Текст книги "Энциклопедический словарь (Г-Д)"

Дарвин

Дарвин (Чарльз-Роберт Darwin), род. 12 февр. 1809 г. в Шрюсбери, где его отец, Роберт Уоринг, сын известного в свое время поэта и ученого Эразма Д., занимался врачебной практикой. Жена Р. Уоринга, Сусанна, дочь Иocии Веджвуда, умерла, когда Д. не исполнилось еще и 8 лет. На 9 году жизни он поступил в элементарную школу, а спустя год перешел в гимназию д-ра Бётлера и оказал весьма посредственные успехи. Здесь налегали главным образом на классические языки, словесность и т. п. предметы, к которым у Д. не оказалось ни охоты, ни способностей. Зато весьма рано пробудились у него любовь и интерес к природе, выразившиеся сначала собиранием растений, минералов, раковин, насекомых, птичьих гнезд и яиц, рыбной ловлей и охотой; впрочем, мальчик собирал также печати, конверты, автографы, монеты и т. п. Эти занятия, в связи с посредственными школьными успехами, вызывали упреки со стороны солидных людей и со стороны отца. В 1825 г. Д. поступил в эдинбургский унив., где оставался два года, подготовляясь к медицинской карьере, но безуспешно. Тогда он решил сделаться священником, для чего поступил в Кэмбридж; но здесь он окончил курс без всяких отличий в числе «oi polloi» (многие). Гораздо больше значения, чем книжное обучение, имели для него личное знакомство с натуралистами, посещение ученых обществ и естественно-исторические экскурсии. В эдинбургском унив. он познакомился с геологом Энсвортом и зоологами Кольдстремом и Грантом, которых часто сопровождал на морской берег, где они собирали морских животных. К этому времени относится первая (ненапечатанная) работа Д., содержавшая некоторые его наблюдения. В Кэмбридже он познакомился, между прочим, с Генсло, ботаником, обладавшим обширными знаниями и по другим отраслям естествознания, устраивавшим экскурсии, в которых принимал участие и Д. К концу пребывания в Кэмбридже Д. был уже натуралистом-коллектором, но не задавался какими-нибудь определенными вопросами.

Генсло рекомендовал Д. в качестве коллектора капитану Фицрою, предпринимавшему кругосветное плавание по поручению правительства, на корабле «Бигль». Д. пробыл в путешествии пять лет (1831 – 1836) и ознакомился с природой во всем ее бесконечном разнообразии. Коллекции, собранные Д., были обработаны Р. Овэном (ископ. млекопитающие), Ватергаузом (соврем. млекопит.), Гульдом (птицы), Беллем (пресмыкающ. и земноводн.) и Дженнинсом (насекомые); эта общая работа издана под загл. «Зоология путешествия Бигля». Сам Д. взял на себя геологическую часть путешествия. Результатом его исследований явились: «О строении и распределении коралловых рифов» (1842), «Геологические наблюдения над вулканическими островами» (1844) и «Геологические исследования в Южн. Америке» (1846). Д. объяснял происхождение различных форм коралловых рифов постепенным понижением морского дна; в высшей степени простая и остроумная теория его быстро утвердилась в науке, но в последнее время вызвала возражения со стороны Муррея и др. Геологические исследования Д., независимо от своей фактической ценности, доставили ряд важных пояснений в пользу новой, для того времени, теории униформизма, положенной Ляйеллем в основу геологии. Кроме этих специальных работ, он издал дневник своего путешествия («Путешествие вокруг света на корабле Бигль», 2 т., перев. под ред. А. Бекетова) – книгу, замечательную по богатству наблюдений и простоте изложения. Эти труды доставили Д. известность в кругу ученых. С этих пор он посвятил свои силы всецело и исключительно науке. По возвращении в Англию он поселился в Лондоне (где и женился 1839 г. на Эмме Веджвуд), но слабое здоровье заставило его бежать из города. В 1842 г. он переселился в им. Доун, где прожил почти безвыездно до самой смерти. За упомянутыми выше геологическими работами последовал ряд специальных монографий, посвященных систематической обработке подкласса усоногих («Monogr. of Cyrrhipedia», 2 т., 1851 – 54; «М. of fossil Lepadidae», 1851; «М. of Balanidae». 1854), драгоценных для систематики этой группы животных.

Уже во время путешествия он сосредоточивал свое внимание на таких явлениях, кот. бросают яркий свет на процесс развития органического мира. Так, его занимало животное население океанических о-вов (Галопагосские о-ва, особенно тщательно исследованные им в этом отношении, сделались классическою землею в глазах натуралистов), геологическая преемственность видов. Особенно важны его исследования в Южн. Америке, благодаря которым рельефно обнаружилось родство между ныне живущими южно-американскими броненосцами, тихоходами и т. п. и ископаемыми представителями этих групп на том же материке. Но это было пока лишь безотчетное стремление широкого и пытливого ума, невольно устремляющегося к труднейшим и загадочным проблемам. Только по возвращении из путешествия в 1837 г., он поставил себе вопрос о происхождении видов и решил приступить к его разработке. В 1839 г., по прочтении книги Мальтуса, у него вполне отчетливо формулировалась идея естественного отбора. В 1842 г. он составил первый набросок своей теории; в 1844 г. – более подробный очерк, который прочел своему другу Дж. Гукеру. Затем 12 лет прошло в собирании и обработке материала и только в 1856 г. Д., по совету Ляйелля, начал составлять «извлечение» из своего труда для печати. Бог знает, когда уви дело бы свет это «извлечение» (рассчитанное на 3 – 4 т.), если бы в 1858 г. А. Р. Валлас, занимавшийся естественноисторическими исследованиями в Малайском архипелаге, не прислал Д. статью, – содержавшую в краткой и беглой, но отчетливой форме, ту же идею естественного отбора, с просьбой напечатать ее в журнале Линнеевского общ. Д. посоветовался с друзьями, которые убедили его напечатать вместе с статьей Валласа краткое извлечение из своего труда. Так он и поступил, а затем принялся за составление более подробного очерка, который вышел в свет в следующем, 1859 г., под загл.: «Origin of species by means of natural selection» («Происхождение видов путем естественного подбора», перев. Рачинского, 2 изд., 1865). Теория Д. (сущность и значение ее изложены в ст. Вид, VI, 24) была разработана так тщательно, опиралась на такую громаду фактов, объясняла столько загадочных явлений, наконец указывала столько новых путей для исследования, что утвердилась в науке с замечательною быстротой, несмотря на ожесточенные нападки противников трансформизма. Наиболее враждебное отношение она встретила во Франции, где восторжествовала только к концу 70-х годов.

Задевая за живое ходячие представления о человеке, его происхождении и проч., она естественно возбудила толки в общей литературе, в ежедневной прессе, в среде теологов и проч. Термины «дарвинист», «дарвинизм», «борьба за существование» сделались ходячими; имя Д. приобрело такую популярность, какой не доставалось ни одному ученому; вообще его теория произвела беспримерное в истории науки впечатление. Виновник всего этого движения вел спокойную, однообразную и уединенную жизнь в своем имении. Малейшее утомление, волнение, оживленный разговор отзывались крайне вредно на его слабом здоровье. Можно сказать, что в течение 40 лет жизни в Доуне не было ни одного дня, когда бы он чувствовал себя вполне здоровым. Только крайняя регулярность, осторожность и умеренность в привычках позволили ему дожить до глубокой старости. Постоянное недомогание не позволяло ему много работать; но крайняя аккуратность и методичность в занятиях, а в особенности настойчивость, с которою он вел свои исследования в течение десятков лет (напр., один из его опытов над земляными червями тянулся 29 лет), возмещали ущерб, наносимый болезнью. Отшельническая жизнь изредка прерывалась поездками в Лондон, к родственникам, на морской берег и т. п., для отдыха и поправки здоровья. Нередко и к нему собирались друзья – Гукер, Ляйелль, Форбес и др., а позднее, с торжеством «дарвинизма», Доун стал привлекать посетителей из самых отдаленных стран. Чарующее впечатление, которое Д. производил на гостей своею приветливостью и простотой, детской незлобивостью, глубокой искренностью и скромностью, не меньше способствовали его популярности, как человека, чем «Происхождение видов» и др. книги его славе как ученого. Впрочем, и в книгах отразилась его нравственная личность: крайняя снисходительность в отношении других и неумолимая строгость к самому себе составляют их характерную черту. Он сам искал слабых мест в своих теориях и все существенные возражения против естественного отбора были им предусмотрены и подвергнуты разбору заранее. Эта научная строгость и честность Д. не мало способствовали быстрому успеху его учения. Почти все исследования Д., явившиеся после «Пр. видов» представляют дальнейшую разработку его теории в применении к тем или другим вопросам биологии. Мы перечислим их по предметам исследования. Книги «Приспособления орхидей к оплодотворению посредством насекомых» (1862), «Действие самоопыления и перекрестного опыления в растительном царстве» (1876) и «Различные формы цветов у растений одного и того же вида» (1877) уяснили биологическое значение цветка и взаимные отношения между насекомыми и растениями. В первом из поименованных сочинений он показал, что причудливые и разнообразные формы цветов у орхидей представляют удивительнейшие приспособления для оплодотворения с помощью насекомых, переносящих цветень одного цветка на рыльце другого ; во втором доказал экспериментальным путем вред постоянного самооплодотворения относительно многих растений и необходимость перекрестного опыления, которое у большинства растений совершается, благодаря насекомым, привлекаемым цветами; в третьем указал существование у многих растений цветов двоякой и даже троякой формы, представляющих очень удобное приспособление для перекрестного опыления с помощью насекомых. Эти работы объяснили целый мир явлений, остававшихся до тех пор непонятными. Что такое цветок, зачем эти яркие, пестрые лепестки, причудливые формы, аромат, нектарии и т. п.? – На все эти вопросы нечего было ответить. Теперь же все это объяснялось с точки зрения пользы перекрестного опыления при помощи насекомых. Исследования Д. о перекрестном оплодотворении вызвали огромную литературу. Гильденбранд, Герман Мюллер, Аксель, Дельпино, Леббок, Фр. Мюллер и мн. друг. исследователи разработали во всех деталях эту важную главу биологии. Д'Арси Томсон в 1883 насчитал 714 работ, посвященных оплодотворению растений и вызванных трудами Д. Две объемистые книги: «Движения и образ жизни лазящих растений» (1876) и «Способность растений к движению» (1880) посвящены движениям вьющихся и лазящих растений и приспособлениям, которыми они обладают для обвивания чужих стеблей, для прицепки к стенам и т. п. Разнообразные формы этих движений Д. сводит к так наз. «циркумнутации», т. е. круговому движению верхушки растущих органов. Циркумнутация, незаметная для глаз, есть общее свойство растений, а такие бьющие в глаза по своей целесообразности явления, как движение верхушки вьющихся растений, складывание листьев мимозы и т. п., суть лишь более выработанные формы этого элементарного движения, связанные с ним постепенными переходами. Равным образом Д. удалось проследить переходы между разнообразными приспособлениями в роде усиков, прицепков, крючочков, помогающих растению держаться за посторонние предметы, – и свести их к простейшей форме, из которой они выработались путем естественного отбора, накоплявшего полезные изменения. Далее к области ботаники относятся «Насекомоядные растения» (1875). Факт существования насекомоядных, точнее плотоядных (так как некоторые из них залавливают и поедают также мелких ракообразных, рыбок и т. п.) был точно установлен Д., причем объяснилось значение целого ряда приспособлений, каковы захлопывающиеся листья мухоловки, пузырьки Utricularia, железистые листья росянки etc. Перечисленные работы доставили Д. одно из первых мест между ботаниками нашего века. Он осветил целые области явлений, казавшихся темными и непонятными; открыл массу новых и поразительных фактов. В 1868 г. он напечатал огромный труд «Прирученные животные и возделанные растения», («The variations of animals and plants under domestication», пер. В. Ковалевского, 2 т.). Первый том представляет свод данных об искусственном отборе, о происхождении домашних животных и растений; во втором изложены общие вопросы, вытекающие из этих данных: законы наследственности, явления атавизма, влияние скрещивания в тесных пределах и др., и наименее удачная из гипотез Д. – гипотеза пангенезиса, с помощью которой он думал объяснить наследственность. В 1871 им была издана книга «Происхождение человека и подбор по отношению к полу» (пер. Сеченова, 1871). В первой части этой книги разбирается вопрос о происхождении человека от низшей, обезьяноподобной, формы; во второй – теория «полового подбора», согласно которой особенности, свойственные только самцам – напр. шпоры петуха, грива льва, яркие перья и музыкальные способности птиц и т. п., – произошли в силу борьбы или соперничества между самцами, так как сильнейшие или красивейшие имеют более шансов овладеть самками и оставить потомство. Книга «О выражении ощущений у человека и животных» (1872) есть применение теории естественного отбора к такому с виду капризному явлению, как игра физиономии под влиянием различных ощущений. Некоторые выражения зависят от известных физиологических процессов и анатомических особенностей нашего тела; другие суть приспособления, унаследованные от далеких предков; третьи – остатки привычек, наблюдаемых у высших животных, сохранившиеся в полустертом, зачаточном состоянии, как сохранились некоторые рудиментарные органы. В своей последней, вышедшей уже не задолго до смерти Д., книге «Образование растительной земли благодаря червям» (1881, русск, пер. Мензбира) он показал путем опытов, измерений и вычислений, какую громадную работу проделывают над нашими почвами земляные черви и какое полезное значение имеют они для растительного мира.

По мере того, как теория Д. распространялась и результаты ее обнаруживались в бесчисленных работах, в быстром преобразовании всех отраслей биологии, – являлись к нему награды и отличия со стороны ученых обществ и учреждений. Он получил (1864) коплеевскую золотую медаль от лондонского королевского общества, прусский орден «Pour le merite» (1867), учрежденный Фридрихом-Вильгельмом IV для награды за ученые и литературные заслуги, почетное докторство от боннского, бреславльского, лейденского, кэмбриджского (1877) университетов; был избран членом петербургской (1867), берлинской (1878), парижской (1878) академий (последняя, впрочем, удостоила Д. этого отличия в уважение его фактических заслуг, а не «проблематических гипотез»), почетным членом всевозможных ученых обществ etc.

Между тем силы его ослабевали. Он боялся не смерти, но старческого одряхления, потери ума и способности работать. К счастью ему не пришлось дожить до такого состояния. В конце 1881 года он почувствовал себя очень плохо, вскоре уже не мог выходить из дома, но продолжал заниматься наукой и еще 17 апр. 1882 следил за каким-то опытом. 19 же апреля Д. скончался, на 74-м году жизни. Тело его было перенесено в Вестминстерское аббатство и погребено рядом с гробницей Ньютона.

Из ученых XIX в. вряд ли кто имел такое глубокое и универсальное влияние, как Д. Объяснив с помощью теории естественного отбора процесс развития органического мира, он этим самым доставил торжество идее эволюционизма; высказанной уже давно, но не находившей места в науке. Достаточны ли указанные им факторы (борьба за существование, изменчивость и наследственность) для объяснения всех явлений развития, или при дальнейшем исследовании найдутся и новые, пока неуясненные, – покажет будущее; но и будущая биология останется эволюционной биологией. Да и другие отрасли знания, социальные науки, антропология, психология, этика etc., преобразовались и преобразуются в смысле эволюционизма, так что книга Д. знаменует новую эру не в биологии только, но и вообще в истории человеческой мысли. Ср. «Life and Letters of Ch. D.», ed. by his son F. D., 3 vol. 1887 (в 1893 г. изд. в сокращенном виде, в I т.); Гран Аллен, «Чарльз Д.». (изд. Л. Пантелеева). Тимирязев «Д., как тип ученого»; М. Энгельгардт, «Д., его жизнь и научная деятельность» («Библиот. Павленкова»).

М. Э-дт.

Даргомыжский

Даргомыжский (Александр Сергеевич) – выдающийся русский композитор, род. 2 февраля 1813 г. в имении отца своего, Смоленской губ. До пятилетнего возраста он был совершенно лишен дара слова. Шестилетнего Д. начали учить игре на фортепиано. Первою его учительницею была Луиза Вольгеборн, а впоследствии весьма хороший музыкант, Адриан Трофимович Данилевский, который не поощрял ранние попытки Д. сочинять романсы и маленькие фортепианные пьески. Последним его учителем игры на фортепиано был Шоберлехнер, ученик известного Гуммеля. Игре на скрипке Д. учился у Юшкова, а пению у Цейбиха. В начале 30-х годов Д. уже приобрел известность, как автор многих романсов и сочинений для скрипки и фортепиано. Около этого же времени он поступил в министерство двора, в котором служил до 1835 г.; познакомился с Глинкой, Жуковским, Пушкиным, и стал писать оперу «Лукреция Борджиа», но вскоре, по совету Жуковского, принялся за другую, не окончив первой. «Эсмеральда» была окончена в 1839 г., но, несмотря на все старания автора, не была принята на сцену. Огорченный этой неудачей, Д. отправился за границу, где сошелся с Фетисом в Брюсселе и Галеви в Париже. Их советы и сочувственные отзывы о его таланте в иностранной печати отразились благоприятно на его музыкальной деятельности. По возвращении из-за границы, в 1845 г., Д., наконец, добился постановки «Эсмеральды». Она шла в первый раз, с успехом в Москве, 5 декабря 1847 г., а впоследствии, в 1851 г., в СПб., где имела еще больший успех. Знаменитый итальянский певец Тамбурини желал, чтобы «Эсмеральда» была поставлена на итальянской сцене, в его бенефис: но ему было в том отказано. Опера-балет Д. : «Торжество Вакха» не была принята на сцену, причем дирекция даже ничем не объяснила своего отказа. Если бы не успех концерта Д., устроенного в 1853 г. кн. В. Ф. Одоевским и А. Н. Карамзиным, то, быть может, такая же участь постигла бы и «Русалку», которая была окончена в 1855 г. и в следующем году была поставлена в театре-цирке, нынешнем Мариинском. «Русалка», за исключением даровитого О. А. Петрова, исполнялась сначала второстепенными артистами и не имела того успеха, которого вполне заслуживала, несмотря на благоприятные о ней отзывы в печати А. Н. Серова и других критиков. Только в 1866 г. она приобрела всеобщие симпатии. Этот успех ободрил упавшего духом автора, и он принялся за волшебно-комическую оперу «Рогдана», писать которую вскоре бросил, а потом за «Каменного гостя», который вполне окончен им не был. Это произведение оркестровано Римским-Корсаковым и дописано Кюи после смерти автора. Из оркестровых произведений Д. главные: «Малороссийский казачок», «Чухонская фантазия» и «Баба-яга». Кроме того, он написал множество романсов (свыше 100), собрание хоров («Петербургские серенады») и др. Д. ум. 5-го янв. 1869 г. Влияние Глинки на творчество Д. несомненно. Крупное дарование Д. получило бы гораздо большее развитие, если бы он жил при других условиях. Главным тормозом в деятельности Д. была дирекция имп. театров. «Эсмеральда», пишет Д. в своей автобиографии, помещенной в газете «Музыка и Театр», издававшейся А. Н. Серовым в 1867 г., – «пролежала у меня в портфеле целые восемь лет. Вот эти-то восемь лет напрасного ожидания и в самые кипучие годы жизни легли тяжелым бременем на всю мою артистическую деятельность». В 1863 г. Д. пишет Кукольнику (письмо это помещено в газете «Музыкальный Сезон» за 1870 г.): «Ты спрашиваешь, как идет моя музыка? Да как ей идти, проход-то тесен. С одной стороны, гнусный произвол дирекции, с другой – ярое невежество публики». Когда, наконец, «Русалка» стала вызывать восторги публики, Д. было уже 53 года; утомленный прошлыми невзгодами, он уже не мог воспрянуть. Наиболее крупным произведением Д. следует считать его «Русалку», в которой автор выказал наибольшую самобытность, наибольшую силу творчества. В ней есть драматические моменты, полные правдивости и выражения. В особенности в речитативах Наташи в первом действии, в дуэте князя и мельника в третьем действии Д. является замечательным психологом-музыкантом. В массе номеров этой оперы виден чисто русский композитор, глубоко проникнутый складом русской музыки. В дуэтах, ариях, ансамблях Д. заметна слишком большая разработка, вследствие чего они имеют более концертный характер и на сцене кажутся замедляющими ход действия. На очертания характеров автором обращено немалое внимание. Опере вредит то обстоятельство, что самое сильное впечатление производит первое действие, а затем интерес постепенно падает. В последней опере Д., «Каменном госте» – сплошь речитативная музыка, в которой больше обдуманного, чем прочувствованного. Первый большой труд Д.: «Эсмеральда», написан под влиянием произведений французской комической оперы. В ней виден многообещающий талант, еще не развернувший свои крылья. Д. немного занимался теорией композиции; его можно скорее считать автодидактом. Все его серьезные теоретические занятия, судя по словам самого Д., ограничились знакомством с теоретическими рукописями проф. Дена, которые Д., получив от Глинки, переписал и «скоро усвоил себе мнимые премудрости генерал-баса и контрапункта» (как выражается Д. в своей автобиографии). Формой, а в особенности симфонической, Д. владел не особенно свободно. В романсах Д. много вкуса, чувства и того психологического анализа, который с таким блеском проявился в «Русалке». Выдающейся чертой таланта Д., которую, к сожалению, он мало разрабатывал, была склонность к комическому элементу. Он проглядывает в партии мельника в первом действии «Русалки», в партии свата и в песенке Ольги в той же опере, в романсе «Титулярный советник» и др. Но Д., как артисту и художнику, было не до веселья, о котором он редко вспоминал в продолжение своей творческой деятельности.

Н. Соловьев.