Денег было жалко, и я стала лечиться. Закупила все необходимое и решила – гулять, так гулять! – нанять медсестру для постановки капельниц. Нашла ее в той же поликлинике, выбирала интуитивно, руководствуясь не пойми чем: вот ту, черненькую, в короткой юбочке, заколка уж больно красивая… Вечером Ксюша пришла ко мне домой, намыла тщательно ручки, разложила все свои медицинские причиндалы на журнальном столике – аккуратненько, в рядочек. Я лежала рядом и замирала от важности предстоящего мероприятия. Мне казалось, что это не обычная капельница, а операция, и причем, на сердце, или – в моем случае – на мозге. Ксюша, для полноты картины, подняла обе ладошки к небу, как это делают хирурги и взялась за иглу. В вену она попала с четвертого раза, но я ей простила. Так продолжалось несколько дней. За это время мои руки стали похожи на руки наркотического завсегдатая. Всякий раз Ксюша очень расстраивалась и морщилась, когда мне было больно. Но взбунтовался муж – привез мне сестру со станции скорой помощи. Немолодая тетка, скинув плащ прямо на диван, даже не поинтересовалась, где у нас моют руки, моментально, с первого раза вонзила мне иглу в вену, так же стремительно откапала весь раствор и ретировалась, получив от мужа деньги. Мне было себя жалко, и на следующий день я опять вызвала Ксюшу, скрыв свое временное предательство.

Все страдания были напрасны – мигрень даже не поменяла своего режима. Когда я пожаловалась дорогому врачу, он слегка смутился – « ну надо же!», и вытащил из ящика стола слегка помятую упаковку: «Вот, очень дорогой препарат. Я вам даю бесплатно». Дома я увидела, что срок годности чудо – таблетки закончился почти год назад. Мой знакомый врач на это сказал: «Обычное дело, со стационара стянул».

Теперь я занимаюсь самолечением. Тот самый знакомый врач прислал мне по электронной почте материал из Интернета. Я его долго изучала, определила свой тип мигрени и составила свою схему помощи самой себе. Ничего, полегчало. Ни физически. Морально. По крайней мере, мне себя уже не жалко.

Однажды, когда моя мигрень была еще совсем молода, один пожилой доктор устало мне сказал: «Девочка, это не лечится. Постарайся с этим примириться и таблеточки себе какие-нибудь найди, чтобы приступы снимать». Надо верить врачам!

Не ругайте время

Не ругайте время, не надо. И смысла нет, и претензии предъявит особо некому, кроме как маме с папой. Я вот тоже раньше любила послевоенные фильмы: там и погода всегда хорошая, и люди веселые, и женщины красиво одеты. А потом оказалось, что в это время еще были лагеря, и много страха, вранья и несправедливости. Вы туда хотите, или в революционный, 17? Нет, скорее всего, вам хочется в «развитой социализм».

Интеллигентному мужчине лет 50, который сидел вместе со своей семьей с нами за столом во время ужинов на круизном лайнере, хотелось именно туда. Вообще то мы неплохо общались – они оба, и муж и жена, преподаватели, гуманитарии, у нас нашлось много общих тем, которые ненавязчиво обсуждались в перерыве между блюдами, и, из-за нерасторопности нашего официанта, длились около двух часов ежевечерне. Но ведь мы никуда не спешили! Так традиционно обсуждались увиденные города, пристрастия наших детей, прошлые путешествия, сервис на корабле, ну, и конечно, на десерт – погода и природа. Пока однажды я, не склонная обвинять и жаловаться, слегка пожурила оставшуюся позади нас школу, с её оценочной системой, нудными уроками и невротичными учителями – мой сын только что выпустился. Дяденька сделал резкий логический скачок от системы школьной к системе государственной и высказал мнение, что все катится в тартарары, лучше мы жить не будем, только хуже. Я настороженно, но миролюбиво о том, что новое поколение, то бишь наши дети, растут на новых стандартах, так как видят устройство мира и за пределами Родины, надежда есть.

– Нет! Нет никакой надежды! Вот раньше было….

И начался фильм о том, как было все сказочно, и в порядке, и стабильно: люди могли планировать и копить деньги, делать покупки, возить детей на море. Помню я это море: кусочек гальки, застеленный покрывалом (лежак не брали – деньги экономили), жареный в масле пирожок с повидлом, за которым в очереди полчаса, раскладушки у родственников за ширмой. Я была ребенком и все считала замечательным. Но сейчас то я так не хочу. А дяденька разгорячился, покраснел, с кулаками на сегодняшний день попер. В образовавшуюся между ужасными аргументами паузу я ввернула, не без злорадства, факт:

– Однако, мы сейчас с вами неплохо сидим. И мы – интеллигенция, не самая богатая прослойка нашего населения, совершаем морское путешествие, и можем по какой-то причине это себе позволить, и прекрасно знаем, сколько это стоит, что уж прибедняться и жаловаться на жизнь?

Но факт, весомый и несомненный, не помог.

– Пока есть такие люди, как Березовский, у нас в стране будут только нищие и зажравшиеся капиталисты! – его приговор.

Дело дошло до десерта, наверное, все же сейчас мы капиталисты.

Где то я это уже слышала. И не по телевизору (подобные беседы тут же ликвидирую путем нажатия кнопки на пульте). Да, было такое на тренинге, лет пять назад, когда одна моя коллега заявила, что деньги зарабатывать ей мешает Березовский. Или Абрамович? Ну, в общем кто-то из этих «зажравшихся». Я её тогда наивно спросила, почему этот мужчина не мешает мне?

Вот уж воистин: кто-то ищет причины, а кто-то способы! Время – оно просто данность, ни хорошее, ни плохое. А ностальгия по прошлому – это лишь светлая печаль по закончившемуся детству, ушедшей юности, тем отношениям, тем вкусам, запахам, ощущениям. Время будет меняться и менять нас. Не перекладывайте на него ответственность за свое благополучие души.

Ваша собака не умеет разговаривать!

Когда попадается информация о пропавшем питомце, думаешь – это не про нас! С моей собакой такого случиться не может, она от меня ни на шаг и т. д. И такая деталь, как брелок на ошейнике с номером телефона кажется лишней. В моём собачьем окружении такие брелоки есть только у двух собак, одна из них – моя.

Время от времени на мою голову валится очередная потеряшка. В первом часу ночи по проезжей части бежит собака в ошейнике, я увидела из окна. Сын ушел в магазин за соком и через несколько минут звонок – «Я здесь собаку нашел…». Там же у магазина оказалась знакомая девочка, хлопоты о собаке мы разделили на две семьи. Кормление, ночевка со скулящим животным в одной комнате, собственная собака, которая не желает быть толерантной, лужа на полу, выгул. И еще объявления по городу, информация в группах, на сайтах… Хозяева нашлись через двое суток. Оказалось, что собаке 14 лет (!), она почти слепая и глухая, всегда вела себя хорошо, но тут вдруг рванула за машиной. Вдруг. История со счастливым концом. Что бы делали мы, если бы хозяева не нашлись?

Однажды мы искали хозяев насколько недель, за это время собаке сделали срочную операцию, и мы её выхаживали. В другой раз пристраивали собаку в новую семью и полтора месяца платили за передержку. А однажды пес, который прожил у нас неделю, просто рванул на прогулке… и я не стала его догонять. Каждая потеряшка, которая попадается мне на глаза – это начало истории. А хочу ли я эту историю? У меня свои планы, обязательства, семья, собака. Добрых людей много, и готовых помочь, в случае чего, вашей собаке тоже не мало. Если бы все было так просто – подозвал собаку, достал из кармана телефон и набрал номер, написанный на брелоке. Все. Минута – и вы нашлись. Не двое суток, не неделя, не никогда…