Текст книги "Я люблю их, когда они спят. 10 способов сделать свою жизнь с детьми проще и счастливее"

Право собственности: должен ли ты делиться?

– Это мое!

– Но ты этим не пользуешься!

– Но это мое! Верни!

– Я нашла это в гараже. Ты не пользовалась этим несколько месяцев!

– Мне все равно. Я искала это. Отдай!

– Тебе это нужно только потому, что я это забрала!

Хором: «ПАААААААААП!»

Вот мы и пришли к самой популярной и актуальной во все века причине для ссор. Из-за чего переполох? Да не важно. Это может быть как кубик Рубика, так и золотая цепочка или вкладыш из журнала «Американская девушка».

Единственный способ не сойти с ума в такой ситуации (а также ваш единственный способ не упустить свое счастье под гнетом этих разборок) – четко определить политику вашей семьи в отношении подобных случаев. Будь то игрушка в руках младенца, футболка из шкафа сестры или, что хуже всего, единственная (из четырех одинаковых, купленных добрым родственником) шляпа из игры «Столицы», которая не потерялась. Чья она? Вы не имеете ни малейшего понятия. Да и они не знают. Хотя нет, знают. Она «МОЯ!».

Прежде чем вы приметесь за решение подобных споров, ответьте себе на один вопрос: ваши дети должны делиться?

Если вы еще не знакомы с книгой Хизер Шумейкер «Не делиться – это нормально. И другие неправильные правила воспитания разумных и отзывчивых детей», такой вопрос вам может показаться сумасшедшим. Но мать Хизер преподавала в школе в Коламбусе (штат Огайо), куда в детстве ходила и сама Хизер. Там она применяла свои «сумасшедшие» идеи. Одна из них была в том, что дети не обязаны делиться. Если они играют с игрушкой, только они имеют право решать, когда следует отдать ее другому ребенку.

«Маленькие дети не готовы делиться, – пишет Хизер. – Но готовы играть по очереди». Учить своих детей младше пяти лет, что их очередь заканчивается, когда другой ребенок хочет забрать игрушку, в корне неправильно. Вместо этого родители должны защищать право ребенка на полное погружение в игру и доверять другому ребенку в его умении ждать. Говорить, что ты еще не закончил, – нормально.

Возможно, вы решите, что правило «не делиться» не будет работать в вашем доме, или вам просто нужно адаптировать его под данную ситуацию. Когда моя младшая дочь пошла в подготовительную школу, там тоже работал принцип «ты не обязан уступать место в очереди» насчет турника на детской площадке. Каждому ребенку было позволено висеть на нем по одному, пока не надоест. В теории, ребенок устанет прежде, чем пройдет слишком много времени.

Мой ребенок носился туда-сюда снова и снова, повисая то на одной руке, то на другой, а потом опять прыгал туда-сюда все время, что мы были на детской площадке. Другие просто терпеливо ждали, когда наступит их очередь, но этого никак не происходило. Казалось, что у него нет лимита силы воли, что его интерес никогда не утихнет, а в особенности потому, что вокруг все стоят и ждут. Им пришлось изменить это правило на «еще раз, и все».

Это тоже сработало. Вам может показаться, что у вас такой ребенок, которому только дай правило «не делиться», так он будет таскаться с любимой игрушкой часами, прибегая к ней сразу после обеда, засыпая с ней и просыпаясь с криками «Я еще не закончил!». (Мне это знакомо.) Тогда для вашей семьи к некоторым игрушкам можно применить временные ограничения либо обозначить очередность игры, которая заканчивается к ночи. Важнее всего найти такой подход, который позволит вам чувствовать себя увереннее и благополучнее.

Концепция «долгого периода» игры и право «не делиться» в большей степени распространяются на детей младше пяти лет. Мы ожидаем от детей, которые посещают начальную школу, более справедливого подхода, особенно если дело касается общего имущества. Если вы позволите тринадцатилетнему или двенадцатилетнему ребенку подолгу сидеть за единственным компьютером в доме, не поговорив с ним, что у других членов семьи тоже есть свои чувства и потребности, то ничего путного не выйдет.

Но когда речь заходит о личном гаджете тринадцатилетнего ребенка, а особенно если вещь куплена за его собственные накопления, то вы вряд ли заставите его делиться им с младшей сестрой. Вы можете лишь ограничить время использования гаджета. Вы можете применять это правило и к другим личным вещам, не важно, насколько логично было бы этим делиться. Вот пример из книги «Братья и сестры. Как помочь вашим детям жить дружно»: старшая сестра может не хотеть отдавать свою футболку, даже если она из нее выросла. Мы все привязываемся к определенным вещам и привыкаем, что они «наши». Это нормально. Одно из осуществимых правил семьи – ты не обязан делиться, если не готов.

А что насчет мистического объекта из гаража? Который лежал нетронутым месяцами или даже годами, пока не был найден другим ребенком? Если нет сомнений, кому эта вещь принадлежит, то можно избежать лишних ссор, если поддержать право собственности. Это простой вывод, который поймет даже самый маленький ребенок. «Он прав. Это его, если оно ему все еще нужно. Сын, если ты решишь, что ты перерос этот паровозик, твоя сестра будет рада с ним поиграть. Если нет – он все еще твой».

А что с непонятно чьей шляпой? Если у вас многодетная семья, вы прекрасно поймете, о чем я говорю. Мы сталкиваемся с такой проблемой регулярно. Большинство вещей мы подписываем сразу после покупки. Иногда я могу что-то упустить, и тогда в 6:55 утра, когда мы должны выезжать, кто-то снова вспоминает о шляпе. Согласно моему опыту, если я оставлю это без внимания, трое из четырех детей подерутся, а четвертого доведут до срыва.

Так что же мне делать? Чаще всего я пытаюсь выяснить, нашел ли ребенок шляпу у себя в комоде или подобрал ее где-то еще. Мне прекрасно известно, где каждый ребенок чаще всего оставляет свои вещи – в машине, в доме или бог знает где еще. Я провожу небольшое расследование и ищу другие шляпы. А потом говорю: «Послушай, тебе известно, где ты нашел шляпу. Если она не твоя, ты должен ее вернуть. Если вы не решите, чья она или кто ее сегодня наденет, отдайте ее мне и выберите что-нибудь другое».

Мы живем в Новой Англии, у нас всегда найдется еще одна шляпа.

Личное пространство

Когда дело доходит до личного пространства, всегда есть два момента. Первый: хочет ли ребенок проводить время со своим братом или сестрой или быть рядом с ними. Второй: само пространство, территория. Дети могут ссориться по этой причине или по другой, а иногда из-за того и другого сразу.

Если политика не вмешиваться в ссоры чаще всего приводит к тому, что последнее слово остается за старшим или более сильным ребенком, то ваше участие в конфликте поставит в выигрышное положение младшего. Мы столкнулись с этим, когда нашей дочери исполнилось двенадцать и она захотела для себя больше пространства, хотя ее одиннадцатилетняя сестра еще только пыталась найти себе опору. Они постоянно ссорились. То из-за спальни, то из-за друзей – из-за того, как они ведут себя перед друзьями друг друга, из-за вопроса о том, какого роста был их старший брат, и из-за того, выпадало ли пятилетие сестры на среду. Если одна говорила, что на улице холодно, вторая отвечала: это не так.

В то же время было ясно, что младшая дочь восхищалась своей сестрой. Она хотела проводить с ней время, даже если ей не нравилось, что ей уделяют мало внимания. Куда бы старшая ни пошла, младшая бежала за ней. Из-за заботы, отчаяния, желания подразнить. В конце концов двенадцатилетняя дочь стала просыпаться в 5:30 утра, чтобы побыть наедине с собой, пока вся семья не встала в 6:20.

Однажды утром мы проснулись от крика, хлопка дверью и топота. «Она проснулась! Она специально проснулась, и я не успела закрыть дверь прежде, чем она пробежала под моей рукой и включила душ! Это нечестно!»

Прошло много времени, прежде чем нам удалось успокоиться после такого бурного утра. Однако потом я обнаружила будильник младшей дочери. Конечно, он был заведен на 5:29.

Это совершенно обычная динамика между младшими и старшими детьми. Если один хочет побыть в одиночестве, то другому обязательно хочется побыть вместе с ним. И ищущий личного пространства может нуждаться в вашей помощи. Младшие дети могут быть необычайно настойчивы. Очень трудно провести в одиночестве время в своей комнате, по двери которой тарабанит твоя пятилетняя сестра. (И если некоторые дети в конце концов сдаются, то многие не отступают.)

«Я была младшей сестрой, стучащей в дверь комнаты брата, – говорит Шумейкер. – Была ребенком, который нуждался в компании, а он был одиночкой, который ценил свое личное пространство. И когда он меня к себе подпустил, я была вне себя от радости». Как же помочь нашим детям начать уважать стремление других побыть в одиночестве? И как научить других открываться своим братьям и сестрам?

«Я думаю, что родители должны принимать решения, касающиеся территории, которую охраняют их дети, – говорит Шумейкер. – Если у ребенка есть своя комната, они должны решать, пускать ли туда другого. Или они могут быть хозяевами своей кровати или комнаты». Другие родители предлагают вводить «время для себя» после школы. «Детям может не понравиться, что их временно выгоняют. Но раз уж они могут подождать своей очереди в игре, они и это переживут», – объясняет Шумейкер. Чтобы вам стало легче, вы можете спросить у старшего ребенка, когда он будет готов поиграть с младшим. В нашей семье если ты поиграешь с младшими, то можешь получить дополнительное время для гаджета. И мы специально выбираем те игры, которые требуют командной работы или соревнования.

После утреннего происшествия мы поняли, что наши девочки нуждаются в помощи. Мы нашли подходящий момент, чтобы обсудить с ними несколько правил, которые позволили бы старшей иметь больше пространства, но не давали ей права без причины выставлять сестру за дверь. Мы вытерпели многочисленные возмущения младшей дочери, когда ее оставляли одну, но еще больше – старшей, когда она отказывалась потакать сестре. Когда к старшей приходили гости, мы проводили это время наедине с младшенькой. В какой-то момент, как только она согласилась, что сестре нужно личное пространство, старшая взяла инициативу в свои руки и дети снова стали играть вместе.

Когда дело доходит до драки

Пока у вас не появились дети, вы бы совершенно точно сказали мне, как бы поступили в ситуации с драками, укусами или пинками. Скорее всего, сочли бы это недопустимым. Руки не для драки созданы, а люди не для боли! И, как родитель, поставили бы на этом точку.

Ну а теперь, когда вы действительно стали родителем, вы понимаете, что все не так просто. Вам прекрасно известно, что один ребенок может спровоцировать другого на драку и что вы не можете никому верить на слово, когда они называют это «случайностью». Иногда они и правда просто щипают и пинают друг друга, но иногда ситуация совсем иная. Иногда они балуются, пока одному становится уже не до шуток. Короче говоря, вы знаете, что сложно найти виновного и что границы правды размыты сильнее, чем вы себе представляли. Но все-таки очертить границы нужно. Просто это может оказаться намного сложнее, чем вы думаете.

Большая часть детских конфликтов, даже когда дело доходит до кулаков, не является проблемой вселенского масштаба, даже если детям эти ссоры кажутся именно такими. Желание соревноваться является абсолютной нормой, оно даже полезно. А вот агрессия – это уже другое дело. В худшем случае жестокость затрагивает всю семью, и тогда это должно восприниматься максимально серьезно (может понадобиться и профессиональная помощь). Хотя для большинства семей это лишь вопрос контроля над ситуацией и сохранения рассудка (вы можете сойти с ума, если кто-то будет каждый день пинать спинку сиденья другого в машине).

И как понять, что пришло время вмешаться? В большинстве случаев вы не угадаете. Попадаются редкие ситуации, когда по укусу на руке кричащего ребенка и сидящему рядом улыбающемуся младенцу все становится ясно. Хотя по большей части разобраться сложно. Вы обрушите свой гнев на ребенка, которого обвинили в том, что он ударил по сломанной руке другого, а позже услышите даже от пострадавшего: это случайность. Вы примете оправдание «это случайность» от того, кто проехался на роликах по игрушке брата или сестры, а потом выслушаете слезливое признание в содеянном.

Вы никогда не узнаете правду, пока они сами ее не расскажут, но к тому времени у них, скорее всего, появятся свои дети. А пока что давайте рассмотрим пару стратегий, которые могут вам помочь.

Придавайте этому большое значение. Никогда не закрывайте на это глаза. Даже если оба ребенка твердят, что просто играют. И если вы знаете, что кто-то кого-то провоцирует. Вмешивайтесь. Установите семейные правила: никаких драк, щипков, никто не должен хватать за ноги, пока другой хочет скатиться со спинки дивана, и никаких пинков тому, кто вас схватил. (Ничего страшного, если вы раньше не использовали эти правила.)

Или не придавайте. С другой стороны, в зависимости от ситуации в своей семье вы можете почти всегда закрывать на это глаза. Трое моих младших детей иногда дерутся, но они все имеют схожее телосложение и имеют одинаковые шансы защищаться и нападать. Они объединяются по-разному. Нет одной жертвы или одного агрессора, они вместе не нападают на кого-то одного. Конечно, хотелось бы обойтись без этого, но я прекрасно понимаю, что бывают моменты, когда дети, живущие вместе (по крайней мере, мои), машут кулаками. Они выплескивают через тычки, шлепки и пинки те эмоции, которые не могут выразить иначе. Чем старше они становятся, тем чаще они разрешают конфликты другими способами, но не без периодического броска через бедро. Чаще всего я не встреваю в конфликт.

Относитесь к атакующему и жертве одинаково. Когда все, что вы знаете, это «она сказала то-то» и «он сказал то-то», когда кто-то сделал что-то одно, а другой сделал что-то еще, а потом полились слезы, попробуйте так: отнеситесь к обоим одинаково. Если кто-то пострадал и его нужно приласкать и утешить, позовите всех. «Ох, у тебя, должно быть, болит место, в которое она тебя ударила. Ох, тебя что-то сильно разозлило, раз ты так поступила. Кошмар! Как же нам поступить, чтобы все наладилось?»

А еще, если вы устали от происходящего, можно выместить свои эмоции на всех, не выясняя, кто прав, а кто виноват. «Все, хватит игр. Ты – бегом мыть посуду. А ты – марш на второй этаж за грязной одеждой для стирки».

Невиновных не бывает. Хотя есть исключения. Иногда ты поворачиваешься, держа хоккейную клюшку в руке, и случайно ударяешь кого-то прямо в лоб, но чаще всего дети ранят друг друга, занимаясь тем, что вы им запретили. Например, вас не стукнут, если вы не лезли к кому-то с нежелательными «объятиями». Если вы не сели на спинку дивана, на котором кто-то читает, и не толкаете его ногами, вас не спихнут на пол.

Почему они просто не могут держать дистанцию? Почему они так грубы? Я не знаю. Иногда ваши дети осознают существующие риски, но все равно творят друг с другом глупости, и в конечном итоге кто-нибудь обязательно страдает. С этим сложно смириться, и кажется, стало бы легче, знай вы, что делать. Но это не так. Если все вовлеченные страдают, вы хотя бы можете быть уверены, что двигаетесь в правильном направлении.

Чистой воды дьявольщина

Иногда нет никакого конфликта. Иногда есть только дети, которые выкладываются по полной, творя чистое зло. Они используют проверенные методы вроде повторения всего, что скажет брат или сестра, двигают один другого на диване, прижимаясь к ним боком, хватают печенье брата или ходят за сестрой и трогают ее за шею холодными руками.

Этим утром двое моих детей десять минут спорили, закрывалась ли их школа на Рош ха-Шана в 2015 году. Вот еще классические примеры: «кто выше», «кто быстрее» и «моя хоккейная команда обыграет твою». Чаще всего это просто шум. Если мне зададут вопросы, на которые я могу ответить: «Я просто могу измерить твой рост» или «Посмотри в Интернете», они перейдут к другим. Например: «Кто нашел того большого шоколадного зайца во время Пасхи два года назад, когда мы все играли во дворе?» или «Чья зеленая летающая тарелка, которую мы вместе расписывали на летних каникулах, застряла на крыше сарая?». Поэтому я предпочитаю не вмешиваться.

Но иногда бывает сложно мириться с подобным шумом или, того хуже, вас затягивает в круговорот вопросов: Мне вмешаться? Когда мне вмешаться? Как я должна вмешаться? В книге Энтони Вулф «Мам, Джексон дышит на меня!»[20]20
  Ориг. Mom, Jason’s Breathing on Me!


[Закрыть] содержится ответ. И какой же дается совет? Остановите их, как только они начинают вас раздражать, не вставая ни на чью сторону и не отвечая на их вопросы. Делайте то, что считаете нужным, оградите себя от них или положите этому конец. В нашем доме это звучит так: «Вы, оба, живо прекратите!» и «Мы никуда не поедем, пока вы не помиритесь». Иногда я вижу на обочине припаркованную без какой-либо очевидной причины для остановки машину и ссорящихся в ней детей и мать с головой на руле. Я всегда машу рукой. В знак солидарности.

Что говорить

Не важно, дерутся ли дети взаправду или просто дурачатся, я нахожу полезным иметь под рукой пару фраз, которые могу использовать, а не говорить первое, что придет в голову (это редко что-то конструктивное). Большая часть придумана не мной. Я собирала их в течение нескольких лет, читая книги и занимаясь их написанием. И указала авторство моих любимых фраз, которые использую так часто, что дети уже закатывают глаза, потому что я всегда скажу: «Знаю, что ты расстроена, но ничем не могу тебе помочь». Некоторые позаимствованы из книги «Братья и сестры. Как помочь вашим детям жить дружно»:

Я уверена, что вы двое с этим разберетесь.

Это личное, и у тебя есть право решать, хочешь ты этим поделиться или нет. Если ты сможешь так сделать, то это было бы чудесно, но если не хочешь, я не буду настаивать.

Вот еще из книги «Мам, Джексон дышит на меня!»:

Это звучит очень раздражающе.

Боже, должно быть, это ужасно бесит.

(Иногда я подозреваю, что и то, и то действует на нервы, но иногда эти фразы приглашают ребенка к обсуждению, пока он сам не придет к решению или не выскажется. Очень важно помнить, что вы не обязаны в это лезть. Да, он раздражен и на нервах. Но вы не обязаны чувствовать себя так же.)

Когда мои дети были младше, я чаще всего учила их, а не оставляла наедине с проблемой. Вот пара советов из книги «Спокойный родитель, счастливые братья и сестры»:

Как я погляжу, у нас возникла проблема. Мы можем ее решить.

Можешь ли ты рассказать брату о своих чувствах?

Думаешь, твоей сестре приятно?

Что тебе сказал твой брат?

Я связалась с одним сообществом родителей и задала им вопрос: какими фразами вы пользуетесь, когда ваши дети ссорятся? Многие ответили различными вариациями фразы: «Если никто не истекает кровью, я не хочу в это влезать». Вот лучшее из мною услышанного:

Ты можешь злиться, но ты не можешь всегда оставаться злым.

Джессика Майклсон, Остин, Техас

Даст бог, вы будете вместе дольше, чем я проживу, так что разберитесь с этим сами.

Андрэа Хог, Лоуренс, Канзас

Почему ты говоришь это мне? Насколько я понимаю, у тебя проблемы с ним.

Карен Смит, Глен Эллин, штат Иллинойс

Если вы не разберетесь, никто ничего не получит.

Роб Джонс, район Вестчестер, Нью-Йорк

Не важно, кто первый начал.

Джереми Шэйтен, Нью-Йорк

У меня тоже когда-то был брат. Я прекрасно понимаю. Не нужно мне все это рассказывать. Я верю в то, что вы и без меня разберетесь.

Бернадетт Нолл, Остин, Техас

Кто вы такие и что вы забыли в моем доме?

Деб Эмлен, Нью-Йорк

Когда стоит остаться в стороне?

Я многое узнала о трудностях, которые переживали мои дочери, когда работала над этой главой (ситуация с будильником из раздела «Личное пространство» произошла примерно на середине этой главы). Подозреваю, что глава была бы намного короче, если бы я написала ее раньше.

Я привыкла выступать посредником в конфликтах и противостояниях детей. Мы долгие годы работали над устранением конфронтаций между нашими детьми, но не по какому-то идеальному плану, а просто по мере их взросления в большой семье. Вставали между ними во время ссор и учили смотреть на мир глазами друг друга. Показывали способы решения проблем по поводу личного пространства и собственности. Мы предлагали им альтернативу ссоры, показывая иные способы выражения гнева. Например, они могли вопить «Я так зол!» и «Ты мне сейчас не нравишься!» или убегать в безопасное место. Когда складывалась неприятная ситуация, они знали, что для начала нужно спросить себя: Почему я так рассержен? Что пошло не так? Что я могу изменить и с чем мне придется смириться? Я думала, что мы пришли к стадии «мне больше не нужно вмешиваться».

Но внезапный и продолжительный конфликт между моими дочками был чем-то новым. Не было ощущения, что это просто мелкая словесная перепалка. Это было жестоко и могло произойти в любой момент, то есть каждый раз, когда мои дети были вместе (между прочим, они были в одной хоккейной команде, ходили в одну школу и делили общую комнату). Это происходило постоянно, шумно и часто доходило до рукоприкладства, пусть и легкого (вырывание чего-то из рук, закрытая перед носом дверь). Я не знала, что делать. Раньше они неплохо ладили. Никогда прежде мы с таким не сталкивались.

Не преувеличу, если скажу, что начала паниковать.

Я принимала все на свой счет. Иногда занимала сторону старшей, в особенности если ей хотелось побыть одной. И заметила, что ее младшая сестра – не тот человек, что легко оставит тебя в покое. Она бубнит, напевает себе под нос, громко ходит. Ей нравится давать всем понять, что она здесь.

Иногда я соглашалась с младшей. Почему моя взрослая девочка так грубит? Почему бы ей не включить сестру в процесс приготовления печенья, когда к ней приходят друзья? А какая она важная! Я бы тоже задержала всех перед тренировкой, если бы моя старшая дочь так на меня кричала.

Но чаще я злилась на обеих. Особенно когда пять часов везла их на хоккейный матч, который они, кстати, выиграли, а они потом отмечали свою победу громкой руганью посреди коридора у раздевалки. Я не уверена, что когда-либо чувствовала себя более разъяренной и мне было настолько стыдно. И просто не могла этого понять. Как они могут так себя вести? Как они не понимают, что нам очень повезло, ведь мы есть друг у друга?

Я должна сделать небольшое отступление и сказать, что была в семье единственным ребенком. У меня была сестра, которая умерла еще до моего рождения. Мне посчастливилось провести прекрасное детство с любящими и веселыми родителями, но я всегда мечтала о брате или сестре.

Мы удочерили нашу младшенькую, когда ей было почти четыре года, потому что всегда хотели иметь большую семью. И приняли решение взять под опеку маленькую девочку, когда это было еще спонтанным, а не продуманным решением. Мы хотели, чтобы у старшей дочери была сестра.

Ничего из этого не имело значения, когда я старалась помочь одиннадцатилетней и двенадцатилетней дочерям вернуться к их прежним теплым отношениям. Однако именно поэтому мне понадобилось столько времени, чтобы во всем разобраться.

Хоккейный чемпионат стал поворотным моментом для моих девочек. Им тоже стало стыдно. Кто-то из команды призвал их к ответу, а другие просто негодовали. Чуть позже мы смогли обсудить, что их беспокоило, общую ситуацию в команде и многое другое. Они нас выслушали и согласились, что выплескивали друг на друга эмоции, которые не могли побороть другим путем. И обещали поработать над этим. Сейчас я понимаю, что они нас не обманывали.

Но я никак не могла это преодолеть. К концу пятичасовой поездки я все еще была в ярости и поклялась больше никогда не отвозить их на соревнования. Не могла все это забыть, а мысли крутились не вокруг вопроса «Что мне делать?», а вокруг «Можно ли поверить, какими мелкими негодяйками они были?». Дома я стала ругать их за то, что они постоянно конфликтуют, даже если в тот момент не ссорятся. «Мы пойдем в супермаркет, если вы не подеретесь, пока мы до него не доберемся», – говорила я. «Не давайте девочкам сесть рядом друг с другом. Мне этого не выдержать» – это уже в ресторане. Они вели себя отвратительно! Они портили нам жизнь! Все было просто ужасно, и невозможно было понять, что с этим делать.

Но под моей злостью прятался страх. А что, если этому нет конца? Что станет с нашим семейным благополучием, если двое из нас терпеть не могут друг друга?

Примерно в то же время, будучи растерянной и несчастной, я начала работать над этой главой (думая о том, смогу ли написать книгу о родительском счастье). Читала исследования, выясняла у родителей, как ссорятся их дети и как они с этим справляются. Я обращалась к старым книгам, пылящимся на моей полке, и заказывала новые. Связывалась с авторами этих книг и другими экспертами. И постепенно ко мне пришло понимание, что происходящее между моими дочками не было какой-то серьезной, разрушающей семью шекспировской драмой. Это была обычная ссора между сестрами, к которой я должна была искать столь же обычный подход.

Они взрослели, им нужно было найти способы уживаться друг с другом. Им нужно было отдалиться друг от друга, чтобы прийти к взаимоотношениям, не навязанным лишь семейными узами. И я должна была позволить этому случиться.

С нас было достаточно разрешения конфликтов. Я больше не должна была вмешиваться и удостоверяться, что они выслушали и поняли друг друга. И точно не должна была выбирать чью-то сторону. Пришло время отступить. Если ты что-то видишь, не обязательно что-то говорить. Я дала им возможность переругиваться, не начиная свою речь: «Девчонки, вечно вы все портите». Я позволяла большинству вопросов о том, кто может зайти в спальню и кто первый займет стол, чтобы сделать уроки, разрешаться без моего участия. Если мне было что сказать, то говорила это каждой из них по отдельности, уже после ссоры. (Старшей: «Спасибо, что не дала сестре тебя спровоцировать, когда она сегодня злилась из-за домашних обязанностей». Младшей: «Ты же прекрасно знаешь, что сердилась не на сестру, а на себя, верно? Давай подумаем, как с этим разобраться».) Я повторяла про себя слова Роба Джонса, который вырос в семье с пятью братьями и сестрами и у которого есть двое своих детей: «Они хорошо ладят и хорошо ссорятся». В этом нет ничего плохого.

И вдруг, довольно неожиданно, все стало лучше. Конечно, не идеально, но все же лучше. И сейчас, когда я заканчиваю эту главу, все налаживается. Они по-прежнему спорят, чья сейчас очередь побыть одной в комнате и специально ли младшая подслушивает разговоры сестры и ее друзей (конечно, специально). Но все вернулось на круги своя, по большей части они ладят, часто занимаются чем-то вместе, иногда друг другу помогают. В общем, ведут себя как сестры. Когда моя младшая дочь сломала руку за день до начала учебного года, она умоляла сестру поехать с ней в больницу, и старшая бросила все свои дела и планы по сбору идеального школьного рюкзака, забралась на заднее сиденье и как могла отвлекала сестру, чтобы облегчить ей поездку до больницы.

Все вернулось в норму. Не буду вам врать, я не верила, что это когда-нибудь случится, но так и вышло.