Текст книги "Заводная кукла"

Глава 3

Я плеснул в два бокала мараскина с водкой, с удовольствием размышляя, что именно ваза с белыми розами привела пострадавшую в драке блондинку в мой дом, но тут и она сама появилась из ванной и поднялась по пяти ступенькам в гостиную. Единственное, что я смог предложить ей в качестве сухой одежды, были гавайская рубашка и бермуды. У меня горло стиснуло от жалости, когда я подумал о судьбе последних.

– Я думала, что шорты достаточно большие и прекрасно мне подойдут, – сообщила Лайза в ответ на мой невысказанный вопрос. – Но потом я взглянула в зеркало, – нет, даже у женщины-борца должна быть своя гордость!

Внезапно глаза ее блеснули.

– Выпивка для меня?

Она поспешила к бару. Ее сильные ноги гибко покачивались, а переплетенные пальмы на моей рубашке возбужденно поднимались и опускались, чего прежде с ними никогда не бывало. Неприятное впечатление произвела на меня только излишняя длина рубашки. Если бы она была хоть на дюйм короче, не пришлось бы напрягать глаза в надежде на то, что под ней в конце концов мелькнут голубой шелк и кружева.

Лайза протянула руку к ближайшему бокалу и одним глотком наполовину осушила его, после чего удовлетворенно вздохнула.

– Это поразительно удачный напиток, Рик Холман! – произнесла она с чувством. – Полагаю, даже такое ничтожество и мелкий предатель, как вы, должен обладать хотя бы одним талантом.

– Вы хотите вернуть мне рубашку? – проворчал я. – Или я должен сам разорвать ее на спине у противной старой леди?

– Извините, я просто пошутила! – быстро ответила она. – Я не в состоянии драться с вами десять раундов, Холман… Хватит баталий на сегодня!

– Большая кузина Лайза, – спросил я напрямик, – почему вы так ненавидите маленькую кузину Тони, а она вас? Мне это представляется диким.

– Долгая история… – Она допила коктейль и со стуком поставила на стол пустой бокал. – Если хотите послушать, сначала сделайте еще по бокалу. Я собираюсь сесть, потому что безумно устала, но сесть, увы, не так-то просто. Коготки этой маленькой дряни весьма неделикатно обошлись с моей анатомией как раз на том месте, на котором сидят.

Лайза подошла к дивану и осторожно опустилась на него. Я неторопливо допил свой коктейль, потом приготовил два новых и перенес их к дивану. Она буквально выхватила у меня бокал. Я сел напротив и поразился, увидев благодарную улыбку на ее лице.

– Теперь я чувствую себя значительно лучше! – сказала она. – Какое счастье, что я не принадлежу к категории тощих красоток, отказывающих себе в прекрасных излишествах. Будь я манекенщицей, коготки кузины наверняка добрались бы до моих костей!

Я внимательно пригляделся к ней. Влажные волосы были зачесаны назад и не закрывали лица. Ее нельзя было назвать красивой в буквальном смысле слова, но сочетание твердого ума и животного магнетизма, ясно читаемых на ее лице, было чертовски привлекательным.

– На что вы так уставились? – спросила она обеспокоенно. – Эта паршивка подбила мне глаз?

– Нет, – ответил я, – я просто думал, что мне в жизни не приходилось встречать более сексуальной женщины, чем вы.

Ее чувственный рот изогнулся в насмешливой гримасе.

– Должна заметить, Холман, что у вас завидущие глаза! Час назад вы неплохо проводили время с моей худосочной маленькой кузиной, которая в полуголом виде валялась на постели, пока не появилась я и не нарушила вашу идиллию. А теперь вы решили компенсировать свои потери и позабавиться с большой кузиной? Кто же вы такой? Любвеобильный сердцеед? Скажите, вы не были травмированы в детстве? Может, кто-то убедил вас, что вы вообще не станете мужчиной, и поэтому с тех пор вы стараетесь доказать, что это было ошибкой?

– А вы определенно страдаете неудержимым словоизвержением, – парировал я. – Как вас называют друзья, Ниагарой? Вы не возражаете, если я возьму слово?

Так вот, Тони прыгала по спальне в своей пижамке вовсе не для меня. Когда я приехал, там уже был Ларри Голд.

Но он исчез сразу же, едва горничная сообщила о вашем приходе. Разве вы его не встретили на лестнице?

– Нет! – отрезала она.

– Вы меня разыгрываете. – Я строго посмотрел на нее. – Не мог же он испариться!

– По-видимому, именно это он и сделал! – фыркнула Лайза. – Конечно, если только он там действительно был.

– Разумеется был! – Я повысил голос. – Когда горничная сообщила о вашем появлении, он сказал, что удаляется, прежде чем у вас появится шанс пырнуть его ножом.

– Да, это мог сказать только Ларри Голд, – задумчиво произнесла она. – Возможно, он нырнул в какое-то другое помещение наверху и скрывался там до тех пор, пока я не вошла в спальню Тони.

– Вы его пугаете?

– Да, я пугаю этого мелкого прохвоста до полусмерти всякий раз, когда вижу, – с издевкой сказала Лайза. – Ларри знает, что я вижу его насквозь. Это же подобострастный червячок, который так долго извивался на крючке у Вогана, что полностью потерял силу воли, если она когда-то у него была. А теперь он полагает, что единственная возможность освободиться от крючка – это найти взамен другого червяка, более жирного, как, например, Тони.

– Вам-то какая разница, если они это сделают? Вы же все равно терпеть ее не можете?

– Если я сижу на вашем проклятом диване, это вовсе не значит, что вы можете разыгрывать из себя психиатра, получающего пятьдесят долларов в час! – резко заявила она. – И я вовсе не питаю к ней ненависти.

Да, она избалованное, взбалмошное создание. Ее молодой эгоизм и самонадеянность постоянно выводят меня из терпения. И я не хочу, чтобы она сделала еще худшую ошибку, чем с Шелтоном. Мы с ней вместе росли, и я чувствую себя в известной степени ответственной за ее судьбу. Понимаю, что это нелогично, но тут уж ничего не поделаешь! Возможно, только опытный врач мог бы объяснить, почему я так отношусь к этой заводной кукле.

– Мой диван предназначен для праздного времяпрепровождения, а не для психоанализа, мисс Простетт, – сухо заметил я. – Так что не давайте воли своим сомнениям. У меня нет ни малейшего желания разгуливать по причудливым извилинам вашего первобытного подсознания!

– Прекрасно! – Она бросила на меня оценивающий взгляд. – Ох и хитрый же вы сукин сын! Разве не вы сами вызвали меня на этот разговор?

– Только не на такой… Расскажите мне о другом.

Как получилось, что вы информированы о моей встрече с Мэсси и вашей кузиной и о моем посещении Вогана?

– Мне сказал Тайлер, – ответила она с улыбкой превосходства. – У него прямая связь с офисом Вогана, и вам бесполезно бежать с данным сообщением к Вогану, потому что ему об этом тоже известно, только он никак не может вот уже несколько лет обнаружить, где течет труба, – и никогда не обнаружит!

– Обождите, Ниагара! – рявкнул я. – Я спросил вас о сущем пустяке, а в ответ получил десяток новых проблем.

Она выразительно пожала плечами.

– Разве я виновата в том, что вы такой тугодум?

Я скрипнул зубами.

– О'кей. Кто такой, черт возьми, этот ваш Тайлер?

– Человек, который хочет жениться на Наоми.

Я некоторое время невразумительно мычал, а она откинулась на спинку дивана и смаковала коктейль.

– Я понимаю, что во мне говорит явное скудоумие, но все же, черт побери, кто такая Наоми?

– Моя мать.

– А тип, который желает на ней жениться и имеет прямую связь с офисом Вогана, – Тайлер?

– Да, Тайлер Морган. – Медленная улыбка изогнула ее губы. – Полагаю, теперь мы квиты. Я не забыла про ваше наглое заявление о первобытной сущности моего подсознания… Желаете еще послушать рев Ниагары?

Если да, то я готова доложить вам так, чтобы вы наконец могли понять.

– У меня нет выбора, – сказал я покорно. – Без вашей помощи я просто запутаюсь во всех этих хитросплетениях!

– Именно Наоми, моя мать, заварила всю кашу, – беспечно начала Лайза. – До замужества она была хористкой в шоу-бизнесе. Ей, правда, не удавалось выйти в первые ряды, но дама она с амбициями, да еще какими! С раннего возраста Наоми твердила мне, что в один прекрасный день я стану кинозвездой. Но против этого были три фактора: у меня отсутствовал талант, я выглядела бобовым стручком и, наконец, совершенно не проявляла интереса к ее честолюбивым планам. Не подумайте, что это остановило Наоми, у моей мамы невероятная сила воли! Она недоверчиво улыбалась, когда учитель пения уверял ее, что мне медведь на ухо наступил. Она была само очарование, когда учитель танцев заявил, что не в силах что-либо сделать с ребенком, у которого три левые ноги. Ну и просто рассмеялась, когда портниха тактично заметила, что я гораздо лучше выгляжу в джинсах.

Когда мне исполнилось десять лет, случилось несколько событий, и Наоми получила то, о чем так долго мечтала. Ее сестра вместе с мужем погибли в автомобильной катастрофе, оставив трехлетнюю дочь сиротой.

Наоми убедила моего отца удочерить девочку. Вот тогда это хитрое кудрявое создание вошло в мою жизнь. Ее звали Вильмой, но Наоми назвала ее Тони. Через год мои родители разошлись. Полагаю, именно тогда мама и решила посвятить свою жизнь новой задаче: сделать звезду из Тони. Фортуна обманула ее с собственным ребенком, и она не хотела упустить последний шанс.

– Значит, Тони стала для нее единственной радостью? – спросил я. – И вы сильно переживали?

– Еще как! – ответила она со вздохом. – Наоми была моей матерью, но именно мне пришлось играть роль Золушки в нашем доме. В школе я прекрасно училась, но мать не пришла туда даже на торжественный выпуск, потому что у Тони было пробное прослушивание на роль чьего-то ребенка в телевизионном спектакле. Тони, конечно, получила эту роль, и дома был устроен праздник. Но меня даже не спросили, как я окончила школу.

А когда я заговорила о своем желании поступить в университет, меня просто никто не стал слушать.

– Лайза, милая, – сказал я осторожно, – я вижу, что ваша душа травмирована еще в детстве. Давайте пропустим остальное и перейдем сразу к Тайлеру Моргану.

– О'кей, садист! Итак, Тони записала свою первую пластинку в возрасте двенадцати лет для фирмы «Мелодия и ритм». В то время Тайлер Морган был там большим человеком, и он по уши влюбился в маму. Но Наоми была занята исключительно карьерой своей девочки, так что вопрос о браке тогда отпал. Однако на протяжении многих лет их связь не прерывалась, а когда Тони выросла и выскочила замуж за Шелтона, я подумала, что Тайлер дождался своей очереди.

– Почему?

– Потому что впервые за всю безукоризненно покорную жизнь Тони решилась совершить поступок, не испросив заранее разрешения Наоми, – весело рассмеялась Лайза. – Наоми негодовала, стонала и рыдала, она закатывала истерики, – это был цирк одной женщины, в котором одновременно демонстрировались три разных трюка. Вот я и решила, что теперь уж она приберет к рукам Тайлера. Но однажды Кент ополчился на Тони. Это случилось через четыре месяца после свадьбы.

Наоми снова взвилась на орбиту, но с этого времени ее взаимоотношения с Тони перешли в стадию любовь – ненависть. В данный момент, насколько мне известно, Наоми испытывает ненависть к своей «маленькой девочке-звезде». Из-за Ларри Голда, разумеется. Поэтому я и посчитала, что мне надо что-то в этом отношении предпринять, в особенности после того, как Тайлер сообщил мне про Вогана.

– Тайлер Морган продал свою компанию Вогану, так я понимаю?

– У него был скверный год, потребовались деньги, и он совершил непоправимую ошибку, взяв Вогана в качестве компаньона, активно не участвующего в деле.

Не успел он оглянуться, как этот бесправный партнер оказался в его кабинете, причем заявил об этом весьма громким голосом. А через три месяца Воган обязал компанию снабжать пластинками свою собственную империю дешевеньких ресторанчиков и клубов, которая существовала, вообще-то говоря, незаконно. И когда Воган заговорил о том, что он пригласит собственных певцов для записи более ходовых пластинок, Морган понял, что его время ушло. Воган выплатил Тайлеру не более одной пятой подлинной стоимости его акций. И с тех пор Морган его смертельно ненавидит.

– Каким образом вы настолько сблизились с Морганом, что он рассказывает вам о делах в офисе Вогана?

Например, эта информация о Ларри Голде?

Она хитро улыбнулась.

– Выйдя из компании по выпуску пластинок, Морган организовал агентство, представляющее артистов на основе личного администрирования. Дело оказалось весьма прибыльным. А я после окончания факультета журналистики стала работать у него в отделе рекламы. В настоящее время я менеджер…

– Почему он так заинтересован в том, чтобы помешать Тони выйти замуж за Голда? – спросил я раздумчиво. – Я не занимался, конечно, этим вопросом, но, будучи на его месте, я бы молился, чтобы брак состоялся. Ведь тогда ваша мать откажется от покровительства молодому дарованию и согласится стать его женой.

– Именно на это и рассчитывал Тайлер, когда Тони выскочила за Кента Шелтона, – терпеливо объясняла Лайза. – Но вся эта история продолжалась недостаточно долго, чтобы Наоми успела выйти из своего истерического состояния. Второй брак Тони должен быть обязательно удачным – вот как он рассуждает.

– А что такое он узнал по своему тайному проводу?

Почему это заставило его считать Голда неподходящей парой для Тони?

– Не знаю. Спросите его самого.

– Тогда последний вопрос, а потом я приготовлю выпивку, – сказал я.

– Да здравствует водка! – Она испустила вздох облегчения. – А то я уже испугалась, что вы по натуре скупердяй.

– Зачем вы мне все это рассказали, если считаете меня предателем, продавшимся Вогану?

Она осторожно изменила позу и, поморщившись, ответила:

– Может быть, мне следует ввести противостолбнячную сыворотку? Кто знает, где до этого побывали коготки Тони?

– Тоже мне, неженка, волнуетесь из-за каких-то пустяков, – нахмурился я. – Лучше отвечайте.

– Ну…

Она прикусила нижнюю губу и задумалась на пару секунд.

– Холман был для меня всего лишь именем, когда я ворвалась сегодня вечером в спальню Тони, но теперь я немного узнала вас и наполовину изменила свое мнение.

Мне думается, у вас были собственные основания нанести визит Вогану. Возможно, вам надо было, чтобы он подумал, будто вы предлагаете ему сделку.

– Полагаю, мне необходимо поговорить с Тайлером Морганом, – сказал я. – Смогу я увидеть его утром?

– Наконец-то слышу разумный вопрос. Я устрою вам встречу на десять часов, если вам это подходит. Но если вы не дадите мне выпить, я позвоню в полицию и заявлю, что вы меня похитили и уже изнасиловали, а теперь решили отвезти домой, чтобы проделать то же самое с моей матерью.

– Иду к бару! – поспешил я ответить.

В этот момент зазвонил телефон, я так и замер, не успев встать.

– Как вам это нравится? – Лайза закатилась смехом. – Вы определенно пользуетесь суперобслуживанием нашего полицейского управления на Беверли-Хиллз. Не звоните нам, мы сами позвоним вам?

– Кто бы это, черт побери, мог звонить? – пробормотал я.

– А почему бы вам не снять трубку и не выяснить? – совершенно логично посоветовала она. – Вы даже не представляете, какой у вас идиотский вид с этим приподнятым задом! Как у орла, который шесть месяцев сидел на яйцах, а потом неожиданно вспомнил, что он всего лишь папаша, а не мамочка!

Я быстро двинулся к бару, где стоял телефон, ломая голову над тем, кто мог додуматься звонить мне в такой поздний час.

– А теперь, похоже, наш орел впервые задумался над тем, чем, черт возьми, занималась эти полгода мамочка-орлица! – весело смеялась она.

– У меня есть веник, так почему бы вам не позабавиться и не полетать на нем по комнате? – проворчал я, снимая трубку.

Какое-то время я прислушивался к едва различимым стонам на другом конце провода, соображая, не разыгрывают ли меня.

– Холман! – рявкнул я наконец, уже собираясь бросить трубку.

– Рик?

Я едва расслышал собственное имя, затем стенания усилились.

– Это Рик Холман, – сухо промолвил я. – Кто у телефона?

– Рик, вы должны мне помочь!

Голос был едва слышен. Он напоминал завывание ветра за окнами.

– Кто это? – повторил я, повышая голос.

– Вы должны мне помочь! – Голос молил на истерической ноте. – Он мертв, и теперь никого не осталось… А я так напугана, что не могу…

– Кто мертв? – завопил я.

– Они все умерли… Те, кого я люблю, мертвы, потому что я их люблю…

Снова раздался такой стон, от которого у меня зашевелились волосы на затылке.

– Успокойтесь! – пробормотал я. – Я не смогу вам помочь, пока не узнаю, кто вы такая. Так что скажите мне, Бога ради, с кем я говорю?

– Я убила Бебе еще до того, как она родилась. – Голос превратился в испуганный шепот. – Разве это не самое противное, самое отвратительное, что может сделать человек?

Услышав ключевое слово «отвратительное», я обрадовался:

– Это вы, Тони?

– Это был страшный грех, – продолжала она тем же испуганным шепотом. – Поэтому они прокляли меня, понимаете, Рик? Я убила Бебе, а теперь они убивают всех тех, кого я люблю. Это возмездие. Мой поцелуй смертелен!

Ее голос затих, превратившись снова в едва различимый стон, чтобы неожиданно взорваться с дикой силой:

– Рик, помогите мне!

– Конечно помогу, Тони! Конечно! Но сначала вы должны сказать мне, что случилось.

– Слушайте, – прошептала она.

Я напряг слух и сообразил, что включен магнитофон и кто-то поет.

Когда звучание прекратилось, Тони пояснила:

– Это пел мне Ларри. Больше он никогда не будет петь ни мне и никому вообще.

В трубке послышался щелчок.

Лайза стояла возле меня, тревожно глядя мне в лицо.

– В чем дело? – спросила она недоуменно.

– Тони, – сказал я. – Что-то там произошло. Что-то скверное, она как будто немного помешалась. Это связано с Ларри, но я не услышал ничего членораздельного. Он мертв, заявила она сначала, потом заставила меня слушать какую-то пластинку, сказав, что он поет ей, но больше петь никогда не будет. Ни ей и никому другому.

– Голд мертв? – Она оторопело покачала головой. – Но почему? Не могла же Тони… Нет, это исключено!

– Я немедленно еду к ней.

– Я поеду с вами, Рик!

– Нет, вам лучше остаться здесь! – произнес я, поражаясь собственной горячности. – В любом случае, не можете же вы отправиться туда среди ночи в моей рубашке и шортах.

– Полагаю, вы правы, – вежливо согласилась она. – Но я буду чувствовать себя здесь чертовски беспомощной. Это ужасно – сидеть сложа руки и ждать…

– Я позвоню вам, как только смогу… Скорее всего ничего серьезного не произошло. Может, это обычная истерика, слезливое настроение во хмелю. Такое не исключено, верно?

– Что она еще сказала? – спросила Лайза.

– Целую кучу какой-то совершенно бессмысленной ерунды о том, как она убила Бебе еще до ее рождения, и поэтому проклята! – сказал я. – Бебе – это же кукла, с которой она…

– Да, да, – нетерпеливо бросила Лайза. – А что еще она сказала?

– Спокойно! – произнес я, внимательно посмотрел на нее и пожал плечами. – Извините, но вам, видимо, не мешает подлечить нервы… Что еще? Ее поцелуй смертелен, потому что ее поцелуи убивают всех, кого она любит… Все это звучит настолько надуманно, что я бы поднял ее на смех, если бы она не была в таком смятении и отчаянии!

– Великий Боже! – прошептала Лайза.

Я посмотрел на ее побледневшее лицо, на слезы в уголках глаз и решил, что имею дело с неврастеничкой.

– Бедное запутавшееся дитя! – произнесла она с чувством.

– Какая муха вас укусила? – холодно спросил я. – Разве не вы самая несгибаемая в семье? И вдруг раскисли, не зная, есть ли основания для паники.

Она молча потрясла головой, потом глубоко вздохнула и прошептала:

– Простите. Вы, естественно, ничего не знаете.

– Чего не знаю?

– Тони собиралась родить ребенка от Шелтона. Но однажды ночью между ними произошла дикая сцена.

Знаете, когда люди на протяжении двух часов осыпают друг друга оскорблениями и проклятиями. В конце концов Кент Шелтон набросился на нее с кулаками. После того как он ушел, Тони впервые в жизни напилась до потери сознания и свалилась с винтовой лестницы.

Никто не знает, как это произошло, но, к счастью, горничная Хельга, та самая, которую вы видели сегодня у Тони, услышала шум и прибежала посмотреть, что случилось… Тони отделалась синяками, но ребенка потеряла. Она знала о беременности и с первого же момента уверяла, что у нее будет девочка по имени Барбара, Бебе… – Губы Лайзы задрожали. – Она никогда ни с кем не говорила о случившемся, но, выйдя из больницы, первым делом купила себе эту куклу…

Я живо представил себе огромную куклу, лежащую на кровати у Тони. В первую минуту я даже обознался, решив, что это живой ребенок… А как она ее укачивала, уговаривая нараспев нежным голосом: «Не плачь, Бебе».

И кукла смотрела на нее голубыми стеклянными глазами и дарила ей застывшую ангельскую улыбку на фарфоровом личике.

– Разве вы не понимаете, что с ней случилось, Рик? – в отчаянии продолжала Лайза. – Она вбила себе в голову, что должна быть наказана за то, что убила собственного ребенка. Если Ларри Голд действительно умер, Тони будет уверена, что во всем виновато проклятие…

– Постойте! – перебил я нетерпеливо. – Мы же говорим о двадцатилетней женщине, а не о ребенке…

– Мы говорим как раз о ребенке! Вы же не знаете, как с ней обращалась Наоми все эти годы. Она была постоянно рядом, защищая ее, решая за нее и следя за тем, чтобы эти решения выполнялись. Она до шестнадцати лет не разрешала Тони проводить время в обществе ее сверстников, опасаясь, как бы те не отвлекли ее от мысли о карьере разговорами о мальчиках…

Формально мы говорим с вами о почти двадцатидвухлетней особе, но во всех остальных отношениях – это шестилетняя девочка, потерявшаяся в лесу и мечущаяся среди деревьев от страха повстречаться со злыми духами и призраками. Ей хочется позвать на помощь, но она не знает никого, кто может помочь ей. Ее родная мать давно стала воспоминанием, а тетка только притворяется матерью для нее, на самом деле она – настоящий дьявол!