Текст книги "Икам. Неисполненное задание"

– Икам – это он. Икам Кана Миарфе.

Взяв с собой плащ, Икам добавил:

– Я пойду, спать во двор, мой господин, серебро у меня под подушкой. Вы уж, со шкурой поаккуратней, мой господин.

Девушка грациозно подбежала к Кану.

– Здесь так душно, мой герой. Пойдём ко мне. Здесь рядом, есть уютная комнатка, где нам никто не помешает, и уже всё готово, к встрече с настоящим мужчиной!

Девушка, по-хозяйски, взяла его за руку и, звеня браслетами, повела Кану из комнаты. Остолбенелый великан, безропотно следовал за ней, словно баржа за юрким буксиром.

Икам, с усмешкой, набросив ему на плечо львиную шкуру.

– Вы, уж поаккуратнее с ней, мой господин.

Затем, с силой сжав ему руку, негромко добавил на языке Кана.

– Не вздумай, трепать языком, любовничек!

Икам, растянулся на своём ложе. Для себя, он твердо решил, избегать контактов с жительницами этой планеты, несмотря на их схожесть с землянами.

Под утро, появился Кана, мертвецки пьяный, усталый и довольный. Он, с трудом ворочая языком, пытался что-то сказать, а потом заснул с глупой и счастливой улыбкой на лице.

* * *

Во время ежедневной встречи с Великим Визирем, Секретарь, после доклада по текущим делам, завёл разговор об Икаме.

– Икам продолжает проживать в гостевом дворе. В город выходит редко. Посетил центральную площадь. Ведёт себя уверенно, спокойно. Встреч ни с кем не искал, знакомств не заводил. Девушка из храма, после проведённой с ним ночи, утверждает, что он простой деревенский увалень, мечтающий войти в личную охрану царя.

– Да, он не так прост, как кажется. Деревенский увалень не смог бы спасти караван от разбойников, не потеряв ни одного человека, истребив при этом, более десятка Иттех и неплохо, при этом, заработав. Об Икаме в львиной шкуре, рассказывают у своих костров караванщики от Ксамада до Тарфве. Женщин к нему больше не посылай. Он всё понял, и дал нам сигнал, что у него есть свои интересы. Встреться с ним и узнай, чего он хочет. Если захочет войти в охрану царя, отправь его с первым караваном в Тепиге, всё равно до Тепиге, он не доберётся. Если станет проситься домой, это хуже. Значит, своё задание, он уже выполнил, и выпускать, его нельзя. Тогда предложишь ему, остаться в составе дворцовой стражи, чтобы потом, перейти в личную охрану. Обеспечишь, постоянный контроль над ним. Рисковать, жизнью Его Величества, мы не можем. Если у тебя всё, можешь идти.

* * *

Верховный Жрец, примерно в это же время, принимал доклад о поступивших донесениях с мест.

– Ваше Первосвященство. От, вновь назначенного служителя храма в Сине, Воозаля, поступил донос на некого Икама. Он характеризует Икама, как крайне подозрительную и неблагонадёжную личность. Имеет замашки знатного человека, но скрывает своё происхождение. Говорит на нескольких языках, но и это, тоже скрывает. Во время путешествия, постоянно общался, с небезызвестным Вам, Келафом. Ну, и в личной беседе Воозаль обратился с просьбой, но она не заслуживает вашего внимания. Её я исполню сам.

– Это тот Келаф, что недавно, тайно прибыл из Тепиге? Где он сейчас?

– Его Величество, за его службу выделил ему участок казенной земли, с полем и финиковой рощей, неподалёку от города. Он уже убыл туда, для постоянного проживания. Я взял на себя смелость, поручить настоятелю местного храма, присматривать за ним и принимать доклады о нём, от его молодой наложницы, бывшей храмовой послушницы. Очень хорошая и умная женщина.

– Это правильно. Старые люди требуют к себе заботы и внимания, как дети. Что еще, можешь сказать об Икаме?

– Темная личность. Кто он и откуда – не ясно. На меня, при общении, произвёл крайне неприятное впечатление: груб, заносчив, типичный наёмный убийца. В настоящее время проживает в гостевом дворе Великого Визиря. В общении с нашей послушницей, обмолвился, что хочет, попасть в личную охрану Его Величества.

– Наёмник, прибывший из Тепиге, друг Келафа, находится под покровительством Великого Визиря и хочет вступить в охрану царя – это очень интересно. Надо ему помочь, но сделать это так, чтобы предложение об этом, было от людей Визиря. А если он, только вызовет подозрения в злых умыслах, то тень падёт на Визиря и его людей. А вот это, уже хорошо. Так, об этом забудь. Этим делом займутся другие. Всё иди.

Глава седьмая

– Икам, сын Нидиба, из рода Тола, я Секретарь Великого Визиря. Мой старинный друг Келаф, попросил меня помочь тебе. Кстати, где ты с ним познакомился, в Тепиге?

– Наверно, точнее, будет сказать в Ксамаде, где мы были проездом. Но, Ксамад входит в состав царства Ноарафа Тепиге. Но, в самом Тепиге, я никогда не бывал. В Ксамаде Глава купеческого землячества Ноливав, попросил Воозаля, моего компаньона, помочь Келафу, добраться домой. Воозаль откровенно тяготился этим поручением, а у меня, как раз был свободный ослик. К тому же Келаф, оказался отличным попутчиком. В конце путешествия, мне даже начало казаться, что мы подружились. Если бы я знал, что Келаф такой Большой человек, то я бы не стал, навязывать ему своё общество.

– Келаф остался очень хорошего мнения о тебе и просил меня, помочь, исполнить твою мечту. Не говори. Дай, я попробую догадаться. Такой славный воин, наверняка, мечтает войти в отряд личной охраны Его Величества. Угадал?

– Извините, мой господин, но, в мои планы не входит служба, кому-либо. Меня сюда привели мои личные дела, и мне они, в данный момент, важнее всего.

– Так ты хочешь вернуться в Тепиге? Тебе нужно найти место, в каком-нибудь караване, идущему туда. Так?

– Нет, мой господин. Пока, я не исполню дело, ради которого прибыл в этот город, я его не покину. Если моё пребывание на гостевом дворе затянулось, я готов в любой момент, избавить вас от своего присутствия.

– Даже, думать об этом, не смей. Я в долгу перед тобой, за твою заботу, которую ты оказал Келафу в пути. Живи, сколько нужно и не думай, об оплате за постой и еду. Считай себя, моим гостем! Так, какие дела привели тебя в Ноливав?

– Это долгая история, но, если мой господин хочет, я расскажу её. Дело в том, что моя мать покинула дом моего отца, когда я был еще ребёнком. Поэтому, я вырос в доме одного доброго человека, который хорошо заботился обо мне, но, он тоже не знал, кто я, и откуда. Тогда я обратился к богам местного храма, чтобы они помогли мне, найти свои корни. И они послали мне два сна. Так в одном сне, я посетил один великолепный храм, и в его святыне нашел разгадку своей тайны. Тогда я отправился по свету, искать этот храм. Первосвященник храма в Даалаге, когда я описал убранство храма, приснившегося мне, сказал, что я видел Главный Храм Ноливава. И, вот я здесь. Теперь, мне нужно решить, как попасть внутрь храма, и осмотреть его святыню, не нарушая законы и обычаи этой страны. Воозаль, обещал мне помочь в этом, но, он оказался жалким лжецом, и я с ним расстался. Теперь, вы всё знаете, и вам решать, стоит ли тратить время, на меня и мои проблемы. Но, если вы скажете, кто бы мог мне помочь в этом, то и этому человеку, я смог бы быть полезным.

Секретарь, растерянно, посмотрел на Икама. Вся заготовленная им линия разговора рассыпалась. Продолжая думать об этом, он произнёс:

– Я подумаю о твоём деле, и позову тебя к себе.

Произнося эти слова, и думая о своём он, механически, сунул руку в нишу помоста, достал и положил на стол перед Икамом серебряный жетон.

К действительности его вернули слова Икама.

– Что это, господин?

Секретарь неловко улыбнулся и сказал:

– Оставь его себе, на память о нашей встрече.

– Когда я говорю, что могу быть полезным людям, которые принимают во мне участие, я говорю правду. Если, мой господин не прогневается и ответит, на несколько моих вопросов, то я постараюсь уберечь моего господина от беды.

Секретарь недоверчиво улыбнулся.

– О какой беде ты говоришь?

– Сначала, ответьте на мои вопросы. Часто ли дарите подобные подарки, своим посетителям? Являются эти посещения тайными или секретными? Знает ли об этом, ваше руководство? Кто еще знает об этом? Как давно у вас появилась эта привычка?

Секретарь рассмеялся.

– Да об этом знают все, кто бывал у меня. Конечно же, о своих визитах ко мне, эти люди не распространяются. Это, я сам придумал. Каждый жетон весит пять сиклей. Очень удобно, правда?

– Очень удобно, чтобы обвинить вас, в преступной халатности или в измене!

– Какая измена? Вы шутите?

– Вы говорите, пять сиклей. И это плата за визит к вам. Теперь, представьте, что, рядом с вашими воротами, стоит небольшая ювелирная лавка, где готовы купить такой жетон за шесть сиклей, или дать на эту сумму, всяких ювелирных украшений. Многие ли, среди ваших посетителей, найдут в себе силы, пройти мимо лавки и не обменять жетон на цепочку, браслет или кольцо ценой в шесть сиклей? Так, затратив всего один сикль, можно узнать всех, или почти всех, ваших посетителей. Мне это не нужно. Но, вдруг завтра найдутся люди, которым это покажется интересным? А, если на таможенных постах, ваших соседей, вывесить подобные жетоны и объявить, что их владельцам таможенный сбор уменьшается вдвое? Сколько ваших доверчивых друзей, устоят перед соблазном сэкономить, на налогах? И сколько их них, по возвращению домой, сгинут в застенках тайной стражи? И сколько интересных подробностей ваших бесед, станет известно их начальникам? Разве, при желании, это не может, послужить поводом, обвинить кого-нибудь в измене?

Икам посмотрел на Секретаря и понял, что перестарался. Тот сидел с раскрытым ртом, тяжело дыша. Его лицо приняло какой-то серый оттенок.

– Мне не хватает только, чтобы его хватил удар! – мелькнуло в голове у нашего героя. А вслух он добавил:

– Да, не волнуйтесь вы так. Всё еще можно исправить!

Смысл этих слов медленно стал доходить до Секретаря. Немного успокоившись, он произнёс:

– Что же, мне делать? Я ведь, не хотел?

– Мой господин, у вас есть надежные люди, готовые вложить в очень выгодное дело три – четыре таланта серебра?

– У меня есть такие люди, но они потребуют гарантий.

– Гарантии – это вы. Прикажите изготовить тысяч десять таких же жетонов и пусть их продают на всех базарах. Партии таких жетонов, нужно выслать для продажи, на все пункты пропуска через границы. За десять таких жетонов, пусть просят пятьдесят пять сиклей серебра, то есть с прибылью в одну десятую от стоимости. Купцы, выезжающие за границу, будут охотно брать их в дорогу. Ну, а дальше всё в ваших руках. Можно определить, что такими жетонами можно, платить налоги со скидкой. Такие же жетоны, можно изготовлять из меди, бронзы и даже из золота. Но, это всё потом. Сейчас, необходимо наводнить страны такими жетонами, чтобы их наличие не вызывало вопросов, и не было, смертельно опасным для его владельца. Ну, а если, ваши начальники начнут задавать неудобные вопросы, всегда нужно покаяться, что просто захотели заработать. Это нехорошо, но, объяснимо, и далеко от измены. Вот, как-то, так.

– Вы очень интересный человек. С вами интересно общаться. И что вы хотите за свои советы и за молчание?

– Мой господин. Я очень хочу, чтобы вы, просто поверили мне. Я могу, быть вам полезным и, даже, очень. И еще, чтобы вы не решили из благодарности отравить, или попытаться удушить меня. Это будет неблагоразумно с вашей стороны. Если, у вас нет ко мне вопросов, то, разрешите мне, оставить вас.

– Я понимаю вашу осторожность, но, мне бы всё-таки хотелось, чтобы у вас осталась память о нашей встрече. Вот, возьмите.

Секретарь снял массивный браслет с предплечья левой руки и протянул его Икаму. Икам взял браслет и серебряный жетон, с улыбкой откланялся, и вышел из беседки по мощеной дорожке.

* * *

Томясь бездельем, Икам, вывел Кана на тренировку. После памятной ночи, Икам подарил «свою знаменитую» львиную шкуру Кану, чем растрогал добродушного великана до слёз. Теперь Кана не снимал её, не обращая внимания на жару. Кана возмужал, и его лицо уже украшала небольшая курчавая бородка. Пользуясь правом свободного человека, он требовал, чтобы окружающие обращались к нему «Икам Кана Миарфе». Упорные тренировки сделали свое дело. Он раздался в плечах, мускулатура стала рельефной. Когда он надевал шкуру на себя, вздыбленная грива, увеличивала его рост, и к своим двум метрам он добавлял сразу сантиметров двадцать, становясь настоящим великаном. Икам рядом с ним, со своим метром семьдесят пять, выглядел очень скромно, хотя, и был выше остальных жителей города на пол головы. В этом народе мужчины считались высокими, при росте метр шестьдесят. Легко представить, что они испытывали, глядя на Кану, когда он с двумя булавами в руках, отрабатывал удары, по заданию своего учителя. Икам шел на хитрость. В начале тренировки, он заставлял Кана отжиматься бесчисленное число раз, а затем, взяв в руки увесистые метровые булавы, заставлял крутить из вокруг себя, больше получаса. Когда кисти рук, переставали держать рукояти дубин, Икам разрешал брать в руки боевые мечи и заставлял рубить ими стебли тростника, заготовленные для топлива, варочных печей. Воткнутые в землю тростинки, уклонялись от любого неточного удара. Чтобы разрубить, гибкий стебель, рубить нужно было резко, хлёстко и «с потягом». А, когда кисти рук приходили в норму, Икам заставлял Кана, взяв в руки дубины, вращая их перед собой отбивать ими, не уворачиваясь, обломки кирпича, которые Икам, градом посылал в него с расстояния в десять шагов. И после двухчасовых упражнений, Икам заставлял, повторять, то же упражнение боевыми мечами, но, уже одев шкуру. Но зато, теперь, в сверкающей полусфере своих мечей, Кана выглядел, как боевая лохматая газонокосилка. Нужно признаться, что это зрелище было, не для слабонервных. Возвращаясь, мысленно, в тот день, когда он впервые встретил Кана, Икам спрашивал себя, был бы он теперь, так же уверен в исходе поединка. И тогда Икам, брал в руки свое копье и начинал наступать на Кана, вращая копьё перед собой, атакуя его со всех сторон, обеими концами копья. И каждый раз, он заканчивал атаку, остановив тупой конец копья, коснувшись им или горла, или груди, или живота своего ученика. И каждый раз, это вызывало у Кана, взрыв неподдельного восторга и восхищения, мастерством своего учителя. После этого друзья отправлялись, обливаться водой из протекающего рядом канала. При этом, Икам старался не замечать, что вода в канале, не слишком чиста, по современным санитарным нормам. Но, зато вода была прохладной, и она отлично освежала, разгоряченные тела наших героев. После такой тренировки, Кана имел отличный аппетит и крепкий сон, и не так часто, вспоминал о девушке из храма.

* * *

В этот день во дворе столпилось слишком много зевак, чтобы проводить занятия по полной программе. Поэтому, Икам изменил план тренировки. После непродолжительной, но, интенсивной разминки, он заставил Кана надеть шкуру, и размять кисти упражнениями с булавами. Глядя на зевак, которые бесцеремонно, глазели на них. Икам решил устроить Кану экзамен. Подозвав к себе несколько ротозеев, Икам приказал срочно собрать, как можно больше обломков, глины и кирпичей.

Глядя, как десяток людей, бросились выполнять порученное приказание, Икам удивился, как сильно действует на людей, уверенный и командный тон, каким он отдал свои распоряжения.

Подойдя к Кану, он предупредил его, чтобы тот был готов встретить камень с любого направления. По тому, как у его друга загорелись глаза, он понял, что предстоящая проверка, пришлась тому по вкусу. Затем, он начертил на земле полукруг радиусом метров в пятнадцать с центром у ног Кана.

Принеся из комнаты кувшин секеры, и пустую тарелку, он наполнил тарелку пылью. Затем он громко объявил, что все желающие могут, принять участие в этом испытании. Толпа зевак стазу удвоилась. Икам громко объявил условия испытания. Когда он начнёт высыпать пыль из тарелки, все могут кидать в Кану любые предметы, в том числе куски глины и кирпича. Его друг, не сходя с места, будет отбивать их своими дубинками. Как только вся пыль высыплется из тарелки, испытание закончится и он, громко крикнет:

– Стой!

Каждый, чей брошенный предмет коснётся шкуры льва, получит по стакану секеры. Каждый, кто посмеет, бросить что-либо, после команды «стой!» займёт место в центре круга. Кто понял, и готов принять участие в испытании, пусть поднимет руку.

Вокруг Кана встроился полукруг любителей дармовой выпивки, с камнями в руках.

Глядя в глаза, Кану, Икам спросил:

– Ты готов? Береги ноги!

Дав Кану, раскрутить его палицы, Икам, взяв в руки тарелку с пылью, громко воскликнул:

– Приготовились! Начали!

Пыль из тарелки, тонкой струйкой, посыпалась на землю. Двор взорвался. Подбадривая себя криками, участники испытания старались, как можно быстрее, бросить все свои камни в Кану, пока не прозвучал сигнал «Стой!»

Кана был великолепен. После того, как первые куски глины разлетелись от его уларов, вокруг него образовалось облако пыли, которое не давало ему видеть летящие в него камни. Поэтому он, до предела, увеличил скорость вращения своих дубинок. Со стороны это смотрелось так, словно из пыльного шара во все стороны вылетают, отбитые куски глины. Запас камней закончился раньше, чем высыпалась вся пыль из тарелки. Тогда Икам, перевернул в руках тарелку и крикнул:

– Стой!

Двор взорвался овациями. Конечно, интеллигентно хлопать в ладоши, здесь не умели. Зато, зрители и участники, могли кричать, прыгать и махать руками, выражая своё восхищение, увиденным.

– Гордый собою, Кана, поднял дубинки над головой и громко закричал. Его крик потонул в реве его поклонников. Снова по городу пронесутся слухи о подвигах «Икама в львиной шкуре»

– Для дикаря в шкуре, он неплохо машет дубинками. Интересно, умеет ли он, так же ловко обращаться с мечами?

К Кану, не обращая внимания на стоящего в стороне Икама, подошли четыре воина. Двое явно были из начальников. Дорогая цветная одежда, чешуйчатые бронзовые панцири и дорогое оружие, отличали их от всех остальных обитателей двора. Двое других были простыми воинами, сопровождающими своих командиров, для солидности.

Не успел Икам вмешаться, как Кана, ответил на оскорбление:

– Как, я умею обращаться с мечами, знают многие, но не могут рассказать, потому, что умолкли навеки. Ты знаешь, что я не могу ответить тебе с оружием в руках, потому, что я здесь в гостях. Поэтому, ты такой смелый. А что касается шкуры, то лучше ходить в шкуре льва, чем носить одежду труса и шакала. А чтобы доказать это, мне не нужно меча. Я побью тебя голыми руками!

Поняв, что опоздал, Икам молча встал рядом с Каной. Он приготовился к худшему. Поднять оружие на стражника на территории дворца – серьёзное преступление. Но, и бросить своего молодого друга Икам не мог.

Их выручило то обстоятельство, что один из знатных воинов был начальником дворцовой стражи, то есть трети воинов, заступающих для охраны дворца на сутки. Услышав шум, он со своим знакомым, начальником личной охраны Царевича, сына царя и его наследника, решил, прихватив с собой двух воинов, пройтись к гостевому двору, где и находился источник шума. Если бы не его приятель, начальник охраны Царевича, то взбешённый начальник стражи, просто приказал бы своим воинам схватить и заковать в колодки наглецов. Но, теперь, ему приходилось сохранять лицо, чтобы не стать посмешищем в глазах всех воинов Ноливава. Ведь между воинскими отрядами, всегда и везде существует непримиримое соперничество. И, ничто так не греет душу воина, как явный промах его конкурента. Нет необходимости объяснять, что дворцовая Охрана и Охрана Царевича, были непримиримыми и заклятыми друзьями по оружию.

– Голыми руками говоришь! Да я сам, порву тебя голыми руками, щенок! С этими словами воин скинул с себя плащ, передал своё оружие своим воинам, приготовился к бою, выставив перед собой, сжатые в кулаки руки.

Понятие «голыми руками», видимо, здесь означало нечто другое, чем то, как это понимал Икам. Воин не только остался в латах и шлеме, но и оставил на пальцах массивные перстни, превращающиеся в подобие кастета, стоило ему только, сжать руку в кулак. Поэтому Икам, показав на кулак воина, потребовал:

– Сними кольца!

– Пусть он попробует снять, если останется живым!

Воин с откровенной насмешкой показал на Кана, который в этот момент развязывал ремешки, которыми шкура привязывалась к поясу.

И в этот момент воин, внезапно прыгнув вперёд, двумя руками толкнул Кана в грудь. Не ожидая атаки, Кана упал на спину, но, внезапно сгруппировавшись, распрямился, как пружина и, прыжком вскочил на ноги. Не ожидавший, такой прыти, от нескладного громилы, воин оказался в опасной близости от рук Кана. В прыжке, разведя руки в стороны, Кана резко ударил ими соперника по ушам. Когда тот, от резкой боли схватился руками за голову, Кана, ухватив его за шлем, резко ударил в лицо коленом. Воин с разбитым лицом, обливаясь кровью, упал на землю. Тут, Икам поспешил вмешаться, повиснув на плечах своего друга.

– Мой господин, вы сами видели, что он напал первым и толкнул гостя Секретаря Великого Визиря так, что сшиб его с ног. А мой друг, не привык к такому обращению.

Икам примирительно встал между воинами и Каной.

Начальник Охраны царевича поспешил вмешаться. Его вполне удовлетворило, зрелище поражения начальника второй стражи дворцовой охраны, от гостя Секретаря Визиря. Об этом можно будет рассказать Царевичу, добавив для красочности, пару деталей. Да и Секретарь Великого Визиря, не последний человек во дворце. И с его гостями, следует быть вежливыми и осторожными.

– Мне кажется, что наши друзья оба, немного погорячились. Давайте забудем об этом инциденте. И разойдёмся друзьями.

– Охотно, но, только после того, как ваш друг отдаст, как обещал, свои кольца, в знак примирения.

Начальник стражи уже поднялся. Воины помогали ему вытереть кровь и отряхнуть одежду. Оглядевшись, он увидел, что двор уже опустел. Никто не хотел быть, ненужным свидетелем. Признавая своё поражение, он снял с руки все кольца, и протянул их Икаму, со словами:

– Передайте их вашему другу.

Икам, желая загасить конфликт, протянул воину серебряный жетон:

– Примите от моего друга, в знак извинения за несдержанность.

При виде жетона, воин, еще больше сник. Он, зачем-то прижал жетон к губам и, извинившись, отправился к выходу. Остальные воины поспешили за ним.

Притащив Кану в их комнату, Икам набросился на него с упрёками. Но, затем, остыв, заставил одеть перстни на руку. И приказав сидеть безвылазно в комнате до его возвращения, отправился к Секретарю, просить помочь уладить конфликт. Уходя, он, взглянув, на, немного испуганное, лицо своего друга, ободряюще улыбнулся:

– Красавчик!

* * *

Царь Ноливава, Ухиш-Илем собрал в Царской беседке своих помощников – Великого Визиря и Первосвященника Храма. Жара, установившаяся, с приходом летних месяцев, звала из душных покоев в тень зелени и к прохладе прудов и фонтанов. Перед заседанием Большого Совета, нужно было обсудить, наиболее важные вопросы и заслушать доклады об обстановках на границах.

Великий Визирь не любил докладывать важные вещи царю в присутствии Первосвященника. Того всегда возмущало, что Визирь создал, неподконтрольную ему сеть лазутчиков в соседних странах, используя купцов и купеческие колонии, находящихся в сопредельных царствах. Верховный Жрец, безуспешно пытался добиться того, чтобы эти лазутчики, передавали свои сведения и непосредственно ему, минуя Визиря. А, Визирь пытался убедить царя, что необоснованные торговые привилегии, остающиеся у Храмовых хозяйств, лишают казну значительных поступлений. Каждый третий караван, пересекающий границу, принадлежал различным храмам Ноливава и сопредельных стран. И их товары не облагались таможенными сборами. Но, Жрец смог, с цифрами в руках, доказать царю, что потери на их таможни, значительно меньше той выгоды, какую получают караваны Храма, чьи товары не облагаются налогами в соседних странах. Храм был не только местом Культа. Для царя Храмы, были в первую очередь Единственным мощным резервным источником денежных средств, для решения государственных проблем, таких как война, или последствия неурожая. Поэтому, храмы всегда находились, под особой защитой государя.

Это была лишь верхушка айсберга. Основные противоречия заключались в простом стремлении, стать единственным помощником и советником у царя. Царь, отлично это понимал, и всячески поддерживал, эти разногласия у своих помощников, борьба между которыми, за царское благоволение, велась постоянно, с переменным успехом.

Сегодня им предстояло решить вопрос о подготовки страны к возможному вторжению кочевников, сдвинутых с мест своих кочевий, распадом царства Иттех на севере, под ударами дружин Людей Моря, которые блокировали морскую торговлю, захватывали побережье, строили свои города, вытесняя оттуда мореходов Яикиниф, старинных торговых партнёров Ноараф, Иттех и Речных царств. Обсудив, положение Людей Моря, они пришли к мнению, что установление отношений с этим народом, преждевременно. Нет смысла тратить время и средства на разговоры, с перекати – поле. Решено было, дождаться, когда Люди Моря закрепятся на побережье, построят там города и выберут себе царя. Царь предложил, продумать вопрос о тайном финансировании и секретной покупки кораблей, для Людей Моря, в случае подготовки, ими похода к устью Лина. Визирь пообещал проработать и этот вопрос. Сегодня пришла новость о том, что многолетнее противостояние между Людьми Моря и приморским городом-государством Яорт, закончилось, как и следовало ожидать, разграблением города и резнёй его жителей. Больше десяти лет назад, неподалёку от города Яорт, высадились со своих кораблей Люди Моря. Они приглядели эту бухту, для своей стоянки. Не обращая внимания на городок, и, не тратя сил на его захват, они просто занимались своими делами. Местные жители ворчали, конечно, на пришельцев, но, потихоньку привыкли к их присутствию, и даже, стали потихоньку приторговывать с ними. Чужаки, тоже, не тратили силы на войну, получая всё необходимое в результате регулярного обмена, своей добычи на продукты и все необходимое.

Хотя, чтобы не выглядеть в глазах своих соседей, изменниками и трусами, и те, и другие, раструбили на весь мир, что ведут непримиримую войну друг с другом. Тем более, что молодежь с обеих сторон рассматривала регулярные потасовки, как лучший отдых. Через десять лет рассказы о войне и воинских подвигах, потеряли свежесть и актуальность. О них стали потихоньку забывать, пока однажды, жители Яорт, не обнаружили, что на берегу нет пришельцев. Им бы догадаться, что одна группа кораблей ушла, а вторая скоро придет на постой. На берегу Люди Моря оставили продукты, и всё необходимое для своих товарищей. Но, горожане, не думая о последствиях, бросились грабить всё, что плохо лежит на берегу. Приплывший отряд Людей Моря застал на берегу, лишь пепелище. Вообразив, что их соплеменники, коварно убиты горожанами, они бросились к городским воротам, для разъяснений. В городе они застали шумную пьянку, и отсутствие дисциплины. Ворота были открыты, а стража отсутствовала. Здесь, уже сработал инстинкт хищника. Людям Моря стало безразлично, «кто виноват», и они уже знали «что делать». Оставив, сожжённый и разграбленный город, они отправились дальше. А уцелевшие жители, стали придумывать, как объяснить соседям и друзьям, своё бестолковое поведение. В результате это, рядовое, в принципе, событие стало обрастать такими невероятными версиями и подробностями, что было бы неудивительно, если бы какой-нибудь фронтовой корреспондент, не создал на базе этих событий, монументальное эпическое полотно.

Я рассказываю вам об этом, гораздо дольше, чем затратили на обсуждение этой информации Правители Ноливав. Для них главным вопросом, было распределение казённых средств. Эти морские бродяги обвалили рынки всего света. Олово взлетело в цене. Оружие подорожало. Награбленное добро, сбываемое по демпинговым ценам, делало убыточным производство тканей. Продукты дорожали, но платить за них, соседям было нечем. Долги между государствами, стали рискованной обузой. Когда Визирь озвучил предстоящие расходы на посольство в Тепиге, Жрец скривился, но промолчал. Он считал, что деньги лучше вкладывать в ближайших союзников, в лице Речных Царств, а не тратить их на Ноарафа Тепиге, который, к тому же, оказался бабой. Но, спорить с Царём не решился, и деньги дать, пообещал. Но, когда Визирь запросил деньги на поддержку разбойников Урибах, которые хотят восстать, против законного правителя, Жрец отказался категорически. Визирь окаменел от злости. Тогда царь потребовал утроить, расходы, на армию, главнокомандующим которой он являлся. Тут уж загрустили, оба его оппонента. Когда же Жрец, робко попросил уточнить, на что планируется потратить эти деньги, Царь начал перечислять только самое необходимое: строительство крепостей, закупка вооружения, удвоение числа личной охраны царя и его наследника, охота на львов, строительство нового корабля для прогулок по реке Тарфве и прочая, и прочая, и прочая. Жрец, осуждающе качая головой, согласился выдать требуемую сумму, из храмового хранилища. Тогда, царь пообещал передать храму весь доход от пожертвований на предстоящем празднике. Жрец, повеселевшим голосом, поблагодарил Государя и отметил про себя, что в этот раз, празднества пройдут с небывалым размахом.

Когда Первосвященник, удалился, Царь, подмигнув Визирю, пообещал выделить, из этих средств деньги на активизацию Урибах. Для отправки в Тепиге, царь приказал ограничиться подготовкой только двух посольств, одного подлинного, и одного ложного посольства-прикрытия. О подготовке документов, дискредитирующих политику Тепиге, Царь поручил доложить лично. В заключение Царь, показывая свою осведомлённость во всём, что происходит в стране, спросил, почему он не позволяет, некому «Икаму в львиной шкуре» подать прошение о вступлении в дворцовую стражу? Ведь рассказы о его подвигах уже дошли до покоев царя. Визирь сказал, что еще не определил, достоин ли он, быть вблизи царя. Царь улыбнувшись, отметил, что человек, достойный быть вблизи Визиря, может быть и у подножья трона. Тогда Визирь пообещал прислать Икама к начальнику дворцовой стражи, и, если тот, посчитает возможным, то пусть, забирает его себе. Но, Визирь не несёт ответственности за этого человека. После этого царь в сопровождении Визиря, посмеиваясь, направился на заседание Большого Совета.

* * *

Во время очередной встречи, Секретарь посольства доложил о происшествии в гостевом дворе, и запросил совета, что делать с Икамом. Визирь, хмуро выслушав слова своего Секретаря, передал ему желание Его Величества, видеть того, в составе своей личной охраны. Для того, чтобы Икам согласился, Визирь предложил Секретарю организовать для него посещение Главного Храма, в обмен на обещание прибыть к начальнику личной охраны царя, и, если тот захочет, то Икам должен будет, вступить в личную охрану Его величества. После этого обсудив остальные вопросы, Секретарь убыл к себе и вызвал к себе Икама.