Текст книги "Объятия дьявола"

Луиджи, отскочив, громко завопил, закрыв лицо руками. Касси выдернула стилет у него из-за пояса, оттолкнулась и кое-как встала на ноги. Она была уже у двери, когда Луиджи наконец немного пришел в себя. Яхту бросало из стороны в сторону, и оба были вынуждены ступать осторожно, чтобы не упасть.

Касси, шатаясь, как могла спешила по проходу. Наконец, она добралась до ведущего на палубу трапа и вскрикнула от ужаса. Люк был надежно задраен. Придется потратить немало драгоценного времени, чтобы открыть его. За спиной раздавались проклятия Луиджи; шаги все приближались, и Касси принялась карабкаться по деревянным ступенькам, громко застонав, когда подол халата запутался в ногах. Зажав зубами стилет, она лихорадочно дергала за тяжелые задвижки. Они подались как раз в тот момент, когда она услышала его тяжелое дыхание. Касси из последних сил подтянулась наверх. Деревянная крышка поднялась, и на мгновение дождь ослепил ее. Девушка увидела огромные водяные горы, перехлестывающие через борт, грозя смыть ее в пучину. Оставалось лишь броситься ничком на скользкую палубу. И тут Луиджи вцепился ей в полу халата, оттаскивая Касси назад. Она попыталась вырваться, но Луиджи оказался сильнее. Теперь, когда bravi смотрел в лицо смерти, он не мог отпустить свою жертву!

Касси хотела высвободить руки из рукавов, но мешали вода и ветер, объединившиеся против нее. Луиджи стискивал ее ноги, пытаясь выбраться из люка, используя ее тело, как рычаг. Удушающий страх подступил к горлу, но в это мгновение острое лезвие стилета слегка поранило уголок рта. Она забыла про оружие!

Касси сжала клинок в руке, наслаждаясь внезапным ощущением безопасности, и перекатилась на спину. Убийца навис над ней. В изуродованном лице не осталось ничего человеческого, словно он неожиданно превратился в чудовище из самой преисподней. Дождь поливал его рану, и на лицо и грудь Касси стекали красные струйки.

В глазах Луиджи стыла ледяная ненависть. В горле что-то клокотало, хищно скрюченные пальцы потянулись к ней. Но пока он наваливался на нее, Касси выставила вверх зажатый в руках стилет. И почувствовала тот миг, когда острие пронзило его горло. На какое-то бесконечное мгновение убийца застыл над ней – темные глаза удивленно раскрылись. Кровь хлынула изо рта, и пронзительный вопль заглушил вой ветра. Касси оттолкнула его, и Луиджи медленно покатился по мокрой палубе. Набежавшая волна оттащила его еще дальше к поручню. Нога застряла в бухте каната, и труп дернулся, словно огромная страшная кукла.

Касси вскрикнула и закрыла глаза, чтобы не видеть окровавленное тело с торчавшей из горла серебряной рукояткой стилета.

Но ее крики уносил ветер, пока Дилсон, пробиравшийся на корму, не прислушался к странному тонкому вою. Он споткнулся, схватился за открытую дверцу люка и уставился в заплаканное лицо Касси.

Дилсон охнул от неожиданности. Ее разорванный халат был распахнут, и белоснежная кожа на лице и груди вся оказалась в красных разводах. Он сорвал с себя парусиновый плащ и прикрыл им женщину.

– Дилсон, позовите капитана, – едва слышно прошептала Касси.

– Господи Боже! – ахнул Дилсон, заметив Луиджи, и что было сил помчался к шканцам, громко взывая к капитану, хотя тот, конечно, не мог его слышать. Наконец граф обернулся и, передав штурвал помощнику, воззрился на побелевшего как смерть Дилсона.

– Мадонна, – прохрипел тот. – Быстрее, капитан, быстрее!

Граф на мгновение замер, но тут же побежал за матросом.

– Она убила его, капитан! – кричал на ходу Дилсон. – Всадила в горло кинжал!

– О чем ты, черт побери?

Дилсон вместо ответа молча показал на Касси, лежавшую на спине. Плащ давно унесло ветром, и она осталась почти нагой. Ноги свесились в люк. И кровь… Боже, сколько крови!

Граф упал на колени и поднял жену.

– Кассандра!

Касси наконец прогнала видение ужасного лица Луиджи и заставила себя открыть глаза.

– Он мертв.., правда, мертв?

Граф недоуменно уставился на нее, но Дилсон дернул его за рукав и показал на мертвеца. Вид Луиджи с торчащим из горла стилетом привел Энтони в такой ужас, что он не сразу собрался с мыслями.

– Мертв, Кассандра, – едва выговорил он. Неуклюже прижав жену к себе, граф попытался завернуть ее в остатки мокрого халата и лишь потом понес вниз.

– Дилсон, – прокричал он на ходу, – нельзя, чтобы его смыло! Тащи тело вниз!

Каюта была погружена во мрак. Энтони ощупью пробрался к кровати, положил Касси и отошел, чтобы зажечь свечу. В ее свете он увидел осколки и сгустки крови на ковре. Голова Касси была повернута в сторону. Тело сотрясалось в ознобе. Энтони удержал рвущиеся с языка вопросы и прежде всего растер ее досуха. Полотенце окрасилось кровью, и он внимательно осмотрел каждый дюйм ее кожи. Ничего, кроме пореза на ладони.

– Он был четвертым.., четвертым bravi. Энтони молчал, пока не навалил на Касси гору покрывал. Осторожно собрав ее густые волосы, он рассыпал их по подушке. И хотя сам промок насквозь и вода капала на простыни, боялся отодвинуться от нее.

– Ты не ранена, сага? – тихо спросил он, сжав ладонями ее лицо.

– Нет, – неестественно-спокойно ответила она. – Он думал, если я женщина, то ничего не смогу сделать. Бандит собирался убить нас обоих, милорд.

– Он сам признался, что был одним из них? Касси никак не могла согреться. Господи, как холодно, как холодно!.. Она безмолвно кивнула.

– Кассандра, малыш! С ним все в порядке?

Малыш. Она попыталась вспомнить, сосредоточиться, понять, что испытала в тот момент. Но ничего не почувствовала, только в ушах раздавался тошнотворный шорох стилета, вонзающегося в человеческую плоть.

– Я не могла позволить ему убить тебя! – Она с неожиданной силой судорожно вцепилась ему в плечи. – Он хотел расправиться с тобой!

Яхту швырнуло в сторону. Мачты заскрипели, словно мучительно протестуя. Граф встревоженно вскинул голову, но тут же сжал Касси в объятиях и стал укачивать, как ребенка.

– Все хорошо, Касси. Больше тебе ничего не грозит. Он твердил что-то несвязно-нежное, стараясь успокоить жену, заставить забыть о пережитом ужасе.

– Мне уже легче, Энтони, – прошептала она, зная, что ему нужно уходить. Если Энтони не встанет за штурвал, яхта может пойти ко дну. – Пожалуйста, не беспокойся. Тебе пора. Я уже не боюсь.

Граф уложил жену поудобнее и подоткнул одеяла. – Спи, дорогая. Я вернусь, когда смогу. Касси кивнула и лежала с закрытыми глазами, пока за ним не закрылась дверь.

* * *

Она ощущала себя странно легкой и гибкой: вся энергия ушла на то, чтобы поднять грот на шлюпке. Но сил почему-то становилось все меньше, и мокрая парусина хлестала по лицу. Откуда-то донесся низкий укоризненный голос мужчины, сетовавшего на то, что у нее не хватает ума даже на такое простое дело. Как можно доверить лодку глупой девчонке!

– Я не глупая! – закричала она, еще не видя лица незнакомца. – Он слишком тяжелый! Я не глупа. Я не глупа, отец!

Она заморгала от яркого света, и сон медленно растаял, словно дымка над озером. Касси оглядела каюту, залитую яркими солнечными лучами. Яхта плавно покачивалась на волнах. Шторм наконец выдохся. Повернувшись, она увидела, что муж лежит на спине. И храпит. Какой великолепный звук!

Касси осторожно выскользнула из постели, поднялась, потянулась и осторожно погладила округлившийся живот.

– Мы оба выжили на этот раз, – прошептала она и неожиданно испытала зверский голод. Однако Касси не хотелось будить графа.

Она умылась, оделась и, расчесав спутанные волосы, связала их на затылке бархатной лентой. Решив, что выглядит вполне презентабельно, Касси уже хотела сама идти за завтраком, когда в дверь настороженно заглянул Скарджилл и встревоженно уставился на нее.

– Со мной все в порядке, Скарджилл, – тихо заверила она, – и с его милостью, кажется, тоже. – В доказательство своих слов Касси обернулась и увидела, что Энтони грациозно, как большая кошка, растянулся на постели.

– По-моему, пора подавать обед! – жизнерадостно провозгласил Скарджилл.

– Обед?!

– Да, мадонна. Вы проспали целые сутки. А вы, милорд, присоединитесь к своей отважной жене?

– Несомненно! – кивнул граф, вскакивая с постели. – А как поживает моя отважная жена?

Он притянул ее к себе и потерся подбородком о макушку.

– Я бы чувствовала себя гораздо лучше, милорд, – язвительно откликнулась Касси, – если бы вы соблаговолили одеться.

– Ты, без всякого сомнения, права.

Он хмыкнул и нехотя отпустил ее.

Скарджилл, добродушно посмеиваясь, уже держал наготове халат графа.

Касси набросилась на еду, стараясь не уничтожать поданные блюда неприлично быстро, и не сразу заметила, что муж обеспокоенно поглядывает на нее.

– Ради Бога, милорд! – раздраженно воскликнула она наконец. – Я не имею ни малейшего желания впадать в истерику.

Граф улыбнулся одними губами.

– Луиджи действительно оказался четвертым убийцей, ты и тут не ошиблась, – озабоченно вздохнул он. – У него на руке наколота змея, обвившая меч. – Граф покачал головой и тихо выругался. – Если бы только у меня хватило ума приказать его раздеть, прежде чем выпороть! Ничего бы не случилось. Ты можешь говорить об этом, Кассандра? Скажи, что произошло?

"Как странно, – подумала она, – что я могу спокойно говорить об этой ужасной ночи”. Касси запнулась, лишь упомянув о стилете, зажатом в руках, и затрепетала, воскрешая в памяти кровавую сцену.

– Напоминай мне время от времени, сага, – попросил граф, – не ввязываться с тобой в серьезные ссоры. Ангельская улыбка осветила лицо Касси. – Вам нечего опасаться, милорд, поскольку я питаю неизменное почтение к вашим исключительным способностям. – Немного помолчав, она нахмурилась. – Знаешь, я издевалась над ним, специально доводила, пытаясь выведать имя того, кто их нанял. Но он молчал. Ни единой ниточки, кроме того, что этот человек был мужчиной. Луиджи утверждал, что он озолотит их. Граф провел рукой по небритой щеке.

– Значит, тайна остается неразгаданной. Я не признался тебе, Кассандра, но перед отъездом из Генуи я назначил большую награду за имя.., и устранение нанимателя Луиджи. – Он с сожалением вздохнул. – Это одна из причин, по которой я решил, что нам стоит вернуться в Англию. Хотел, чтобы ты на это время была вне опасности. Мне и в голову не могло прийти, что один из убийц проберется на судно.

– Как, по-твоему, мы узнаем когда-нибудь?

– Судя по количеству готовых на все негодяев, которым не терпится набить кошелек, бьюсь об заклад, что узнаем, и очень скоро.

Касси сжала обеими руками его большую ладонь.

– По крайней мере – мы спасены, Энтони.

– Иногда, дорогая, я сомневаюсь, что заслуживаю такого счастья, как ты. – И, заметив, как блеснули глаза жены, граф с деланным равнодушием добавил:

– Но тут же вспоминаю, как ты беспомощна и бессильна во всем, что касается устройства собственных дел, и на сердце снова теплеет.

– Ты бессовестный, самодовольный, чванливый… Она вскочила со стула и встала перед мужем, грозно подбоченясь, совсем как разъяренная базарная торговка. Но почему-то не вырвалась, когда он, тихо смеясь, притянул ее к себе на колени, а обвив руками его шею, лукаво прошептала:

– Зато вас, милорд, уж никак не назовешь бессильным.

Граф слегка дернул ее за длинный локон, и Касси послушно откинулась ему на грудь.

– Если вы снимете это платье, мадам, я буду счастлив доказать истину ваших слов, – пробормотал он, припадая губами к бьющейся у нее на шее жилке.

Касси вздохнула, пытаясь принять вид многотерпеливой страдалицы, но непослушные руки почему-то принялись ласкать его мускулистую грудь.

– Мое бедное дитя. Ты снова хочешь потревожить его безмятежный покой, – пожаловалась она и, к своему огорчению, заметила, что Энтони колеблется. – Не будьте глупцом, милорд, – упрекнула она, едва сдерживая смех. – Малыш абсолютно здоров и жаждет получше узнать отца.

– Думаю, – объявил он, торопливо расстегивая ее корсаж, – что нужно воспользоваться моментом, пока ты не стала невыносимо толстой и неуклюжей.

– Негодяй, – простонала она, прижимаясь к нему обнаженной грудью.

Глава 31

Граф осторожно провел рукой по щеке спящей Касси. Глядя на нее, такую юную и прекрасную, невозможно было поверить, что она совсем недавно содрогалась в родовых муках. Но их ребенок, чудесный мальчик, мирно посапывал в маленькой колыбельке рядом с кроватью Бекки Питершем.

Усталость манила его в постель, но Энтони был слишком возбужден, чтобы уснуть. Он коснулся губами лба жены и бесшумно направился по толстому ковру к окнам. Чуть отодвинув тяжелые бархатные темно-красные гардины, он выглянул наружу. Тонкий месяц тускло освещал мокрые листья, окрашенные октябрем в яркие цвета.

Энтони опустил занавеску, лениво гадая, уложили ли в постель доктора Милпаса, опытного врача, не раз помогавшего в трудных родах, после того как насквозь промокший бедняга целый день провел в канаве, проклиная сломанную ногу.

Энтони оглянулся на большую кровать эпохи правления Тюдоров – массивное дубовое ложе под бордовым бархатным пологом, так непохожее на изящную меблировку спальни на вилле Парезе. Касси, казалось, утонула в мягкой перине: пуховое одеяло укрывало ее до самого подбородка.

– Маленькая дурочка, – тихо пробормотал он. Ему следовало бы знать, что она и рожать будет не как другие женщины. Перед глазами возник побелевший Эллиот, судорожно сжимавший ножку бокала и взывавший к Богу.

Только Касси могла не сказать ни слова о начавшихся схватках во время праздника урожая. Она сидела на широком покатом восточном газоне под красно-белым полосатым тентом, не желая, чтобы кто-то узнал, не собираясь портить событие, которое бывает только раз в году; к тому же она его тщательно спланировала. Все утро Касси приветствовала арендаторов, хотя не принимала участия в танцах и сидела за обедом рядом с мужем странно притихшая. Но граф, занятый своими обязанностями хозяина дома, не обратил внимания на ее плотно сжатые губы и необычное отсутствие аппетита.

В Клер-касл к тому же приехали Эллиот и Элиза, обручившиеся пять месяцев назад, и среди всеобщего веселья никто не замечал деланной улыбки Касси. Энтони тоже ничего не подозревал, пока в конце долгого обеда Бекки не сделала Касси знак подняться и встать рядом с мужем. И когда та замешкалась, граф с вопросительной улыбкой оглянулся на нее. Но Касси отвела глаза.

– Кассандра!

Резкий оклик немедленно положил конец оживленной беседе. Энтони увидел, как по щеке жены ползет слеза.

– Простите, милорд, – сдавленно прохрипела она, – но боюсь, ребенок не хочет ждать.

– О Господи! – охнул Эллиот.

– Но гости еще не разошлись, – заплакала Касси.

– Когда начались схватки?! – рявкнул граф.

– И совершенно ни к чему кричать на меня! – с великолепным негодованием объявила Касси.

– Так что же?

– С раннего утра.

– Упрямая маленькая негодница!

– Как вы можете, Энтони!.. – слабо запротестовал Эллиот, еще не придя в себя. Но Касси засмеялась.

Бекки Питершем немедленно оказалась рядом, и хотя она уже несколько раз споткнулась, голос у нее, как всегда, был спокойным и повелительным.

– Эллиот, немедленно пошли лакея за доктором Милпасом! Элиза, помоги уложить Касси в постель. Но граф предостерегающе поднял руку.

– Нет, Бекки, поскольку у моей глупой жены не хватило здравого смысла вовремя все сказать, ей придется довольствоваться моей помощью.

Он шагнул к ней, но Касси не могла шевельнуться: тело скрутил очередной приступ невыносимой боли.

– Не могу, – выдохнула она.

– По крайней мере ты не настолько растолстела, чтобы я не смог поднять тебя, – с нежной насмешкой заметил граф, легко подхватывая ее на руки.

Застонав, Касси крепко обхватила его шею.

– Какой великолепный праздник урожая ты подарила мне, сага! Спокойно, малышка, сейчас я устрою тебя поудобнее.

– Вряд ли тебе это удастся, – процедила Касси и стиснула зубы, чтобы не закричать. Так же мужественно она час спустя восприняла известие о том, что экипаж доктора перевернулся. Но Бекки в молчаливом отчаянии заломила руки.

– Что нам делать?!

– Позовите Скарджилла, Бекки.

– Что?! – взвизгнула она. – Даже вам не следовало бы здесь находиться, и теперь понадобился еще один мужчина?! О, моя бедная Касси!

– Она молода и здорова, Бекки, – спокойно возразил граф. – Я хочу сам принять нашего ребенка, и Кассандра, думаю, со мной согласилась бы.

Но шло время, и граф уже не был так уверен в своих способностях. Касси цеплялась за него с каждой новой схваткой, и, хотя она старалась сохранять самообладание, силы быстро таяли.

– Почему же он не появляется на свет?! – вскричал наконец Энтони, не зная, что делать.

Касси, охваченная внезапным страхом, умоляюще смотрела на него.

– Неужели и я, как мама… – прошептала она.

– Не будь дурой, Кассандра, – хрипло бросил он. – Ничего подобного не случится!

Боль затуманила ее глаза, и Касси, тихо захныкав, повернула голову. Ее рука безжизненно выскользнула из пальцев графа.

– Кассандра! Черт возьми, не сдавайся! Где же твоя сила воли, которой ты так гордишься? Да взгляни же на меня!

– Прости.., мне так жаль… – прошептала она.

– Не нужны мне твои извинения! Покажи, на что способна! Дай мне моего ребенка! – Он сорвал с нее простыню. – Ну а теперь, тужься! Изо всех сил, Кассандра, иначе я изобью тебя! Еще!!!

Он распластал пальцы на ее набухшем животе и надавил сверху вниз.

Касси вскрикнула – тонкий, пронзительный вопль разорвал тишину спальни.

– Головка показалась! – заорал Скарджилл. Граф осторожно обхватил ладонями крохотную головку, покрытую густыми курчавыми черными волосами.

– Еще раз, Кассандра! Тужься!

И с торжествующим криком подхватил своего первенца и громко рассмеялся, когда из маленького ротика вырвался оглушительный рассерженный крик.

* * *

Граф подошел к камину, носком сапога разбросал тлеющие угли, и языки пламени взметнулись вверх. Он снова улыбнулся, вспомнив негодующее выражение маленького сморщенного личика. Только сейчас напряжение постепенно отступило. Энтони глубоко вздохнул и расслабился. Усталость наконец завладела им. Нагнувшись, чтобы поднять валявшийся на ковре фрак, Энтони случайно нащупал в кармане сложенный листок бумаги и вытащил его.

"И вправду, всему бывает конец и начало”, – подумал он, разворачивая листок. Письмо было датировано концом августа и написано затейливым почерком, с причудливыми завитушками, без сомнения, рукой какого-то грамотного слуги.

"Не удивляйся, Антонио, что именно мне предназначено разлучить тебя с твоими гинеями. Потребовалось лишь передать нужным людям, что мне хотелось бы воспользоваться услугами храброго Андреа. Глупый болван так и не понял, с кем имеет дело. И после того как познакомился со мной, долго ползал на коленях, умоляя пощадить свою жалкую жизнь, чем доставил несказанное удовольствие моим людям. Его душа давно уже отправилась в ад.

Что же до его нанимателя, Антонио, он всеми силами пытался убедить меня, будто состоит с тобой в родстве и не кто иной, как, твой сводный брат, Беллини. Жаль, когда жадность заглушает; голос крови. Я простой человек, друг мой, а твои указания оказались достаточно ясными. Для синьора Беллини и его очаровательной графини было огромным потрясением оказаться связанными по рукам и ногам, подобно курам, приготовленным на продажу, и привезенными в мой дворец наслаждений. Если это послужит тебе утешением, знай, что он умер мужественно. Что же касается графини, я нахожу ее лакомым кусочком, хотя мне не по нраву ее чрезмерная покорность. Моя прекрасная Забетта желает тебе счастья с твоей безумной супругой.

Прощайте, ваша светлость.

Хир эль-Дин”.

Граф еще раз прочел письмо и, взглянув на Касси, скомкал и швырнул в камин. Язык оранжевого пламени вырвался на волю и тут же исчез, оставив горстку серого пепла. Позади послышался тихий вздох. Энтони поспешно подошел к кровати и, сев рядом с Касси, улыбнулся в ясные синие глаза и провел пальцем по ее прямому носику.

– Я думал, любимая, что ты проспишь до нового года.

Не обращая внимания на шутку, Касси торжественно объявила:

– У нас идеальный сын, милорд.

– Поскольку в этот момент малыш сильно напоминает отца, осмелюсь сказать, что он почти само совершенство.

– Я такая опустошенная, – слабо улыбнулась женщина, слегка касаясь плоского живота. – Спасибо, Энтони.

– Это ты, дорогая, потрудилась на славу. Я просто прикрикнул на тебя пару раз – вот и все.

– Кажется, я слышала голос еще одного мужчины. Неужели этот несчастный доктор все-таки приехал вовремя?

– Нет, это был Скарджилл. Бедняга доктор, как оказалось, сломал ногу.

Касси неожиданно очень обрадовалась.

– Я скоро стану считать тебя ведьмой, Кассандра, если ты немедленно не сотрешь с лица эту ехидную улыбочку.

Касси глубоко вздохнула, и Энтони заметил, что глаза у нее слипаются.

– Ну что же, недаром у тебя репутация дьявола. Дьявол и ведьма – неплохая парочка, не находишь?

– Очень неплохая, – мягко согласился Энтони и с бесконечной нежностью поцеловал ее сомкнутые губы.