Текст книги "Исправление повесы"

– Я в этом не сомневалась. Ведь это я помогала Руперту выбрать. Ты уже, наверное, знаешь, что у нас один неожиданный гость? – осторожно спросила Сара по дороге на кухню.

– Да. Накрыть еще на одну персону?

– Уже все сделано. Ты не против Адама, дорогая?

– С какой стати? Кроме того, Мадам Хозяйка, это ваш званый обед. Список гостей я не утверждаю.

– Ну вот. Я вижу, ты против, – вздохнула Сара. – Я не позвонила тебе, чтобы, не дай Бог, ты не отговорилась какой-нибудь таинственной болезнью. Вы правда не поругались с Адамом в то воскресенье?

– Он был несколько раздосадован, что я не пошла с ним, – Лаури попробовала консоме и почмокала от удовольствия губами. – Гордость. Удар по самолюбию, так сказать. Вот и все.

– Ну так утешь его, – засмеялась Сара.

Появление нежданного гостя не подпортило вечера для нее лично – даже наоборот, как обнаружила Лаури. Стол был круглый, что было очень удобно – и обедать, и поддерживать застольный разговор. Сидя между Томом Харвеем и Патриком Сэвиджем, писателем, другом Руперта, и напротив Адама, Лаури наслаждалась вечером от души; она даже не ожидала такого.

Явно не убитый разводом, Том Харвей был, скорее, в праздничном настроении и оказался таким милым собеседником, что Лаури вскоре и думать забыла о его пресловутой учености и весело трещала о чем попало. Замечательным соседом был и Патрик Сэвидж, хотя, к немалому удивлению Лаури, он говорил не столько о литературе, сколько о своем новорожденном сыне и малолетней дочурке. Они болтали о детях; Лаури сообщила ему об ожидаемом прибавлении в своей семье и поделилась с ним радостью от общения с Домиником и Эмили. Обаятельный блондин был целиком поглощен темой разговора, и Лаури, подняв глаза, увидела, что Адам смотрит на нее с явным осуждением. Он тут же повернулся к Кэри Сэвидж, жене Патрика, а Лаури, подавив вполне понятное чувство удовлетворения, погрузилась в обсуждение книги Руперта с Томом Харвеем.

Чуть позднее, когда мужчины вернулись в зал и Лаури разнесла кофе, Адам взял ее под руку. Поставив пару стульев около веющего прохладой окна, он решительно усадил ее рядом с собой.

– Замечательно. Совсем как хозяин свою собаку, – прокомментировала она. Адам засмеялся.

– Я, значит, хозяин?

– Конечно, – язвительно пояснила Лаури.

– Странно, что я не собака. Когда я с тобой, у меня такое чувство, словно я в собачьей будке.

– Что за вздор? – весело возразила она, с улыбкой отказавшись от предложенного Рупертом бренди.

– Я тоже не буду, – не без сожаления отказался и Адам. – Если б я знал, что останусь на обед, я бы приехал на такси.

– Ах, какие мы законопослушные, – протянула Лаури, глядя, как Руперт передвигается к другой группке гостей.

– Попробуй в моем положении быть другим, – Адам допил кофе и поставил их чашки на ближайший столик. – Не сегодня-завтра я буду во главе «Хок Электронике». Мои старики отправятся в кругосветное путешествие, а мне придется нянчить младенца.

– Но этот младенец – что твоя чашка чая, только побольше, так я понимаю? Адам. улыбнулся.

– В общем, наверное, так. С электроникой я в ладах. А попробуй подсунь мне настоящего плаксивого младенца – только меня и видели. – Он помолчал. – Я хотел позвонить тебе в прошлый уикэнд, но Руперт сказал, что ты уехала.

С какой стати он хотел ей позвонить?

– Да, – просто ответила она. – Я ездила в Кумдеруэн. Рукопись Руперта на столе у Тома Харвея.

Адам помрачнел.

– Тебя прямо не оторвать было от этого Тома Харвея.

– Да, мы с ним приятно пообщались, хотя я вижу его впервые. Очень интересный человек.

– К тому же только что расторг узы брака. Осторожнее, Лаури!

– Осторожность становится моей привычкой, Адам, – мягко произнесла она, поднимаясь. – Извини, мне надо принести еще кофе.

Весь оставшийся вечер Лаури тщательно избегала оставаться с Адамом наедине, что, впрочем, было не очень трудно, потому что Том Харвей, судя по всему, нашел в ней родственную душу и, как предсказывала Сара, готов был ночь напролет обсуждать выход в свет книги Руперта. Было уже далеко за полночь, когда гости начали наконец расходиться, причем Том был в числе последних. К немалому удивлению Лаури, Адам был среди первых покинувших гостеприимных хозяев. В глубине души она была раздосадована, решив, что, конечно, у него было еще куда торопиться.

Бренда вылизала кухню до первозданной чистоты и к тому моменту, когда Лаури попрощалась с Сарой и Рупертом, улетела в ночь на мотоцикле Уэйна.

– Ну как, не скучала? – спросил Руперт, обняв одной рукой жену. – Ты весь вечер без умолку болтала с Томом Харвеем.

– Он очень милый. И совсем не страшный, – призналась Лаури.

– А как Адам? – полюбопытствовала Сара. – Я видела вас вдвоем у окна. Лаури кивнула головой.

– Его бесило, что я так разговорилась с Томом Харвеем. – Кузины обменялись понимающими улыбками, затем Лаури сказала «спокойной ночи!» и ушла, чтобы они смогли запереть двери, пока она добежит по залитому лунным светом саду до своей квартирки. Она уже готова была подняться по железной лестнице, как вдруг из темноты выступила фигура.

– Это я, Адам, – раздался знакомый бархатистый голос, и обладатель его вышел на освещенное луной место.

Лаури шумно вздохнула.

– Я думала, ты ушел.

– Ушел. Но потом решил подождать тебя. Обошел сад кругом и вошел сюда через боковую калитку.

– Я только собиралась запереть ее.

– Сначала давай поболтаем.

– С какой стати?

– А что, на все нужны причины? – с некоторым раздражением спросил Адам.

– Но у тебя же были какие-то причины возвращаться сюда в такое время ночи.

– Я вернулся, чтобы повидать тебя. Что ты и так прекрасно знаешь, – с горечью добавил он.

Какое-то мгновение Лаури боролась со здравым смыслом, и тот потерпел поражение.

– Ладно, в таком случае поднимемся наверх. Я сделаю кофе.

Он не заставил себя упрашивать и поспешил вслед за ней наверх. Когда она зажгла свет в своей квартирке, он впился глазами ей в лицо.

– Не хочу я никакого кофе, – глухо проговорил он.

Лаури бросила на него быстрый взгляд.

– Кроме кофе, мне предложить нечего.

– Ты думаешь, я не знаю? Я и не собирался начинать все сначала, – мрачно выдавил Адам, – но стоило мне взглянуть на тебя сегодня вечером, и все изменилось. – Он внимательно рассматривал каждую ее черточку. – Волосы у тебя заметно отросли со дня нашего знакомства. Мне нравится. Сегодня жизнь в тебе так и била ключом; глаза горели, когда ты болтала с Харвеем. Что он такое нес, что зажег тебя?

– Да мы просто обсуждали книгу Руперта, – Лаури присела в удобное кресло за рабочим столом, указав Адаму на небольшой диванчик. – Присаживайся.

Адам покачал головой.

– Я не задержусь. Не потому, конечно, что ты попросишь меня об этом, – с горечью добавил он. – Ах, черт, все время боишься сделать что-нибудь не так. Знать бы, как надо, все было бы гораздо проще. В жизни у меня таких сложностей с женщинами не бывало.

– Вот-вот, Адам. Я же предупреждала тебя, – говорила Лаури, глядя ему прямо в глаза, – что не хочу, чтоб мое имя фигурировало в списке объедков Хокриджа.

– Дался тебе этот список. Его не существует, а если бы и существовал, он тут ни при чем, – он нахмурился и воинственно посмотрел на нее. – Неужели мы не можем быть друзьями? Я сегодня смотрел на тебя и вдруг понял, почему мне нравится быть в твоем обществе, чем ты отличаешься от других.

– Ты уже что-то там такое говорил о химии полов, – холодно напомнила она.

– Это само собой, – продолжал Адам, меряя комнату шагами. – Но есть многое, многое другое. Другие девушки скоро начинают скучать, а ты, похоже, скуки не знаешь. Что бы ты ни делала, ты делаешь от всей души – играешь ли в крикет с Домиником или читаешь книжку Эмили, работаешь на Руперта или развлекаешься на вечеринке, как сегодня. Ты вся отдаешься происходящему. Это здорово, и мне это чертовски нравится.

Лаури задумчиво смотрела на него, пытаясь понять, говорит ли он искренне, или это новая тактика, которую он принял, отказавшись от прежней, потому что она не принесла успеха.

– А что именно ты имеешь в виду под «друзьями»? – осторожно начала она.

Предвкушая близкую победу, Адам обрушил на нее тяжелую артиллерию своей всесокрушающей улыбки.

– Я бы хотел разделить с тобой, Лаури, последние денечки моей свободы. Я могу доставать билеты на любое шоу, которое тебе по вкусу, свозить тебя в Аскот, Уимблдон, Хенли. – Знакомый блеск заиграл в его глазах. – Могу даже устроить испытательный матч у Лордза.

Лаури некоторое время молча смотрела на него. Как же все-таки это соблазнительно, с горечью думала она. Она делала все, что могла. Вплоть до сегодняшнего вечера. И вот – достаточно одного его взгляда, и она полностью и бесповоротно в его руках. И при чем тут Аскот или Лордз, пусть хоть останется здесь, в ее маленькой комнате, лишь бы быть вместе, внезапно дошло до нее. Важно только одно – быть с Адамом, а там хоть трава не расти. Если он действительно хочет стать ее любовником в последние, как он говорит, денечки, то так тому и быть. Если говорить честно, то она и сама ни о чем другом не мечтает. Его репутация ей известна, ни о каком постоянстве он и не помышляет, как не помышлял никогда, но вдруг все это показалось ей такой ерундой: что за глупость лишать себя летней идиллии, которой больше никогда в жизни не суждено повториться!

– Соблазнительно, что и говорить, – вымолвила наконец Лаури, состроив гримаску. – И какая женщина устоит перед таким искушением?

– Итак, идея тебе по душе? – двинулся к ней Адам.

Лаури подняла руку.

– Минутку! Небольшое уточнение. Вступая в такие отношения со мной, намерен ли ты по-прежнему встречаться и с Кэролайн и К°? Он передернул плечами.

– Нет, если это препятствует твоему согласию. – Он выдавил грустную улыбку. – Если и были до сегодняшнего вечера подобные встречи, то их очарование испарилось. Светские развлечения мне наскучили. Я наконец перестал обманывать себя и напросился на этот обед, чтоб повидаться с тобой. Крикетная бита – неуклюжий предлог. Я совсем было воспрянул, когда меня пригласили остаться, но весь вечер мне, по существу, не удалось побыть с тобой наедине. Вот почему я и вернулся.

– Понятно.

– Так заметано? – спросил наконец Адам и протянул к ней руку.

– Заметано! – улыбнулась Лаури и торжественно пожала ему руку. – Ну, а теперь как насчет кофе?

И вдруг все стало как на том пикнике у реки, обоим было легко и весело, и Адам смотрел, как она готовит кофе в своей крошечной кухоньке, рассказывал что-то о своей компании и о том, как круто изменится его жизнь, когда отец сложит свои полномочия.

– Он именно так это формулирует, – пояснил он, когда они сели пить кофе. – А мать все время подтрунивает над ним и говорит, что он отрекается от престола.

– Сара говорит, что твоя мать прелесть, – вставила Лаури.

– Сара права, хотя не мне бы об этом говорить. Многие находят, что мы с ней похожи как две капли воды. – Он обжег ее взглядом своих золотисто-огненных глаз. – Особенно глазами.

– И ты, я смотрю, очень этим пользуешься, – покачала головой Лаури.

– Чем пользуюсь? – с невинным видом переспросил он.

– Сам знаешь чем. Так что прекрати. Адам ухмыльнулся.

– Ладно. – Он одним глотком допил свой кофе. – Скажи, что теперь с тобой будет, раз Руперт закончил книгу?

– Я уже приступила к подготовке следующей, – усмехнулась Лаури. – Что оказалось не так просто, как я думала. Я так увлекаюсь, читая материалы, что забываю делать выписки. – Она неожиданно зевнула, и Адам вскочил.

– Я тебя слишком задержал.

– Пустяки. Отосплюсь в воскресенье. – Лаури поднялась и протянула ему руку. – Прощай. Адам взял руку и поцеловал ее в обе щеки.

– Спокойной ночи. Пойдем, запрешь калитку, чтобы больше никаких ночных визитеров не случилось.

– Тебе просто повезло. Она была открыта, чтоб Уэйн мог увезти Бренду на своем «харлее», – объяснила Лаури. Щеки ее порозовели от мимолетной ласки.

Пока она объясняла, кто такие Бренда и Уэйн, они дошли до калитки в садовой ограде. Адам задержался на секунду, глядя на Лаури, освещенную лунным светом.

– Я рад, что поддался настроению и вернулся.

– Я тоже, – искренне призналась Лаури.

– Можно увезти тебя завтра на ланч?

– Хорошо. Погода, похоже, будет отличная. Ужас как хочется на воздух, так что моя очередь устраивать пикник.

Глава 6

Когда Лаури порой оглядывалась на бурно проводимое время с Адамом, ей казалось, что тогда постоянно светило солнце и она была счастлива, не считая досадной неуверенности в чувствах Адама. Она так и не могла разобраться, тянет его к ней по-настоящему или она для него просто маленькая кузина Клэров, подружка, и ее явное увлечение им, Адамом, вполне невинно и простительно. Единственное, на чем он настаивал со всей определенностью, это что от поездок за город его обычные партнерши давно бы умерли от скуки.

– Партнерши! – фыркнула Лаури, когда они возвращались на машине после замечательного дня в Котсуолдсе.

– Это просто термин, означающий, что никто из них не претендует на большее, чем украсить своим присутствием вечер, – растолковывал ей Адам. – Единственное, что они имеют общего с тобой, это семейное положение.

– Ах, они незамужние? Адам кивнул головой.

– Было только одно исключение. Я как огня боюсь упоминания моего имени на бракоразводном процессе, – скорчил он гримасу. – Но такое больше не повторится.

Лаури в сердцах взглянула на него.

– Надо быть сумасшедшей, чтоб связаться с таким повесой, как ты! Ты просто не в ту эпоху родился. Я прямо вижу тебя во времена Регентства – этакий шалопай, игрок, гуляка, наставляющий рога несчастным супругам.

Адам скосил на нее негодующий взгляд.

– Супруг был один-единственный, а мизерную ставку в Аскоте трудно назвать игрой. Не говоря уж о том, что я тружусь как черт, зарабатывая себе на жизнь. Не забывай. Лаури сдалась.

– Ладно, это тебе зачтется.

– И на том спасибо. Кстати, к твоему сведению, тебя я не считаю партнершей.

– Вот и хорошо. Я на эту роль не тяну.

– Брось прибедняться! – с жаром воскликнул он. – На мой взгляд, ты очень привлекательна.

– Привлекательна! – взорвалась Лаури.

– А ты как бы хотела, чтоб я тебя находил? Лаури подумала. Машина подъехала к разъезду в Чизуике.

– Интересной, приятной в общении.

– И то и другое, – бросил он на нее взгляд искоса. – И еще чертовски сексуальной в этих шортиках.

Лаури вспыхнула до корней волос, которые трепал ветер, и не проронила ни слова.

– Что, язык проглотила?

– Меня еще никто не называл сексуальной, – выдавила наконец она.

– А ты откуда знаешь? – ухмыльнулся Адам. – Мужчины не всегда высказывают свои тайные мысли. И слава Богу! – после краткого раздумья с чувством воскликнул он.

Лаури бросила незаметный взгляд на джинсовые шорты, всей душой пожелав, чтобы они не так сильно выставляли напоказ ее загорелые ноги.

– Я бы не переживал, – посоветовал Адам. – Ты только привлекаешь мое внимание к тем своим частям, которые я весь день сгораю от желания потрогать.

Лаури сердито посмотрела на него.

– Ты что, нарочно дразнишь меня?

– Да что ты! Я только констатирую истину. Она тяжело вздохнула, с беспокойством глядя на его профиль.

– Послушай, Лаури, сделай мне одолжение, – возопил наконец он. – Перестань вести себя как девственница, приносимая в жертву дракону! Клянусь тебе, ты в полной безопасности. По крайней мере пока мы не выбрались из этой пробки. Можно подумать, что все население Британии устремилось в Лондон.

Весь оставшийся путь до Сент-Джонз-Вуда Адам молчал, насвистывая сквозь зубы с безразличным видом, что еще больше нервировало Лаури. Когда они добрались до дома, она отперла боковую калитку и стала подниматься к себе по лестнице, предоставив Адаму следовать за ней с корзинкой для пикников, позаимствованной у Сары.

Открыв дверь к себе, она протянула руку за корзинкой, но Адам покачал головой.

– Не пытайся уверить меня, будто ты вечером занята. Мне прекрасно известно, что Клэры уехали на уик-энд. Я отвезу тебя поужинать.

– Я не голодна, – солгала Лаури. Адам рассмеялся.

– Вся эта девическая паника из-за того, что я сказал, что хочу тебя потрогать? Лаури, дорогая, мы провели великолепный день на солнышке в одном из прекраснейших уголков страны. Я созерцал твой блестящий носик и развевающиеся пряди волос, когда мы лежали на холме и считали овец, и я был так доволен жизнью, что вдруг на ум мне пришла мысль: а что, если я тебя сейчас заключу в свои объятья и расцелую? Но я сдержался. Поскольку прекрасно понимаю, что стоит мне сделать неверный шаг, и ты опять укроешься в своем убежище, и я ни черта не смогу поделать, потому что ты в частных владениях Руперта.

Лаури с недоверием посмотрела на него, но затем чувство юмора взяло верх, и она залилась смехом.

– Прости, я идиотка!

– Сущая правда, – согласился. Адам, – но очень привлекательная идиотка, Лаури Морган. – Он ловко уклонился, когда она попыталась ткнуть его кулаком, а потом отбросил корзинку и привлек ее к себе. Напрасно она колотила по воздуху руками: они оказались прижаты к ее бокам, а Адам не отрываясь смотрел ей в глаза. От его добродушия не осталось и следа.

– Неужели мы нанесем смертельный удар по дружбе, если обменяемся поцелуем?

Уверенная в глубине души, что так оно и есть, Лаури тем не менее не нашла в себе силы. сказать «нет». Как только его рот приблизился к ней, ее губы раскрылись с неподвластной ей готовностью. Не отрываясь от нее, он протянул руку и открыл дверь, затем приподнял ее за локти и перенес в комнату через порог. Поставив ее на пол, он, тяжело дыша, посмотрел ей в глаза.

Лаури провела рукой по волосам, посмотрела на него с неуверенной, робкой улыбкой и тут же вновь оказалась в его объятиях, и он снова стал целовать ее.

– Семь бед – один ответ, – пробормотал он и опустился на диванчик, посадив ее к себе на колени; рука его поглаживала нежную смуглую кожу ее бедер, а губы целовали ее с таким нескрываемым наслаждением, что Лаури не могла сопротивляться, совершенно обезоруженная. На мгновение подняв голову, он прочел изумление в ее глазах. – Ты, конечно, в любой момент можешь выставить меня и запретить впредь являться к тебе, – хриплым голосом заговорил Адам. – Так что лучше уж, пока ты не обрела дар речи, я сполна воспользуюсь ситуацией. – Он запустил пальцы в ее волосы и, крепко стиснув голову, поцеловал ее с таким неожиданно юношеским жаром, что Лаури совсем потеряла контроль над собой. Это совершенно не походило на умелые действия опытного любовника, к которым готовилась она, и от этого оказалось еще опаснее. Совсем опьянев, она успела подумать, как же это хорошо и как он мог догадаться, что именно этого она страстно хотела. А теперь ей уже не хотелось, чтобы это прекратилось. И вот здесь-то и подстерегала главная опасность. Если Адам намерен пробить брешь в ее защите, то ему ничего не стоит обнаружить, что никакой защиты у нее на самом деле нет.

Когда он наконец оторвался от нее и поднял голову, она молча смотрела на него.

– А я думал, ты мне выцарапаешь глаза, – шепнул он.

Лаури кашлянула, чтобы прочистить горло; краска мгновенно залила ее лицо.

– Я потрясен, что это не так. – Губы его искривились в насмешливой улыбке. – Обычные ловкие приемы Хокриджа улетели в окно.

– Не знаю, что это такое, но не думаю, что мне бы больше понравилось, – призналась она. У Адама блеснули глаза.

– В таком случае… – Он нагнулся, и язык его пробежался по ее губам, а затем впился в них с таким пылом, что Лаури задрожала. Руки его сжали ее так, что она чуть не задохнулась, но затем он высвободил одну руку и снова стал гладить ее бедра. Его длинные пальцы медленно продвигались вверх и дошли до груди, но, как только он начал расстегивать пуговки на ее рубашке умелыми и быстрыми движениями, Лаури напряглась и вырвалась.

– Вот это уже действие не мальчика, но мужа, – язвительно бросила она, спрыгнув с его коленей и застегивая рубашку.

Адам, сцепив руки на затылке, смотрел на нее сияющим насмешливым взором.

– Лаури, я намного старше тебя и кое-что в жизни изведал. Было бы смешно уверять тебя, что я не расстегивал пуговицы и не делал много чего более серьезного. Я люблю женщин и получаю огромное наслаждение, любя их, но смею тебя уверить, от моей любви никто из них не страдал – ни нравственно, ни физически. И меня извиняет только то, что желание получить чистое удовольствие от твоего ответного желания привело к несколько неожиданному результату, и я потерял голову и вел себя, как мальчишка, который никогда не целовал девочек.

– Очень длинная речь, – с невозмутимым видом прокомментировала Лаури. – Не желаете ли еще кофе?

– Я бы предпочел лечь с тобой в постель. Она воззрилась на него с изумлением.

– Вот уж воистину, что называется, взять быка за рога, а не ходить вокруг да около.

– Вообще-то говоря, ходить вокруг да около обычно не приходится.

– Ты хочешь сказать, что с любой другой ты уже давно был бы в постели?

Адам кивнул с самым серьезным видом.

– Да. Ты исключение.

– В самом деле? – Она встала, взяла чашки и направилась в кухоньку. Адам пошел за ней. – Мне это льстит.

– Что – быть исключением?

– Да.

Адам скорчил гримасу и пожал плечами.

– Все равно дальнейшего развития бы не было – во всяком случае, сегодня.

– Почему же, если не секрет?

Он потер нос, осторожно глядя на нее.

– Все дело в характере наших отношений, Лаури. Я не был готов к такому развитию событий. – Он улыбнулся, видя, как краска заливает смуглое от загара лицо Лаури. – А кроме того, я не уверен, что ты пользуешься пилюлями, как прочие девушки.

– Здесь ты ошибаешься, – насмешливо взглянула на него через плечо Лаури, наполняя чайник.

Адам посмотрел на нее с таким изумлением, что она проглотила готовый сорваться с ее губ смешок и молча насыпала кофе в чашки.

– Не хочешь ли ты сказать, Лаури, что все это девическое сопротивление с твоей стороны чистое притворство?

– Сопротивление – нет. А если ты хочешь знать, был ли у меня мужчина, ответ – да. – Она сердито посмотрела на него. – А что тут странного? Мне двадцать один год, Адам. Лет на десять, а то и с гаком, меньше, чем тебе, но достаточно, чтоб расстаться с девичьей чистотой.

Адам пожал плечами, взгляд у него был несколько растерянный.

– Не знаю, просто я считал тебя…

– Девственницей, – закончила она за него.

– Да, наверное. – Адам взял из ее рук чашку кофе и сделал большой глоток; горячий кофе обжег ему горло.

Лаури протянула ему стакан холодной воды.

– На. Я бы рта не раскрыла, если б знала, что тебя это так шокирует.

– Удивило, а не шокировало. – Его глаза под густыми бровями превратились в щелки. – Но зачем тогда ты строила из себя недотрогу?

– Мой небольшой опыт заставляет меня быть осторожной, – криво усмехнулась Лаури. – Жаль, что я выболтала правду. Думаю, ты был бы счастливее, если б я держала язык за зубами.

Он улыбнулся, уже совершенно овладев собой.

– Бесполезно, Лаури. Я бы все равно узнал, как только мы занялись бы любовью. Что я и собираюсь сделать, уверяю тебя, – он схватил ее в свои объятия, – в один прекрасный день или ночь, но очень скоро, Лаури Морган! – Он поцеловал ее долгим мучительным поцелуем и вдруг выпустил столь внезапно, что она едва не упала. Он торжествующе глядел на нее. – Когда мне надо, я могу быть неимоверно терпеливым. Сладких снов, дорогая. Пойдем, запрешь за мной калитку. Если тебе суждено сегодня провести ночь здесь, я бы хотел убедиться, что ты будешь жива и здорова за семью замками, прежде чем я уйду.

Лежа в постели, Лаури кляла себя за то, что из-за дурацкого смущения оттолкнула Адама в критическую минуту. Она уже была так безнадежно влюблена в Адама, что жаждала его почти с физической болью. Она ворочалась и металась, заставляя себя взглянуть правде в глаза. Как она уже сказала Адаму, это не будет в первый раз. Тогда ей было больно. Она знала, что и в этот раз будет больно, когда все кончится, но совсем по-другому. Адам честно признавался в своем нежелании быть привязанным к кому-нибудь и хранить верность. А Филипп Гарфилд водил ее за нос с самого начала.

Когда Филиппа перевели из Лондона в Ньюпортское отделение, Лаури, зная, что стала объектом зависти своих сотрудниц, была буквально ослеплена умным, обаятельным посланцем столицы, в полном смысле слова осадившим ее с первой же их встречи. Он всячески обхаживал и ублажал Лаури, водя ее то в ресторан, то в театр, и в конце концов уговорил ее поехать с ним тайно в отдаленный отельчик в валлийской глуши, недвусмысленно намекая, что там задаст ей важный вопрос. Уверенная, что Филипп намерен предложить ей руку и сердце, взволнованная Лаури бросилась очертя голову в это приключение, полагая, что это судьба. В результате Филипп затащил ее в постель, только они переступили порог, и обескураживающе стремительно и разочаровывающе грубо ввел ее в курс того, что она даже при своей неопытности поняла как чистый секс, где любовью и не пахло. Едва все кончилось, он признался ей, что женат. Он говорил потрясенной Лаури, что не живет с женой, но что она не дает ему развода. Но в краткий период его пребывания в Ньюпорте нет, дескать, никаких причин, чтобы он и его дорогая маленькая Лаури отказывали себе в очаровательной интимной связи, при условии, разумеется, соблюдения должной осторожности.

Разгневанная Лаури, лишившаяся в один миг всяких иллюзий, в точности выложила ему, куда он может засунуть свой миленький план, быстро упаковала сумку и на попутках доехала до Кумдеруэна. Жизнь превратилась в нескончаемую пытку, ведь ей приходилось ежедневно сталкиваться с Филиппом Гарфилдом по работе. Он демонстративно перестал замечать ее, дав пищу злоязычным сотрудницам, но Лаури, глубоко затаив свое унижение, не реагировала на шпильки и с радостью восприняла новость о своем сокращении.

С Адамом все было по-другому. Она шла на это с широко открытыми глазами, сама решив разделить с ним «последние денечки» его вольной жизни, и потому была готова остаться ни с чем, когда труба наконец призовет его. А то и еще раньше, если она ему или он ей надоест. Лаури невесело засмеялась во тьме. Кого ты обманываешь? Себя? Тебе никогда не надоест Адам, доживи хоть до ста лет.

Весь следующий день в суматохе, связанной с возвращением Клэров, и во время работы, перепечатывая заметки о быте в четырнадцатом веке в эпоху короля Эдуарда III, Лаури, напрягшись как тетива, ждала звонка Адама. Он позвонил поздно, когда она уже потеряла надежду услышать его голос, и она ответила ему с некоторой холодностью.

– Я только-только вернулся домой – прости, что так поздно, Лаури. Надеюсь, не разбудил.

– Нет. Я была в доме, болтала с Сарой.

– Что-то у тебя очень холодный тон.

– Да что ты!

– Отлично. Буду звонить пораньше, но я чуть не весь день прокрутился с папенькой и остальными директорами. Дел наваливается все больше по мере приближения рокового дня.

– А в твоем возрасте быстро устаешь! – сделанным сочувствием уколола она его.

– Ах ты, бесенок, – прошипел он. – Будь ты сейчас здесь в моих объятьях, я б показал тебе, насколько я стар и как быстро устаю!

От этого веселого низкого голоса с его особой интимной интонацией внутри у Лаури все словно сжалось, и это было новое, еще неведомое ей ощущение.

– Молчишь? – полюбопытствовал он.

– Да, но отчего, не скажу, – с некоторой застенчивостью ответила она и почувствовала, как он нервно сглотнул.

– Ведьма! Когда я тебя снова увижу? Завтра? Лаури собрала всю силу воли и попыталась отложить встречу хоть на пару дней, чтобы доказать себе, что она не потеряла голову, но Адам и слышать ничего не хотел, убеждая ее, что жаждет провести с ней как можно больше оставшегося ему свободного времени.

– Ты, кажется, последние дни часто видишься с Адамом, – заметила Сара дня два спустя. – Ни с одной Кэролайн в мире он не крутил так долго.

– Наверное, оттого, что мы просто друзья, – предположила Лаури не совсем искренне.

– А может, оттого, что ты единственная, кто выдержал знаменитые чары Хокриджа. – Сара пристально посмотрела на кузину. – Я правильно говорю, что выдержала?

Лаури засмеялась.

– Раз уж спрашиваешь, то отвечу – да!

– Я в восторге. А Руперт говорит…

– Вы с Рупертом перемывали мне косточки?

– А ты что думала? Мы не только любим тебя, мы чувствуем себя ответственными за тебя.

– О, Сара! – часто заморгала Лаури.

– Ну ладно, не распускай нюни, – строго заговорила Сара, – это не шутка. Я попрошу Руперта насесть на Адама и выяснить его намерения!

– Только не это! – встревожилась Лаури, а затем пожала плечами. – К тому же я точно знаю намерения Адама: развлекаться от всей души и никаких обязательств и взаимных претензий, когда придет время расстаться.

Сара фыркнула.

– Не много же он хочет. И ты счастлива, да?

– Да, – соврала Лаури не моргнув глазом. – Адам прелесть, и мне с ним хорошо, но он не тот человек, с кем я бы хотела соединить свою судьбу. А когда дело дойдет до этого, хотя, уверяю тебя, это будет еще не скоро, я найду себе человека, который не будет давать стрекача при одной мысли о браке и детях.

Эта мысль поддерживала ее за обедом в итальянском ресторане в Пугни в следующую пятницу, во время вылазки в коптильню семнадцатого века на берегу Темзы пониже Ричмонд-хилла на следующий день, весь вечер в театре, где они смотрели пьесу Тома Стоппарда, и вплоть до того момента, когда Адам проводил ее до боковой калитки в сад Клэров поздно вечером в субботу. У лестницы Лаури проявила твердость и отклонила все попытки Адама проникнуть в ее квартирку.

– Сегодня ты не позволяешь даже войти, – криво усмехнулся он. – Не потому ли, что семья Клэров в нынешний уик-энд дома?

Лаури немного подумала и кивнула головой.

– Пожалуй, что так. – И это была правда. Пригласить Адама провести ночь в постели, которая фактически принадлежала Клэрам, казалось ей непорядочным. Она прикоснулась ладонью к его лицу. – Ты, наверное, думаешь, что я глупая.

– Нет, просто очень, очень милая. – Адам поцеловал ее ладонь и сжал в своей. – А как насчет завтра? Уик-энд еще не кончился.

– Отлично. Куда думаешь отправиться?

– Думаю – искупаться, а затем устроить пикник. На этот раз моя очередь приготовить провизию.

Лаури радостно кивнула.

– Здорово! А где?

– А вот увидишь, – ухмыльнулся Адам, наклонился и поцеловал ее с нежностью. Затем еще раз, не столь нежно, и вдруг они страстно приникли друг к другу, не обращая внимания на то, что их может увидеть всякий, кого угораздило бы бродить по саду в полной ароматов тьме летней ночи.

Наконец Адам отстранил ее от себя и, тяжело дыша, проговорил:

– Мне лучше уйти.

Не говоря ни слова, Лаури кивнула в знак согласия, приподнялась на цыпочки и еще раз поцеловала его, затем вспорхнула к себе и поспешно заперла дверь, пока не передумала.

Адам давно уже удалился, когда до Лаури вдруг дошло, что у нее нет купального костюма, потому что единственный приличный купальник остался в Кумдеруэне. Со дня появления в Лондоне она ни разу не ходила в бассейн.