Текст книги "Икам. Неисполненное задание"

Новость о предстоящей схватке, вызвала всплеск бурной суеты, в тихом омуте предпраздничного отдыха. Погонщик Икама бросился начищать его оружие. Встревоженная Летиг, скрывая слёзы, стала приводить в порядок шкуру льва для Икама. По её настоянию, Икам согласился, чтобы она набила голову льва, стеганой шерстью. Икам, рассудил, что это не только послужит дополнительной защитой для его головы, но и, зрительно, прибавит ему рост.

Пока длились эти сборы, Воозаль подробно рассказал Икаму, в чём заключается обряд усыновления, и, на что необходимо, обратить внимание, чтобы соблюсти все условности. Благодарный Икам дал, давно ожидаемое Воозалем, разрешение, оставить себе все его имущество, в случае его гибели. Воозаль демонстративно возмутился, но, поостыв, попросил повторить эти слова перед погонщиками и Летиг, в качестве свидетелей. Летиг в свою очередь пообещала Икаму, что они с мужем придут к месту поединка и обязательно выкупят его, если он потерпит поражение. Икам отметил для себя, что Воозаль не опроверг, но и не подтвердил эти слова.

Наконец Икам, забрав все свои вещи, отправился в сопровождении Вагара, терпеливо дожидающегося его во дворе, в своё новое родовое гнездо. Вагар, взвалив на себя большую часть груза, всю дорогу не уставал радоваться тому, как удачно он нашел своего брата. Икам поглядывая на него, стал подозревать, что его слова о тяжелом и бесприютном детстве, по крайней мере, часть его аудитории, восприняла вполне серьёзно. Это подозрение ещё больше укрепилось, когда он увидел, какой теплый приём ожидал его в доме Нидиба.

Икам попросил Нидиба, не поднимать излишнего шума, чтобы слух о его готовности сражаться, стало для его соперника неприятным сюрпризом.

Икама познакомили с Хуресом и представили всем слугам, которые с этого момента, все старались, предугадать все его желания.

Вскоре, Икам сидел за столом со всеми своими новыми родственниками по мужской линии. Поняв, что Икам не горит желанием рассказывать о себе, и, отнеся это к, вполне понятной, застенчивости, Нидиба стал подробно и с удовольствием рассказывать нашему герою Историю их рода.

Из пояснений Воозаля Икам знал, что, во время, когда письменные документы отсутствовали, для подтверждения своего происхождения, любой дееспособный человек, если только он не раб или безродный бродяга, должен был уверенно и без ошибок назвать сорок поколений своих предков.

Первые десять поколений, от праотца Мада, до Йона, пережившего всемирное Наводнение, затопившее всю землю, были общими для всех, нормальных людей. (Всемирное наводнение или потоп, пользовался необъяснимой популярностью на всех, известных Икаму обитаемых планетах). Назвав их, человек проходил первый, самый легкий уровень контроля, и признавался Человеком по происхождению, так сказать «гомо сапиенсом».

Следующие десять, правильно названных имён, общих предков, определяли принадлежность к правильной ветви человеческой расы. Согласно, единственно верной. версии развития человечества, Высшая раса произошла только от старшего сына Йона, Миса. Потомки двух других его сыновей, признавались тупиковыми ветвями развития.

Безошибочное знание этих имен, давала возможность, перейти на следующий третий уровень. Как и следовало по логике, этого единственно верной теории возникновения народов, двадцатый потомок, тоже имел трёх сыновей. Самое интересное, что все поколения в списке, имели еще многочисленных сыновей и дочерей. Но, их судьбы и судьбы их потомства, никого не интересовали. Им доставалась роль массовки, чтоб не сказать толпы. Чтобы не путаться в многочисленных родственниках, признавались потомками только старшие сыновья, именуемые «первородные мужи». Сыновья двадцатого звена в цепочке эволюции по имени Арраф, звались Марва, Рохан и Нара. Согласно родовой традиции, они являются родоначальниками трёх братских народов. Один народ считает своим родоначальником Марву, второй Рохана. Третий сын Аррафа, Нара, умер, оставив наследником своего сына Тола. Он и стал родоначальником третьего народа.

Для чего я это все вам рассказываю? Просто, без знаний этих азбучных истин того мира, нам трудно будет понять людей, которых Икам встречал во время своих странствий, и оценить их поступки.

Теперь, когда Икам узнал свои корни, то, знакомясь с людьми, узнав, что Арраф является их общим предком, он мог твёрдо рассчитывать на их помощь, как представителей братского народа. Дальше, каждый из этих трёх народов, учет предков вёл самостоятельно. А еще, через десять поколений, происходит рождение племен этого народа. И опять, все, кто не относит себя к наследникам по прямой ветви, автоматически переходят в разряд простого народа. И еще. Наследники старшего сына, навсегда, получают преимущество перед наследниками младших братьев. При кажущейся сложности, эта система сразу и навсегда определяла иерархию общества. Если мой предок был старше твоего, значит я главнее, и, значит – «Ровняйсь! Смирно! и, Слушай мою команду!»

Выслушивая, все эти имена, Икам сразу откладывал их в своей памяти, чтобы быть готовым, воспроизвести их, при первой необходимости. Наш герой заметил, что, когда Нидиба перечислял своих достойных предков, его сыновья, мысленно воспроизводили их имена и сверяли их со своей памятью, непроизвольно, шевеля губами и кивая головами. Когда имена всех сорока поколений предков Нидиба, сына Натея из рода Тола, сына Аррафа, были произнесены, Рамати предложил приступить к пиршеству. Просьбу Икама, проверить его, правильно ли он запомнил имена своих достойных предков, было воспринято с недоумением. Но, когда Икам, без запинок и без ошибок, повторил вслух все сорок имён, повисла изумлённая и недоверчивая тишина. Поняв, что его новым родственникам, срочно необходимо предложить простое и убедительное объяснение его знаний, Икам «проговорился», что часто слышал эти имена от своей матери, как колыбельную присказку, но только сейчас, он смог понять, потаённый смысл этих слов. Его слова успокоили его новых родственников, и послужили, еще одним убедительным, доказательством его истинного родства с родом Нидиба. Прослезившийся отец, снова обнял блудного сына, и громко вознёс благодарственную молитву Богам, за счастливое воссоединение семьи.

После ужина, по настоянию Икама, его оставили одного отдыхать на террасе. Икам чувствовал необходимость, продумать сложившуюся ситуацию и наметить своё дальнейшее поведение. Ему, как особо почетному гостю, в качестве спальных принадлежностей, в дополнение к его львиной шкуре, была предложена лишь небольшая подушка, набитая свежим сеном. Нужно признать, что к удобствам, местные жители относились, с пугающим аскетизмом. Причина, по-видимому, была в очень теплом климате тех мест.

Кратко обдумав свои действия, Икам нашел их обоснованными. Предстоящего поединка он не опасался. Себя он чувствовал в отличной физической форме, и был готов к бою. А его натурализация в этом непростом мире была жизненно необходимой. Он и представить себе не мог, как сложна, запутанна и эффективна система защиты этого, с виду примитивного, общества от самозванцев и проходимцев.

Удобно расположившись на террасе, он собрался, было заснуть, как услышал насмешливый девичий голос:

– Так ты и есть, мой новоявленный брат?

Икам присел и увидел силуэт стройной девушки, стоящий у столба, поддерживающего навес. Икам насмешливо ответил:

– Так, ты и есть моя новоявленная сестра Ифриш, о несравненной красоте и остром язычке которой, слагают песни?

Довольно фыркнув, девушка уселась на край террасы оперевшись спиной на столб.

– Так, ты пришел в наш дом, чтобы просить моего отца, отдать меня, тебе в жены?

– Меня пригласил твой брат Вагар, но, твой отец, уже предупредил меня, что у меня есть только одна возможность, избежать брака с тобой, – это завтра сразиться с великаном из Кана, и погибнуть от его руки. А если мне не повезет, и я побью великана, то твой отец пообещал мне, что признает меня своим сыном и твоим братом, и тогда, ты тоже не сможешь выйти за меня замуж. Не переживай, я не хочу жениться.

– Так, ты не хочешь на мне жениться? Это хорошо! Я не хочу, чтобы ты увез меня с собой. Но, если ты останешься с нами, то, может быть, я и обращу на тебя внимание. У нас с тобой разные матери, поэтому мы, когда-нибудь, можем пожениться, если я, так решу!

– Ифриш, сестрёнка! Я не собираюсь жениться на тебе! Если хочешь, я найду тебе хорошего мужа!

– Икам, не сердись на мои слова! Я очень рада, что ты завтра будешь сражаться за нас. И если Боги дадут тебе победу, я готова стать тебе хорошей женой.

– А ты готова, стать мне сестрой, если я вернусь с победой?

– Готова. Послушай, а почему ты носишь эту ужасную шкуру?

– Просто её хозяин однажды решил убить меня, А теперь она служит напоминанием всем, к чему может привести это необдуманное решение.

– Ладно, спи. Я буду, молиться за твою победу.

– Спасибо, сестрёнка!

Глава седьмая

Утром следующего дня, Икаму, вместе со всеми мужчинами, пришлось присутствовать на службе в Храме, небольшом здании в центре посёлка, возле которого собралось все мужское население, чтобы принести дары местным богам. Внутри Храма места хватило только Первородным мужам семейств. Поэтому Икаму, вместе с братьями пришлось оставаться снаружи здания, на прилегающей к нему площади, в толпе местных жителей. Как и следовало ожидать, все разговоры вокруг были о поединке, который вскоре должен будет, состояться на этой площади. Икама раздражало всеобщее внимание к его персоне. Но, его хмурый вид и широкие плечи отбивал желание, у любопытствующих зевак, задавать лишние вопросы. Наконец, из здания храма вышел местный Правитель в сопровождении первородных мужей и своей свиты. Он торжественно объявил о том, что боги сегодня милостиво приняли принесенные жертвы, а это обещает всем успехи в делах. Затем он объявил, что сейчас на площади состоится поединок, между представителями двух почтенных семей. Поединок призван решить затянувшийся спор между главами семейств, по невозвращенному долгу в пятьдесят сиклей серебра. Всем присутствующим предстоит убедиться в справедливости судебного решения. По результатам поединка, проигравшая сторона должна будет до захода солнца, удовлетворить требование победителя.

Середина площади была освобождена, для поединка. Зрители разделились на группы. Спиной к храму стал Правитель города со своей свитой. Неподалёку от него, вокруг своего главы семейства, выступавшего истцом, собрались сторонники Нурва Тиррух. Напротив них, окружив Нидиба, собрались его родственники. Все остальные жители собрались вокруг освобожденной площадки, руководствуясь своими предпочтениями и удобством наблюдения за поединком.

Надо сказать, что решать спорные вопросы поединками, было не в обычае местных народов. Эти обычаи принесли с собой задиристые Тиррух, которых Боги наслали на эти благословенные земли, за грехи своих народов. Не знающие письменности, чтящие только силу и, признающие только право сильного, вожди этого народа часто прибегали к ритуальным поединкам для разрешения возникающих споров. Теперь, смешавшись с местными народами, Тиррух редко вспоминали об этих правилах. Потому, что все сделки и договоры, заключались в городских канцеляриях в письменном виде, с уплатой полагающихся пошлин. Устные договоры наносили ущерб казне Правителей, и соответственно, являлись весьма сомнительными и предосудительными. Но, в этот раз истец Тиррух был, так убежден в своей победе, что Правитель разрешил поединок, приурочив его к храмовому празднику, справедливо рассудив, что этот бой станет его украшением. Местные жители в этих поединках видели только забавы чужеземцев, и не возражали в душе, если бы те, вздумали перебить друг друга, до последнего человека. Зная о невысоких бойцовских качествах местных жителей, Тиррух не доверяли биться на поединках, никому, кроме своих родичей. В последнее время, правда, для поединков стали привлекать и наёмников народа Кана.

Этот высокорослый народ, издавна, проживал на этих землях. Говорили, что, когда-то, весь район современного Анорвеха на юге, принадлежал вождям великорослых миаферов Шейшаю, Ахиману и Талмаю – сынам легендарного Кана, да и сам город Норвех был основан этим же народом и назывался раньше по имени «величайшего из кана» Кирьят-Арба. Но, этот слабый народ сильных людей быстро исчезал. Его мужчины шли, наниматься воинами во все армии местных правителей, предпочитая умножению своего народа, истребление представителей других племён.

Сегодня для поединка истец нанял великана из Кана, один внешний вид которого, повергал в трепет его противников.

Икаму были незнакомы эти обстоятельства. И он готовился принять бой, для достижения своих целей. Конечно, убийство ни в чём не повинного туземца, не входило в его планы, если только, тот, своими необдуманными поступками не вздумает, подвергнуть опасности жизнь и здоровье солдата Легиона. Но, в душе Икам надеялся, что до смертоубийства дело не дойдет.

Пока его соперник не показался, Икам решил подготовиться к поединку. Он знал, какое значение имеет мнение зрителей, на предстоящий исход поединка. Поэтому, Икам скинув, обе туники, остался в одной набедренной повязке, давая возможность оценить свою мускулатуру. Нужно учесть, что при отсутствии целенаправленных тренировок на развитие объема и рельефа мускулатуры атлетов, известных нам по статуям древней Греции и Рима, тела воинов тех краёв, не производили такого впечатления. Будучи сильными и выносливыми, они не поражали своей мощью. А местные богатыри, имея выдающиеся физические данные, как правило, были больше похожи на наших штангистов-тяжеловесов. Дав оценить свою мускулатуру, Икам набросил на голову шкуру льва. Из-за подложенной шерсти, морда льва стала смотреть вперед исподлобья. При этом грива поднялась, и зрительно увеличила рост Икама сантиметров на тридцать. Учитывая важность поединка, Икам взял с собой весь свой арсенал, кроме лука, который поручил держать наготове Хуресу, очень гордящемуся, этим поручением.

Нужно признать, что, когда Икам вышел на середину площадки для боя и, выжидающе, встал напротив Правителя, картинно оперевшись на копьё, выглядел он замечательно.

Икам заметил, что большая часть зрителей, незаметно переместилась в сторону родственников Нидиба.

Правитель, с интересом разглядывал Икама. Рядом с ним, с встревоженным выражением лица, стоял Нурв Тиррух истец, и, что-то вполголоса говорил ему. Правитель, чтобы сгладить затянувшуюся паузу, громко спросил:

– Кто ты, чужеземец, назови своё имя и имя твоих родителей. И назови имя человека, который поручится, что ты не беглый раб, и являешься свободным человеком!

– Великий Хьеш! Я Икам, свободнорожденный сын Нидиба, сына Натея из рода Тола, сына Аррафа. Я проездом прибыл в этот город, чтобы навестить дом моего почтенного отца, и узнал, что какой-то негодяй, оклеветал наш род и обвинил моего отца во лжи. Я здесь, чтобы кровью этого негодяя, смыть клевету с честного имени моего отца.

– Икам, ты недавно прибыл в наш город, поэтому воздержись от оскорблений в адрес почтенного человека из племени Тиррух, у которого возник спор с Нидиба, которого ты называешь своим отцом. Давно ли?

Правитель лукаво улыбнулся. Этот наёмник нравился ему. Его обращение «Великий Хьеш» приятно грело душу.

– Человек, который клевещет на соседей, позорит не только себя, но и честное имя Тиррух, которые не выносят лжи и обмана, и, по праву являются самыми честными людьми, которые мне встречались.

Это был сильный выпад. Хотя большинство, стоящих на площади людей и не разделяли этой уверенности Икама, откровенно считая всех Тиррух мошенниками и негодяями, но, после этих слов, Правитель не мог уже, позволить себе, открыто поддерживать своего соплеменника. Потому, что в случае его проигрыша, Правитель сам мог оказаться в неловком положении.

– Тогда, может быть, ты назовёшь нам имена своих предков?

Нурв Тиррух, все еще надеялся поймать Икама на лжи.

– Если великий Хьеш, позволит, я почту за честь, назвать поимённо всех первородных мужей моего славного рода.

Икам, голосом глашатая, стал громко и уверенно перечислять все сорок поколений своих предков. Большинство стоящих в толпе людей относились к близким родственникам Нидиба. И, все они могли убедиться, что Икам говорит правильно.

Правитель бросил взгляд на невысокого человека, стоящего неподалёку от него. Это был его раб – напоминатель. Он стоил в десять раз дороже простого раба, но, его память хранила огромное число цифр, дат и имён. Он, в любой момент, был готов, напомнить своему повелителю, сколько мин ячменя собрали пять лет назад в соседней деревне, и как зовут четвёртую дочь правителя соседнего города.

В ответ на молчаливый вопрос, раб утвердительно мигнул двумя глазами.

Обращаясь к противнику, Икам решил добивать его до конца.

– Если ты, так уверен в своей правоте, может быть, ты готов выплатить моему отцу, после моей победы, для искупления неправедного оскорбления, сумму в сто сиклей? Чтобы я мог, передать законную, десятую часть, в размере десяти сиклей в храм, в благодарность за праведный суд и дарованную победу?

При этих словах толпа загудела. Да и Правитель, услышав открытое, но, так умело построенное предложение отката – взятки, уже не мог чувствовать себя сторонним наблюдателем. Все взоры обратились к Нурву. Он отчаянно воскликнул:

– Да я готов выплатить сто сиклей Нидиба, если этот болтун, победит. Но, этого не будет никогда. Вот мой поединщик!

Из-за спин сторонников Нурва, на площадку медленно вышел человек двухметрового роста, весь закованный в бронзовые доспехи. В левой руке воин держал круглый, выпуклый щит, в правой – сжимал прямой бронзовый меч. На голове у него был заострённый к верху глухой цилиндр, полностью закрывающий его лицо. На свет он смотрел через два небольших круглых отверстия, на уровне глаз. Правую руку и весь корпус воина, покрывали бронзовые пластины, образующие сплошной панцирь. До колен гиганта свисала массивная юбка из бронзовых пластин. И только ноги воина были босы и ничем не защищались. Если учесть, что средний рост мужчин в толпе был около метра и шестидесяти сантиметров, то, выходя из-за их спин, воин смотрелся подлинным исполином. Увидев, как воин крутит головой, высматривая на площадке противника, Икам сразу успокоился. Он понял, что на воина надели доспехи с чужого плеча. Поэтому, его ноги оказались слишком велики для боевых сапог. Значит, доспехи ему тесны и стесняют его движения, а шлем предназначен, для начальника, стоящего обычно на расстоянии от схватки, и заботящегося больше о красоте своего лица. Отсутствие прорези для носа отодвигало смотровые отверстия от глаз, и уменьшало, и без того, ограниченный обзор поля битвы.

Но, и взъерошенная грива на голове Икама, зрительно увеличивала его рост. Поэтому рядом они казались почти равными по высоте.

– Разреши, Великий Хьеш, мне не убивать его сразу, чтобы и он ответил на твои вопросы? И разреши мне начать поединок?

– Не торопись воин. Объявите условия поединка!

На середину площадки вышел человек и громко закричал:

– Слушайте, слушайте, слушайте, и не говорите, что не слышали! По решению Правителя, проводится поединок между представителем достопочтенного Нурва и. сыном достопочтенного Нидиба. В случае победы Нурва, финиковая роща Нидиба, навечно переходит в собственность Нурва, в счёт уплаты долга, в пятьдесят сиклей серебра. В случае победы Нидиба, ему будет уплачено за ложное обвинение сто сиклей серебра. Бой будет вестись до смерти. Если противник сдастся, то он навсегда становится рабом победителя. Слушайте, слушайте, слушайте, и не говорите, что не слышали! Молитесь своим богам и просите их праведного суда!

Закончив кричать, человек поспешил покинуть площадку.

Правитель громко произнес:

– Пусть Боги даруют победу, тому, кто прав! Начинайте!

Икам был слишком осторожен, чтобы сломя голову броситься в атаку. Он, все еще опасался, что противник заманивает его в ловушку. Поэтому, вращая перед собой копье, Икам стал крутиться по площадке, изматывая противника. Было видно, что великан, прикрывшись щитом и, подняв меч для удара, крутит головой, стараясь увидеть противника. Икам разозлился. Свою злость он решил выразить в том, что он лишит зрителей зрелища красивого поединка. Оттолкнувшись копьем от земли, Икам высоко подпрыгнув, и оказался слева от противника, выше его щита. Вращаясь, его копье описало дугу, и тяжелый круглый шар, находящийся на тупом конце копья, обрушился на шлем, воина со стороны затылка. Ошеломлённый воин замер. Икам, подскочив сзади, ударом ноги в тыльную сторону колена, повалил воина на колени. Держа копьё двумя руками, он, одним движением опустил древко копья вниз и, зацепив его за край шлема, резко дернул копье вверх двумя руками. Икам рассчитывал, что ремень шлема, застёгнутый на подбородке воина, начнет душить его хозяина, и он, задыхаясь, не сможет нанести ответный удар мечом назад. Но, противник, не пристегнул свой шлем, и тот, слетел с его головы, задел, скользящим ударом, Икама по лицу. От удара у Икама потемнело в глазах, и он, зло ударил противника по затылку древком копья. От удара воин, как подкошенный, с лязгом, рухнул на землю, лицом вниз. Икам отпрыгнул назад, Его копьё, описав восьмерку, замерло, нацелившись острием на поверженного врага. Икам стоял, восстанавливая дыхание и пытаясь погасить бешенство, туманившее глаза. Площадь взорвалась громким криком. Особенно ликовала родня Нидиба. Люди прыгали, громко крича, размахивали руками и обнимали друг друга. Нидиба забыв о солидности, размахивал руками, и громко кричал:

– Это мой сын! Это Икам, мой сын, он вернулся!

Икам направился к нему, но, не дойдя на шаг, спотыкнулся и рухнул на одно колено, уткнувшись в живот Нидиба. Тот восторженно, обхватил его голову двумя руками и прижал лицо Икама к себе, не переставая повторять:

– Икам, сынок, ты наш спаситель.

Это трогательная сцена на вариацию «Возвращение блудного сына», вызвала у присутствующих рев восторга и слёзы умиления. Понимая, что из этого смешного положения необходимо, как-то выбираться, Икам обнял Нидиба двумя руками и встал, оторвав его от земли. Затем, повинуясь порыву, он рывком, усадил старика себе на плечо, и так направился к Правителю.

Подойдя к нему на три шага, Икам, осторожно поставил отца на землю и, обращаясь к правителю, сказал:

– Я прошу, признать меня победителем в этом споре.

Усмехнувшись, Правитель громко провозгласил:

– В этом споре победил Нидиба, сын Натея из рода Тола, сына Аррафа!

Поняв свою ошибку, Икам наклонился к Нидиба.

– Прости меня отец, просто, я так долго был, без твоей опеки!

Тут Икам увидел, что вокруг его поверженного противника собралась толпа, которая, явно что-то замышляет, против него. Раздвигая толпу, он подошел к своему сопернику.

К его изумлению, вокруг сидящего на земле воина, стояли его бывшие соратники. Только тут, Икам разглядел, что его противник, несмотря на высокий рост и широкие плечи, в принципе, еще совсем молодой юноша. С него уже сорвали доспехи, он сидел, на земле, обхватив колени руками, и плакал, размазывая по лицу кровь и слёзы. Рядом с ним стоял, задыхающийся от ярости, Нурв. Он пинал, сидящего на земле, и выкрикивал:

– Я выну твои глаза, и ты, всю свою никчёмную жизнь, будешь ворочать жернова!

Икама возмутило такое поведение.

– А с чего это вдруг, ты решил озадачиться судьбой, моего человека? И где его оружие?

– Это не его оружие. Он получил его в долг, и теперь должен вернуть! Долги надо возвращать, даже если ты потерял свободу!

– Не стану спорить, с таким специалистом по долгам, как ты, уважаемый Нурв. Кстати, о долгах. Не забудьте, принести в дом моего отца сто сиклей серебра. Долги надо возвращать, даже если ты Тиррух!

Нагнувшись к юноше, Икам спросил его:

– Ты признаёшь, что я победил тебя?

– Да мой господин.

– Ты готов, признать меня своим господином и служить мне?

– Да мой господин.

– Ты клянёшься служить мне верно и без измены?

– Клянусь тебе, мой господин!

– Тогда утри сопли, и иди за мной.

Повернувшись, Икам услышал в спину:

– А это не твой раб, а раб твоего отца!

* * *

– Я рад, Нидиба, что твой сын доказал твою невиновность. Как вовремя он вернулся домой. Чем он думает заниматься? Если хочешь, я возьму его к себе на службу. Со временем, из него может получиться неплохой воин.

– Великий хьеш, извини, что я вмешиваюсь в ваш разговор, но я должен сказать отцу…

– Говори, разрешаю.

– Отец, я не смогу выполнить твою волю, и передать оружие и доспехи побеждённого воина в Храм, как благодарственную жертву Богам за победу. Нурв сказал, что эти доспехи взяты в долг, и должны быть возвращены хозяину. А раба, как ты и хотел, я принесу в жертву на алтаре в Ноливаве.

Нидиба молча смотрел на Икама, стараясь не выдать своего удивления и понять скрытый смысл, услышанных слов. Раздался голос Правителя.

– Нидиба, так ты решил, отдать оружие и доспехи в Храм? Похвально, похвально! А раба отправишь в Ноливав, чтобы принести там в жертву? Тоже мудро. Но, ведь принести в жертву его можно и здесь, пока праздники не закончились.

Икам поспешил вмешаться.

– Если, Великий Хьеш желает, отправить доспехи и оружие в Ноливав, то…

– Да нет, думаю, что это будет несправедливо, по отношению к жрецам в Ноливаве. Всем известно, что живая жертва ценится богами больше, чем неживая. Для нашего небольшого храма, будет достаточно и оружия. И десяти сиклей серебра, Нидиба, ты не забыл?

– Как только, достопочтенный Нурв найдет серебро.

– Шимах, передай Нувру, чтобы передал тебе оружие и доспехи поединщика, для жертвы в храм. И пусть, до захода солнца вернёт долг Нидиба. Все слышали его слова. Скажи, что, если будет нужно, я могу одолжить ему серебро. Мой процент он знает.

Правитель, сделав прощальный взмах рукой, в самом прекрасном настроении, отправился в храм.

Икам с Нидибой, отвесив поклоны, отправились к своим людям.

– Отец, надеюсь, я могу рассчитывать, что ты подаришь мне, раба из Кана? Он мне нужен.

– Икам, сынок. Ты можешь просить у меня всё, что захочешь. Тебе ни в чём, не будет отказа. Но, если ты захочешь, его можно продать и здесь, за очень хорошую цену. Но, он твой!

Тут, к ним подошли, улыбающиеся Воозаль с Летиг. Они поздравили Икама с победой. Икам попросил Нидибу, пригласить своих друзей в дом и помочь, решить вопрос с заменой ослицы.

Вскоре Икам, в сопровождении Нидибы, и в окружении новых родственников, отправились домой шумно праздновать свою победу.

* * *

Вечером, когда гости стали расходиться, два раба в сопровождении хмурого Нурва, принесли в дом Нидибы серебро. Нурв, сказал, что долю Храма он уже передал Правителю, и, в присутствии свидетелей, возвращает свой долг Нидибе. После этих слов он развернулся и вышел.

Воозаль опытным взглядом оценил, что хитрец недовесил сиклей пять, а то и шесть, но Нидиба воспротивился перевесу. Воозаль уже благополучно решил вопрос с покупкой пары молодых ослиц, и наши герои решили, не задерживаться в этом городке. Воозаль с женой отправились готовиться в дорогу, а Икам собрался, провести эту ночь пред отъездом, в кругу своих новых родственников. Когда гости разошлись, а слуги улеглись, Нидиба собрал своих детей за столом. На стол он выложил принесенное серебро и поставил рядом две бронзовые статуэтки семейных Богов. Приносить жертвы этим богам и просить у них заступничества и покровительства, мог только Первородный муж в семье, и ее глава. Нидиба обратился к детям с речью, смысл которой сводилась к тому, что в связи с возвращением Икама, он хочет довести до них свою волю.

Икам, довольно бесцеремонно, перебил Нидибу, и напомнил, что принял участие в поединке, в обмен на признание Нидибой его своим сыном. Так как Нидиба выполнил свои обязательства, то и вопрос считается решенным. Он Икам, должен завтра уехать из дома, и если отец согласен выделить ему в качестве наследства, две трети этого серебра, и отдаст ему раба из Кана, то он будет вполне счастлив, и никогда больше ничего не потребует, для себя из наследства. Удивлённый и обрадованный, такой щедростью Нидиба, сразу согласился. Тогда Икам разделив серебро на три части, подвинул одну треть Нидибе, одну треть пододвинул себе, а одну треть, разделив еще на три части, отдал их Вагару и Хуресу и Ифриш.

– Я слишком долго отсутствовал дома, чтобы вы могли почувствовать мою любовь к вам. Я прошу вас принять это серебро, в подарок на память о вашем непутёвом брате Икаме, которого боги посылают бродить по свету, как перекати – поле.

Вагар, брат мой, ты для меня, всегда будешь старшим и первородным. Прости, если был недостаточно почтительным к тебе.

Хурес, братишка, ты всегда можешь, рассчитывать на меня. Но, знай, что когда-нибудь, и тебе придется стать главой этого дома.

Ифриш, сестренка, не сердись, на меня. Но, если тебя кто-нибудь обидит, знай, я найду его и выну его глаза. А последнее, что он увидит, будет смерть, его родных и близких. (Икам считал, что говорит в изысканном стиле, и не задумывался, что люди могут, воспринимать его слова вполне серьёзно).

– Отец. Я благодарен тебе за всё. Прости, что покидаю ваш дом, но это воля богов. Спасибо тебе за щедрые дары, что ты выделил мне. Покидая твой дом, я оставляю двух своих братьев, которые смогут согреть твою старость. Поэтому именно им, нужно будет передать заботу о статуэтках богов.

Икам уже достаточно утомился от этого монолога, в стиле восточных сказок. Но, глядя на лица присутствующих, он понял, что его слова и щедрые дары, достигли главной цели: Его появление здесь будут вспоминать без раздражения, а его уход воспримут с облегчением. И, если ему придется, вернуться сюда, то его здесь примут, как своего. И, главное, если кто-нибудь станет, интересоваться о нём, то Нидиба и его дети, от него не откажутся и подтвердят его родство с ними.

Нидиба, настоял, чтобы Икам впервые, а его дети в очередной раз прослушали рассказ об истории их рода.

– Родоначальник рода Арраф родил сыновей Марва, Рохана и Нара. После смерти Нара, в его семье стал править Тол, его сын. После смерти Аррафа, было решено всем кочевать на юг. Вскоре Рохан с родичами откочевал на свободные, приглянувшиеся ему земли. А на берегу реки Надрои, разделились дома Марва и Тола. Тол повел своих людей на восток. А Марва перешел через реку Надрои и повел своих людей на запад. И с тех пор, потомков Марва стали называть «теми, кто за рекой» или «Ирви». Но, потомки этих родов Аррафа, никогда не забывали о своём родстве.

Как-то, в тех краях вспыхнула война между Правителями городов Раанес, Расалле, Мале и Миог, с одной стороны и правителями городов Модос, Ромог, Аваниш, Миовес и Рогис, с другой. В долине Миддис произошла страшная битва, в которой побелили Правители городов Раанес, Расалле, Мале и Миог. Разграбив города Модос и Ромог, они забрали все припасы, статуи Богов, и угнали к себе в плен, всех жителей со скотом. Войска правителей городов Аваниш, Миовес и Рогис, бежали в горы, под защиту своих городских стен.