Текст книги "Цветок боли"

Глава 16

За мной зашла служанка и, закутав меня в теплый плед, повела за собой. Я подчинялась безропотно. Мне было все равно. Только погрузившись в ванну с теплой водой, я ощутила эту грязь на себе. Руки мужчин, они трогали меня, мяли, сжимали, гладили. Их пальцы были везде. Никогда никто из мужчин, кроме Норана и Винсента, не касались меня. Но Норан был моим мужем, а Винсенту я отдала себя сама. Сейчас же я ощущала себя настолько грязной после их прикосновений, что мне хотелось содрать с себя кожу. В остервенении я терла себя мочалкой и понимала, что никогда не очищусь от этого. Навсегда во мне останутся воспоминания, которые буду жить и, всплывая яркими отрывками, возвращать меня в эту грязь. Я не забуду произошедшего и уже не буду прежней.

После ванной я, свернувшись калачиком на постели, пыталась унять дрожь внутри. Наверное, мне все-таки удалось заснуть. Не знаю, сколько длился сон, в котором я продолжала отбиваться от тех, кто рвал на мне одежду, но, проснувшись, я ощутила, что Винсент рядом. Приоткрыв глаза, я увидела, что он сидит на краю моей кровати и смотрит в темень перед собой. Я замерла, не показывая, что проснулась. Просто лежала и ждала. Опять ворох мыслей пронесся в моей голове, и из всего хаоса возник лишь один вопрос – почему он остановил их? Почему?

Внутри меня шла борьба между желанием задать ему этот вопрос и нежеланием вообще что-либо спрашивать. Только вот я понимала, что, несмотря на все произошедшее, я еще люблю его. Эта любовь, такая неправильная, которая не должна была возникнуть в этом мире, зародилась во мне, и ее нельзя было убить ничем. Ни логикой, ни здравым смыслом, ни даже той болью, которою он мне причинял. И вот сейчас, затаив дыхание, я ждала, я надеялась, что он заговорит. Мне так нужно было услышать от него то, что даст мне силы жить. Мне нужно было понять, почему он их остановил? Неужели я ему небезразлична? Может, в его сердце есть хоть маленькое зернышко того чувства, что я испытываю к нему?

Я лежала и молилась, чтобы он сказал мне, почему он их остановил.

***

Скачка на коне не принесла облегчения, и даже случайно попавшийся горожанин, павший жертвой его клыков, не заглушил своей кровью бушевавшее в нем пламя. Осознавая это, Винсент поскакал домой, считая, что разрешить своему зверю сейчас взять власть над ним и упиваться кровью – это неправильно. Вот поэтому он вернулся и поднялся к ней.

Тихо зайдя в ее комнату, он увидел, что девушка спит.

Она лежала, свернувшись клубочком на кровати и сжав в пальчиках одеяло. На щеках еще не высохли дорожки от слез. Во сне она тихо что-то шептала, и, судя по ее сбившемуся дыханию, ей снились кошмары. Он сел на край кровати, смотря, как подрагивают ресницы Златы. Ее длинные волосы, как змеи, скрутили вокруг нее свои кольца. Он провел рукой по медным змейкам, ощутив, что они еще влажные.

Все это время в его душе метались две его сущности – он и его зверь. Он еще помнил ее, такую страстную, нежную, хрупкую. Ему хотелось оберегать ее и дать ей все, чтобы никогда печаль не коснулась ее взгляда. Ему так нравилась ее улыбка, ее смех, блеск в ее глазах. Он хотел боготворить ее, забрав у этого мира и сделав своей. Она стала его королевой, перед которой он готов был упасть ниц. Теперь-то он осознавал, насколько глубоко зашло его влечение. Хотя это и не было никогда влечением, с самого начало это было большим. Тем, что он никогда ни к кому не испытывал. Он все глубже и глубже погрязал в этом и не знал, как ему выбраться. Она стала частью его, его мыслей, его воспоминаний, его мечтаний. Ее не было с ним рядом, но он думал о ней, о ее губах, о жаре ее тела и о том, как ему упоительно хорошо в ней. Он хочет ею обладать и заявить на нее свои права. Она только его, и только он может любоваться ее красотой, и только он может быть с ней.

И вот тут его зверь начинал смеяться над ним, говоря, что пока он мечтает о ней, она проводит ночи с другими. Или за деньги, или за услуги, нужные ее роду. Он же видел ее отца, тот все решал договоренностями, а такая дочь – лучшее, что может быть в обмен за услугу. Зверь издевался над ним, приводя тысячи примеров его слепоты. Хотя все, весь город знал, кто она есть. И тогда Винсент хотел причинить ей боль, он хотел, чтобы ей было так же больно, как и ему. Он хотел заставить ее страдать. Пусть ее боль будет физической, а его – душевной. Но сейчас неважно – он ненавидел ее. Лживая, такая же, как ее подруга. Она обманула его и посмеялась над ним, проведя, как юнца, своею игрой. Он даже поверил, что она полюбила его…

Глупец! Шлюхи любят за деньги. Какой он глупец, и это после стольких веков жизни. Его провела девчонка с медными волосами и глазами цвета мха.

Переведя взгляд из темени перед собой, он видел ее, лежащую на кровати. Она была похожа на куклу – сломанную им куклу. Красивую, но сломанную. Только вот радости это не приносило.

Сегодня впервые он не хотел видеть продолжения. Он вообще не хотел это видеть, а сейчас хотел забыть, как чужие руки касались ее тела. Он думал, что ломает ее, а сломал себя.

Ему показалось, что она приоткрыла глаза. Да, это так. Девушка проснулась и смотрела на него. Он, резко встав, пошел к двери.

– Ты их остановил… Почему?

Видя, что Винсент уходит, Злата не выдержала и спросила сама.

– Тебе хотелось продолжения? Извини, если помешал твоим планам.

Винсент не понимал, почему начинает вскипать от злости, услышав ее вопрос.

– Я думала… – Я проглотила вязкую слюну и произнесла это, – я думала, ты пожалел меня…

Он смотрел мне в глаза, а затем рассмеялся.

– Наивная. Я просто передумал. Это был урок тебе. Не усвоишь – пойдешь по рукам. Запомни – ты моя! И если я говорю что-либо тебе – ты это выполняешь, иначе в следующий раз я останавливать не буду.

Винсент вышел за дверь, а я скрутилась на кровати от миллиона острых иголочек, которые пронзили меня. Его слова были этими иглами, они проникали в мое тело, причиняя мне боль, от которой не было спасения.

***

Винсент, выйдя из ее комнаты, чувствовал, что воздух пропитан миллионами иголок, и при каждом вздохе они проникают в него и наполняют болью, которую он уже не мог унять.

Только он знал, что этой боли не должно быть. От нее нужно избавиться.

И он заглушал ее вином, кровью и целью своей жизни – захватом дальних земель.

Всю последующую неделю в его доме вино и кровь текли рекой. Он устроил себе праздник, и даже Лонт был поражен его масштабами. В дом Винсента регулярно привозили музыкантов, акробатов и жонглеров, дрессировщиков животных и смешных карликов. Они развлекали гостей, которых пригласил к себе Винсент. Шум, музыка, смех и голоса не стихали ни днем, ни ночью. Также Винсенту привозили самых красивых девушек. Их захватывали в дальних землях или везли на кораблях на продажу, но, узнав, что есть тот, кто заплатит втридорога, их владельцы меняли планы. Казалось, хозяин всего этого праздника жизни был счастлив. Он был центром всего. Его развлекали, веселили и ублажали ночами. Винсент изображал веселость и общался с гостями; никто и не подозревал, какой мрак царил в его душе. Все то, что раньше его развлекало, теперь потеряло свою привлекательность, а выбирая себе девушек на ночь, он брал тех, кто похож на нее. Это заметил даже Лонт, но он молчал, зная характер своего друга.

***

Когда вечный праздник перешел на вторую неделю, я, сходя с ума все это время, подошла к двери и попробовала ее открыть. Дверь не была заперта. Возможно, она и раньше не запиралась. Я просто не пробовала ее открыть, зная, что меня здесь держат не замки, а мое добровольное согласие. Но сейчас я хотела найти Винсента. За это время я столько всего передумала и, изведясь терзаниями, хотела найти его, чтобы сказать… Что точно – я не знала. Наверное, то, что я ненавижу его. И что он не сломал меня, и что я лучше буду растерзана всеми его воинами, чем лягу с ним. И еще много всего, что накипело во мне.

Дом Винсента был огромен. Я в нем вообще не ориентировалась. И не зная, куда идти, просто брела по коридору. По пути мне несколько раз попадались мужчины и девушки, но им, видно, было не до меня. Так что никто меня не останавливал и не спрашивал, куда я иду и вообще кто такая. Поблуждав по коридорам, залам и комнатам этого дома, я уже и отчаялась найти его. Судя по темноте за окном, была глубокая ночь, и те редкие личности, попадавшиеся мне навстречу, растворялись в этом доме, находя место для сна. Поняв, что я заблудилась и не знаю, куда идти, я остановилась и услышала приглушенные звуки из комнаты с неплотно закрытой дверью. Решив, что мне терять точно нечего, я зашла внутрь с целью спросить у тех, кто там был, как найти хозяина дома.

И я его нашла. В этой комнате был Винсент, который, развалившись, сидел на диване, а между его ног на коленях стояла девушка с прямыми рыжими волосами. Только приглядевшись, я поняла, что она делает.

Вспыхнув так, что мои уши окрасились в ярко-красный цвет, я встретилась с глазами Винсента, и мы оба замерли. Наверное, ни он, ни я не были готовы к такой встрече. Он молча смотрел на меня, как будто увидел призрак, а я смотрела на него и хотела исчезнуть из этой комнаты, понимая, что я здесь лишняя.

Первая из состояния застывшей глыбы вышла я – и метнулась к двери. Но Винсент тоже опомнился, и дверь прямо перед моим носом захлопнулась. Я знала, что эта его сила ее закрыла, а моя магия – ничто в противовес ему.

Вдохнув воздух, я обернулась. Мне казалось, что Винсент уже и забыл о моем присутствии, он откинул голову на подголовник дивана и наслаждался процессом. Его полуприкрытые глаза, возможно, и следили за мной, но мне было сложно это понять. Он дышал учащенно, и с его губ сорвался тихий стон. Тогда мое сознание включилось, отойдя от шока произошедшего, и я поняла, что готова убить ту, которая вызвала у него этот стон удовольствия. Я ненавидела эту рыжую девицу, так усердно трудящуюся между его ног. Она вообще не обращала на меня никакого внимания, как будто меня не существовало, и это еще сильнее распаляло мою ненависть. Во мне бушевал коктейль из ревности, ненависти к Винсенту и любви к нему. Все это разом всплыло во мне и обострилось до предела. Я стояла и прожигала его взглядом, от которого он и его спутница должны были превратиться в кучку пепла. Но ничего подобного не происходило. Девушка смачно сосала и даже постанывала.

Я попыталась дышать ровнее и ощутила в воздухе этот запах страсти, запах любви. Он проник в мои ноздри и вошел в мое сознание. Моя кровь побежала быстрее, и вот тут я осознала, что чувствую возбуждение. Мое тело стало оживать, впитывая в себя их страсть. Я чувствовала, как внизу живота порхают бабочки. От их невесомых крыльев во мне разливалось желание и скапливалось напряжение. Эти неведомые мне бабочки с щекочущими касаниями вызывали желание большего. Я хотела снять это напряжение, и только остатки гордости не позволили мне самой, заведя руку под юбку, прикоснуться к себе.

Девушка наращивала темп.

Винсент стонал, глухо, хрипло, а я чувствовала, как горячо и влажно у меня между ног. Я стояла и смотрел на них, не в силах отвести взгляда.

Когда он, сдерживая рык, вцепился рукой в волосы девушки и грубо прижал ее к своему паху, я поняла, что он достиг финала. Через несколько секунд его рука в ее волосах обмякла. Девушка же даже не противилась такому грубому с собой обращению. Она, отстранившись, стала облизывать его там. Я слышала эти пошлые звуки и понимала, что хочу быть на ее месте. Мой разум окончательно покинул меня.

Девушка встала, и он, приобняв ее за плечи, подвел к двери. Стоя на расстоянии вытянутой руки от меня, Винсент поцеловал ее в губы и выпроводил за дверь. Я так и стояла, застыв.

Он подошел ко мне и положил руки с разных сторон от моей головы. Я была как в ловушке. Его руки не давали мне возможности сбежать, а глаза пригвоздили к стене, такой у него сейчас был взгляд.

Я перестала дышать, он же втянул в себя воздух, и в его глазах вспыхнуло пламя. Я поняла – он почувствовал мое возбуждение

Края его губ поползли вверх, он приблизился и провел языком по моей щеке, облизывая ее. От неожиданности я окончательно растерялась, и только его губы вернули меня в действительность. Хотя нет, они отняли у меня всю реальность происходящего. Как же он целовался. Казалось, его язык проникает в меня, забирая остатки воли и разума. Его поцелуй, такой влажный, пошлый и такой нереальной. Он лизал мои губы, заставляя открываться ему навстречу и проникая в рот, хозяйничая там, и в ответ я только стонала и цеплялась за его плечи. Да, мои руки были на его плечах, и я держалась за него, чувствуя, что земля уходит из-под ног, и я просто упаду, если не буду держаться.

Слыша шелест моих юбок, я продолжала с жаром отвечать на его поцелуи, и в тот момент, когда его пальцы прикоснулись ко мне в том месте, где было так влажно и горячо, я лишь застонала и только крепче вцепилась в него. Что же он делал. Это было просто нереально. Пальцы Винсента ласкали меня, дразня и разжигая огонь. Они то прикасались так нежно, то наоборот, так грубо проникали вглубь, что я, не в силах сдержать стон, задыхалась от ощущений. Его губы не оставляли мой рот. Я задыхалась от нехватки воздуха и его безудержной страсти. А рука межу моих ног распаляла огонь, который было невыносимо терпеть. Я сама насаживалась на его пальцы, ощущая, как они проникают в меня, как тугой комок сладкого напряжения подходит к своему пику. Что он сделал, как смог найти ту точку, от прикосновения к которой мир вокруг меня окрасился в разноцветную вспышку, а мой стон я слышала сама и понимала, что он перебудит весь дом. Но мне было все равно. Тело сотрясалась отголосками удовольствия, и я медленно возвращалась с небес на землю.

Винсент, чуть отстраняясь, вынул руку из-под моего платья и, медленно поднеся пальцы к губам, стал облизывать их. Я видела, что его пальцы в моей влаге, они блестели, и потом, когда Винсент так медленно стал их облизывать, я ощутила новую волну возбуждения.

– Сладкая… – с хриплыми нотками в голосе произнес он, – и горячая. Я бы тобой занялся, но не сейчас. – Он приподнял мой подбородок, я чувствовала его дыхание на своих губах, так близко он был ко мне. – И что ты так долго ломалась? Ты и сейчас еще вся истекаешь желанием. Не понимаю, зачем весь этот фарс. Стань той, кто ты есть.

Я, резко повернув голову, сбросила его руку с моего подбородка и, сдерживая ненависть, посмотрела ему в глаза. Винсент, отступив, надменно улыбнулся и вышел из комнаты.

Я же, стоя у стены и чувствуя слабость от такого невероятного оргазма, понимала, что это катастрофа. Теперь ничто не изменит его мнения обо мне. Он считает меня просто шлюхой, которой вот так любой может залезть под юбку и довести до такого состояния. Но ведь это не так. Да что теперь об этом думать? Я проиграла ему, я проиграла себе. Мое тело предало меня, и теперь тело получило свое, а внутри меня была черная пустота. У меня было впечатление, что Винсент в очередной раз выпотрошил меня, вывернув наизнанку. Он каждый раз причиняет мне боль и в то же время дарит удовольствие. Как же так может быть? Ведь с ним я испытала то, о чем и не догадывалась. Этот полет в невесомость, Как будто у меня вырастают крылья, а потом падение в бездну. С ним все было на грани. Только вот сколько я сама смогу выдерживать это? Я постоянно собираю себя, униженную, втоптанную в грязь, а он каждый раз, давая мне надежду, забирает ее. И все происходящее так больно ранит, что, наверное, состояние боли стало для меня обыденным.

В комнату зашла прислуга. Скорее всего, он послал за мной, и меня проводили в покои. Там я опять, как сломанная кукла, безропотно позволила раздеть себя, села в ванну и постаралась ни о чем не думать. Что делать и как жить дальше, я опять не знала. Хотя что я могу решать. Мой статус в его доме он определил, сегодня я это подтвердила, теперь можно продолжить жить и стать той, какой он хочет меня видеть.

Неужели только такой? Неужели ничего более он не испытывает? Только его личная шлюха и не более. Как же больно было осознавать горькую правду.

***

Все это время Лиз сходила с ума от неизвестности, не зная, что с Залатеей. Ей все-таки удалось разговорить Лонта, и он кратко рассказал о произошедшем. Это немного успокоило Лиз с одной стороны: все-таки знать, что подруга жива, было лучше, чем ничего не знать. Но ее ненависть к Винсенту вспыхнула с новой силой. Хотя она и так горела в этой ненависти, ожидая с нетерпением того дня, когда убьет его, отомстив за всех.

Лонт, видя ее состояние, понимал, что Лиз – хорошая подруга, и это вполне естественно, что она так волнуется за Злату. Ему и самому все это было неприятно. Он не считал Злату такой, какой ее упорно хотел сделать Винсент, или доказать себе, что она такая. Лонт вообще уже не понимал Винсента, но не лез к нему, зная, что ни к чему хорошему это не приведет.

Когда двухнедельный праздник в доме Винсента закончился, и Лонт с радостью узнал, что Винсент выгнал всех этих шутов, девок и дрессировщиков с животными, он решил поговорить о Злате. Лиз умоляла его узнать о ее судьбе, и Лонт не мог ей ни в чем отказать.

– Она жива?

Лонт видел, что сейчас Винсент в хорошем расположении духа.

– Кто? – Винсент уже закончил читать письмо, привезенное из Багтира.

– Залатея.

– Это спрашиваешь ты или твоя девка?

Взгляд Винсент поменялся, но Лонт не мог понять почему.

– Считай, что я. Я не понимаю, что ты на нее взъелся.

– Передай своей, что она жива и пока здорова… Но больше не задавай мне вопросов о ней.

– И сколько ты будешь над ней измываться?

– Пока не надоест.

– А потом? – Лонт задал этот вопрос. Он не хотел услышать тот ответ, который обычно слышал от своего друга.

– Я не буду ее убивать. Просто выкину на улицу, где ей и место.

Лонт не стал более поднимать эту тему. Он не понимал, отчего Винсент так взъелся на Злату, да и на его Лиз. Конечно, с Лиз он намного дольше, чем с остальными, но раньше Винсента не волновали те, с кем он спит. А сейчас такой интерес к его жизни. Или Винсент чувствует, что у них с Лих все серьезно…

Винсент рад, что Лонт больше его не расспрашивает о Злате. Он не хочет говорить о ней. После той их неожиданной встречи он ее больше не видит. Ему не нравится это желание пойти к ней. Он борется с ним. Хорошо, что начались небольшие военные действия в разных направления, мелкие стычки и передвижения отрядов, и он увлекся всем этим. А к концу месяца правитель объявил о традиционном бале в своем дворце. Винсенту это на руку. Правитель теперь здесь он, и на этом балу, куда приедут все, и маги, и колдуны, он еще раз покажет свой статус власти.

***

Мои дни опять потянулись в едином потоке. Я их уже и не различала, и только вышивание давало мне силы жить дальше. Я опять собрала себя по кусочкам. По тем маленьким ошметкам, которые оставил от меня Винсент. Он больше не появлялся, и от этого было еще больнее. Все, что он делал, было полным противоречием. Зачем он это делал? И зачем я ему? Ведь он даже не приходит. Было грустно и одиноко.

Потом мне сообщили, что во дворце правителя будет бал и я туда должна пойти. Мою комнату заполнили портные. Они сняли мои мерки, приносили ткани и подбирали мне фасон платья. Я опять была лишь куклой, вокруг которой все суетились, наряжали, только вот не спрашивали, нравится ли мне это или нет – все решали за меня. Я ничему не сопротивлялась. Теперь мои дни потекли в суете примерок и ожидании бала.

Даже на бал я ехала одна, хотя в душе надеялась, что он поедет со мной. Зачем тогда это платье, которое поражало великолепием и изяществом? Зачем на мне его украшения, которые стоят очень дорого, и эта прическа, и вообще зачем он захотел, чтобы я так выглядела, если даже на бал поехал отдельно от меня?

Ответ на этот вопрос я получила на балу. Винсент там был не один. Рядом с ним стояла красивая молодая девушка, видно, из хорошего рода. Он галантно подавал ей руку, и было видно, что он старается окружить ее вниманием и заботой. Я же, идя через толпу гостей, слышала, как шепчутся о том, кто я есть. И они были правы – я его шлюха и не более. На бал он пришел с достойной, а меня заставил прийти, чтобы разлечься этим зрелищем.

Увидев в толпе знакомые лица, я подошла к отцу, но за несколько шагов замерла, наткнувшись на его взгляд.

Навстречу мне вышел брат. Он подошел ко мне и, смотря в лицо, произнес:

– Не смей приближаться к нам. Ты и так нас опозорила. Хочешь еще прилюдно подчеркнуть позор нашей семьи?

– Бёрн, я же ни в чем не виновата… ты ведь это знаешь… зачем ты так. Я соскучилась по маме и отцу.

– Нет у тебя больше семьи. Ты его подстилка, только, видно, и с этим ты не справилась, надоела ему. Куда после него пойдешь? Под кого ляжешь?

Мое терпение и внутренние силы подошли к концу. Я развернулась и пошла в сторону. Глаза застилали слезы. Я и сама не видела, как практически налетела на Винсента.

Стоящая рядом с ним девушка удивленно посмотрела на меня и спросила:

– Кто это? Ты ее знаешь?

– Никто. Пойдем дорогая, я хочу потанцевать с тобой.

В моих глазах защипало, и сквозь пелену слез я видела, как Винсент ведет в центр зала свою спутницу. Мой предел был достигнут. Я пошла к выходу, и мне было уже все равно, что будет дальше со мной.