Текст книги "Генеральский гамбит"

Ему почти каждую ночь стали сниться полеты. Вот и сегодня, едва закрыл глаза, как показалось, что он находится в истребителе, крутит «петли», «бочки», перевороты в небе. То ли пытается оторваться от вражеского самолета, то ли гонится за ним, ловит в перекрестие прицела. Ему тяжело. От перегрузки рябит в глазах, перехватывает дыхание. А слева и справа появляются еще самолеты, в одном из них сидит Умар и целится в него из снайперской винтовки. Андрей бросает истребитель в сторону, но Умар успевает выстрелить. Пуля бьет ему в плечо.

– Вставай! – толкает его сосед. – Тревога.

Глава четвертая

Хотя Люсия была и порядочная стерва, Андрею она оказала хорошую услугу: неделю спустя после бегства из Гигатли Камил Гаджиев разыскал его в Грозном и сообщил, что Жанна Хмурова проживает в Краснодаре, на улице Гудимы, дом 8; работает врачом в военной поликлинике, а Хмуров Андрей Максимович, военный летчик, старший лейтенант находится в федеральном розыске; он пропал без вести после авиакатастрофы.

Сведения для Андрея очень ценные. План, над которым он несколько месяцев ломал голову, окончательно созрел и одобрен Басаевым, и военная обстановка такая, что осуществить его не должно составить особого труда.

Никто, ни Басаев, ни Масхадов, тем более ни Андрей, не предполагали, что нападение на дагестанские села приведет к большой войне. Ан, вон как обернулось. 1 октября российская авиация нанесла бомбовые удары по базам боевиков, по военным объектам и по аэродрому, уничтожив там не такой уж большой и единственный авиаотряд, состоявший из девяти разноцелевых самолетов, в том числе президентский, Ту-154.

Самолеты Ичкерии очень нужны, тем более военные. А Андрей пообещал пригнать Миг-29, на котором он летал. Басаев, правда, долго колебался, то ли не верил русскому пилоту, то ли сомневался в успехе. В конце концов согласился, посылая с Андреем двух помощников. Хотел пятерых, для надежности, но Андрей убедил, что двоих вполне хватит: ведь они появятся на аэродроме в форме, а большое количество незнакомых летчиков может вызвать подозрение.

В общем, план одобрен. Теперь надо готовиться к поездке в Аджаровку. Прежде всего, Андрей сбрил бороду, оставил только усы, раздобыл офицерскую форму, повседневную и летную. Документами его обеспечил Басаев, на собственное же имя. И все равно Андрей нервничал: в связи с военной обстановкой проверка всюду идет тщательная и добраться до своего бывшего гарнизона будет непросто.

Камиля он щедро отблагодарил и попросил еще об одном одолжении: чтобы тот связался по телефону с начальником жилищно-эксплутационной службы гарнизона и намекнул тому о пустующей квартире; офицерские семьи-де ютятся по чужим углам, а в этой никто не живет.

Начальник ЖЭКа, несомненно, не оставит такой сигнал без внимания, разыщет Жанну и постарается выторговать квартиру. И он, Андрей, поможет вызвать жену в гарнизон как раз в тот период, когда сам окажется поблизости…

До Моздока со своими сопровождающими Андрей добрался без особых помех. А вот здесь пришлось задержаться: город был забит войсками, двигавшимися в разные стороны, и найти транспорт в сторону Армавира оказалось неразрешимой проблемой: поезда и автобусы были переполнены, желающего отвезти их на легковой машине не нашлось даже за большие деньги. Пришлось остановиться в городской гостинице.

Задержка, правда, не очень огорчила Андрея. Он чувствовал себя усталым и издерганным, следовало отдохнуть, осмотреться, собраться с мыслями, и он, устроившись с попутчиками в номере, за многие сутки уснул крепким, без сновидений сном.

Вечером напарники еле добудились его. Позвали на ужин.

В ресторане, несмотря на умопомрачительные цены, народу было много. В основном мужчины. Штатские. Военные занимали только два столика. За дальними столами, сдвинутыми вместе, веселилась компания около двух десятков. Среди них шесть молодых женщин. Справляли чей-то день рождения.

Администраторша посадила Андрея с напарниками рядом с компанией – других свободных мест не было. За этим столом сидели два пожилых кавказца, но они заканчивали ужин и собирались уходить.

На эстраде под аккордеон пела молодая шансонетка, в блестящем, как чешуя змеи, платье, вульгарно размалеванная и извивающаяся в такт музыки на манер гаремных наложниц.

На Андрея и музыка, и веселый гомон, и шум за соседним сдвинутым столом подействовали раздражающе. Ему хотелось отдохнуть, а тут такой бедлам. Но запах жареного мяса, вина уже сделали свое дело. Когда последний раз он ел по-человечески?! И так захотелось напиться, забыть обо всем прошлом! О плохом и даже о хорошем. Забыть обо всем на свете. Отрешиться ото всего.

– Выпьем? – спросил он у напарников.

– Обязательно, – обрадовался украинец.

Не очень уверенно кивнул и азербайджанец, но глаза его радостно заблестели.

Они заказали бутылку «Столичной», овощей, шашлыки, и едва приступили к трапезе, как на место ушедших кавказцев администраторша подвела немолодого русочубого офицера. Майора. Андрей глянул на него, и сердце замерло. Тот самый журналист Игорь Семиречин, который хотел взять у него интервью перед началом летно-тактических учений. Андрей, к своему стыду и огорчению, даже не подумал, что может встретить кого-то из знакомых.

Еще более изумился журналист. Глаза его стали квадратными, застыли, будто увидели привидение, рот приоткрылся.

Первым опомнился Андрей. Понял, в какое опасное положение он попал. Но не зря командир всегда хвалил его за превосходную реакцию, нашелся он и на этот раз, протянул корреспонденту руку.

– Здравствуйте. Какими судьбами?

– Все теми же, журналистскими, – заулыбался и Семиречин. – А вы как… Прямо, как с того света. Насколько мне помнится…

Андрей приложил палец к губам, давая знак замолчать.

– Гора с горой, говорят, не сходится. А мы вот снова встретились. Тогда не сумел я дать вам интервью, теперь… Хотя и теперь ничего интересного у меня для печати нет – такая служба, – намекнул он о секретном своем исчезновении тогда и появлении теперь здесь. – Может, как-то позднее. Вы сколько еще пробудете здесь?

– Уже завтра вылетаю в Москву. Я возвращаюсь из Чечни.

– О-о, так вы побывали в самом пекле! Поздравляю со счастливым возвращением. За это стоит выпить. – Андрей налил четвертую рюмку и представил своих попутчиков. – А это мои коллеги, Николай и Артем. Направляемся по делам службы в Дагестан.

Они по русскому обычаю чокнулись, выпили.

– Как там, в Чечне, жарко? – поинтересовался Андрей.

– В девяносто пятом было хуже, – ответил журналист. – Теперь вы, авиаторы, делаете там погоду. Молодцы, хорошо работаете. Вы оттуда летаете или здесь базируетесь?

– Я временно откомандирован в другое ведомство, – более определенно намекнул Андрей. – В полк вернусь месяца через три.

– Понял, – наконец догадался Семиречин, о каком ведомстве идет речь. – А я днем, когда увидел вашу супругу, еще подумал, чего она здесь делает. Подойти не решился, она была с этим… забыл, как его фамилия, с майором из уголовного розыска. Хотя ты его не видел, он приезжал к вам в полк, когда убили инкассатора и двух его сопровождающих.

«Час от часу не легче, – мысленно чертыхнулся Андрей. – Только Жанны здесь не хватало. Действительно, чего ей здесь делать?… Только одно: искать меня. Значит, кто-то заложил? Вероятнее всего. Кто-то фотографировал, кто-то листовку выпустил. Вроде бы для того, чтобы держать меня на крючке. А кто-то продал фото или листовку. Они, ваххабиты, не хуже цыган, все на деньги меряют. И Жанна… С майором из уголовного розыска… Может, она и раньше на милицию работала?… Вот сука…»

– Да, Жанна к родственнице сюда приехала. А с майором случайно, видимо, встретилась. – Андрей снова наполнил рюмки. – За скорейшую победу. – Он выпил и принялся за ужин.

Журналист тоже заказал бутылку водки, но «летчики», сославшись на незавершенные дела и ранний подъем, пить отказались. Закончили трапезу и, расплатившись, поспешили в номер.

– Срочно уходим! – объявил в номере Андрей.

– В чем дело? – попросили объяснить ситуацию Николай и Артем.

– Нас ищут, – высказал предположение Андрей. – Кто-то меня предал. Надо возвращаться в Чечню.

Басаев встретил Андрея недобрым взглядом. Слушал объяснение, не спуская с него льдисто поблескивающих глаз, и сквозь густую черную бороду было видно, как раздраженно перекатываются желваки на скулах. А когда Андрей высказал предположение, что кто-то из близкого окружения командующего является предателем, сообщил о готовящемся появлении в Моздоке его группы, Басаев так сверкнул глазами, словно молнией пронзил.

– В моем окружении нет предателей! – категорично заявил он. – Чеченцы – гордый, преданный нашей вере народ. Предатели могут быть только пришельцы. Вспомни, с кем ты общался, делился своими планами?

– Ни с кем, кроме вас, – так же твердо ответил Андрей, хотя видел – Басаев очень раздражен, зол, и одно неверное слово русского может стоить ему жизни. – Артем и Николай тоже никуда от меня не отлучались.

– Чтобы сообщить важные сведения, необязательно отлучаться, – сделал свой вывод Басаев. Помолчал, о чем-то думая. – Хорошо, мои люди займутся проверкой. Но план твой не отменяется. Самолет нам очень нужен. Необязательно боевой. Любой. Капонир для него уже готовится. Подумай, может, на другой аэродром нацелиться?

– Нет. Аджаровку я знаю, как свои пять пальцев. И порядок там. В первую же ночь полетов, уверен, сумею улететь.

– Хорошо, жди. Как только все прояснится, я дам команду.

Глава пятая

Я вернулся из Краснодара в хорошем настроении: не ожидал, что генерал Дмитрюков вызывал меня не для допроса обо все еще не дающей покоя командованию катастрофе, а чтобы вернуть в авиацию. Умный, толковый генерал. Не то что Возницкий, верхогляд, солдафон и карьерист. Из-за таких, как он, еще недавно могучие ВВС превратились в жалкие придатки немощного государства: с недоумками-ваххабитами возимся несколько месяцев. И конца и края не видно, когда покончим с прячущимися по горам бандами. На танках и бронетранспортерах за ними не нагоняешься, нужны самолеты, опытные летчики. А вот их-то и не хватает. Горбачев, а затем Ельцин убеждали нас, что теперь потенциальных врагов у нас нет. А оказалось… Если бы чернозадым бандитам не помогали оружием, деньгами, людскими резервами и новейшей техникой, разговор с Масхадовым и Басаевым другой был бы. Не только исламские государства, а и наши западные соседи, американцы, давно лелеют мечту оттяпать у нас Кавказ. Вот и льется кровушка российских воинов…

Доложился я майору Чудакову, как положено военному человеку, о прибытии, рассказал, зачем вызывал меня генерал. Вижу, не обрадовал начальника уголовного розыска.

– Значит, не нравится тебе у нас, – сказал с грустинкой в голосе.

– Зачем же так, Василий Иванович? – возразил я. – Не сбегаю же я от вас. Но летному делу меня учили более десяти лет, сколько средств потратили. А какая нужда ныне в летчиках?! Вот и рассудите как государственный человек. Я, разумеется, доволен, что востребованным оказался. Но генерал Дмитрюков – еще не высшая инстанция. Не уверен, что его идея придется по душе вышестоящим начальникам. Хотя генерала Возницкого, слышал, погнали из службы безопасности, но единомышленники и приятели у него там остались. Так что я, возможно, еще послужу у вас.

– Ладно, коль так, разберемся, – вроде бы повеселел майор. – А поскольку ты еще в моем распоряжении, придется тебе еще одну службу сослужить.

– Всегда готов, Василий Иванович.

– Дело вот в чем, Евгений Васильевич. Некто Камил Гаджиев, известный коммерсант, не раз встречавшийся с Жанной, возвращается в Краснодар из Москвы. В столице он закупил у наших военных промышленников противовоздушное оружие. Ракеты типа «Игла», якобы для Турции и Кипра. И хотя по документам и прежним сделкам он действительно является их представителем, есть предположение, что это оружие предназначено для других. Для кого – это выяснят наши компетентные органы. Но Гаджиев из Москвы звонил Жанне, договорился с ней встретиться. Раньше нам не удавалось выяснить, какую роль играет Жанна в этой запутанной истории и с ее мужем, и с попыткой завладеть вашим микроавтобусом, и с визитом ее в Моздок. Ни твои сексуальные способности, ни твоя ниточка не помогли нам. Теперь мы обзавелись более надежной техникой, которая, надеюсь, установит истину. Помнишь, какие наручные часы у твоей возлюбленной?

– Я подарил ей японский тонометр с часами.

– Но его она не носит. Пользуется только в поликлинике, с больными.

– Еще у нее видел швейцарские. Какой марки, не обратил внимания.

– Вот и плохо, – пожурил меня Чудаков. – Такие детали – не мелочь в нашей работе. Ладно, на первый раз подскажу: «Роликс». Вот такие, – майор достал из коробки, лежавшей на столе, часы и положил мне на руку. – Подменишь их. Эти с микрофоном. А еще сунешь в квартире, в неприметных местах вот этих жучков, и сам послушаешь, о чем будет секретничать твоя пассия с международным коммерсантом. – Он протянул мне коробку, в которой находилось штук пять похожих на булавки «жучков», и наушники с овальной баночкой. – К сожалению, дальность передающе-приемного устройства невелика, в пределах двух километров, потому далеко от объекта не забирайся.

– Понятно. Значит, снова ехать в Краснодар? – спросил я, хотя и так было ясно. Плевое задание не очень-то вдохновило меня: С Жанной я виделся накануне, и ночку провели с ней довольно бурно, следовало бы отдохнуть.

– И сегодня же, без промедления, – усмехнулся Чудаков. – Ты парень крепкий, выдержишь… И вот еще что. Постарайся выяснить, кто ее дядюшка, где он трудится и обитает. Телефончик возьми.

– Боюсь, она после встречи в Моздоке расколола меня, на кого работаю, – попытался я найти довод, чтобы отвести свою кандидатуру.

– Не бойся. Даже если и расколола, на встречи идет охотно, значит, надеется переиграть тебя. Докажи обратное.

Спорить с майором не имело смысла.

Вечером я снова был у Жанны.

Она удивилась:

– Ты же говорил, что сегодня уезжаешь.

– Собирался. А утром вспомнил, что не сообщил кадровикам, в какой военкомат отправлены мои документы. Пришлось вернуться. А оказалось мое присутствие очень необходимо. Проторчал в кадрах целый день. Вот и выдалась еще счастливая ночка.

Жанна пытливо глянула мне в глаза.

– Счастливая, говоришь? Так перебирайся в Краснодар. Я похлопочу.

– У тебя такое влияние на Дмитрюкова?

– Не у меня, так у дяди.

Я в раздумье почесал затылок.

– Нет, сразу столько просьб – это сверхнахальство. Надо вначале восстановиться на летной работе. А вот дядю твоего я попросил бы взять в охрану моего брата. Поскольку я из бизнеса ухожу, одному ему не справиться. А охранник он будет толковый, парень способный и сильный. Дядя будет доволен.

Жанна подумала.

– Попытаюсь. Правда, у него сейчас тоже сложности. – Сняла трубку и набрала номер. Я запомнил – это уже полдела. – Здравствуй, дядя. Как себя чувствуешь, как дела?… Спасибо, все хорошо… Извини, я снова к тебе с просьбой. Тебе нужны охранники?… Надежный парень, брат Евгения Васильевича, о котором я тебе рассказывала… Да, он… Далеко, надолго?… Понятно. Спасибо. – И положила трубку. – Дядя уезжает в командировку. К этому вопросу вернемся после его возвращения.

– Ну что ж, подождем.

– Правильно. Брат молодой, везде устроится. А вот тебе восстановиться на летной работе надо обязательно. Откровенно говоря, я переживаю за тебя. Такой мужчина – и торгаш! Разве это не унизительно?

Я пожал плечами.

– Если откровенно – не очень. Дядя твой тоже торгаш.

Жанна сердито сверкнула глазами.

– Не торгаш, а коммерсант. Крупный коммерсант.

– Ты права. Из меня вряд ли вышел бы крупный коммерсант, – пошел я на попятную, чтобы не сердить свою пассию и не обострять отношения, – и летное дело конечно же мне больше по душе…

Потом мы поужинали без особых возлияний и без прежних горячих поцелуев, а когда Жанна ушла в ванную, я сделал то, ради чего приехал…

Утром я проводил Жанну в поликлинику и, найдя уютное местечко в сквере недалеко от места ее работы, расположился на скамеечке. Развернул купленные по пути газеты, надел наушники и с праздным видом бездельника стал слушать, что творится в кабинете молодого терапевта. Интересного было мало часов до одиннадцати. Потом раздался телефонный звонок. Из коротких фраз: «Здравствуйте… Да, я узнала… Спасибо… Нет-нет, дома я не могу, лучше встретимся на старом месте… Да, в тринадцать я смогу… До встречи».

Нетрудно было догадаться, что звонил Камил. И нетрудно было расшифровать его намеки: время и место встречи. Он настаивал в квартире Жанны, она не согласилась, что приятно пощекотало мое самолюбие.

В тринадцать ноль-ноль я был весь внимание. Камил и Жанна встретились где-то совсем недалеко от меня, слышимость была превосходная.

– Еще раз здравствуйте, – сказал Камил.

– Добрый день, – без всякого восторга ответила Жанна.

– Вот подарки от ваших родителей.

– Спасибо.

– Просили передать, что очень беспокоятся, чтобы ты почаще звонила.

– Постараюсь.

– Почему ты боишься пригласить меня к себе?

– Я же тебе объясняла, что квартира не моя. Да и зачем? Я же мусульманка.

– И я мусульманин.

– У меня есть муж, и ты сам сообщил, что он жив.

– Ну и что? У меня тоже есть жена.

– Вам, мужчинам, Аллах разрешает иметь много жен, нам это запрещено.

– Ты же современная женщина.

– Если я сняла паранджу, это вовсе не значит, что забыла заветы Корана. Скажи, как мой муж, когда его ждать?

– Он, кроме твоего адреса, ничего о тебе не спрашивал. Кстати, ты давно была в гарнизоне?

– Давно.

– Не боишься, что у тебя отберут там квартиру?

– Не боюсь.

– А зря. Квартира в наше время – не только крыша над головой, это и работа, и деньги. Кстати, как у тебя дела с Белозеровым?

– Тебя это очень волнует?

– Не очень. Но, по-моему, он слишком интересуется тобой.

– Разве это плохо? Меня это вполне устраивает…

Расстались Камил с Жанной не очень дружелюбно.

Вечером я докладывал Чудакову о проделанной работе. Вместе прослушали магнитофонную запись разговора международного коммерсанта с докторшей военной поликлиники. И я сделал очередной вывод:

– Причастность Жанны к банде Тенгиза сомнительна.

– Зато рассеялись сомнения относительно ее дядюшки, – категорично заявил майор. – Пока ты добирался из Краснодара, кое-что удалось выяснить: дядюшка Жанны, известный крупный коммерсант в Краснодаре Азат Дугаев, не кто иной, как тот самый Тенгиз Мирадов, за которым мы давно охотимся. Он встретил груз из Москвы и отправился с ним в Туапсе…

А еще через два дня стало известно, что ракеты, закупленные якобы для Турции и Кипра, в Туапсе были погружены таможенниками не на корабли, а в рефрижераторы и отправлены в Чечню. А судна загрузились другим грузом, за что местные стражи импортно-экспортных товаров получили дополнительную мзду.

Рефрижераторы, разумеется, перехватили, Тенгиза и таможенников арестовали…

А еще через два дня Чудаков сообщил мне:

– Завтра твоя пассия собирается в Аджаровку. Как ты думаешь, что ей там надо?

– Значит, слежка за ней продолжается?

– А ты как думал? Нет, брат, появление ее в Моздоке, как ты мне не доказывай, встречи с Камилом были неслучайными. А переброска боевиков из Петропавловской?… То-то. И еще один нюанс: от знакомого мне офицера ФСБ я узнал, что в тот день, когда мы повстречали в Моздоке Жанну Джавидовну, корреспондент «Красной звезды» майор Семиречин ужинал за одним столом с ее мужем, твоим бывшим подчиненным старшим лейтенантом Хмуровым Андреем Максимовичем, сообщившим журналисту по секрету, что выполняет ответственное задание в другом ведомстве. Семиречин усомнился в правдивости «секрета» и утром поставил в известность органы службы безопасности. Но Хмуров ночью уже съехал из гостиницы. Позже следы его снова обнаружились в Чечне. Вот, брат, какие пироги.

– Не сладкие пироги, – согласился я. – Выходит, Жанна приезжала в Моздок на встречу с мужем?

– Вот и я так думаю. Получается, что во всей этой истории, в катастрофе, в исчезновении Хмурова, да и в нападении на инкассаторскую машину твоя птаха – главная фигура, – подпустил под конец шпильку Чудаков.

Слишком смелое и серьезное обвинение. Не хотелось верить в это, но возразить было нечем. И все-таки версию начальника уголовного розыска я снова взял под сомнение:

– Если Жанна главная фигура в этой истории, завербовала Хмурова работать на чеченцев, зачем было устраивать катастрофу, подвергать мужа опасности? Ведь он чудом остался жив.

– Вот на этот вопрос и я пока не нахожу ясного ответа. Тут могли быть какие-то личные мотивы, та же заколка. Но что Хмуровы появились одновременно в Моздоке ясно неслучайно. И вот еще один нюанс в пользу того, что они ищут встречу: начальница домоуправления вашего гарнизона недавно получила взятку. Тысячу долларов. Только за то, что она договорилась с Жанной Джавидовной, чтобы та приехала в гарнизон. Взятку дала якобы жена техника самолета Парамонова, претендующая на квартиру Хмуровых. Якобы потому, что при беседе с ней выяснилось – сама Парамонова об этой квартире и не мечтала, что ей посоветовал кавказец, с которым она случайно познакомилась, покупая у него овощи. Он и одолжил ей тысячу баксов. Просто так, за красивые глаза. Как считаешь, дают в наше время тысячу баксов за красивые глазки?

– В наше время и больше дают, – усмехнулся я. – И все-таки не верится мне, что Жанна завербовала Андрея. Слишком разные они были люди. И думается мне, Хмуров в Моздоке появлялся не для встречи с женой. И в Аджаровку он стремится не за тем.

– А за чем?

– Я рассуждаю как летчик. Возможно, в Чечню он попал не по своей воле – мало ли как сложились обстоятельства. И если бы он служил Масхадову или Басаеву верой и правдой, вряд бы они стали его афишировать. Читал, как гебельская пропаганда дискредитировала сына Сталина, Якова?

– Читал.

– Вот и Хмурова сфотографировали для того, чтобы заставить на себя работать. Возможно, им удалось скомпрометировать его и, понятное дело, он не рискует вернуться на родину. И в Чечне ему не мед. Значит, надо бежать в третьи страны. Куда и как? В Грузию или Азербайджан? Чеченцы не позволят, ухлопают. В Турцию или Иран? Вероятнее всего. Как? Из России, самолетом. Предпочтительнее на военном. Угнать со своего же аэродрома. Такие случаи уже бывали.

– У вас так хреново поставлена охрана? – удивился Чудаков.

– Лучше, к сожалению, не позволяют организовать людские ресурсы: иногда начальниками караулов, разводящими офицеров приходится назначать.

– А при чем тут жена?

– Вот тут загадка. Возможно, у нее есть связи не только с чеченскими боевиками.

– Возможно, – согласился майор. – И пока Жанна Джавидовна не появилась в своем доме, а, судя по телефонным переговорам, встреча должна состоятся в их квартире, давай-ка, оборудуем ее всеми просматривающими и подслушивающими устройствами.