Текст книги "Семейный роман. Мать-героиня. Великое достояние человека"

Каждое звено осветило все поставленные вопросы. Из них стало ясно, что не только в городской местности, но и в глухоманных поселениях жители, хотя слабо, но знают о надвигающейся революции. На поставленный вопрос о влиянии местных властей на сельскую жизнь, воспринимался единый ответ – никакого влияния. Жизнь людей ухудшается. Все отмечали ухудшение жизни. Губернский представитель поблагодарил всех исполнителей за добросовестную работу.

Воинский командир предупредил своих сослуживцев, что результаты их труда будут известны через день. Солдаты ему напомнили, что он приказал им подобрать каждый себе гражданскую одежду. «Мы это выполнили, но не успели Вам доложить. Возможно, она еще отложена в магазине». Командир заверил, что готов прямо сейчас поехать вместе с ними в магазин и выкупить эти костюмы. Все согласились. Через полчаса уже были на месте. Солдаты получили замечание от девушки-продавщицы за невыполнение своих обещаний. За них извинился командир. Оказывается, костюмы еще были отложены. Командир попросил ребят померить еще раз эти костюмы. Они выполнили его просьбу. Костюмы командиру тоже понравились. Но он сразу обратил внимание на отсутствие ботинок и попросил девушку принести две пары по их размерам. Девушка с удовольствием это сделала. Кроме того, командир попросил девушку подобрать две подходящие сумки, в которых можно поместить купленные вещи. Девушка попросила об этом свою напарницу, которая тоже быстро это сделала. Командир уточнил цену, расплатился и попросил девушек упаковать равнозначно купленные вещи в две сумки. Солдаты в радостях отблагодарили командира. Сами вышли из магазина и с его разрешения отправились в место своего пребывания.

Командир уточнил у Матвея, почему он не приобретает гражданскую одежду. Он ответил, что успеет еще. Командир хитро улыбнулся и высказался: «Можешь и не успеть». После этой фразы, зная примерную цену по покупкам, он выделил Матвею чуть большую сумму денег на их покупку. К этому добавил, что он, видимо, в состоянии самостоятельно их приобрести. Матвей низко поклонился и с большим благодушием отблагодарил командира. К этому еще добавил, что он для него весьма много сделали.

– Это еще только начало, – благодушно отметил командир. – По возвращению на место, по дороге я тебе обо всем доложу.

Матвей пока ничего не воспринял, но заметно заволновался. Уже по дороге командир его успокоил.

– Во-первых, ты видишь, какая смута началась в России. Не мы же во всем виноваты, хотя и мы тоже. Участвуем же в гражданской войне. Убиваем друг друга, свои своих. Во-вторых, мы не всегда поощряем своих солдат и офицеров, заслуживших это при выполнении своего долга. Например, тебя, за твое опасное и добросовестное служение. Потому мы приняли конкретные меры, о чем я тебе сейчас и поведаю. Уже ясно, что твоего особого отряда уже не существует. Осталось только двое солдат, которые вызывают структурное недоумение. Принято решение, что с сегодняшнего дня они подлежат демобилизации.

Матвей даже остановился от этого сообщения. Но командир не стал слушать его вопросы и претензии, а продолжал повествование…

– Все официальные документы об их демобилизации при мне. Но они пока не знают. Я не случайно настаивал на приобретении гражданской одежды, чтобы они по приезду домой облачились в нее, а не ходили в военной форме, не вызывая ни у кого подозрений. Родителям покажут документы, чтобы они тоже восприняли это без каких-либо сомнений. Тебя прошу присутствовать при акте демобилизации, который я доведу до их сведения по поручению воинской части.

В этих условиях у Матвея не осталось никаких сомнений.

– Теперь о твоей судьбе, – продолжил командир. – Она значительно сложнее складывалась. Сразу подведу итог… Ты тоже по сложившимся условиям подлежишь демобилизации, но по проявлению своей инициативы. Что нас привело к этому: командир остался без особого отряда. Пристраивать себя в какое-то иное подразделение в качестве солдата ты вряд ли согласишься, официального рапорта об увольнении не поступало. Мы с таким предложением от твоего имени вышли в штаб воинской части. Командование согласилось удовлетворить твою просьбу.

Матвей отреагировал: «Без меня меня женили».

– Нет, продолжил командир. – Это преподнесено, как предложение. Если ты не согласен, будем что-то придумывать, куда тебя пристроить.

Матвей, учитывая семейные условия, с удовольствием согласился с этим предложением.

– Но это не все, – продолжил командир. При условии твоего согласия, тебе за выдающиеся фронтовые достижения вручается награда – третий «Георгиевский крест».

Матвей воспылал от гордости.

– Но это тоже еще не все, – продолжил командир. – За заслуги по умелому воспитанию солдат и гражданской молодежи, оказание помощи жителям многих сельских поселений, командованием части, при поддержке руководства Нижегородской Губернии, решено тебе выдать денежное пособие в размере шестимесячного оклада, для обустройства начальной жизни в гражданских условиях.

– Если это не сказка, – отреагировал Матвей, – то я весьма удовлетворен таким решением.

Условились, после разработки программы помощи Лукьянову по обустройству дорог, примерно через месяц возвратятся в Новгород для реализации предусмотренной демобилизации старшего унтер-офицера Шатаева Матвея Максимовича. В заключение командир утвердительно обещал, что после оформления всех документов, подтверждающих эту «сказку», он самолично будет сопровождать на карете уже своего демобилизованного друга до его местожительства в глухоманном селе. Вся сказка не только подтвердилась, но и углубилась. Командир воинской части тоже был освобожден от службы в связи с расформированием его воинской части. Все это было подтверждено при их возращении в Новгород.

Но пока что они подходили к временному жилью, где остановились солдаты. Оба командира их тут же нашли и обрадовано им сообщили, что они для них подготовили сенсационное сообщение. «О нем мы вам поведаем за праздничным обедом, который подготовлен специально для нас в отдельном помещении, куда мы вас и приглашаем». Ребята растерялись, но в напряжении пошли за командирами. Зашли в отдельное помещение, где был подготовлен праздничный обед. Там их ожидали две милые симпатичные девушки, которые им все показали и рассказали. Все мужчины их отблагодарили и нежно попрощались с ними.

На столе стояла большая бутылка вина и подготовлена вкусная закуска. Стол возглавил командир. Он каждому налил по стакану вина и предложил выпить за демобилизацию из армии всех здесь присутствующих. Солдатам он предъявил официальные документы. Те от радости обнялись между собой. «Мы с вашим бывшим командиром вскоре вернемся в Новгород и там получим такие же документы для себя. Поздравляю всех нас с этим событием и прошу за него выпить». Хотя для ребят это было необычно, но они все выпили до дна. Приступили к закуске. За это время командир посвятил ребят, как себя вести в гражданской жизни и почему он им купил гражданскую одежду.

После непродолжительного времени командир встал, вновь налил всем вина и предложил выпить за человека, представленного к заслуженной награде – «Георгиевскому кресту». «Это ваш командир и мой друг. У него это будет уже третий «Георгий»». Все с возгласами «УРА», выпили за это. Подошли и в своем кружочке крепко обняли Матвея.

– Сегодняшний день запомнится нам всем на всю оставшуюся жизнь. Все, ребята, вы можете возвращаться к родителям. Вы свободные люди. Счастливо вам и успехов в жизни, – командир еще раз крепко обнял ребят. Сами они, завершив в Лукьянове всю предусмотренную работу, отправились в Новгород. Там, выявив явь истории «сказки», через полмесяца вернулись обратно.

После вторичной остановки в Лукьянове и получения здесь денежного пособия от местных властей за дорожную программу, два друга в конце октября 1917 года прибыли на родину Матвея, в село Смирново. Для его семьи это была необычная радость, не туманная мечта. В семье уже никто не ждал Матвея, рассуждая, что его особый отряд, вероятно, привлекли в революцию. И теперь неизвестно, когда он будет и будет ли вообще. Несмотря на просьбы отца, он никаких сведений о себе не сообщал. И вдруг… Сын его Александр, уже на руках у Танечки, своей матери, увидев отца, спрыгнул на землю и вдвоем, взявшись за руки, они вприпрыжку бежали ему навстречу.

Конечно, невозможно описать радости, в которую они и вся их семья были вовлечены. Бывший командир воинской части, теперешний друг Матвея, в жизни своей не видел и не ощущал такого подобия. Уже по привычке, насладились встречей. Бабушка забрала всех в дом, а отец забрал коня во двор. Матвей познакомил его со своим Лукьяновским другом. Через час все уже были за столом. Стол накрыла Танечка из тех продуктов и выпивки, которые привезли с собой мужчины. Застолье получилось веселое и радостное.

За столом Матвей сообщил всем, что, в соответствии со сложившимся условиями, он и его присутствующий здесь друг демобилизованы из армии. Теперь он постоянно будет находиться в семье, впадать в полное наслаждение Танечки и их сыночка. Радости Танечки, да и родителей тоже – не было конца. Матвей не отпускал со своих рук сына. Гордился, что он уже взрослый, ему уже больше года. Он вспомнил свой первый приезд, когда сын еще ползал. Тогда он провозгласил, что первый сын – это только начало. Теперь наступил период продолжения.

Застолье завершилось. Все улеглись спать. Утром он тепло проводил друга. После вновь улегся и в спокойной обстановке обнял Танечку и сына, заявил им, что они вступают в период продолжения.

Продолжение

Продолжение жизни. Продолжение рода. Общее их направление – это синтез духовной и физической энергетики в биологической форме человека. На Земле каждый человек проживает в единстве духовную и физическую жизнь.

В те времена, в глухоманном селе, наши предки только через религиозные наставления и то весьма туманно представляли этот жизненный синтез. Они предполагали, что при рождении ребенка Бог вселяет в него духовные силы в виде души. В этой связи они осознавали, что их тело бренно, а душа вечна. По смерти, тело человека закапывали в землю, а душа возвышалась в Небеса. Там свобода ее определялась в зависимости от восприятия и выполнения Божественных повелений при жизни на Земле. В этой связи, душе каждого человека предполагалось два пути: Рай или Ад.

Рай предвиделся, как свобода пребывания в Небесных условиях, в том числе инкарнация вновь в человеческую сущность. Ад – как вечное пребывание в огненном очаге. Получалось, что Ад – это вечно живая духовная смерть. Религиозные ритуалы каждой и всех канонических религий, в том числе и христианской старообрядческой веры, предопределены на восприятие и исполнение Божественных повелений жизни человека на Земле, чтобы заслужить райские условия в Небесах. Но пути эти неисповедимы. Они самостоятельно определяются каждым человеком, каждым родом, каждой национальностью в зависимости от приобретенной ментальности и жизненного опыта.

Не случайно, что при Едино-Божественной Духовной Сущности, когда Всевышний Бог Един, на Земле возникло несколько религиозных конфессий со своими Божественными почитаниями. Греховно кого-то винить в этом. Это истоки ментальности, а на этом фоне – истоки Божественного предвидения. Все они вышли из условий первобытнообщинного зарождения. Одним из таких вероисповеданий являлось старообрядчество.

Как было описано раньше, на этой основе в глухоманных условиях зародилось село Смирново.

В этой ситуации в селе отсутствовала некая обобщенная трансформация ментальности. Каждый родовой клан, практически каждая семья, отличалась своей особой ментальностью. Характерным в этом плане был род Терёхиных, который предопределил истоки рождения села Смирново. Этот родовой клан и каждая его родовая семья сохраняли свои истоки, гордились ими. Этому роду присуще было единение и общность, трудолюбие и праздность, разгул и смирение, любовь и ненависть, поддержка и отвержение, восприятие разумности и глупость деяний, много других противоположностей. У некоторых представителей этого рода «душа часто выпрыгивала из тела». В памяти наших потомков тоже уже преклонного возраста, сохранились некие воспоминания о характерных поступках своих предков. Зарождающаяся семья Матвея Терёхина-Шатаева и Танечки Толченковой зеркально отображалась в своей родовой сумятицы.

В достояние селян в конце XIX-начале XX веков, в период рождения возглавителей семьи Шатаевых и вступления их в самостоятельную жизнь, уже были и успешно действовали Церковь Покрова и ЦПШ. У селян была возможность совместно предаваться служению Всевышнему Богу в рамках старообрядческой христианской конфессии. Все дети школьного возраста непринужденно, по повелению родителей переступали классные пороги ЦПШ. Других общественных заведений больше никаких не было.

Спортивное и культурное развитие молодежь приобретала в рамках уличных игр, соревнований и развлечений в виде межличностных или групповых кулачных боев, соревнований в беге, игре в лапту и городки, пение и пляски, общехоровые гуляния, вечерние посиделки и прочее. Сексуальные отношения были только внутри семейных браков, иначе, – «Не дай Бог».

В этих условиях возрождался и развивался клан Шатаевых. У Матвея Максимовича и его верной супруги, Татьяны Ивановны за 23 года народилось одиннадцать детей, из них пять мужского и шесть женского пола. Первый радостный ребенок, Сашенька, родился в начале 1916 года Поскребыш, Алексей Матвеевич – в 1939 году. Отец в процесс воспитания детей особо не вмешивался. Все и все было в обаянии матери. Впоследствии можно было только удивляться, как она управляла такой оравой без ощутимой помощи отца.

Сама она обладала незаурядными способностями: высоким трудолюбием, блаженным вниманием ко всем и каждому, справедливой строгостью, большим терпением, Божественным повелением в любых жизненных ситуациях. Она являла пример для каждого и всех Дети видели, как их мама пользуется высоким уважением в среде своих сельских жителей. Многие жители приходили к ней за советом по своим жизненным ситуациям и проблемам. Она была абсолютно неграмотная. Если где-то требовалась ее подпись, то она ставила три палочки, подчеркнутые снизу (Ш), означающие ее фамилию.

Грамотность ее заключалась в одухотворенности, в высоком понятии и справедливой оценке жизненных ситуаций, не только семейных или своих сельских жителей, но и более высокой градации. Она была высоко Божественной личностью. В каждого ребенка, вместе со своим молоком, она воплощала непорочность своей души, свою энергетическую духовность. Это впоследствии положительно отражалось на многих их жизненных ситуациях. Она приучала младших детей, особенно ребят, перенимать жизненный опыт у старших своих братьев. А старшие братья, в свою очередь и в свое время, перенимали опыт у младших братьев их отца, своих дядей. Неслучайно она имена своих младших сыновей нередко путала, совмещала со старшими: Ваньку называла Санькой, Вовку – Колькой, Леньку – Федькой. И сама же смеялась над этим. Девчонкам она пыталась передавать свой женский опыт жизни.

К труду все дети приучались с ползункового возраста. Правда, не у всех это получалось. Но обязательным условием для каждого была учеба в начальной школе своего села. Ее закончили все. Каждый хотя бы научился читать и писать.

В конце 1917 года наступило полное преображение жизненных ситуаций села Смирново. Был нанесен непоправимый удар по его истокам. В России совершилась революция, которая не только нарушала каноническую трансформацию старообрядческой веры, как это было при патриархе Никоне, но и полностью отвергала всякую религию и веру во Всевышнего Бога. Село Смирново, как известно из предыдущей истории, зародилось и развивалось ради сохранения Христианской старообрядческой веры. А теперь истоки разрушались. Бороться с этим было не просто невозможно, но и опасно, чтобы не угодить в тюрьму или не попасть под расстрел. Церковь Покрова была закрыта, а здание передано под зернохранилище. ЦПШ была преобразована в советскую начальную школу с иной идеологией воспроизводства обучения. Староверы все церковные ритуалы «спрятали» в свои молельные дома. В них значительно уменьшилось количество посетителей. Качество моления не соответствовало церковным ритуалам. Наш отец стал их посещать. Наша мама и церковь-то посещала только по знаменательным ритуалам, а в молельные частные дома вообще не ходила. Но это не означало, что она отреклась от Господа Бога. Напротив, в ее душе в духовной ауре укрепилось восприятие Божественных повелений. В нашем доме, как и у всех староверцев, были выделены святейшие места, оснащенные иконостасами святых образов. Мама в своем доме проявляла святейшую истину при соблюдении молитвенных ритуалов.

Она к этому и приучала всех своих детей. Сама была убеждена, что сохранение Всевышнего Бога в своей душе, почитание Его молча и наедине воздастся каждому по заслугам. Душа ее постоянно пребывала в Божественном повелении и почитании. Постоянное раздвоение религиозных и светских ситуаций приводило к ослаблению канонической трансформации. Молельные скопления в частных домах постепенно затухали. В такой ситуации староверцы все больше и усерднее воспринимали религиозное усердие нашей мамы. Но светская жизнь не затухала, русло любви, как природная явь, по-прежнему проявлялось не менее заманчиво, чем прежде.

Количество детей у Матвея и Татьяны постоянно возрастало и, как было отмечено, к 1940 году их было уже десять, не считая одной умершей. Вспоминается такой случай, где-то к этому времени, от местных властей поступило распоряжение каждой семье предоставить полный ее список.

Но учитывая, что церкви уже не существовало, где проводилась фиксация каждого рожденного, пришлось возбуждать память по рождению каждого ребенка. Для подготовки семейного списка мама привлекла на помощь своего второго от рождения сыночка, Коленьку. Он в семье того времени был самым развитым и грамотным. Он в одном не очень удаленном поселении от своего дома самостоятельно устроился в какой-то организации учетчиком. Проживал по месту работы. Дом посещал редко и только по выходным дням – воскресеньям. По месту работы обучался в каком-то гуманитарном учебном заведении, приравненном к среднему образованию, которое впоследствии закончил. В селе того времени он был самым грамотным мальчиком.

Мама в одно из воскресений посадила его рядом с собой для составления семейного списка. У него была своя бумага и карандаш. Мама напряженно вспоминала, поочередно, кто когда родился. Так за два с половиной-три часа добрались до середины. Далее она, уставши, посоветовала ему: «Хватит, сынок, далее самостоятельно пиши каждого примерно через два года, а вечерком уточним конкретное время». На этом разошлись, а перед сном продолжили. Так появился семейный список. Николай взял его с собой на работу, а там уже грамотно, по форме, подготовил его в чернильном виде. В следующее воскресенье принес его с собой и передал маме. Заслужил от нее поцелуй. Она погладила его умную головку. Конечно, фактическую верность времени рождения каждого вряд ли можно утверждать, но примерно… Да! В этом я убедился на себе.

Когда пошел учиться в восьмой класс, уже в четвертую по счету школу, расположенную в райцентре за 15 километров от нашего села, там и возникло сомнение в моем возрасте. В первой начальной школе, расположенной в нашем селе, я обучался в годы войны 1941–1945 годов. Тогда на возраст никто не обращал внимания – было не до этого. В 45-46-х годах обучался в пятом классе уже в городе Апшеронске, Краснодарского края, где после фронта остановился жить наш брат, Николай, который пригласил нас, почти половину семьи, к себе жить, чтобы мы в нашем селе не умерли с голоду. В этот раз к нему поехали: мама, одна из старших сестер, я и младший брат, Алексей. Сопровождал нас старший брат, Александр. Там я закончил пятый класс и вновь с матерью и младшим братом был отправлен на родину, освободив место двум другим сестрам. Нам с младшим братом показалось, что мы целый год находились в раю, по сравнению с предыдущей жизнью. В шестом-седьмом классе я обучался уже в семилетней школе, расположенной в соседнем селе Зверево. После окончания этой школы, самостоятельно поехал учиться уже в среднюю школу, там и возникло возрастное сомнение. В одно из воскресений, свободных от школы, когда я приезжал домой за продуктами на следующую неделю, то рассказал маме об этом возрастном сомнении и одновременно спросил ее о времени своего рождения. Она ответила мне: «Не помню сынок – то ли сеяли, то ли жали».

Об этом я поделился со своей старшей сестрой, которую мы, малыши, звали няней. Она мне ответила: «Че городишь, ты родился в жатву, когда мы еще жили в засыпной избушке, новый дом был еще не достроен, а когда сеяли, ты уже болтался у всех под ногами в новом доме». Это же и подтвердила супруга одного из старших братьев. Значит, родился я на шесть-семь месяцев раньше зафиксированного времени. Потому до сих пор и отмечаю не фактический – природный, а паспортный день рождения.

Однажды, по случаю 75-тилетия, когда пришли меня поздравлять мои родные и близкие друзья, я им об этом поведал и в их же присутствии наспех сочинил корявое стихотворение «Паспортный день».

 
Хорошо справлять рожденье,
Когда не знаешь, в какой день.
Какой попался, тот и выбрал,
А не выбрал, ушел в тень.
 
 
Пытался в детстве уточнить
У многочисленной родни.
Но кто же скажет – все такие.
 
 
Средь староверов – мы же не одни.
Вспоминая, записали благостный день.
За это тогда не сажали,
Но забыли уточнить – то ли сеяли,
То ли жали.
 
 
И сегодня я тоже не знаю,
То ли это юбилей, то ли его тень.
Но по Закону подтверждаю,
Что это юбилейный – паспортный день.
 
 
Я рад, что здесь мои друзья,
Окружают меня уже много, много лет.
И Бога я молю, чтоб уберег он нас
От невзгод и неумолимых бед.
 
 
Приятно сознавать, что всех я вас люблю.
Спасибо вам за то, что все вы есть,
А встречу эту я в душе своей скоплю.
 

Стихотворение вызывало у них смех и аплодисменты.

В момент писанины этого романа я войду уже в девятый десяток, а пока еще пребываю в возрасте пацана – жду восьмидесятилетия.