Текст книги "Пояс Оби"

Глава 30
Айуми

Вчерашняя ночь была очень многообещающей. У меня не было причин всем сердцем доверять этому мужчине, но мне хотелось попробовать. Все равно меня преследуют неудачи, и если это снова окажется одной из них – я просто продолжу свой путь дальше. Работа все чаще помогала мне забыться и следовать верно своей цели, в конце концов, не каждый второй человек выбирает работой служение искусству.

Кимоно, испачканное кровью, девочки смогли привести в порядок, и сейчас уже ничего не напоминало о том ужасном дне, когда меня гнусно и жестоко подставил отец Такуми. Даже если включить на секунду девичьи мечты и я действительно нравлюсь Такуми, то ему рано или поздно придется выбирать между своим выбором и семьей.

Отогнав бесполезные мысли далеко в себя, я бросила взгляд на все кимоно, которые у меня есть. Придя в окия в Осаку, у меня не было своих кимоно, а это требовало больших вложений.

Отец Такуми подарил мне сразу три с условием, что выручка в тридцать процентов с каждого вечера будет уходить в их оплату. Как-то раз я прикинула, сколько же примерно мне нужно работать, чтобы выкупить их. Получилось немало месяцев, которые плавно могут перетечь в года.

Я помнила о договоре, который я заключила с отцом Такуми, и не собиралась его нарушать. Сегодняшняя прогулка будет не отдыхом, а работой.

Мама Ока-сан сидела у себя в кабинете и перебирала различные бумаги с сигаретой в руках. Она выглядела очень строгой женщиной, которая явно имеет сильный авторитет, но я не очень-то ее боялась, но относилась с уважением. Получив разрешение войти, я присела напротив нее:

– Пожалуй, вы уже знаете, что Такуми-сан решил навестить наше окия?

Она подняла свои глаза исподлобья, все так же продолжая держать дымящуюся сигарету. Маленькие морщины в момент сгладились, как только она расслабила свое лицо и позу.

– Да, наслышана. Обычно он сюда вообще не заглядывает, ведь за ним в основном закреплен район Ёсивара. Но раз он оказал нам такую честь, то будем добры с нашим хозяином.

– Дело в том, что Такуми-сан в личной просьбе попросил меня сопровождать его в какое-то место, я не могу сказать точно куда, но у меня есть к вам маленькая просьба. Можете ли вы рассчитать его до того, как отправимся куда-то?

На секунду мама Ока-сан перестала тормошить бумаги и посмотрела на меня любопытным взглядом:

– С чего это вдруг наш хозяин должен оплачивать что-то? Если ему нужна гейша на мероприятие, то он может взять любую без всякой оплаты.

– Понимаете, – начала я свой рассказ, немного ерзая на стуле. – Это длинная история на самом деле, но Такуми-сан не должен был узнать, что я перебралась из Токио в Осаку, но раз он узнал, теперь он требует встречи со мной. Для отчетности перед его отцом мне все же нужно, чтобы он оплатил это время.

Мама ока-сан все так же пристально сверлила меня взглядом. Казалось, еще чуть-чуть – и где-то в районе лба останется след от ее глаз. Ее кабинет был обставлен красивыми предметами, где я любила глазами рассматривать всякие мелочи. Сама мама ока-сан носила элегантную одежду, сшитую из очень качественных тканей, только вот курение ей явно шло не к лицу из-за выступающей желтизны у век.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, – снисходительно ответила она. – В нашем бизнесе нужно быть начеку даже ночью. Если ты считаешь, что это может как-то обезопасить тебя, то я выпишу чек на сегодняшнюю встречу.

Поблагодарив маму ока-сан за оказанную услугу, я вернулась к себе, чтобы выбрать, в чем сегодня поехать. Мой выбор остановился на темно-синем шелковом кимоно с орнаментом из крошечных бабочек белого цвета. Попросив майко завязать мне ярко-красный пояс вокруг талии, я с удовольствием отметила, что выгляжу очень даже красиво. Постепенно я полюбила весь этот процесс, за исключением париков. Длина и густота моих волос позволяли делать прически на моих собственных волосах. Единственное, я просила делать не слишком тугие зачесы, чтобы не лишиться волос.

Стрелки часов медленно подходили к указанному времени. Еще раз взглянув на себя в зеркало, я легонько кивнула своему отражению и отправилась в сад, где меня должен был ждать Такуми.

Дорожка к саду состояла из больших камней, каждый из которых отделялся друг от друга большим выступом, поэтому я старалась осторожно ступать в самой неудобной обуви, которую только могли носить японские гейши. Солнце к полудню уже припекало с большой силой, что побудило меня перед уходом взять большой красный зонт с птицами, который подходил к моему поясу оби.

Такуми стоял спиной ко мне и с большим интересом рассматривал что-то вдалеке. На нем был деловой европейский костюм, впрочем, другой одежды я у него не видела. Услышав, видимо, громкое позвякивание моих заколок, красиво свисавших по правой стороне лица, он улыбнулся мне. Я улыбнулась в ответ, все так же переживая, как бы не споткнуться о выступающие расщелины между камнями. В руке у него был какой-то лист бумаги, расписанный неразборчивыми иероглифами. Судя по всему, текст был написан на скорую руку.

– Это твоих рук дело? – начал он сразу с вопроса, а не с приветствия. Немного приглядевшись к заметкам, я увидела цифры. Пятьсот долларов.

– Я просто не хочу пострадать от… – решила я не договаривать, надеясь на то, что Такуми и сам догадается, про кого идет речь. – Это всего лишь формальности. Брось.

Взгляд Такуми помрачнел, как небо осенью в России, но больше ничего не добавил. Взяв меня под руку, мы не спеша вышли из окия. К моему удивлению, на выходе нас не поджидал автомобиль, но вместо этого передо мной была рикша с носильщиком.

– Это что? – с вопросом я посмотрела на Такуми. Я прекрасно знала, что это, просто хотелось выиграть немного времени, чтобы правильно угадать причины этой затеи.

– Это мой сюрприз, точнее, то, на чем мы к нему будем добираться.

– Ты действительно хочешь, чтобы этот маленький человек на своей спине дотащил стокилограммовую повозку до места назначения? Вы бессердечный, Такуми-сан.

Судя по его выражению лица, его нисколько не смутили мои слова. Напротив, его улыбка стала только шире.

– Ты не знаешь о потенциале человеческого тела, пока не испытаешь его. А теперь садись, не хочу заставлять ждать человека.

– Кто-то будет третий? – вопросительно я взглянула на него.

– Возможно, и больше, – задумчиво проговорил Такуми, помогая мне с кимоно, чтобы не испачкать его низ. – Ты не забудешь этот день, я тебе обещаю.

– Звучит как угроза, – заметила я.

– Никак нет, мой прекрасный цветок вишни.

От последнего сравнения я немного смутилась, поэтому всю дорогу упорно разглядывала пробегающие мимо нас пейзажи. Первоначально мы ехали с краю автомобильной магистрали, пока не вышли на зеленую тропинку, ведущую к вершине какого-то парка. Носильщик и вправду был очень сильным. За всю дорогу он ни разу не остановился, более того, его дыхание было ровным и спокойным, словно он и не тащил на себе двоих взрослых людей.

Пока мы взбирались наверх, Такуми пытался несколько раз взять мою ладонь в свою, на что я энергично ударила его рукояткой веера.

– Не здесь, – тихо шептала я ему. Такуми лишь обидчиво вздохнул, но больше не предпринимал попыток сблизиться.

Парк располагался у основания горы в северо-восточной части города. Я впервые посетила такое роскошное место и испытала от увиденного настоящее потрясение. Повсюду были огромные деревья, корни которых просачивались наружу и создавали тень, которая так нужна в летний зной. Проходя по парку, можно заметить, что деревья высаживали неравномерно, словно создавая какой-то рисунок. По центру было большое озеро, где главными обитателями были раскрывшиеся кувшинки. Все было обставлено со вкусом и японским благородством, но главной изюминкой оставалась тишина.

– Что это за секретное место, где нет людей? – наконец, спросила я, провожая взглядом удаляющуюся рикшу.

– Это особое место, где как раз людей не должно быть сегодня, – таинственно улыбнулся Такуми и подставил мне локоть, чтобы пойти под руку. – Пройдем вглубь сада, там тебя будет поджидать сюрприз.

Как оказалось, Такуми не соврал, и в 10 минутах ходьбы я увидела мужчину средних лет, в солнцезащитных очках, в руках которого был фотоаппарат.

– Я думал, вы уже задержитесь еще подольше. Какая красота, – удивленно сказал мужчина при виде меня. – Вы даже еще больше красивы, чем мне описывал вас Такуми-сан. А глаза! Глаза даже ярче, чем сегодняшнее безоблачное небо.

Такуми представил меня сегодняшнему гостю, который собирался сделать нам общую фотосессию. Сперва я с подозрением отнеслась к этой идее, ссылаясь на благоразумность этого поступка.

– Хорошо, но как ты поступишь с этими снимками? Пока я работаю в окия, никто не должен их увидеть, – взволнованно сказала я, уже представляя сплетни, которые могут разойтись.

– Этот день только наш, – подчеркнул он, смотря мне прямо в глаза. – Эти фото будут только наши, и все эмоции будут только нашими. Прошу тебя, я хочу иметь честь провести этот день с тобой и запечатлеть его в окружении этих цветов и деревьев.

Сейчас мне действительно казалось, что я уже прожила две жизни. Старая жизнь осталась в России, где под руинами прошлого в сырой земле лежали мои мама и папа. Моя новая жизнь только начиналась – в окружении этого мужчины, так отчаянно пытающегося меня удержать, когда однажды уже потерял. У меня не было больше причин ему отказывать. Раскрыв свой разноцветный зонт, я приготовилась провести свой самый лучший день в новой жизни.

Глава 31
Такуми

Камера любила лицо Айуми на все сто процентов. Какую бы позу она ни принимала, какую бы эмоцию ни выражала – все фото получались исключительно удачными. Мне лишь оставалось завидовать, с какой легкостью она входила в разные образы. Я лишь старался, чтобы мое лицо выглядело максимально презентабельно на фоне Айуми.

Я никогда не считал себя особо привлекательным, хотя девушки говорили обратное, но все же небольшой комплекс у меня остался, когда в младшей школе одна из одноклассниц сказала про мой некрасивый нос. И теперь каждое утро, перед тем как начать умываться, я стараюсь как можно сильнее убедить себя, что мой нос не такой уж и страшный.

Фотограф был настоящим профи в своем деле, и это не первая наша встреча. Иногда он приходил к нам в окия или в чайный дом сделать пару снимков для местных газет, чтобы запечатлеть самые приятные моменты проводимых вечеров. Идея провести фотосессию у меня возникла сразу же, как я вернул украденную одежду Айуми в бане. Мне хотелось иметь хоть какую-то частичку этой женщины даже на расстоянии. Кто знает, что она в следующий раз снова не убежит?

– А теперь пусть Такуми-сан сядет на плетеный стул, а наша Айуми-сан расположится позади него, у дерева, – раздавал он периодически разные указания. – Пожалуйста, поднимите бумажный зонт чуть выше. Вот так. Отличный кадр получится!

– Как скоро фото будут готовы? – поинтересовался я, все так же ощущая руку Айуми над своим плечом.

– Через недельку-другую, думаю, можно будет вам уже отправить. Вы не переживайте, все будет сделано вовремя.

Удовлетворенно кивнув на его ответ, я перевел свой взгляд на Айуми. Голубые глаза особенно сильно выделялись на фоне яркого солнца, отчего ее лицо принимало более милый и невинный вид. Сильные белила, которыми покрывают лица гейши, никогда мне не нравились, хотя к образу Айуми я начинаю постепенно привыкать.

– Тебе все понравилось? – спросил я, крепко сжимая ее руку, пока фотограф активно щелкал камерой.

– Да, – с долей покорности ответила Айуми.

– Я сейчас спрашиваю тебя не как человек, которого ты заставила заплатить за это свидание, а просто как тот, кто дотащил тебя однажды до кровати, когда ты была пьяной хуже, чем мужик на пивном фестивале.

Фотограф на секунду принял странное выражение лица, где я явно заметил приподнятую бровь. Но у него хватило такта отойти от нас чуть поодаль, оставив этот разговор для нас двоих.

Айуми выдавила едва слышимый смешок.

– Мне действительно все понравилось, правда, – сказала она, не отводя глаз, но я чувствовал, что ее глаза хотят спрятаться.

– Могу ли я тогда взять тебя за руку? – тихо прошептал я в надежде получить положительный ответ.

Айуми кивнула, но мне было мало. Наполненный внезапным весельем, я подхватил ее на руки и закружил ее, подбирая подол ее кимоно.

– Пусти меня, у меня сейчас голова закружится, – с криком произнесла она, но меня было уже не остановить.

Фотограф сначала не понял причины окружающего его шума, но быстро схватив, что к чему, принялся энергично фотографировать момент. Думаю, эти живые фотографии намного больше смогут передать эмоции, чем застывшие позы, которые мы принимали еще какое-то время назад. Айуми смеялась без стеснения, робость и сдержанность прошла. Вот она, настоящая Айуми, не обремененная какими-то обязанностями чужой волей. Голова и в самом деле начала кружиться, и я вернул ее на место.

Солнце медленно меняло свою траекторию, постепенно отгоняя свои лучи от парка. Прохлада медленно начала расползаться среди нависших над нами деревьев. Вдали послышался звук грома. Поблагодарив фотографа за хорошую работу, мы с Айуми отправились в дальнюю беседку парка возле искусственного маленького озера, чтобы немного побыть вдвоем.

– Подождем здесь моего водителя, – сказал я, отряхивая листья со скамьи. – Потом я отвезу тебя в окия.

Айуми присела и с идеальной осанкой раскрыла свой огромный веер, обмахивая свое чуть вспотевшее лицо.

– Айуми, ты же понимаешь, что ты можешь выйти из этого бизнеса?

– Только если я решусь на замужество, я должна буду выйти из дела, – невозмутимо ответила она с холодной отстраненностью, словно сегодняшнего дня и не было в нашей жизни.

– Я понимаю твои страхи, и я разделяю их с тобой. Если ты не доверяешь мне, я могу положить на твой счет столько денег, сколько ты попросишь. Ведь тебя держит в окия только финансовая сторона?

– И нет, и да, – задумчиво проговорила она, избегая моего взгляда. – У меня есть мечта, на которую я хочу накопить, а работа гейши мне постепенно начинает нравиться.

Этот факт стал для меня чем-то новым, но следующие слова Айуми снова ударили по мне, как ножом:

– Я думаю, что у нас нет будущего. Я не стану камнем преткновения между тобой и твоей семьей. Ты не представляешь, насколько это больно – потерять близких тебе людей. Семья – это все, чем мы дорожим больше всего на свете. Все, что я могу тебе предложить, – это проводить время со мной в чайном доме как с гейшей, на равных условиях с другими клиентами.

– Что? – не верил я своим ушам. – Тогда зачем ты согласилась пойти со мной сегодня?

– Я, я не знаю, – неразборчиво проговорила она, теребя краешек своего кимоно. – Я не хочу быть обманутой иллюзией, которая все равно рано или поздно рассеется – и я останусь без ничего. Твой отец ясно дал мне понять, что он скорее отдаст меня в постель чужого человека, чем захочет меня видеть хотя бы рядом с тобой.

– Ты о чем сейчас? – немного не понял я смысла последней фразы. – Гейши не спят с клиентами.

– Да, но если тебе действительно хочется знать, до какой степени твой отец ненавидит меня, то я могу рассказать.

 
                                            * * *
 

Поездка домой в этот раз оказалась менее приятной, чем я рассчитывал. Рассказ Айуми о домогательствах со стороны клиента встревожил меня не на шутку, а сам факт того, как отец просто манипулирует Айуми, побудил меня принять более решительные действия. Картина ситуации мне стала предельно ясна. Став гейшей, Айуми не хочет покидать бизнес не просто из-за финансовой стороны, но из-за обещания моему отцу не связываться со мной. Шантажируя профессора, отец ни много ни мало взял полный контроль не только над моей жизнью, но и над жизнью Айуми. И все из-за чего? Чтобы все было так, как он скажет?

Заметив меня у ворот, мама, как всегда одетая с иголочки, выбежала меня встречать, хоть и прошлую ночь я провел в доме, но поговорить как следует не получилось из-за спонтанной идеи провести день с Айуми. Спустившись с крыльца, мама радостным голосом защебетала:

– Снова убегаешь или, может, наконец-то с матерью посидишь? Кстати, а где Юри? В последнее время она совсем не звонит. Поругались, что ли?

Тепло материнского голоса сильно выделялось с контрастным холодом предстоящего разговора с отцом.

– Мама, – успокаивающе сказал я. – Юри обязательно тебе еще успеет позвонить, но мне сейчас необходимо встретиться с отцом.

– Он у себя, – почти равнодушным тоном сказала она, скрещивая пальцы у длинной белой юбки. – Сидит себе целый день, даже на обед не вышел. Может, ты его сможешь вытащить наружу, подышать свежим воздухом?

Легкий ветерок колыхал мамины белоснежные занавески на кухне, выглянувшие через широкие окна, словно приглашая меня действительно посидеть с ней. Легкая дорожная пыль поднималась у моих ног, предвещая недобрую погоду.

Выслушав мамины ворчания, я поднялся на верхний этаж, в углу которого располагался огромный кабинет, сделанный в европейском стиле. Иногда мне казалось, что у отца знакомые есть по всему земному шару. Думаю, это было главным его руководством – сделать кабинет в привычном для многих людей виде…

Несмотря на мое разгорающееся негодование, я все же проявил должное уважение и, прежде чем войти, постучался. Сквозь деревянную дверь я уловил знакомый бесстрастный голос отца, который явно был чем-то занят. Он сидел в черном кресле и внимательно всматривался в документы подле него. По-прежнему не обращая на меня внимания, отец достал из нижнего шкафчика пачку сигар и самым нелепым образом закурил возле меня. Решив не тянуть, я начал с самого главного:

– Решил, что можешь вершить судьбы людей? Думал, я ничего не узнаю?

Отец все так же бесстрастно курил сигарету, но в этот раз поднял свои серые глаза, под которыми виднелись глубокие морщины.

– Ты пришел только за этим? Мы с Айуми заключили сделку, и увы, условия сделки не могут быть обговорены. На кону твое будущее, Такуми. Я желаю тебе только лучшего.

– Шантажируя другого? – не унимался я. Сопротивляться отцовскому равнодушию было все сложнее и сложнее.

– Эта девушка еще недавно говорила, что между вами ничего нет, но раз ты пришел и без всякого уважения разговариваешь с отцом, то я был прав, – договорил он и с чувством полного удовлетворения затянулся еще пару раз. – После свадьбы с Юри она может либо остаться и дальше работать у нас, либо просто уйти, не забыв выплатить при этом часть денег за кимоно. Доказательство коррупции ее любимого преподавателя будет храниться всегда, чтобы и впредь у тебя не было помутнения разума испортить нам родословную.

Ярость все более и более овладевала мной с тех пор, как я перешагнул порог этого кабинета, но последнее предложение просто вывело меня из себя. Незаметно для себя я скинул все вещи с его стола и самым ненавидящим голосом сказал необратимые слова:

– Мне очень жаль, что мама не подарила тебе еще одного сына, потому что своего единственного ты уже потерял. Найди другого дурака, который будет плясать под твою дудку. Ты никогда больше не увидишь ни меня, ни Айуми.

Последние слова прозвучали намного жестче, чем я рассчитывал. Я знал наверняка, что разговор не будет иметь счастливого конца, поэтому поспешил удалиться, но резкая боль растеклась по моему телу в районе спины. От удара возле меня упала отцовская трость.

– Не смей так разговаривать со мной, мелкий щенок! – услышал я возле себя приближающиеся шаги. Боль в спине по-прежнему пульсировала, но все же не так сильно, и я попытался встать на ноги.

– Брак с Юри позволит нам использовать фонды ее родителей, что удвоит нашу финансовую стабильность. Или ты уже забыл, как мы с мамой голодали после войны? Может быть, и мне лишить тебя всего, чтобы ты, как никчемная собака, сгинул на улице без штанов и денег? Как только я лишу тебя всего состояния, твоя гейша давно забудет тебя, ты еще спасибо скажешь, а теперь вставай и наведи порядок среди бардака, который ты устроил.

Окончательно очухавшись и встав твердо на ноги, я попятился обратно к двери. Я понимал, что обратного пути не будет. Собравшись с мыслями, я покинул кабинет отца.

– Прощай, папа.

 
                                            * * *
 

Словно угадав мое настроение, погода во всей красе моментально окрасила небо в серый цвет, оставляя за собой крупные дождевые облака, которые уже накрапывали на лобовое стекло автомобиля. В голове уже созрел план. Я не успел попрощаться с мамой. Перед уходом она лишь успела окликнуть меня по имени, но я бы не хотел, чтобы она видела меня таким злым и раздраженным.

Внезапно дождь обрушился с такой силой, словно все реки и океаны опускались с небес. Видимость резко ухудшилась, не позволяя разглядеть даже на метр вперед. Я возвращался обратно в окия за Айуми. Больше она туда не вернется, а я больше не вернусь в родительский дом.

Вдруг я почувствовал огромную силу удара впереди стоявшего автомобиля. Перед глазами образовался слой тумана, мешающий понять, что произошло. Я дотронулся до липкого лица, и красный след отпечатался на двух пальцах. Вдруг все потемнело, и я снова увидел своего знакомого с бутылкой саке.