Текст книги "Чары зари"

К ее удивлению «Рыжий парень» оказался весьма чистой таверной с недавно побеленными стенами и хорошо подметенным, вымощенным булыжниками двором. На вывеске изображался веселый рыжий гигант без одежды, с огромным членом. Он стоял на вершине горы и в каждой руке держал по вывернутому с корнем дереву. Этот персонаж донельзя раздражал Джил, которой всегда была неприятна похабщина. Когда она зашла внутрь, то обнаружила, что в полукруглом помещении тоже чисто, на полу лежит свежая солома, а столы тщательно вытерты. Все ставни держались закрытыми, и в комнате было темно, если не считать света огня в очаге, над которым нечесаный паренек поворачивал вертел с насаженными на него курицами. За одним столом сидели с полдюжины мужчин, остальные пустовали. Рядом с очагом кто-то громко храпел на соломе, возле его спины свернулись две собаки.

Навстречу Джил вышел владелец таверны, бардекианец – тучный чернокожий человек, лицо и руки которого покрывали старые шрамы, длинные и тонкие, оставленные очень острым мечом или кинжалом.

– У нас тут бывает мало серебряных кинжалов, парень.

– Наверное, вы слишком хороши, чтобы обслуживать таких, как я.

– Просто осторожны. Пожалуйста, пей, но только немного. Послушай, серебряный кинжал, я знаю вашего брата. Две кружки, три – все прекрасно, никаких проблем. Затем одна лишняя – и что-то словно щелкает. Начинается драка, на моих красивых стенах – кровь, на моем чистом полу – труп. Я продам тебе две кружки, не больше. Договорились?

Джил заметила, что люди, сидящие за столом, прислушиваются. Она нагло посмотрела на них и отметила про себя месторасположение всех окон и двери. Когда владелец таверны подал ей эль, она показала ему серебряную монету.

– Я тут кое-кого ищу. Кого-то, кто, кажется, исчез.

Глаза владельца таверны метнулись из стороны в сторону. Слушатели тоже насторожились,

– Его ищу не только я, – продолжала Джил. – Готов поспорить, ты в состоянии догадаться, кто мне нужен.

– Родри из Аберуина?

– Он самый. У меня свои счеты с этим лживым ублюдком. Мне плевать, зачем он потребовался гвербрету. Их светлость может вешать то, что останется от него после того, как я с ним сам разберусь. Прочее меня не касается.

Владелец таверны очень внимательно ее рассматривал, затем кивнул, вроде бы поверив.

– Мне повезло, что я – не этот Родри, коли за ним гоняются люди вроде тебя. Но с чего ты решил, будто я что-то о нем знаю?

– Готов поспорить: ты не знаешь ничего, кроме имени человека, который знает больше.

– Все ищут этого Родри везде и никак не могут найти. Я бы сказал, что он мертв. Забудь о нем. Нельзя вернуть человека к жизни, чтобы убить его во второй раз.

– Мертв? – Вот и наступил тот момент, на который она рассчитывала. Джил замолчала и улыбнулась нехорошей кривой улыбкой. – Послушай, друг мой. Мы оба знаем, что это не так. Слухи-то бродят по .округе.

Владелец таверны заколебался, его темное лицо посерело от страха. Крупный парень с каштановыми волосами, сидевший за столом, встал, резко отодвинув скамью, и широкими шагами подошел к Джил. Его прищуренные глаза смотрели внимательно, но лицо ничего не выражало. Джил не могла догадаться, о чем он думает. У этого парня были самые большие руки, какие Джил когда-либо видела, этакие огромные медвежьи лапы, подобные дубинкам.

– А сколько стоит твоя ненависть, серебряный кинжал?

– Я хорошо заплачу.

Парень слегка улыбнулся, сел и взял серебряную монету, которую она ему предложила.

– Сам я не имею никакого отношения к его исчезновению, но у меня была возможность получить эту работу, и я видел нанимателя.

– Мне нравятся люди, которые не тратят слов понапрасну, – Джил достала еще две монеты и передала ему одну. – Получишь вторую в конце рассказа.

– Слушай, ты прав. Не было и речи о том, чтобы его убить, насколько я слышал. У меня есть приятель, из которого что-то получилось, – в смысле, он поднялся в этом мире. Видишь ли, он работает у одного богатого купца, а тому совсем не хочется, чтобы на него в один прекрасный день кто-то набросился на темной улочке. Поэтому мой друг его повсюду сопровождает. А богатые друзья купца знают, что мой друг полезен для грубой работы – ну там убедить заплатить должника и все такое. Так вот, мой приятель пришел сюда – ну, три дня назад, – и говорит, что у него, может, найдется для нас работа. Компаньон его хозяина хочет поговорить с одним серебряным кинжалом. И он заплатит, если мы возьмем этого парня на дороге и доставим его в одно место.

– Куда?

– Не знаю. Мы не взяли эту работу, – парень склонился поближе и дохнул на Джил чесноком. – Если бы ты видел этого Бриддина, то тоже не стал бы брать у него и медяка. Крупный мужчина, и не с животиком, а весь жирный, гладкое маленькое лицо, как у молоденького парнишки, весь лоснится. И прилизанные черные волосы, и борода, словно намазанная жиром.

А ты не обратил внимания, кожа на руках у него тоже жирная?

– Очень. Я вроде как до сих пор вижу его, – парень вздрогнул. – На бороде у него заколка, ну навроде как девушки закалывают волосы, серебряная ящерица с бабочкой во рту. В нем было что-то, отчего у меня мурашки пошли по коже. Не из-за бабочки, просто… ну…

– Он из Бардека?

– Может, и оттуда. А может, и дэверриец, если у них в клане есть примесь бардекианской. Он смугловатый… А может, просто хорошо загорел. Так вот, этот Бриддин предлагал нам много денег. Ну, если мы согласимся связываться с серебряным кинжалом, то нужно в два раза больше, я скажу. Когда мы ему отказали, я чуть не испачкал себе бригги. «Дело дурно попахивает», – подумал я. Мой приятель решил то же самое. Послушай, я не знаю, что мог бы с нами сделать Бриддин… Ну, просто показалось, что от него следует ждать неприятностей. Я даже весь покрылся мурашками. Вот.

Джил рассматривала его и обдумывала услышанный рассказ, протягивая эль. Хотя она была склонна считать лжецом любого обитателя Дна, девушка очень сильно сомневалась, что подобный человек обладает достаточным воображением, чтобы придумать такое детальное и странное описание этого неведомого Бриддина. Когда она перевела взгляд на других, внимательно слушавших за своим столом, то поняла, что от рассказа их приятеля им тоже не по себе. И все же что-то было не так. Джил протянула своему собеседнику последнюю серебряную монету.

– Спасибо. Этот Бриддин останавливался в гостинице «Золотой дракон», – добавил парень. – Но готов поспорить, теперь уже съехал.

Быстрым движением Джил выдернула кинжал правой рукой, а левой схватила парня за рубашку и вытащила через стол. Он только один раз слегка содрогнулся и застыл, глядя ей в глаза, словно крыса, парализованная хорьком. Он, очевидно, решил, что она хочет убить его – просто ради удовольствия, которое получает от вида вытекающей из тела крови.

– Слушай меня внимательно, или умрешь. Первой твоей фразой была: «Я сам не имею никакого отношения к его исчезновению». Куда его забрали? Ты знаешь больше, чем говоришь.

Парень заскулил и с отчаянием взглянул на своих товарищей, сидевших за другим столом. Никто из них не пошевелился, один вообще сосал эль из кружки с таким видом, словно в этот момент его совершенно ничего не беспокоило.

– Ты, дерьмо и шлюхин сын, – продолжала Джил. – Я пришел сюда и готов хорошо заплатить за информацию, а ты пытаешься что-то от меня скрыть. Неужели на Дне наступили плохие времена? Раньше здесь можно было купить все, что захочешь, – Джил рассмеялась так, что на миг показалась совершенно безумной, а затем отпустила парня, подтолкнула его, и он закачался на стуле. – Отвечай! Куда?

– Не знаю, – парень всхлипывал, как ребенок. – Не знаю. Пожалуйста, поверь мне. Я только слышал, как Бриддин говорил, что как только мы его схватим, его куда-то увезут. Поэтому я могу не беспокоиться насчет убийства серебряного кинжала. Требовалось только его схватить!

Он знал больше, чем говорил, – Джил не сомневалась в этом – но остальные начинали проявлять беспокойство. В конце концов,, их было пятеро. Джил встала, держа кинжал в руке.

– Эй ты, в голубых бриггах! Убери руку с метательного ножа, или я тебя прирежу!

Со странно добродушной улыбкой мужчина выполнил приказ и снова небрежно раскинулся на скамье. Владелец таверны шагнул вперед.

– Уходи, серебряный кинжал. Убирайся из моей таверны. Ты получил ответ. Никто не знает, что случилось с Родри. Вероятно, Бриддин его схватил, а что происходило после, никто не знает. Убирайся немедленно. Хорошо. О, я вам верю. Кто знает, куда летают ястребы, верно?

Она сказала это просто наугад, решив использовать первую пришедшую на ум приманку, но капкан захлопнулся мгновенно. Кровь отлила от лица владельца таверны, его темная кожа приобрела болезненный цвет и напоминала теперь грязный снег.

– Я сказал: убирайся, – он с трудом шевелил губами. – Убирайся, пока жив…

Дэверрийцы были искренне удивлены происходящим. Они не понимали причины его внезапного ужаса. Джил шагнула поближе, подняв кинжал, и позволила себе разразиться безумным смехом, который клокотал в горле и поднимался все выше и выше. Владелец таверны рухнул на колени.

– Эй! – один из сидевших за столом вскочил на ноги. – Что ты делаешь с нашим Арейло?

– Оставьте его в покое! – закричал владелец таверны, имея в виду Джил. – Оставьте его в покое! Убирайтесь! Все!

Затем он разрыдался и закрыл лицо руками. Посетители сидели неподвижно, словно превратились в камни. Джил резко прекратила смеяться, убрала кинжал в ножны и вышла наружу. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы идти по середине улицы – медленно, спокойно, размеренным шагом. Оглянувшись назад, она увидела, что дверь «Рыжего парня» закрыта – и была готова поспорить, что также заперта изнутри. Джил медленно выдохнула воздух и почувствовала, как холодный пот стекает по спине и груди под кожаной безрукавкой. Пора покинуть Дно. Ей удалось разузнать нечто важное, и она хотела прожить достаточно долго, чтобы сообщить об этом Саламандру.

Джил вся покрылась мурашками и страшно нервничала, однако Дно она покинула без проблем. Девушка спросила у одного из городских стражников дорогу в гостиницу «Золотой дракон». Оказалось, что гостиница находится у западных ворот, на другом берегу реки, неподалеку от дана гвербрета. «Определенно, они и смелые, и наглые», – подумала девушка. Когда она переходила через реку по белому каменному мосту, который дугой изогнулся над водой, то почувствовала прикосновение разума Саламандра. Джил остановилась у ограждений и уставилась в быстро текущую реку. Хотя ей не удалось увидеть его образ в воде, она слышала мысли Саламандра у себя в сознании и отвечала на них ментальными импульсами.

«Боги, Джил! Я пытался найти тебя при помощи дальновидения и увидел в районе Дна! Тебе не следовало ходить туда одной.»

«Но я пошла туда и ничего со мной не случилось, не так ли? У меня ужасные новости. Впрочем, сомневаюсь, что их следует передавать тебе сейчас.»

«В любом случае пришло время мне тебя „нанять“. Я перебрался в гостиницу „Золотой дракон“.»

«Я иду прямо туда.»

Джил зашагала дальше, думая о том, что у Бриддина, вероятно, было немало денег, если он разделял склонность Саламандра к удобствам и роскоши. Она оказалась права, потому что «Золотой дракон» представлял собой великолепное трехэтажное здание в бардекианском стиле, то есть длинное прямоугольное строение с крышей в форме перевернутого корабля. По краям балок красовались огромные деревянные статуи какого-то бога, воздевшего руки в благословляющем жесте. Прежде чем войти, Джил обошла здание кругом. Роскошный сад, разбитый перед входом, постепенно превращался в грязный двор позади дома, а куча навоза лежала слишком близко к колодцу. Из задней двери вышла молодая девушка в заляпанном переднике и двумя ведрами для воды. Когда Джил приблизилась к ней, девушка сморщила нос.

– Иди своим путем, серебряный кинжал. Я не из тех девушек, которых интересуют мужчины вроде тебя.

– В любом случае, ты не в моем вкусе, – ответила Джил, скрывая улыбку. – Я хочу кое-что узнать об одном из постояльцев. Я хорошо заплачу.

Девушка задумалась, разрываясь между жадностью и страхом. Когда Джил подняла серебряную монету, жадность победила.

– Кто из постояльцев тебя интересует?

– Купец по имени Бриддин.

– А, он! – девушка снова сморщила нос. – Я очень хорошо его помню, чтоб ему пусто было, неприятный тип. Все время жаловался, ничего ему не подходило, ничего не нравилось – ни простыни, ни эль, ни даже ночной горшок. Клянусь! Хвала всем богам, что он съехал! Я бы сошла с ума, если бы и дальше пришлось ему прислуживать.

– Понятно, – Джил вручила обещанную монету. – А ты знаешь, чем он торгует?

– Тканями. Он приехал с большим караваном, и я слышала, как про него говорили конюхи. Радовались, что его тюки были легкими, потому что ублюдок не дает чаевых. И у него в комнате стоял один тюк. Какой-то особой материи. Бриддин сказал, что если я к нему прикоснусь, то он меня побьет. Как будто меня интересуют его мерзкие ткани.

– К нему приходили посетители?

– Никогда никого не видела. Но кто же пойдет навещать такую мерзкую свинью? Уезжая, он сказал, что направляется на север, в дан Дэверри. Такая свинья – и едет в город короля! Ему там не место!

Сбитая с толку, Джил пошла дальше. Странно. Таинственные незнакомцы, которые намерены причинить кому-либо зло, обычно не привлекают к себе такого внимания, чтобы их запомнили все слуги. Как только Джил ступила в главный вход в гостиницу, ей навстречу бросились владелец и крепкий молодой парень. Оба преградили ей путь.

– Никаких серебряных кинжалов! Попробуй «Кабестан», парень.

– Один из ваших постояльцев призвал меня сюда, свиные кишки! Гертсин Саламандр сказал, что хочет меня нанять.

Когда хозяин пробурчал себе под нос что-то непонятное, Джил положила руку на рукоять меча. Он резко отступил.

– Я отправлю кого-нибудь наверх уточнить, серебряный кинжал, – его голос сильно дрожал. – Но тебе лучше говорить правду, иначе я пожалуюсь на тебя городским стражникам.

Джил скрестила руки на груди и гневно таращилась на хозяина, пока не вернулся отправленный им парень. Он сообщил, что Саламандр на самом деле хочет нанять серебряного кинжала телохранителем. Ворча насчет возможного воровства, хозяин сам проводил Джил в комнаты, которые находились на последнем этаже, – туда не долетала вонь с улиц. Саламандр сразу же открыл дверь. Выглядел он великолепно – в бриггах из мягкой синей шерсти, жесткой от вышитых цветов рубашке, перетянутой ремнем из красной тисненой кожи.

– Благодарю! Ты привел мне серебряного кинжала с очень хорошими рекомендациями. Хоть он и молод, но уже прославился отчаянной храбростью и кровавыми делами – например, поеданием печени бандитов и сердец воров.

– Ну вы и скажете, господин! Вы почтите нас сегодня вечером рассказом?

– Может быть, может быть. Заходи, Джилин. Обсудим условия твоего найма.

Выяснилось, что Саламандр снял не одну комнату, а целые покои, обитые панелями из темного дерева и обставленные мягкими креслами, с резным столом и длинным пурпурным бардекианским диваном, а также кроватью в отдельной комнате.

– Ты себя ни в чем не ограничиваешь, не так ли? – спросила Джил.

– А зачем? – Саламандр налил ей кубок бледного меда из стеклянного графина. – Готов поспорить, ты уже догадалась: гвербрет не нашел Родри.

– И не найдет.

Приоткрыв рот, Саламандр поднял на нее глаза. Он все еще держал в руке кубок с медом.

– Родри у Братства Ястребов.

Гертсин долго не шевелился и ничего не говорил. Казалось, он и дышать прекратил, пока не прошептал:

– О, боги, только не это! Ты уверена?

– Тип, который охотился на него, держал в руках столько опиума, что его кожа и волосы стали противно лоснящимися. Когда я мимоходом произнесла слово «ястребы», у человека, с которым я разговаривала, началась истерика. – Джил с такой силой стукнула кулаком по столу, что графин подпрыгнул, и мед расплескался. – Я знаю, что ястребы делают с людьми. Если они пытали Родри, то умрут. По человеку за каждый его шрам. Клянусь. Я буду выслеживать их, как хорек выслеживает крыс. По человеку за шрам.

Затем Джил расхохоталась – диким смехом безумца.

– Джил! Прекрати это! Боги!

Она откинула голову назад и смеялась, смеялась… Саламандр схватил девушку за плечи, потряс, он кричал на нее и наконец с силой ударил ее спиной о стену. Смех прекратился. Джил увидела печаль в его серых, подернутых дымкой глазах и подумала, что сама не может плакать. Она вырвалась из его рук и подошла к окну. Джил выглянула наружу, увидела узкую полоску сада. Казалось болезненно несправедливым, что солнце светит так ярко, когда Родри находится в руках темных сил. Затем. Джил услышала рыдания Саламандра. Он стоял, безвольно опустив руки, и слезы бежали по его щекам. Из-за контраста между его элегантной одеждой и беспомощностью и болью он выглядел, как ребенок в лучшей одежде отца. Не зная, что сказать, Джил подошла к нему и осторожно положила руку ему на плечо.

– Ты забываешь, что он – мой брат.

– Да, забыла. Простишь меня?

Саламандр кивнул и отвернулся. Его плечи тряслись, но он не издавал ни звука. Джил поняла, что ей нечего ему сказать.

– Я отправляюсь в «Кабестан» за своими вещами.

Саламандр кивнул, показывая, что слышит, но ни разу не взглянул на нее. На протяжении долгой прогулки в «Кабестан» Джил чувствовала себя такой изможденной, точно вышла из долгого сражения, и такой опустошенной, словно нашла Родри мертвым. Она вдруг поняла, что на самом деле думает о нем, как о мертвом, но никогда не сможет его оплакать, пока не отомстит. Если ястребы замучают его до смерти, то ее месть отнимет много времени. Она станет медленно, неторопливо охотиться, терпеливо выслеживая дичь, и убьет многих. Значит, ястребы владеют двеомером. Но и она тоже владеет им, и она воспользуется своим умением в полной мере, если потребуется. Джил посмотрела на небо. Оно было ярким и голубым и, казалось, набухало; булыжники под ногами светились изнутри. В ней поднималась сила, которую неосознанно заложил в нее Перрин. И Джил поняла, что может призвать эту силу, когда ей потребуется. Тем не менее, это будет опасно: как и у Перрина, у нее нет специальной подготовки и необходимых знаний; как и он, Джил рискует безумием или даже медленной смертью. Но ее это больше не волновало. Теперь значение имела только месть.

Забрав своего коня и пожитки, Джил из предосторожности возвращалась в «Золотой дракон» кружной дорогой. Она придерживалась только широких бульваров, где могла ехать верхом, и избегала узких улочек, где требовалось бы вести коня в поводу. Девушка повернула возле гавани, где у причалов стояли торговые суда и загружались последние летние товары.

Примерно через месяц судоходство прекратится; вода уже потемнела и ее температура понизилась. Время от времени Джил видела людей из Бардека, занятых разговорами с портовыми рабочими. Огромные тюки и прочие грузы переправлялись по сходням на спинах грузчиков. «Очень многое можно загрузить в эти корабли», – лениво подумала она.

– Боги!

Джил ударила коня пятками и погнала его в гостиницу, тотчас забыв о всякой осторожности. Она нашла Саламандра полностью успокоившимся. Может быть, даже слишком спокойным. Его глаза теперь больше напоминали сталь, чем дым, а голос звучал прохладно. Гертсин махнул рукой на пару полных кубков, стоявших на столе.

– Мы так и не выпили мед. Предлагаю это сделать. Скрепим клятву.

– Прекрасная идея. Скажи мне, как по-эльфийски будет «месть»? Мы должны поклясться на двух наших языках.

– Анаделонбрин. Быстро ударяющая ненависть.

– Тогда решено. Анаделонбрин!

– Месть! – Он откинул голову и завыл, как волк самой холодной зимней ночью. – Это чтобы привлечь волков смерти, моя дикая голубка, волков мести богини Черное Солнце. Ты Ее знаешь? Думаю, да, но под другим именем, потому что вижу, как иногда Ее глаза проглядывают из твоих. Эльфийские провидцы учат, что есть два солнца, сестры-близняшки. Одна – это яркое солнце, которое мы видим на небе; другая находится в другой стороне мира. Светлая сестра дает жизнь, а темная… наверное нет нужды говорить… она несет смерть.

– Тогда пусть ее волки всегда бегут впереди нас.

Они сдвинули кубки и вместе выпили мед.

* * *

Саламандр, конечно, связался с Невином через огонь и рассказал ему о том, что выяснила Джил. Несколько часов подряд маг только и мог, что метаться взад-вперед в комнате больного. Ужас, печаль, ярость – все слилось воедино. Невину хотелось выкрикивать проклятия богам и Великим, раз они позволили такому случиться. То, что Родри умрет, само по себе было ужасно; то, что он умрет медленной, страшной смертью в руках извращенцев, – это разрывало сердце. Как и всегда, Невин бранил себя. Определенно, имелось какое-то предупреждение, которое он проглядел. Каждый раз, когда маг смотрел на Райса, отчаянно боровшегося за свою жизнь и болезненно хватающего ртом воздух, воображение рисовало Невину картины страданий Родри в руках ястребов. И снова и снова он запирал эти мысли, запечатывая их образом горящей пентаграммы. Наконец его сознание не успокоилось.

Тогда он смог думать. Хотя первым импульсом было броситься в Керрмор, Невин понимал: во-первых, он должен оставаться там, где находится, а во-вторых, путешествие отнимет слишком много времени. Когда он доберется до Керрмора, Джил и Саламандр уже будут в сотне миль от него. Кроме того, враг, скорее всего, ушел по воде. И, несомненно, это случилось уже давно. Ястребы никогда не смогли бы пронести пленника мимо стражи, охраняющей гавань, и керрморских таможенников, однако было легко вывезти его из города в крытой повозке, погрузить на небольшое суденышко, способное причалить к любому берегу, а затем отвезти жертву в какой-либо менее надежно охраняемый порт, где… Где – что? Это «что» ставило Невина в тупик. Если бы ястребы хотели замучить Родри до смерти или просто убить его, – почему они не схватили его на дороге в Керрмор? Почему не сделали этого в районе Дна, где пытки считались легким развлечением и не беспокоили людей гвербрета? Зачем вся эта возня с кораблями и неспешная игра в гвиддбукл, в которой они могли проиграть на каждом шагу? И кроме всего прочего, кто их нанял?

Невин потряс головой, как загнанный в угол медведь, и зарычал, а после опять закружил по комнате. По крайней мере, морское путешествие объясняло, почему он не мог найти Родри при помощи дальновидения. Если они ушли довольно далеко от земли, то мастерам черного двеомера не требуется устанавливать печати над жертвой, потому что даже великие мастера двеомера не могут заниматься дальновидением через большие водные пространства, и в особенности – через океан. Испарения эфирной силы нарушают образы и закрывают щитом того, кто пытается спрятаться, – как будто окутывают густым туманом или дымом. Пока ястребы держат Родри в нескольких милях от суши, никакой двеомер в мире не может его найти.

– Полагаю, они каким-то образом играют с нами, – сказал Невин толстому желтому гному.

Гном нахмурился, вскочил на деревянный комод и начал ковырять между пальцами ног.

– У нас есть одна надежда, – продолжал Невин. – Может, они хотят потребовать за него выкуп. Если это так, то тогда они не станут трогать его своими мерзкими руками. По крайней мере, пока не начнут переговоры.

Гном повернул голову, посмотрел на него, затем кивнул, показывая, что все понял. Поскольку именно это маленькое существо обитало рядом с Невином на протяжении многих лет, оно начинало развивать основы сознания. Внезапно создание насторожилось, спрыгнуло с комода и показало пальцем на дверь. Когда Невин повернулся, послышался стук, и вошел паж.

– Леди Ловиан желает знать, не свободны ли вы, господин. Только что подъехал Талид из Белглейда.

– Приведи жену гвербрета, чтобы посидела с мужем, а я спущусь вниз, как только она подойдет.

Невин пробормотал несколько ругательств себе под нос, затем взял себя в руки. Предстояло встретиться с хитрым лордом, строящим козни. Когда Невин спустился в большой зал, то, к своему большому облегчению, увидел, что Талид – не единственный гость за столом. Там также сидел и лорд Слигин. Он попивал эль и гневно смотрел на Талида поверх кружки. Слигин был крупным краснолицым мужчиной лет тридцати пяти, с густыми светлыми усами. При виде Невина он встал и заорал:

– А, вот и ты наконец, травник! Иди сюда и научи уму-разуму этого свиноголового дурака, благородного лорда.

– Простите, лорд, – Талид мгновенно вскочил на ноги.

– И тебе еще следует попросить прощения! Болтаешь всю эту чушь про нашего Родри.

Талид открыл рот, бросил взгляд на Ловиан и замер. Невин похолодел. Уж не выяснил ли Талид секрет происхождения Родри? Он смутно сознавал, что в другом конце зала Каллин поднялся на ноги и сделал в их сторону несколько шагов.

– Пожалуйста, сядьте оба, – сказала Ловиан, и в ее голосе звучала сталь. – Какую чушь, Слигин?

– Что парень мертв, – Слигин снова опустился на скамью. – И даже не пытайся это отрицать, Талид. Сам тебя слышал. Болтал на турнире, который устраивал Пеледир. Кучу дерь… э, чушь.

Талид поморщился и быстро сел, тщательно избегая взгляда Ловиан.

– Ваша светлость, простите меня, если я вас расстроил. В тот день я выпил слишком много эля. Я всего лишь раздумывал, почему всадники короля не могут найти парня, если он все еще жив.

Слигин уже собрался гневно возразить, но Невин опустил тяжелую руку ему на плечо, чтобы заставить его попридержать язык

– Я не обижаюсь, лорд, – голос Ловиан звучал немного устало, но не выражал никаких эмоций. – Я иногда и сама думаю то же самое. Невин, сядь! Меня раздражает, когда вы все тут вскакиваете.

– Простите, ваша светлость, – Невин сел рядом с Слигином. – Насколько можно судить, Родри прячется от королевских стражников. Я не представляю себе, почему.

На лице Талида появилось странное выражение, намек на презрение, но оно быстро исчезло. Слигин с грохотом поставил кружку на стол и склонился вперед.

– Давай, выкладывай! – рявкнул он. – Мне уже надоели твои мерзкие ухмылки. Выкладывай!

Талид покраснел.

– Я просто задумывался, лорд Слигин, почему Родри не хочет, чтобы его нашли. Он уже довольно много лет ездит по дорогам… Начинаешь размышлять, что он же натворил, пока был серебряным кинжалом.

Слигин медленно поднялся на ноги. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Ты оскорбляешь сына госпожи прямо в ее присутствии?

– Нет, – Талид тоже встал и посмотрел ему в глаза. – Я просто высказываю мысль.

Прежде чем Ловиан могла вмешаться, рядом оказался Каллин. Он приблизился широкими шагами и встал между лордами, вежливо поклонившись каждому из них.

– Лорд Слигин, простите меня, но если кто-то и должен разбираться с оскорблениями, нанесенными госпоже, то это я. В конце концов, это мой долг.

Талид побледнел и быстро сел на место.

– Если ваша светлость простит меня, приношу извинения. Боюсь, я забылся. Состояние рана и неопределенность начинают тревожить нас всех.

Ловиан одарила его легким кивком.

– Обещаю тебе: как только мы получим новости о Родри, то их получит и Совет Выборщиков.

– Нижайше благодарю, ваша светлость.

После этого Талид говорил очень мало и оставался за столом очень недолго, а Невин задумался об этом лорде. Почему он так уверен, что Родри мертв? Может ли оказаться, что он имел какое-то отношение к похищению парня?

* * *

– Да будь они все прокляты! – воскликнул Саламандр. – Пусть вначале сгниют их зубы, потом носы. Пусть их глаза наполнятся слизью, а в ушах постоянно звенит. Пусть у них ослабнет дыхание, а сердца дрожат внутри тел. Пусть их яйца затвердеют, а члены навек обмякнут.

– Так вот о чем ты думаешь во время завтрака? – спросила Джил. – Я считала, что мастер двеомера не должен сыпать проклятьями.

– Не должен, если за ними стоит какая-то сила. К сожалению, мои проклятия – это только слова, пустые и ничего не значащие, способ облегчить душу. – Он встал из-за стола и подошел к окну. – Будь проклят этот туман! Пусть он сожмется, исчезнет и превратится в ничто!

Джил подняла глаза и увидела, как туман за окном только сгущается, словно бросая вызов проклятию Саламандра.

– Чем тебя не устраивает туман? – спросила она.

– Никто из моряков не выйдет из гавани, а нам нужен корабль.

– Правда?

– Пока ты спала, моя дикая голубка, я размышлял о случившемся и строил планы. Твой успех в районе Дна дал мне идею. Или, если быть точным, много идей. Но от большинства я отказался. – Саламандр устроился на подоконнике. – Очевидно, нам суждено гнаться за этим Бриддином. Если бы ястребы на самом деле хотели спрятаться от нас, то мы бы ничего не обнаружили. Даже если бы ты перепугала до смерти все Дно. Нет, они оставили нам подсказки, такие ясные, что их могли бы найти даже люди гвербрета. Поэтому теперь у нас осталось два варианта. Либо Бриддин – ложный след, предназначенный сбить нас с пути, или он – приманка, чтобы заманить нас в капкан. Интуиция подсказывает мне, что правильно второе.

– Ого! А что если мы пойдем по следу и избежим капкана?

– Именно так и я думал. Я подозреваю, что ястребы нас недооценили. Насколько я знаю, они легко могут понять, что я обладаю двеомером, но готов поставить свой последний медяк: они не знают, что им обладаешь и ты. Я также уверен, что они не знают, как прекрасно ты умеешь пользоваться мечом.

– Хорошо. Я с радостью покажу им.

В дверь постучали. Джил открыла и увидела сонного мальчика лет шести.

Простите, господин, но снаружи ждет один человек. Он хочет поговорить с вами, а папа не хочет его пускать, поэтому послал меня. Я должен спросить, можно ли ему к вам подняться.

– Как он выглядит?

– Он из Бардека. И весь покрыт шрамами. И от него странно пахнет.

«Странно пахнет? – подумала Джил. – Чем, интересно?»

Она дала мальчишке медную монетку и сказала, чтобы тот приводил мужчину сюда. Через несколько минут владелец таверны «Рыжий парень» появился в дверях. От него на самом деле разило, но не грязью или ароматной водой. Это был особенный, неприятный запах, который появляется в поту насмерть перепуганного человека. Как только дверь закрылась, он бросился в ноги Джил.

– Убей меня прямо сейчас! Не заставляй меня дольше ждать, прошу тебя. Я ждал всю ночь, и ожидание сводит меня с ума.

Смущенная Джил заложила большие пальцы за ремень, на котором висел меч, и изобразила на лице жестокую улыбку, чтобы выиграть время. Саламандр, казалось, все понял. Он отошел от окна и уставился в глаза владельца таверны. Тот тяжело дышал и явно очень беспокоился.

– Может, и я получу наслаждение, убивая тебя, – заметил гертсин небрежно. – Но, возможно, в этом и нет необходимости. Но я все рассказал! Я выдал имя Бриддина! Я не понял, что ты меня проверяешь! – Владелец таверны посмотрел на Джил.