Электронная библиотека » Катарина Керр » » онлайн чтение - страница 9

Текст книги "Чары зари"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 19:23


Автор книги: Катарина Керр


Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Шрифт:
- 100% +
* * *

Поздно осенью, когда деревья стояли голыми вдоль дороги, и утреннее небо пахло снегом, Невин вернулся в Брин Торейдик. Поскольку пещеры покрывали плесень из-за того, что они так долго стояли запертыми, старик развел огонь и отправил Элементалей воздуха пролететь по помещениям, чтобы очистить комнаты от зловония. Затем старик взял мула и поехал в деревню купить еды. Когда он показался, все выбежали его поприветствовать. Деревенские жители знали, какой работой он занимается по-настоящему, и гордились тем, что имеют собственного колдуна. Никакая другая деревня не могла похвастать ничем подобным. Невин складывал в седельные вьюки сыр, окорок и ячмень для каши и слушал летние новости, большая часть которых касалась Белиан, беременной незаконным ребенком. Ни одной живой душе она не признавалась, кто его отец.

Когда Невин отвел лошадь и мула кузнецу, чтобы подправить подковы, жена кузнеца Игрейна пригласила его выпить эля.

– Ты уже видел нашу Белиан? – осторожно спросила она.

– Я знал о ребенке еще до своего отъезда. Я собираюсь заехать к ней на ферму купить сушеных яблок. Тогда и узнаю, как она себя чувствует.

– Несомненно, у нее будут легкие роды. Признаю, что всегда завидовала тому, как она рожала детей, словно кошка. – Игрейна колебалась и смотрела на Невина так же внимательно, как недавно Олейд. – Послушай, Невин, кое-кто говорит, будто она зачала от одного из твоих духов.

Когда Невин засмеялся так сильно, что подавился элем. Игрейна выглядела горько разочарованной: такая прекрасная теория полностью развалилась.

– Уверяю тебя: тот парень состоял из плоти и крови. Причем достаточно горячей крови, судя потому, что случилось с Белл. Если она держит все это при себе… Ну, она всегда держала язык за зубами.

Белиан родила четыре дня спустя. Невин прибирался в пещерах, когда ее старший сын прибежал сообщить ему, что мама собирается родить нового ребенка. К тому времени, как Невин прихватил несколько трав и приехал на ферму, предсказание Игрейны полностью сбылось: Белл уже родила нового сына, и опять очень легко. Пока повитуха обмывала ребенка и устраивала Белиан поудобнее, Невин с Банником сели у огня.

– И что ты чувствуешь по отношению к этому прибавлению в семействе? – спросил Невин.

– Мне хотелось бы, чтобы Белл вышла замуж за какого-нибудь парня, если уж она так мечтала об еще одном ребенке, но Белл всегда отличалась упрямством, и мне было сложно с ней справляться. Повитуха говорит, что мальчишка здоровенький, поэтому я совсем не против. На ферме всегда есть чем занять дополнительную пару рук.

Банник глубоко вздохнул и отправился к козам. Невин вытянул ноги к теплу очага. Он думал о Маддине. Достаточно быстро его образ выстроился в огне, вначале это была крошечная фигурка, но затем образ разбух, и Невин мог с легкостью видеть происходящее вокруг него. Маддин сидел в грязной таверне с дюжиной других мужчин. Все они много пили и смеялись. За поясом у каждого были кинжалы с одинаковыми рукоятками. Когда один из воинов лениво достал кинжал из ножен, чтобы выбить щепку из стола, Невин увидел, что оружие сделано из странного металла – какого-то вида серебра, как он продумал. Видение не было достаточно четким, чтобы сказать с уверенностью, что это за металл. Однако казалось очевидным, что Маддин нашел себе место в войске наемников. Первой мыслью Невина была жалость; затем ему пришло в голову, что такое войско, не связанное преданностью какому-либо конкретному лицу, может оказаться очень полезным для предстоящей работы. Невин отметил про себя, что в будущем ему следует более внимательно следить за перемещениями Маддина.

Позднее Невин зашел проведать Белиан, которая сидела на кровати и прикладывала младенца к груди. Ребенок родился большой, весом около восьми фунтов. У Даумира были мягкие тонкие светлые волосики, он с готовностью сосал грудь и время и времени удовлетворенно гукал.

– Вскоре придется добавлять ему и коровьего молока, – заметила Белиан. – Судя по тому, сколько требуется этому маленькому голодному зверьку.

– Несомненно. А ты не скучаешь по его отцу?

Белиан задумалась над вопросом, перекладывая ребенка к другой груди.

– Немного, – признала она наконец. – Все лето, когда у меня на ферме было столько работы, я едва ли его вспоминала, но теперь, когда, считай, началась зима, я думаю о нем. Надеюсь, с ним все в порядке, где бы он ни был. Лучше задумываться над тем, где он, чем ходить к нему на могилу.

– Да, это на самом деле так.

Белиан улыбнулась и нежно погладила ребенка по голове.

– Он выглядит немного по-другому. Не так, как мои старшие мальчишки, когда родились. И, несомненно, будет отличаться от них, когда вырастет. У него вьющиеся волосы, как у Маддина. И все же со временем он станет таким, как мы. Рождение и воспитание ребенка похоже на шитье. У тебя есть ткань и разноцветные нитки, но от тебя зависит, какой получится узор.

Невин внезапно улыбнулся. Она только что вручила ему недостающую часть плана. Есть ли лучший способ получить настоящего и благородного короля, чем воспитывать такового из мальчика-принца? Марин все еще молод и поддается воспитанию; ему требуются наставники, и он откликнется на нужное влияние. «Один из нас может найти себе место при Дворе, – подумал Невин. – Мы позаботимся о том, чтобы парень вырос таким, как нужно, пока сами готовим остальное.»

Той ночью Невин поднялся на вершину горы, как раз когда полная луна была в зените. Облака бежали с севера, отбрасывая движущиеся тени на спящую долину. Так давно темные тени убивают всю радость в Дэверри! Невин улыбнулся сам себе. В глубине души он увидел мир и победу Света и поверил в то, что они обязательно придут.

Глава третья

Год 837. Настоятель храма Бела Олейд умер весной. На его место конклав северных земель назначил Ретика из Хендира. Летом в храм привели маленького мальчика, страдающего падучей. У него случился припадок у ног Ретика, и мальчик крикнул, что король придет с запада. Когда мальчик очнулся, то повторил, что король находится на западе, но не мог объяснить, почему сказал это. Ретик объявил эти слова истинными…

«Священные хроники Лужарна»

В главном зале, на резном троне с высокой спинкой восседал Огреторик, король всего Элдиса и той малой части Дэверри, которую ему удавалось удерживать со своей армией. За его спиной на стене красовалась шпалера чудесной работы, изображающая Эпону в Иных Землях в сопровождении менее значительных богинь. По обеим сторонам шпалеры располагались длинные знамена из голубой и серебристой ткани, с вышитым на них зеленым драконом Элдиса. У ног короля лежал голубовато-зеленый ковер, покрывающий плиточный пол. Рядом находился бард. Личная стража стояла позади короля, а два пажа ждали с золотым кубком и графином, полным меда. Однако король спал, склонившись на сторону, и храпел. Слюна вытекла из уголка его беззубого рта. Она сползала по морщинистой коже и обвисшему подбородку. В огромном круглом зале господа благородного происхождения, их боевые отряды и собственные люди короля продолжали пировать, пытаясь не обращать внимания на сеньора.

Серебряные кинжалы – наемники – сидели в дальней части зала, где сквозило от двери и куда отлетал дым очага. Откинувшись назад на скамье, Маддин видел происходящее на возвышении и спящего короля. Через несколько минут принц Кадлью, наследник престола, поднялся на возвышение и робко подошел к отцу. Кадлью был сухопарым мужчиной, с очень худым лицом и прекрасно тренированным и крепким телом – что неудивительно после долгих лет, проведенных в седле. В его темных волосах цвета воронова крыла просматривалось много седых, а в уголках васильковых глаз собралось много морщин. И, тем не менее, он все еще в силах был сражаться с самыми лучшими фехтовальщиками страны. Кадлью взял короля за руку и потряс, чтобы разбудить, а затем увел отца из зала, окруженный стражниками, за которыми неуверенно следовали пажи. Весь зал вздохнул с облегчением. Карадок склонился вперед и зашептал на ухо Маддину:

– Готов поспорить: найдется немало таких, кто предпочтет видеть принца на этом троне.

– И определенно ты выиграешь спор. Послушай, я сгораю от любопытства. Что сказал принц, когда сегодня днем приглашал тебя к себе в покои?

– Предложил включить нас в свой боевой отряд. Я отказался.

– Что?!

– Отказался. – Карадок замолчал и невозмутимо отхлебнул меда. – Учти, я поблагодарил его за оказанную честь. Но лучше я каждое лето буду торговаться насчет оплаты наших услуг, чем поклянусь кому-то в верности.

– А, пошел бы ты в девятый круг ада!

– Послушай, Маддо! Я знаю, что это звучит великолепно – снова считаться честными людьми и все такое, но серебряный кинжал должен оставаться свободным, чтобы переходить от одного лорда к другому, если не хочет быть повешенным после поражения.

– Вероятно, ты прав. Мы слишком часто в прошлом меняли покровителей, чтобы к нам относились, как к другим членам боевых отрядов, независимо от того, что скажет о нас принц.

– Именно. Так запомни, ни слова другим.

– На твоем месте я не стал бы о них беспокоиться. Тебе давно пора знать, что мы все последуем за тобой на смерть.

Карадок отвернулся, на его глаза навернулись слезы. Маддин сильно смутился и поэтому больше ничего не говорил.

Потягивая мед, Маддин размышлял о вольном воинстве. Их насчитывалось семьдесят пять сильных и крепких мужчин, и каждый отличался кровожадностью и сражался, как демон из ада. Карадоку потребовалось три года, чтобы собрать свой отряд, и он оказался таким ценным, что даже принц был не прочь сделать их своим боевым отрядом. У каждого из них на поясе висел один из таинственных кинжалов Отто. Некоторые из лучших кузнецов при королевском дворе валялись в ногах у карлика, умоляя раскрыть секрет чудесного металла, но сердце Отто не растопили даже мешки золотых монет и драгоценных камней. Однажды он признался Маддину, что надеется когда-нибудь найти достойного преемника и передать секрет ему, но пока еще такой образчик кузнечной добродетели не появлялся на его горизонте.

После летних сражений люди Элдиса – и те, кто сражался за деньги, и те, кто давал клятву верности, – вернулись на зимние стоянки в казармы при дворе короля в Абернауде.

Этой осенью сражения затянулись надолго. Они вступали в схватки в горах с войсками Керрмора и осуществляли набеги на границы Пирдона, который народ Элдиса продолжал называть «мятежной провинцией».

Ходили слухи, что весной предстоит решительная атака на Пирдон, но такие слухи ходили каждую зиму. Дело заключалась в том, что Элдис не мог себе позволить отправить людей покорять Пирдон, снабдив их при этом необходимым количеством съестных припасов. Стране угрожали два более крупных врага на восточных границах. Маддину было совершенно безразлично, куда они отправятся весной. Имело значение лишь то, что зимой их будут хорошо кормить, и им предстоит жить в тепле.

Чтобы избежать пьяных драк между своими людьми и людьми короля, Карадок увел серебряных кинжалов в казарму до окончания большого пира. Когда они пересекали двор, Маддин остановился и подождал Каудира, который из-за своей больной ноги шел медленнее остальных. Звеня упряжью и стуча копытами, в ворота въехало подразделение личной стражи короля. Они вернулись, проведя на холоде долгое время, патрулируя местность. Стражники проголодались и хотели побыстрее оказаться в тепле. Хотя места во дворе было довольно, стражники принялись ругаться и орать, требуя, чтобы Маддин и Каудир отошли в сторону. Оба были готовы подчиниться, но Каудир не в состоянии был быстро отпрыгнуть в сторону. Один из всадников склонился в седле.

– Двигай задницей, кролик! Такого хромоногого коротышку следовало утопить еще при рождении.

Воины рассмеялись, а Маддин резко развернулся и потянулся к мечу. Каудир схватил его за руку:

– Не стоит того. Я привык служить поводом для шуток.

Когда они пошли дальше, Каудир попытался передвигаться побыстрее.

– Вы только посмотрите, как он прыгает! – крикнул еще один стражник. – Ты очень метко назвал его кроликом!

После этих слов начальник подразделения, который уехал вперед, вдруг развернул коня.

– Попридержите языки, ублюдки! – Это говорил молодой Овейн. Он был в ярости. – Кто вы такие, чтобы издеваться над человеком из-за несчастья, которое наслали на него боги?

– О, ты только послушай себя! Стремительно, как стрела, вылетающая из лука,

Овейн спрыгнул на землю. Он подбежал к говорившему, стащил его с седла и бросил на булыжники прежде, чем тот успел среагировать. Изрыгая проклятия, пораженный стражник поднялся на ноги и замахнулся на Овейна, но тот положил его одним ударом. Смех и издевки смолкли.

– Я больше не хочу слышать, как кто-то из вас насмехается над человеком из-за увечья, избежать которого он никак не мог!

Нервничающие лошади беспокойно били копытами. Двор погрузился в мертвую тишину. Маддин, удивленный и обрадованный в одно и то же время, не спускал глаз с Овейна. Тому едва исполнилось семнадцать. Последние три года он постоянно ездил на войну. Овейн был самым надменным и наглым человеком, которого когда-либо доводилось встречать Маддину. Парню было недостаточно носить вышитых драконов Элдиса у себя на рубашке, у него имелся еще и собственный знак – бьющий сокол, который красовался на рубашке, кинжале, седле и, судя по всему, остальном принадлежащем ему имуществе. Он также был лучшим фехтовальщиком среди стражников – если не во всем королевстве. Остальные всадники об этом хорошо знали. Когда подразделение спешилось, они подобрали валявшегося без сознания товарища и перебросили через седло, чтобы увезти прочь. Овейн легко, дружески кивнул Каудиру и последовал за ними.

– Вот это загадка так загадка, – заметил Каудир. – Я считал Овейна последним человеком, который способен на такое.

– И я тоже. Но я знаю, что Карадок очень высокого мнения об этом парне. Может, он все-таки прав.

В казарме несколько солдат разводили огонь в каменном очаге. Остальные сидели на койках и говорили об игре в кости. Бледный, тихий Аргин, который считался одним из самых хладнокровных и жестоких убийц, в отряде, уже спал. Несмотря на то, что его храп напоминал раскаты грома, никто его не беспокоил и не требовал заткнуться. Длинная казарма пахла потом, дымом от горящих дров, лошадьми. В особенности – лошадьми, потому что кони отряда стояли в конюшне прямо под выложенным плитками полом. Маддина этот запах успокаивал. После долгих лет, проведенных в боевом отряде, он ассоциировался с домом. Бард уселся на свою койку и достал арфу из потрепанного кожаного чехла.

– Эй, Маддо! – крикнул Эйтан. – Ради всех богов в Иных Землях, только не надо петь ту проклятую песню о набеге короля Брана, Когда он взял крупный рогатый скот, ладно?

– Попридержи язык, я пытаюсь ее выучить.

– А разве мы все ее не знаем? – вставил Карадок. – Мне уже дурно становится, когда ты пропускаешь тот куплет в середине, а потом возвращаешься и начинаешь все по новой.

– Как прикажет капитан. Но тогда не ругайтесь, если я не буду знать другую песню. И никогда не смогу исполнить что-то новое.

Он раздраженно отложил арфу в сторону и вышел из казармы. За ним последовала толпа разочарованных простейших духов, которые тянули его за рукав и за штанины, требуя, чтобы он вернулся и спел. Он не обращал на них внимания, и они исчезли, но у всех на крошечных личиках был написан укор. Маддин отправился на кухню, где работала посудомойкой Клуна, которой он нравился достаточно, чтобы время от времени бегать с ним на сеновал. По его расчетам, она уже должна была закончить работу.

Дверь на кухню стояла открытой, и свет падал на булыжники. У порога собрались королевские охотничьи собаки, ожидая подачек. Расталкивая собак, Маддин пробрался сквозь стаю и встал в дверном проеме. Работающие на кухне мальчики мыли последний из котлов у очага, а сама повариха, седовласая женщина с огромными мускулистыми руками, сидела на высоком стуле и ела из деревянной миски.

– Знаю, зачем ты пришел, серебряный кинжал. Клуна уже ушла и, несомненно, с кем-то еще из ваших.

– Несомненно. Если госпожа милостиво разрешит, я подожду здесь. Может, Клуна вернется.

Повариха фыркнула и мизинцем откинула прядь волос со лба.

– Вы, серебряные кинжалы, – странные ребята. Большинство мужчин выли бы от ярости, если бы их девчонка ускользнула с другим.

– Мы делим между собой все, что получаем. Я просто рад, что Клуна – разумная девушка.

– Разумная, ха! Если можно назвать разумной сомнительную известность – считаться женщиной серебряных кинжалов! У меня появляется желание вбить немного ума в эту девчонку.

– Почему ты такая жестокая и отказываешь нам в небольшом удовольствии, когда мы сражаемся за честь Элдиса?

– Ты только послушай себя! – повариха подняла глаза к небу, призывая богов в свидетели. – Вон из моей кухни, бард! От тебя мальчишки набираются неправильных идей.

Маддин издевательски ей поклонился и вышел, снова отталкивая собак. Пересекая двор, он вдруг подумал, что весь отряд находился в казарме, когда он из нее уходил. Маддин был готов делить Клуну с другими серебряными кинжалами. Но мысль о том, чтобы делить ее с кем-то не из своего отряда, ему совсем не нравилась. Он нырнул в большой зал через черный ход и снял факел со специальной подставки, прибитой к стене.

Наемник стал обыскивать двор с растущим чувством праведного негодования. После пира там находилось довольно много народу. Слуги тащили дрова и бочонки эля, насытившиеся воины медленно направлялись назад, в казармы или отхожие места, служанки кокетничали или выполняли деликатные поручения своих хозяек благородного происхождения, передавая от них соответствующие послания. Примерно на полпути к конюшням Маддин увидел свою дичь – Клуну, которая брела в обнимку с одним из королевских стражников. Судя по состоянию ее платья и соломе в волосах, Маддин понял, что его подозрения оправдались. Клуна сама развеяла остававшиеся сомнения, когда закричала, едва лишь его завидев.

Маддин держал факел с видом владельца дома, задержавшего вора.

– И что все это значит, девушка?

Клуна жалобно вскрикнула и сунула костяшки пальцев в рот. Держа руку на рукоятке меча, на освещенное место шагнул Овейн. Маддин понял, что ситуация легко может стать опасной.

– Какое тебе до этого дело, щенок? – рявкнул Овейн. – Леди предпочитает настоящего мужчину крепостному с мечом.

Потребовалась вся сила воли Маддина, чтобы не ударить Овейна в лицо горящим факелом. В ярости он только смутно осознавал, что вокруг них собирается толпа, но слышал, как Клуна что-то лопочет и лопочет. На губах Овейна играла довольная ухмылка.

– Ну что, старик? – спросил он наконец. – Разве тебе нечего сказать? Слов не хватает?

– О, у меня найдется много слов, малыш. Ты забыл, что разговариваешь с бардом. Я уже давно не сочинял новых песен, а иной раз охота придумать что-то шутовское.

– Ты не посмеешь! – голос Овейна звучал, как детский вопль возмущения. – Это несправедливо!

При этом наблюдатели взорвались смехом. Несмотря на свое умение обращаться с мечом, Овейн выглядел разъяренным мальчишкой, прыгающим перед взрослым. Маддин и сам не мог не усмехнуться, думая, что на самом деле не имело значения, кто валяется с Клуной на сеновале. Он только собрался сказать что-то примирительное, когда Овейн с красным от ярости лицом расстегнул ремень с мечом и бросил его на булыжники.

– Ну ладно, бард! – рявкнул он. – Считается нарушением гейса направлять на тебя меч. Отдай кому-нибудь факел, и я почищу твоим лицом камни!

– О, ради всех богов на небе, Овейн, – устало вздохнул Маддин. – Она едва ли стоит…

Овейн бросился на него, намереваясь дать пощечину, и Маддин едва успел уклониться. Послышались крики, несколько человек из толпы выскочили вперед и схватили разъяренного стражника. С криком и ругательствами он пытался вырваться, но они оттащили его назад и держали крепко. Судя по гербам у них на рубашках, Маддин мог сказать, что они тоже стражники. Причина этой неожиданной любезности проталкивалась сквозь толпу зевак.

– Что тут происходит? – спросил Веврил, капитан королевской стражи. – Овейн, будь ты неладен! Клянусь, твою мать звали Беда, а твою бабушку – Две Беды! Что он тебе сделал, бард?

– Ничего, просто показал себя дураком.

– Мои извинения! – вставила Клуна с воем. – Я не хотела создавать никому проблем, Маддо, – она замолчала и, размазывая слезы, всхлипнула. – На самом деле, не хотела.

– О, все дело в девчонке, не так ли? – капитан выглядел сильно раздраженным. – Все то же самое конское дерьмо? Боги, ведь сейчас только осень! Что же с вами будет, парни, когда зима вступит в свои права? Бард, забирай девчонку. Что касается тебя, Овейн, то завтра утром во дворе получишь пару ударов плетью. Мне не нужны сложности из-за какой-то шлюхи, прислуживающей на кухне.

Лицо Овейна мертвенно побледнело. В толпе фыркнули.

– Послушай, капитан, – заговорил Маддин. – Если ты собираешься пороть его из-за меня, то в этом нет необходимости.

– Не из-за тебя – а ради спокойствия в дане. И ты также можешь рассказать об этом своему отряду. Я не стану терпеть подобные драки. Поберегите жажду крови до весны и для наших врагов.

Утром, когда Овейна вытащили из казарм во двор для порки, Маддин отказался идти смотреть, хотя большинство серебряных кинжалов и половина дана явились поглазеть. Это было в некотором роде развлечение. Маддин отправился к дальним конюшням, а потом отдыхал на куче сена на теплом солнце в компании голубой сильфиды и пары гномов. В конце концов, там его нашел Карадок.

– Все закончилось? – спросил Маддин.

– Да. Веврил говорит мне, что с Овейном одни проблемы. С тех пор, как он поучаствовал в своем первом сражении, парень только хвастается и расхаживает с важным видом, поэтому капитан решил: пришло время указать ему на его место. Мне больно от этого. Послушай, они включили этого молодого сорвиголову в королевскую стражу из-за того, что он – лучший фехтовальщик, которого они когда-либо видели. И чем он занимается? Сидит на месте большую часть года и смотрит, как дрыхнет старый король. Неудивительно, что он загорается, как сухое дерево от малейшей искры. Ему было бы гораздо лучше среди серебряных кинжалов.

– Ты продолжаешь это повторять. Если он и дальше будет вести себя так нагло, то у тебя вполне может появиться шанс принять его в отряд.

Всегда считалось, что барды способны предсказывать будущее. Маддин не видел Овейна приблизительно неделю, даже в большом зале во время трапез. Парень очевидно держался сам по себе и давал ранам зажить. Но какими бы болезненными ни были два следа от ударов плетью, гораздо больше боли, как предполагал Маддин, приносил позор. Поскольку все серебряные кинжалы знали вкус позора, то, когда Овейн все-таки появился, они специально прилагали усилия, чтобы относиться к нему как и раньше, словно ничего не случилось. Однако молодые воины из королевской стражи не отличались таким пониманием и не сочувствовали парню. Когда Овейн, прямо держа спину, впервые занял место за столом, его поприветствовали свистом и парой язвительных замечаний о поротых собаках и псарнях. Поскольку Веврила нигде не было видно, Карадок воспользовался своим положением капитана. Он отправился к веселящимся стражникам и заставил их замолчать. Овейн с красным лицом глотал эль из кружки и смотрел в стол.

Вернувшись, Карадок сел рядом с Маддином.

– Кретины, – заметил капитан. – Глупо так относиться к человеку, если в один прекрасный день твоя жизнь вполне может зависеть от него в каком-нибудь сражении.

– И еще глупее, если этот человек способен разрубить тебя на куски, причем не прилагая особых усилий.

– К сожалению, и это так.

Позднее тем же утром Маддин чистил коня перед конюшней, когда к нему с нервной улыбкой и оглядываясь по сторонам подошла Клуна. Если бы не худоба и бледность, она была бы симпатичной девушкой, но ее волосы всегда пахли жареным мясом, а под ногтями оставался жир.

– Ты меня простил, Маддо?

– О, легко. Сегодня вечером встретимся на сеновале?

Она захихикала, прикрыв рот ладошкой, как делают придворные дамы. У нее этот жест смотрелся особенно трогательно.

– Сегодня я поеду в город, – сказал Маддин. – Куплю тебе несколько лент. Какие цвета ты предпочитаешь?

– Голубые и зеленые. Ты такой милый, Маддо. Ты мне нравишься больше всех.

– Ха! И скольким парням ты это говоришь?

– Только тебе. Ну, может, Эйтану, но ему лишь иногда. Временами он меня пугает. – Она неосознанно поднесла руку к горлу. – Иногда он смотрит на меня, и кажется, что он меня ударит, но он только говорит какую-нибудь гадость и уходит.

– Когда он так себя ведет, то думает о другой женщине, не о тебе. Держись от него подальше, когда он в таком настроении.

– Хорошо, – внезапно она напряглась, глядя Маддину через плечо. – О боги!

Маддин повернулся и увидел идущих к ним стражников с Овейном посередине. При виде Клуны они начали подталкивать друг друга и ухмыляться.

– Вон стоит красивая девушка, Овейн. При свете дня она не выглядит такой аппетитной. А она того стоила, Овейн? Правда? Горячая, как специи из Бардека?

Овейн быстро прошел мимо, высоко держа голову и плотно сжав губы. Клуна расплакалась и убежала. Маддин хотел было последовать за ней, но затем решил, что ей тоже стоит выучить урок.

Этим вечером начался первый из затяжных зимних дождей, которые приходят с Южного моря. Вынужденные сидеть в помещении без каких-либо развлечений, кроме игры в кости и эля, стражники короля продолжали безжалостно насмехаться над Овейном. Маддину казалось, что когда бы он ни видел молодого стражника, над парнем потешались его товарищи. Звучали шутки о Клуне, о поротых собаках, которых таким образом дрессируют, о людях, достаточно глупых, чтобы бросать вызов барду, – снова и снова, все более и более забористые, чем предыдущие. Маддин мог только предполагать, что надменность Овейна несколько лет раздражала его товарищей; несомненно, они ему еще и завидовали. Маддин также заметил, что Карадок очень внимательно следит за развитием событий. Если насмешки становились уж очень злобными, капитан вмешивался.

Наконец на четвертый день непрекращающегося дождя, случилось то, чего следовало ожидать. После ужина Карадок задержался в большом зале и оставил с собой Маддина. Остальные серебряные кинжалы отправились в казарму. Друзья взяли пару кружек темного эля у служанки и сели за стол в углу, где оставались почти незаметными в тени, но откуда хорошо видели Овейна, который сидел с другими стражниками.

– Завтра этот принесенный демонами дождь закончится, – заметил Карадок. – Надеюсь, кто-то еще сделает какую-нибудь глупость, и поскорее даст им новый повод для шуток.

Друзья сидели за кружками эля примерно полчаса, личный бард принца мужественно пел, несмотря на смех и разговоры. Из-за шума Маддин не услышал, из-за чего началась драка. Внезапно Овейн и еще один солдат вскочили на ноги и в ярости принялись орать друг на друга. Смысла слов было не разобрать. Карадок тут же выбежал из-за стола и понесся к ним, но было слишком поздно. Стражник схватился за рукоять меча и вытащил его из ножен. Маддин не заметил движения Овейна. В свете факелов мелькнула сталь; его противник зашатался, отшатнулся назад, у него по лицу потекла кровь. Карадок схватил его за плечи и положил на солому, как раз когда к дерущимся подбежал Маддин. Зал взорвался криками. Овейн бросил окровавленный меч на стол и уставился на соперника, приоткрыв рот. Когда его схватили сзади, Овейн обвис у солдат в руках. Маддин смотрел на истекающую кровью жертву.

– Он сильно ранен?

– Ранен? Он мертв.

Не веря услышанному, Маддин уставился на труп. Овейн успел ударить два раза, почти незаметно для окружающих. Он быстро порезал парню лицо, затем чуть повел руку вниз и вонзил острие меча ему в горло. Крича и ругаясь, люди собирались вокруг. Карадок и Маддин оставили труп и выбрались из толпы как раз вовремя, чтобы увидеть, как стражники выводят Овейна из зала. Он плакал.

– А, конское дерьмо! – взвыл Карадок. – Он слишком хорошо владеет мечом! Я мог бы вовремя предотвратить эту стычку, если бы дело шло о кем-то другом!

– Готов поспорить: Овейн даже не осознавал, что убил противника, пока ты не сказал этого вслух.

Карадок пробормотал себе под нос какое-то проклятие.

Примерно с час Маддин и Карадок ждали вместе с нервничающей толпой новостей о решении принца Кадлью.

Наконец два молодых пажа, глаза которых горели от возбуждения, прибежали в зал и объявили, что принц завтра утром повесит Овейна. Поскольку соперник Овейна первым вытащил меч, все посчитали решение несправедливым, но никто не решался спорить с принцем. Те самые стражники, которые довели Овейна до предела, теперь покаянно качали головами, сокрушались и защищали его перед всеми остальными, в то время как служанки плакали и говорили, что он красив и не должен умереть таким молодым. Карадок непрерывно пил, потом с силой грохнул кружкой о стол.

– Я не собираюсь мириться с этим! Как ты думаешь, Маддо? Стоит вытащить шею парня из петли?

– Определенно, но как?

– Найди мне одного из этих жалких пажей.

Получив должную взятку, паж отправился передавать принцу просьбу об аудиенции. После нескольких минут ожидания паж вернулся и отвел Карадока с Маддином в один из королевских залов для приемов. Это было роскошное помещение с резной дубовой мебелью, толстыми бардекианскими коврами голубого и зеленого цветов и настоящим стеклом в окнах. Кадлью стоял у очага с золотым кубком меда в руке. Когда Маддин и Карадок встали на колени у его ног, он дружески кивнул им.

– Встаньте. Разрешаю обратиться ко мне.

– Нижайше благодарю, ваше высочество, – сказал Карадок. – Давно, в середине лета, вы обещали мне удовлетворить любую просьбу, если она у меня появится. В награду за верную службу.

– Да. Я помню, как ты здорово провел одну атаку. У меня есть много прекрасных лошадей – если хочешь, возьми их в награду. Или ты предпочтешь украшенные драгоценными камнями ножны для твоего кинжала? О, есть новые мечи из Бардека. Их сталь особенно хороша.

– Сеньор, я хочу кое-чего гораздо меньшей ценности, чем все это. Я сам считаю себя сумасшедшим, прося это в награду за службу вам.

– Правда? – принц легко улыбнулся. – Приятно видеть, что даже у серебряного кинжала бывают причуды. Проси.

– В таком случае, сеньор, подарите мне жизнь молодого Овейна. Не надо вешать его.

Откровенно удивившись, принц поднял кубок и сделал маленький глоток, затем величественно и безразлично пожал плечами.

– Решено, но при одном условии: ты забираешь его в свой отряд. Я больше не хочу его видеть среди моих людей.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации