Текст книги "Ложный след. Шпионская сага. Книга 2"

Глава 16

Лэнгли

Штаб-квартира ЦРУ

Кабинет адмирала Кея

27 января 2005 г., 20:00

– Какая приятная неожиданность! Рад уважаемому гостю, рад необычайно! – Кей округлил ясные голубые глаза, выражение которых должно было засвидетельствовать искреннее оживление.

«Однообразен ты, как все американцы: в прошлый раз было то же самое, почти дословно. Когда же это было? А, неважно… Счет в мою пользу».

После «актерской» разминки встреча в глубоко упрятанном подземном бункере, как обычно, перешла в чисто деловое обсуждение.

– Думаю, ты владеешь достаточно полной информацией о двух последних провалах DЕA в Афганистане, – начал Рафи.

– Да, если в общих чертах, то вполне достаточно, – спокойно ответил Кей.

– Есть предположение, и небезосновательное, что причину обеих неудач стоит искать не среди людей, а среди железяк,

– Интересно, что это должно означать? – Адмирал саркастически улыбнулся, насторожив своей реакцией гостя, бывшего, ко всему прочему, очень даже неплохим психологом.

– Имею в виду гипотезу, связанную с существованием третьего варианта прибора-перехватчика.

– Предположим… – Спокойный ответ прозвучал подчеркнуто нейтрально и неопределенно. – Вы отрабатываете эту версию? А какое тебе, собственно, до этого дело? DЕA – наша спецслужба, и это наша обязанность о ней заботиться.

– Видишь ли, Ирвин, – Рафи перешел на более доверительный тон и назвал адмирала по имени, – это была твоя идея вернуть меня на службу, и по просьбе твоего президента мой премьер сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Я все время проверяю наши с вами связи, пытаясь понять, откуда может быть утечка. У нас в конторе зреет ощущение, что мы все время под «колпаком». Поэтому я отрабатываю несколько версий, но все они настолько деликатны, что не хотелось бы о них упоминать. Но то, что произошло в Афганистане, настораживает и направляет мысли в весьма определенное русло.

Рафи специально переборщил с описанием опасности, чтобы вызвать Кея на откровенность.

– Это ты напрасно… – Кей вскинул брови. – Если не позволять себе откровенно говорить на щекотливые темы, то какие же мы тогда союзники?

– Ну, хорошо… – Рафи несколько замялся. – Видишь ли… Скажи, ты вообще хорошо знаком с этим делом? – Кей утвердительно кивнул в ответ. – Так вот, есть предположение, что поставщик разведданных Мухаммеда работает также и на вас. Вернее, предположение, что кто-то из ваших сотрудников сдал информацию. – Рафи снова блефовал, и снова в абсолютно благородных целях. – В случае подтверждения такого хода событий можно было бы переложить ответственность за произошедшее на твоих людей. Скажем, я не имею в виду направленную санкционированную деятельность, но ведь кто-то из агентов может вести двойную игру?

Это прозвучало чересчур жестко, но другого способа разговорить Кея Рафи не видел. После услышанного от Гардина он тоже стал смотреть на проблему совсем другими глазами, но подтвердить существование «электронной куклы» у противника в данной ситуации мог только Кей.

– Не хотелось бы разочаровывать дорогого гостя, но придется… Ты промахнулся. Наша служба непричастна к провалам коммандос. – Кей усмехнулся. – Хотя, как ты понимаешь, мы имеем представление о том, что там делается внутри.

Такой ответ сам по себе стал итогом выбранной Рафи тактики, и он решил продолжать давление:

– Скажи все-таки, что ты думаешь о версии существования третьей копии?

Адмирал на секунду задумался.

– В принципе, твое предположение может получить подтверждение.

– То есть?..

– Не исключено, что подобная штука имеется у русской внешней разведки, СВР.

– И мне только сейчас становится известно, что такое возможно?!

Обычно уравновешенный, Рафи не мог сдержаться – покраснев, он задохнулся от гнева.

– Ну не сердись…

Кей немного покрутил головой, словно разминая затекшие мышцы шеи; похоже, он прикидывал, что еще может рассказать.

– Во-первых, это все-таки предположение, а не утверждение, во-вторых, у нас не было срочной необходимости оповещать вас об этом.

– Как же не было? – у Рафи нарастало ощущение, что они перестали понимать друг друга. – Тебе не кажется, что даже легкое подозрение в этом направлении обязало бы ввести нас в курс дела?

– Если бы ваша сторона проявила заинтересованность, тогда и дело получило бы соответствующее развитие, но вы же предпочли провести собственный анализ и не задавали вопросов. Я читал выписку ответа на запрос в Моссад об «электронной кукле», когда мы проводили расследование после этого трагического инцидента. Вы уверяли, что такого аппарата ни у кого быть не может! И мне понятен ваш ответ на запрос.

– Да, но кому в голову могло прийти такое? Инициатива с вашей стороны в данном случае была более чем необходима.

– Я думаю, ты все же неправильно кое-что понимаешь.

Возникла неловкая пауза. Затянись она – могло бы возникнуть противоречие между дружескими отношениями и соперничеством коллег, но Кей нарушил молчание первым:

– С тех пор как появилось подозрение по поводу русского варианта, при передаче особо секретной информации учитывается все, что может быть, перехвачено их аппаратом. Если, конечно, он действительно имеется. Остальное пускай просматривают, в этом часть нашей вечной игры.

Он искоса поглядывал на Рафи, а тот постепенно приходил в себя после вспышки гнева – во всяком случае, краснота с его лица почти совсем спала.

– Должен сказать, что в раскрытии себя ради такой фигуры, как Мухаммед, есть какое-то преувеличение. Или же мы не знаем его истинной цены.

Рафи не стал тратить времени на эмоции.

– Я могу узнать, каковы обстоятельства создания третьей копии? – поинтересовался он.

– Да, конечно… В 2000-м году, когда первый образец поступил на вооружение, у нас открылся доступ к множеству очень чувствительной для русских информации. И не только для русских.

– А как же потепление? – наивно спросил Рафи. – Ведь холодная война вроде бы закончилась?

Будто не заметив реплики коллеги, Кей с улыбкой продолжал:

– Пользовались ею осторожно, но, как говорится, шила в мешке не утаишь. Они стали догадываться, почувствовали утечку. Ведь у них еще со времен Афганской войны на севере страны полно сотрудников СВР. Северный альянс, контролирующий почти пятую часть территории страны, находится под русским влиянием.

Постепенно сформировалась ситуация, при которой оказалось невозможным скрывать суть дела. Русские стали догадываться, что их средства связи под наблюдением, хотя обычные средства отслеживания не выявили ни прослушивания, ни перехватов. Кто ищет, тот всегда найдет – особенно русские с их настойчивостью. И было принято решение раскрыться. Как ты понимаешь, речь шла не о настоящем оголении, а о том лишь, чтобы, как у нас говорят, «заслать дурочку»: подставить им значительно упрощенный, примитивный вариант настоящего прибора.

Понимаешь, мы сознательно пришли к выводу о бессмысленности дальнейшего сокрытия от русских факта существования «куклы». Мы чувствовали: они нервничают, зная, что находятся под контролем, хотя сами пока ничего реального доказать не могут. Но мы же их знаем – спутник и полет Гагарина нас здорово образумили. Сегодня у них ничего нет, а завтра появится, причем в таком виде, что мало не покажется. Наши аналитики в один голос уверяют, что существование «куклы» – это временной перевес в пять-шесть лет. Всем будет лучше, если они займутся ею, и пускай себе модернизируют и приспосабливают для своих целей.

Рафи вопросительно посмотрел на Кея.

– Блефуешь?

– Совсем даже нет, наоборот, налаживаем сотрудничество, ведь политики призывают к этому. У нас же нет генетической ненависти к русским. Так, соперничаем, правда, бывает, что и по-крупному.

– Хорошо, в тактическом плане вы выигрываете – это очевидно, а стратегически, на мой взгляд, никаких преимуществ нет, одни вопросы. Мне это напоминает бумагу, которая у тебя на столе: пока пишешь – она твоя, стоит подписать – улетает, получая свою самостоятельную жизнь.

– Неплохо подмечено, но железо имеет отличие от бумаг. Смотри, как все красиво получается… не понравится – дашь знать. Идея такая: подбрасываем «куклу», микрокод главного процессора с трудом, но читается. На случай копирования – а без него, ясно, как божий день, не обойтись, – этот микрокод становится вирусом и отслеживает все изменения, происходящие в процессоре, в том числе водит новые данные, которыми его снабдят русские. Понимаешь? По прошествии, скажем, года-двух нужно будет войти в лабораторию и посмотреть, что там наш вирус насобирал. Таким образом информация попадает к нам, а мы без труда отслеживаем все изменения, произошедшие в изделии. Просто и эффективно. Что скажешь?

– Понимать-то понимаю, но, как говорят русские, гладко было на бумаге… Надеюсь, не в карман подбрасывать собираетесь?

– Об этом позже. Мы провели достаточно сложную операцию, направленную на сокрытие возможностей истинной «куклы» и введение наших визави в заблуждение в отношении уровня – подчеркиваю, уровня! – решения разных проблем. Военных, даже политических, экономических, научно-технических и других, чтобы побудить их к таким решениям и действиям, которые были бы выгодны для нас, дезинформирующей стороны. Это, пожалуй, звучит, как азбучная истина разведки, но дело-то было затеяно нешуточное, не грех и освежить память!

– С этим я, конечно, не могу не согласиться, но разработчики дезинформационных мероприятий должны обладать развитым воображением, их способность продумывать и осуществлять эффективный обман напрямую зависит от творческого потенциала личности, создающей легенду. Этому нужно учиться у Ганса фон Альвенслебена с его визуализацией.

– Значит, мы думаем в одну сторону.

– Знаешь, я всегда учил своих людей и требовал от них досконально знать задачу по дезинформации, вплоть до каждого задействованного компонента. У каждого своя зона ответственности, и каждый знает концепцию оправданного риска в рамках собственной инициативы. Контрразведчик должен заботиться о конфиденциальности и внезапности операции. Я требовал учитывать возможности разведывательной системы противника и его предприятий, а также способы передачи информации, методику ее обработки, и наконец, задействовать психологические и культурно-социальные факторы, которые оказывают решающее влияние на принятие дезинформации.

– Хорошо учил. Нужно подумать, не отправить ли тебя в Лэнгли преподавать.

Вот такой скучный диалог состоялся между коллегами, много лет знающими друг друга.

– Ну да, а для начала не мешало бы проинформировать о некоторых замечательных возможностях вашей новой и такой вожделенной «куклы». Может, в моей многострадальной стране что-то да пригодится.

– Знаешь, о том, что я сейчас скажу, знаю только я, а теперь и ты. Во всех твоих упреках есть одна правда, которая и меня гложет, – мы ведем себя по отношению к вам как старший брат. Мы хотим, чтобы младший брат знал то-то, делал так-то. Это в корне неправильно и несправедливо. Вы моложе, умнее, и самое главное, полигоном для проверки всего нового служит ваше повседневное окружение и каждодневная борьба за существование государства. Узнай президент или конгресс о моих сегодняшних словах, возможно, завтра твой премьер-министр просил бы нашего президента дать мне поработать полгодика-год во имя безопасности Израиля. Непатриотичная речь, но, увы, ничего не могу с собой поделать: я хочу честно смотреть в твои глаза. Какого черта я должен скрывать от тебя возможности «куклы», напрямую связанные с вашей безопасностью? Возьми, например, последний вариант – в ней находится радиолокационная станция для обнаружения и опознания объектов, скрытых под землей или в стенах зданий. Конструкторам удалось получить достаточно четкое трехмерное изображение предметов, замурованных в кирпичные стены. В основу этого новшества был положен акустический метод выявления скрытых объектов, определения их формы и размеров. Особый интерес представляет то, что прибор видит объекты через железобетонные стены, регистрирует траектории движения, имеет систему радиомониторинга, «видит» радиочастоты объектов.

– Интересно, каков радиус действия устройства?

Кей хитро улыбнулся:

– «Вези прямо в свой Филадельфийский коридор». А вообще-то возможности «куклы» неизмеримо выше всем известного АВАКСа. Первоначально мы начали устанавливать «куклы» на «Апачи», пока не убедились, что это кормление слона из чайной ложки – прибор обладает огромным радиусом действия. Это практически спутник-шпион, но на земле.

– Какова наша роль в этом проекте?

Рафи понял, что с этой минуты начата совместная с ЦРУ операция по определению нахождения «электронной куклы» в России.

– Она, как всегда, активная. Я предлагаю тебе провести операцию по определению этого чуда электроники в Москве. О нашем интересе к этой проблеме россияне знают, о вас они подумают в последний момент, когда, скорее всего, будет уже поздно что-либо предпринимать.

– Хорошо, я согласен, – ответил Рафи, – но мне нужны все ваши материалы по этому делу.

– Рафи, я иногда тебя боюсь: только появится в голове мысль о кодировании операции, а ты тут как тут! Что ж, прекрасно, значит, «Подкидыш». Все интересующие тебя подробности для проведения операции ты получишь в ближайшие часы.

Рафи чувствовал себя не в своей тарелке. Сколько раз он убеждался в том, что Гардин никогда не ошибается в своих предчувствиях. «Веду себя с ним как старший брат с младшим!» – передразнив Кея, подумал он.

Вот так прошел сегодняшний раунд игры «в гости», то есть встреча адмирала Кея с Рафи. Решив не откладывать дело в долгий ящик и не дожидаясь следующих вопросов, Кей рассказал, как развивалась и закончилась операция «Подкидыш».

– Я правильно понял? – переспросил Рафи. – Вы решили показать русским, что и у вас есть «электронная кукла»?

– Да. Но, как обычно, работа по доведению аппарата до кондиций, которые мы имеем сегодня, заняла не один год. А прототип был значительно проще, значительно меньшей мощности. Его возможности заключались в способности перехватывать лишь некоторые специфические виды связи из всего многообразия существующих. К слову сказать, когда первые варианты прибора были установлены на «Апачи», за счет перехвата с последующей оперативной расшифровкой радиоданных они на некоторое время стали неуязвимы для противовоздушной обороны не только русских, но и всех остальных. Ведь даже недоработанный вариант – это намного больше, чем в то время изготовил кто-нибудь другой.

– Если не секрет, каким образом вы организовали запуск «дурочки»?

– Увы, в данной ситуации пришлось отказаться от обычной для нас установки беречь людей. Мы воспользовались самым простым, хотя и не самым гуманным методом – пришлось инсценировать падение своего вертолета… Для испытаний приборы установили на вертолетах, один из них и задействовали для дезинформации. Наш человек пришел к командиру эскадрильи, расположенной в Афганистане недалеко от Кабула, и открыто объявил ему, что тот должен подобрать из своих подчиненных экипаж, который не вернется с задания. Еще пятнадцать минут ушло на разъяснение деталей. К чести командира эскадры подполковника Хелси (его имя врезалось мне в память), он отказался выполнить приказ. Но прямой приказ выполняют сразу же, даже если приходится посылать людей на смерть. Таковы армейские законы. И все равно командир отказался его исполнять. За него, естественно, взялись, пригрозили судом, дали на размышление десять минут. Но он оказался «крепким орешком». Не согласился выбрать экипаж, ведь этих ребят он сам отбирал в летной школе, всех их знал лично, и не только их, но и их семьи. Более того, сам учил их летать в боевых условиях. У него за все время войны не было потерь! В общем, не видя выхода, Хелси пустил себе пулю в лоб. Ну а его заместитель, тут же назначенный на освободившееся место, распоряжение выполнил. Он летчиков не выбирал и не учил.

Далее все прошло в соответствии с замыслом и без осечек: «Апачи» вылетел на задание в район, контролируемый Северным альянсом, километров в двадцати от границы с Таджикистаном, и был сбит. Своими же, конечно… Шли парой, как всегда. Первый борт пилотировал Стив Лорри, второй – его друг капитан Боб Гаррисон. В толще облаков, закрывающих землю, неожиданно показалось «окно». Выскочили из облачности, и вдруг борт Лорри вспыхнул. Позже станет известно, что вертолет был сбит точным попаданием «Стингера». Со второго борта видели, как объятая пламенем машина, заваливаясь на правый бок, резко пошла вниз.

Истекающий кровью Лорри пытался вырвать машину из пике, но искалеченный вертолет не слушался. В грузовом отсеке ревел огонь. Командир еще не знал, что весь экипаж погиб и что выбросившийся с парашютом борттехник слишком рано раскрыл купол и попал под лопасти несущего винта…

Поняв, что ничего уже нельзя сделать, Стив вниз головой вывалился из кабины. Бывший десантник, он пошел на затяжной прыжок. Во-первых, чтобы его не догнал падающий вертолет, а во-вторых: медленно спускающийся парашютист – слишком хорошая мишень для душманов или тех, кто сбивал его вертолет. Они уже бежали к нему, их было около десятка. Четыреста метров, триста… Достав пистолет, Стив приготовился принять последний бой, но не успел. Погиб. А Гаррисон в это время решил атаковать, чтобы потом, воспользовавшись замешательством банды, подобрать тело друга. Дымные стрелы AGM-114A понеслись навстречу моджахедам (а может быть, и хорошо, что не узнал, кто прятался под личиной моджахедов?), и вскоре все было кончено.

Военное радио не уступает сарафанному – через несколько минут после гибели вертолета в русской резидентуре стало известно о происшествии. Зная, что на вертолетах «Апачи» установлены приборы ведения электронной войны, русские быстро сообразили, что им прямо в руки идет возможность заполучить такой прибор. А русский резидент смекнул, что за получение образца нового вооружения его ждет не просто награда, а мгновенное повышение по службе, и сделал все возможное, чтобы операция удалась. Тут же задействовали группу спецназа СВР, которая пришла через Туркменистан. Американцы послали свой спецназ. В общем, счет пошел на минуты, и у разбившегося вертолета завязался кровопролитный и скоротечный бой. Позднее один из американских участников этого столкновения высказался по-солдатски прямо: «Нас почти что поимели». Хитро запутанные штабные планы американцев почему-то не учли возможности оказания вооруженного противодействия противником. Кстати, вооруженным не только легким оружием. И плюс еще утраченный фактор внезапности! Так провалилась операция «Подкидыш». С точки зрения американских военных, конечно.

Все, кто был посвящен в секрет происходившего, понимали, что цель достигнута – «кукла» обрела новых хозяев. Кроме отдельных досадных мелочей, все было продумано как надо: в схватке победил отряд русских. Русский резидент Воронин был на седьмом небе от счастья: о крушении «Апачи» ему доложил Молин, его человек в Афганистане, и сразу же отдал приказ группе спецназа. Еще бы – столько лет охотились за этими вертолетами, снабженными новейшим оборудованием для ведения электронных войн, и вот оно – лежит у него на столе! Значит, можно попрощаться с осточертевшим Афганистаном, а новые звездочки наверняка позволят занять достойный кабинет в столице. Вот так прибор попал в Москву.

Примерно через полгода наши службы получили подтверждение того, что русские более не сомневаются в равных с нами технических возможностях ведения авиационного радиошпионажа. Таким образом, мы своего добились и погибшие летчики отдали свои жизни не зря: еще несколько лет мы можем пользоваться своим неоспоримым преимуществом.

Собеседники помолчали, думая каждый о своем. Рафи сосредоточенно разминал сигару, не глядя на Кея, а тот рассеянно вертел в руках пустой стакан из-под минеральной воды, разглядывая так, словно увидел впервые. Не самые веселые вещи обсуждали два этих немолодых человека, немало повидавших на своем веку, но все равно оба они так и не научились равнодушно относиться к тому, что называют обезличенным словосочетанием «боевые потери».

– Подозрения по поводу возникновения качественного русского варианта нашей «куклы» появились у меня года полтора назад, – откашлявшись, продолжил Кей. – По многим косвенным признакам стало заметно, что они слишком много знают и стараются тщательно это скрыть. Ситуация перевернулась на все сто.

Мы приняли соответствующие меры безопасности по нескольким направлениям, но все упрятать невозможно! В частности, связь DЕA с ЦРУ и ФБР из некоторых принципиальных соображений осталась прежней, то есть без дополнительного прикрытия. По этому каналу они, видимо, и получили сведения о приходе агентов для захвата Мухаммеда.

Рафи продолжал молча разминать сигару, но его лицо из безмятежного стало отчетливо грозным.

– Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь, но попытайся хотя бы отчасти понять и нас: кто мог предполагать, что ради какого-то там Мухаммеда они пойдут на почти открытую демонстрацию своего секрета? По-видимому, мы недооценили этого примитивного человека…

Последнее сообщение сильно задело Рафи: он обменивается данными с союзниками, а те оставляют возможность практически без помех сливать ее врагу. Ведь имея такую технологию, русские без труда могли прочитать всю информацию, которая проходила между ЦРУ и Моссадом по обычным каналам связи. А среди прочего там могли быть сведения, позволяющие засветить заграничные источники! А это уже беда. Ведь сами эти источники – вполне конкретные живые люди, и они находятся на ключевых постах в своих государствах. И как на это реагировать?

Кей между тем продолжал:

– Полагаю, что русский вариант действительно существует, причем значительно усовершенствованный. Не исключено даже, что по некоторым параметрам он приближается к нашему или не уступает ему.

– Это с их-то материальными возможностями после перестройки?

– Да, представь себе… Не стоит судить об их возможностях по тому, что мы видим. Ни для кого не секрет, что в области исследований, связанных с военными разработками, их предприятия оснащены очень неплохо, а достижения в этой области часто не хуже, а иногда лучше наших.

– Но ведь речь идет о суперсовременных технологиях.

– Тебе, наверно, трудно поверить, но я с большой долей вероятности знаю, где этот прибор был доведен до кондиции.

– Это более чем интересно.

После упреков израильского коллеги Кей чувствовал некоторую неловкость, и сейчас, судя по всему, решил загладить ее.

– Основные работы проводились на кафедре магнитных полей Московского института квантовой физики. Сам институт заинтересовал нас много лет назад: его специалисты занимаются далеко не мирными делами под вполне мирной вывеской. Есть там такой профессор Стерин, который, как говорят, любит объединять вокруг себя молодежь смежных направлений. В его лабораториях прибор и доводили до нового уровня. Это мы поняли по заказам на оборудование, которые он делал. Наши аналитики сразу заподозрили, о чем идет речь. С тех пор как поступили сведения о получении его отделом большого заказа от СВР, мы выделили дополнительные средства для наблюдений. Там тоже денег не жалеют: крупные закупки оборудования, переманивание специалистов с других предприятий и тому подобное. Так что информация очень близка к достоверной.

– Можно узнать, почему вы не пошли до конца? Ведь по твоим же словам в главной программе заложен вирус?

– Ты прав, соблазн был, конечно. Но если сократить дистанцию и приблизиться вплотную к такой птице, как Стерин, станет очень жарко: он лично и все его дела охраняются по самым высоким стандартам. Ты же понимаешь, что так можно не только опалить себе крылья, но и совсем сгореть. Пока мы предпочитаем довольствоваться тем, что есть… Помимо всего прочего, существуют правила игры, которые диктует ситуация. Ну что, скажи мне, плохого в том, что тебе известно, какие из твоих каналов связи прослушиваются? Кстати, я был уверен, что ты придешь ко мне с этой проблемой, только не знал, когда именно.

Кей встал и достал из сейфа папку.

– Здесь все необходимые сведения о шести афганских генералах и двух саудовских офицерах связи. Все они торгуют или прикрывают торговлю наркотиками. И у всех очень хорошие связи с русскими спецслужбами. Вернее, с СВР. А аппарат заказывала именно эта организация. Вот почему я уверен, что это кто-то из них. Прощупай эту восьмерку. Думаю, найдешь то, что ищешь. Я же со своей стороны поддержу вас всеми возможными силами моей конторы. Но официально ты один. А учитывая, что с тобой Гардин, да еще и Альвенслебен поможет, я в успехе не сомневаюсь.

– Конечно, это большое преимущество в нашей вечной игре «в кошки-мышки»!

После всего услышанного Рафи хотелось сказать нечто совершенно иное, но он разумно решил не обострять отношения. Во всяком случае, пока…

* * *

– Сэр, что будете пить? Вода, вино, коньяк?

Рафи устало поднял голову, не сразу сообразив, что вопрос задала стюардесса, стоящая рядом.

– Двойной коньяк, – буркнул он и, спохватившись, добавил: – Пожалуйста…

Всю обратную дорогу он кипел от рассуждений, приправленных злостью. Кей, как всякий американец, убежденный в том, что сено к лошади не ходит, не пошевелил даже пальцем, хотя скорее всего догадывался о возможностях наркобаронов. В любом подобном случае – если, конечно, не дай бог, будущее готовит нам что-то похожее, – он поведет себя совершенно так же, что и доказали его слова. Не станет он навязываться с предложением о помощи никому, даже свои соотечественникам. Это ведь может бросить тень на его организацию и на величие американского флага, самого важного и самого лучшего в мире! Черт бы их побрал вместе с их формальностями и удушающей бесчеловечностью! Ведь можно было избежать жертв, можно…

А Леонид оказался на высоте. Молодец парень! Нет, ничего нового он не сказал, но эта его настойчивость, граничащая с наглостью, недопустимой в наших отношениях… Ведь не побоялся же, подставил себя! Такую кашу заварил! Причем не ради какой-то выгоды, а исключительно в интересах достижения разумного решения. А может, он просто испугался отправляться на задание, связанное со смертельным риском? Нет, вряд ли… Неспроста русских называют фанатиками дела. Неспроста…