Текст книги "Что такое Израиль"

Стилизованные до гротескности фигуры Эхнатона были объявлены реалистическими, а сам Эхнатон сочтен не то евнухом из Нубии, не то переодетой женщиной (и такие сиживали на египетском престоле). Затем нашли стелу, на которой он изображен в противоестественных играх с юным соправителем Сменхкара (как Адриан с юным Антиноем), и так объяснили его неудачи: египтяне не одобряли однополой любви, и, согласно Книге мертвых, покойник должен был держать ответ перед Судьей: не грешил ли он задом. (Злой Сет, убийца Озириса, был мужелюбом.) Но автор английской критической биографии Эхнатона приходит к выводу: «Фараон был отцом шести дочерей Нефертити, а возможно, и ее внучек». На многих стелах Эхнатон изображен с этими своими дочками, девочками Нефертити, «маленькими и голенькими, как щенята». Странному, декадентскому искусству времен Эхнатона пришел конец со смертью фараона, и зал в музее, где находятся экспонаты его эпохи, остается самым интересным для нас.

Стоит в Каире сходить и в Коптский музей. Слово «копт» происходит от греческого «аигиптос» (египтянин). И копты считают себя, и только себя, потомками древних египтян. Возможно, как уже отмечалось в главе IV, исповедующие ислам жители Египта чаще вступали в брак с арабами, чем копты, но, с другой стороны, копты чаще роднились с христианами – византийцами, греками, левантийцами. Если же считать чистокровными египтянами коптов Верхнего Египта, куда эллинизация не доходила, то по цвету их кожи видно, что их предками были и черные нубийцы. Некоторые этнографы утверждают, что нет этнической разницы между мусульманами и коптами, другие – что она есть. Так или иначе, копты гордятся своим особым статусом, в знак которого татуируют маленький синий крест у себя на руке. Ученость у них не в большой чести, и когда наш знакомый попытался найти в патриархии теолога, чтоб поспорить с ним о монофизитстве и арианстве, ему ответили: «Был у нас один теолог, да умер».

Египтяне, копты и мусульмане, равнодушны к древностям – пирамидам, сфинксам и храмам. Прав Тойнби, писавший: «У Древнего Египта не было преемников». Современные египтяне так же чужды пирамиде Хеопса, как туристы из Лондона или Москвы. Этим и отличается Египет от Святой земли. Палестинцы по сей день приносят обеты на высотах, где поклонялись Гидеон и Дебора, выращивают те же культуры почти теми же методами и лепят те же кувшины. Но египтяне, несмотря на этническую связь с древним населением, не сохранили никакой памяти о древности. Их история начинается с Фатимидов. Они напоминают американцев, для которых история Америки берет начало с «Мэйфлауэра».

Этот абсолютный разрыв с традициями Хеопса или Клеопатры потрясает путешественника: никто не молится в храмах Ра и Озириса, никто не курит фимиама перед пирамидами, никто не стоит к вам боком, поворотив обе ноги в одну сторону; все древности Египта мертвы, как будто остались от марсиан.

Знаменитый каирский базар Хан-эль-Халили огромен, и купить там можно все. Об этом базаре и о каирской торговле писал князь Радзивилл Сиротка в 1583 году: «В Каир кораблей таковых приходит много, которые из земель Саит и из государств великих пресвитера Иоанна, всякий хлеб, кинокефалии или люди с песьими головами, кочкоданы, попугали и разные иные птицы и звери и товары привозят». Но не единой торговлей жив Каир. Есть тут и вещи поинтереснее людей с песьими головами. Почему в Каир валят валом богатые саудовцы и прочие шейхи? Конечно, цивилизация, виски, казино, но главное – пупы египтянок. Танец живота – вот гвоздь программы каирских ночных клубов, кабаре и баров. Танцовщицы по арабским стандартам должны быть рубенсовской стати, чтобы «если она захотела подняться, зад говорил бы ей: посиди немного», как писано в сказках «Тысячи и одной ночи».

Летом, когда жители Палестины поднимаются в горы, жители Каира спускаются к морю, в Александрию. Летом в сердце Египта нечем дышать, и побережье – единственное спасение. Зима в Александрии – обычная для Средиземноморья, с дождями и ветром. Приятно встретить дождь, как старого знакомого за границей, потому что в Египте, в долине Нила, не бывает дождей. В долине единственный источник влаги и жизни – Нил – всегда находится в руках центральной власти. Именно это не понравилось нашему праотцу Аврааму. Он предпочел землю, орошаемую дождем, потому что дожди от Бога и царям их не перекрыть, а значит, в Ханаане всегда будет свобода – свобода бродить с овцами где вздумается. Это было, конечно, до появления вездесущего и всемогущего современного государства.

Говоря современным языком, Египет как зарплата, а Палестина как гонорар. Зарплату получаешь регулярно, из месяца в месяц, из года в год, однако дается она не только трудом, но и подчинением тому, кто платит. Гонорары – доход нечастый, зато их получаешь вместе со свободой говорить и делать что хочешь.

Египет многолик: Египет пирамид, разглядывающий свой пуп; Египет сфинкса, смотрящий на восток; Египет Элефантины, ограждающий себя с юга; Египет греков и римлян; Египет Александрии, обращенный лицом к северу и западу. Древние правители не верили в существование иных земель, иначе не строили бы пирамид. Рамзесы создали военную машину, колоссы «без художественной ценности», но монументального размаха, и позарились на Ближний Восток. Александрийцы видели Египет как часть Средиземноморья, часть эллинистического Востока, который дает и получает из-за моря самое важное для себя – чувство принадлежности к ойкумене.

Можно сказать, что Насер был наследником Рамзеса: он создал Асуанскую плотину, спас при этом колоссы Абу-Симбела, ваянные Рамзесом, он лил сталь, ковал оружие и зарился на Сирию и Палестину. Садат – александриец: при нем Египет отвернулся от ближневосточной заварушки, отказался от имперских планов и предпочел стать частью западной ойкумены. При нем и при Мубараке Александрия переживает новое возрождение. Город полон западных специалистов, делающих все – от новой телефонной сети до порта. Они называют город коротко – Алекс. В Алексе приятно погулять по набережной, посмотреть на гавань, на живые, левантийские улицы, выпить контрабандного виски на улице Заглюл, а затем пойти и прекрасно пообедать.

Обед в Александрии – достаточное основание для поездки в Египет. Особенно славятся креветки – жаренные на решетке, на вертеле, в гриле. Креветки Алекса огромны, собственно, это даже лангусты. У оконечности мыса, в районе казино, недалеко от маленькой рыбной лавки на набережной находится несколько «демократических» ресторанов, где едят зажиточные египтяне (не саудовцы), из тех, что пьют «Амстел» и курят «Кент». Тут столики стоят под брезентовым навесом на тротуаре, на больших деревянных прилавках выложены горы живой рыбы и креветок, их подают на вес по вашему выбору. Мы взяли кило больших свежих лангуст, зажаренных на решетке, и получили в придачу неограниченное количество свежевыловленной, жареной и запеченной, рыбы всех сортов, не говоря о салатах, тхине (кунжутной пасте), лимонах, питах. Рыбу продолжали подносить, пока мы могли есть. Счет за это пиршество богов был вполне божеский. Короче, это хорошее основание посетить Алекс.

А зимой неплохо взять курс на юг, мимо переполненного туристами Луксора, мимо долины Царей, мимо Дендеры с ее изогнутой буквой «Г» богиней Нут, рождающей солнце на звездном потолке, в Асуан. В Асуане хорошо все: чистота, порядок, живописные острова, порог Нила, цветы, еда и гостиницы, рынок и веранда отеля «Катаракт» («Порог»). Этот старый, солидный отель открыт только зимой, в сезон. Его веранда – лучшее место в городе. Где бы вы ни останавливались в Асуане, предвечерние часы проводи́те на этой веранде со стаканом збиба, египетского арака.

Асуан возник как форт на нубийской границе, на краю ойкумены. Обычно Египет правил Нубией и вывозил оттуда рабов. Но бывало и наоборот: в периоды внутренней смуты нубийцы правили Египтом. Многим россиянам старшего поколения Асуан известен не как модный зимний курорт или форт на нубийской границе, но как символ советско-египетского романа. Здесь при помощи специалистов из СССР была построена Асуанская плотина, огромное сооружение, под стать пирамиде Хеопса. Сомнительно, надо ли было ее строить. Минусы видны: сколько земли, домов, древностей затопило; нарушился экологический баланс; развелись трематоды (ужасные микроскопические черви, проникающие в организм человека через поры кожи); передохла рыба, песок не идет на наши пляжи и т. д. К плюсам относят увеличение поливной площади и выработку электричества.

Может быть, строительство ГЭС было порочной задумкой. Обское море под моим родным Новосибирском затопило многие села, испортило природную среду, да и энергии электростанция почти не производит. Огромные ГЭС Восточной Сибири погубили Матеру Распутина, и я не уверен, что сибиряки что-то выиграли оттого, что принесли в жертву свои зажиточные села. Конечно, алюминий – но он все равно принадлежит не сибирякам, а ташкентскому олигарху.

От скуки туристы посещают старинный монастырь Св. Симеона на другом берегу Нила да ездят по нубийским деревням. Нубийцы действительно достойны внимания. АльИдриси, знаменитый арабский путешественник XII века, так писал о них: «Во всей Нубии женщины красивы, совершенны и хороши. Губы у них тонки, рот маленький, зубы белы, волосы гладки. Нет лучше их также и для совокупления, так как наслаждение с ними приятно, а красота прелестна».

Днем можно взять фелюгу – парусную лодку – и скользить между островами, от острова, подаренного Китченеру за победы в Египте и Судане (на нем ботанический сад) до Элефантины, где в дни персидского владычества (помните «от Индии до Нубии»?) иудейские воины, подданные вселенского ближневосточного государства, известные своей свирепостью и преданностью Ахеменидам, удерживали нубийскую границу. Вечером хорошо сидеть на веранде «Катаракта» среди красных цветов, пить збиб и смотреть, как мерцают синие и розовые неоновые огни над порогом Нила и над Элефантиной.

Как мы уже говорили, здесь была первая известная иудейская религиозная община, которая, видимо, зародилась в Вавилонии, в нынешнем Ираке, а впоследствии распространилась по всему Ближнему Востоку. Эта община возводила свой род к уведенной Навуходоносором знати Иудейского царства. Самоназвание «иудеи» («иехудим») впервые появляется в это время. В библейские времена оно было неизвестно. В Библии иудеи не упоминаются, и жители древней независимой Иудеи так себя не называли.

Современная наука сомневается, что иудеи происходят из Иудеи. Основания для сомнений есть. Недалеко от Иерихона находится небольшое поселение Итав. В нем живут выходцы из центральных русских областей, этнические русские, которые еще в XIX веке, сами по себе, начитавшись Библии, приняли свой вариант иудейской веры. Это «субботники», или «жидовствующие». Они считают себя подлинными «сынами Израиля». Другая подобная секта живет в городке Димона, на юге Палестины. Ее составляют афроамериканцы из Чикаго, 30 лет тому назад решившие, что они и есть подлинные потомки древних израильтян. Привлекательная идеология избранности, круговой поруки, коллективизма, взаимопомощи способствовала тому, что «иудейские общины» возникали и продолжают возникать спонтанно и по сей день.

Иудеи Еба, как называлась Элефантина, оставили обширный архив, который во многом подорвал старые представления об этногенезе этого неуемного племени. Их имена, их обычаи и законы указывают с большой определенностью на иностранное, не палестинское происхождение. В их храме почитали наряду с богом Яхо и других богов: Сати, Анат-Бейт-Эль, Ишум-Бейт-Эль, Шамаша и Нергала, Бела и Набу. Заключенные ими контракты никак не соответствуют Торе, которую мы знаем. Они спорили, следует ли им поддерживать связь с Иерусалимом или с Самарией, то есть с преемниками Иудеи или Израиля.

Библейские книги Эздры и Нехемии рассказывают, что «изгнанники Иудеи» вернулись в Иерусалим при первой оказии в 538 году до нашей эры, как только позволили персидские цари, и отстроили Храм в 516 году до нашей эры. Этому, однако, нет подтверждений из независимых источников. Если «возвращение изгнанников» произошло в те далекие дни, оно осталось незамеченным даже в жизни маленькой Палестины, как мы можем судить по текстам первого историка и географа античности Геродота. Геродот посетил Палестину приблизительно в 450 году до нашей эры, и посвятил немало страниц ее описанию. К слову, он называет страну «Палестиной» или «Палестинской Сирией» – вопреки распространенному мифу, это название НЕ было выдумано римлянами после разгрома Иудеи в 70 году I века.

Геродот даже не упоминает иудеев и Иерусалим. В реальной Палестине того времени важным городом был Ашкелон, с его храмом и древней историей. Если какие-то пришельцы и поселились в Иерусалиме, за пределами города этого не заметили. Геродот нашел здесь, среди прочих племен, народ колхов, темнокожих, кудрявых, с виду похожих на египтян, и практикующих обрезание. Они считали себя потомками воинов фараона Сезостриса, оставшимися в дальней стране. Страной колхов он называет Колхиду, долину Риони и Ингури, на западе Грузии, также в пределах Персидской империи.

Можно предположить, что часть колхов была переселена в Палестину персидскими правителями и стала со временем ядром «палестинских иудеев». Томпсон полагает, что переселенцы (как при персах, так и ранее, при вавилонянах и ассирийцах) зачастую создавали миф о «возвращении на историческую родину».

Одновременно возникают мощные иудейские общины в Антиохии, Александрии, Риме. Разрастается иудейская община Вавилонии. Повсюду члены общин пользуются местными языками, зовут детей местными именами. Изумляет их численность – по миллиону иудеев в Антиохии, Александрии, Сузах, Вавилонии. Никоим образом маленькая и бедная Иудея не могла породить такое количество людей. Даже легендарные и невероятные «сорок тысяч изгнанников» из Иудеи VI века до нашей эры не способны были произвести миллионы потомков ко II веку до нашей эры.

Поэтому современные историки убеждены, что иудеи III–II века до нашей эры являлись религиозной общиной смешанного этнического происхождения. Большинство из них Палестины в глаза не видели, и «сынами Авраама» и «изгнанниками из Иудеи» они были в том же смысле, что и тамбовские крестьяне из Итава или афроамериканцы из Димоны. Палестина была для них Святой землей, как и для христианской религии – преемницы.

Генезису общины мог способствовать и бурный рост городов. Городское население, вчерашние выходцы из деревень, этнически разнородная масса, оторванная от своих корней, нуждалась в идеологии и религии. Одни обращались к орфикам, к эллинским мистериям, другие – к митраизму, зороастризму, культу Исиды. В этой среде возникла и религиозная иудейская община, провозглашавшая принцип взаимовыручки, круговой поруки и поддержки. В городском обществе, где не действовали старые землячества и каждый пришелец был предоставлен себе, община была спасением. Возможно, так возникли миллионные общины иудеев в Александрии, Антиохии, в городах Персии и Месопотамии. Многие из иудеев приехали в Святую землю в III–II веках до нашей эры и поселились возле Иерусалима, где продолжали держаться отдельно от местных жителей.

Глава XIII. Молот Маккавеев

В 332 году до нашей эры с приходом Александра Македонского, этого великого землепроходца древности, Святая земля стала на тысячу лет частью эллинской ойкумены, сохранив свое мозаичное разноцветие. В Галилее жили разные племена, как и встарь. В Самарии обитали потомки Эфраима, не покорявшиеся Иерусалиму. В Долинах и на Побережье держались финикийские традиции, легко сочетавшиеся с эллинистическими. Горы Хеврона населяли идумеи, потомки жителей древней Иудеи и смешавшиеся с ними арабы из Заиорданья. На юге возникло арабское Набатейское царство, распространившееся по Араве, Негеву, Моаву, Эдому – от Переи (Гилеада, Галаада) до Эль-Ариша.

Небольшие группы верующих иудеев из Ирака, Сирии и Египта проникали в Палестину, интегральную часть эллинизированного Востока, и жили своей религиозной общиной, как живут иудеи во всем мире. Со временем они построили свой храм в Иерусалиме, маленьком городке на юге Нагорья. Они встретились с местными жителями, настоящими, а не выдуманными потомками древних граждан Иудейского и Израильского княжеств. Пришельцы именовали себя «сынами Израиля», но не стремились признать подлинных потомков древних жителей страны своими братьями. Реальность зачастую менее привлекательна, нежели мечты. Так русские евреи-сионисты, приехавшие в Израиль, «чтобы жить среди евреев», не любят религиозных иудеев в черных сюртуках и с пейсами. Им хочется жить среди Альбертов Эйнштейнов. Но Эйнштейнов не так много, был один, да и тот в Израиль не поехал. Так и приехавшие из-за границы иудеи ужаснулись, соприкоснувшись с реальностью. Им хотелось жить среди набожных книжников, а тут они встретили живой народ.

Во главе иудеев стояли две касты – жрецы и книжники. Для жрецов главным был культ бога Яхве, отправляемый в иерусалимском храме. Для книжников – священные тексты. Со временем эти две группы стали двумя партиями или «двумя философиями», по определению Иосифа Флавия. Жрецы образовали партию садуккеев, по имени одного из верховных жрецов – Цадока. Книжники стали фарисеями, «отделившимися» (от греховных масс).

Палестина находилась на стыке двух эллинистических государств, которыми правили потомки диадохов – генералов Александра, поделивших между собой его империю. К югу, в Египте, царствовали Птолемеи, к северу Сирией повелевали Селевкиды. Палестина сначала досталась Птолемеям, консервативным правителям. Они не влезали с нововведениями в местную жизнь. Налоги собирали по системе откупа: обязавшись собрать для казны заранее определенную сумму, откупщик-мытарь получал право сбора податей, не без выгоды для себя. Эта система послужила источником обогащения иудейской знати. Судя по письмам Зенона-стоика (346–262), другим источником дохода была поставка рабынь в бордели Египта.

В 217 году до нашей эры Селевкиды попытались отвоевать Палестину, но потерпели поражение в битве у Рафии (ныне Рафах, или Рафиях), города на границе Синая, в наши дни разделенного между Египтом и Палестинской автономией. Только в 200 году их очередная попытка оказалась успешной: в сражении у Баниаса египетские войска были разбиты. Селевкиды, не в пример Птолемеям, стремились развивать и просвещать свои владения. Они давали права городам, способствовали расцвету культуры, в частности театра, и атлетики. При них начался подъем городов и модернизация страны.

Палестинские иудеи предпочитали Птолемеев. Иудейская община Александрии была самой большой в мире, и, по словам Иосифа Флавия, иудеи имели влияние в египетской армии и при дворе. Модернизация снижала роль традиционной иудейской общины в жизни Палестины. Селевкиды интересовались не только налогами, и в этих условиях у жителей страны появилось больше возможностей влиять на свою жизнь.

Раскопки города Мареша (возле нынешнего Бейт-Джубрина) дают возможность заглянуть в жизнь Святой земли при Селевкидах. У подножия красивого холма, на вершине которого в дивном разнообразии пестрят цветы, раскопан ряд пещер. Среди них есть и такие, что украшены замечательными фресками: изображениями флейтиста и арфиста в «пещере музыкантов», трехглавого Цербера и задиристого, веселого петуха в «пещере Аполлофана». Эти гроты именуют «пещерами сидонян» – погребенные там жители Мареши возводили себя к финикийскому корню. Колумбарии – пещеры для разведения голубей – напоминают об этом важном занятии здешнего населения. Голуби использовались и для приношения жертв Афродите, и в пищу, а их помет служил ценным удобрением. Главной отраслью хозяйства было, и оставалось до недавнего времени, производство оливкового масла. В раскопанных пещерах обнаружено несколько красивых давилен. Иудеев в Мареше было крайне мало, как и в прочих городах страны, кроме Иерусалима.

Под давлением селевкидских реформ, модернизации и ускоренного культурного импорта иудейская община в Палестине раскололась на две партии. Одна (в современной терминологии – фундаменталисты) стояла за «возврат к древним обычаям». Другая, «прозападная», либеральная, поддерживала «иудаизм с человеческим лицом», дружбу с цивилизованным миром, открытость и импорт культуры. Либералы, эллинизированные иудеи, открыли театры, спортзалы, перешли на греческий – язык иудейских общин Александрии и Антиохии. Фундаменталисты приняли древнюю графику иврита, подняли знамя иудейской исключительности, борьбы с западным влиянием. В их кругах сложилось идеализированное представление о древних Иудее и Израиле, которое со временем стало одним из основных мифов западной цивилизации. То же разделение на «эллинистов» и «фофудью» происходило и в иудейских общинах за рубежами Палестины, причем наименее эллинизированной была община Вавилонии, а наиболее продвинутой – александрийская.

Тем временем Селевкиды столкнулись с новой сверхдержавой, начавшей свое победное шествие по Восточному Средиземноморью, – с Римом – и потерпели тяжелое поражение. Рим обложил Сирию налогом, и Селевкидам пришлось искать деньги. Немалые средства хранились в иерусалимском иудейском храме – он выполнял функции банка иудейской общины. Чтобы прибрать эти богатства к рукам, Селевкиды протащили в первосвященники свою креатуру, «либерала» Ясона, чем вызвали недовольство фундаменталистов. В 167 году до нашей эры Антиох Эпифан, правитель Сирии и Палестины, попытался ускорить эллинизацию иудеев и запретил кровавый и варварский, по мнению эллинов, иудейский обряд обрезания крайней плоти.

Справедливо говорил поэт: «Не следует торопить время, и без того деятельное». То, что могло получиться с течением лет, сорвалось при нажиме властей. Решение Антиоха возбудило ярость фундаменталистов. Если до того обрезание сводилось к небольшому надрезу, после указа Антиоха Эпифана набожные иудеи стали напрочь удалять крайнюю плоть. Идея единого гражданского общества им не нравилась, еще меньше нравились сирийские налоги. Вспыхнуло партизанское движение, во главе которого встала семья храмового жреца Маттафии, основавшая династию Хасмонеев (или Маккавеев).

Царство Маккавеев зародилось к западу от вершин Нагорья, в пограничном районе низких холмов – Шефеле. Сегодня в эти места ведет новое шоссе, соединяющее Тель-Авив с Иерусалимом. Оно проходит через новый город Модиин. Древний Модиин, главный оплот повстанцев, находился к северу, он сохранился и поныне, это маленькая деревня Эль-Мидия. Ее жители давят нежно-зеленый сок олив, идущий и в пищу, и для умащения волос, и для освещения, и для натирания детей перед сном. Огромные бочки оливкового масла стоят в каждом дому Эль-Мидии. Перед началом строительства нового Модиина израильские власти вырубили сотни молодых оливковых деревьев в Эль-Мидии, чтобы освободить землю для строительства еврейских поселений и вынудить лишившихся пропитания крестьян работать на стройке.

Во времена Хасмонеев в Эль-Мидии находилось поместье жреца Маттафии. Мятеж начался с убийства либерального, прозападного (в современной терминологии), иудея. Затем восставшие вырезали местный «районный совет» и бежали в горы, в район Джифны и Бир-Зейта, где сейчас стоит самый радикальный университет Палестины и где всегда был силен национальный дух. В этих местах и по сей день сохранились древние обычаи гор. Тут располагается одна из последних каменных ручных давилен масла, маасара, тут даже мусульмане украдкой давят виноградную лозу в каменных точилах, как их предки, и отмечают сельскохозяйственные праздники по домусульманскому календарю.

Военный губернатор Рамаллы и Бир-Зейта Аполлоний выступил против повстанцев, но был разбит на крутом спуске в сказочную долину Левона. Побережье послало новый экспедиционный корпус в Нагорье. Корпус шел по главной дороге на Рамаллу, через Бейт-Хорон, нынешний Бейт-Ур. На перевале за селом на них напали партизаны и разбили их наголову. После битв у Эммауса (Амваса, уничтоженного израильской армией в 1967 году) и Бейт-Цура (рядом с Халхулом, к северу от Хеврона) повстанцы вошли в Иерусалим и восстановили порядок храмовой службы.

По сей день праздник Хануки отмечает эту победу. Так в вековечном конфликте Нагорья и Побережья снова победило Нагорье, фундаменталисты одолели либералов. Осуществилась мечта тогдашнего иудейского «Хамаса». Но история немедленно показала всю тщетность этой мечты: власть победителей Маккавеев оказалась столь же эллинизированной, как и правление их предшественников, но еще и более жестокой, маниакальной, кровавой. Если нужно было бы скомпрометировать идею независимости, пример Хасмонеев оказался бы достаточным. Как и освобождение Гаити в 1802 году, как деколонизация Алжира и чеченская постхасавюртская вольница, партизанское движение Маккавеев привело к крови и деспотизму.

Сравнение с Чечней между двумя кампаниями 1990-х годов адекватно, но Маккавеям удалось то, о чем мечтал Басаев. Победители не собирались по обретении независимости зажить мирной, спокойной жизнью. Они хотели реализовать программу-максимум. Их первой жертвой пали либеральные иудеи, второй – верующие фарисеи, третьей – стоявшие в стороне от внутрииудейской борьбы жители Палестины. Маккавеи вырезали целиком население покоренных городов. Потоки крови залили страну, а потоки денег хлынули в Иерусалим от иудейских общин за рубежом. Иосиф Флавий описывает страшную картину иудейского террора в Палестине при Маккавеях: «Иуда Маккавей напал на Акрабу, перебил множество… осадил город и перебил воинов… взял их детей и жен в плен… перебил три тысячи человек… перебил всех мужчин, и город сжег дотла… взял город, перебил все мужское население… предал город огню… взял город, перебил жителей и сжег их храм… перебил все мужское население… убитых было так много, что идти пришлось по трупам… взяли Хеврон и сожгли… взяли Ашдод и разграбили»[9]9
  «Иудейские древности» 12:8.


[Закрыть].

Первым признанным Хасмонейским царем был Симеон, который овладел крепостью Акра в Иерусалиме и принял наследный титул правителя и звание первосвященника. Он взял Яффу и вырезал местное палестинское население. Он захватил палестинский город Азот (Ашдод) и сжег его храм вместе с тысячами укрывавшихся там горожан. Затем последовали Явне и Газара. Симеон обложил тяжелейшим налогом местное население.

Его постиг кровавый конец. Рядом с монастырем Каранталь, местом искушения Христа, где сегодня виден шестигранник недостроенной русской церкви, стоят руины Тахунет-эль-Хаууа, древней крепости Дагон, или Док, где Птолемей, «командующий Иерихонским военным округом», зять Симеона, коварно убил своего тестя и взял в плен двух его сыновей и вдову. Третьего сына царя, Иоанна Гиркана, он не смог убить, и тот вернулся с войсками и обложил Дагон. «Каждый раз, когда Птолемей был в беде, – пишет Иосиф Флавий, – он выводил мать и братьев Иоанна на крепостную стену пред осаждающими и пытал их всенародно… Затем он казнил их и бежал».

Иоанн Гиркан продолжил политику завоеваний своего отца. После долгой осады он покорил и разрушил Самарию, а уцелевших жителей продал в рабство. Затем разорил древний Шхем, сжег самарянский храм на горе Гаризим, огнем и мечом прошел по Идумее. Он обратил арабов-идумеев в иудейскую веру, точнее, сделал их иудеями второго сорта. Они должны были платить налоги на содержание иерусалимского храма, но оставались «туземцами» в глазах иудейских жрецов и книжников. (Эта операция отлилась ему и его роду сполна. В среде обращенных арабов возвысились Антипатр и его сын Ирод, положившие конец династии Маккавеев. Так завоевание и присоединение Западной Украины и Прибалтики нанесло удар единству Советского Союза.)

Иоанн Гиркан сжег и разрушил Марешу, руины которой мы упоминали выше. Разорил он и Бейт-Шеан, носивший название Скифополь. Другие палестинские города он обложил тяжелой данью, отменил права горожан, установил тиранию иудейской верхушки во всей стране.

Имя Гиркана увековечила мрачная крепость Гиркания (Гирканион, ныне Хирбет-эль-Мирд). Она была построена в сердце Иудейской пустыни, как бы заново открытой в те годы, «Гиркания была темницей и заслужила себе худую славу иудейской Бастилии», – пишет уже упоминавшийся нами Хоуд. К Гиркании можно подъехать с запада и с востока. С запада колея, пригодная только для крепкого «джипа», виляет между голыми холмами Иудейской пустыни, проходит мимо Джабаль-эль-Мунтара и спускается к краю уступа. Оттуда надо идти пешком по хорошей тропе, которая переходит в насыпь для акведука и поднимается на вершину небольшой горы. Гора окружена крепостной стеной, наверху – руины церкви, подземелья, остатки мозаичных полов.

Гиркания была только одной из нескольких крепостей в пустыне, возникших при Хасмонеях и Ироде. Жизнь в пустыне основывалась на грандиозной системе сохранения воды в самых засушливых местах. Зимой, в дождливый период, мутные потоки несутся лавиной с Нагорья по всем вади Иудейской пустыни, всё снося на своем пути и низвергаясь со страшной высоты в Мертвое море. Чтобы сберечь эту воду, строители тех времен воспользовались разработанной набатеями техникой: они перегородили узкие вади плотинами, вырубили в скалистом дне долин емкие водосборники, перекинули мостики акведуков к крепостям на вершинах гор. Так, к крепости Гиркания ведут два акведука: один – из Вади-эль-Нар (Кедрон), другой – с высоты Джабаль-эль-Мунтар. Акведуки кончаются огромной системой водосборников вместимостью 20 тысяч кубических метров – запас на несколько лет для среднего гарнизона.

На смену Гиркану, после недолгой кровавой интермедии, пришел его сын Александр Яннай, «Иван Грозный иудейской истории». Яннай покорил Газу и Рафах (Рафиях). Он попробовал завоевать и соседние арабские земли, но под Гадарой попал в засаду набатеев и с трудом бежал. Тогда он обратил свою ярость на иудеев. По словам Иосифа Флавия, Александр распял в центре Иерусалима 800 пленных иудеев, а затем перебил их жен и детей на глазах у распятых. «Сам он наслаждался этим зрелищем посреди своих наложниц с кубком в руке», – пишет Флавий.

Ярость Янная вызвала народное восстание, которое он утопил в крови. За шесть лет он убил 50 тысяч иудеев, пишет Флавий. Он ненавидел книжников-фарисеев. Александра Янная воспел израильский писатель Моше Шамир, выросший в лоне социалистического сионизма и впоследствии занявший откровенно людоедские позиции. Яннай распространил границы своего царства до небывалых пределов – от Эль-Ариша до Баниаса, от моря до пустыни.