Текст книги "Семейный роман. Мать-героиня. Великое достояние человека"

Особые черно-белые метки в судьбе Александра

Это он, будучи в армии, прошел войну с Финляндией. Он, будучи уже демобилизован и выполняя обычную колхозную работу – взвешивая обмолоченное зерно, со своими подельниками, бесхитростно, заранее, в счет трудодней, выписали себе мешок зерна и продали его одной сельской самогонщице за три бутылки самогона. Результат оказался неожиданный. За это их всех троих посадили в тюрьму.

Содержание в тюрьме, особенно питание, было отвратное. Через короткое время двое его подельников умерли с голоду. Учитывая, что тюрьма находилась не очень далеко от их села, мать и супруга Александра изредка приносили ему кое-какую еду. Но при тех тюремных порядках, эту еду практически всю отбирали сокамерники. Он, чувствуя нежную заботу матери и ее каторжную судьбу, не выдержал и со злости покалечил сокамерников, за что его вновь осудили. Срок увеличили более, чем в два раза, до семи лет, и отправили в Сибирь.

В начальный период Отечественной войны из сибирских тюрем многих добровольцев призвали на фронт. Так он оказался на передовой линии фронта в должности старшины роты. Его подразделение, в составе прочих формирований, напрягало все свои силы, изыскивало любые возможности, чтобы достойно противостоять вражеским силам и своей жизнью отстоять свободу и независимость, вытеснить врага с территории своего государства. С большими трудностями, с большими потерям, это им удавалось. Войска приобретали неоценимый опыт борьбы.

Как-то, в одном из послевоенных повествований, Александр рассказал, как его рота, используя хитрости, привела к поражению большое скопление немецких войск. Помогли им в этом две молодые женщины из захолустного села. Разведчики их полка пытались узнать передвижение вражеских военных подразделений в нашу сторону. Поздно вечером они непреднамеренно попали в это маленькое, никем не замеченное село. Там встретились с этими молодыми женщинами. Одна из них оказалась учительницей немецкого языка. Преподавала его в средней школе, расположенной в крупном поселении, за 12–15 километров от ее села. В это весеннее время, в связи с военной обстановкой, в школе были объявлены досрочные летние каникулы. Учительница находилась еще там и воочию наблюдала, как большие скопления немецких войск сосредотачивались на просторной территории, недалеко от школьного поселка. Учительница, не раздумывая, немедленно оттуда скрылась в свое затерянное село.

Разведчики этим весьма заинтересовались, уточнили время. Она ответила, что это было шесть дней назад. Один из разведчиков, а их было двое, попросил девушку немного с ним удалиться и начал задавать ей конкретные вопросы. Она ему, что знала, отвечала. Минут через десять они вернулись. Разведчик попросил своего сослуживца побыть с другой девушкой до утра у нее дома, а они с учительницей поизучают местность. Все согласились.

Учительница хорошо ориентировалась на местности. Они с разведчиком вынуждены были передвигаться не быстрыми темпами. Примерно через два часа услышали немецкую речь. Совсем замедлили передвижение. Учительница, что слышала и как воспринимала немецкую речь, передавала своему спутнику. Он все четко воспринимал. Дальше оставаться было уже опасно. Они возвращались в «затерянное» село. Обратно добрались быстрее. Оставленную ими пару обнаружили в ее доме. Главный разведчик оповестил своего напарника, что им следует весьма быстро возвращаться в часть. Он поблагодарил учительницу, поцеловал ее в щечку и подтвердил, что эту встречу не забудет.

Разведчики в быстром темпе часа через полтора были уже на месте. Ведущий доложил своему старшине роты об увиденном и услышанном. Попросил у него разрешения хотя бы немного поспать – уже вторые сутки, как они в «разгуле». Старшина, Шатаев Александр, вместо этого срочно потащил его к вышестоящему начальству. Коротко доложили обо всем командиру роты и уже втроем направились к командиру полка. У него уже был его заместитель по оперативной работе. Ротный настойчиво попросил дежурного доложить о срочном сообщении. Молодой служивый исполнил их просьбу. Выходя из кабинета, пригласил зайти к полковнику только командира роты. Тот зашел, поздоровался и доложил о причине, вызванной необходимостью срочного сообщения. Оказывается, они уже и обсуждали эту проблему. О ней заму по оперативной работе сообщил коллега из соседнего полка. Полковник пригласил непосредственных свидетелей. Они вошли, откозыряли и представились. Вначале, в общих чертах о проведенном расследовании доложил старшина роты. После него, как условились, – непосредственный участник.

Разбор увиденных событий и расшифровка услышанного немецкого разговора продлились более часа. Полковник поблагодарил присутствующих за службу и приказал оставаться начеку, а непосредственного разведчика попросил задержаться в приемной. После этого связался со своим соседним коллегой и предложил ему вместе со своим заместителем по оперативной работе, встретиться в ускоренном порядке, назвал место и время. Те согласились. Полковник вместе со своим замом вышли из кабинета, забрали с собой разведчика и направились в столовую. Дежурному приказал подготовить автомашину. Зашли в полковую столовую, им быстро организовали стол и пожелали приятного аппетита. Полковник предупредил разведчика, что они после обеда все вместе поедут на встречу с соседями. Разведчик сообщил, что он уже вторые сутки не спал. Командир отреагировал: «После победы выспишься вдоволь, а по дороге вздремнешь немного». Разведчик проглотил это вместе с обедом. По-быстрому отобедав, они втроем вышли на улицу, там их ждала автомашина. Уселись и направились на встречу с соседями. Минут через двадцать были уже в условленном месте. Там повстречались со своими коллегами из соседнего полка. Тепло друг с другом поздоровались. С той стороны были только двое – командир полка и его зам. Командир первого полка представил своего разведчика и в «двух словах» пояснил причину встречи. Вместе подробно обсудили надвигающуюся проблему. Решили еще раз пересмотреть дислокацию немецких войск и обо всем этом доложить командиру особой дивизии. В обоих полках, разведчики в том же составе с обеих сторон намерились ночью еще раз обойти все места, где заново дислоцировались немецкие войска.

Разведчик из первого полка в сопровождении своего прежнего сослуживца и старшины роты, в ускоренном темпе добрались до «потерянного» села, зашли к своим знакомым девушкам и у них чуть передохнули. Девушки им доложили, что в селе никаких изменений не произошло. Условились, что на сей раз уже втроем – учительница, прежний разведчик и старшина роты, – будут разведывать прошедшие изменения по всей своей территории. Повсюду приблизились пораньше и поближе, чем в первый раз. Старший разведчик обнаружил существенные изменения. Повсюду значительно возросла численность солдат, и возросло разнообразие техники. Почти везде места были слегка освещены. В нагорной части сосредотачивались артиллерийские орудия (пушки), за перекатом формировались солдатские подразделения, а в равнинной части – танки.

Общая занятая территория значительно расширилась. Складывалась впечатление, что формирование частей завершилось. Они почти были готовы к началу боевых действий, к началу наступления. Чтобы не затягивать информацию, Александр решил не медлить и быстрее отправиться на доклад к начальству. Катерину, учительницу, отблагодарили за оказанную помощь, а Свету – за «сохранность» своего разведчика и в быстром темпе, хотя и ночью, отправились в обратный путь. На рассвете уже были на докладе у Полковника. Старшина Шатаев Александр подробно ему и его заму обо всем доложил. Кроме того, он внес свое предложение, – в тылу у немцев, за «потерянным» селом, в скрытой низине, разместить наше боеспособное подразделение, которому следует определить обстановку и время вступления в бой.

Обобщенные обстоятельства, по всей сопряженной линии, необходимо разработать с учетом расположения второго полка и возможностей особой дивизии. Но следует это делать незамедлительно.

Полковник со всем согласился и немедленно сообщил командиру особой дивизии о своем приезде к нему на доклад, при этом попросил пригласить его коллегу, командира второго полка. Комдив сообщил, что тот уже выехал, и они оба его ждут.

Оба командира прибыли практически одновременно. Время на какие-то отвлечения не было. Комдив сообщил им, что в их сторону подтягиваются новые силы. Командир первого полка предложил выработать «хитрый» тактический прием, который внес его старшина роты, непосредственно участвующий в разведке. Он предложил разместить в тыловой части немецких войск два наших боеспособных отряда. Один – на стороне первого полка, второй – на стороне другого полка. Все это он представил схематично. Главное – предложил, что наши основные части должны одновременно обрушить свои силы, не дожидаясь инициативного наступлении немцев. Если силы окажутся неравными и нам придется отступать, что, конечно, нежелательно, то на этот случай в тылу у немцев будут размещены два наших боевых отряда, которые призваны вовсю выложить свои силы и устроить немцам «капкан». В случае изначального нашего наступления и отступления немецких частей, наши тыловые отряды преградят им дорогу к отступлению. Получится тот же «капкан». Полковник все обрисовал на схеме. После некого обдумывания, с ним согласился генерал и его коллега.

Генералом была дана команда выбрать наиболее приемлемые тыловые места для размещения в них по одной боевой роте с каждой стороны. Он приказал своему заму выделить из резерва дивизии две боевые роты и сегодня же ночью под ответственность командиров полков переместить их в тыловые места. Командование ими примут они же. Генерал пожелал полковникам удачи. Каждый из них через 20–25 минут был уже в своих частях. К ним срочно были приглашены их замы и другие должностные лица для исполнения выработанных решений.

В предстоящую ночь две боевые роты были передислоцированы в обусловленные места. Перед их командирами была поставлена четкая задача. Как и ожидалось, немцы через сутки рано утром начали мощное наступление. Они, конечно, не знали о нашей осведомленности и не ожидали такого сопротивления. Часа через три непрерывных боев, их, да и наши силы начали иссякать. В этот период была дана команда ввести в боевое действие тыловые роты. Немцы не ожидали этого. Среди них началась паника. Сопротивление их резко упало. Они пустились в бегство в никуда и стали сдаваться в плен. Наши тыловые роты полностью захватили их артиллерийскую часть, танки потеряли всякие ориентиры. Танкисты бросали их и разбежались. По дороге их расстреливали. Немногим удалось спастись. Наши потери в этом сражении тоже были большие и непредугаданные. Рота, где старшиной был Александр Шатаев, в этих боях потеряла почти третью часть своих солдат. Но сам он и два его разведчика остались живы.

После сражения у них у всех троих возникло желание навестить девочек из «потерянного» села, тем более, что оно было уже не очень далеко. Они без всякого разрешения отправились к ним. Село само по себе не пострадало, но жители его были весьма напуганы. Своих девочек они сразу нашли. С ними была их третья подруга, которую они познакомили с Александром. Все они, парами, отправились по своим делам. Почти трое суток наслаждались там любовью и отдыхом. В воинской части их потеряли, нет ни в живых, ни в мертвых. Кто-то из солдат сообщил командиру полка, что после боев их видели с девочками из «потерянного» села. Полковник возмутился и счел их поступок за дезертирство. Через двое суток разведчики появились, а старшины роты не было. Солдаты-разведчики на допросе заявили, что он тоже скоро будет. Все собирали раненых и тела погибших. К концу третьих суток появился старшина. Полковник предупредил его, что он по воинскому закону заслуживает расстрела, но его отменили и взамен присуждают службу в штрафбате. «В твоей роте, конечно, не легче и учитывая твои прошлые заслуги, не будем возбуждать против тебя дело, но имей в виду, что при повторении подобного прощения не жди». Александр по-воински отблагодарил полковника.

Воинская служба продолжалась, сложности все нарастали. Подобное для Александра было «не за горами». Вновь его подвела свобода и справедливость. Эти чувственные категории он воспринял с молоком матери. Опять же из его рассказов… Как-то в очередном фронтовом сражении, они освободили одно из крупных российских поселений, занятое ранее немцами. В поселении, что было весьма странно, вокруг сплошных разрушений, оказалось одно здание, совершенно не тронутое. Это была общественная столовая. В ней почти все сохранилось и обслуживающий персонал тоже. По обусловленной договоренности командира полка, воинские подразделения которого освободили это поселение и временных его властей, столовой было поручено кормить солдат по утвержденному графику.

Для любого фронтовика пообедать в настоящей столовой – это великая удача, большое счастье. Солдаты толпились вокруг столовой. И вдруг возник скандал, грозивший перерасти в обобщенную драку. Оказалось, что по графику первыми должны обедать солдаты первой роты, где старшиной был Александр Шатаев, а власть захватил майор другого подразделения и приказал обслуге кормить его подразделение. Солдаты первой роты начали возмущаться этой несправедливостью и материть всех и вся. Александр подошел к майору и довольно аргументировано призвал его не нарушать порядок. Тот послал старшину куда подальше. Между ними завязалась словесная перепалка.

Раздатчица щей, стоя с половником около бака, призывала их найти выход по правилам. Майор возмутился и силой оттолкнул Александра от раздачи. Завязалась всеобщая потасовка. Александр не выдержал, поднял наполненный горячими щами бак и надел его на голову майора. Тот упал, окочурился или нет, Александр не знал, ибо его тут же забрали. Вскоре состоялся воинский суд, его приговорили к расстрелу, но приказ заменили штрафбатом, лишив его звания старшины роты. После суда его этапировали в штрафбатную роту, где возрастала доля проститься с жизнью.

Александр в штрафбатниках провоевал довольно долго – несколько месяцев, пока не попал в плен при странных обстоятельствах. В одном из городов, их подразделение оттеснило немцев и захватило трехэтажный жилой дом, в котором было еще много жильцов. Почти взвод солдат зашли в этот дом. Пока между ними была радость, немцы вновь отвоевали этот дом и по рупору, кто-то на русском языке призвал солдат покинуть этот дом и сдаться в плен. Из окна было видно, что дом действительно был окружен немцами. Солдаты начали из окон отстреливаться. Но рупор взяла смелая женщина и стала вещать солдатам, что они своими поступками подведут себя и всех жильцов под смерть. Призвала их сложить оружие и покинуть дом.

Наступила тишина. Где-то минут через сорок, солдаты в количестве двенадцати человек вышли из дома и сдались в плен. Двое из них попытались бежать, но тут же были расстреляны. Трое мужчин вышли из подъезда в гражданской одежде. Все в штанах, один в пиджаке и двое в рубашках. Немцы поинтересовались, являются ли появившиеся мужчины жильцами этого дома? Переводчик, указывая на стоящих пальцем, сообщил, что их никто не знает. Их тоже расстреляли. Для остальных сопротивление и хитрости были бесполезны. Сдавшихся в плен под конвоем трех немецких автоматчиков увели в сторону железнодорожного вокзала. Там формировали поезд для военнопленных. Сформировали десяток дряхлых товарных вагонов и туда размещали не только пленных солдат и офицеров, но и многих гражданских, забранных по различным причинам. Предполагалось в дороге нищенское кормление сухим пайками. В тамбуре вместо туалета ставилась «параша». Где были боковые полки, там можно было, не раздеваясь, спать, а где их не было, в вагоне расстилали солому. Снаружи вагоны закрывались на замок. Вооруженная охрана размещалась в первом и последнем вагонах. Вот с такими «удобствами» доставляли пленных в Германию. В одном из самых, самых… вагонов разместился Александр. Он искал выход, как сбежать, но долго не находил.

И вдруг, ползая по соломе в середине вагона, он почувствовал, как его коленка провалилась на полу. Он мигом сообразил, что сотворить. Улегся на провальное место и стал незаметно для других ощупывать дырку. Там оказалось сгнившее место. Он, под видом физической зарядки, расширял эту дырку. Обломки досок падали под вагон. Некоторые заметили, что он делает и заинтересовались этим. Двое даже подошли и стали помогать. Отверстие расширили до возможности спуститься вниз. Но спускаться во время стоянки было нельзя. Могут заметить и застрелить. Следовательно, надо приспособиться спускаться во время движения между рельсами, когда поезд двигается медленно, и главное, учесть, чтобы он передвигался или по лесному массиву, или по пустырю. За этим должен проследить кто-то из соучастников. В вечернее время, когда еще было светло, Александр, помолясь в душе, начал задуманную процедуру. Растопырив руки крестом, он осторожно опускал ноги. Вскоре пятки стали касаться земли. Он напрягся донельзя, начал сгибать руки, постепенно удерживаясь за обочины пола. Решился, осторожно ослаблял руки и всем телом, затылком головы ударился о шпалы. Потерял сознание. Очнулся, когда поезд уже был далеко. Ощупал все свои телесные места, потихонечку поднялся, выбрался со шпал и удалился от колеи.

Солнце уже село, на улице темнело, но было тепло и уютно. Он оглянулся вокруг и на выбранном мягком травяном месте прилег. Успокоился и заснул. Проспал довольно долго. Уже начинало светлеть. Поблизости никаких селений не было. Александр поднялся и, тихонечко ускоряя шаг, направился в сторону фронта. Он прикинул, что ему надо пройти 35–40 километров до линии фронта.

С восходом солнца на улице становилось все теплее, а к обеду – жара. Хотелось кушать, но ничего не было. Собирал только ягоды и морил «червячка».

Солнце уже спускалось из зенита, когда он издалека увидел какой-то водоем, типа озера, за ним виднелся лесной массив. Подошел поближе и увидел троих купающихся в водоеме. На берегу увидел их военную форму. Метров за 150 от одежды стояла легковая машина. Он подкрался поближе и заметил, что это форма немецких офицеров – генеральская и двух младших офицеров. Рядом с формой лежали два автомата и портфель. Александр отважился, подполз, прихватил оба автомата, портфель и форму младшего офицера. Купающиеся ничего не заметили. Ему удалось скрыться в лесном массиве. В нем он выбросил один автомат и уже бегом бежал в сторону фронта. По дороге снял с себя свою, всю разодранную форму и переоделся в немецкую. Форма была по его размеру, немного жали только ботинки. Но в процессе быстрой ходьбы они немного раздались, и ногам стало легче.

Часа за четыре такого ускорения он удалился от озера примерно километров за двадцать. Уже слышны были пушечные выстрелы. Приближался к фронтовой полосе. В одном месте, на полянке, обнаружил несколько трупов в немецкой и русской форме. Он не стал в них разбираться, поднял только немецкую сумку с едой. Был обрадован и с удовольствием покушал. Еда была еще свежая. Значит, бой был недавно. После небольшого отдыха и принятия еды он вновь ускорил свою ходьбу.

Наступил вечер, уже терялось направление. Прошел еще несколько километров и от усталости свалился в траву лесного массива. Безудержно уснул. Сколько проспал – неизвестно. Открыл глаза, солнце уже вставало из-за горизонта. Он прислушался к какому-то шороху. Открыл глаза и увидел, что около него уже нет автомата и портфеля. В судороге поднялся и почти нос к носу столкнулся с группой русских военных. Александр обрадовано простонал – наши!

В ответ услышал сплошной мат в свой адрес. Те увидели его в немецкой форме и приняли, как есть. Он пытался им объяснить ситуацию, но те его абсолютно не слышали и не слушали. Это, видимо, была какая-то разведывательная группа. Часа через полтора они привели его в штаб своей части. Доложили полковнику, что прихватили какого-то шпиона. Полковник забрал у своих его автомат и портфель, усадил в свою автомашину и в сопровождении двух младших офицеров куда-то отправились. По дороге полковник допросил Александра обо всей ситуации. Тот ему подробно обо всем сообщил. Но поверил он ему или нет, было неизвестно. Примерно через час приехали в штаб дивизии. Полковник, оставив Александра под стражей, забрал с собой портфель и отправился к комдиву. Тот удивился, но принял его. Открыли портфель и обнаружили в нем секретные документы и план нападения немецких войск на русские фронтовые позиции. Комдив свободно владел немецким языком и потому пришел в восторг. Приказал доставить задержанного. Он увидел в нем младшего офицера немецкой армии и попросил его, на немецком языке, если тот хочет остаться живым, все подробно рассказать о сложившейся ситуации. Александр молча развел руками и сообщил, что он по-немецки знает только одно: «Хэнде хох!» Комдив все переспросил по-русски.

Александр за полчаса все ему сообщил о себе и об этой ситуации. «Если не поверите, – заключил Александр, – то хоть сейчас, здесь, лично можете расстрелять меня». Комдив после такого доклада приказал своим накормить и переодеть в свою форму задержанного. После заключить под стражу до указания.

Через два дня комдив вновь пригласил Александра Матвеевича Шатаева и за умелое раскрытие немецких секретов по новым наступлениям на СССР вручил ему Правительственную награду и предоставил десятидневный отпуск без учета времени, проведенного в дороге. Кроме того, вернуть прежнее звание, снять все судимости, оплатить все потерянные средства, обеспечить его железнодорожным билетом до дома и обратно.

Александр вновь встал на твердую почву. Он по-армейски отблагодарил комдива и заверил, что всю жизнь эту заботу будет помнить. Армейцы воинской части доставили его до железнодорожной станции, приобрели билеты, снабдили всем необходимым на дорогу и с почестью отправили на отдых. Через трое суток он был уже в Лукьянове. От него до своего села Смирново добрался на перекладных. Через пять часов был уже в объятиях матери, своих младших сестер и братьев. Кто-то уже сообщил эту радостную новость его супруге, которая подхватила свою доченьку и, как на крыльях, прилетели на встречу с мужем и отцом. Не надо было считать дни, они пролетали незаметно. Вдруг, на четвертый день по его приезду прибыл наряд милиции для проверки документов. Кто-то уже сообщил. Несмотря на ненависть к милиции, Александр сдержал себя, чтобы окончательно не испортить себе и родным радостное время. Формально предъявил все имеющиеся документы. Не стал им отвечать ни на какие вопросы. Те вынуждены были удалиться.

Что такое десять дней в условиях прерванного счастья?! Это прерванный сон в наслаждениях. Наслаждение с супругой и дочкой в недостроенном жилом доме. Мимолетное наслаждение с матерью, с младшими сестрами и братьями, туманное общение с близкими селянами, мечты о будущем, восприятие горьких охов и вздохов, скоротечные попытки обустройства семейной жизни… Проснулся… Пора ехать добивать врага!

На прощание, как на похороны, собрались все родные и близкие. Мама выразила ему пожелание всех: «Береги себя, сынок, этим ты сбережешь всех нас». Мама его обняла и расцеловала. Началось братание – кто целовал, кто обнимал, кто на нем повис… Запряженная в телегу колхозная лошадь, управлять которой возгордилась его супруга, ждала, когда все отпрянут от любимого человека, чтобы доставить его на железнодорожную станцию Лукьяново. Супруга возопила: «Пора!» Поднялась с телеги, и оттащила мужа от возбужденной толпы, усадила рядом, и они тронулись в путь. Толпа, вся в слезах и горе, взмахивала руками и кланялась, пока они не скрылись из виду. После чего разошлись. Александр в неведении и необъяснимом любовном восприятии добрались с супругой до железнодорожной станции. Прощаясь с ней, еле оторвался от нее. Ее состояние неописуемое.

…На четвертые сутки, старшина роты Шатаев Александр докладывал начальству о прибытии из отпуска. На него посыпались обрадованные события об успехах советских войск. Они приближались уже к Европейской границе. Для Александра началась привычная военная обстановка. Он продолжал быть примером воинской храбрости. Тогда уже ни у кого не было сомнений в нашей победе. Его рота, как и другие, героически сражалась.

Подошло время, когда они вступили на территорию Германии. Недалек был день восхода «Солнца Победы». Вскоре он наступил. Над Германским Рейхстагом было водружено Красное Знамя Победы. Радость и гордость распространялись по всей территории СССР и освобожденной Европе. Воины-победоносцы растекались по домам, некоторые даже без надлежащего оформления документов, что и случилось со старшиной роты Шатаевым Александром Матвеевичем. Он уже пятого мая 1945 года, с согласия своего непосредственного военного начальства, получил денежное пособие на дорогу и отправился восвояси. Хотя его предупредили, что надо бы дождаться официальных документов о демобилизации. Но он отреагировал: «Они мне не нужны, все знают, что я фронтовик и честно воевал. У вас есть мой адрес, если понадобятся документы, то пришлете». Командир полка пожал ему руку, обнялись, пожелал ему успехов и счастья в жизни. После его ухода командир бросил реплику: «Честный, добросовестный, геройский солдат, но баламут».

Через пять дней Александр был вновь в объятиях родственников. Но черная метка войны в очередной раз возникла на белом, золотом фоне его судьбы. Видимо, все-таки, кто-то из сельских жителей информировал милицию о появлении Александра в своем доме в «неурочное время». Вот и на сей раз, уже на третий день его появления, прискакал милиционер с проверкой о законности прибытия. Не только для него, но и даже для родственников было странно, когда формально война закончилась девятого мая, а он десятого мая уже был дома. Словно война была в соседнем селе.

Александр не смог предъявить сотруднику милиции убедительных документов о его демобилизации с фронта. А его словесных пояснений сотрудник не воспринимал. Потому Александр был арестован за самовольное оставление фронта, а это суровое и жуткое преступление. Пришлось включаться родителям, подключить к этому председателя колхоза, чтобы понудить райотдел милиции официально запросить истоки демобилизации Александра по месту его последнего нахождения в воинской части. Те, слава Богу, согласились и по сообщенному Александром адресу послали запрос.

Через полмесяца пришел не просто ответ, а особый пакет, в котором были все документы и даже две медали. С получением этого пакета, Александра немедленно освободили, продержав его в своем «наслаждении» более двадцати дней. У него укрепилась ненависть к милиции и осталась на всю оставшуюся жизнь. После этого, он всего себя посвятил обустройству семейной жизни и помощи родителям. Он был активным тружеником в колхозной жизни. Пользовался заслуженным авторитетом у селян.