Текст книги "Ложный след. Шпионская сага. Книга 2"

Глава 17

Тель-Авив

Явочная квартира Моссада

29 января 2005 г., 20:00

– Что тебе сказать, Леонид? Ты оказался прав… – Рафи выглядел непривычно растерянным. – К большому сожалению, это так…

Услышать такие слова от Рафи – достижение. Он поздравил меня с верно выстроенной гипотезой и вовремя проявленной настойчивостью, граничащей с нахальством.

– Подробности появились какие-нибудь? – Лавры победителя в нашем принципиальном споре мне были совершенно безразличны, и это я пытался выразить сейчас своим поведением и тоном разговора.

– Узнаешь, сейчас узнаешь…

Рафи основательно уселся в любимое кресло, достал папку с документами и, словно не замечая меня, положил ее на журнальный столик.

– Скорее всего, русский образец аппарата производят в Московском научно-исследовательском институте квантовой физики, в лаборатории профессора Стерина на кафедре изучения аномалий электромагнитных полей. Вот тебе целая папка с документами. Здесь все, что собрала контора Кея. Посмотри. Если понадобятся дополнительные консультации – получишь. Я прочитал все, что они написали об этом деле, просмотрел все версии их аналитиков, и если это то, что я думаю, тебе необходимо проникнуть в лабораторию, скопировать эту программу, собрать все данные, которые собрал американский вирус, а в нее саму вставить новый вирус. Но это уже будет твоим решением, хотя мои предпосылки основаны на том, что каждый год все аппараты, имеющиеся в распоряжении СВР, перенастраивают с учетом всех улучшений за истекший период. У них десятки таких аппаратов раскиданы по всему свету, и за каждый кто-то отвечает головой, поэтому достать эту штуку обычным путем невозможно. Мы решили попытаться войти в центральный компьютер в лаборатории. Проникнуть туда обычным путем невозможно, разве что теоретически. Сам понимаешь, там высший уровень секретности, вход и выход только по биометрическим пропускам с отпечатками пальцев. Но это не все, самое главное впереди. Сама секретная комната, где стоит центральный сервер, имеет защиту в виде интеллектуальных алгоритмов, способных по фотографии кровеносных сосудов сетчатки глаза сопоставить двести пятьдесят показателей, которые невозможно подделать. Кроме профессора Стерина, в комнату имеют доступ всего три сотрудника.

Я усмехнулся, вспомнив русскую пословицу «не мытьем, так катаньем»: в этом мире нет ничего невозможного. Вернее, очень мало на этом свете вещей, которые сделать нельзя. Весь вопрос в усилии. По реакции Рафи я понял, что он со мной, кажется, согласен.

– Ты снова прав. Кое-какие наметки на тему, как туда попасть, мы имеем, – сказал он в ответ на удивление, видимо, читавшееся в моем взгляде.

– И какие? – спросил я, предчувствуя наличие очередной пакости.

– Самые что ни на есть современные, хотя подобные операции уже проводились. – Рафи скупо улыбнулся в ответ и, как обычно, положил передо мной толстую папку не меньше чем с сотней страниц документов.

Что ж, новое задание… Но пока не в Афганистане.

* * *

Итак, Рафи с Альвенслебеном поставили мне задачу проникнуть в лабораторию профессора Стерина и выкрасть компьютерную программу. Ту самую, которая фактически составляет начинку «электронной куклы». Моим боссам не терпелось увидеть ее, чтобы понять, как далеко ушли русские, ведь их программисты очень сильны в таких делах. Мне предстояло собрать материал по максимуму, узнав все, что возможно, о самой программе, получив информацию от вируса, вставленного в нее. А еще мне понадобится внести туда вирус, который будет информировать нас обо всех изменениях, происходящих в «электронной кукле», главным образом о ежегодном усовершенствовании программы. И тогда можно будет сказать, что все «куклы» на вооружении СВР под контролем.

На первом этапе операции мне предстояло встретиться в Цюрихе с предоставленным в мое распоряжение хакером. Он разработает для меня вирус, который я в свою очередь введу в программу, созданную в лаборатории Стерина. Предварительную информацию от специалистов Моссада я уже получил, но это было только поверхностное ознакомление с темой.

Неделю меня учили, что такое компьютерный вирус и с чем его едят. Меня познакомили с каталогом типов этих электронных паразитов, приносящих огромный материальный ущерб компаниям, активно использующим компьютер в своей деятельности. Еще я понял, что постоянное появление новых вирусов дает разработчикам антивирусных программ постоянную и неслабую финансовую перспективу. В итоге у меня создалось впечатление, что вирусы создают те же самые люди, которые разрабатывают антивирусные программы, и наиболее продвинутые компьютерные гении всегда находятся в зоне интересов спецслужб. Ребята, готовившие меня, серьезно разбирались во всей этой кухне, но тем не менее создать что-либо подходящее для «куклы» было делом не их компетенции. В «куклу» для защиты основной программы ввели параллельную защитную антивирусную программу, которая запоминала состояние файловой системы. Это давало ей возможность делать анализ изменений. Любое действие вируса по копированию или включению новых, незапланированных команд сразу фиксировалось. На профессиональном языке такая программа называется «Ревизор». Но туда вставили еще и защитную программу «Сторож». Она отслеживает потенциально опасные для основной программы операции и запрашивает оператора: «Нужно ли это делать?» И тогда человек разрешает или запрещает данную операцию.

Эти две программы были естественным дополнением к обычным антивирусным программам, способным выявлять десятки тысяч вирусов, так что обычный подход в данной ситуации казался неприемлемым. Попасть в лабораторию обычным путем, как сказал Рафи, не представлялось возможным, поэтому он придумал для меня пропуск. Необычный, естественно.

Только три человека имели доступ в комнату, где стоял центральный компьютер. Главный программист – высокий худощавый мужчина, на вид лет тридцати, с ясными голубыми глазами и светлыми волосами. Виталий Кован происходил из семьи латышей, верно служивших революции. Его дед, латышский стрелок, после революции остался в Москве и служил в ЧК. Да и все члены его семьи при социализме занимали серьезные посты, в их родне числился даже замминистра торговли и промышленности и немало партийных функционеров разного уровня. Сам Кован не имел никаких организаторских способностей; он отличался от своих родственников тем, что не стал занимать какой-нибудь важный чиновничий пост, используя семейные связи. Виталий был компьютерным гением и с десяти лет большую часть времени проводил за экраном этой современной игрушки. В девяностые годы иметь компьютер в доме могли только очень состоятельные и влиятельные люди, ведь в те времена такие игрушки стоили очень дорого, да и достать их могли только те, кто имел доступ к таким товарам, что тоже было совсем непросто.

Кована не интересовало ничего, кроме компьютерных дел, ходили слухи, что еще совсем молодым он увлекался хакерством и взломал не один особо секретный код, что в конечном счете и решило его судьбу. Хорошо зная английский язык, он решил взломать банк данных одной из американских секретных служб. И взломал! Но не учел одного – охранять свои компьютерные секреты американцы поставили таких же, как и он, хакеров, которых выловили у себя. В 2005 году в Пентагоне официально служили шестьдесят хакеров, и все – большие профессионалы. Как правило, это увлеченные компьютером ребята, которых поймали на взломе какой-нибудь секретной базы данных. Многие из них страдали синдромом Аспрагера, состоянием, когда человек обсессивно-компульсивно (как говорят психиатры) занимается чем-либо, включая мелочи, которые другим кажутся абсолютно неважными. Их отыскивали специалисты службы безопасности Пентагона, этой одной из самых секретных спецслужб, занимающейся розыском агентов, проникших в святая святых обороны США. Сначала таких ребят проверяли, и если они не представляли из себя ничего особенного, то несчастный отвечал по всей строгости закона. А законы в США суровые: взломавший файлы Пентагона и проникший в них хакер мог получить до двадцати лет тюремного заключения. Если же пентагоновцы приходили к выводу, что человека, обладающего талантом такого уровня, жаль держать в тюрьме, ему делали предложение, от которого не принято отказываться, вернее, невозможно. Так ребята начинали официальную службу. Вот эти-то ребята в свое время Виталика и отследили, но русские своего не выдали и, подобно американцам, решили использовать в своих целях. Вначале он выполнил несколько работ для службы безопасности, затем его направили поохотиться за такими же, как и он сам, только менее способными и удачливыми. В конечном счете Кована направили в лабораторию Стерина и стали поручать ему компьютерные разработки повышенной сложности. Как правило, он сам предлагал основной алгоритм программы и сам же ее разрабатывал. Обычно в таких делах присутствует масса деталей технического толка, ими занимались два верных помощника Виталия. Стас Пилсонский – сорокалетний инженер, внешне полный антипод своего босса, как раз не был компьютерным гением и любил технические детали, которые с удовольствием и тщанием доводил до совершенства. Светлане Гарт исполнилось сорок два. Очень симпатичная женщина, хакером она считалась тоже среднего уровня, зато очень удачно дополняла Кована, делая для него всю подготовительную работу перед написанием программ. Она сработалась и со Стасом, помогая ему оттачивать программы, написанные боссом, и не мешая в продвижении проекта. Глядя на ее фотографию, трудно было не влюбиться. Холеная дама с открытым взглядом, немного бледной кожей и выразительными зелеными глазами. Хороша, ничего не скажешь! Рафи тоже так считал.

Наше совместное мнение и определило стратегию подхода. Начальник мой резонно решил, что таким взглядом может обладать только женщина, жаждущая любви, и решил применить метод Маркуса Вольфа, знаменитого начальника восточногерманской секретной службы «Штази». В пятидесятых годах он разработал систему соблазнения старших сотрудниц различных министерств Западной Германии. Операция эта была названа «Ромео». На каждую женщину заводилось досье, изучались ее привычки, включая сексуальные. Определялись ее бывшие любовники. К ним подсылали агентов, которые выпытывали у них всю необходимую информацию. Конечно, ребятам объясняли, что делается это в целях национальной безопасности, где болтовня неуместна, и все они молчали, явно не желая попасть на дополнительный «недружелюбный» допрос. Если же о сексуальных наклонностях дамы узнать не удавалось – ведь многие из них были одинокими – то засылался агент для кратковременных связей. Изучался распорядок дня, предпочтения, интеллектуальные наклонности и все прочие подобные детали. В расчет брались только незамужние женщины. Под их потребности и склонности подбирался соответствующий партнер, который начинал классически соблазнять женщину.

Перед началом операции агентура знала о женщине больше, чем ее самые близкие родственники. Однако соблазнитель не должен был обладать внешностью голливудского актера; прояви такой кавалер внезапный интерес к одинокой невыразительной даме, это могло бы вызвать подозрение,

Все женщины были после тридцати, с неудавшейся личной жизнью, признавшиеся себе, что ждать от этой жизни нечего, и полностью отдавшиеся работе. А тут вдруг появляется «принц», причем именно тот, о котором дама мечтала всю свою жизнь! Конечно, любая влюбится и потеряет голову! Метод Вольфа основывался на теории готовности к любви и ее необходимости для любого человека.

Оказалось, что есть и такая теория и основана она на известной биологической концепции любви. А профессионалы, специально подготовленные для роли кавалера, головки дамские, конечно, кружили. Ведь женщина может страдать только от недостатка мужского внимания, а не от его избытка. В большинстве случаев даже играли свадьбы, а через несколько месяцев кавалер начинал плакаться своей подружке или жене, что его раскрыло ЦРУ или МI-6 как бывшего нацистского офицера и он поставлен в безвыходное положение: либо будет поставлять информацию из министерства, в котором его подруга или жена работала, либо его – в тюрягу. Конечно, только любимая женщина и может его, бедолагу, спасти.

Список вопросов всегда был готов заранее. Для начала он включал самые обычные данные о деятельности министерства, никаких секретов там не было, и большинство дам, пытаясь спасти свой с таким трудом и после стольких лет одиночества построенный семейный очаг, сразу соглашались на сотрудничество. Постепенно вопросы становились все сложнее, уровень секретности тоже рос, и лишь через некоторое время бедные женщины начинали понимать, что их водят за нос. Как правило, понимание приходило поздно, если приходило вообще: они выдавали информацию секретным службам. А это всегда шпионаж, даже если это секретная служба союзников твоего государства. За шпионаж, как известно, полагается наказание, и серьезное. В общем, как правило, все дамы продолжали поставлять требуемую информацию.

Конечно, случались и срывы. По признанию самого Вольфа, которое я прочитал в подготовленном мне материале, некоторые операции терпели крах из-за того, что люди по-настоящему влюблялись друг в друга, и тогда их уже нельзя было контролировать. Агенты, выбранные на роль Ромео, отказывались выполнять приказы, несмотря на опасность. Но система работала эффективно, настолько эффективно, что впоследствии, если обнаруживался чиновник-гомосексуал, соблазн завербовать его преобладал, и к нему также посылали агента, но уже нетрадиционной ориентации. Это сегодня быть ненатуралом модно, ведь их меньшинство, а в демократическом мире система требует защиты меньшинства. И защищать это меньшинство очень даже почетно. В те же послевоенные годы за гомосексуализм полагалась тюрьма. Но что не сделаешь для благого дела? Так работала система Маркуса Вольфа в восточногерманской «Штази».

Вот и мне уготовили роль такого «Ромео». Согласно плану Рафи я должен был соблазнить Светлану, но не для того, чтобы выпытывать ее служебные секреты. Это слишком сложно, может занять массу времени, да и опасно. Мне было необходимо затащить ее в постель, усыпить, снять отпечатки пальцев и сделать снимок роговицы глаз. Затем, пока она спит, проникнуть в лабораторию, войти в главный компьютер так, чтобы никто об этом не догадался, и незаметно уйти из здания института. Задание хоть и непростое, но понятное и принципиально выполнимое. А непростое потому, что Светлана была замужем и к ней требовался другой подход. Домашний очаг у нее имелся, ей были интересны приключения. И вот по плану я должен был предоставить ей эти, как мы считали, желанные приключения.

В течение десяти дней мы разработали план действия. Первым делом послали группу наблюдения, следившую за каждым шагом моей будущей любовницы. Затем за ее квартирой начали тотальное наблюдение, включая сканеры, которые по микродрожанию стекол в квартире записывали каждый произнесенный там звук. В доме напротив сняли квартиру, и из ее окон записывалось на пленку все происходящее в доме Светланы. В общем, началась обычная подготовительная работа по сбору информации. Чьи это были группы – Хранителей или Моссада, – я не знал. В наших делах чем меньше знаешь, тем лучше. Но то, что эти двое с моей подачи работали вместе, я уже понял. Судя по ответам на вопросы, которые я задавал то Рафи, то Альвенслебену, чувствовалась координация. Хотя какая мне разница?

Тем временем я отправился на встречу с хакером, который был должен создать вирус, предназначенный для разрушения русской программы.

Глава 18

Цюрих

Явочная квартира ордена Хранителей

19 февраля 2005 г., 19:30

Приехав в Цюрих, я начал действовать в строгом соответствии с инструкцией ухода от слежки – от центральной автобусной станции поехал на трамвае в сторону озера, доехал до Параденплац, свернул налево и углубился в старый город, ориентируясь на шпиль Церкви. Двигаясь по маленьким и кривеньким, но очень нарядным улочкам, добрался до колокольни. Здесь и проверился: все было чисто. Затем я двинулся во Фраумюнстер, где по замыслу авторов инструкции должен был проникнуться исключительной важностью своей миссии. Здесь гениальный Марк Шагал создал пять неповторимых витражей, описывающих сотворение мира. Как обычный турист, я стоял в церкви, чувствуя потрясение от небесной красоты витражей. В такие минуты в голову приходят мысли о вечности земного бытия, и меня они в старинной цюрихской Фраумюнстер тоже не миновали.

Затем еще пару часов я побродил по городу, проверяя наличие слежки, несколько раз менял такси и номера трамваев. Убедившись, что все чисто, отправился по нужному адресу. Там, к моему большому удивлению, меня встретил мальчик. Несколько обескураженный необходимостью объясняться, я уже собрался попросить его позвать родителей, как вдруг услышал:

– Вам не следует удивляться тому, в ком вы нуждаетесь.

Как бы это выразиться поинтеллигентнее… Передо мной стоял лопоухий мальчишка с непропорционально большой головой и длинными руками, худющий, лет тринадцати-четырнадцати на вид. Его выразительные карие глаза смотрели на меня пристально, даже не моргая.

– Как вам понравился Шагал? Его искусство сохранило на все времена бесследно исчезнувший мир, не так ли? – Казалось, я услышал не вопрос, а по меньшей мере утверждение, исходящее от искусствоведа.

– Да, конечно, мне приходилось видеть и другие работы художника, особенное впечатление на меня произвели картины «Большой цирк» и «Муза. Явление».

Почему-то я заговорил как студент на экзамене. «Мой» хакер с еще большим интересом посмотрел на меня, а потом поинтересовался, на каком языке я предпочитаю говорить.

– На английском.

– Никакой проблемы. Просто я думал, что иврит будет для вас легче, – ответил «ребенок» на языке, которым пользуются только на Святой земле.

«Ничего себе! – подумал я. – На скольких же языках он разговаривает?»

– На восьми я могу общаться, – будто прочитав мои мысли, произнес мальчишка. – А еще на восьми читаю, пишу и разговариваю абсолютно одинаково.

Так произошло наше знакомство. Парнишка оказался очень деловитым и ничего не говорил просто так. Пригласив меня пройти в его рабочий кабинет, он вежливо, очень по-деловому начал совсем говорить совсем в ином тоне, как абсолютно взрослый человек:

– Обычная процедура входа в компьютер и сброса информации тут не поможет. Необходимо внести вирус в какую-нибудь «куклу», иначе защита определит чужеродное подключение и блокирует его.

«С одной стороны, это было нехорошо, ведь мы не знали, у кого есть такая «кукла». А с другой стороны, не придется проникать в лабораторию, и это неплохо».

И опять мальчишка, словно прочитав мои мысли, произнес:

– В любом варианте нужно будет вставить вирус в головной компьютер в лаборатории. Кстати, снять собранные им за эти годы данные можно только оттуда. Но мы сделаем это как вставку дополнительной антивирусной программы. Она задействует сама себя только через месяц и только если получит соответствующий сигнал от одной из «кукол». Тогда наш вирус будет работать как вирус-компаньон. Он не нарушит порядка работы оригинальной программы, а переместит ее, то есть заставит выполнить ход по указанию антивирусной программы и, таким образом, не раскроет действия. Раскрытые пароли и содержание основной программы будут записаны и оставлены в файле. Так что ни «Ревизор», ни «Сторож» ничего не обнаружат, ведь передачи информации не произойдет. Но это означает, что примерно через два-три месяца после задействования нашего вируса придется снова войти в головной компьютер и под видом проверки снять то, что вирус «отложил» в сторону.

Слушая все это, я был ошеломлен. Ход мыслей мальчишки, манера анализа, рассуждения – все было гениально. Я впервые встретился с ребенком индиго, а то, что это именно такой мальчик, мне сказали заранее.

«Интересно, что это за дети?» – задумался я и сам себе ответил, вспомнив прочитанное: «Дети индиго приходят в этот мир со своими намерениями и талантами, которые отчетливо проявляются с момента рождения. Они могут впитывать знания, как губка, особенно если им нравится предмет, изучение которого обеспечивает им более высокий уровень развития в области их интересов. Они реагируют наилучшим образом, если вы ведете себя с ними как с уважаемыми взрослыми.

Некоторые специалисты полагают, что дети индиго несут в себе небесные послания, недоступные пока нашему пониманию. Они помогают нам в поисках истины, смысла жизни, познании мира. Таких детей можно отличить по выражению глаз, настолько ясно читается в них мудрость и осознанность.

Фактически ребенок индиго обладает новыми необычными психологическими характеристиками и моделями поведения. Родителям и учителям, да и просто взрослым людям, окружающим маленького гения, приходится учиться общаться с ним. Стандартные педагогические приемы к таким детям неприменимы, а жить с ребенком, который заведомо умнее тебя, очень непросто. К тому же таких ребятишек совершенно не интересуют обычные детские развлечения, а занятия, по-настоящему их увлекающие, порой совсем непонятны их родителям…»

Вот и я прообщался с таким чудо-ребенком всего около часа, но встреча с ним стала одной из самых познавательных за всю мою карьеру, не говоря уже о впечатлении, которое произвело на меня наше общение.

Обратный путь, как обычно, оказался намного легче, и уже на другой день я вернулся к Марине. Моей Марине. Как же не хочу я никуда от нее не уезжать! Но бездействие в моей работе исключено, да и сам я сойду с ума от ничегонеделания. Как всегда после разлуки мы почти сутки не вылезали из постели и пролежали бы там еще, но уже через день я получил указание прибыть на явочную квартиру в Тель-Авиве. Служба есть служба! И нормированный рабочий день – тоже не для меня.

А вызвали меня для ознакомления с результатами слежки за Светланой Гарт. Первая поступившая информация касалась ее привычек. Я так и не понял, почему вызов оказался срочным, но солдат не спрашивает, почему да как ему отдают приказы.

В быту Светлана оказалась обычной женщиной, привыкшей дважды в неделю делать покупки в районном супермаркете. Раз в неделю она встречалась с подругами: все они жили в престижном доме на улице Рудникова, вместе ходили в кино или играли в бридж. Еще одна привычка: перед работой, куда Светлана шла к девяти утра, она выгуливала свою любимую собачку, пуделя Машку, всегда хорошо расчесанную и вымытую. Пуделиха тоже любила свою хозяйку и постоянно, видимо из ревности, лаяла на каждого, кто к ней приближался. Обычная такая собачка, симпатичная и дурашливая, как все пудельки. Так в гавканье обычно и проходила ежедневная утренняя прогулка Светланы.

Через неделю начала поступать информация из квартиры. Я прочитывал записи всех телефонных разговоров Светланы, на каждого абонента тут же открывалось досье, и объект изучался. Света оказалась очень общительной, любила поболтать с друзьями, каковых у нее оказалось довольно много. Постепенно я узнал всех ее родственников, знакомых и коллег. Я заметил, что по телефону она никогда не говорила о своей работе, и даже если мама спрашивала, как дела на службе, Светлана умело уходила от ответа. Чувствовалась выучка. Ну, это даже к лучшему. Точно знаешь, с кем работаешь.

Через три недели поступили данные из спальни, и ничего особо интересного не оказалось. Супруги давно привыкли друг к другу, сексом занимались примерно раз в неделю, причем не очень интенсивно. Как говорится, «для галочки». Конечно, они женаты уже пятнадцать лет, и романтическая любовь, свойственная зарождающимся отношениям, давно уже эту пару покинула. Романтика движет почти всеми молодыми людьми, и никто не знает, что толкает их друг к другу – любовь или сексуальное влечение, ведь и то и другое в равной степени может быть чувством страстным и поглощающим. Провести грань в такой ситуации почти невозможно. В начале отношений влюбленные обожают и желают друг друга, но какую бы форму ни принимала романтическая любовь и какой бы силы она не была – это состояние проходящее, и большинство сексологов считают, что длительность такого периода не может превышать трех-пяти лет. И объяснение этому очень прозаическое: будучи влюблены, мы находимся в состоянии эйфории. Выделение гормональных веществ, ответственных за поддержание организма в этом состоянии, не может оставаться стабильно долгим. Уровень этих веществ после достижения пика падает и приходит к более низкому стабильному показателю. Вот тогда-то романтическая любовь переходит в любовь-дружбу, любовь товарищескую. Или же любовь уходит, размытая мелкими житейскими невзгодами, и тогда бывшие влюбленные начинают искать друг в друге несовершенства, которых прежде не замечали. Вместо прежнего интереса появляется скука и нетерпение, или же начинается борьба: кто главный, кто лидер? Это всегда кончается плохо.

Если же романтика переходит в любовь-дружбу, то недостатки никто не ищет, а продолжает их не замечать, понимая, что идеальных людей не бывает. Партнеры продолжают сексуальные отношения, как правило, уже не так часто и не столь эмоционально, но им это доставляет удовольствие и удовлетворяет. Для таких ровных отношений, конечно, надобно настоящее взаимопонимание. Как правило, это случается с людьми примерно одного социально-экономического уровня и не случается, если люди из разных прослоек общества. Любовь-дружба – чувство менее бурное и более предсказуемое, чем романтика, и поэтому считается более надежным. Подобное чувство не предполагает абсолютного собственничества, налагает меньше взаимных обязательств, что позволяет обоим жить своей жизнью, работать, растить детей. Короче говоря – эта любовь в противовес романтической, часто построенной на идеалах и фантазиях, более стабильна и реальна.

Светлана с мужем не были исключением: оба ученые, интеллектуалы, как и большинство их друзей и родных. Сначала мы заподозрили роман на стороне у ее сорокапятилетнего супруга, профессора кафедры экономики МГУ. Больно уж видный мужчина – женщины мимо таких не проходят, а устоять перед соблазном подавляющее количество мужиков не способны, особенно в этом возрасте. Как известно, миром мужчин движут женщины и деньги, причем, как правило, женщины на первом месте. Все остальное – интерпретация. Но в нашем случае постоянное наблюдение ничего не подтвердило: муж Светлане верен, привык много времени проводить на работе, а их дом, похоже, вполне его удовлетворял. Даже в дружеской компании, если заходили разговоры на тему разводов и измен, наш профессор обычно отмалчивался, изредка произнося пару фраз из вежливости. А вот Светлана – совсем другое. Любовника у нее не было, но с подружками она постоянно судачила о мужчинах и романах. У нее явно присутствовал синдром готовности к любви. Синдром этот, по объяснениям моих наставников, проявляется, когда мужчина или женщина готовы к проявлению сильных чувств. Влюбиться просто так невозможно: после закончившихся романтических отношений должно пройти по крайней мере пять-шесть лет, и только тогда организм физиологически может выдержать сильную эмоциональную нагрузку. У Светланы же сильные ощущения закончились очень давно. Словом, именно это мне и было нужно: передо мной открывалось плодотворное поле деятельности.

Так прошли два месяца постоянного наблюдения. Теперь, когда мы знали о личной жизни Светланы все до мельчайших подробностей, настала моя очередь действовать. Весь последний месяц приставленный ко мне сексолог в подробностях растолковывал суть взаимодействия полов, химии любви и ее биологической подоплеки. Оказалось, что маленькая молекула фенилэтиламина, выделяемая гипоталамусом – задней частью мозга, отвечает за наши «амурные дела». Молекула эта распространяется на расстояние пяти-шести метров вокруг нас. Эту ауру можно было бы назвать запахом, но наше обоняние его не воспринимает, хотя молекула «работает» по тому же принципу. И влечение между людьми наступает именно тогда, когда молекула одного человека химически подходит молекуле другого. Возникает химическая реакция, и люди тянутся друг к другу. А когда мужчина тянется к женщине, а она – к мужчине, то им нужно только уединение, и более ничего.

Из воздуха в непосредственной близости от Светланы ребята из группы наблюдения взяли несколько проб, а химики из них выделили состав ее феромона, затем подобрали химически согласующуюся с ним формулу и сделали для меня специальные духи. Теперь мне требовалось только приблизиться к ней на расстояние двух-трех метров, а остальное сделает химическая реакция. Ее ко мне просто потянет, причем само влечение окажется спонтанным и ничем не объяснимым. Все как в природе. Правда, мне понадобится еще одно умение: всем своим поведением вызывать у женщины только положительные эмоции, а ни в коем случае не антагонизм. Я уже продумал, как это сделать. Ведь любая женщина подсознательно чувствует, что физиологические изменения не за горами, и всеми силами пытается остановить ускользающее время или использовать его. Значит, ей нужна любовная связь. В сущности, она нужна всем, и мужчинам, и женщинам, только люди часто не отдают себе в этом отчета.