Текст книги "Исправление повесы"

– Пустяки, – ободрила ее на следующий день Сара во время ритуального, долго тянущегося воскресного завтрака, который Лаури обязательно проводила с Клэрами каждую неделю. – Возьмешь мой.

– Он мне не налезет, – совсем убитая, возразила Лаури.

– Что за ерунда! Я уже не та грациозная сильфида, какой была до рождения Эмили, да и ты вроде на пару фунтов похудела.

– Не слишком ли я наваливаю на тебя работы, Лаури? – поинтересовался Руперт, показавшись из-за ширмы воскресной газеты.

– Да что ты! Вовсе нет.

– Не хотел бы я вызвать гнев Джерента из-за того, что довел его дочь до измождения.

– Если кто и доведет ее до измождения, дорогой, то это Адам, а не ты, – сказала его жена.

– Джеренту это тоже не пришлось бы по вкусу, – мрачно протянул Руперт и подозрительно взглянул на Лаури. – Ты цела и невредима?

– Все в порядке, Руперт. Адам мой друг, вот и все.

– Гм, – Руперт вновь скрылся за газетой, не очень убежденный, а Сара повела Лаури наверх выбрать что-нибудь из купальных принадлежностей.

Наотрез отказавшись от узеньких трусиков и лифчика, предложенных ей Сарой, Лаури вцепилась в простенький, красиво скроенный цельный купальник черного цвета, выгодно подчеркивающий ее фигуру и гармонирующий с загаром, который она успела приобрести за время обеденных перерывов под солнышком, которым их благословила погода.

Адам приехал за ней, но уехать они смогли только через час, предварительно выпив кофе, предложенного Сарой, и претерпев приставания Эмили и Доминика, упрашивавших их остаться. А когда они услышали, что Адам везет Лаури купаться, рожицы их вытянулись от зависти, и Адаму ничего не оставалось, как пообещать включить их непременно в состав экспедиции в следующее воскресенье.

– Только не сегодня, – сказал Адам, уводя наконец Лаури. – Сегодня я хочу, чтоб со мной была ты одна.

Радостно улыбаясь в знак согласия, Лаури поинтересовалась, куда они направляются.

– А вот увидишь, – с таинственным видом сказал Адам. – Надеюсь, ты не забыла захватить купальник.

Лаури заверила его, что все при ней, и, довольная, откинулась на сиденье, предоставив ветру играть ее волосами, а солнцу золотить ее лицо, а тем временем «родстер» Адама нес их через Лондон в неизвестном направлении. Когда они наконец, судя по всему, прибыли, на лице ее отразилось явное недоумение: Адам выруливал в подземную автостоянку, расположенную под огромным жилым домом.

– Почему мы здесь останавливаемся?

– Потому что здесь мы будем купаться, дитя мое. – Адам подмигнул и выключил зажигание. – Уоппинг, пристанище мага и волшебника электроники Адама Хокриджа.

Лаури уставилась на него, а затем прыснула от смеха.

– А я-то ожидала – Брайтон.

– Слишком неоригинально. В Уоппинге тебе понравится гораздо больше.

И он был прав. Закрытый бассейн, пристроенный к дому, представлял собой настоящий замок с роскошными колоннами и приглушенным светом, деревьями в кадках и – главное – полным безлюдьем.

– А где же люди? – спросила Лаури, появляясь в своем заимствованном купальнике.

– В постели или в Брайтоне, кто знает, – ответил Адам с усмешкой и с головы до ног оглядел ее внимательным, оценивающим взглядом. – Очень мило, мисс Морган.

– Возвращаю комплимент, мистер Хокридж, – парировала она, слегка зарумянившись. А про себя отметила, что в данном случае больше подошло бы слово «впечатляюще»; и действительно, даже беглого взгляда было достаточно, чтобы оценить широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые ноги.

Ни слова больше не говоря, она аккуратно нырнула и направилась к противоположному концу бассейна энергичным кролем, которому научили ее в школе. Адам нырнул вслед за ней и играючи обогнал, потом подождал ее и поплыл рядом, приноравливаясь к ее скорости, и вдруг исчез под водой. Лаури в замешательстве оглядывалась, а он выскочил из воды и, смеясь, заключил ее в свои объятия. Так же внезапно он отпустил ее, и несколько минут они ныряли, кувыркались и плескались как дети, а потом Лаури рванула прочь от него что было сил, но он все равно нагнал ее задолго до того, как она достигла противоположной стенки бассейна.

– Ладно-ладно, – с трудом переводя дыхание, закричала она. – Ты выиграл.

Адам легко выскочил из воды, нагнулся, подхватил ее, одним рывком, словно пушинку, вытащил и тут же накинул на нее розовый махровый халат.

– Здорово, – с трудом переводя дыхание, проговорила Лаури, отжимая волосы. – Итак, куда мы отправляемся на пикник?

– Совсем рядом, рукой подать. Можешь даже не переодеваться. Возьми только сумку, и мы поднимемся в служебном лифте в таком виде.

Лаури прищурилась.

– Ты хочешь сказать, что везешь меня к себе на квартиру?

Он закивал, расплывшись до ушей.

– Прямо в яблочко. Если будешь себя очень хорошо вести, покажу тебе даже свои гравюры.

Жилище Адама располагалось на самом верху современного, напоминающего пирамиду здания; с террасы, примыкавшей к гостиной, видна была Темза. Квартира Адама с ее белыми стенами, дощатыми полами, аскетически скудной меблировкой – хотя мебель была обита итальянской лайкой темно-винного цвета – была истинно мужской. На окнах вместо штор висели жалюзи, а на единственной стене, не занятой книжными полками, висели произведения искусства – пара небольших картин маслом и множество рисунков тушью. Кухня поражала больничной белизной и предельной функциональностью, однако в ванной комнате, с ее кораллово-красными стенами, черно-белыми плитками пола, викторианской ванной на ножках в виде звериных лап и огромным зеркалом в золотой раме с херувимами по углам, витал дух сибаритства.

– Вот это да, – с восхищением воскликнула Лаури. – Так вот как живут светские львы!

– Это совсем недавно, – заверил ее Адам. – У меня до последнего времени была спальня в родительском доме. А потом – когда я вернулся из Штатов – жил в довольно запущенной норе здесь неподалеку, в не столь фешенебельном квартале. – Он указал на груду черно-белых полосатых полотенец на этажерке такого же винного цвета, что и ванна. – Располагайся. Здесь все есть – шампунь и Бог знает что еще. А я приготовлю ланч.

– Помощь тебе не нужна?

– С моей провизией нет!

Лаури быстро приняла ванну, вымыла волосы, чтобы не осталось хлорки, и вытерла их одним из огромных полотенец. Потом подкрасила губы, слегка прошлась тушью по ресницам и надела желтое хлопчатобумажное платье, в котором выехала из дома, и наконец вышла из ванной. Откинутые назад влажные волосы были перевязаны махровой полоской. Адам хозяйничал в кухне; на нем была ослепительно белая хлопчатобумажная рубашка и джинсы, на босу ногу сандалии, волосы еще не высохли.

Он взглянул на нее с улыбкой.

– Надеюсь, у тебя нет аллергии на омаров.

– Если только на их цену, – успокоила она его.

Адам подвел ее к стеклянному столику на маленькой террасе, усадил на стул красной кожи и положил перед ней на тарелку пол-омара, политого лимонным майонезом, хрустящий зеленый салат и горячие итальянские булочки. Запивали еду белым сухим вином. После небольшой передышки Адам принес залитый шоколадом торт, который был столь соблазнителен на вид, что Лаури не смогла удержаться.

– Добывание снеди не представляет никаких особых забот, если ты патронируешь сеть известных продовольственных магазинов, – лукаво подмигнул Адам. – Получасового посещения одного из них вчера утром перед встречей с тобой было достаточно – и вот, пожалуйста, завтрак на двоих.

– Это было чудесно, – вздохнула Лаури, глядя на Темзу.

– Не хочешь кофе?

– Не сейчас, – отказалась Лаури, устраиваясь поудобнее на стуле. – Я хочу просто посидеть на солнышке и поглазеть на открывающийся отсюда вид. Я помогу тебе с посудой чуть позже.

– Не беспокойся. У меня для этого есть машина.

– У тебя заведены машины на все случаи жизни, – усмехнулась Лаури.

– Нет, – кротко ответил Адам. – Некоторые вещи машина не может сделать для мужчины.

Она стрельнула в него взглядом, но глаза его под густыми бровями были непроницаемы.

– Адам, – без всяких обиняков начала Лаури, – это и есть тот день, который, как ты говорил, наступит рано или поздно? Ты привез меня сюда, чтобы соблазнить?

Адам вскинул голову и захохотал.

– Когда доходит до дела, Лаури Морган, вы, как я смотрю, тоже предпочитаете взять быка за рога, а не ходить вокруг да около.

Она сняла с головы махровую полоску и тряхнула волосами, чтобы они высохли на солнце.

– Но признайся, ведь все признаки налицо – неожиданная поездка к тебе на квартиру, изысканная еда, вино, художественные произведения…

Адам поднялся и стал собирать со столика посуду.

– Ты забыла кое-что из того, о чем я тебе говорил, Лаури. Я беру только то, что мне предлагают по своей воле. Это может быть ответом на твой вопрос?

– Не знаю, – она вдруг зевнула, почувствовав, как после плавания, вина и горячего солнца ее тянет ко сну. – Я подумаю об этом.

– Посиди здесь, пока я уберу. А когда вернусь, ты мне скажешь, как ты хотела бы провести сегодняшний день.

Она кивнула сквозь дрему.

– Ладно. – Оставшись одна, Лаури совсем расслабилась; в полусне едва слышался ровный гул машин где-то далеко внизу. Веки ее словно налились свинцом, и скоро она совсем перестала что-либо чувствовать и погрузилась в глубокий сон.

Проснулась она внезапно, не понимая, где находится, а потом увидела, что лежит в широченной кровати в спальне Адама, погруженной в полумрак. Она бросила взгляд на часы и поняла, что время на самом деле не такое позднее, как могло показаться. После завтрака прошло всего три часа. Она с досадой вскочила. Проспать столько времени да и вообще предаваться сну в гостях, едва ли можно назвать хорошим тоном. Она быстро соскочила с кровати, открыла жалюзи и отправилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Она была тронута, обнаружив, что ее сумка поставлена около кровати, специально, чтобы ей не пришлось ее искать. Быстро подкрасив губы и причесавшись, она вышла, чтобы найти Адама и извиниться.

Он сидел на террасе, уткнувшись в воскресную газету. Когда она переступила порог гостиной, он с улыбкой вскочил с кресла.

– Ну как, лучше? – Он внимательно оглядел ее. – Отдохнула и порозовела – вполне в форме, чтобы поесть.

– Я проспала целую вечность. Прости, ради Бога, – проговорила она с виноватым видом.

– Пустяки, – подвинул он ей кресло. – Я польщен, что ты чувствуешь здесь себя как дома и можешь позволить себе расслабиться.

– И часто у тебя женщины засыпают?

– Не после ланча, во всяком случае, – подмигнул он ей.

Лаури вспыхнула.

– Теперь, пожалуй, я бы не отказалась от кофе.

– Сию секунду, – бодро подхватил он. – А то чай, если хочешь.

– О, еще лучше! Давай я…

– Нет-нет! Сиди и читай газету. Вскоре Адам вернулся с чаем и тарелкой печенья.

– Я подумал, что тебе захочется чего-нибудь к чаю, – это все из того же надежного источника.

– О, это мое любимое.

Они пили чай, ели печенье, болтали о новостях, которые Адам только что почерпнул в газетах. Затем Лаури пролистала несколько страниц журнала и показала ему рекламу модных купальников.

– С твоим черным ни один и близко не лежал, – сказал Адам.

– Это Сарин, мой дома.

– Откуда бы он ни был, он тебе ужасно идет. Ужасно, – с горячностью повторил он.

– Удачный фасон, вероятно.

– Нет, прелесть моя, не фасон, а содержимое. Адам пристально посмотрел ей в глаза, Лаури не выдержала и вцепилась в лежащие перед ней газеты и стала внимательно изучать книжное обозрение. Она не отрывала глаз от страницы, всем своим существом ощущая мужчину рядом с собой, газета так и ходила у нее в руках. Адам кашлянул.

– Может, пойдем? – неожиданно резко произнес он и поднялся, протянув ей руку. – Пойдем, прокатимся немного, прогуляемся где-нибудь по парку.

Лаури машинально кивнула и уронила газету; оба одновременно нагнулись, чтобы поднять ее, и стукнулись лбами с такой силой, что она даже вскрикнула, а Адам схватил ее и прижал к себе.

– Дорогая, я тебя ударил? Лаури покачала головой.

– Посмотри на меня, – настаивал он, – посмотри на меня, Лаури!

Медленно, с неохотой она подняла глаза и встретила настойчивый вопрошающий взгляд его ярких глаз. Она без слов ответила на его вопрос, прижавшись к нему, потершись щекой о его грудь, и Адам поднял ее и понес в гостиную, через холл, медленной, размеренной походкой сомнамбулы, словно намеренно давая ей возможность одуматься, пока не поздно, и наконец положил ее на кровать и сам распростерся рядом с ней.

Они лежали лицом к лицу, затаив дыхание, только сердца бились в груди; затем Адам нагнул к ней голову, и Лаури встретила его поцелуй с такой страстью, что уже никакие вопросы были не нужны. Словно чары наконец спали с них, и они слились в объятиях, руки и губы лихорадочно искали друг друга, пока Адам не начал, тяжело дыша, раздевать ее неверными, вдруг плохо слушающимися руками. Как и тогда, Лауря отреагировала на эту неуклюжесть с таким пылом, что Адам сорвал с себя свою одежду и прижал ее обнаженное тело к себе; соприкосновение было как взрыв, он даже задохнулся. Мускулистая мужская угловатость и мягкая женственная округлость приникли друг к другу так неотвратимо точно, что бедра Лаури раздвинулись сами собой, а Адам издал звук, похожий на стон, поцелуи его стали неистовее и отчаяннее, все усиливаясь и доводя ее до высшей точки желания. И наконец, побежденный необоримой силой, превосходящей их самих, он приник губами к ее шее, и их тела слились столь гармонично, что здесь, в солнечный воскресный полдень, высоко над Темзой, свершилось чудо – и для Адама, со всей его опытностью, и для Лаури, напрочь лишенной таковой, это было так близко к совершенству, как два человеческих существа только могут мечтать.

Глава 7

Уже был близок рассвет, когда Адам подвез Лаури к дому в Сент-Джонз-Вуде.

– Как я рада, что такая позднотища, – полусонным голосом пробормотала Лаури. – Не хотела бы сейчас увидеться с Сарой и Рупертом – и вообще ни с кем на свете.

Адам ласково погладил ее по колену.

– Почему?

– Потому что я не могу отделаться от ощущения, что все, что случилось, написано у меня на лице, Адам Хокридж. Саре достаточно одного взгляда, чтобы понять, как я провела большую часть воскресенья.

Он бросил на нее пытливый взгляд.

– Сожаления, Лаури?

На минуту она задумалась.

– Теоретически, полагаю, должны бы быть. Но их нет. Во всяком случае, теперь я хотя бы знаю, из-за чего женщины с ума сходят. Я даже не думала, что такое возможно.

– Я тоже. – Под ее недоверчивым взглядом улыбка у него вышла немного кривая. – Правда, Лаури, честное слово. У меня было много женщин – я не отрицаю. Но до сего дня я считал любовь чем-то наподобие вкусного обеда или прекрасного вина. А с тобой все по-другому. Да ты и сама знаешь.

– Действительно, все было по-другому и для меня, – согласно кивнула Лаури. – Но мой предыдущий опыт был настолько неудачен, что мне бы и половины хватило.

– Премного благодарен! – Его рука грубо сжала ее колено. – Кто он был?

– Какой смысл называть? Ты его не знаешь. Да и вся история кончилась, не успев начаться, стоило мне узнать, что он женат.

Адам остановил машину около калитки.

– Я зайду к тебе, – резко сказал он, помогая ей выбраться из машины.

Лаури бросила на него удивленный взгляд и побежала вверх по лестнице в свою квартирку. Как только они переступили порог, Адам обнял ее и начал целовать и целовал до тех пор, пока у обоих сердца не забились с неимоверной силой.

– Понимаю, что это совершенно нелогично, – процедил Адам сквозь зубы, – но после того, что произошло сегодня, мне невыносима мысль о другом, бывшем или настоящем. Я ни с кем не хочу тебя делить, Лаури.

– Это обоюдно? – спросила Лаури.

– Конечно, обоюдно, – отрезал он. – Правила игры! – У него потемнели глаза. – И что это в тебе такое? Я хочу тебя снова. Прямо сейчас.

Лаури посмотрела ему в глаза, дыхание ее участилось, кровь прихлынула к лицу, когда он притянул ее к себе и снова начал целовать в лицо и ниже, в шею. Наконец из последних сил она оттолкнула его.

– Адам, мне надо передохнуть. Все это немного неожиданно.

– Неожиданно! – он хохотнул. – Я же предупреждал тебя несколько дней назад. Их взгляды встретились.

– Значит, завтрак у тебя был частью задуманного плана?

В глазах Адама неудержимо плясали искорки.

– Ну конечно. Мысли о том, как завлечь тебя в постель, не давали мне спать по ночам.

Взгляд Лаури заметно смягчился от такой прямоты.

– Я и сама должна признаться в своих тайных девических грезах, – слегка улыбнулась она. – Хотя, говоря откровенно, они не идут ни в малейшее сравнение с реальностью. Теперь я понимаю, почему девицы без ума от тебя.

Он схватил ее за плечи и потряс.

– Перестань опошлять, Лаури. Ничего подобного до сих пор не бывало. И даже не могу объяснить, в чем тут дело. Если на то пошло, то по обычным меркам ты не такая уж красивая и фигура у тебя не сногсшибательная…

– Как у других, – язвительно закончила она за него.

– Да прекратишь ты наконец носиться с этими другими? Просто верь мне, когда я говорю, что то, что было между нами, нечто редкостное и прекрасное. Для меня, во всяком случае, – сердито оборвал он себя и оттолкнул ее.

Лаури притянула его к себе, обхватив рукой за шею.

– И для меня – ты это сам знаешь. Адам поцеловал ее долгим поцелуем, затем с явной неохотой разжал объятия.

– Пора дать тебе лечь в постель, – сказал он, гладя ее по щеке.

– Я, наверное, не засну. – Она двусмысленно улыбнулась. – Слишком много времени я сегодня провела в постели.

Сон скоро переместился в конец списка важнейших дел Лаури, потому что Адам требовал, чтобы они проводили вместе все свободное время; он не скрывал, что, как только он возглавит фирму, личного времени у него больше не будет.

– Видеться мы, разумеется, будем как можно чаще, – уверял он ее, – но уже только по уик-эндам, пока я буду входить в дела. Ну, а пока что, – одарил он ее такой улыбкой, от которой сердце у нее перевернулось, – я хочу видеть тебя непрерывно. Начнем прямо сейчас.

– Что значит; долой одежду и в постель, так? – насмешливо откликнулась Лаури и вскрикнула, оттого что он схватил ее и одним движением расстегнул молнию на ее платье.

– Именно так, – подтвердил он, и они со смехом упали на широкую постель.

Сара и Руперт были явно обеспокоены, что не укрылось от Лаури, но со свойственным им тактом старались не вмешиваться, и за это Лаури уважала их еще больше, о чем и сказала Саре, когда та забежала как-то утром к ней с дымящимся блюдом паштета на ланч.

– Чем бы вы там ни занимались с Адамом, – строго заявила Сара, – есть вам, видно, некогда. Ты худеешь не по дням, а по часам. Одни глаза остались. Ты что, вообще не спишь?

– Как только выдается минутка… – Лаури запнулась и залилась краской.

– Ну, ешь, пока горячий, – вздохнула Сара. – А я приготовлю кофе. – Вскоре она вернулась с двумя чашками и, присев на подлокотник диванчика, смотрела на Лаури, пока та ела. – Стало быть, не продержалась.

– Нет, – Лаури смело встретила вопрошающий взгляд ее красивых глаз. – Что, боюсь, и так видно.

– Если уж ты сама заговорила, голубушка, то да, – Сара помешкала. – Твой отец в курсе?

– Я сказала ему, что у меня есть друг.

– Ты так называешь Адама? Лаури криво усмехнулась.

– Отец вряд ли будет счастлив, если я назову его любовником. Это, знаешь ли, звучит слишком сильно.

– Но вполне соответствует положению дел. Ты по уши влюблена, как я вижу, да?

– Ты и сама знаешь, что да. А если честно, то с того самого момента, как первый раз увидела его.

– В таком случае просто чудо, что ты так долго держалась. – Сара внимательно изучала свои ногти. – А он?

Лаури поколебалась. – Я не перестаю удивляться, что он тут же старается залучить меня в постель, как только мы встречаемся, если ты это хочешь узнать. Но и не в постели нам вдвоем очень хорошо. С Адамом не соскучишься. Он прелесть. Однако дальше этого все для меня такой же туман, как и для тебя.

– Руперт сходит с ума, словно он твой папенька, представляешь?

– Ужасно мило с его стороны. Но скажи ему, чтобы не беспокоился. Я с самого начала знала, что делаю.

Сара поднялась.

– Во всяком случае, помни, что, если мы понадобимся, мы здесь. В любое время.

– Спасибо, Сара, – улыбнулась Лаури. – Кстати, Адам предлагает взять Эмили с Домиником к себе в воскресенье утром поплавать и потом где-нибудь позавтракать.

– Что означает первый попавшийся бар, – сказала Сара, явно довольная. – Как это мило со стороны Адама, учитывая, что в данных обстоятельствах ему дорога каждая минута!

А потом Лаури умудрилась чем-то отравиться и провалялась пару дней в постели, лишившись возможности видеться с Адамом. Мучась от болезни и антибиотиков, которыми пичкали ее, Лаури лишний раз убедилась в преданности Сары, которая безотказно ухаживала за ней, удалив Руперта и детей на время ее болезни и выздоровления.

Адаму разрешили явиться только после того, как Лаури убедилась, что ее больше не рвет, но явился он с цветами, книгами и в неколебимой уверенности, что ей для полного выздоровления нужен свежий воздух.

– У моих стариков есть домик в нескольких милях от Херефорда, – поделился он с ней своими планами. – В конце недели я отвезу тебя туда. Там тишина, покой и ни одной живой души. – Он присел на краешек кровати и улыбнулся ей. – Я тоже страдаю. Я не обнимал тебя целую вечность.

– Не думаю, что ты получишь удовольствие.

Посмотри, на что я похожа, – сказала она, и ее побледневшее личико слегка зарумянилось.

– Ерунда! – В подтверждение своих слов Адам привлек ее к себе и страстно поцеловал. – Я приеду за тобой в пятницу днем.

Согласившись на его предложение, Лаури заметно пошла на поправку. Она объясняла это тем, что перспектива провести уик-энд с Адамом подействовала лучше всяких лекарств.

Родительский домик находился вдали от жилых мест; туда вела полузаброшенная дорога, по которой они проехали мимо нескольких редких жилиш. а затем углубились в пустошь, где на мили вокруг действительно не было ни одной живой души.

– Здесь нам никто не помешает, – проговорил Адам, ведя машину по заросшему парку к дому, откуда открывался дивный вид на долину. – Мы с Питером любили бывать здесь. Он был намного старше меня, но позволял мне бродить с ним по пустоши, ходить стрелять кроликов, собирать хмель в сентябре. А иногда мы убегали из дома и ночью и часами лежали, ждали, когда мимо пробежит семейство барсуков.

Лаури обвела окрестности восхищенным взглядом и затем с горячностью протянула руки к Адаму.

– Невероятно. Спасибо, милый, что привез меня сюда.

Он крепко обнял ее, поцеловал, но тут же отстранился с решительным видом:

– Сначала ужин, затем пораньше в постель. Ты, должно быть, утомилась.

– Я ни капли не утомилась, но мысль о том, чтобы пораньше в постель, звучит соблазнительно. – Она игриво посмотрела ему в глаза.

– Если будешь так улыбаться, окажешься в постели еще раньше, – предостерег он ее со смехом. – Пойдем, поможешь мне приготовить ужин.

Позже, когда они лежали рядом в кровати, обессиленные любовью, особенно бурной после долгого воздержания, Лаури всем существом наслаждалась необычайной после Лондона тишиной, задумчиво всматриваясь в темноту, которая здесь, вдали от городских огней, была более осязаемой и плотной. Это место будто создано для медового месяца. Несмотря на все сомнения, она твердо знала, что хотела бы принадлежать Адаму всю свою жизнь, но, чувствовал ли он то же самое, сказать было трудно. Он любил ее так, словно она была пищей, по которой он изголодался, болтал о всякой всячине, смеялся и осыпал ее экстравагантными комплиментами. Но никогда даже слова не было про любовь. Лаури придвинулась к Адаму и поклялась горячей клятвой так или иначе убедить его, что брак их взаимная судьба.

Желание Лаури сбылось, но, как это бывает, совсем не в том виде, в каком она хотела бы. После двухнедельной паники она в тайне ото всех купила прибор для проверки беременности, впав в еще большую панику из-за результатов, и, полная дурных предчувствий, в одну из пятниц вечером поехала к Адаму на квартиру. Адам сам выглядел ужасно, совсем спал с лица, под глазами темные круги, словно на него разом навалились все его годы, которыми она частенько дразнила его. Она даже хотела было уйти и подождать более благоприятного момента, но, боясь, что такового не представится, обрушила на него новость прямо с порога, как только он закрыл за ней дверь.

– Что? – переспросил в недоумении Адам, и глаза его превратились в узенькие щелки.

– Я беременна, – твердо повторила Лаури.

– Как?

– Обычным путем, Адам. С твоей помощью, – добавила она, и вдруг ей стало зябко.

Он принялся мерить шагами комнату из угла в угол, как тигр в клетке.

– Должно быть, забыла принять таблетки, – бросил он.

– Нет, не забыла. – Глаза ее вспыхнули. – Я принимаю их, как святое причастие, всегда. Но у меня было отравление. Я принимала антибиотики, и на этот раз таблетки не сработали. Они не всесильны.

Адам, окаменев, уставился на Лаури и молчал так долго, что Лаури пробрал озноб, хотя вечер был теплым.

– Ты меня не обманываешь, Лаури? – наконец с расстановкой выговорил он. – Или, не приведи Бог, специально подстроила это «несчастье», чтоб загнать меня в ловушку?

Внутри у нее все опустилось. В комнате снова повисла тягостная тишина; наконец она выговорила бесцветным, глухим голосом:

– Нет, ничего я не подстраивала. Я лучше пойду. – Она обернулась в поисках своей сумки.

– Не глупи, – остановил он ее резко; он вдруг показался ей чужим, мрачным человеком, а не веселым, легкомысленным Адамом, которого она любила. – Мы что-нибудь придумаем.

Лаури покачала головой, не глядя на него.

– Нет. Не придумаем. Только что ты ясно дал понять, что это я виновата. Значит, что-то придумывать придется мне, а не тебе. – Так и не посмотрев на Адама, она направилась к двери, но его рука тяжело легла ей на плечо, не давая уйти.

– Лаури, подожди, – в голосе его послышались примирительные нотки. – Прости, что я так сказал, но пойми, какой это для меня удар. Давай все спокойно обсудим и поищем выход.

– Выход? – переспросила она его таким ледяным голосом, что Адам покраснел от злости.

– Да, выход, – резко повторил он и силой усадил ее в кресло.

– Если ты имеешь в виду адрес замечательной частной клиники, то не беспокойся, – отрезала она. – Может, твоим женщинам это подходит, но не мне.

– Ни одна из так называемых «моих» женщин никогда не ставила меня в такое положение, – злобно парировал он, побелев от гнева.

– Со мной это тоже впервые! Думаешь, я очень довольна? – Она вскочила с кресла, но Адам грубо толкнул ее обратно, но тут же осекся, закусил губу и запустил пальцы в шевелюру:

– Прости, я не подумал.

– Раньше надо было думать, – огрызнулась Лаури. – Мне тоже не мешало бы немного подумать, и ничего такого не произошло бы.

– Не глупи. Это произошло, и с этим что-то надо делать, – настаивал Адам.

– Прежде всего, – холодно начала Лаури, – позволь довести до твоего сведения две вещи: я намерена иметь ребенка и растить его, – она сделала величественный жест. – А теперь слово за тобой.

Адам воззрился на нее негодующе:

– Ах вот оно что! Ультиматум, – он передернул плечами. – Отлично. У меня нет выбора. Мы женимся.

– О, ради Бога, – язвительно пропела Лаури. – Только без театральных представлений. Ты с самого начала дал ясно понять, что в гробу видал брак и семью. К тому же, Адам, вынужденные браки вышли из моды. Пожалуйста, не беспокойся. Я сама разберусь.

– А теперь кто начинает театральные представления? Ты снова глупишь, Лаури. Другого выхода нет. Я устрою скромную свадьбу как можно скорее…

– Покрыть мой позор? – насмешливо воскликнула Лаури. – Опомнись, Адам. Времена изменились.

Адам стиснул зубы.

– Да совсем не то! Я имел в виду сделать это до того, как произойдут перемены в «Хок Электронике» и у меня не будет времени…

– Ах да, «Хок Электронике» – твой настоящий ребенок. – Лаури долго смотрела под ноги; голова ее лихорадочно работала. – Ладно, – наконец вымолвила она, – но с одним условием.

Он раздраженно посмотрел на нее.

– Ну, что еще?

– Все это, в том числе бракосочетание, мы держим в тайне, пока оно не произойдет. Затем общественности сообщается, что скоропалительный брак мы совершаем, чтобы заключить узы прежде, чем ты взвалишь на свои плечи фирму, как ты и говорил. Но о ребенке ни слова, пока это не будет абсолютно необходимо.

Адам с неудовольствием прервал ее:

– Но это не та тайна, которую удастся хранить долго, Лаури.

– Достаточно, чтобы дать мне – и тебе – передышку, время свыкнуться с мыслью, – твердо объяснила Лаури, вставая. – А теперь мне действительно надо идти.

Глаза Адама потеплели впервые с того момента, как она огорошила его новостью.

– Зачем? У тебя усталый вид. А я-то думал, ты останешься на ночь.

Она состроила гримасу.

– Не очень удачная мысль. Учитывая обстоятельства.

– Я могу спать на софе, если хочешь, – предложил он.

Лаури смотрела на него и диву давалась, как это человек с репутацией завзятого сердцееда не понимает, что больше всего на свете ей сейчас хочется, чтобы он лег с ней и всю ночь не выпускал из своих объятий. Вот уж о чем она действительно не мечтала, так это провести ночь в его кровати одной, в то время как он будет спать на софе.

– Нет уж, спасибо. Я только вызову такси…

– Да не будь глупой. Я отвезу тебя, – возмутился он.

– Если ты еще раз назовешь меня глупой, я ударю тебя, так что перестань! – взорвалась она вне себя от того, что он не настоял, чтобы она осталась.

– Перестану, когда ты перестанешь нести всякую чушь! – Он схватил ее за руку и повел к дверям. – Я отвезу тебя домой, хочешь ты того или не хочешь.

Впоследствии Лаури не могла без содроганий вспоминать о том времени. С первого же момента, когда она принесла неприятную новость, Адама словно подменили: из веселого неутомимого любовника он превратился в потерявшего всякое чувство юмора деловитого незнакомца, беспрерывно осуждавшего ее требование соблюдения секретности, как заскок и досадную бессмыслицу.

– Но я все равно настаиваю, – упрямо гнула свое Лаури. – Мы со всем этим разберемся, пока твои родители будут в кругосветном путешествии.

– Твой отец не в кругосветном путешествии, – раздраженно напомнил Адам. – Не будет ли он несколько поражен, когда ты в конце концов представишь меня как свершившийся факт?

– У папы по горло своих забот, – не задумываясь отвечала Лаури. – Холли не совсем здорова. Не хватало им еще и чужих проблем.

Адам холодно смерил ее взглядом.

– Надеюсь, ты скажешь ему в нужное время, что это была не моя идея?

– Не беспокойся. Всю вину я возьму на себя, – в ее взгляде сквозило презрение. – Я объясню ему, что ты здесь вообще ни при чем.

Отношения их совершенно изменились, и подчас Лаури трудно было представить, что еще совсем недавно ей было хорошо с Адамом, не говоря уже о том, что он был по уши в нее влюблен. Чтобы скрыть эту перемену от Сары и Руперта, она попросила Адама не появляться у них некоторое время.