Текст книги "Дочери Темперанс Хоббс"

7

Кембридж. Массачусетс

Начало марта

2000

Папка была такой громоздкой, что в сумку не вмещалась. Конни пришлось нести ее, перекладывая из одной руки в другую. Прижав скоросшиватель подбородком, она искала ключи. Сегодня днем старшекурсники писали внутрисеместровый тест, после чего принялись донимать Конни паникой, что допустили чересчур много ошибок. Спрашивали, даст ли им профессор второй шанс? Устроит ли повторный экзамен? Можно ли дополнить ответ в уже написанном тесте?

Когда это старшекурсники стали такими неженками? Или это Конни зачерствела? Вопрос сложный.

Конни задержалась на час. Не так уж и плохо, учитывая обстоятельства. Еще она позвонила Сэму в рабочее время и предупредила, что у двери ее кабинета выстроилась очередь. Все довольно неплохо. Сегодня Конни не постеснялась бы выставить себе твердую четверку. Не блеск, но лучше, чем «удовлетворительно».

Пока Конни перерывала ворох скомканных чеков, рекламных спичек-книжек, наполовину израсходованной вишневой помады и ручек, из-за двери в конце коридора выглянула молодая женщина с суровым выражением лица. В носу ее красовалось кольцо, а на глазах – яркая черная подводка.

– У тебя есть отвертка? – спросила сердитая девушка.

Конни с ключами в руке и прижатой к груди рукописью ответила:

– Прости, Сара. Сейчас не очень подходящий момент…

– Сука, – захлопнула дверь соседка.

– Я тоже рада тебя видеть, – пробормотала в ответ Конни.

Она провернула ключ в замке, с облегчением отворила дверь, сбросила сумку на пол и увидела, что встречает ее необъяснимое желтое нашествие.

Все поверхности – журнальный столик перед диваном в гостиной, обеденный стол в эркере окна, книжные полки у дальней стены, мраморная каминная полка, полки у письменного стола и он сам были уставлены, завалены, скрыты под нарциссами. Нарциссы в вазах, нарциссы в пивных кружках, нарциссы в стаканчиках для зубных щеток. В стеклянных банках, кофейных чашках и питьевых кружках. Нежные белые, бледно-желтые и насыщенные, цвета желтка. Их раскрытые лепестки наполняли жилище сладковатым ароматом весны. Конни рассмеялась.

Откуда они только взялись? Столько не сыщешь и во всем Бостоне. Конни прислонилась спиной к двери, прижимая к груди папку и изумляясь нереальности происходящего.

– Привет! – Сэм выглянул в прихожую вместе с керамической кастрюлькой.

Запахло мясом в соусе чили с консервированной фасолью. Довольно аппетитно.

Сэм опустил кастрюлю на подставку. Стол был накрыт на троих. Под каждой вилкой лежала аккуратно сложенная салфетка. Горели две длинные свечи. В глубокой, наполненной водой чаше плавали цветки нарциссов.

– Как ты все это устроил? – изумилась Конни.

– Магия. – Сэм обнял любимую за талию и посмотрел на нее с улыбкой.

Конни видела это лицо практически каждый день… Сколько уже? Девять лет. Морщинки вокруг глаз. Короткие волосы, которые практически никогда не были идеально чистыми. Ровный, хоть и переживший перелом, нос… Сэм по всем углам квартиры распихивал альпинистское снаряжение. Складывал толстенные тома по истории архитектуры такими высокими стопками, что их можно было использовать в качестве маленьких столиков. И тушил мясо чили с консервированной фасолью.

Сейчас Конни была уверена как никогда, что скорее отрежет себе ногу, нежели вычеркнет Сэма из своей жизни. Но придется ему рассказать. Скоро все изменится. Изменится мгновенно, и как прежде уже не будет никогда.

И это хорошо.

В висках Конни запульсировала кровь.

Сэм это заметил. Заметил, что в ее лице что-то переменилось, и склонился ниже.

– Что такое? – прошептал он.

Конни прижала рукопись к груди еще сильнее. Она может это исправить. Должна! Но сперва нужно все ему рассказать.

– М-м-м, – промычала Конни.

А затем захихикала. Глупо и беспричинно.

– С тобой все в порядке? – осведомился Сэм.

Конни залилась безудержным смехом. Хохот сотрясал ее грудь, голову и все конечности. Сэм тоже начал хихикать. Как будто она уже обо всем ему рассказала. Или он уже сам все знал. Мог ли Сэм догадаться?

«Ты все знаешь?» – мысленно спросила его Конни.

Он склонился еще ниже и поцеловал ее. Его губы были теплыми и сухими, немного растрескавшимися, с привкусом бурбона, который Сэм потягивал во время готовки.

Конни растворялась в этом дурманящем ощущении близости и позволила себе целовать его в ответ, растаяв от знакомого запаха лимонного мыла и пота с нотками скипидара. И откуда-то, из потаенных уголков разума Конни, раздался нежный шепот Сэма: «Да».

– Привет, – произнес женский голос.

– Ой, – встрепенулась Конни.

– Вы постоянно нежитесь! – Перед раскрытой входной дверью стояла Лиз Дауэрс и размахивала бутылкой, завернутой в оберточную бумагу. – Я слишком рано? Вау! Это что у вас тут за оранжерея?

Сэм убрал руки с талии Конни и поцеловал ее в лоб.

– Я принесла вина, – улыбнулась Лиз, довольная тем, что застала парочку врасплох.

– Замечательно, – ответила Конни.

– Пойло за два доллара? – Сэм забрал бутылку у Лиз.

– Что ты, – ответила та, выбираясь из пальто. – Мы же взрослые люди. Я потратила на него аж пять с небольшим.

Конни огляделась в поисках места, куда бы положить папку, и оставила ее на подлокотнике дивана – единственной плоской поверхности, не занятой нарциссами. Затем обняла Лиз, а Сэм вернулся на кухню.

– Ты уже рассказала ему? – тихонько спросила Конни подруга.

– Т-с-с!

– Конни?

– Да, знаю-знаю.

– Когда ты ему расскажешь? – прошептала Лиз.

Сэм вернулся с двумя бокалами красного вина. Один протянул гостье, а другой оставил себе. Демонстративно поднес бокал к носу, хмыкнул, пригубил напиток и принялся разглядывать его на свету.

– Хм… Крепковато.

«Он уже все знает», – подумала Конни.

* * *

После обеда Сэм и Лиз с набитыми желудками откинулись на спинку дивана. Лиз при этом положила ноги на журнальный столик. Конни опустилась на колени у камина и подула на оранжевый язычок, что полз, извиваясь, по скрученной газете. В конце концов пламя добралось до сосновых шишек, что Конни подбросила наверх, и огонь разгорелся с новой силой. Довольная собой, она села на пятки.

– Нужно найти тебе мужчину, – обратился Сэм к Лиз.

– Ха! – усмехнулась та. – Удачи.

Сэм подлил подруге вина, и она задумчиво пригубила напиток. Арло вылез из-под дивана и принялся копошиться в ногах гостьи.

– Должен же кто-то быть. – Сэм заткнул горлышко бутылки пробкой и протолкнул ее дальше ладонью.

– Конечно, полно: одни женатики или геи. Или женатые геи. – Лиз наклонилась и погладила пса. – Ну почему ты не человек, парнишка? Верный, приятный на ощупь, не играешь в видеоигры…

– Тебе нужно приворотное зелье. – Конни подползла на четвереньках к непримечательной папке, что покоилась на подлокотнике рядом с ее подругой.

– Хорошая идея, – печально уставилась в потолок Лиз. – А то я уже знаю всех на сайтах знакомств.

Конни положила папку на колени и принялась перелистывать страницы.

– Вот! У тебя есть красная свеча в форме фаллоса?

Сэм рассмеялся, а Лиз удивленно спросила:

– Это еще зачем?

Конни придвинула папку ближе к подруге и указала на заголовок.

– Боже мой, ты ее распечатала? – Лиз выпрямилась и резко отставила бокал на журнальный столик.

– Что-что? – очнулся Сэм.

– Да, я ее распечатала, – подтвердила Конни.

– Ты серьезно? Это она? – изумился мужчина.

Конни передала ему рукопись.

– Дай! Дай посмотреть! – завопила Лиз.

– И ты ничего мне не рассказывала! – возмутился Сэм.

Лиз водила кончиками пальцев по страницам увесистой папки, которую Сэм удерживал одной рукой. Взгляды друзей были устремлены на загадочный старинный артефакт, который Конни исследовала уже почти десятилетие.

– Всегда хотела ее увидеть! – Лиз продолжала судорожно перелистывать страницы.

Конни покрутила в пальцах привязанный к ее запястью камешек.

– Книга врачеваний рабы Божьей Деливеренс Дейн, – пробурчал Сэм в прислоненный к подбородку бокал. – Я удивлен, что здесь все записи так отчетливо видны и разборчивы.

– Да, распечатки довольно качественные, – подтвердила Конни.

– Я думала, ты будешь скрывать ее до выхода своей книги, – сказала Лиз, переворачивая лист и вглядываясь в текст.

– Так что же изменилось? – поинтересовался Сэм.

В его голосе прозвучали какие-то странные нотки, но Конни не совсем понимала, что это означает.

Если она расскажет Сэму тайну, и тот ей не поверит, это все испортит. Но он может решить, будто у Конни поехала крыша, и уйти. Это должно его спасти. Скорее всего. Конни не могла сказать с уверенностью, что, покинув ее, Сэм окажется в безопасности. Она не знала, как именно работает… та штука, в которую она не верит.

– Это латынь. – Глаза Лиз сверкали, а кончики пальцев скользили по строчкам.

– Есть кое-что, – ответила Конни. – Хотя там имеются и криптограммы.

– Так-так… Отсутствуют интервалы, есть повторы, но это определенно латынь. Посмотри.

Конни подползла на коленях к дивану и оперлась на него локтями. Пламя отбрасывало блики на лица друзей, а в воздухе витал аромат нарциссов.

Лиз водила пальцем по тому же абзацу, что привлек внимание Конни и Зази в начале недели.

– Передай, пожалуйста, мои очки. – Лиз указала рукой на свою сумку, которую оставила у входной двери.

– Очки? – поддразнила Конни подругу.

– Заткнись, – любезно ответила ей Лиз.

– Я их тоже ношу, – вставил Сэм.

Конни подала подруге ее очки, и та, надев их, вгляделась в распечатку. Пока Лиз молча шевелила губами, читая слова, кончики пальцев Конни покалывало.

– Есть бумага? – наконец спросила гостья.

Сэм выудил из кармана джинсов маленький блокнотик и сточенный практически до самого конца карандаш. Лиз открыла чистую страницу и принялась выписывать слова. Конни и Сэм склонились над блокнотом, а Арло под диваном громко вздохнул.

Через пару минут Лиз выпрямилась и посмотрела на то, что у нее вышло.

– Странно, – заключила она.

– Что такое? – спросила Конни.

Лиз положила лист перед друзьями.

Turtur

Jusquiamus

Tulipa

Corvus

Aloe

Anguilla

Alnus

Tussilago

Turtur

Rosa

Anguilla

Rosa

Так продолжалось и дальше – длинный список с часто повторяющимися alnus, rosa и tussilago. Некоторые слова встречались по одному или два раза. Казалось, они не подчинялись никакому порядку.

– Это список, – сказала Лиз.

– Похоже на то, – подтвердила Конни. – Что он означает?

– Ну… – Лиз выдержала паузу. – Rosa – это «роза». Вот все, что я могу сказать.

– Ирис! – указал Сэм на одно из слов.

Теперь Конни ясно видела, что буквосочетание A F F O D I L было серединой замаскированного в тексте daffodilus. Нарцисс. Это же очевидно. Зази была права.

– Это все цветы? – спросила Конни.

– Tulipa? Да. Хотя turtur может быть «черепахой». Ну и corvus – это «ворон».

– А Anguilla разве не страна? – предположил Сэм.

– Остров. – Каким-то загадочным образом этот факт истории Карибского бассейна всплыл на поверхность из дальних уголков памяти Конни. – Один из Малых Антильских.

– Но это также может быть и «угорь», – вставила Лиз.

Сэм и Конни уставились на нее.

– Что? Я серьезно.

Они продолжили изучать дальше.

– Mutus, – пробормотала Лиз. – Может переводиться как «немой». Corvus – «ворон». А corvus и mutus вместе может быть «немой ворон».

Она обвела два слова и поставила рядом знак вопроса. Тем не менее это ничего не проясняло, лишь демонстрировало, что слова можно соединять между собой.

– Это не похоже на рецептуру, – заявила вдруг Конни. – Только если повторы как-то связаны с массой и объемом.

– Может быть. Знаешь, как в рецептах коктейлей? – предположил Сэм. – Смешать лимонный сок с сахарным сиропом два к одному. Объем в таком случае не так важен, как пропорция.

– Похоже на то, – ответила Лиз. – Но зачем их располагать в таком порядке?

– И причем тут черепаха? – задумался Сэм.

– И название острова? – добавила Конни.

В камине взметнулся огонь; из маленькой баночки из-под варенья, что стояла на каминной полке, выпал белый цветок и слетел на пол.

– Да. – Лиз отложила рукопись на столик вместе с блокнотом и подняла бокал. – Загадка…

Разбушевавшееся ранее пламя снова затихло. Нисходящие потоки холодного воздуха обдували дотлевающие угли. Конни потянула палец в рот и принялась задумчиво грызть ноготь. Пару лет назад ей удалось избавиться от этой привычки. Как только она осознала, что делает, сразу же опустила руку и села на нее.

– Бедная Ливви Дейн, – сказала Лиз, проведя пальцем по краю бокала. – Думаешь, она могла предугадать свою судьбу?

Лиз глядела на огонь, а Сэм на Конни.

– Сомневаюсь, – пробормотала Конни.

– Вы так и не рассказали, что это за прикол с нарциссами, – сменила тему Лиз.

– Это вопрос не ко мне. – Конни глянула на Сэма.

– Нарциссы, – ответил тот. – Первые признаки весны – времени перемен и нового начала.

8

Кембридж. Массачусетс

Середина марта

2000

Конни взяла ломтик хрустящей картошки, обмакнула его в пластиковую соусницу с майонезом и отправила в рот. Соленое в сочетании с жирным казалось безумно вкусным. Она запила еду вишневой колой и потянулась за еще одним ломтиком.

Пора бы притормозить, решила Конни. Это уже вторая порция за последний час, а не проверено еще сорок работ.

Результаты оказались хуже, чем думала Конни. Понятно, почему студенты так паниковали. Профессор Гудвин никак не могла предположить, что ни один старшекурсник не даст правильное определение батисту. Какое-то безумие, ведь Конни рассказывала об этом на лекции. Чем, черт возьми, занимались студенты, когда она распиналась перед ними сорок пять минут? Поразительно. Пока больше девяноста баллов никто не получил. Сами по себе девяносто баллов не такой уж и плохой результат, но средний балл по курсу на данный момент равнялся семидесяти двум. Может самолично завысить оценки? Иначе ее ждут такие истерики и нервные срывы, к которым ни она, ни студенты не готовы.

Конни взяла очередную картошку.

Она набрала уже одиннадцать килограммов. Так сказала медсестра. Вот почему пояс юбки стал таким тугим. Черт. Понадобится новая одежда. Интересно, как скоро? А нужна ли она вообще? Может, обойтись рубашками Сэма и леггинсами для йоги? Конечно, Конни не увлекалась йогой. Да и леггинсов у нее не было. И сколько осталось? Конни попыталась заглянуть в будущее, но ее разум запротестовал. Казалось, до конца лета еще целая вечность. За окном из свинцового цвета туч сыпались крупные мокрые снежинки и затем собирались грязными кучками в водосточных желобах Кембриджа. Конни все еще носила шерстяные колготки, а август – начало следующего учебного года – казался очень далеким.

Поставив локти на стол, Конни взяла в рот пластиковую соломинку и потянула напиток.

– Вам нужно следить за питанием, – сказала ей доктор Беланже, которая выглядела слишком молоденькой для своей профессии.

Странно, что люди одного с Конни возраста уже трудятся докторами. А еще юристами. Самадхи Маркус, с которым она вместе выросла в конкордской коммуне, теперь работал на Буша. Неудивительно. Он всегда был в душе республиканцем. Пока подростки в средней школе ломали головы, где бы нарыть «травку», Самадхи пытался раздобыть бифштекс.

– Никаких суши и непастеризованного молока, – предупредила доктор Беланже.

Грейс бы с этим поспорила. Она верила, что следует прислушиваться к своим желаниям. Даже если тебе захотелось просроченного молока или яйца с практически сформировавшимся зародышем.

– Разумеется, никакого алкоголя, – продолжала перечислять доктор. – И следует хотя бы постараться снизить потребление продуктов, подвергшихся высокой степени переработки.

Конни взяла хрустящую дольку картошки большим и указательным пальцами и принялась разглядывать ее в тусклом освещении «Кухни Чарли» – дешевой забегаловки, где она проверяла работы студентов. Это же просто картофель. Главным образом. Конни положила закуску в рот и пережевала ее с довольным лицом. Затем раскрыла следующую работу и щелкнула красной ручкой.

– Привет! – выкрикнул молодой мужской голос у барной стойки.

Конни перечеркнула жирным красным крестом следующее определение батиста: «Слово раннего американского периода, обозначающее хаос».

«Серьезно? – написала Конни на полях. – Вы конспектируете мои лекции?»

– Конни? – Молодой мужской голос звучал уже совсем близко.

Конни подняла глаза.

– Томас?

Она никогда бы не подумала, что «Кухня Чарли» входит в список излюбленных мест Томаса. Тот не походил на завсегдатая заведения с прикрученными к полу барными стульями. Постдок поправил очки указательным пальцем и робко улыбнулся.

– Здравствуйте, профессор. Можно к вам присоединиться?

Конни обещала проверить работы до следующей недели. Но на этих выходных они с Сэмом были приглашены на ужин к Грейс, так что выходные выпадают. Нужно покончить с проверкой здесь и сейчас. Еще Джанин попросила выступить оппонентом на аспирантской конференции по истории, значит, нужно изучить авторефераты респондентов, дабы смочь сказать что-то более толковое, нежели: «Шесть страниц цитирования Фуко и Дарриды сложно назвать личным выводом».

Томас, держа в руке пивную кружку, с надеждой улыбнулся.

«Ладно, – подумала Конни, – почему бы не поболтать с Томасом пару минут».

– Конечно.

Он уселся напротив.

– Выставляете баллы?

– Ага, – Конни нарисовала красную галочку напротив правильного определения «Веджвуд».

– Ну и как оно? – поинтересовался Томас, делая глоток пива.

– Ох, знаете ли, – вздохнула Конни, – ужасно. Просто ужасно.

Постдок рассмеялся.

– Я вам определенно не завидую.

Конни глянула на соседа исподлобья. Он выглядел хуже, чем обычно. Бледнее. Подсчитав количество баллов, она написала: «82», добавила на обратной стороне несколько слов одобрения и отложила работу в стопку проверенных. Кадык Томаса то и дело ходил вверх-вниз, а сам он ерзал на стуле.

– Как дела? – осторожно и не без интереса спросила Конни.

Томас коротко улыбнулся, а затем отвел взгляд в сторону и сделал глоток пива.

– Хорошо. – Его левое ухо порозовело. – У меня хорошо. А у вас? Как продвигаются дела с контрактом?

– Дожидаюсь еще одного письма.

Томас кивнул. Казалось, он не слишком прислушивался к ответам.

– А как ваши планы?

Томас дернул ногой под столом и с натянутой улыбкой ответил:

– Ну… Скоро мне отчитываться на конференции. А так все в порядке.

– Отлично.

Что же все-таки Томас делает в «Кухне Чарли»? Похоже, он пришел сюда один.

Не встречаясь с Конни взглядом, Томас непринужденно поинтересовался:

– Работаете над книгой?

– На самом деле… – начала Конни, но ее прервал визг, донесшийся от барной стойки.

– Боже, ребята! Это же мой профессор!

Конни вжалась в спинку стула. Студенты, как правило, сильно удивляются, когда встречают преподавателей в обычной жизни: на шопинге, в продуктовом или за обедом. Как-то раз Конни встретилась с одной из своих подопечных в очереди в допотопную примерочную без шторок и перегородок. Обе потенциальные покупательницы держали в руках купальники. Конни поздоровалась, вернула товар на вешалку и вышла из магазина.

Она раскрыла следующую работу. «Батист – легкая дешевая хлопчатобумажная ткань. Широко использовалась в девятнадцатом веке для пошива одежды и в быту».

– Довольно близко, – пробормотала Конни, рисуя красную галочку напротив ответа.

– Здрасьте, профессор Гуд! – произнес кто-то совсем рядом.

Конни и Томас подняли глаза и наткнулись на сияющее лицо Зази. Она держала в руке пинту пива. Ее волосы были собраны на макушке в беспорядочный пучок, а глаза подведены. Зази выглядела как девушка, которая вышла потусоваться с друзьями в пятницу вечером. При виде Томаса лицо Зази помрачнело, но всего на долю секунды.

– Здравствуй, Зази! Вы знакомы с Томасом?

Разница между Томасом и Зази равнялась пяти годам. Они даже работали с одним профессором, пока Зази не лишилась наставника.

– Ага, – холодно бросил Томас.

– Рада вас видеть, – нарочито формально бросила Зази. И повернувшись к Томасу боком, обратилась к Конни: – Как результаты теста? Худшие в истории?

– Пока у меня есть все основания так полагать. Желаете присоединиться?

– А-а… – начал Томас, но Зази его перебила:

– Нет, спасибо. Я тут с друзьями. Просто подошла поздороваться. И узнать, удалось ли вам что-то выяснить по поводу той криптограммы? Во всяком случае, можете отснять мне копию, и я попробую поработать сама.

Конни как раз собиралась пообщаться с Зази и рассказать ей о том, что выяснила Лиз, но нужно было срочно проверить работы.

– На самом деле мне удалось кое-что разузнать, – воодушевленно сообщила Конни. – Я хотела написать вам на электронную почту, но что-то закрутилась. Хотите, покажу прямо сейчас?

– Черт! Конечно же хочу!

Конни полезла в сумку за блокнотиком, а Зази в тот же миг юркнула в кабинку к ней и Томасу.

– Что еще за криптограмма? – осведомился Томас, крепко сжимая пивную кружку обеими руками.

– Оказалось, – обратилась Конни к Зази, – что вы были правы. Это латынь.

Профессор показала список слов аспирантке.

– Это точно «нарцисс»! Будь я проклята! – воскликнула Зази, проводя пальцем по листу блокнота.

– Да что там у вас? – Томас перегнулся через стол, не желая оставаться в стороне.

Конни отправила в рот картошку и стала жевать.

– Помните свой старший курс, когда я искала безупречный первоисточник для профессора Чилтона?

– Да. И?

Конни отдала блокнот Зази. У бара разразились радостные улюлюканья – это «Ред Сокс»[24]24
  «Ред Сокс» (англ. Red Sox) – профессиональная бейсбольная команда, базирующаяся в Бостоне, штат Массачусетс.


[Закрыть] занесли первый за сегодняшний вечер ран.

– Погодите-ка… – Томас наклонился еще ниже и вырвал блокнот из рук Зази.

– Эй! – недовольно воскликнула девушка.

Томас просканировал глазами список латинских слов.

– Это из той самой книги, которую требовал разыскать Чилтон?

– Да. – Конни перегнулась через стол и, отобрав блокнот у Томаса, вернула его Зази.

– Но вы говорили, что… – практически выкрикнул постдок.

Он вцепился в край стола с такой силой, что его костяшки побелели.

Конни понизила голос:

– Помните, книги рецептов перевели в формат микрофильмов?

Кадык Томаса дрогнул.

– Вы показывали ее Чилтону?

– Вроде того, – задумчиво ответила Конни, погрузившись в воспоминания. – Оказалось, он хотел воспользоваться моим исследованием в своих интересах.

– Я должен ее увидеть.

И Конни, и Зази глянули на Томаса.

– Для чего? – спросила аспирантка.

– Просто я должен ее увидеть, и все, – ответил молодой человек, а для Конни добавил: – Какой код у микрофильма?

«Ред Сокс» занесли еще один ран, и возгласы болельщиков позволили Конни обдумать мотивы Томаса.

Обсуждать ли свои научные исследования с коллегами, вопрос довольно деликатный. С одной стороны, это способствует сплочению и нередко помогает c поиском источников. А с другой, есть риск, что тебя интеллектуально обворуют. Конни не раз слышала подобные истории, когда человек работает над книгой годами, заключает договор с издательством, и вдруг кто-то другой выпускает труд по схожей теме месяцем раньше. Она знала несколько конкретных примеров, когда старшие коллеги обкрадывали начинающих преподавателей настолько нахальным образом, что целиком рушили их карьеры.

Но книга Конни была практически готова к печати. Ее ведь уже не обворовать, правда? Гудвин не привыкла оберегать свои источники. Особенно от Томаса. Только вот раньше он никогда не был столь настойчив…

Она постаралась вежливо отказать:

– Уверена, это никак не поможет вашему новому проекту. В любом случае микрофильм хранится в библиотеке Шлезингера. В открытом доступе. Вы без труда его найдете, если захотите. – Склонившись над стаканом с колой, Конни потянула напиток из трубочки и весьма откровенно заявила: – Я не собираюсь проводить ваше исследование за вас.

Очки Томаса соскользнули вниз.

– Не понимаю, почему вы просто не можете назвать мне код? – продолжил настаивать он, возвращая их на место.

– Как-то я пришла в Техасский университет, – вмешалась Зази, – чтобы расспросить профессора об одном миссионерском поселении Центрального Техаса. И что она сделала? Просто подошла к книжному стеллажу, что стоял за ее рабочим столом, сняла с него книгу и протянула мне. – Зази переводила взгляд с Томаса на Конни и обратно в ожидании, что кто-нибудь из них рассмеется.

– Весьма забавная история, – оценила Конни.

– Ладно, – напряженно произнес Томас. – Удачи с выставлением баллов.

Он смял бумажную салфетку, бросил ее на стол, поднялся и пошел прочь.

– Увидимся в среду, – прокричала ему вслед Зази.

Пиво Томаса осталось на столике.

– Хм, – хмыкнула Конни, наблюдая, как постдок проталкивается сквозь толпу и в конце концов исчезает из виду.

Зази придвинула к себе оставленную кружку с пивом, подняла ее и провозгласила:

– За латынь!

– За латынь! – Конни чокнулась с Зази стаканом газировки, и каким-то загадочным образом ее бессознательное добавило: «И за Деливеренс Дейн, которой принадлежит эта книга. Где бы она сейчас ни находилась».