Текст книги "Пояс Оби"

Глава 37
Айуми

Спустя почти целый месяц я наконец-то смогла дождаться, когда внутренней почтой мне дойдет комплект скатерти в стиле узора как на павловопосадском платке. Меня терзали смутные сомнения в том, как подойдут они к моему интерьеру в доме. Но как только я раскрыла пузырчатую упаковку и поняла, что товар один в один, то сразу же поняла – то, что нужно.

Ремонт в доме плавно продолжался, сжирая все мои заработанные деньги. За семь месяцев я успела обновить несколько важных предметов из кухни, как, например, стол, и добавила к ним еще два чуть более современных стула, а старые отдала Виктору в печку в баню. В доме было около трех больших кроватей, но все они были до боли скрипучими, да еще и на железной пружине, поэтому и в этой части дома пришлось потратить немало денег. Заменив все три кровати на более удобные и компактные, я принялась рассчитывать свой бюджет на следующий месяц, чтобы прикупить немного книжных стеллажей.

На чердаке я обнаружила огромное количество старых книг и на русском, и на японском. В основном все было классической литературой, а некоторые книги были подписаны даже теми, кто их когда-то дарил. В одной из них я даже обнаружила надпись: «Моей любимой Ане от Фени». Почерк был достаточно корявым, ведь папа учился русскому непосредственно в самой России и времени на отработку красивого почерка ему явно не хватало. Феня – коротко от Фумио. Мама не любила называть папу его японским именем, поэтому придумала ему покороче, за что не раз получала выговор от бабушки.

Сегодня нужно постирать занавески и попробовать прогуляться в лес за ягодами, чтобы попытаться сделать варенье. Приготовив корзинку и все самое необходимое, включая перекус на случай, если мое приключение затянется чуть надолго, я вышла из калитки своего дома и сразу же почуяла неладное. Небольшая бабочка с голубыми крыльями села на моем плече и скрепила крылышки воедино, как дощечку.

– Значит, будут гости, – пробормотала я вслух, надеясь, что все эти народные приметы – полная чушь, потому что на гостей у меня времени не было.

Перепрыгнув самостоятельно ту самую речку, где мы с Виктором встретились в первый раз после моего приезда, я прямиком выходила на главную и единственную большую улицу в нашем маленьком селе. На ней располагалось всего каких-то десять-пятнадцать домиков, и один среди них был нашим местным магазином, где местная алкашня выпрашивала у тети Тани бутылку водки. Дорога была размыта из-за проливного дождя вчерашней ночью, из-за чего я перепрыгивала с одного места на другое, чтобы не замарать свои кроссовки.

– Вот понаехали, – послышался голос возле меня. – Суют мне свой телефон в лесу, а я, думаешь, вижу, что там написано? Давно очки потерял, а новые купить денег нет.

Этот голос принадлежал дяде Мише, который пропивал все свои заработанные деньги. Уж лучше он проживет без очков, чем без бутылки.

– Да не понимаем мы по-вашему? Уйдите от греха подальше. И каким ветром вас сюда занесло?

Подойдя чуть поближе, я поняла, в чем было его негодование и скрипучее ворчание. У магазина стояли три незнакомые мне фигуры в хорошей одежде, я толком не разглядела, кто это был, но кажется, что две девушки и один мужчина. Они так активно размахивали телефоном, что чуть не дали по носу дяде Мише, который изрядно уже подустал им что-то объяснять. Я решила подойти чуть ближе и узнать, в чем же дело, и если нужно, то предложить помощь, а не мучить молодых людей слушать уже подвыпившего соседа.

Чем ближе я подходила, минуя огромные лужи, тем сильнее кровь била в жилах, заставляя мое сердце больше перекачивать крови и учащать мое сердцебиение. Я узнаю это платье. Короткое красное платье, едва прикрывающее колени. Черные волосы, уверенная осанка и испано-английский акцент.

– Лилиан, не может быть, – проговорила я про себя, не веря ни своим глазам, ни ушам. Выкинув лукошко в траву, я с готовыми слезами побежала вперед, чтобы обнять любимую подругу.

– Лили, – кричала я. Девушка обернулась на мой голос, и радостный крик раздался на всю деревню. С ней были Макото и еще одна девушка, но чуть помладше, на удивление очень была похожа на мою подругу.

– Айуми, – закричала она, бросаясь мне навстречу. Мы сжали друг друга в самых крепких объятиях, которые только может выдержать человек, чтобы совсем не задохнуться.

– Как же так, – не унималась я, вытирая слезы. – Вот так сюрприз, вы же обещали приехать только в следующем месяце. У меня ничего не готово, я вообще за ягодами собиралась пойти, – и кинула свой взгляд на унылое лукошко у дороги.

– А вот сюрприз решили сделать! – радостно смеялась она, вытирая намокшую тушь у краев глаз. – Еле-еле добрались. Мы решили, что сможем доехать и без твоих подробных инструкций, но это то еще приключение было.

К тому времени Макото с незнакомой девушкой догнал нас и уже обнимал меня так же крепко, как Лилиан минуту назад.

– Что-то ты похудела, – первое, что отметил он, после того как отпустил меня из своих цепких объятий.

– Работы просто прибавилось, – только и пожала плечами я. – А это… – указала я на девушку, стоящую рядом.

– О, забыла вас представить. Это моя сестренка Селия. Умоляла меня взять ее с собой. Говорит, хочет увидеть родину Достоевского. Она его фанатка, – тихо шепнула она мне на ухо, делая вид, что это топ-секрет. Девушка на вид была младше Лилиан лет на пять, и наверное, уже ходила в университет. У нее были такие же волосы, как у ее сестры, и схожие ямочки на лице.

– Приятно познакомиться, – скромно ответила она, пожимая мне руку.

– Как же я рада вас видеть, вы не представляете, – сказал я, обнимая всех одним разом в образовавшемся кругу.

– Ая, – громко и пьяным голосом крикнул дядя Миша. – Ты кого сюда привела? Эти пройдохи сейчас у меня узнают, как шататься по нашим землям.

Последние слова дядя Миша сказал заплетающимся языком, а его ноги могли поплыть в любой момент даже от стограммовой рюмки.

– Бежим, – радостно сказал я своим друзьям. И мы все радостно убежали в сторону дома, не забыв мое лукошко и предстоящее веселье.

 
                                            * * *
 

Первые три ночи прошли в таком бешеном ритме, что я даже и забыла о Викторе, который сейчас стоял возле моей калитки с вопросительным лицом, глядя на шумные звуки, доносящиеся из моего дома. Разместить гостей было очень легко, почти все уместились на втором этаже, где располагались две большие кровати. Я же спала на нижнем этаже, наслаждаясь радостью момента.

– Я смотрю, ты занята в последнее время. Какие-нибудь родственники из Тулы? – заговорил Виктор, опираясь руками на ветхий забор.

– Лучше, – ответила я и потянула его за рукав, чтобы он тоже зашел. – Мои друзья из Испании, пойдем, я вас познакомлю!

– Не-не-не, – начал он сопротивляться и отталкивать мои руки с его куртки цвета хаки. – Я парень деревенский, по-английски пару слов сказать только могу. Я мешать не буду.

Так мы и спорили почти полчаса, где мне всячески приходилось придумывать причину, чтобы он остался. На крыльцо вышел Макото и тут же протянул Виктору руку.

– Привет, – поздоровался он по-английски. – Составь нам компанию поиграть в нарды. Язык там не нужен.

Я всегда знала, что у Макото есть особая сила притяжения, которая подвластна только ему. В ответ на его предложение Виктор лишь вздохнул, но покорно зашел с нами в дом. Так Виктор и влился в нашу компанию, приходя поиграть партию-другую в папины нарды, которые я нашла на чердаке, как и другие полезные вещи.

Целыми днями мы гуляли, болтали и вспоминали наши студенческие дни в Токио. Иногда меня даже посещала мысль, что я скучаю по этому месту, но потом вспомнила, как круто обожглась, когда поверила в то, во что верить нельзя было с самого начала.

Сестра Лилиан Селия училась в Барселоне на факультете литературы и не особо вмешивалась в нашу бурную беседу, считая ее скучной. Но время от времени мы стали замечать, как она, все более незаинтересованная в наших токийских воспоминаниях, пыталась разговориться с Виктором через интернет-переводчик, и к нашему удивлению, эти двое нашли общий язык и научились коммуницировать. Вот так и проходили наши вечера: сначала мы играли в нарды, затем за чашечкой чая или бокала вина делились общими воспоминаниями, а потом наша маленькая группа распадалась на две подгруппы: Я, Макото и Лили, Виктор и Селия. Я почувствовала неподдельное счастье.

В одно утро я все же напомнила своим друзьям, что мне нужно собрать ягод на варенье, так как их внезапный приезд отложил это дело почти на полторы недели.

– Мы тебе поможем, – вызвалась Лили, сонно потягиваясь в кровати с Макото. – Одну минуту – и мы будем готовы.

Узнав, что мы собираемся в лес, Селия обрадовалась, так как знала, что можно под этим предлогом завлечь Виктора на прогулку. Кто бы мог подумать, что эти двое друг другу понравятся?

Минуя старый родник, мы все впятером решили остановиться и попить кристальной воды, которая активно била из земли. День предстоял жаркий. Я не рассчитывала на реальную помощь от друзей, зная, что у них попросту не хватит времени. Макото активно фотографировал Лили у каждого дерева и на каждом углу, чтобы получить самый удачный снимок. Виктор и Селия ходили и ворковали друг с другом, иногда даже едва касаясь друг друга ладонями, словно случайно.

Ягод было полно, и моя корзина быстро наполнялась. Пока я прокручивала в голове рецепт приготовления земляничного варенья, Лили резко подбежала ко мне.

– Айуми-тянь, поехали во Владивосток на этих выходных?

– С чего это вдруг? – хмыкнула я, не удивляясь ее спонтанным идеям. – Мы еще и половины программы не провели здесь. У Виктора баня лучше моей, скоро я вам покажу, что такое настоящее банное веселье.

– Ну мне очень нужно, – заговорила она очень жалостным голосом. – Мы в интернете нашли очень классное место, где продают голландские круассаны с сыром!

– Голландские круассаны? – повторила я и взглянула на свои руки, которые полностью были красного цвета. – Впервые слышу.

– Вот поэтому тебе нужно съездить и попробовать их. Они даже вкуснее твоих вагаси. Ну пожалуйста, давай купим билеты, всего на два денечка.

Любой, кто знает Лилиан так же хорошо, как я и Макото, знал, что она не отстанет и не уступит ни при каком условии.

– Хорошо, – вымученно вздохнула я, вытирая лоб от пота. – Но ты заполнишь эту корзину до конца.

Словно ребенок, которому только что разрешили сделать то, о чем давно просил, Лили запрыгала под свой радостный крик, вешаясь при этом на шею Макото.

Я решила немного отдохнуть и присесть у дерева, в тени. Теплый воздух поднимал мои волосы, заплетая их в красивом танце. Моя резинка слетела еще по пути сюда, и я решила, что небольшая тонкая ветка дерева, заменит мне шпильки, которые я так любила носить вместе с кимоно. Оглядываясь через плечо, я заметила, как все четверо моих друзей собирают ягоды и весело обсуждают какую-то историю. Варенью быть.

Глава 38
Айуми

Рано поутру мы встали, чтобы с запасом времени добраться до города Южно-Сахалинска, чтобы оттуда улететь уже до нашего места назначения – Владивостока. Хотя Лилиан уговаривала меня очень долго поехать в эти места, я сдалась лишь по одной причине: мне хотелось погулять по тем местам, где когда-то гуляли мама с папой, а может быть, даже удастся зайти в университет, где папа когда-то преподавал, а если очень сильно повезет, можно встретить его бывших коллег. Овеянная ностальгическим предвкушением, я уже вовсю представляла, как же здорово мы проведем время, и заранее попросила всех надеть кроссовки, чтобы легко справляться с крутыми холмами города.

В аэропорту мы сделали миллион селфи на память в абсолютно разных позах и с разными кривыми рожами. Мне стало на секунду даже как-то грустно. Лилиан, Макото и Селия улетят через пару дней обратно в Испанию, и кажется, не только я несла этот камень печали в душе. Виктор не отрывался от Селии ни на минуту, и это было в каком-то роде необъяснимо, как эти двое смогли так сблизиться, да еще и за такое короткое время. Лилиан тайком расспрашивала меня о Викторе, которая тоже замечала их неподдельный интерес друг к другу. Жизнь действительно удивительна, и никогда не знаешь, кто приедет к тебе, даже если ты живешь в деревне почти у края мира.

В самолете мы почти не болтали и даже пытались немного вздремнуть из-за раннего подъема, хотя лететь было чуть менее двух часов. Облака за бортом были пушистыми, как вата, а некоторые из них напоминали мне мягкую перину, взобравшись на которую ты бы утонул в глубоком сне.

В кабину самолета я взяла всего лишь маленький рюкзак с книгой, на обложке была маркировка 18+. В последнее время я читала только такие книги. Мне хотелось знать больше о природе мужчины и женщины, хотя я в теории представляла, как это делается. Мне было 25, и единственный мужчина, который до меня когда-то дотронулся, делит свой мир и свою жизнь с другой женщиной. Я много раз думала об этом и в конечном счете понимала, что это не она лишняя, а я.

Иногда я разглядывала разных незнакомых мне мужчин в кафе, аэропорту, самолете, представляя, что бы они смогли мне дать и смогло бы у нас хоть что-то получиться. Но в конечном счете все они так упорно разглядывали что-то в своем телефоне, что это напрочь убивало желание продолжать о них думать.

Как только наш самолет приземлился, мы, очарованные предстоящими впечатлениями, рванули как можно быстрее, чтобы заселиться в отель. Я и Виктор делили каждый собственный номер, Лилиан, Макото и Селия уместились в другом по соседству с нами.

Владивосток таил в себе то разнообразие, которое могло быть только в городе, пережившем немало перемен. Гуляя по нему, невольно вспоминаешь, как тесно могут быть переплетены культуры даже по ту сторону Японского моря. Тут можно увидеть остатки японского и китайского прошлого в лице архитектуры и бывшего китайского Чайна-тауна. Возможно, в первый день нам не удастся все посмотреть, но я хочу уже сегодня сделать пару колоритных фото для социальных сетей.

– Ну и где можно поесть твои голландские круассаны? – напомнила я Лили, которая в очередной раз задыхалась от подъема в гору. Макото всячески ее морально поддерживал, даже предложил ей залезть к нему на спину, на что лишь получил бутылкой воды по голове.

– Карта говорит, что нужно пройти еще каких-то пятьсот метров – и мы на месте. Уверена, тебе понравится и ты не пожалеешь, что приехала сюда.

– Какие у вас общие впечатления о России? – решила спросить я, обводя глазами всех в нашей компании. – Селия, что ты думаешь?

Селия не ожидала, что ее спросят первой, поэтому, словно страус, прячущий свою голову в песок, она застеснялась и чуть плотнее прижалась к Виктору.

– В целом мне нравится, правда говорят, что зимой здесь слишком холодно. Но в целом мне комфортно. Наверное, я буду скучать по вашей русской бане. Незабываемые впечатления, – поделилась она.

– Приезжай к нам зимой, – вдруг сказал Виктор, с теплотой глядя на эту девочку. – Зимой мы просто в снегу купаемся после бани, а потом, красные, как моржи, забегаем обратно. Такого ты точно не найдешь в Европе, – подметил он, чуть сузив глаза для большей интриги.

– Почти дошли, – тут же сказала Лилиан, пальцем указывая куда-то вперед. Мы вышли на широкую улицу, по обе стороны которой простиралось немалое количество разных магазинов на любой вкус. Судя по словам подруги, наше кафе располагалось где-то совсем рядом, но метка на ее карте указывала лишь на другое весьма колоритное место.

– Айуми, мы все хотим сделать для тебя сюрприз, – ни с того ни с сего сказал Макото. – Тебе лишь нужно зайти вон в ту дверь, и там будет твой подарок.

– Подарок? – с ужасом повторила. Я совсем к этому не была готова. – По какому случаю?

– Как по какому? За твое гостеприимство и за то, что ты просто есть, – сказала она и чмокнула меня в щеку. – А теперь иди, ты будешь без ума. Ах, забыла сказать, голландских круассанов не существует. Я это все выдумала.

Лилиан встретила мой укоризненный взгляд с самой доброй улыбкой на свете. Мне ничего не оставалось делать, как поддаться напору друзей, которые уже заталкивали меня с силой внутрь.

У самого входа я заметила одну большую японскую фигуру ёкая по имени Тануки. Обычно такую фигуру ставят у питейных заведений, где продают саке. Папа мне много о них рассказывал в детстве и постоянно сравнивал его мистические способности с кицуне. Но мне всегда импонировала последняя лишь потому, что лиса выглядит более красиво, чем этот непонятный зверек с огромной мошонкой.

Внутри заведения свет был не очень ярким, но это не помешало мне разглядеть длинную барную стойку с разными бутылками. Все надписи и постеры были на японском языке, а на той же барной стойке я снова заметила с десяток фигурок Тануки. Обернувшись, я только сейчас поняла, что со мной в бар никто не зашел и я сейчас одна брожу, судя по всему, по закрытому заведению. Сюрприза здесь никакого не было, и я уже собиралась уходить, как из-за барной стойки, словно из тени, я увидела чью-то мужскую фигуру. Из-за блеклого света я почти не могла разглядеть его лица, но лишь одно слово заставило мои колени подкоситься, а тело покрыться жарким потом.

– Айуми, – тихо произнес Такуми, выходя из тени.

Глава 39
Такуми

«Она изменилась», – подумал я про себя, едва увидев ее силуэт из-за двери. Когда-то длинные волосы теперь были слегка укорочены до ее груди, а на лице отсутствовали привычные для меня белила. Я старался подойти как можно увереннее, чтобы не напугать своей обременяющей хромотой. Шаг за шагом я приближался к ней, осмысливая каждое свое движение, чтобы не напугать и не спугнуть ее. Шаг за шагом я приближался к самому заветному желанию, которое будоражило меня последний год в моих снах и мыслях. Такая свободная, такая красивая.

– Что ты здесь делаешь? – сказала она, словно невидимая пленка наконец-то спала с нее и она узнала меня. – Они что, специально это сделали?

Айуми указывала на выход, и очевидно, что она говорила про своих друзей. Она была права. Мне удалось выйти на связь с Макото, и после тысячи извинений за тот случай, когда я чуть не вывернул ему руку, он рассказал мне о ней. Я не удивился, но понимал, что не смогу явиться просто так, без ничего.

– Это мой бар, – сказал я, быстро окинув его взглядом, как будто оценивая его площадь. – Я решил открыть во Владивостоке японскую изакаю. Ты меня как-то спрашивала, действительно ли бизнес отца – это то, чем я хочу заниматься? Нет. Не то. Я решил сделать самостоятельную попытку здесь, отдельно от семьи.

Айуми стояла неподвижно всего в паре шагов от меня, но мне казалось, что между нами огромные километры. Я хотел приблизиться, но она опередила. За каких-то пару мгновений я почувствовал ее руки, обвивающие мою шею. Я почувствовал долгожданное тепло, которое поглощало одну клетку за другой, исцеляя мое тело и мою душу.

– Прости, что не смогла навестить тебя, – услышал я у своего плеча тихий плач. – Я пыталась. Много раз, но… Но…

– Тише-тише, – успокаивал я ее, тихонько касаясь спины. – Все хорошо.

– Я думала, ты не выживешь. Я ничего не знала, а твои родители просто вышвырнули меня, как дворовую собаку, из больницы.

Я чувствовал всю горечь обиды, которая, возможно, мучила ее все это время, но все было позади, и я не был готов сдаваться. Если это действительно правда, если есть хотя бы малая доля, что Тануки действительно спас меня ради Айуми, то я до конца жизни готов помнить об этом подарке.

Я слегка улыбнулся фигурке Тануки, которая стояла на гладком столе. Всегда улыбающийся, в соломенной шляпе, хранящий за пазухой бутылку саке. Я мысленно в тысячный раз поблагодарил его за тот момент, который я держу в своих руках.

– Это принадлежит тебе, – сказал я, вытаскивая аккуратно сложенное семейное фото из кармана. Я почувствовал холодное прикосновение ее пальцев.

Не говоря ничего лишнего, я поцеловал Айуми. Ничто не могло сравниться с тем сладким вкусом, что я ощутил на ее губах, и даже если бы весь мир был против, я бы больше не отказался от возможности проживать этот поцелуй снова и снова.

Я почувствовал ее дыхание прямо над своей шеей, пульс участился, и сердце забилось как молоток, казалось, что Айуми его тоже слышит, поэтому легкими, поглаживающими движениями провела рукой у моего сердца. Я так сильно жаждал ее прикосновений, что это было даже больно, но не менее больно было бы, если бы я снова ее подвел.

– Это же неправда, да? – вдруг сказала она, взглянув на меня голубыми, как моря, глаза. – Ты ведь не женился на ней?

Я, кажется, начинал понимать, о чем она говорит. Она не первая, кто верит в сказочную историю, где Юри дождалась моего чудесного выздоровления и в конце мы жили долго и счастливо. Теперь у нее другая жизнь и маленький сын на подходе.

– Нет, – тихо сказал я, целуя ее в макушку. Она была такой маленькой и хрупкой, как ваза, что когда-то разбили. Хоть осколки и склеены, но я бы хотел поменять их на более прочные. На те, что никогда больше не разойдутся.

– Айуми, я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос. Но только честно. Будешь готовить мне мисо-суп каждый день?2020
  С 1926 по 1989 год приготовление еды считалось исключительно делом жены. А мисо-суп является незаменимым блюдом в японской кухне. Его восточные жители предпочитают потреблять ежедневно. Поэтому девушка, которая услышит эту фразу, сразу поймет, что ей предлагают выйти замуж.


[Закрыть]

Я не знал точно, сможет ли она понять меня, поэтому я решил достать из кармана брюк красную бархатную коробочку.

– Я купил это уже очень давно. После той фотосессии в парке.

Изменения, происходившие на лице Айуми, было сложно описать в двух словах. Это было похоже сначала на ужас, затем на удивление, а потом на необъяснимое разочарование. Возможно, я плохо читаю лица, но я все же попросил ее не спешить и открыть коробку.

Она медленно, как в замедленной съемке, и с еле заметным дрожанием взяла ее в руки. Не прошло и мгновения, как она захлопнула ее с силой и бросилась мне на шею, и я чуть не потерял равновесие.

– Я люблю тебя, Айуми.

Слова вырвались сами собой, как птица, которую долго удерживали в клетке. Наконец-то здесь и сейчас я чувствовал ту свободу, которая была мне нужна. Свобода любить того, кто мне предназначен сердцем, а не кем-то другим.

В коробку я положил не только кольцо, которое помогла мне выбрать Лилиан, но и кулон, на котором слегка было выгравировано наше изображение, перенесенное с фото.

– Я не буду готовить тебе мисо-суп. Но смогу готовить тебе каждый день борщ.

Начало предложения поставило меня в тупик, но затем я расслабился и предположил, что это что-то из национальной кухни. Мне предстоит еще много узнать интересного.

 
                                            * * *
 

Нежная ткань платья медленно проскользнула через ее ноги. Я почувствовал мягкую, нежную кожу, как бархат, что скрывалась под тонким платьем. Спрашивать разрешения не пришлось, и я закрыл бар на ключ.

Айуми лежала совершенно голой на футоне, ее кожа блестела, переливаясь в лучах солнца, проникающих сквозь маленькое окно. Ее ноги были сведены вместе, но это только больше заводило меня, и я наконец снял с себя одежду, чтобы ощутить ее тепло всем своим телом. Наша нагота была невинна, и я чувствовал ее смущение на лице, которое невероятным образом покрывалось маленькими красными пятнышками. Я не хотел торопиться, но одновременно с этим мне становилось сложнее контролировать свое желание. Долгие месяцы воздержания теперь стремились вырваться наружу, и я чувствовал пульсацию, которую невозможно скрыть.

Я медленно обхватил ее ключицу и поцеловал в маленькую впадину. Айуми издала неподдельный вздох. Я мог бесконечно целовать все ее тело, даже если бы время на земле подошло к концу, но я ощущал, что если не остановлюсь, то у меня все подойдет.

– Айуми, ты уверена? – спросил я почти шепотом, дотрагиваясь пальцами до ее влажного места.

– Да, – чуть прерывисто произнесла она, тая от моих движений пальцами. Ее тело распирало, как от ударов тока, как только я касался ее пальцами. Она была невинна, и это лишь больше пробуждало во мне желание накинуться на нее, как зверь на добычу, и больше не отпускать ее.

– Я буду осторожен, – шепнул я на ухо и укусил ее мочку. Тело Айуми сразу же отреагировало и выгнулось в дугообразную форму. Я раздвинул ее бедра настолько широко, насколько она позволила, и без лишних резких движений я слился с ней в единое и неоспоримое целое. Айуми слегка поморщилась, и я решил остановиться, хотя подходящее напряжение все еще овладевало мной.

– Нет, продолжай, – сказала она и протянула меня ближе к себе, чтобы провести языком по шее.

Я старался не причинить ей боль, а она едва ли сдерживала свои стоны. И это был самый незабываемый рабочий день в моей жизни в России.