Текст книги "Канцлер. История жизни Ангелы Меркель"

В течение четырёх лет в должности министра Ангела сталкивалась не только с разочарованиями, но и с победами. В 1995 году учёная, некогда проживавшая в Восточном блоке, стояла под огромным синим глобусом и приветствовала более тысячи делегатов из 160 стран, прибывших в Берлинский музей естествознания на легендарную конференцию ООН по вопросам изменения климата. Бывший сенатор от штата Колорадо Тим Вирт, возглавлявший американскую делегацию, признавался, что, когда впервые увидел Меркель, подумал: «Что ж, канцлер Коль явно вычеркнул множество людей из списка кандидатов, раз выбрал эту неказистую женщину с Востока!» Однако, понаблюдав за Меркель несколько дней, Вирт полностью изменил своё представление о ней.

Меркель всё ещё была осторожна и осмеливалась говорить на совсем базовом английском только с небольшими группами людей. Когда она обращалась к группе из тысячи делегатов, то говорила по-немецки. Как и обычно, она обращалась ко всем, кто был в силах помочь. По совету бывалого индийского делегата Камала Ната она разделила делегации на группы в зависимости от того, из какой они страны – развивающейся или развитой, – и общалась то с одной группой, то с другой. Она не собиралась ставить ультиматумы и намерена была искать компромиссы. К тому же Меркель тогда впервые проявила качество, которое как нельзя уместно для того, кто занимает должность канцлера, – невероятную выносливость. После целой ночи непрерывной дипломатии, закончившейся лишь под утро, большинство делегатов едва не падали от усталости. Но только не Ангела Меркель, которая уже на следующий день была готова руководить новой сессией. Завершилась конференция решением, названным «берлинским мандатом»: он призывал правительства ставить конкретные, подкреплённые законами и ограниченные во времени цели по снижению выбросов парниковых газов. «Берлинский мандат» привёл к тому, что два года спустя был заключён Киотский протокол.

Для Меркель эта конференция в Берлине стала «одним из величайших достижений», хотя обычно она отказывается от таких признаний. «Возможно, нам не стоит называть это моими достижениями. Назовём это опытом», – сказала она. Насколько бы скромно Меркель ни отзывалась о своём первом опыте на международной арене, она признала следующее: «Тогда у меня впервые появилась возможность познакомиться с различными мировыми культурами и подходами к работе. Я по-настоящему ожила». К тому же именно тогда Меркель завела столько знакомств, что стала близкой подругой всему развивающемуся миру, – и это неплохо поможет ей в будущем. Её уверенность в себе постепенно росла.

Именно в небольших группах людей Ангела Меркель проявляет дружелюбие, которое редко видит широкая публика. Через несколько лет после конференции она попросила Генри Полсона, который тогда был министром финансов США, помочь ей в подготовке к встрече с президентом Джорджем Бушем. «Я собрал группу первоклассных специалистов и отправил встречать её, – вспоминал Полсон. – Генеральные директора, президенты банков, финансовые руководители должны были задавать ей свои вопросы, а она должна была отвечать на них. И она справилась с этой непростой задачей: когда ей задавали очередной вопрос, она то и дело сжимала мою ладонь под столом. Я до сих пор помню этот жест». Полсон улыбнулся воспоминаниям о внезапном дружелюбии чрезвычайно серьёзной Меркель.

Когда они с Полсоном узнали друг друга поближе, Меркель проявила себя и с иной, более деловой, стороны. «Мне было непросто общаться с её министром финансов, Пеером Штайнбрюком, – вспоминал он. – Ангела сказала: “Слушайте, у нас партии образуют коалиции, а он из СДПГ, поэтому очень чванлив и наверняка хочет стать канцлером. Поэтому просто уделяйте ему побольше внимания, суетитесь вокруг него, и всё будет в порядке”. Я сделал, как она сказала, – всё так и произошло. Отношения с министром финансов наладились. В отличие от большинства мужчин, Меркель не пытается ни над кем довлеть, не доказывает своего превосходства. И при этом полагается на себя. Я никогда не видел в политике таких женщин: которые стремятся к консенсусу, не раскрывают всех карт, однако твёрдо придерживаются своих убеждений».

Лоуренс Бэкоу, президент Гарвардского университета, примерно так же не был готов к той человечности, которую канцлерин редко проявляет на публике. Незадолго до выступления перед выпускниками Гарварда в июне 2019 года Меркель в личной беседе спросила у Бэкоу о его матери. Как и обычно, Ангела Меркель заранее как следует изучила биографию собеседника. Она знала, что мать Бэкоу была родом из деревушки близ Франкфурта. Многие члены семьи Бэкоу были убиты во время Холокоста. Положив ладонь ему на запястье, канцлерин спросила его: бывал ли он на родине матери? «Да», – ответил Бэкоу и описал болезненную встречу со старушкой, которая жила в бывшем доме его семьи с тех пор, как его захватили нацисты. «Встреча была очень неловкой», – признался Бэкоу.

«Могла ли эта встреча пройти иначе?» – спросила Меркель. «Она явно понимала, ценой скольких жизней стало возможным это знакомство, – вспоминал Бэкоу. – Ей очевидно было интересно мнение обеих сторон и возможность пойти друг другу навстречу. Меня очень тронула её заинтересованность и искренность».

Однако естественное сострадание, которое Меркель проявляла к собеседнику, когда оставалась с ним наедине, не мешало ей предпринимать суровые меры, если того требовали обстоятельства. Когда она занимала должность министра по охране окружающей среды, влиятельный кардинал Иоахим Майснер, который тогда был архиепископом Кёльна, отмечал в газете «Бильд»: «Очевидно, что есть министр-женщина, которая принадлежит к христианской вере, однако живёт во грехе». Меркель была не в восторге от открытого порицания со стороны кардинала. «Я приехала к нему и объяснила, почему, как мне кажется, после первого развода важно проявлять осмотрительность», – рассказывала она. Чужую нападку она использовала себе во благо – получилось, что это она донесла слово Господне до кардинала, хотя должно быть наоборот.

Однако 30 декабря 1998 года в одной из ведущих немецких газет, «Франкфуртер альгемайне», опубликовали заметку – немногословную, как и обсуждаемые в ней личности: «Мы поженились. Ангела Меркель и Иоахим Зауэр». Бракосочетание прошло крайне тихо, что отражало непримиримое желание возлюбленных уберечь неприкосновенность их частной жизни. Среди гостей не было даже родителей невесты и сыновей жениха. «Мы поженились тогда, когда этого уже никто не ждал», – говорила Меркель. Действовать, когда никто не ожидает, совершенно в её духе. Благодаря супружеству Меркель, которая прекрасно понимала, что в немецком обществе до сих пор сильны консервативные настроения, избавилась от препятствия, которое могло помешать ей на пути к вершине политической карьеры.

Однажды у Меркель спросили, какой вклад она внесла в политическую жизнь Германии. Канцлерин тогда ответила: «ХДС был бы не тот без человека, который тридцать пят лет своей жизни провёл в закрытой системе, благодаря чему понимает, насколько ценна свобода, и который обожает делать что-то неожиданное, выстраивать мосты между людьми и менять жизнь общества». На следующем этапе своей деятельности Меркель не придётся строить мосты – скорее сжигать.

В 1998 году, попытавшись в пятый раз занять должность канцлера, Гельмут Коль, который уже шестнадцать лет был у вершины власти, потерпел поражение. На следующий год его уличили в финансовом скандале: оказалось, что некие анонимные личности с 1982 года передавали ему наличные средства на политические кампании. Несмотря на то, что новым канцлером стал социал-демократ Герхард Шрёдер, Коль, который до сих пор оставался влиятельным председателем ХДС, до последнего препятствовал следствию, замалчивая имена тех самых анонимов. Для него, как он заявлял, это было «делом чести».

Ангела Меркель к тому времени уже была знакома многим как человек из руководства ХДС и, поскольку она занимала должность министра и состояла в бундестаге, как политик. Вот только и её партии, и самой Германии лишь предстояло узнать, что в действительности она отнюдь не та сговорчивая «медхен», которой её привыкли считать.

Проснувшись утром 2 декабря, немцы обнаружат в газете «Франкфуртер альгемайне» статью «Гельмут Коль подставил собственную партию» авторства Ангелы Меркель. Этой статье спокойно можно было дать заголовок «Король умер, да здравствует королева». Статья потрясла бывшего наставника Меркель и его любимчика, Вольфганга Шойбле, до глубины души – равно как и всех остальных немецких политиков. Назвав скандал «трагедией», Меркель ясно дала понять, что предана не конкретному мужчине, а будущему партии. «Время председателя партии, Коля, подошло к неминуемому концу», – холодно заявляла Меркель. Она осмелилась намекнуть на то, что в действительности помогла Колю, освободив его от груза власти, непосильного для человека в его преклонном возрасте: «Партии пора стать самостоятельной и научиться справляться с политическими оппонентами без помощи “старой гвардии”».

Никому другому в партии не хватило бы смелости осадить представителя «старой гвардии» и тем самым спасти ХДС. «Коль повёл себя, как тот самый Голиаф, – рассказывал Фолькер Шлёндорф, – в духе: “Да как посмела эта девчонка с улицы швырнуть в меня камень?”». Когда Меркель спрашивали, не боялась ли она выступать против столь пугающей личности, та изобразила невинность: «А зачем мне было его бояться? Мы работали вместе восемь лет». Тем самым она дала понять: среди нас нет великанов, есть лишь политики.

Осмелившись заявить, что ХДС справится и без того, кто руководил им более двадцати лет, Меркель совершила один из отважнейших поступков в современной немецкой политике. Почти десять лет она усыпляла своей незлобивостью бдительность коллег – и те в итоге перестали ждать от неё подвоха. Теперь же она показала: за внешней невозмутимостью скрывается яростная воля. Для Меркель эта статья стала знаком личного и политического освобождения, в котором она на самом деле нуждалась. Когда позже её спрашивали: «Почему?» – она честно объясняла: «В первую очередь я желала вырваться из плена, снять с себя оковы».

Кроме того, статья одним махом сокрушила её возможного противника в руководстве ХДС – Шойбле, который тоже был замешан во взяточничестве и оставался преданным Колю. Шойбле был блестящим и любимым многими политиком. Его министерская карьера началась в 1984 году, и он повсюду следовал за Колем. В 1990 году Шойбле посетил предвыборный митинг, где в него выстрелили из револьвера, попав в спинной мозг. Многие в ХДС списали оказавшегося в инвалидной коляске Шойбле со счетов как неспособного дальше полноценно заниматься политикой. Однако за него вступился Коль. Меркель не предупреждала Шойбле о том, что намеревается выпустить статью, в которой осуждает действия их общего руководителя и наставника, должность которого как раз перешла не кому иному, как Шойбле. Когда скандал разгорелся, Шойбле, оказавшись под подозрением вслед за Колем, отказался от своей должности.

Проявив себя с неожиданной, отважной стороны, Меркель в начале 2000-х выдвинулась на должность председателя ХДС, и её избрали единогласно. Скандалы обошли стороной сорокапятилетнюю учёную-физика, решившую избрать политическую стезю, и в итоге она выгодно смотрелась на фоне других политиков, желавших руководить партией после холодной войны. Освободившись от Коля, Меркель впервые самостоятельно могла определять свою политическую судьбу. Теперь необходимо было упрочить своё положение в партии мужчин-консерваторов.

10 апреля, в свой первый день на должность председателя ХДС, Ангела Меркель решительно зашла в конференц-зал штаб-квартиры в Бонне, где её ждали руководители партии. Окинув комнату внимательным взглядом, она попросила всех подняться и сесть за длинный стол куда угодно, только не на прежнее место. Всем тут же стало ясно: даже не пытайтесь учинять против меня заговоров. Я за вами слежу. Теперь партия была в распоряжении Ангелы Меркель.

В тот год Берлин возвратил себе исторический статус официальной столицы Федеративной Республики Германия. Меркель покинула городок на Рейне почти без сожалений. Бонн – расположенный на отшибе, закостенелый, в котором преобладали мужчины, – так и не стал для неё родным. Радуясь освобождению от роли подмастерья, Меркель возвратилась в город, с которым была знакома с детских лет – с тех пор, как впервые посетила свою восточноберлинскую бабушку. И поселилась не в изысканном, окружённом листвой деревьев районе с величавыми особняками, не в престижном Груневальде, зелёном Далеме или элегантном Шарлоттенбурге. Нет, она с Иоахимом обосновалась в скромной квартире в сердце бывшего Восточного Берлина – через улицу от Пергамского музея, – в месте, которое было знакомо ей не хуже темплинского Вальдхофа. Вместо неторопливо протекающего Рейна она теперь видела из окна город, который лихорадочно перестраивался, чтобы соответствовать новому положению всемирно известного мегаполиса. Над линией горизонта постоянно висели краны, на некогда нейтральной полосе земли то тут, то там виднелись обломки ужасающей стены, а Рейхстагу только предстояло исцелить шрамы, оставленные войной. В Берлине Ангела Меркель наконец почувствовала себя как на родине – уверенная в себе и усвоившая всё, что нужно для надёжного будущего.

Бесконечные себялюбцы, как правило, злопамятны. Однако Гельмут Коль в конце концов примирился со своей ставленницей. В 2005 году он поддержал кандидатуру Ангелы Меркель на должность канцлера. Четыре года спустя Меркель посетила дом Коля и окончательно убедила общественность в том, что топор войны зарыт. Какие бы чувства они ни испытывали друг к другу на самом деле, оба понимали, как в действительности работает политика. Именно поэтому оба стойко скрывали разочарование и обиду. В 2012 году американский посол Филип Мёрфи устроил небольшой ужин в честь тридцатилетнего юбилея политической карьеры Коля. Канцлерин Меркель прибыла на ужин сразу после поездки в Китай и сердечно поздравила своего бывшего наставника. «Она рассказывала о своем визите, а я не отводил глаз от Коля. Он улыбался совсем как гордый родитель, – рассказывал бывший посол Киммитт, который также присутствовал на ужине. – Однако с первого взгляда было понятно, кто здесь канцлер».

В 2014 году, когда Меркель исполнилось шестьдесят, Коль отправил ей двусмысленное поздравление. «Оглядываешься в прошлое – и понимаешь: всё прекрасно потому, что тебе удалось вовремя ухватиться за возможности, которые подбросила непредсказуемая жизнь», – писал он. Пользоваться возможностями Меркель и вправду умела очень хорошо, и представитель «старой гвардии» – от которого она узнала столько всего о политике – не мог не восхищаться этим её умением.

Меркель зачастую говорит о том, какой именно вклад Коль внёс её в жизнь, однако неизменно уточняет: в политическую, не личную. Однако в большем долгу она всё-таки перед страной, которая, объединившись, дала ей второй шанс.

22 ноября 2005 года Ангела Меркель вошла в историю. Трижды «чужая» – женщина, учёная, восточная немка, – она стала первой канцлерин Германии, и её портрет повесили рядом с изображениями предшественников-мужчин в портретной галерее канцлеров Германии.

6. Должность канцлера

Немцам нужен был политик, который обратит внимание не на своё отражение в зеркале, а на проблемы общества. Она стала именно таким политиком – сосредоточенным не на себе.

Карл-Теодор цу Гуттенберг

Я – оратор, только не на их образец.

Сократ

В 2005 году, когда канцлер Герхард Шрёдер объявил о досрочных выборах, никто в Христианско-демократическом союзе Германии даже не сомневался в победе Ангелы Меркель. Некогда патриархальная партия выбрала себе деятельную председательницу, которая продолжила продвигать умеренный центризм и поддерживать крепкие отношения с Америкой. При этом Меркель олицетворяла новые для политики веяния, а теперь даже получила возможность стать первой в стране женщиной-канцлером. Немцам нравилась её скромность, её бесхитростный, но прямолинейный подход к делу. Нравилось, что она не пытается притворяться и, несмотря на восточное происхождение, казалось бы, с лёгкостью привыкла к жизни на Западе. Мало кто знал, что в действительности скрывается за тем самообладанием, с которым Меркель отпускала Коля, разочаровавшего как партию, так и страну. Однако ни Меркель, ни её соперник, умеренно левый социал-демократ Герхард Шрёдер, не собирались отступать от привычной для Германии политики вежливости – политики консенсусов. Германия долгое время была в политике какой угодно, но не скучной, однако после Второй мировой войны нуждалась ни в чём ином, как в скучном спокойствии.

Опросы, которые проводились за несколько недель до сентябрьских выборов, показывали, что победа Меркель обеспечена. Она и её партия значительно опережали словоохотливого Шрёдера, несмотря на то, что журналисты обожали последнего за готовность делиться подробностями личной жизни. Однако положение дел сильно изменилось, и Ангела Меркель едва не проиграла. Этот опыт научил её тому, как важно выбирать в союзники правильных людей и следить за настроениями в той стране, которой собираешься руководить.

Меркель помешали налоги. В ходе кампании она объявила, что в случае её победы министром финансов станет Пауль Кирхгоф – профессор юриспруденции из знаменитого Гейдельбергского университета. Кирхгоф оказался глух к народным настроениям и предложил облагать всех немцев одинаковым подоходным налогом[19]19
  В Германии прогрессивная система налогообложения: чем выше официальный доход, тем выше налог с него. – Прим. ред.


[Закрыть], что вызвало всеобщее недовольство и подарило канцлеру Шрёдеру так необходимое ему тогда преимущество. Шрёдер заявил, что Меркель – оторванный от реальной жизни консервативный радикал, который в будущем нанесёт сокрушительный удар по немецкой экономике. Процент населения, готового проголосовать за Меркель, стремительно сократился с двузначных чисел до однозначных. Германия – республика парламентская, а потому её люди сначала голосуют за тех, кто готов выступать их представителем в Берлине; выбранные законотворцы, в свою очередь, решают, кто станет канцлером. В ходе непростых переговоров (которые порой занимают недели, а то и месяцы) о распределении ролей в Федеральном правительстве партия, заработавшая наибольшее число голосов, образует коалицию с одной или несколькими партиями, получившими меньше голосов. В день выборов 2005 года Шрёдер и Меркель буквально сыграли вничью – ни один не получил необходимого процента голосов, чтобы стать канцлером без коалиции со вторым. Победитель просто-напросто не определился. Оба, как и положено было немецким кандидатам, тем же вечером встретились в рамках телепередачи, чтобы сначала подвергнуться допросам журналистов, а уже после – попробовать образовать коалицию. Меркель под палящим светом дуговых ламп казалась вымотанной и измождённой. А рядом был Шрёдер, который, рассевшись в кресле, уверял зрителей: «Я и дальше буду канцлером. Вы вправду верите, будто моя партия согласится на предложение Меркель побеседовать?» – он усмехнулся – не то ехидно, не то злорадно. И тут камеру направили на Меркель: её усталое лицо начала озарять почти незаметная улыбка. Она молчала, а Шрёдер продолжал неистовствовать. Таков её коронный приём – пусть «вожак стаи» говорит, а она подождёт, когда он сам подставится.

В конце концов Меркель склонилась к микрофону и спокойно произнесла: «Попросту говоря, вы сегодня не победили. – Отвернувшись от бушующего Шрёдера к слушателями, она добавила: – Обещаю, мы не будем переворачивать демократические нормы с ног на голову». Аудитория рассыпалась в овациях. Меркель позволила себе удовлетворённо улыбнуться. Она исполнила обещание, которое некогда дала себе, – загнала Шрёдера в угол. И мимоходом вошла в историю.

Два месяца спустя, 22 ноября, Ангела Меркель принесла присягу в качестве первой канцлерин Германии. Церемония назначения состоялась в здании Рейхстага, которое уничтожил тот самый пожар 1933 года, позволивший Адольфу Гитлеру получить абсолютную власть. Теперь это великолепное здание восстановили[20]20
  Пожар в Рейхстаге произошёл из-за поджога 27 февраля 1933 года, через четыре недели после того, как Адольф Гитлер стал рейхсканцлером. Правительство Гитлера заявило, что поджог совершил подстрекатель-коммунист, а нацисты воспользовались пожаром как поводом заявить, что коммунисты угрожают благополучию Германии. За этим последовали многочисленные задержания врагов Гитлера. – Прим. авт.


[Закрыть]. Берлин стал блистательной столицей недавно объединённой Германии. Свет лился сквозь стеклянный купол, символизирующий искупительную прозрачность немецкой демократии. Серьёзная и мрачная пятидесятилетняя Ангела Меркель в чёрном костюме подняла правую руку и поклялась «трудиться на благо немецкого народа, улучшать его благосостояние, защищать его от вреда, а также поддерживать и оберегать конституцию. И да поможет мне Господь». Когда она обратила взгляд на аплодирующую аудиторию, то робко улыбнулась и сморгнула слёзы. Сбылось, казалось, несбыточное. Родители и брат с сестрой, находившиеся в галерее, почти не проявили никаких чувств. Однако не в их природе было открыто выражать эмоции. О чём именно думал пастор Хорст Каснер, когда его молчаливая и независимая дочь дала присягу как руководитель страны, чью политику он так и не принял до конца?

Удивительно, однако на этом историческом мероприятии отсутствовал супруг Меркель. Зауэр, как обычно, был занят в лаборатории: занимался квантовой химией. Его супругу это, судя по всему, ни капли не смутило. «Мне важнее, чтобы он поддерживал меня тогда, когда это действительно необходимо», – сказала новоиспечённая канцлерин. Вскоре необходимость появится.

Одним из первых восьмого канцлера Германии поздравил седьмой. «Дорогая госпожа канцлер, – сказал Шрёдер, протянув ей руку после церемонии. – Желаем вам успеха в труде на благо родины».

«Спасибо за всё, что вы сделали для нашей страны. Я отнесусь к вашему наследию с должной ответственностью», – благосклонно ответила Меркель. Но даже в государстве с укрепившейся демократией, где смена власти происходит гладко и без противоречий, бывают злопамятные политики. В июле 2007 года Шрёдер возвратился в ведомство на торжественное открытие своего портрета. Тогда Меркель сказала своему предшественнику: «Что ж, в итоге мы оба будем на этой стене». И Шрёдер ответил: «Но я раньше».

Дав присягу, канцлер Ангела Меркель решительно прошагала через огромный портал Рейхстага, по бокам которого располагались колонны со знаменитыми словами «Dem deutschen Volke» («Немецкому народу»). Эти слова были выгравированы во время Первой мировой войны, буквы залили металлом из расплавленных французских пушек. Быстро шагая по широкой лужайке к своему новому кабинету, она хотела как можно скорее приступить к работе. Однако первым делом необходимо было пообщаться с международной прессой.

Большинство немцев вспомнят лишь один-два случая, когда их чрезвычайно собранная канцлерин терялась на людях. И первый случай произошёл как раз на пресс-конференции сразу после присяги. Вопрос, который застал Меркель врасплох, был приземлённее некуда. «Госпожа канцлер, что вы чувствуете?» – спросила Джуди Демпси – журналист из газеты «Интернэшнл геральд трибюн». Судя по всему, это был именно тот вопрос, к которому новоиспечённая канцлерин не подготовилась заранее. Меркель была не из тех, кто подробно останавливается на переживаниях, особенно своих. «Ну, да, понимаете, учитывая обстоятельства…» – забормотала она в короткой красноречивой растерянности, прежде чем вернуться к привычной собранности, обратившись к излюбленной мантре («In der Ruhe liegt die Kraft» – «Сила – в спокойствии»). Вновь она потеряет самообладание только через десять лет.

Канцлер Федеративной Республики Германия не обладает большим влиянием внутри страны. Власть в Германии – особенно когда дело касается внутренней политики – специально распределяется между шестнадцатью «лендер» («землями») и надёжным Конституционным судом. Получается, что канцлер в основном управляет государством через консенсусы и убеждение, и во внешней политике у него значительно больше свободы, чем во внутренней. Меркель пришла к власти не с определённой программой или политикой, а с определёнными ценностями: глубокой, но сокровенной верой, непоколебимой верностью долгу и службе, пониманием того, что немцы – в вечном долгу перед евреями за то, что канцлерин всегда называет «Шоа», исследовательской тягой к точным, научно обоснованным решениям и невольной неприязнью к диктаторам, которые держат в плену собственный народ. «Свобода слова» и «свобода перемещения» – не пустые слова для политика, который первые тридцать пять лет своей жизни прожил и без первого, и без второго.

Невзирая на личные убеждения, Меркель не из тех руководителей, кто отважно мчится вперёд. Она движется с той скоростью, с которой за ней может поспеть народ, и использует опросы, чтобы убедиться, не подводит ли её политическое чутьё. Когда – в очень редких случаях – Меркель забывает о привычной осмотрительности, вздрагивает вся страна, а после – и весь мир.

Когда Меркель заняла должность канцлера, то поставила перед собой цель сделать Германию достаточно сильной, чтобы можно было выстоять против нарастающего российского влияния, и достаточно сознательной, чтобы сопротивляться неугасающему расизму и ксенофобии. Во внешней политике Меркель сосредоточилась на НАТО и трансатлантических отношениях. Её Германии предстояло стать частью Европы ни руководя, ни угрожая. Кумиры Меркель, президенты Рональд Рейган и Джордж Буш – старший, а также её наставник, Гельмут Коль, во времена объединения Германии изо всех сил трудились над тем, чтобы развеять страхи Великобритании и Франции перед восстановившей целостность державой с влиятельной экономикой. Меркель пыталась подражать зарубежным руководителям и сделать так, чтобы Германия сама стала примером для подражания – уверенной, однако скромной, совсем как женщина, что ей управляет.

С первого дня пребывания Меркель на должности канцлера в ведомстве царило умиротворяющее спокойствие. Здание в стиле «модерн», всё из стекла и стали, было местом труда, а не церемоний. Охранники, стоящие у входа, в тёмно-синей форме выглядят так, будто вовсе не проводят свободное время на стрельбище или тренировках. Даже они смотрятся совсем по-деловому, так, что и не представишь их марширующими. Изнутри – бледно-зелёные стены, на них нет исторической символики и атрибутики власти, нет героических портретов императоров и полководцев. Здесь – сердце власти государства, которое не только помнит о прошлом, но и неустанно работает во имя светлого будущего.

Когда канцлерин прибывала на рабочее место, над Берлином обычно только-только загоралась заря. Прибывала она, по словам одного из помощников, «в том виде, в котором её создал Господь». Без макияжа, без причёски, в простой одежде и готовая к работе. Пока Петра Келлер – которая выполняет роль стилиста канцлерин уже больше десяти лет и даже путешествует с ней, однако ни разу не бывала у неё дома, – превращала Меркель в ту канцлерин, которую знает весь мир, та завтракала и читала с планшета появившиеся за ночь сообщения и новостные отчёты. Даже когда времена были не самыми простыми, её команда делала всё, чтобы атмосфера в ведомстве была такой же умиротворённой, как в доме темплинского священника, где она провела детство.

Меркель всегда следила за тем, какие сведения получает и отправляет её ведомство, однако при этом всеми силами избегала социальных сетей: слишком уж легко с их помощью дезинформировать общественность и превратить невинное слово в настоящее оружие. Так, в июле 2016 года в Париже, в блистательном Елисейском дворце, Меркель пришлось напоминать участникам конференции ЕС по Балканам о том, как опасен Интернет. Конференция уже подходила концу, и в честь этого исполняющий обязанности премьер-министра Сербии Ивица Дачич решил спеть свою любимую песню – «O Sole Mio». Тем временем другие лидеры ЕС потянулись к телефонам. Большинству происходящее казалось удачным поводом рассмешить подписчиков в соцсетях, однако Меркель понимала, насколько это опасно. Поднявшись из-за стола, она взмолилась: «Прошу, уберите телефоны! Фотографии станут вирусными. Что люди подумают о нашей конференции?» Европейские лидеры безропотно отключили устройства, а исполняющий обязанности премьер-министра так и не допел. В итоге Ангела Меркель без лишнего шума заставила слушаться целый зал коллег – глав государств.

Одним из первых изменений, которые Меркель произвела в ведомстве, была перестановка мебели в огромном кабинете площадью 45 квадратных метров. Даже в школьные годы она любила сидеть не на первом ряду, а где-нибудь посередине, откуда хорошо видно одноклассников. Так что она не стала использовать стол своего предшественника – размером с корабль, в конце огромного зала, – а поставила собственный письменный столик, поближе к двери, чтобы видеть посетителя прежде, чем он заметит её. Её кабинет в сияющем сверхмодернистском ведомстве больше походил на штаб-квартиру успешного стартапера, чем на средоточие международной власти. Сдержанный декор указывал на то, насколько она верна лютеранским представлениям о смирении и скромности. Когда Меркель выходила на террасу – оттуда она часто показывала посетителям город, которому только предстояло достичь уровня столицы, – то видела Рейхстаг, внушительный и величавый. Недавние события полностью изменили и Меркель, и столицу.

Прежде чем приступить к многочисленным делам, запланированным на день, Меркель брала телефон и звонила нескольким людям (она всегда гордится тем, что звонит людям сама – кому угодно: хоть президенту, хоть садовнику, благодаря которому у неё на письменном столе каждое утро оказываются свежие цветы). Шкаф своего предшественника она превратила в кухоньку, где часто готовила кофе для посетителей. (Так запах кофе постепенно вытеснил стойкий аромат кубинских сигар Шрёдера.)

Меркель готовила напитки для гостей не только затем, чтобы те взбодрились: в подобной обстановке намного легче вести беседы. Вот готовит канцлерин кофе и одновременно засыпает посетителя вопросами, чтобы непременно узнать что-нибудь новенькое. Майкл Китинг, помощник бывшего Генерального секретаря ООН Кофи Аннана, вспоминал: когда Аннан в 2006 году впервые прибыл на встречу с канцлерин, «та обезоружила его тем, что внимательно выслушала, почему Германии необходимо в первую очередь общаться с Африкой. Они то обсуждали изменения климата, то говорили об экономическом потенциале Африки, то беседовали о миграции и терроризме, а то вдруг брали и шутили».

Внимание посетителя привлёк маленький портрет в серебряной рамке, стоявший на столе у Меркель. На портрете была изображена Екатерина Великая. Свою жизнь она начала как немецкая принцесса София Ангальт-Цербстская, лютеранка из Штеттина – городка неподалёку от Темплина. После договорного брака со внуком Петра Великого, будущим российским императором Петром III, София в 1762 году поменяла имя на Екатерину и стала русской императрицей. Проницательная и решительная, она одолела множество недооценивавших её мужчин. Екатерина правила страной тридцать четыре года. Одно из самых отважных деяний императрицы заключалось в том, что она отвоевала у Османской империи территорию Крымского ханства. А Меркель вскоре предстояло бороться за те же земли.