Текст книги "Амир Икам"

Переменив тему разговора, Икам показал хозяину рисунок Ирины и спросил, не видел ли, кто-нибудь в этих краях этой женщины?

Услышав о женщине, хозяин мотеля оживился и предложил Икаму, всего за пол драхмы женщину на ночь, а за пять – был готов предложить, для продажи на выбор из целой дюжины кандидаток. Похоже, что выбор женщин, для продажи посетителям, здесь был значительно богаче, чем выбор мулов.

Обескураженный отказом, хозяин предложил, наконец, отведать варево, приготовленное для гостя в закопчённом котелке. Варево напоминало комбинацию овощного рагу с перловой кашей, приправленной кусочками мяса. Было похоже, что для трапезы нашего героя хозяин разогрел остатки вчерашнего ужина, добавив в него воды. Это изысканное блюдо было предложено в глубокой глиняной миске. На плоской тарелке был также подан ворох зелёного лука и чеснока. Роскошь трапезы подчеркивала солонка с солью, поставленная на кожаный диск, лежащий на глиняном помосте под навесом и заменявший скатерть. Если учесть, поданные ранее, финики с хлебом и вино с водой, то приходилось признать, что гостей здесь угощали на славу. И даже отсутствие столовых приборов не могло обескуражить нашего бывалого путешественника. Ловко используя кусочки хлеба и собственные пальцы, он быстро расправился с предложенной едой. Удивлённо обеспокоенные взгляды хозяина, насторожили его и подтолкнули к решению, больше здесь не задерживаться.

Узнав об уходе гостя, гостеприимный хозяин, с явным облегчением, деланно посетовал, что не смог помочь подобрать ему достойный транспорт. Еще раз убедившись, что наш путешественник не нуждается в хорошей женщине, трактирщик, словно вспомнив что-то, указал на тёмный силуэт деревни, виднеющийся на противоположных склонах холмов, окружающих долину. С подкупающей уверенностью, он заявил, что его женщину нужно искать только там. И если его дорогой гость поторопится, то до захода солнца, сможет уже быть в деревне. Хозяин даже сказал, как называется эта деревня, хотя Икам даже не потрудился запомнить это название. Он, почему-то, проникся доверием к словам хозяина постоялого двора и широким шагом направился в указанном направлении.

Пересекая долину, наш неутомимый путешественник понял, что двигаться по ней можно только по проторенным дорогам. Всю долину в разных направлениях пересекали довольно глубокие овраги, заросшие колючим кустарником. Всякая попытка сократить путь, приводила к крутым склонам очередного оврага, и принуждала снова возвращаться на прежнюю дорогу. Руководствуясь полученным опытом, наш герой резво двинулся по тропе-дороге, петляющей по долине. Когда солнце начало клониться к закату, за поворотом уже показались дома окраины деревни.

Подойдя ближе, Икам понял, что деревня давно уже является нежилой. Она встретила его гнетущей тишиной запустения. Только зловещие крики каких-то птиц, доносились из-за её стен. Приближающаяся ночь, заставила задуматься о ночлеге. Размышляя о возникшей ситуации, наш путешественник безбоязненно направился по нешироким улицам, намереваясь пересечь деревню и, по возможности, подобрать себе безопасное место для ночлега. В это же время он мучительно размышлял, почему его так негостеприимно встречают местные жители? Что он делает не так, как положено? В чем его ошибки в поведении?

Размышляя над этими вопросами, Икам пересек деревню и вышел на её окраину. Тут путь ему преградил овраг с отвесными стенами. Начавшиеся сумерки не помешали Икаму рассмотреть на дне оврага белеющие кости. Ругая себя последними словами, наш доверчивый герой догадался, что он уже недавно был здесь, только с другой стороны оврага, превращенного кем-то в массовое захоронение. Провести ночь вблизи с могильником, показалось ему слишком экстремальным приключением. Поэтому, наш путник торопливо двинулся в обратном направлении, дав себе слово потратить весь следующий день для того, чтобы вернуться на постоялый двор и, вместе с шутником-трактирщиком, посмеяться над его забавной шуткой. Идя по узким улочкам, он дал волю своей фантазии, и рисовал в своём воображении картины предстоящей встречи одну, кровожаднее другой.

Выйдя за стены мертвой деревни, в темноте он не стал долго выбирать себе место для ночлега и, разведя костер, расположился на ночь. Доев последние консервы и потратив последний пакетик кофе на ужин, положившись на пословицу «Утро вечера мудренее» и уверенный, что в этой безлюдной местности ему ничего не угрожает, наш, немного расстроенный знакомый, безмятежно уснул, завернувшись в плащ.

* * *

Пробуждение Икама было ужасным. Почувствовав чье-то прикосновение к себе, он попытался вскочить на ноги, но понял, что ноги у него спутаны веревкой. Упав на землю, он очутился под несколькими нападавшими, которые сноровисто вязали ему руки, сопя от напряжения. Отчаянное сопротивление оказалось безрезультатным, и вскоре, наш герой оказался стоящим на коленях, со связанными руками и ногами за спиной, так, что пятки касались ладоней.

Кипя от злости, наш герой сгорал от стыда, за своё беспомощное положение, в которое он попал из-за своей глупой беспечности. Но, чтобы не доставлять своим врагам радости, он, всеми силами, пытался сохранять нарочито спокойное выражение лица.

Не имея возможности двигаться, он осмотрелся по сторонам. Начавшийся рассвет помог ему разглядеть напавших на него. По его оценке, их было около десятка. Одеты они были в грязные полотняные рубища, подпоясанные веревками. Длинные, спутанные, черные волосы придавали им живописный, хотя и, несколько, диковатый вид. Было видно, что их лица не знакомы с бритвой. У молодых парней, а таких было большинство, на лице была, только начавшаяся пробиваться, растительность в виде небольших кучерявых бородок и небольших усов. У мужчин постарше густые бороды носили следы ухода большими овечьими ножницами. Обуты они были в сандалии всех видов: от самых легких и простых до тяжелых, подбитых железом, похожих на армейские римские «калиги». Все были вооружены разнокалиберными мечами и кинжалами, копьями и дротиками, разной длины. У многих были колчаны с луками и стрелами. Неподалёку были видны оседланные приземистые кони и одногорбые верблюды. Не обращая внимание на пленника, разбойники, вытряхнув из мешка его нехитрое имущество, громко переговариваясь, радостно делили между собой свою добычу. Вскоре перед ним появился, судя по всему, главарь этой банды. Крепкий, стройный мужчина лет тридцати, с аккуратно подстриженной бородкой, он излучал уверенность в себе и привычку повелевать. Его длинные волосы выбивались из-под полукруглого шлема, обвязанного черной тряпкой. На нем был пластинчатый доспех, надетый поверх кольчуги.

– Ну, что, ромей, можешь сообщить мне, что-нибудь интересное? Или сразу помолишься перед смертью?

– Не о чем, мне с тобой разговаривать.

Икам старательно подбирал слова. Из разговоров захвативших его воинов, он понял, что может говорить с ними на одном языке, отметив различия в двух родственных диалектах языка, на котором они общались. Его охватило безразличие к собственной судьбе. Он начал готовиться к смерти, надеясь, что обойдется без пыток.

Внимательно посмотрев в лицо Икаму светлыми, холодными глазами, главарь, усмехнувшись, бросил:

– Тогда, не будем терять, зря время. Молись в последний раз, ромей.

И тут наш знакомый понял, что несмотря на всю трагичность ситуации, он оказался в ещё более щекотливом положении, чем могло показаться. Он, со всей очевидностью осознал, что не умеет молиться и не знает ни одной молитвы до конца. Да и не задумывался он, никогда о вере. Его классическое атеистическое образование, уже однажды сыграло с ним злую шутку во время его последнего путешествия, когда он наломал дров, не разобравшись в ситуации, в которой оказался. Теперь, прощаясь с жизнью, ему пришлось срочно решать вопрос о его религиозной принадлежности. В душе он, по-прежнему, считал себя атеистом. Но, в падающем самолёте, как известно, атеистов нет. И сейчас ему нужно было, срочно определиться с выбором. Его слишком тесное знакомство с древнееврейской историей, не позволяло ему, честно назвать себя иудеем. Ни одной христианской молитвы на языке, понятном разбойникам, он не знал и даже не слышал никогда. А ему хотелось бы, чтобы они слышали и поняли, что он именно молится, а не молит о пощаде.

И тут ему на помощь пришла особенность его памяти, вспоминать, извлекая из своих хранилищ, казалось бы, давно забытые слова, вещи и факты. Он тут вспомнил своего деда.

Родившийся в последний год девятнадцатого века, дед получил образование в «начальной туземной мусульманской школе» одного из городов Туркестана. Полученных там знаний, ему с лихвой хватило, чтобы до конца своих дней, уметь читать молитвы, написанные на арабском языке. По этой причине, знакомые и соседи, всегда были рады видеть его почётным гостем на любом семейном торжестве. Дед, как и его слушатели, не мог говорить и не понимал ни слова по-арабски. Но это никогда не мешало ему, произносить слова молитвы «на языке Пророка». Икам словно услышал негромкий голос, нараспев читающий слова, обращенные к Богу. Только сейчас, сопоставив услышанное со своими знаниями, Икам вдруг осознал, что он понимает эти слова и знает, о чем идет речь. Поблагодарив в душе деда за помощь, наш герой решил уйти из жизни достойно. Нисколько не заботясь о том, что подумают о нем присутствующие, он внимательно посмотрел на небо. Знаний, полученных в школе, хватило на то, чтобы определить направление на юго-запад, где и должна была находиться в настоящее время, Мекка, священный город для мусульман и, значит, и для его деда.

Повернувшись лицом в эту сторону, Икам закрыл глаза и громко произнес

– Аллах акбар!

Затем нараспев, копируя слова и произношение своего любимого деда, наш герой старательно произнес слова единственной молитвы, которую смог вспомнить в этот миг. Открыв глаза, он спокойно произнёс

– Повторять не стану, чтобы вы не подумали, что я тяну время. Я готов. Аллах акбар!

Следя за тем, чтобы не дрогнуло лицо, он посмотрел на небо и почувствовал, как за спиной к нему кто-то подошел и склонился над ним.

Глава вторая.

– Ну, чего же ты, брат, сразу не сказал, что ты свой?

Удавленный Икам почувствовал, что ему развязывают руки и ноги. Видимо веревка здесь имела слишком большую ценность, чтобы просто разрезать её ножом. Время, которое его рачительный освободитель затратил на то, чтобы окончательно избавить от пут нашего героя, понадобилось тому для того, чтобы прийти в себя. Отношение же, окружающих бандитов к недавнему пленнику, изменилось с безразлично-враждебного на восторженно-приветливое.

Вожак, стоя перед поднявшимся Икамом вопросительно произнес

– Так ты мусульманин? Нету Бога…

– Свидетельствую, что нету Бога, кроме Аллаха и Мухаммад Пророк его, – закончил, знакомую с детства, фразу наш изумлённый герой.

Довольный воин раскрыл перед собой ладонь. Рука нашего друга, заученно прореагировала на этот, знакомый ему с детства жест. Не успел он сообразить, как его ладонь сверху хлопнула по раскрытой ладони собеседника. К удивлению, тот, словно только этого и ждал. Он обнял Икама и похлопал его ладонью по спине.

– Я Даррар ибн аль-Азвар, командир этого славного отряда шахидов. Трактирщик, сказал нам, что в долине бродит лазутчик ромеев, прикидывающийся дезертиром. Он заметил, что этот закоренелый еретик, даже не стал молиться перед едой. Теперь я понимаю, почему ты так себя вел. Надеюсь, ты объяснишь мне, почему у тебя такой странный вид, брат? И как твоё имя?

От дальнейших немедленных расспросов нашего изумленного путешественника, спасло только желание всех воинов отряда, поприветствовать своего нового товарища. Каждый посчитал своим долгом, подойти к Икаму и, хлопнув по подставленной ладони, назвать себя и обнять его.

Первый подошедший, встал рядом с нашим героем и раскрыв его мешок, стал складывать в него все вещи, которые его новые знакомые поспешили вернуть их владельцу.

После окончания знакомства, Даррар ибн аль-Азвар. пригласил Икама к продолжению разговора.

– Я Икам. А имя моего отца вам ничего не скажет.

– Значит: Икам ибн Абихи, как говорят у нас, «сын своего отца». Хорошее имя. Только не очень известное. Что ты здесь делаешь?

Этого времени хватило, нашему разведчику, чтобы придумать для себя историю. Почему-то, до этого времени, он не составил себе, убедительной версии объяснения, своего появления в этих местах. Поэтому Вы, мой уважаемый читатель, сами сможете оценить находчивость нашего героя, проявленную им при озвучивании своей легенды. А обнаруженные шероховатости в её изложении, Вы снисходительно спишите на некоторую торопливость при её создании.

– Мой дом далеко отсюда. Мой отец вернулся в наши края после своего долгого отсутствия, лет семь тому назад. Когда мне исполнилось двадцать пять лет, он открыл мне тайну нашей семьи. Он сказал, что является тайным воином Ислама и выполняет в наших краях, секретное поручение, данное ему одним очень Важным человеком. Тот человек так Велик, что даже знание его имени, таит в себе смертельную опасность. Я не могу назвать его непосвященным. Мой отец приказал мне принять Ислам и всю мою жизнь готовил меня, как воина. Он сказал, что для того, чтобы быть тайным воином Ислама, я слишком глуп и ленив, но он высказал надежду, что когда-нибудь, я смогу выполнить порученное мне дело и, может быть, Аллах смилуется надо мной и сделает меня шахидом. Все свои тайные знания он передал моему старшему брату, который и продолжил его дело. Имя моего отца, под которым его знали соседи – ненастоящее. А его настоящее имя, мне знать не положено. Я воин, и не могу ставить под угрозу дело моего отца. Пять лет назад, умер тот Великий человек, который поручил моему отцу тайное дело. Мой отец с моим старшим братом, продолжили порученное ему дело. И недавно отец дал мне поручение, которое должно помочь мне стать шахидом. Но, если я не выполню это дело, то врата рая навсегда закроются передо мной. Мне было приказано найти женщину, изображенную здесь. Это всё, что я могу сообщить тебе о себе.

С этими словами Икам открыл мешок и стал искать портрет Ирины. Поняв, что там его нет он, лихорадочно перерыл весь мешок и не найдя заветную пластину, замер в раздумье, где она может быть?

– Ты что-то потерял, брат? Может быть – это?

В руках у Даррара тускло блеснула медная пластинка с портретом Ирины. Облегчённо вздохнув, Икам протянул руку к ней. Даррар перевернув пластину, постучал по тыльной стороне пластины, на которой арабской вязью были написаны слова двух молитв: «Открывающая книгу» и «Искренность». Листок с этими молитвами, много лет назад, дед Икама пронёс с собой через всю войну. Как-то, он подарил эту реликвию своему внуку. Зная, что забрать её с собой в путешествие не получится, в память о деде, Икам, составляя список необходимых ему вещей, попросил специалистов, готовивших его в путь, скопировать и нанести эту вязь на тыльную сторону футляра с портретом Ирины, рассчитывая, что это принесет ему удачу.

– Ты можешь объяснить, что это?

Решив, что его проверяют, наш герой, пожав плечами, спокойно произнёс

– Уважаемый, все знают, что это слова молитвы. Точнее двух – «Открывающей книгу» и «Искренность».

– А на каком языке написаны эти молитвы?

– На арабском, конечно.

– А почему здесь такое странное письмо? Я такого никогда не видел.

Слова Даррара, заставили Икама насторожиться. Что же это за арабы, которые не знают, как выглядит арабское письмо? Взвешивая каждое слово, наш герой промолвил:

– Уважаемый, таким письмом записан весь Коран, священная книга мусульман. Чтобы убедиться в этом, достаточно просто раскрыть его на любой странице.

Что-то, в лице Даррара, заставило нашего героя еще больше напрячься и с осторожностью относиться к каждому следующему произнесенному слову.

– Ты хочешь сказать, что сам видел Коран, священный свиток, в котором таким письмом были записаны все откровения нашего Пророка (да будет над ним благословение Аллаха)?

Икаму пришлось сказать правду, что сам он Коран не видел и никогда его не читал, потому, что не умеет читать по-арабски. Но, уверен, что Коран существует. Боясь сказать лишнее, тут он замолчал. Икам говорил правду. Действительно в их доме никогда не было Священной книги мусульман. Во время его юности, достать Коран было так же трудно, как и «Майн Кампф».

Даррар задумчиво произнёс

– Я слышал, что у некоторых сподвижников Пророка есть записанные все его откровения. Но, уверен, что записаны они обычным письмом, каким пишут арабы. Я знаю, что многие сподвижники-Мухаджиры и спутники-Ансары знают и помнят слова нашего Пророка наизусть. Но, никогда не видел записи всех Сур, собранными вместе в один свиток. И я не уверен, что такой список существует. Да и как их записать, если никто не помнит точно, в какой последовательности приходили откровения к нашему Пророку. Ты, наверное, все перепутал? Не зря же твой отец считал, что ты можешь, быть только воином. Не обижайся, но это не арабские буквы. Таких просто нет. Как и нет Корана, то есть свитка, в котором были бы записаны все Священные Суры Откровений, посланных нашему Пророку. Как величавшую реликвию, Сподвижники Пророка (да будет доволен им Аллах) хранят его отдельные откровения-Суры, записанные писцами. А если бы, кто-нибудь смог бы собрать и записать их все вместе, то цена такой книги превысила бы все сокровища мира. Но тогда, такой свиток должна была бы храниться только у Преемника Пророка-Калифа.

– Значит, я все перепутал, уважаемый. Прости меня, за это.

– Хотя, может быть, твой отец записывал молитвы, каким-нибудь секретным письмом тайных воинов Ислама? Если он жил среди многобожцев, то ничего удивительного нет в том, что ему приходилось таиться. Береги эту вещь, брат. Даже если на ней написано, только одно имя Аллаха, это делает её ценнее жизни!

С этими словами Даррар передал Икаму пластину с портретом. Икам, обрадованный обретением вновь дорогой ему вещи, не задумываясь о том, как это выглядит со стороны, поцеловал её и раскрыв, показал портрет собеседнику. Тот и не подозревавший о наличии скрытого внутри изображения, с интересом, рассмотрел портрет и сказал:

– Трудно тебе будет найти эту женщину. Тот, в чьи руки она попала, хранит её, как истинное сокровище. Ты даже не сможешь увидеть её, не то, чтобы заговорить с ней. Поспрашивай старух-свах или старух сводниц. А лучше, пусти через них слух о больших деньгах, которые ты готов заплатить о сведения об этой женщине. Хотя не знаю, сможет ли это помочь тебе в этом деле. Но, воля отца священна. И, если на то, будет воля Аллаха, то ты сможешь её исполнить. То, что ты рассказал, похоже на сказку. Но, я в жизни встречал еще более удивительные вещи. А пока тебе придётся поехать с нами. Наш полководец Халид ибн аль-Валид, приказал всем воинам ислама, находящихся в Сирии, срочно прибыть к Димашку. Есть сведения, что Император Рума собрал снова свою нечестивую армию и готовится к новой войне с правоверными. Мой отряд, в составе передовых частей, ищет банды Ромеев и их союзников, которые могут помешать нашим воинам в их пути на Димашк. Если ты пойдешь с нами, то я обещаю тебе в каждом городке, который попадется нам на пути, мы будем искать твою женщину. Под Димашком, ты встретишься с Нашим Амиром Халидом ибн аль-Валидом, я расскажу ему о тебе, и он решит твою судьбу. Это великий человек. Он является племянником Аминат, матери нашего Пророка, мир ему и благословение Аллаха. Постарайся, понравиться ему. Он строг, но справедлив. И он любит хороших воинов. А у тебя будет возможность доказать, что твой отец не зря потратил время, обучая тебя воинскому делу. Сейчас мы осмотрим эту деревню, и если здесь никого нет кроме тебя, то пойдем дальше.

– Вчера вечером я прошел эту деревню до конца. С той стороны находится большой овраг, полный человеческих костей. Это – мертвая деревня или деревня Мертвых, как тебе больше нравится. Кажется, её жители погибли от какой-то болезни. Не нужно всему отряду заходить в неё. Пошли кого-нибудь одного, кому доверяешь и, кого не жалко. Когда он вернется, пусто едет отдельно от отряда и если вдруг заболеет, то пусть остается и вручит свою жизнь Аллаху. Быть может, Аллах засчитает ему его смерть, как смерть шахида.

– А, как же ты?

– Я уже был в таких деревнях, где трупы лежали на дороге и некому было их хоронить. Аллах дал мне дар не болеть. Хотя, ты прав. От меня болезнь может передаться и твоим воинам, но ты не можешь винить меня в том, что я нахожусь среди вас. Вы сами нашли меня.

Как Вы уже могли догадаться, мой читатель, Икам рассчитывал больше на чудодейственную силу прививок, которыми доктора, напичкали его перед тем, как послать в путешествие. Но эти скучные подробности он решил опустить, чтобы не смущать неподготовленных слушателей.

– Ты даешь слово, что не видел никого в деревне?

– Я сказал то, что сказал. Если не веришь мне – проверь. Но, если мы принесем воинам под Димашк, какую-нибудь заразу из этой деревни, то не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Не обижайся, брат. Конечно же, я верю тебе. Пока ты не найдешь себе коня, с тобой будет делить своего верблюда Анвар Йемени.

Молодой воин, услышав своё имя, приветливо улыбнулся Икаму и кивком головы позвал его за собой. Даррар, повысив голос, чтобы его слова были слышны всем, произнес

– Всем по местам! Выступаем немедленно.

Услышав команду, все воины сноровисто бросились к своим коням и верблюдам. Было заметно, что их вождю не приходится, повторять свои слова дважды.

* * *

В отряде на дюжину воинов приходилось десяток лошадей, десяток одногорбых верблюдов и несколько мулов. Икаму впервые предстояло, испытать верблюда, как транспортное средство. У себя на родине, Икам видел, и то издалека, лишь двугорбых верблюдов, так называемых «Бактрианов». Одногорбых «Дромедаров» ему встречать не приходилось Его близкое знакомство с этими животными, ограничивалось прежде короткой встречей с ними на охоте, где один удачный выстрел из лука принес ему, в качестве приза, перстень, который, в свою очередь, чуть не стоил ему жизни. (См. книгу «Икам. Невыполненное задание»).

Увидев, как погонщики ловко вскарабкиваются на своих верблюдов, наш бесстрашный путешественник отказался от предложения своего нового знакомого Анвара, опустить верблюда на колени, для удобной посадки в седло. Первая попытка оказалась удачной, и Икам, под одобрительным взглядом своего напарника, взгромоздился в высокое седло, на горбу верблюда. Анвар, поднявшись на верблюда, с вежливой улыбкой, деликатно отодвинул нашего героя назад и оказался между шеей верблюда и своим пассажиром.

Даррар, придирчиво осмотрев свой отряд, взмахнув рукой, дал сигнал, и колонна, вытянувшись цепочкой, резво двинулась за ним.

Верблюды двигались широким шагом, значительно быстрее самого резвого пешехода. Икам получил возможность осмотреться и получше изучить отряд своих новых спутников. Непривычно высокая посадка и качка, уменьшали удовольствие от поездки на «корабле пустыни». Но, приходилось признать, что это было гораздо быстрее и, значит, лучше, чем идти пешком.

Наш герой смог рассмотреть седло, на котором ему предстояло совершить не один переход по дорогам этого мира. Верблюжье седло представляло собой две перевернутые буквы «Y», соединенные в своей раздвоенной части двумя параллельными досками, служащими опорой для ног. Ножки этих букв, повёрнутые вверх, являлись луками седла. Уложенное на попону, седло имело достаточно места и для двоих человек – погонщика н пассажира.

Построение колонны отряда позволяло попытаться понять его состав.

Основу отряда и его главную силу, явно составляли Даррар и еще два конных воина. Все трое были одеты в длинные полотняные рубахи и короткие штаны. На голове у них была намотаны неширокие полоски ткани, не дающие длинным волосам, закрывать глаза. У Даррара повязка была черного цвета, а у его соратников – желтого.

Короткие мечи висели на перевязях через плечо. За спиной разместились небольшие круглые щиты и колчаны со стрелами. Луки, со снятыми тетивами, висели в цилиндрических колчанах на поясе. Комплект дополнялся топориками, железными дубинками-булавами, кинжалами и копьями. Каждый из троих конников, вел за собой запасного оседланного коня, к седлу которого был приторочен кожаный мешок, по-видимому, с доспехами.

Вторую группу составляли четыре воина, движущихся на верблюдах. Их вооружение, было примерно таким же, как у ударного отряда, хотя и смотрелось явно попроще. За своими верблюдами воины вели оседланных лошадей, видимо, сохраняя им силы, на случай боя.

И третью группу составляли пять легко вооруженных воинов, сидящих на верблюдах. Вооружены они были луками в рост человека, копьями и короткими мечами на веревочных перевязях через плечо. За спиной и на поясах, у всех у них висели круглые щиты и колчаны со стрелами.

Кроме верблюда, на котором ехал Икам и его спутник, на других верблюдах сидели только по одному воину. Но, помимо седоков, на спинах верблюдов разместились вьюки с поклажей. Мулы, привязанные к верблюдам, тоже несли свою ношу.

Приходилось признать, что отряд, необременённый поклажей, легко двигался по дороге, приноравливаясь к широкому шагу дромедаров, со скоростью не менее десяти километров в час.

Икам причислил сопровождающего его воина к третьей группе легковооруженных воинов. У него не было никакого защитного вооружения. Видимо, он еще не успел разжиться хорошим оружием и доспехами. Их верблюд двигался во главе третьей группы, то ли возглавляя обоз, то ли находясь в центре конвоя.

Осмотревшись и ознакомившись с обстановкой, Икам, решил побеседовав со своим провожатым, чтобы пополнить свои знания о мире, в который он попал. Анвар оказался словоохотливым собеседником, охотно рассказывающем обо всем, что знал и видел в своей жизни.

Рассказчик охотно рассказал, что, только прибыв в армию, смог досыта есть и пить вволю. Он вспомнил, как вся семья собирала его в поход. Тут, словно вспомнив что-то, он предложил Икаму половину сухой лепешки и горсть сушеных фиников. Наш герой не стал привередничать и охотно начал подкрепляться, поглядывая свысока на окружающие пейзажи.

Из рассказов своего словоохотливого спутника, Икам узнал, что по словам его деда, в былые времена, все мужчины в деревнях всего побережья Острова, ходили с караванами на север. Купцы охотно нанимали их для охраны караванов и погонщиками. За полгода они успевали, дойти до городов на севере и вернуться домой с хорошими деньгами. Этого хватало, чтобы их родные, оставшиеся дома, не знали голода и бедности.

Но, потом персы захватили все южное побережье Острова Арабов (Анвар, так и сказал; «Острова Арабов», но наш пытливый исследователь переспрашивать поостерегся, хотя и отметил для себя, что нужно обязательно будет узнать, с каких это пор, арабы стали жить на островах или острове?)

Основавшись на побережье, персы приказали всем торговым караванам, выбирать дороги только через другой остров на востоке. Когда торговые пути пролегли по северу Острова, то жители его южного побережья были обречены на голод и прозябание. И выхода из этой черной полосы не было никакой. Купцы, давали людям деньги в долг, под проценты и богатели, а все остальные разорялись и нищали. Выросло целое поколение, которое не знало, как прокормить, свои семьи и которое, от отчаяния, было готово на всё.

Когда пронесся слух, что Император Рума, снова отвоевал северные земли и персы стали уходить из северных провинций, все рассчитывали, что может быть удастся повернуть жизнь к лучшему.

Поэтому, когда стало известно, что в оазисе Ясриб, северные арабские шейхи вербуют воинов для завоевания земель на севере, из городков с побережья потянулись стайки молодых парней, чувствующие себя чужими и лишними у себя дома.

В Ясрибе у прибывших не требовали отчета, кем они были дома, насара или яхуди. Чтобы вступить в воинский отряд и получить оружие, нужно было принести присягу Преемнику Пророка североарабского племени Курайши. Потом рекруты узнавали, что новобранцы, принявшие ислам, сразу начинали пользоваться дополнительными льготами, при разделе добычи. Так, им была положена доля из трофеев, взятых при захвате городов. Оружие, доспехи и все имущество, врагов убитых в бою, доставалось победителю, если он был мусульманином, и его командиру, если победу одержал воин из насара или яхуди. И главное – стало известно, что воины-мусульмане, павшие в бою с неверными, своею смертью искупали все свои грехи, и их души прямиком отправлялись в рай!

Но если, кто-то колебался менять веру, то и тогда их включали в состав воинских отрядов, как ахабишей (по-арабски «воинов за плату»), при принятии обычной клятвы верности своему военному вождю. В этом случае воины получали жалование и имели право на долю в добыче, которую определял их амир. Но, им предстояло ещё вернуть из захваченной добычи, своему нанимателю стоимость оружия и верблюда

Стоит ли удивляться, что многие рекруты, вступающие в армию, принимали ислам и подтверждали, свою готовность, беспрекословно выполнять Божью волю, переданную им через Приемника Пророка.

Для этого, глядя в глаза своему вождю, воин торжественно произносил клятву:

– Подтверждаю, что нету Бога, кроме Аллаха и, что Мухаммед – Пророк его!

Любой договор или сделка в арабском мире подтверждается хлопком раскрытых ладоней. Ладони касаются, договор-присяга заключены.

Анвар с гордостью рассказал, что он всего полгода, как прибыл в действующую армию, но уже служит мукатилом – «бойцом» в знаменитом отряде мубаризунов-поединщиков, самого мухаджира Даррара ибн аль-Азвара Курайши! Правда, пока только в составе пеших лучников, но он надеется уже скоро, вернуть своему командиру стоимость выданного ему оружия и верблюда. Вернув долг, он и сам сможет получать положенную ему долю добычи, разбогатеет и станет поединщиком. Знающие люди рассказывают, что доспехи поединщика перса или ромея стоят, как целая финиковая роща! И тогда он сможет вернуться домой, возьмет себе хорошую жену и его родители, забудут о голоде.

Икам поддерживал разговор, направляя его репликами в нужное русло, и отмечая для себя незнакомые слова, значение которых ему предстоит уточнить. Опыт подсказывал ему, что нельзя сразу задавать вопросы собеседнику напрямую, с просьбой объяснить значение слов. Так можно спросить о таких вещах, не знать которые может только явный чужак, а значит, явный или скрытый враг.

Но, всё-таки, наш герой не смог удержаться, чтобы не спросить, почему отряд в походе, не выделил никакого охранения?