Текст книги "Цветок боли"

Когда дверь ее дома открылась, и на пороге появился Лонт, она поняла сразу – он все знает. Значит, Винсент видел ее, а она надеялась, что была быстра и ловка. Хотя теперь, когда она исполнила свою миссию, ее уже ничто не страшило. Главное, она смогла убить Винсента, и пусть она умрет, однако он последует за ней.

Лиз с вызовом посмотрела в глаза Лонту.

Он медленно приблизился к ней и провел пальцами по ее щеке, понимая, что она готова принять свою смерть.

– Лиз… почему? Зачем ты это сделала? Я не понимаю… Я ведь люблю тебя. И ты, ты ведь тоже…

– Чего ты не понимаешь? О какой любви ты говоришь? О той, которую ты сам растоптал во мне?! – Лонт непонимающе смотрел на нее. – Да, ты выжег во мне эту любовь. Я отдала тебе все. Я отдала тебе душу, наплевав на семью, на свою честь, наплевав на себя. Я любила тебя и пошла за тобой. А ты! Тебе нужно было через меня воздействовать на правителя и подписать эту бумагу для Винсента. Какая же я была дура, что верила тебе. Я нужна была тебе лишь для таких дел. Когда еще я понадобилась бы тебе? Что нужно было еще сделать с помощью меня? Ты все это время врал мне, разыгрывал любовь, а на самом деле просто держал меня рядом, ожидая момента, когда я пригожусь. Но я не настолько глупа, у меня есть гордость! – Лиз приблизилась к нему и, смотря в лицо, произнесла, обжигая его своим дыханием. – Я оказалась быстрее. Я отмстила за себя! Я отомстила за обман, за убитую во мне любовь, за все, что ты сделал со мной. Я ненавижу тебя!

– Ты безумна! – Лонт схватил ее за плечи и затряс. – О чем ты говоришь? Я люблю тебя! Я все это время любил тебя! Слышишь, Лиз, я любил тебя… я люблю тебя… Что же ты наделала…

– Ненавижу! Слышишь? Ненавижу! Я ненавижу тебя и твоего Винсента. Я счастлива, что смогла убить его. Пусть сдохнет!

Лонт видел перед собой Лиз и не узнавал ее. Это была уже не его Лиз. Или он не видел ее. Возможно, он смотрел на нее через призму любви. Он всегда видел ее кроткую, нежную, любящую его. Она была его душой, его жизнью, его вселенной. Все это распадалось и крошилось на его глазах. Ему казалось, что Лиз и в него всадила этот клинок с ядом, и сейчас проворачивает его в нем, медленно, с удовольствием смотря на то, как ему больно. Только он не понимал, почему он это все заслужил.

– Ты знаешь, зачем я пришел? – Лонт приблизился к ней. Лиз отступила на шаг и поняла, что сзади нее стена, больше некуда отступать. Но она и не хотела бежать. Да, она знала, для чего он здесь. Она и не сомневалась в том, что он убьет ее.

– Знаю. Но я не боюсь тебя. Я ненавижу тебя и, умерев, буду знать, что ты будешь века жить, зная, что я тебя никогда не любила.

Лонт притянул ее к себе и впился болезненным поцелуем в ее губы. Он не хотел больше ничего слышать. Он знал, что она права. Его рука прикоснулась к груди, там, где было ее сердце, и выросшие на пальцах когти стали разрывать плоть, погружая пальцы в нее.

Лиз застонала в его губы, но он не разрывал этого поцелуя. Когда из ее рта пошла кровь, он пил ее, упиваясь ее вкусом и ее болью.

Ее сердце было в его руке. Оно еще билось. Лонт смотрел на него и на девушку, которая лежала на полу в луже собственной крови. Он не знал, что для него было страшнее – убить ту, которую он любил, или узнать, что она не любила его. Одно он знал точно – что с этим ему придется жить века.

Глава 19

Закончив вышивать платок, я постаралась переключиться на другие дела по дому, но только мысль о том, что скоро приблизится день, когда я опять увижу Винсента, жила в моем мозгу и не давала ни на чем сосредоточиться. Он снова ворвался в мою жизнь, и я теперь уже и не знала, радоваться этому или нет.

В день, когда должен был прийти Винсент, в дверь постучали, и мальчишка передал мне письмо. Открыв его, я узнала почерк Лиз. Она писала, что приболела, и очень просила меня зайти в лавку лекаря за приготовленным для нее сбором из специальных трав. Не раздумывая, я побежала в лавку лекаря. Правда, она находилась практически в другой части города. Конечно, можно было воспользоваться каретой, но где ее срочно найти? Да и денег лишних не было. Когда я была в лавке лекаря и забирала сверток для Лиз, я понимала, что время встречи с Винсентом я пропустила, но разве это было важно? Ведь меня ждала Лиз, она заболела, она моя подруга, и я должна помочь ей. Еще пару часов я потеряла на то, чтобы добраться до ее дома. Когда я уже подходила к нему, нехорошее предчувствие закралось в меня. На пороге ее дома я почувствовала смерть… мои ноги стали ватными, а все движения замедлились, и еще я чувствовала кровь. Свежую кровь.

Открыв дверь, я шагнула внутрь и увидела Лонта. Я замерла, смотря на него.

Я перевела взгляд с его глаз на его губы, они были в крови, затем мой взгляд переместился к тому, что у него было в руке. Я понимала, что это сердце, оно еще жило своей жизнью, сокращаясь, из его порванных сосудиков капала кровь. Звук падающих капель был так оглушителен, что хотелось закрыть уши и не слышать его. И еще я знала, что лежит у стены. Я просто не хотела в это верить. Я уже знала, что она мертва, я знала, что ее сердце он держит в своей руке, и я знала, что это ее кровь на его губах. Но я не хотела в это верить. Я не позволяла своему разуму донести до моего сознания эту картину.

Лонт просто стоял и смотрел на меня. Он не двигался, и от этого все происходящее выглядело еще более устрашающе. Сейчас в этой комнате двигалось только сердце мертвой девушки.

Я поднесла руки к ушам и, не в силах слышать, как бьется ее сердце, закричала:

– Нет!

Лонт слышал, как Злата прошептала слово «Нет», закрыв уши руками, и, видя ее бледное лицо, он безразлично произнес:

– Она хотела убить Винсента.

– Нет! – закричала я так, что, казалось, от моего крика лопнут барабанные перепонки.

Только теперь я уже не знала, что было страшнее – узнать, что Лиз мертва, узнать, что она обманывала меня, или узнать, что Винсент…

– Что с Винсентом? – спросила я.

– Клинок был отравлен магией. Он медленно умирает.

Сказав это, Лонт пошел мне навстречу. Я шарахнулась в сторону и впечаталась в стену, чувствуя себя в ловушке. Но он просто прошел мимо; казалось, я перестала для него существовать. Хлопок двери эхом разнесся по дому. Я перевела взгляд на Лиз и на лужу крови, которая растекалась под ней, и медленно сползла по стене.

Как страшно сидеть в доме, когда напротив тебя лежит твоя мертвая подруга, и понимать, что она мертва. Я даже не могла плакать, просто сидела и смотрела на нее. Память возвращала меня в детство, когда мы были такими счастливыми и казалось, что это счастье будет вечным. Я вспоминала ее и не понимала, зачем она это сделала? Неужели за то, что тогда Лонт заставил ее воспользоваться магией ради подписания этой бумаги? Но я была уверена, что Лиз простила его. Ведь нужно же прощать, если ты любишь… И сейчас я осознала, что нет, Лиз не простила. Все это время она жила местью, и я знала это, но, занятая своими проблемами, не обращала внимания на то, что она говорит, на странность ее поведения, на то, как она менялась и становилась другой. Все это время Лиз жила планом мести, а я, ее подруга, не предотвратила эту трагедию, потому что была занята собой. Ужас от осознания того, что я могла бы все изменить и спасти Лиз, накрыл меня, и я завыла в голос. Я билась об пол и выла, давясь слезами от понимания, что не спасла Лиз – ту, которая все это время спасала меня. Только она давала мне силы жить, она собирала меня по частям после все моих перипетий, а я не спасла ее.

Меня нашли в доме Лиз ее родители и все те, кто пришел туда. Я не знала, как они узнали о произошедшем, впрочем, мне было все равно. Моя боль заглушила все чувства во мне, и даже когда меня подняли с пола и вытолкнули за дверь, на улицу, крикнув в спину, что, таким, как я, не место на этой земле, я не обиделась. Мне было все равно.

Не помню, как я дошла до дома. Там, поднявшись в свою комнату, я легла на кровать с мыслями о смерти. Как хорошо вот так закрыть глаза и не просыпаться, и все, что было в моей жизни, просто растворится и исчезнет. Исчезнет эта боль из меня, я сольюсь с пустотой и растворюсь в ней. Упиваясь этой мыслю, я лежала до рассвета, но с первыми лучиками солнца другая мысли проникла в меня и растормошила мое сознание. Я вспомнила слова Лонта о Винсенте… он умирал…

Эта мысль не давала мне покоя и возможности медленно издыхать в своей комнате, будучи никому не нужной и всеми забытой. Винсент умирал от клинка, брошенного рукой Лиз. Лиз умерла от рук Лонта. Я лежу и умираю от потери Лиз, но я точно умру, если умрет Винсент. Осознав это, я встала и пошла к нему.

***

У дверей дома Винсента стояла стража. Они преградили мне дорогу, и мои объяснения их не интересовали. Постепенно я стала впадать в отчаянье. Когда знаешь, что тот, кого ты хочешь видеть, находится рядом, да только тебя не пускаю к нему, – это действительно безысходное отчаянье, и что с этим делать, я не знала.

Возможно, шум привлек внимание тех, кто был в доме, и меня пустили внутрь. Пройдя по залам и коридорам роскошного дома, я столкнулась с Лонтом. Как же он изменился. Я бы его не узнала, хотя нет, узнала бы. Ведь внешне он был таким же – просто его глаза были мертвыми. И поэтому казалось, что передо мной стоит мертвец. Его голос прозвучал тоже глухо и мертво:

– Пришла отомстить за свою подругу?

Теперь я поняла, почему меня не пускали… они думали, я пришла убить Лонта. Я в ужасе посмотрела на него.

– Нет. Я хочу видеть Винсента… пожалуйста, проводи меня к нему.

– Добить хочешь?

– Нет… я люблю его.

Во взгляде Лонта что-то поменялось. Я знала, что причинила ему боль этими словами, но у меня не было выхода, я должна попасть к Винсенту.

Он всматривался в мое лицо, а потом пошел, и я поняла, что должна идти за ним.

В его комнату мы зашли вместе.

Винсент полулежал на огромной кровати, шторы в комнате были задернуты, защищая от пронзительных лучей солнца. Он был в одежде, казалось, только пришел и прилег, подложив под спину подушки, только вот бледность лица и взгляд…

Мое сердце пропустило удар. Я заставила себя дышать и подошла к нему. Он смотрел на меня и молчал. Я медленно опустилась на край кровати и прикоснулась рукой к его руке. Он вздрогнул от прикосновения, но руки не убрал. Я чувствовала, как холодна его рука. Это было страшно. Ведь он бессмертный, но вдруг в один миг все поменялось, и он умирал. Здесь и сейчас умирал тот, кто стал для меня той болью, которую я не могла выносить, и той жизнью, которая давала силы выносить эту боль.

– Винсент. Я хочу помочь тебе. – Он смотрел в мои глаза, его зрачки были расширены, а радужка наполнена кровью. Только не рубиново-красной, а темной, мертвой кровью, – Я слышала, что, если вампир выпьет крови мага, отданную ему добровольно, то отравляющая магия, которая в нем, потеряет свою силу.

Повисла тишина, затем раздался его смех. Я не понимала, почему он смеется. Винсент резко прервал свой смех и зло сказал:

– Добить меня решила. Мне сейчас одного глотка твоей крови достаточно, чтобы сдохнуть… а так я еще протяну немного…

– Почему ты так решил? Почему ты считаешь, что я хочу твоей смерти?

– Ты такая же лживая лицемерка, как и твоя подруга. Лиз лгала все это время Лонту, говоря, что любит его, а сама планировала мою смерть. А ты лжешь все это время мне, изображая из себя невинность, хотя ложишься под каждого, когда это нужно вашей семье.

Его слова так больно резанули, что, наверное, в другое время я бы встала и гордо ушла. Но сейчас я понимала, что для него я – последний шанс на жизнь. И пусть он считает меня такой. Мне это не важно. Я хочу, чтобы он жил.

– Ты прав, говоря так о Лиз… пусть ты будешь прав, говоря так обо мне. Но сейчас я искренна с тобой. Я хочу спасти тебя.

– Почему я должен тебе верить?

– Я люблю тебя.

Глаза Винсента изменились, кровь в них заиграла, приобретая свой цвет. Я не отводила взгляда, смотрела в них, утопая в черноте бездны и поглощаясь ею.

– Не верь ей, – услышала я голос Лонта, который все это время стоял в комнате.

– Это мой шанс, – Винсент продолжал смотреть в мои глаза, – но ты будешь здесь и если увидишь, что она лгала, – убьешь ее.

– Хорошо, – безразлично произнес Лонт.

– Это больно. Ты это знаешь? – услышала я слова Винсента. – Больно когда вампир пьет твою кровь, но потом становится сладко… – продолжил он чуть охрипшим голосом.

Я смотрела в его глаза, и мне было уже все неважно.

– Иди ко мне.

Он протянул руку, и я забралась на его кровать. Он повернул меня спиной к себе и притянул за талию. Его дыхание защекотало мою шею. Он стянул с моей шеи платок, оголяя ее. Я чувствовала, как он вдыхает воздух, затем его язык прошелся по моей коже на шее, и сладкая волна мурашек пробежала по мне.

– Будет больно… потерпи… – сказал он, и опять его горячий и влажный язык прошелся по коже.

Стон наслаждения уже был готов сорваться с моих губ, но в этот момент его зубы впились в мою шею, и я закричала. Только его рука зажала мне рот, и, кроме приглушенного крика, уже ничего нельзя было расслышать. Я пыталась вырваться, инстинктивно уходя от боли, а потом вспомнила, что моя кровь должна быть отдана добровольно, иначе он умрет. И тогда я заставила себя, превозмогая боль, перестать сопротивляться и вспомнить о нем, ради которого я это делаю.

«Винсент, я люблю тебя несмотря ни на что! Несмотря на все, что было между нами. Несмотря на ту боль, что ты причинил мне. Несмотря на то, что ты думаешь обо мне. Я люблю тебя».

Моя боль стала утихать, постепенно она перерождалась в другое… я почувствовала возбуждение. Да, мое тело оживало, и внизу живота запорхали те самые бабочки, которые щекотали меня и вызывали желание заполнить пустоту во мне. Я хотела его. Я хотела, чтобы он вошел меня, заполнил собой, я хотела ощутить его в себе.

Винсент оживал от крови, которую он пил, и он ощущал, что эта кровь насыщает его жизнью. Его тело, возвращая жизнь, наполнялось желанием. А еще он чувствовал и ее желание. Она пахла им. Она источала этот аромат.

Он оторвался от ее шеи и, перевернув лицом к себе, впился в ее губы.

Лонт понимал, что он уже явно здесь лишний. Он бесшумно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, в его душе эта сцена не нашла отклика. Он стал прежним. Ему все было безразлично. Теперь уже все будет безразлично. Но у него есть его друг, ради которого он живет. Он охраняет его и готов за него умереть. Вот ради своего друга он и будет жить вечность.

***

Губы Винсента были так нежны и так требовательны. Я позволяла целовать себя так, как он хотел. Он исследовал мой рот свои языком, погружаясь в него, вылизывая и прислушиваясь к моим стонам и сбившемуся дыханию. Я вообще уже не знала, чем дышать. Воздуха не хватало, он просто закончился и не поступал в легкие, и еще в комнате стало так жарко. Руки Винсента были везде, и он начал освобождать меня от этой одежды, она была лишняя, ненужная. Я тоже так хотела прикоснуться к нему, к его коже. Я хотела почувствовать его под своими пальцами и попробовать на вкус. И когда я освободила его от рубашки, он не сдерживал меня, позволяя ласкать его языком и покрывать его плечи и грудь поцелуями. Наверное, мои ласки были слишком горячи, и он, не в силах более сдерживаться, приподнял мои бедра и насадил меня на себя. Я застонала еще сильнее, когда он опять прокусил зубами мою шею. Теперь боль и удовольствие слились воедино. Он насаживал меня на себя, приподнимая мои бедра, и пил мою кровь, а я понимала что уплываю в неведомое доселе удовольствие.

Пространство перед глазами качнулось. Он положил меня спиной на кровать и опять взял, неистово, уже не сдерживаясь, в таком порыве страсти, что я задыхалась от нее. Но я хотела большего и сама подавала бедра ему навстречу, принимая глубже в себя и наслаждаясь этой заполненностью. Мой пик был достигнут, и я чувствовала, как улетаю в пространство, где вокруг меня – обволакивающее тепло, а внутри – эйфория.

Как долго я была без сознания, я не знаю. Я очнулась в его объятиях, чувствуя, что он нежно гладит мои волосы. Подняв голову, я столкнулась с его взглядом.

– Мне нужно идти, – высвобождаясь из его объятий, сказала я.

Он удивленно посмотрел, но не стал меня удерживать. Я надела платье, завязала на себе юбки и даже смога затянуть корсет – правда, не совсем аккуратно, но я накинула сверху шаль и этого не было видно. Все это время Винсент полулежал и наблюдал за мной.

Я вспомнила основное и достала платок. Положив его на кровать, произнесла:

– Я его вышила как мы и договаривались. Ты обещал заплатить мне за него… и за сегодня тоже.

– Зачем ты так… – в его голосе впервые была растерянность.

– Ты правильно все сказал обо мне. Я делаю это или за деньги, или за услугу. Сейчас все было за деньги. Извини, что не предупредила. Но не думаю, что оплата сильно повлияет на твои расходы.

– Злата…

– Ты не заплатишь мне?

Винсент видел вызов в моих глазах. Он молчал, смотря на меня, затем произнес:

– Лонт.

Дверь открылась, и на пороги появился Лонт.

– Дай ей мешочек с деньгами.

Лонт с безразличным видом протянул мне мешочек, который снял с пояса. Я, взяв его, прошла мимо Лонта и, не оборачиваясь, пошла прочь из этого дома.

Сейчас я точно знала, что я хочу.

***

Винсент чувствовал, как ее кровь возрождает его. Она отдала ему не просто кровь, она пропитала ее собой, тем, что было в ней. Только сейчас Винсент ощущал всю ту пронзительную нежность, что она испытывала к нему. Он возрождался, зная, что она не лгала, сказав, что любит. Только сила любви могла разрушить древнюю магию. Истинная сила любви, и она была в Залатее. Винсент питался ее любовью.

Когда она уходила, он не задержал ее, но дал команду Лонту, чтобы отправил людей следить за ней.

Сейчас Винсент не мог и не хотел что-либо делать силой, и так все, что было между ними, было слишком неправильным, и это прошлое перечеркивало их будущее. Ведь, услышав от нее признание о любви, Винсент понял, что теперь его будущего нет без нее. Как все исправить? Как загладить свою вину перед ней? Как сделать так, чтобы она простила его и поверила ему, он не знал. Да и возможно ли простить? Наверное, да. Любовь дает сердцу силы простить многое. И поэтому он надеялся, что ее любовь поможет простить его. Ведь он тоже любил ее, и он знал, что должен ей это сказать.

Когда Лонт зашел к нему с очередным докладом, что делает Залатая, Винсент внимательно его выслушал. Всю эту неделю она была у себя дома и никуда не выходила. А вот сейчас Лонт сказал, что она вышла из дома.

– Твои люди следят за ней? – Винсент нервно прошелся по комнате.

– Да. Мой человек доложил, что она направилась в северную часть города.

– Как думаешь зачем?

– Она идет по дороги, которая выведет ее за город. Эта дорога ведет в долину, в которой за горным ущельем растет Цветок боли…

Винсент молчал. Он и сам знал, куда ведет эта дорога, но очень боялся озвучить эту мысль.

– Ты остановишь ее? – спросил Лонт. – Мы еще успеем…

– Лонт, я все это время хотел спросить тебя… Как ты? Ты ведь любил Лиз. – Винсент видел как тяжело дается Лонту держаться и делать вид, что все в его жизни хорошо.

– Если бы не осознание того, что ты умирал, я бы ушел в свою боль. А так я думал о тебе, о том, что ты, мой единственный друг, умираешь и оставляешь меня одного в вечности. И это давало мне силы заглушать боль от потери. Знаешь, я даже не знаю, что больнее – потерять ту, которую любишь больше жизни, или узнать, что она тебя не любила. – Лонт опустился на кресло, держа руки перед собой, как будто они и сейчас еще были в ее крови. – Или убить ту, которую ты любишь… Мне плохо, Винсент, и я не знаю, смогу ли я это пережить. Я сломался. Да, представь, я сломался и сам признаюсь в этом. Хотя я всегда считал себя сильным и не предполагал, что смогу полюбить. И что смогу убить ту, которую люблю. – Лонт поднял глаза на Винсента. – Прости меня, что был ослеплен любовью, прости за эту одержимость. Ведь это я виноват в твоем ранении. Я, кто должен оберегать тебя, сам подпустил к тебе убийцу. Я много думал обо всем этом. Скажи, когда ты догадался, что она и есть тот, кто выдает все наши планы врагам?

– Давно. – Винсенту было очень больно видеть своего друга таким. Сейчас Лонт не скрывал своих чувств. Он был разбит и подавлен: казалось, он рассыпался на глазах.

– Почему ты не сказал… я знаю почему. Ты рисковал своей жизнью ради того, чтобы продлить мое счастье. Спасибо тебе.

Голос Лонта дрогнул, и Винсент впервые увидел, как из его глаза скатилась красная слеза, оставляя кровавый след на щеке.

Они молчали. Сейчас не нужно было слов, они были лишними. Потом Винсент подошел и, подняв с кресла Лонта, обнял его.

Лонт стоял не шевелясь, но Винсент чувствовал его боль и то, как его сердце кровоточит, и он понимал, что эта рана никогда не заживет. Но он всегда будет рядом со своим другом, он поможет ему жить с разорванным в клочья сердцем.

Винсент отстранился от Лонта, а тот, пряча глаза, размазал по щекам кровавые слезы. Затем, взяв себя в руки после этой минутной слабости, которая – он знал – никогда более не повторится в его жизни, Лонт посмотрел на своего друга.

– Останови ее. Ведь ты ее любишь. Я не хочу, чтобы и ты жил века, оплакивая любовь. Останови, еще не поздно!