Текст книги "Сентенции Публия Сира. Вечерние мысли"

Отступление. Томас Карлейль

Томас Карлейль – британский писатель (1795–1881), на основе произведений которого в Германии издан сборник афоризмов «Этика жизни». В начале этой книги звучат слова, которые не могут не затронуть каждого. «Надо жить, а не прозябать… Твоя жизнь – твое достояние. Это все, с чем ты можешь пойти навстречу вечности». «Тебе дано время испытания. Никогда не получишь ты второго».

В жизни Карлейль ценил прежде всего человека-труженика. «Уже одно желание трудиться ведет все ближе и ближе к истине, к тем законам и предписаниям природы».

Не может не запомниться описание Карлейлем природы. Она, с одной стороны, «как сфинкс, божественна, мила и нежна. У нее лицо и грудь богини, но в то же время когти и тело львицы. В ней есть что-то небесно-прекрасное – порядок и разум – и черная роковая жестокость – порождение ада». Так может видеть природу человек, познавший и ту и другую ее стороны.

Карлейль не считал возможным счастливую жизнь для человека. «Никогда жизнь человеческая не была тем, что люди называют „счастливой“. Никогда. И не может этого быть… Страдания, противоречия и заблуждения поселились надолго, а быть может, и навсегда на нашей земле».

Одна из причин такого положения – это дух противоречия, который присущ человеку. «Что касается отдельного человека, то его борьба с духом противоречия, живущим и внутри, и вне его, продолжается непрестанно».

И не только с духом противоречия, которое сидит в нем. «Человеку вечно приходится бороться, то с необходимостью, бесплодием, нуждой, болотистыми пространствами, непроходимыми лесами, нечесанным льном или хлопчатой бумагой, с ослеплением бедных его современников». При этом каждая из сил, участвующих в борьбе, считает себя сильнее других, и правда на ее стороне.

Но тем не менее Карлейль, не признавая счастья для человека, дает ему шанс радоваться. «Все „завтра“ становятся „вчера“, и тогда нет вопроса о „счастье“, а выступает совсем иной вопрос… даже твои печали, раз они перешли во „вчера“, становятся для тебя радостью».

Он считает, что каждый человек не может жить, никого не задевая, и никем не задетый. И «должен обязательно проложить себе путь, толкаясь локтями. Жизнь его борьба». Она, по мнению Карлейля, дает ему и силы. «Мужественен человек, если он храбро борется, одерживает время от времени маленькие победы, дающие ему бодрость для продолжения борьбы».

Еще одним его безусловным критерием для него является справедливость поступков людей. Он опровергает мнение, что на свете нет правосудия. Хотя признает, что часто суд над неправедными надолго откладываются: «…на свете нет ничего, кроме справедливости, и одно только сильно в сем мире – то, что справедливо, то, что истинно».

Интересно утверждение Карлейля о том, «что ни одна мысль никогда не умирала. Что точно так же, как ты, создатель ее, почерпнул ее из прошлого, точно так же ты и передашь ее будущему. Таким образом, героическое сердце, видящее око первых времен, живет и видится еще в нас. Хотя мы и принадлежим настоящему времени». Героические сердца всегда вызывали у Карлейля горячую и восторженную поддержку.

Он полемизирует с временем неверия, которое наступает не редко в истории человеческого общества, так же, как и золотой век. «Если время наше – время неверия, почему мы должны на это роптать? Разве не настанет лучшее время? …Период веры чередуется с периодом неверия, как сжимание сердца чередуется с расширением. Весенний рост, летнее изобилие всяких мнений и творений должны сопровождаться смертельным увяданием осени и земной развязкой. А за ними снова наступает весна».

Карлейль признает тягу людей к мудрости. «Как самый знатный барин и незначительнейший человек, гордые князья и грубые мужики и все люди, все как один, уважают мудрость или то, что они принимают за мудрость». Кроме нравственного достоинства. «Только в такой душе, которая глубже и лучше нашей, можем мы увидеть небесную тайну, и, унижаясь перед ней, мы чувствуем, что возвышаемся».

Что же касается философских учений, то к ним Карлейль относился настороженно. «Какая из наших философских систем представляет собою что-нибудь иное, чем сон, уверенно сказанное частное. Причем делимое и делитель оба неизвестны».

И напутствие, которое он дал людям: «В этом мире бодрому человеку, неуверенному в столь многом, касательно того, как он живет, необходимо быть хоть уверенным в себе». С этим трудно не согласиться.

Сентенции Публия Сира

1073. Речь – это зеркало души, как человек говорит, такой он есть. С первых слов заметны словесный багаж человека и его духовная наполненность. Нужно только слушать внимательно, чтобы понимать человека. Он раскрывается в речи полностью, хотя говорит не об этом. Из его слов можно вывести его настоящее и будущее. Чем он интересен и что интересует его.

1074. Если будете поступать против вашей воли, вы раб, если по вашей воле, вы помощник. Если человек поступает против своей воли, то он подчиняется воле другого человека и является для него подчиненным. Иногда так поступать полезно, если нет другой возможности. Следует обуздать свои желания и подчиниться. Это может принести свои плоды позднее. Если же поступать по своей воле – это приятней, но вся ответственность ложится на тебя. Как получится, никто не виноват, кроме тебя. Многие, советуясь, пытаются разделить ответственность, но это мало спасает.

1075. Пусть ваша жизнь будет приятным для многих, но не для себя. Чтобы оказывать помощь другим и не вызывать зависти. Ваша жизнь со стороны может казаться приятной во многих отношениях. Часто проблемы не видятся со стороны. Каждый представляет чужую жизнь по своим меркам и примеряет ее к своей. Но реальная обстановка для вас может быть совсем другой. Многое скрывается от чужих глаз, а то немногое, которое открывается из рассказов жены или ее близких подруг, только искажает настоящее положение дел. Ваша внутренняя оценка может подождать обнародования среди друзей.

1076. Если вы получаете новых друзей, не забудьте старых. Новые друзья менее надежны и мало проверены испытаниями. Они легко приобретаются и так же легко теряются. Их значение в жизни человека ограничивается беседами на актуальные темы и предложением незначительной помощи в простых делах, не требующих их участия. В отличие от старых друзей, проверенных временем и испытаниями, они не выдерживают сравнения. Жаль тех, кто меняет их на новых друзей.

1078. Если вы живете невинно, ищете уединения. Невинная жизнь не терпит суеты, она требует уединения. Вы лишены приступов страсти и деяний, которые могут принести вам неприятности. Старайтесь иметь меньше глаз и ушей, которые могут усилить образ и голос ваших поступков. Ищите уединения. Это не всегда одиночество. Это возможность отдохнуть от излишнего людского внимания.

1080. Существует много жестокости в помиловании всех, как и в непрощении никого. Есть что-то общее в прощении всех без разбору и отказа от прощения всех. В том и другом случае пострадают люди. В первом случае те, кого рано освободили, и они еще готовы мстить и совершать преступления. В другом будут ущемлены все, правые и не правые. Страсть проходит эти стадии без барьеров. Все зависит от настроения правителя.

1084. Порочной совести часто бывает тихо, но никогда не безопасно. Отчего совесть может осуществлять моральный самоконтроль? Кто вложил в нее эту компьютерную программу? Она записывает только опыт. Он и рассуждает, что заслуживает осуждения, а что одобрения. Независимый критик, который может только промолчать, но все помнит.

1085. Хотя среди друзей, долго возвращаться в вашу страну обратно. Эмиграция, жизнь в чужой стране, как бы она хорошо ни была организована, даже среди своих друзей, всегда имеет червоточину. Человек живет в другой среде, чем родился, не получает от простых граждан отклика родного языка, замечает на мелочах, что он иной гражданин, а не титульной нации. И возникает всегда мысль вернуться. Она может быть очень слабой или сильной, но присутствует всегда. Мысль начинает спорить с другой – остаться. Это судьба эмигранта. Поэтому долго приходится возвращаться обратно.

1087. Жизнь человека коротка и его почетная смерть – бессмертие. Мысль в конце сборника, как и в самом начале, тоже касается смерти человека. Тема, видимо, близкая Публию Сиру. Он с нее начинал и ею закончил. И обеспечил себе своими сентенциями бессмертие. Его отдельные афоризмы вошли в различные сборники, и имя его осталось в истории.

Заключение

Для искателя истин важно сделать передышку, повстречав идеологически близкого человека. Так Эрнст Юнгер, немецкий писатель (1895–1998), тоже нашел такого человека. Им оказался оригинальный французский писатель Антуан Ривароль. Он ему оказался близок духовно. Юнгер перевел его сочинение на немецкий язык. Человек счастлив, когда находит такого человека, мысли которого можно считать своими. Так и сентенции Публия Сира стали такими же для меня.

Вот и закончился последний вечер чтения сентенций. Как будто беседовал с этим пожившим и мудрым мимом. Как говорил Сенека Младший, такие сентенции должны быть «под рукой». Их следует «часто встряхивать, часто взбалтывать», чтобы они не только были известны, но «всегда наготове». Это и мое пожелание читателям сентенций Публия Сира.

The End.