Текст книги "Рыцарский пояс. Тень Северного креста"
Автор книги: Итела Карус
Жанр: Историческая литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 7
Новая война
Мазовия,
лето 1422 года
За последние шесть лет король Владислав и князь Витовт не единожды встречались с великим магистром Михаэлем фон Кухмейстером, но эти встречи не дали никаких результатов. Магистр юлил и изворачивался, и так же хитро вел свою игру германский король Сигизмунд. Одной рукой он принимал нужную ему помощь от поляков и литвинов, а другой науськивал на них тевтонцев.
Этим летом, в самом начале, в ордене сменилась власть. Подал в отставку, ссылаясь на возраст и нездоровье, Михаэль фон Кухмейстер, и бразды правления принял Пауль фон Русдорф. Он слыл человеком набожным и миролюбивым, но это уже ничего не могло изменить в самом орденском государстве. Обстановка накалилась добела, и великий магистр, распустивший большую часть наемных войск, вынужден был все-таки выполнить требования короля Сигизмунда, который всеми силами стремился отвлечь польско-литовские силы от Чехии. И в середине лета, семнадцатого июля, война была объявлена.
Так что опять собирались рати из разных земель королевства. Ленчица расцветилась стягами, и они радовали глаз короля. Двенадцать лет прошло со времени судьбоносной битвы под Грюнвальдом, но в памяти было живо все, и стяги напоминали о событиях и людях. Только лица тех, кто возглавлял хоругви, кое-где были другие. Оно и понятно, на смену отцам уже пришли сыновья. Вот заполоскался на ветру хорошо знакомый стяг: черная галка с золотой короной на голове – Галицкая земля. Кто ведет? Снова тот славный воевода, которого он потом встречал во Львове, как его?.. Лицо воеводы он помнил, но имя забыл. Но нет, лицо молодое. И он припомнил мальчонку, которым так гордился отец. Пришло его время воевать за королевство. Возле других знамен мелькало много знакомых лиц. Король помнил их всех, тех, кто стоял насмерть в той страшной битве, и молился про себя, чтобы эта война не забрала много жизней, поскольку без жертв не обходится ни одно сражение.
На стороне короля Владислава, как и двенадцать лет назад, выступило Молдавское княжество – господарь Александр Добрый прислал свои отряды, а лучники у него были знатные.
Собирался в поход и молодой князь Болеслав, давно уже заменивший в ратных делах стареющего отца. Воины у него были надежные, а рядом с ним, как всегда, – верный Жиг.
Князь Януш благословил сына. Мать и жена едва сдерживали рыдания – нельзя плакать, нельзя, но непослушные слезы так и подступали к глазам. Болеслав улыбнулся жене и погладил по головке маленького сынишку.
– Я вернусь, – сказал. – Ждите.
Здесь же появился и кузен Болеслава – Земовит, старший сын князя Земовита Плоцкого. Он был сильный воин и с молодости проявлял дар полководца. В той войне, что осталась позади, но никогда не будет забыта, он даже входил в королевский военный совет и, хотя был там самым молодым, имел право голоса и нередко давал дельные советы. Король хорошо знал молодого Земовита, поскольку, как племянник, он воспитывался при дворе, и доверял ему.
Общий сбор войск был снова назначен в Червиньске, откуда королевская армия и двинулась единой волной в направлении Остероде, заставив орденские силы отступить. По пути взяли крепости Голлуб и Рейзенбург. Масштабная битва состоялась на подступах к Мариенбургу. Здесь великий магистр сумел собрать большие силы, но удача была не на его стороне. В этом сражении он понес большие потери убитыми, меньше ранеными, много рыцарей попало в плен, а наемники, проявив слабость, просто покинули поле боя. Воины короля захватили немало трофеев. Особенно довольны были молдавские лучники, внесшие свой вклад в общую победу, – им удалось заманить большой отряд немецких рыцарей в лес, а там их уже ожидали шквал стрел и полный разгром.
Однако германский король поспешил послать на помощь ордену свежие силы, и дожидаться их Владислав не стал. Он отвел свои войска. И вскоре на берегу Мельнского озера был подписан новый мирный договор. По его условиям тевтонцы окончательно отказывались от своих притязаний на Жемайтию. Это означало, что для князя Витовта война с Тевтонским орденом завершилась, но для короля Владислава этот договор обещал лишь очередную передышку, его война продолжалась.
Этот военный поход не был долгим, однако за это время успели встретиться те, кто воевал вместе двенадцать лет назад под Грюнвальдом. Прошедшие годы изменили их, но воспоминания о воинском братстве как бы вернули их в собственную молодость. Рыцари Янек из Збыховца и Раймонд из Ягелонца пришли на эту войну со своими сыновьями, рядом был рыцарь Ласло из Ернца. Князя Януша Варшавского заменил сын Болеслав, городненского воеводу Ремунаса – сын Иванкас, а галицкого воеводу Иванка Сушика – сын Микола. И снова они бились бок о бок. Краковским воеводой по-прежнему был Ян Тарновский, мужчина в самом расцвете и отличный воин.
Как на любой войне, не обошлось без потерь и трагических случаев.
В самом начале военных действий, при штурме крепости Голлуб, просто по глупости погиб сын рыцаря Раймонда из Ягелонца Збышек – шестнадцатилетний мальчик захотел показать всему миру свою доблесть и рванулся в атаку первым, оторвавшись от своего отряда. Ласло сразу оценил ситуацию и кинулся вдогонку, но не успел. Вражеская стрела опередила его, вонзившись в худую мальчишескую шею, и мужчина сумел только подхватить с лошади ослабевшее тело, не дав ему упасть под копыта коней. Но Збышек был уже мертв. Горе отца было безмерным. Он потерял любимого сына, наследника, и вынужден был похоронить его в чужой земле. Сильно горевал и юный Матек из Збыховца – за себя и за своего друга Филиппа, который, он знал это, очень любил старшего брата.
Немного позднее, уже на подступах к Мариенбургу, смертельная опасность нависла над молодым князем Земовитом, наместником Плоцкого княжества, ставшим им, когда его отец уже состарился. Во время горячей схватки с небольшим рыцарским отрядом под ним убили лошадь. Ловкости соскочить вовремя с седла ему хватило, однако, очутившись на земле, он оказался беззащитным перед конными рыцарями, которые стали окружать его с намерением захватить в плен. Но, к счастью, неподалеку был молодой Марек из Мнемовиц. Его реакция была мгновенной – он кинулся со своим отрядом на помощь князю. Пока он с группой воинов оттеснял от упавшего немцев, кто-то из его отряда успел подхватить Земовита на своего коня и вывезти с поля боя. Вошедший в азарт пан Марек, однако, не остановился до тех пор, пока тевтонцы не начали отступать.
Даже в этой недолгой войне хватало острых ситуаций и трагических происшествий. Но когда она наконец закончилась, для короля пришло время раздавать награды тем, кто их заслужил. Таких оказалось немало, и Владислав гордился своими воинами.
Когда подошла очередь воеводы Миколы Сушика из Галицкой земли, король посмотрел на молодого воина с удовольствием.
– Помню тебя, воевода, помню, – сказал с улыбкой, – и батюшку твоего не забыл. Ты в него пошел, молодец, орел!
Владислав еще раз окинул оценивающим взглядом крепкую фигуру стоящего перед ним воина – знакомый разворот сильных плеч, внимательные серые глаза… Да, весь в отца!
Воевода склонился перед королем, но глаза довольно блеснули – кому не приятно слышать, что монарх его помнит?
– Ты славно сражался нынче, воевода, и награду заслужил. Проси чего хочешь. Земли тебе добавить?
– Земли мне и той хватит, что батюшка мой за ратные подвиги получил, – прозвучал совершенно неожиданный ответ. – Гораздо большей радостью будет для меня, коли вы, всемилостивый король, позволите мне жениться на молодой шляхтянке с вашей земли, панне Ольгице.
– Это какая же Ольгица? – удивился король. – Откуда она?
– Из Збыховца, поместья доблестного рыцаря пана Янека, – немного оробев, пояснил воевода.
Зеленые очи молодой панянки, случайно встреченной в Серадзской земле, так и стояли перед его глазами, и робость исчезла.
А король диву давался: «Что значит молодость, ему землю предлагают, а у него одна любовь в голове!»
– А позволения ты у самого пана Янека и спрашивай, воевода, – сказал он с ухмылкой. – Я возражать не стану. А если все же надумаешь землей немного разжиться, приезжай в Вавель, я дам, не забуду.
В глазах воина сверкнула радость. Он очень надеялся, что уговорит отца своей избранницы. А ее глаза обещали ему так много!
– Премного благодарен вам, всемилостивый король, – проговорил он, опускаясь на колено перед монархом и целуя руку, на которой блеснуло массивное золотое кольцо с большим красным камнем.
Не прошло и получаса, как ситуация повторилась. На этот раз перед королем оказался знакомый молодой воин с блестящими от волнения глазами – пан Марек из Мнемовиц, подсказали ему. И этого молодца Владислав не забыл.
– А, это наш нарушитель спокойствия на границе! – проговорил насмешливо король. – Да не тушуйся, герой, я за то тебя не корю, а за нынешние дела хвалю. Ты славно бил немцев. И племянника моего от плена спас, знаю.
Король повернулся к секретарю – что там они приготовили этому неугомонному молодцу?
– Ну, рыцарский пояс ты определенно заслужил, – улыбнулся он. – Думаю, и поместье собственное к рыцарскому званию лишним не будет, а?
Пан Марек на мгновенье потерял дар речи. Сбывалась мечта его жизни, взлелеянная, заветная. Опомнившись, стал благодарить короля.
– Погоди, – остановил его Владислав. – Неподалеку от Гнезно земля есть подходящая, бери, владей.
Воин судорожно вздохнул и решился.
– Мне бы поближе к владению пана Гжегожа, – проговорил он неуверенно, но посмотрел просительно.
Король взглянул удивленно.
«Ну вот, еще один о прекрасных женских глазах думает, – пронеслось в голове. – Так я и поверил, что он именно к пану Гжегожу поближе рвется. Никак дочка пана его приворожила? Красивая, говорят, но больно уж строга».
– Ладно, заслужил, – согласился Владислав, – бери поместье, что поближе. Но там земли меньше и граница близко. Не передумаешь?
– Нет, всемилостивый король, премного благодарен за щедрость вашу.
Тут Владислав сделал знак рукой, и на пана Марека тут же надели рыцарский пояс – именем короля. Воин стоял онемевший от переполнявшего его счастья, потом еще раз низко склонился перед монархом.
Процедура награждения затянулась надолго. Королю было кого отметить, и это доставляло ему огромное удовлетворение. Пусть эта недолгая война не принесла блестящей победы, но она показала, что есть кому защищать королевство в будущих битвах с орденом. А в том, что их не избежать, Владислав был уверен абсолютно. До тех пор, пока в Европе мутит воду злополучный король Сигизмунд, настоящего мира польской земле не видать.
А вот как быть с теми, кто понес в этой войне потери? Воевода краковский Ян Тарновский, что воюет с ним с самого Грюнвальда, поведал королю, что в первом же сражении, под крепостью Голлуб, пан Раймонд из Ягелонца сына потерял, наследника. Этого бургундца Владислав тоже хорошо помнил. Он всегда отличался крепкой памятью на людей, с которыми когда-либо доводилось встречаться. Имя мог забыть, но лица тех, кто чем-то отличился, не забывал уже никогда. А из-за этого чужеземного рыцаря у него ссора вышла с великим магистром много лет назад. Потом бургундец осел в его королевстве и сражался под Грюнвальдом, а на эту войну пришел как верный польский шляхтич. Очень убивается пан Раймонд, говорил воевода, аж почернел весь. А чем ему поможешь? Сына ведь не вернешь.
И все-таки поговорить с несчастным отцом нужно, решил Владислав. И пана из Ягелонца пригласили к королю.
Сердце Владислава сжалось, когда он увидел погасшие глаза рыцаря, всегда такого бойкого и неунывающего.
– Знаю о твоем горе, пан Раймонд, и сочувствую, – тихо проговорил Владислав. – Скажи, чем могу помочь?
– Благодарю за сочувствие, ваша милость, только помочь мне не может никто, – отозвался пан Раймонд, который теперь как будто стал меньше ростом и старше лет на десять. – Даже ваше могущество не в силах вернуть мне сына.
– Понимаю, рыцарь, согласен, – кивнул Владислав. – Только хочу, чтобы ты знал: двери королевского замка всегда открыты для тебя и твоего младшего сына. У тебя ведь их двое было, так?
– Верно, ваша милость, Филиппу сейчас пятнадцать. Збышек был на год старше. – При этих словах лицо пана Раймонда опять потемнело, в глазах вспыхнула острая боль. – И еще дочка подрастает у меня, ей уже тринадцать. Мы ее Ядвигой назвали, в честь вашей первой королевы.
Теперь уже у Владислава потемнело лицо. Сколько лет прошло, а он так и не забыл, как сильно любил малышку Ядвигу.
– Вот и славно! – подытожил он. – Привози ко двору и сына своего, и дочь. Бог даст, найдем ей жениха достойного из хорошего рода. Помогу тебе всем, чем смогу.
А сам подумал: будет ли наконец и у него сын? Софья оказалась в постели охоча до ласк, а он не жалел на это сил. И молодое тело распаляло желание, да и сына уж очень хотелось. Но вот, вместо того чтобы со своей королевой наследника делать, сидит он уже несколько месяцев здесь, на севере. А там, быть может, уже ждет его радость? Так хотелось ему на это надеяться.
Однако, возвратившись наконец по завершении военного похода в свой королевский замок на Вавеле, Владислав узнал, что желанной новости нет. Молодая жена все еще не понесла, хоть уже больше чем полгода с ним постель делит. Может, редко они предпринимали попытки сделать сына? А может, он действительно уже стар стал и силы в нем мало осталось? И не спросишь ведь ни у кого совета – королю негоже таким интересоваться.
Ответ пришел сам. Он заметил: так бывает иногда, когда настойчивая мысль не дает покоя. После очередного праздничного застолья в честь окончания войны возле короля задержались несколько вельможных панов. Выпитое за столом ударило в голову и развязало языки. Сам Владислав пил, как всегда, воду и голову сохранил ясную, но мешать веселому и даже фривольному разговору придворных не стал.
Началось с того, что пан Тадеуш, подскарбий[11]11
Казначей, наивысшее должностное лицо в Королевстве Польском, ответственное за казну.
[Закрыть], не такой уж и старый мужчина, но худой и бледный, пожаловался, что совсем не может управиться с молодой женой и вынужден сторожить ее, как цепной пес, чтобы честь его не уронила.
– Ну, этой беде помочь легко, – рассмеялся пан Игнаций, всегда довольный собой, хоть годами уже обошел, пожалуй, всех присутствующих.
Ясновельможные паны заулыбались. Владислав весь обратился в слух. Разговор принимал интересный оборот. Какому же мужчине в годах не хочется укрепить свою силу, особенно если жена молодая?
– Давайте, выкладывайте ваш секрет, пан Игнаций, не томите! – взмолился несчастный подскарбий.
Тот в ответ ухмыльнулся и не стал испытывать терпение слушателей:
– Я тоже лет пять назад приуныл уже было по той же причине. Жена у меня, сами знаете, в самом соку ягодка и женщина ядреная, ей мужская страсть нужна. А где ж ее взять, коли годы наступают на горло?
Теперь уже навострили уши все присутствующие – молодых среди них не было.
– Так вот, – продолжил пан Игнаций, польщенный всеобщим вниманием – даже король не отказался его слушать! – научила меня секрету этому непотребная баба, что держит девок разгульных в домике под самой городской стеной, возле Злодейской башни. Сдабривай, сказала, мясо, которое ешь, тертым мускатным орехом, особо хорошо мясо дикого кабана. А когда к жене идешь, выпей добрую порцию вершков молочных с одним тертым орешком, только размешай хорошо. Я послушал и с тех пор не устаю ее добрым словом вспоминать, вроде как лет десять с себя сбрасываю, когда в постель с женой ложусь. Торговцы исправно эти восточные диковинки к нам везут. А денег разве жалко на такое доброе дело? Не так ли, панове?
Мужчины рассмеялись, загомонили. Владислав посмеялся вместе со всеми, но совет пана Игнация на ус намотал и распоряжения соответствующие дал. Дела в опочивальне пошли лучше, но долгожданного известия все не было.
Только весной следующего года Софья впервые скривилась от запаха жареной рыбы, и вскоре королю донесли, что его жена наконец-то понесла. Но столь долгожданного сына Владислав получил лишь во второй половине осени, когда уже облетели деревья и холодный ветер без устали носил по двору опавшие сухие листья и нагонял мрачные тучи. Радость была огромной. Счастливый король не знал, чем и ублажить свою молодую жену. Еще весной состоялась коронация Софьи, чрезвычайно торжественная. Церемонию проводил архиепископ гнезненский Войцех Ястжембец, среди присутствующих были кардинал де Кастильон, германский король Сигизмунд с женой Барбарой, герцог баварский Людвиг VII, король Дании и Швеции Эрик Померанский, четыре представителя рода Пястов из Мазовии и восемь – из Силезии, малопольские и великопольские магнаты и многочисленная делегация литовских и русских вельмож во главе с Сигизмундом Корибутовичем. Сразу после коронации Владислав одарил жену личными поместьями и деньгами. Но Софья почувствовала себя по-настоящему королевой только после того, как родила сына. Она гордо улыбалась. Вот теперь никто не посмеет сказать, что она неподходящая королева для Польши. Потому что только она одна смогла сделать то, чего не сумели предыдущие жены короля, – дала ему наследника.
А воевода Микола Сушик из владения Романово, что на Галичине, получил-таки столь желанную для него невесту. Ее он присмотрел по пути на войну. Тогда у него случилась беда – любимый конь сломал ногу. А воеводе без доброй лошади никак нельзя! Знающие люди подсказали, где в этих краях можно раздобыть славного коня. Слов нет, коня он получил знатного, а по пути успел попасть в плен прекрасных глаз панны Ольгицы. Его самого женили рано. Жена, однако, радости не принесла никакой – ни ласкового слова от нее не дождешься, ни улыбки, не говоря уже о большем. Хорошо хоть, недолго жизнь его омрачала, умерла. И теперь ласковые глаза панны Ольгицы притягивали к себе так, будто она его заарканила.
Пан Марек из Мнемовиц, который теперь стал рыцарем Мареком из Салдонца, воспрянул духом. Салдонец, конечно, поместье маленькое, но все же своя земля, и рядом с Гжелицей. Теперь можно и желанной панны добиваться. И он приступил к делу. Пан Гжегож возражений не имел. Он хорошо узнал за эти годы мужчину, который все время был рядом, и считал его достойной партией для своей дочери. Но сама панна Малгожата оказалась очень несговорчивой. Она отказывалась слушать нежные слова и признания, только опускала глаза и уходила. Что было у нее в голове, не знал никто, но такое положение дел огорчало не только влюбленного пана Марека, но и отца молодой женщины.
Перелом в этом непростом деле произошел внезапно. Это случилось, когда в поместье пана Гжегожа неожиданно объявился пан Адам из Стрельны, бывший жених панны Малгожаты. Когда его невеста пропала неизвестно куда, он не стал предаваться отчаянию и довольно быстро женился на другой девушке, при этом удачно поправив свои дела. Однако не так давно пан Адам схоронил молодую жену, но снова не стал печалиться, а вспомнил свою первую невесту, которая, насколько ему было известно, вернулась из плена с ребенком. Товар, конечно, подпорченный, но Гжелица – не такое поместье, чтобы на это стоило обращать внимание. Ради такой земли можно было закрыть глаза на многое.
Приехав в Гжелицу, неожиданный гость уединился с паном Гжегожем для приватной беседы и напомнил о своих правах на наследницу.
– Не знаю, не знаю, пан Адам, – сказал на это хозяин поместья. – Сам я считаю ваши права утраченными, но решать Малгожате. Как она захочет, так и будет.
Пан Адам вздохнул с облегчением. Это для него не проблема. Его природное обаяние не раз помогало ему одерживать победы там, где другие терпели поражения. Девушка, помнится, была без ума от него и буквально таяла от его поцелуев.
Однако, как оказалось, панна Малгожата очень изменилась с тех пор, как он видел ее последний раз. Красота ее расцвела пышным цветом, и это, безусловно, радовало, но характер, похоже, испортился.
Начать с того, как она приняла его признания в любви, которая, как он уверял, никогда не угасала в его сердце.
– А вы, пан Адам, так горевали обо мне, что уже через четыре месяца женились на другой, как я слышала, – сказала как отрезала несговорчивая панна.
В ответ на уговоры и объяснения она упрямо молчала, а потом заявила, что о возобновлении договоренности не может быть и речи. Тут уж пан Адам не выдержал, он просто взорвался.
– Не вам, милостивая панна, подстилке тевтонской, отказывать мне, шляхтичу знатного рода, – проговорил гость ядовито, с издевкой, поскольку терять, как он понял, ему уже было нечего.
Но пан сильно ошибся в оценке ситуации. Его слово не было последним. Откуда ни возьмись, как черт из табакерки, выскочил какой-то воин, бледный и взъерошенный. То был пан Марек, который не смог заставить себя отойти подальше, а разговор велся на повышенных тонах.
– Такое оскорбление панны Малгожаты можно смыть только кровью, милостивый пан! – зло произнес он и бросил перчатку к ногам гостя.
– А ты, наемник несчастный, как можешь угрожать мне, знатному шляхтичу? – презрительно бросил тот.
– Был наемник – стал рыцарь, – заявил вконец вышедший из себя пан Марек. – И от поединка тебе не отвертеться, пся крев!
Поединок состоялся, и пан Адам был побит основательно. От полного уничтожения его спас пан Гжегож.
– Отпусти его, Марек, пусть убирается, – сказал он своему верному помощнику, окатив гостя презрительным взглядом. – Ты отстоял честь моей дочери, но нам ни к чему пачкать свою землю кровью этого подлеца.
Посрамленный и униженный бывший жених покинул Гжелицу, а пан Марек был вознагражден благодарным взглядом прекрасных глаз. Его рыцарский поступок панна Малгожата оценила очень высоко. А там и его слова о любви были услышаны и приняты благосклонно. И вскоре молодой рыцарь стал законным женихом, а потом и мужем очаровательной наследницы поместья Гжелица.
Долгим, ох каким долгим был путь молодого шляхтича к своему звездному часу! Вожделенный рыцарский пояс и любимая женщина достались ему почти одновременно, и это вознесло его на вершину счастья.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.