Текст книги "Амир Икам"

Оставив трех воинов тайно наблюдать за укрытием, Икам скрытно отошел от него и, со всей возможной скоростью, направился с докладом к Даррару. Выслушав Икама, тот изменился в лице и, ничего не объясняя, собрав с собой сотню своей дружины, не смотря на приближающееся время молитвы, отправился к месту засады. Чтобы сбить с толку охрану ромеев, его отряд подошел к ним со стороны моста. Оставив лошадей, воины Даррара окружили укрытие. Тройка самых ловких и опытных разведчиков нашли и зарезали задремавшего ромейского караульного. Пока наш герой обдумывал план нападения, мукатилы его друга уже приступили к делу. Встав вокруг лощины, они одновременно перерезали верёвки, поддерживающие полотнище. Затем, когда полотнище накрыло черный отряд, воины стали хладнокровно расстреливать из луков, всех, кто находился под тканью. Когда тела под покрывалом перестали шевелиться, с десяток воинов спрыгнули вниз и копьями добили тех, кто мог затаиться на дне лощины.

Откинув полотнище, дружинники Даррара приступили, если не к самому зрелищному, но к самому приятному делу – сбору добычи. Обобрав убитых до нитки, их снова накрыли их тканью, ставшей для них общим саваном. Как стало понятно Икаму, в числе самой ценной добычи, по мнению победителей, помимо оружия и денег, оказались добротные ромейские солдатские сандалии и колья, найденные в лощине. Дерево в этой местности ценилось слишком дорого, чтобы пренебрегать им. Если оно не годилось для поделок, то всегда могло пойти на топливо, которого здесь не хватало, даже для приготовления пищи.

К радости Икама, его участие в этом славном деле не понадобилось. Его бойцы, принявшие участие в операции, получили свою долю добычи и острых впечатлений. Отказ их вождя от своей доли трофеев в их пользу, был воспринят ими, как проявление им высшей социальной справедливости.

Когда, отряд возвращался в лагерь, Даррар, распираемый гордостью от своего успеха, торжествующе заявил Икаму, что у этого мавзолея утром, по приглашению ромейского Полководца, должна будет состояться его встреча с Халидом.

Икам никогда не любил, чтобы его вклад в общее дело замалчивался. Поэтому, с показным равнодушием, он поинтересовался у своего братца, почему тот, не попытался захватить хотя бы одного пленного, как свидетеля и, как доказательство коварства Ромеев. И что он думает предъявить Абу Убайда, в качестве доказательства его подвига. Наш друг уже давно заметил, что его побратим гораздо быстрее и лучше орудует своим мечом, чем шевелит мозгами. Насупившийся и помрачневший вид Даррара показал, что стрелы нашего героя попали в цель. Это примирило нашего героя с мыслью, что завтрашний день он встретит не выспавшимся.

Глава третья

Утро следующего дня не предвещало ничего необычного. После утренней молитвы все в арабском лагере занялись привычными делами. Женщины и повара занялись приготовлением пищи, молодые воины погнали скот на водопой. Ссылаясь на приказ Командующего, остальные воины, вместо того, чтобы отправиться на поиски топлива и охоту, расселись в тени редких кустиков, слушать наставления своих Асхабов и их бесчисленные истории о жизни самого лучшего из людей – Пророка Мухаммада, да будет над ним благословение Аллаха.

С рассветом Даррар и Икам, наскоро перекусили финиками и сухарями, запив их верблюжьим молоком. Затем, в сопровождении десятка лучших воинов, оседлав коней, они направились к палатке Халида. Здесь друзья присоединились к группе охраны, ожидающей убытия Халида для переговоров с ромеями. Прошлой ночью Даррар не стал беспокоить дядю Халида, докладом о ночной операции.

Вскоре отряд дружинников Халида направился к холму с полуразрушенным Мавзолеем, где, по договорённости, должна была произойти встреча Халида с Ромейским военачальником. Вместе с Халидом для переговоров прибыл и Амир ибн Аби Ваккас, доверенное лицо калифа Умара, привезший приказ о понижении Халида в звании и отстранении его от командования армией. Его присутствие в разговоре с ромеями, должно было оградить имя Халида от различных кривотолков.

Поднявшись на холм, на вершине которого находился старинный мавзолей-гробница, Халид и Аби Ваккас, внезапно, увидели колонны конных и пеших ромеев, переходящие через мост и расходящиеся вправо и влево, постепенно заполняющие берег Вади Руккад.

– Похоже, что наши друзья, на случай, если результаты переговоров им не понравятся, решили дать нам бой. Уважаемый Аби Ваккас, вы не будете возражать, если часть нашей охраны, мы отправим обратно в Стан. Пусть передадут приказ всем командирам, собирать и выводить воинов для битвы.

Не ожидая ответа, Халид, развернув коня, к своей дружине, отдал приказ о приведении отрядов в готовность к бою. Назвав имя очередного бойца, он отправлял его в один из отрядов арабского войска. Услышав своё имя воин, приложив ладонь к груди, выслушивал задание, и, кивнув, разворачивал своего коня и вскачь, отправлялся выполнять приказ.

Аби Ваккас, всем внешним видом подчеркивал своё отличие от франтоватого Халида. Его доспехи были окрашены в черный цвет. Одежда, выглядывающая из-под доспехов, была из самой простой ткани. На ногах у него были самые простые сандалии, а голову он подвязал куском черного полотна. Только оружие и великолепный конь выдавали в нем военачальника. Рядом с Халидом, надевшим свой доспех, захваченный им в качестве трофея еще в битве при Ямаме, пять лет назад, он выглядел, как ворон рядом с фазаном. В этой парочке, было что-то похожее на тандем Икама с Дарраром. Даррар сегодня надел сверкающие доспехи Кхаулы, и Икам, в своих псевдокожаной броне и блеклом хитоне, рядом с ним выглядел, как оборванец. Но, внимательный взгляд отметил бы дорогое оружие и рослого ромейского коня нашего героя. Это удержало бы, от проявления пренебрежения к спутнику командира отряда поединщиков.

Халид, оценив взглядом вид Даррара и покосившись на Абу Ваккаса, приказал ему убыть к своему отряду и выводить поединщиков для встречи ромеев. Если сегодня, действительно произойдет сражение, то начинать его будет суждено именно им. Улыбнувшись Икаму, его друг поскакал к своим мукатилам. Как всегда, в предвкушении схватки, он испытывал радостное возбуждение.

Икаму пришлось присоединиться к десятку личных дружинников Халида и Аби Ваккаса.

Повинуясь знаку руки Аби Ваккаса, они отъехали на десяток метров, от Халида и Аби Ваккаса, ожидающих на вершине холма прибытие делегации Ромеев.

Хоть ветерок и доносил до стражи слова разговора военачальников, но, глядя на их каменные лица, было непонятно, то ли они не слышат, о чем идет речь, то ли просто не понимают.

Попросив оставить их одних, Аби Ваккас, просто дал понять всем, что этот разговор их не касается и должен остаться в тайне. Здесь не было ни одного случайного человека, в чьей преданности можно было усомниться.

– Так что мне ответить Калифу Умару?

– Передайте нашему Калифу, да будет над ним благословение Аллаха, что я чист перед ним и нашим народом. Я не присвоил себе ни одного дирхема, из полученного выкупа и не понимаю, откуда взялись эти обвинения. Я подумал над Вашими словами и вынужден ответить вам отказом. Вы зря считаете, что, если я покаюсь и признаю свою вину, Калиф Умар простит меня. Мое признание только очернит моё имя в глазах моих соратников. Поверьте, уважаемый Аби Ваккас. Я действительно невиновен в том, в чем меня обвиняют. Я не святой. В годы моей молодости я, с оружием в руках, выступал против Пророка, да будет над ним благословение Аллаха! Но, с тех пор, как я принял Ислам, я верно служу делу Ислама. Меня называют «Мечом Ислама», потому, что я, как меч, верно служу Пророку и его Преемникам. Меч не выбирает, кого ему разить. Он просто орудие в руках своего господина. И меч не может предать или обмануть. Так что, я не вор и никогда не признаюсь в том, чего не совершал.

– Тогда, уважаемый Халид, вам придется оставить армию и убыть в Ясриб, чтобы самому объясниться с Калифом.

– Надеюсь, что Вы позволите мне принять участие в этой битве?

– Я думаю, что сами сможете, объявить нашему Калифу о нашей победе.

– Боюсь, что Калиф не смилуется, даже при известии о победе над всеми врагами Ислама!

– А я боюсь, что лучшим известием для нашего Калифа станет известие, что мы с Вами стали Шахидами.

– Извините, что прерываю наш разговор, но мне кажется, что вон та группа всадников и есть, ожидаемая нами, делегация.

Икам увидел группу, примерно в десяток рыцарей на рослых конях, закованных в блестящие латы с перьями на шлемах. Такие же перья украшали и наголовники их коней. Передняя часть корпусов коней были защищены кольчужными и чешуйчатыми попонами. Всадники выглядели очень нарядно, словно ехали на праздник. Впереди группы, примерно на два корпуса, ехал рыцарь без шлема. Его длинные светлые волосы развивались на ветру. Все его вооружение состояло из длинного прямого меча и кинжала. Несмотря на отсутствие стремян, его посадка в седле, выдавала в нем опытного наездника. Он уверенно направил коня к двум стоящим всадникам. По мере приближения, его свита, придерживая коней, увеличила расстояние, отделяющее ее от рыцаря. Когда рыцарь поднялся на вершину, расстояние до его свиты, стало почти точно таким же, какое отделяло арабских Амиров от их охраны.

Икам отметил про себя, что военачальникам обеих армий не нужны были переводчики, чтобы свободно общаться между собой. Арамейский, он же сирийский, он же арабский диалекты одного языка, были вполне понятны всем, на землях, лежащих между Средиземным морем и Индийским океаном.

– Мир Вам, Уважаемые! Я Вахан, генерал нашего Христолюбивого Василевса Ираклия. Я думаю, что нам есть, что обсудить. К нам в лагерь прибыл очень важный чиновник Казначей – Сакелларий, «Магистр войск Востока», Феодор Трифориус. Он привез приказ Императора силой оружия прогнать вас с императорских земель, а в случае сопротивления – уничтожить. Он привез с собой жалование для солдат. Но, он мне по секрету сказал, что если вы согласитесь вернуться к себе домой, то он сможет. выделить из этих денег, довольно значительную сумму лично для Вас и для Ваших людей. Мы понимаем, что жизнь в Ваших пустынных землях тяжела и полна лишений. И мы понимаем, что вы не можете вернуться домой с пустыми руками. Зачем же доводить дело до кровопролития? Я готов выдать на каждого Вашего солдата по сто драхм, что равно десяти золотых солидов-динаров. Кроме того, я готов выдать вашим солдатам одежду и продовольствие на обратный путь. Кроме того, я готов дать Вам письменные обязательства, что в следующем году, мы пришлём вам еще столько же. Ваше личное вознаграждение, я готов обсудить тоже.

Рыцарь говорил громко и старательно выговаривая слова, явно желая, чтобы их слышали все, присутствующие на холме.

Икам внимательно глядел по сторонам. Его сбивало с толку поведение рыцаря. Было непонятно, то ли он не знал о готовящемся покушении, либо был готов пожертвовать собой. От места гибели «Черного отряда» до места переговоров, было не более ста шагов. Если бы сейчас, как и было, наверное, запланировано, из кустов выскочило три десятка воинов в черных одеяниях с черными повязками на голове, то их, скорее всего приняли за арабов – мусульман. И в возникшей суматохе, метко пущенная отравленная стрела легко могла сделать шахидом Халида, которого все считали Командующим. Икам сделал вывод, что тот, кто готовил покушение, решил использовать ромейского генерала втемную. К тому же, его внезапная смерть, была бы отличным доказательством непричастности Ромеев к коварному нападению. А возможность обезглавить Арабскую армию накануне сражения, оправдывала любые жертвы.

Ромейский рыцарь не проявлял никакого беспокойства, из-за задержки появления новых лиц в этой драме.

– Я вижу твои воины рвутся в бой? Иначе, зачем они переходят через мост? Я могу предложить тебе только три пути:

Первый. Ты и твоя армия принимает Ислам, и тогда мы становимся братьями и вместе понесем свет Ислама в другие земли.

Второй. Вы признаете власть нашего Калифа и платите нам налог – джизью.

И третий. Будем сражаться, и Аллах покарает вас за упрямство.

И ответ ты должен дать нам прямо сейчас. А то, мы не успеем разгромить вас до вечерней молитвы.

Халид тоже старался говорить громко и отчетливо.

– Но, послушайте, так дела не делаются. Я готов выслушать другие Ваши предложения…

Не говоря ни слова, Амиры развернули коней и, перейдя на галоп, погнали своих коней в сторону своих войск. За ними поскакали их дружинники. Их никто не преследовал. С видом человека, честно выполнившего свой долг, рыцарь повернул коня в сторону моста. Воины «черного отряда», прикрытые полотнищем, остались лежать в стороне от происходящего. Топот коней ромеев заставил притаиться стайку степных лисичек, привлеченных к лощине запахом добычи.

* * *

Солнце поднималось над горизонтом, постепенно превращая пребывание под ним в настоящее испытание. Легкий ветерок не приносил облегчения, потому, что он лишь переносил горячий воздух с места на место. В горле пересыхало, стоило только сделать неосторожный вздох открытым ртом. Страшно хотелось пить, но опыт жизни в пустыни учил терпеть. Вода, необдуманно выпитая на солнцепеке в такую жару, сразу выходила из тела с потом, не принося облегчения, а только усиливая жажду. Полотняная рубаха, надетая под доспехи, давно покрылась белыми разводами от соли. Кусок такой же ткани, обмотанный вокруг головы, как женский платок, спадал на плечи, прикрывая от солнца, но не защищая загоревшую шею от жары. Железная каска, нагрелась, и казалось, что мозги в голове медленно варятся в ней, как в перевернутом солдатском котелке. Не спасал и тканевый капюшон, одеваемые на неё, по примеру персов. Железные доспехи дороги и редки. Полный кольчужный доспех имел только центурион Ваар, прослуживший императору почти пятнадцать лет. У остальных солдат, для защиты от стрел врага, были кожаные куртки с широкими рукавами по локоть. Кожа доспеха была жесткой, как подошва. Для лучшей защиты куртка была простегана прослойками шерсти, войлока или пакли. По возможности, солдаты нашивали на куртку вставки из кусков кольчуги и металлические пластины и бляхи. Такая незамысловатая конструкция, давала относительно надежную защиту от стрел и рубящих ударов холодного оружия. Но, кто бы знал, какие мучения приносила она солдату в походе! Наверное, поэтому солдат было так трудно запугать адскими муками. После дневного марша по раскалённой сирийской степи, когда язык распухает от жажды, а слюны во рту не остается совсем, рассказы про адский огонь, становятся обыденными и не такими уж страшными. В походе солдату, вообще, лучше не думать и не мечтать. На марше солдат превращается во вьючное животное. Только терпение и божье милосердие позволяют ему пережить дневной палящий жар и не сойти с ума до вечера. Ноги, в тяжелых, подбитых железными гвоздями сандалиях – калигах, привычно топчут пыльную дорогу. Кожаные поножи от жары сжимаются и сдавливают икры ног и до крови натирают щиколотки. Юбка из полос твердой кожи, с нашитыми железными бляхами, постоянно и надоедливо шлёпает по бедрам.

Пояс привычно оттягивают короткий пехотный меч, нож в кожаных ножнах и сумка со всякой всячиной. Висящая на ремне кожаная фляга, по приказу центуриона, наполнена уксусом. За спиной под круглым щитом – все нехитрое походное солдатское имущество: плащ и полотняный мешок. В мешке запас сухарей, пара луковиц, головка чеснока, медный котелок и железный вертел. Если добавить сюда лук со стрелами в колчане и двухметровое копье с железным наконечником, то вы, при желании, можете представить себе долю ромейского солдата тяжелой пехоты. Доля солдата легкой пехоты не легче. Из защиты у него только каска и молитва. А вместо доспеха, он тащит с собой дротики, вязанки стрел и нехитрое имущество своего подразделения из десяти человек, которое так и называется «дека» – десяток. Сегодня центурия идет сражаться, поэтому палатка и ручная мельница остались в лагере. А в походе приходится. и их, тащить с собой на руках.

После трехчасового марша, начавшегося еще с рассветом солнца, центурия подошла к каменному мосту, отделявшего земли, прилегающие к военному городку от степи, где на холмах виднелись шатры и навесы станов дикарей из арабской пустыни. Краткий перерыв в движении, вызванного ожиданием прохода через мост кавалерии, не принёс облегчения. Особенно раздражал тихий шум воды, текущего по дну ущелья, ручейка. Когда центурия проходила по каменному покрытию моста, неправдоподобно волшебно, со дна ущелья пахнуло влажной прохладой.

Солдаты не успели сделать и несколько глубоких вздохов свежего воздуха, как снова под ногами зашуршала галька полевой дороги. Через некоторое время, центурион свернул с мостовой и повел солдат вправо, туда, где виднелись другие солдатские колонны. Справа и слева от солдат центурии шли колонны солдат других пеших полков – нумерусов. Дойдя до места, известного только Богу и командирам, солдаты занимали место в общем строю. Центурия занимает место в строю шириной, примерно в двадцать метров. Это то расстояние, которое сомкнув круглые щиты в один ряд, занимают её солдаты тяжелей пехоты. Это им предстоит прикрывать своими щитами остальных солдат центурии от стрел врага. И, именно, им нужно будет встретить его в рукопашном бою, если до этого дойдет дело. Еще, примерно, столько же, солдат имеют щиты и готовы заменить воинов первой шеренги при необходимости. Все остальные солдаты центурии, кроме мечей, вооружены метательными дротиками и луками со стрелами. В бою их задача меткими выстрелами остановить наступающего врага, расстроить его ряды и обеспечить кавалерии условия, для разгрома и преследования бегущего врага. Каждому щитоносцу подчинено четверо лучников. Поэтому он называется «Пентархом» начальником над пятью бойцами. Из двух щитоносцев один считается старшим и называется «Декархом» – начальником десятка.

Ваар, придирчивым взглядом осмотрел строй своих солдат. Многочасовой переход из лагеря они перенесли неплохо, для этого времени года. Было непонятно, как они смогут согнать арабов с мест их стоянок и засветло вернуться в городок. Весь его опыт старого солдата, протестовал против ночевки под открытым небом, без палаток и защитной ограды. Будем надеяться, успокаивал он себя, что к вечеру арабы будут разбиты, и у солдат хватит сил совершить ночной марш до своих палаток в военном городке. За лето в его центурию пришло много новых солдат пополнения. Молодые солдаты уже выучили имя своего центуриона, запомнили его в лицо, изучили его тяжелый характер и тяжелую руку. Он же, даже и не старался запомнить их варварские имена. Это участь декархов и пентархов. Если днем дело дойдет до перестрелки с варварами, то можно не сомневаться, что к вечеру, каждый пентарх доложит о потери одного, а то и двух бойцов. Центурион старался не задумываться об этом. «Война без потерь не бывает». Но, глядя на строящееся войско, перегородившее степь на добрый час ходьбы, в душе рождалась уверенность, что у арабов нет и не может силы, чтобы противостоять мощи Ромейской Армии.

Им предстоял тяжелый день. Но, из таких дней и складывается Смысл солдатской службы и заключается её Слава. Те, кто уцелеет в бою и те, кто оправится потом от ран, до конца жизни будут вспоминать и рассказывать молодым солдатам о славных сражениях их эпохи, с гордостью показывая на свои шрамы, полученные в пьяных драках.

Ваар занял своё место позади центурии на двадцать шагов. Справа и слева от него на одной линии стояли другие центурионы их Нумеруса – полка. Командир Нумеруса Комес Юстин Склир, молодой человек из знатного рода Склиров на гарцующем коне, объехал строй и радостно отвечал на приветствия своих центурионов. Центурионы уважали его за храбрость и незлобивость. Но все знали, что главным в полку является командир первой центурии – Хилиарх Пахис. Он первый среди центурионов, и он первый в полку, после Комеса и Бога. Ну, а как говорится «Комес – далеко, а Бог высоко!» Первая центурия всегда занимает центральное место в боевом строю Нумеруса. Справа от неё стоят центурии с четными номерами, а слева – с нечетными номерами. Комес никогда не решал служебные вопросы без хилиарха. Для сложных вопросов собирали Совет центурионов.

Все Нумерусы пехоты правого фланга, на время операции, были сведены в три Мерии, которыми командовали Мериархи. Один из мериархов был старшим и командовал всем правым флангом. Правый фланг опирался на откосы Вади Аллан. Это защищало весь правый фланг армии от флангового обхода её арабами и атаки с тылу. Правому флангу в этой операции, явно отводилась пассивная роль, что не могло не радовать центурионов. Их численное превосходство над арабами, делало прорыв их фронта практически невозможным. Судя по всему, главная роль в предстоящем сражении отводилось центу и левому флангу. Центр скует главные силы арабов, а кавалерия левого фланга обойдет их слева и закончит разгром дикарей на местах их стоянок.

Было видно, как в центре занимают свои места отряды пехоты и кавалерии. Там находятся армянские конные тагмы и их пехотные нумерусы. Ваар за время службы не раз сражался плечо к плечу с этими горцами. Ребята они, конечно, боевые, но, уж очень высокомерные. К тому же, говорят они на какой-то тарабарщине, и к тому же, как говорят попы, все они, как один – еретики. Правда в бою на них можно, вполне, положиться. Даже опытные солдаты-ветераны не могли припомнить, чтобы в одном месте были собраны такие значительные силы. Ни у кого не возникало сомнений, в быстрой и решительной победе.

Когда строй всего правого фланга выровнялся, с молчаливого согласия Комесов, центурионы разрешили солдатам сесть на землю, чтобы сберечь силы перед началом операции. Хотя сидеть на камнях было неудобно, солдаты с наслаждением сели на щиты и свернутые плащи. Многие сняли каски, чтобы дать шеям отдохнуть.

За строем солдат прохаживались священники различных концессий. Почти в каждой центурии были свои священнослужители, из числа монахов различных монастырей. Они по обету, сопровождали воинов в походе, за что центурии выплачивали монастырям ежегодные вклады в размере солдатского жалования. Монахи получали солдатский паек и занимались не только спасением душ, но и врачеванием ран и болезней, неизбежных в солдатском ремесле. При необходимости, монахи оказывали религиозную помощь солдатам всего нумеруса, но врачевали, солдат только своей центурии. Перед боем, многие солдаты хотели исповедоваться и причаститься. Поэтому, все монахи проходили вдоль строя и подбадривали солдат краткими, но, не всегда, приличными проповедями и наставлениями. Их слова были не очень набожными, зато доходчивыми и понятными солдатской аудитории – их пастве. Появление в строю солдатских Пастырей всегда сопровождалось солдатскими улыбками и смехом.

Ромейская армия готовилась к тяжелой, но привычной работе – убивать врагов Империи, для её Славы и Процветания.

* * *

Икам, нашел отряд Даррара в полной готовности к бою. Даррар посоветовал Икаму взять с собой двух надежных воинов в качестве оруженосцев и помощников. Из отряда Даррара он, Икам и ещё два самых опытных воина, составят группу Поединщиков – Мубаризунов. По заведенному обычаю, у каждого Мубаризуна, обязательно, был один или два помощника. Их задача состояла в том, чтобы собирать трофеи своего господина, а при необходимости, и оказать помощь ему в случае поражения. Корпоративная этика Поединщиков обязывала его помощникам, сразу после поединка, обсудить все вопросы с помощниками противоположной стороны. Как правило, помощники за умеренную плату, сразу выкупали из плена своего господина или его тело. Они могли, так же, выкупить и его коня, и доспехи, или тут же передать их победившей стороне. Военное счастье переменчиво, поэтому победители запрашивали очень умеренную и справедливую цену за жизнь, свободу или тело бойца, проигравшего поединок. Поединщики всех армий, как правило, были знакомы, между собой и верили друг другу на Слово. Иногда после сражения, Поединщики победившие в схватках, просто прощали друг другу, выкупы за своих друзей, которым не повезло. Главное, что доставалось воину-мубаризуну – это Слава и Честь Победы над соперником, одержанной у всех на глазах. А трофеи были к этому, лишь приятным дополнением. Среди поединщиков не было бедняков, трясущихся над медной монетой. Они все были подлинными аристократами, если не по происхождению, то по сути.

Все остальные бойцы-мукатилы Икама, во главе с Анваром, на время битвы, входили в сводный отряд Даррара, который, в свою очередь, входил в конную дружину Халида, назначенной мобильным резервом Армии.

Попрощавшись со своими бойцами, с пожеланием удачи в бою, Икам с Хашимом и еще одним помощником, последовал за Дарраром. В такие минуты, Даррара охватывала, предбоевая лихорадка, и он забывал обо всем на свете, кроме предстоящих схваток. Икам понял, что обсуждение всех, интересующих его вопросов, придется отложить на завтра. В конце – концов, все знаменитые полевые сражения заканчивались за один день. По крайней мере, все, известные нашему герою.

Икам решил отложить все остальное и заняться обеспечением своей безопасности в этом неизвестном ему, и, значит, и всему остальному цивилизованному человечеству сражении. Скажите, уважаемый читатель, вы когда-нибудь слышали, что-нибудь, о битве у реки Ярмук? Лично я – ничего. Так что предлагаю, нам вместе проследить за, происходящими здесь событиями и узнать, чем же, всё это закончится.

Любой, кто занимался организацией массовых мероприятий, знает, что самое трудное – это организованное начало. Обязательно, кто-то из участников опоздает, кто-то перепутает время начала или место проведения, а кто-то, вообще, просто, постарается «соскочить». Когда всё начнется, то уже все пойдет по плану или не по плану. Но, претензии уже не принимаются.

Поэтому, с древних времен, перед началом любого, мало-мальски серьёзного боя или сражения, чтобы участники и зрители, прибывшие первыми, не заскучали и не сорвали, своими необдуманными действиями, сценарий эпохального события, обязательно выделяется группа аниматоров «для разогрева» аудитории.

Обычно для этого используют поединщиков. Некоторые из них становятся всемирно известными. Кто не знает имен Давида и Голиафа? А кто помнит, кто, с кем и когда там сражался, и кто победил?

Эти легкомысленные мысли приходили в голову к Икаму, когда он осматривал поле предстоящего сражения. Огромное ромейское войско, медленно продавливаясь через узкую горловину каменного моста, пролегшего через ущелье Вади Руккад, расползалось в разные стороны постепенно заполняя все пространство слева от ущелья Вади Аллан, вправо – на такое же расстояние. Полоса, заполненная Ромейскими воинами, по фронту достигала почти восемь километров. Строй Ромейской армии напоминал силуэт орла. В центре угадывался корпус хищной птицы и выдвинутая вперед её голова. Птица словно раскинула свои широкие крылья, готовясь заключить в свои смертельные объятия любого, кто посмеет встать у неё на пути.

Наш герой с беспокойством отмечал, что численность арабских отрядов, почти вдвое меньше армии, которую вывели в поле Ромейские военачальники. Обычно, любой солдат перед боем всем своим существом чувствует причастность, к происходящему на поле боя. Он понимает, что его жизнь и его будущее зависит от исхода сражения.

Наш герой, игрой случая, оказавшийся втянутым в это событие, хоть и понимал, что все его знакомые находятся на этой стороне, все-таки, ощущал себя, в роли фронтового корреспондента, освещающего ход чужой войны. А у военного корреспондента на любой войне самая главная задача – «под пули и осколки себя не подставлять».

Икам уже не сомневался, что находится на другой планете или в другом мире, где история протекает по-другому, и, поэтому к истории его родной Земли, всё происходящее здесь, никакого отношения не имеет. Очевидно же – это был другой мир.

Мир, где весь Ближний Восток говорит на одном языке. Где арабы не знают букв арабского алфавита, где всё ещё не написана Священная Книга – Коран, но уже идет Священная война за торжество Ислама. Где у арабов нет арабских скакунов и кривых сабель. Где арабы молятся всем богам и могут быть и христианами, и иудеями, и мусульманами. Где христиане не носят крестов, и не умеют креститься, но, где каждая деревня верит в Христа по-своему. Где арабы служат и ромеям, и персам, и воюют за деньги друг с другом. Где мусульмане не носят на зелёных знаменах полумесяца.

Где Византийцы не знают, что они византийцы и считают себя римлянами, но называют себя по-гречески Ромеями. Где они хоть и говорят по-гречески, но пишут законы по латыни. Где они разучились воевать в пешем строю и на поле боя, теперь, исход сражений решают конные рыцари.

После этого объяснения, вы простите нашего героя за то, что он, не боясь изменить естественный ход истории, решил принять самое активное участие в этом приключении, не думая о последствиях. В конце – концов это его жизнь, и для него нет ничего важнее, чем найти свою Ирину и вернуться к себе домой.

Поправив свое снаряжение, проверив оружие и осмотрев коня, Икам решил терпеливо дождаться окончания этого грандиозного шоу. Надо сказать, что время, для этой постановки на открытом воздухе, было выбрано явно неудачно. Солнце светило невыносимо жарко. На небе не было ни облачка. Выгоревшая трава покрывала склоны холмов желтым колючим ковром. Душный ветер гнал пыльную поземку.

Даже их неприхотливые лошади, в такую жару быстро выбивались из сил, морды их покрывались пеной. Чтобы не потерять лошадей, приходилось забыть о рыси и передвигаться на них больше шагом. Только верблюды чувствовали себя привычно в такую погоду. Невозмутимо пережевывая свою жвачку, они, снисходительно и, слегка насмешливо, поглядывали на суетящихся вокруг них двуногих, которые их собрали и уложили, под присмотром женщин, на склонах холмов, противоположных к противнику.

Отряды арабских воинов спускались с мест стоянки и строились для боя. Нужно было признаться, что, за время, прошедшее с тех пор, как наш герой познакомился с арабскими воинами впервые, их внешний вид претерпел сильные изменения. Воины, идущие на бой, мало напоминали тех оборванцев, с которыми Икам встретился в начале своего путешествия. Усилиями их племенных вождей, выполняющих строгие указы, их непреклонного Калифа Умара, каждый воин уже имел броню и хорошее вооружение. У каждого были лук и стрелы. Все воины входили в состав родовых дружин и готовились сражаться под руководством своих вождей, с которыми их связывала клятва верности. Многие из них являлись родственниками и прибыли сюда прямо от родных очагов, чтобы вернуться к землякам с победой, добычей и славой. А если вернуться им будет не суждено, то все их родные будут завидовать им, зная, что их души уже попали в рай и останутся там навсегда. В повседневной жизни различие в вере не мешало воинам одного отряда молиться, жить и сражаться вместе. Совместная походная жизнь сдружила их и превратила их отряды в настоящие дружины, впаянные общим делом и общей целью. Это было настоящее мужское братство, идущее в бой под одним боевым стягом – райя. Служить за деньги к арабам шли люди, которых жизнь заставила сделать войну своей профессией. Их не страшили схватки. Служба мусульманам была выгодной. Добыча делилась честно. А если вдруг не повезет и придется ждать смерти от ран, то все знали, что христианам и иудеям достаточно произнести заветные слова: «Свидетельствую, что нету Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад – Пророк его», как они становились мусульманами и после смерти сразу отправятся в Рай.