Текст книги "Пояс Оби"

Глава 16
Такуми

От одного лишь прикосновения ее мягких губ я потерял стойкость ума и позволил приятному ощущению растечься по всему телу, не в силах препятствовать обратному. Поцелуй все шел, оставляя невидимые следы в копилке необычных моментов моей жизни. Никогда бы не подумал, что сегодняшний вечер мог пойти по такому сценарию, но это было очень приятно.

Наконец, Айуми отцепилась от моих губ, прервав его так, словно это было что-то мерзкое и отвратительное, и с неподдельным ужасом на лице отстранилась к другому концу скамейки. Теперь нас разделяла невидимая пропасть. Я не мог разгадать, о чем она думала, но мне казалось, она всматривалась в никуда своими совершенными голубыми глазами. Тяжело вздохнув, она наконец посмотрела в мою сторону. Из уверенной, дерзкой девушки, которая еще недавно облила меня саке, она превратилась в маленького испуганного ребенка, который ждал, когда его отругают. Сначала мне показалось, что ее лицо выражает удивление, но затем я заметил в уголке ее глаз едва приметную слезу, медленно скользящую по ее белому, фарфоровому лицу.

Той ночью, сидя на узкой скамейке в обществе светлячков, она рассказала мне частичку своей жизни, совсем немного, но этого было достаточно, чтобы узнать ее лучше.

Отец Айуми пропал шесть лет назад. В день исчезновения она, как обычно, сидела с мамой на скамейке у дома и дожидалась его с работы. Отец Айуми частенько оставался в городе, чтобы удобно добираться на работы, а на выходные или в отпуск приезжал домой к семье, которая с нетерпением ждала его возвращения. В российских университетах основные и выпускные экзамены к тому времени уже прошли, поэтому в этот раз он должен был остаться с ними подольше. Добраться из Владивостока до Южно-Сахалинска можно было самолетом. Самолеты чаще всего приземлялись вовремя, поэтому мама с Айуми точно знали, когда его встречать. Но в тот день что-то пошло не так. Он не позвонил. Ни через час, ни через пять часов. Взволнованные, они обзвонили папиных коллег и, к своему удивлению, узнали, что Фумио-сан, так звали отца Айуми, не приходил на работу последние полгода. Обратиться в местные органы они не успели: тело Фумио-сана было найдено через два дня на одном из обрывов острова, на котором они проживали. Не выдержав психологического потрясения от потери любимого, мама Айуми сбросилась с того же мыса, что и ее муж, месяцем позже.

Рассказ Айуми больше походил на вымышленную историю, в которую я никак не хотел верить. Не хотел верить, что на долю хрупкой девушки могло выпасть не всем посильное испытание. Мне хотелось хоть как-то облегчить ее боль, но в этот момент было сложно понять, как мне это сделать. Скамейка была не такой уж длинной, но мне казалось, что между нами километры, пройти которые даже за день непросто. Закончив говорить, Айуми просто сидела в тишине. Ее лицо не выражало ничего. Наверное, такая боль с годами не проходит, а просто тлеет и сопровождает тебя везде, где бы ты ни был.

Мне захотелось ее рассмешить.

– Можно мне тоже тебя целовать, когда мне будет грустно?

Уголки ее губ поднялись в теплой улыбке. Такой Айуми мне нравилась больше.

– Я думал, у такой красивой девушки есть воздыхатель. Но раз ты поцеловала меня, а не кого-то другого, то…

– Как-то не удалось пока встретить, так что прости, что тебе пришлось взять удар на себя, – объяснила она, пряча свои глаза глубоко в свитер. – Вечер выдался непростым. Такуми-сан, расскажи, зачем мы здесь?

На какой-то момент я задумался об уместности ситуации, но все же подумал, что это помогло бы ей отвлечься от грустных мыслей.

– В последнее время в нашей компании не хватает рук, – начал я издалека. – Как я уже говорил, наша семья не первое десятилетие выступает организаторами разных фестивалей по всей стране. Сохранение искусства гейши – это основное направление, за которое отвечает мой отец. Но в последние годы здоровье отца немного хуже, чем раньше, и мне приходится разрываться между моим родительским домом в Осаке и своим собственным домом в Токио.

– Интересно, – задумалась Айуми, сильнее кутаясь в мой плащ. Мне не было холодно, зная, что ей тепло. Я продолжил.

– Ты знаешь об искусстве гейш почти все и…

– В теории знаю, – подчеркнула она. – О практической стороне мы и не говорим.

– Да, все верно. Сегодня все майко, с которыми мы работаем, проходят постоянное обучение. Мы берем на себя эти расходы, чтобы в дальнейшем они смогли стать настоящими гейшами. Дом, в который я тебя привел, это окия. Сегодня ты увидела только двух из наших подопечных, остальные были на банкете в чайном доме.

– Так, – протянула Айуми с задумчивым лицом, по которому стало видно, что ее что-то зацепило из того, что я рассказал. – А в чем заключается, собственно, твое предложение?

– Я хочу, чтобы ты следила за качеством выполнения их работы. Особенно перед их выходом, – подчеркнул я. – Современные гейши не такие, что раньше. Сейчас искусству быть гейшей нужно учиться в ускоренном режиме, так как родители не могут отдать дочь на обучение в десятилетнем возрасте. По крайней мере, это незаконно. Я предлагаю тебе роль администратора в нашем окия.

Последовала минута молчания, и громкий смех Айуми разразился на всю улицу. Где-то вдалеке раздался вой собак, которые явно услышали этот разящий наружу смех. Дождавшись, пока она придет в себя, я закинул голову назад.

– Администратор в доме у гейш? Ну ты и шутник, Такуми-сан, – наконец, успокоилась она, приводя дыхание в порядок. – Разве этим не заведуют мамы?

– Глаз да глаз нужен и за ними, – подытожил я. Мне не нравилось, что Айуми смотрела на меня как на дурака. – В последний раз пояс оби был слабо затянут, и у одной из наших учениц кимоно начало спадать прямо во время танца. Это нанесло непоправимый репутационный ущерб нашему окия, но отец смог справиться с этой задачей. Поэтому мне пришла идея о двухуровневой системе контроля над ними. Заметь, – добавил я, – лишь высокопоставленные политики и богатые бизнесмены могут позволить себе провести вечер в чайном домике в обществе наших учениц. У нас нет права на ошибку.

Выслушав мое предложение, Айуми сменила позу, и теперь она сидела боком, опершись на спинку скамьи. Но каждый раз, когда я всматривался в ее глаза, они напоминали мне тот самый рисунок, вложенный в амулет омамори.

«Иссиня-черные глаза – большая редкость. Думаю, мне следует навести кое-какие справки», – подумал я про себя.

– Что ж, – сказала Айуми, привставая со скамьи. – У меня есть время подумать?

– Все твое время в твоем распоряжении, но я бы очень хотел, чтобы ты согласилась. Как говорит мой отец, ничего в этом мире случайно не происходит. Я рад был с тобой познакомиться, хоть ты и обмочила мою рубашку. И очень надеюсь, что твоя помощь сможет сделать устрой окия лучше.

Вечер подходил к концу, и мы это оба чувствовали. Длинные волосы Айуми тихо поднимал ветер, запутывая ее концы. Распутать ей не удалось, из-за чего я услышал тихую брань, судя по всему на русском языке.

– Мне вот интересно, а на каком языке ты думаешь? – спросил я, пока мы направлялись обратно к машине.

– Иногда на русском, иногда на японском, – ответила она. – Но чаще всего на русском языке. Все-таки я родилась в России.

– Здорово, – отметил я. – Кстати, если тебе будет снова грустно, то могу посоветовать посмотреть фильм «Сумрачный самурай». Любая боль уйдет на фоне этой истории, я уверен.

– Тогда ты перескажешь содержание сказки «Колобок», – с вызовом сказала она, усаживаясь на переднее сиденье.

– Справедливо, – отметил я, закрывая за ней дверь.

 
                                            * * *
 

Найти парковочное место было несложно, но найти силы подняться домой – уже не просто. Пьянящая магия вечера все еще бурлила в моих жилах, и я не мог прийти в себя. Я не пил алкоголь, но чувствовал себя пьяным. На плаще все еще можно было почувствовать духи Айуми. Что-то цветочное и легкое, и может быть, еле ощутимый запах бергамота. Бергамот рос и в нашем саду в Осаке. Если кто-то из нас с папой начинал болеть, мама сразу же срывала парочку плодов с дерева и клала в чайник. Я думал об Айуми всю дорогу, проклятый амулет не давал мне покоя. Нужно бы встретиться с мамой и вспомнить ту странную ночь пятнадцать лет назад.

Странно, что Юри за весь вечер даже ни разу не позвонила, видимо, ей не было скучно, и мой поздний приход никак не повлияет на ее настроение.

Вставив ключ в замочную скважину, я ожидал увидеть Юри, бегущую мне навстречу, но, к удивлению, коридор оказался пуст. Прислушавшись лучше, я догадался, что Юри принимает душ, и решил использовать момент, чтобы проверить ее телефон. Тихонько разувшись, чтобы не привлечь внимание, я проскользнул в нашу спальню. Телефон Юри был не здесь.

– Черт, – выругался я вслух, но все же продолжил поиски, которые в результате оказались тщетными.

«Очевидно, она забрала его с собой в ванную».

Минут через 10 в комнате послышались шлепающие шаги по холодному полу. На Юри было повязано только поленце, едва скрывающее основные оголенные места.

– Ты вернулся, – нежно промурлыкала она, запрыгивая на меня своим телом. – Я уже думала, я без тебя лягу спать. Смотри, – кивком указала она на нашу кровать, на которой было расстелено белье лавандового цвета. – Уже давно расстелено, ты чего так поздно?

Не переставая говорить, Юри сконцентрировала свое дыхание на моей шее. По моему телу моментально прошлись мурашки. Она знала мои слабости, поэтому легонько, словно незаметно, спустила полотенце, обнажив свою еще влажную грудь. Я медленно сомкнул вокруг нее руки, вбирая в себя тепло ее кожи. В штанах чувствовалось шевеление. Тело Юри было великолепным. Может быть, у меня паранойя и ей все же нечего скрывать от меня? Но внутренний голос подсказывал, что здесь что-то не так. У меня уже есть план, а до тех пор я уложу ее в кровать.

Глава 17
Айуми

Ранним воскресным утром Лилиан соскочила с кровати ни свет ни заря и случайно разбила чашку у стола. Слыша такой грохот, проснется любой. Мне ничего не оставалось делать, как просунуть ноги в мохнатые тапочки и пойти умываться.

– У меня есть идея! – ни с того ни с сего сказала Лилиан, активно заправляя постель. Это было на нее не похоже. Лилиан, которую я знаю, спит до полудня, и это нужно еще силу приложить, чтобы поднять ее с кровати. – Пойдем в парк аттракционов! Я не была там аж сто лет.

– В парк аттракционов? – повторила я, не веря своим ушам. – Лили-тянь, тебе уже сколько лет, а все еще не можешь из детства выйти.

В меня полетела подушка, я не осталась в долгу и в ответ кинула свою. Смех Лилиан был заразительным, ярким и громким. Я даже приложила палец ко рту, указывая на стену, что можем разбудить соседей. Вдоволь посмеявшись, мы снова приняли спокойное сидячее положение.

– Ну пожалуйста, пойдем, мне нужно отдохнуть. Мама с бабушкой улетели обратно в Испанию, и я хочу развеять свою грусть, – посмотрела она с мольбой…

– Хорошо, – сдалась я, потирая все еще сонные глаза. – Но если что-то со мной случится – это на твоей совести.

– Ура-а! – завизжала Лили, радостно хлопая в ладоши, как маленький ребенок, которому разрешили взять домой собаку.

– И вообще, какой черт тебя так рано поднял с кровати? Ты же не жаворонок, а самая настоящая сова.

– Вот об этом я как раз и хотела с тобой поговорить. Но пока не прокатимся хотя бы на одной карусели, я тебе ничего не скажу, – только и сказала она, натягивая на себя красивое платье.

Я тихо проворчала, но все же принялась готовить завтрак. В воспоминаниях кружил вчерашний вечер с Такуми и его теплое пальто, которое согревало меня весь вечер.

Мне было интересно его предложение, тем более мне скоро нужны будут деньги. После защиты диссертации мне предстоит съехать на съемное жилье. А без денег это будет крайне неудобным. Несомненно, Сэкигути-сан будет настаивать на продолжении учебы в аспирантуре, но этот разговор только еще предстоит.

Как оказалось, самыми первыми посетителями были мы с Лилиан вдвоем. Самое раннее посещение аттракционов начиналось с восьми утра, а поскольку мы проснулись около шести, это было неудивительно. Мы решили начать с колеса обозрения по моему предложению. Это был самый нестрашный для меня аттракцион. Привыкшей с детства лазать по горным вершинам Сахалина, мне даже снова захотелось ощутить чувство, когда под тобою простирается бесконечная земля с ее обитателями.

Мы медленно осматривали окрестности Токио с высоты птичьего полета. Лилиан, конечно же, не забыла сделать «стопятьсот» селфи, хотя прекрасно знала, как я это не люблю.

– Кстати, забыла спросить, – начала она, убирая телефон в рюкзак. – Куда это вы поехали с Такуми-саном после защиты? Я все эти дни так хотела спросить, но мама с бабушкой даже секунды лишней мне не давали, чтобы передохнуть. Пришлось отложить этот вопрос в самый конец списка дел по важности.

– Мы обсуждали рабочие моменты, – сказала я первое, что пришло в голову. Хотя это было правдой лишь отчасти. Мы разговаривали долго и много, в основном только обо мне, но это было словно мед на душу.

– Рабочие моменты? Ты будешь работать в его семье? Ничего себе! – округлила свои глаза Лилиан. – Когда вы вообще успели сблизиться? Я только помню, как ты испортила ему супердорогие вещи своей выходкой.

Слово «сблизиться» напомнило мне про глупый поступок с поцелуем. Я где-то читала в интернете о том, что для того, чтобы успокоить нарастающее беспокойство, достаточно лишь сделать то, что ты никогда бы не сделал в своей жизни. И все. Мозг переключается, и новые эмоции перекрывают тревожное состояние. Совет действительно сработал, воспоминания об отце ушли, и я не дала слезам выйти наружу.

– Когда Макото только меня с ним познакомил, я сразу же прошерстила его социальные сети, – учтиво сказала Лилиан, доставая телефон обратно из сумки. —Ты видела его девушку? Я тебе ее покажу.

Стыд с новой волной нахлынул на меня. Теперь стало все понятно, почему он даже губой не пошевелил во время поцелуя. Какая же я дура!

– А зачем тебе понадобилось искать что-то на него? – спросила я, все еще сжимая костяшки своих пальцев от нахлынувшего беспокойства.

– А то ты не понимаешь, – отмахнулась она, активно ища в своем телефоне девушку Такуми. – Конечно же, попытать свое счастье, но я даже не успела начать. Вот, смотри.

Она протянула мне свой телефон, на котором я увидела симпатичную темноволосую девушку. Фото было сделано где-то в парке, а может быть, и в саду. Позади нее стоял знакомый мне мужчина, но чуть моложе. Либо Такуми в последнее время поменял свой стиль, либо они действительно так давно вместе. Я вернула ее телефон обратно в сумку. Решив отогнать смутные мысли и больше не вспоминать никогда этот снимок, я вернулась к обзору города. Посетителей стало чуть больше, и мы уже приближались к нижней точке спуска.

– Я знаю про вас с Макото, – неожиданно для себя сказала я. Лицо Лилиан приобрело пурпурно-красный оттенок, и от веселой девушки не осталось и следа.

– Это он тебе все сказал? Про ту ночь в баре, а точнее, ее продолжение?

– Да, – начала я, как бы стараясь аккуратно сгладить нервозность Лили. – В последний раз в университете я видела, что между вами происходит что-то непонятное. Ну целовались и целовались, что в этом такого. Я вот тоже поцеловала Такуми, и… – не успев договорить, я осознала, какие только что слова вышли из моего рта. Глаза Лилиан округлились до размеров доната.

– Что ты сделала? Мне же не послышалось?

По моим щекам прошелся жар, и теперь, скорее всего, краснела я.

– Это было случайно, он все равно не ответил, и теперь я хотя бы знаю причину, почему он так поступил, так что давай не будем обсуждать это, пожалуйста, – умоляла я ее, сложив ладони друг на друга. Но Лилиан было не остановить.

– Ну уж нет, подруга, теперь ты мне расскажешь все. Я не знаю, что тебе там наговорил Макото, но то, что мы тоже целовались, да, это правда. Так что я предлагаю равноценный обмен информацией.

– Ты же не отстанешь, да? – вздохнула я, когда мы уже сходили с колеса обозрения.

– Не-а.

– Тогда давай еще на чем-нибудь покатаемся, и ты начнешь мою пытку, а перед этим мне нужно собрать в голове все пазлы до единого.

На самом деле я бы ни с кем не хотела делиться этим позорным случаем, но так как я сама виновата, что вовремя не сдержала язык за зубами, у меня хотя бы будет немного времени подумать, как это преподнести Лилиан.

– Без проблем, садись тогда на самый страшный аттракцион, думаю, он тебе поможет «расслабиться».

С такими словами Лили схватила меня за руку и повела на огромные качели, с которых доносились крики.

 
                                            * * *
 

Мой желудок все еще пребывал не в лучшем состоянии после всего того, что сделали со мной эти проклятые качели. Я предупреждала ее, что меня может стошнить. Теперь же, смыв последние следы рвоты со своего лица, я вернулась за столик к Лили, где она же заботливо заказала горячую жидкость под названием латте.

– В тот день мы с Макото были сильно пьяны, на этом история закончена, ничего интересного, – проговорила Лилиан. – Дружеский пьяный внезапный поцелуй. Не знаю, как его еще можно описать. Думаю, я встречусь с ним завтра, и все встанет на свои места.

– И ты даже не допускала мысль, что он тебе может нравиться? Все-таки самый лучший друг – лучший муж, – улыбнулась я, но взамен получила агрессивный взгляд Лилиан.

– Да, он хороший друг, и я хочу, чтобы так осталось. Мне сейчас точно не до отношений. Я уже нашла работу. Буду вести испано-японские экскурсии в районе Императорского дворца. Осталось только уладить дела с визой, но это мелочи, – отмахнулась она. – Так, ты мне зубы не заговаривай, что у вас там с Такуми-саном?

– У меня с ним ничего, – поправила я, потому что это было правдой. Я рассказала ей все детали нашего разговора с Такуми, опуская ненужные подробности о том, как он отдал свой плащ или как вкусно от него пахло каким-то кофейным ароматом.

– Никогда не слышала о таком, – задумчиво проговорила Лилиан, доедая свой шоколадный маффин. – Ты уверена, что это работа? Ты будешь ходить с блокнотом и отмечать, все ли идет по плану? Девушки вряд ли будут тебе рады. Ну сама подумай, если еще всплывет, что ты наполовину русская, кто тебя всерьез будет воспринимать?

– Я не дала свой ответ Такуми, мне нужно изучить этот вопрос более детально, – ответила я, прекрасно понимая, что Лилиан в чем-то права. И возможно, мне будет действительно несладко.

– Я заметила, что ты называешь его только по имени. Заметь, он тебя старше лет на семь или восемь. А если ты еще всерьез примешься за эту сомнительную работу, то тебе не мешает немного добавлять уважительные окончания, – подмигнула она, допивая залпом остатки кофе.

Под конец разговора мой телефон завибрировал в кармане джинсов. Разблокировав его, на экране всплыли иероглифы имени Сэкигути-сана. Теперь разговор отложить с ним точно не получится.

Глава 18
Такуми

Ранним утром я тщательно перепроверил почту и мессенджеры, но не нашел там никакого письма от Айуми. Прошло почти четыре дня, и она упрямо молчала. Возможно, переспав пару ночей с этой мыслью, предложение поработать в нашем окия не показалось ей настолько уж и здравым, но тем не менее я хотел, чтобы она ответила.

Может быть, я отпугнул ее? Попробую подождать еще несколько дней. А пока мой синкансен снова отправился в Осаку, но в этот раз без Юри.

Узнать пароль от ее телефона было на удивление очень просто. Достаточно было попросить ее что-нибудь найти в интернете и затем внимательно присмотреться, на какие кнопки Юри нажимает. Несложно было догадаться – первые четыре цифры дня рождения.

С утра я без всякого чувства вины вытащил ее телефон из розетки и прочитал все недавние сообщения от незнакомых мне людей. Мои опасения подтвердились. Она мне изменяла. Но зачем? И почему так спешить со свадьбой? Вопросов было много, но сам факт измены лишь слегка задел меня, но это меня не расстроило. В конце концов, брак с Юри был всегда навязан мне против моей воли.

Сняв обувь у гэнкан, я прошел вглубь родного дома, где стены всегда радостно встречали меня. Как оказалось, в доме была только мама, а отец уехал на какое-то собрание на окраине города.

– Такуми, каким ветром тебя занесло? – спохватилась она при виде меня. – Предупреждать же нужно!

– С каких это пор сын не может навестить родителей? – вздохнул я, крепко обнимая маму. – Дома так вкусно пахнет, неужели рамен?

– Проходи на кухню, сынок, отец не обедал, поэтому для тебя рамен точно остался, – сказала она, перебирая кухонные приборы, чтобы накрыть на стол.

За столом мама несколько раз спросила про Юри, но эта тема была мне уже не интересна. Получив несколько удовлетворительных ответов, она успокоилась и продолжила активно есть палочками наивкуснейшее блюдо. Но сегодня я приехал получить ответы на некоторые вопросы до отъезда последнего курсирующего синкансена.

– Мама, почему папа всегда повторяет фразу «ничего просто так не происходит»? – решил я начать с самого простого. Она перевела взгляд с рамена на меня, а на ее лбу выступили грубые морщины.

– Твой отец просто дурак, – только и сказала она. – Еще до того, как мы поженились, он любил рассказывать одну историю, которая с ним случилась на рыбалке вместе с твоим дядей.

– И какую же? – полюбопытствовал я, доедая яйцо из тарелки. Мама тем временем уже переложила всю грязную посуду в посудомоечную машину и с умоляющим видом сказала:

– Ты проделал такой путь ради такого глупого вопроса? Можно было и позвонить тогда.

– Мама, – примирительным тоном сказал я. – То, с каким ты недовольством все это говоришь, вызывает во мне еще больше любопытства. Ну давай, поведай мне эту историю. В конце концов, мы нечасто по душам разговариваем.

– Ну хорошо, – сдалась она, усаживаясь на высокий стул. – Как я уже говорила, как-то раз, почти перед самой нашей свадьбой, твой отец и дядя отправились порыбачить на остров Инудзима в префектуре Окаяма. В послевоенное время было тяжело всем, не только там. Они хотели немного словить редкой рыбы и продать ее тем, у кого хоть какие-то деньги были на руках. Но в тот день погода была неспокойной и волны могли с легкостью потопить лодку, поэтому папин брат пытался отговорить его от этой затеи, – мама сделала небольшую паузу и вздохнула, явно до сих пор осуждая папину затею.

– В те годы твой отец был безумным романтиком, всегда дарил цветы, читал стихи, старался во всем мне угодить. Он понимал, что денег на пышную свадьбу у нас не хватит, но тем не менее старался изо всех сил, чтобы все было как положено. Несмотря на возражения дяди о том, что это может быть небезопасно, он все же уговорил его отправиться на этот остров на свой страх и риск, но в результате рыбы они не словили.

Шторм разыгрался не на шутку, волны были настолько высокими, что лодка не справлялась, но каким-то чудом они смогли добраться до острова, поудить нормально не получилось. Больше всего расстроился отец, который так отчаянно был уверен, что все получится и рыба будет у него в кармане. Но эта история закончилась совсем по-другому. Потерпев неудачу, он решил пройтись недалеко от берега, когда он увидел большой камень неправильной формы, а из-под камня едва виднелись края какой-то бумаги. Как оказалось, кто-то под камень положил несколько тысяч йен, отец забрал их с собой. Вот и конец истории, – закончила она, параллельно нарезая мой любимый домашний торт «Наполеон» к чаю. – Кстати, – добавила она, – эти самые деньги папа потратил, чтобы заказать мне лучшее кимоно на свадьбу.

– Интересная история, – сказал я, ковыряя ложкой слоеное тесто. – Почему ты мне ее никогда не рассказывала?

– А что тут говорить, – усмехнулась она. – Теперь твой отец оправдывает свой верный или неверный поступок жизни, говоря эту фразу: ничего просто так не бывает.

Действительно, в этой истории не было ничего необычного, но тем не менее, пользуясь случаем, я хотел задать маме еще один вопрос:

– Слушай, я хотел спросить, ты, случайно, не помнишь, где мой старый оберег омамори? Я тебе еще показывал его когда-то давно. Ты еще сказала, что никогда не видела такой голубоглазой лисы.

– Ах, да-да, – начала она вспоминать, показывая рукой куда-то наверх. – Я думаю, он находится на чердаке вместе с твоими старыми вещами. Кстати, эту комнату мы хотим переделать для внуков, – подчеркнула она с воодушевлением. – Забери оттуда все свои старые вещи, иначе мы по ошибке можем выкинуть что-то тебе дорогое.

Поблагодарив маму за обед, я решил для начала прогуляться до нашей библиотеки. Потолки и окна в этой комнате были довольно высокими, а интерьер разительно отличался от остальных помещений, но тем не менее это была моя любимая комната детства. Проходя по знакомому залу, я старался напрячь голову и вспомнить, где же находилась мне необходимая книга.

На осмотр всего помещения ушел где-то час, я уже собирался уходить и продолжить поиски в интернете, как глазами наткнулся на знакомый форзац книги: Большая книга японской мифологии.

Я часто брал эту книгу из коллекции отца, чтобы посмотреть на ужасающие иллюстрации злых духов, которыми книга была полна. Некоторые страницы уже были потрепанными, а где-то не хватало страниц, но это еще больше погружало меня в захватывающее чтиво.

Спустя еще два часа я, кажется, нашел то, что искал.

Тануки, или енотовидная собака. Зверь-оборотень. Иногда Тануки любит подшутить над человеком, но он сам доверчивый и невезучий, из-за чего часто попадает в неприятности. Тануки может превращаться в человека и даже в предмет. Любитель выпить саке.

Я отложил книгу в сторону и задумался. В ту ночь, почти 15 лет назад, мама сказала, что меня нашли ночью на крыльце, грязного, в ранах и ссадинах. Тогда отца разозлил не факт того, что я улизнул из дома без разрешения, а то, что от меня невыносимо пахло саке. Я пытался оправдаться, но, естественно, никто не поверил бы в мой рассказ про торговца саке с лошадью. Неужели мифы – это не мифы, а всего лишь замаскированная правда?

Мой телефон завибрировал, не дав моим мыслям собраться. Но я моментально пришел в себя, когда увидел ее имя.

– Да, я слушаю, – ответил я на звонок Айуми.

– Я хочу попробовать, – отозвалось на другом конце провода. – Но я не уверена в том, что у меня получится.

– Я ждал твоего звонка, – сказал я, чувствуя, как сердце забилось чаще. – Приходи завтра в окия в полдень, я тебе все покажу.

– Хорошо, до завтра, Такуми-сан, – холодно отозвалась она и повесила трубку.

Голос Айуми приятно встряхнул меня, и от былой усталости не осталось и следа. Посмотрев на часы, я решил не задерживаться больше ни на минуту. Прихватив с собой книгу о ёкаях и амулет омамори, я двинулся назад в Токио.