Текст книги "Объятия дьявола"

– Но ты уже пьяна, Кассандра. – Он взял у нее бокал и с сожалением вздохнул:

– Говоря по правде, сага, я надеялся тебя соблазнить, после того как немного одурманю.

– Ты хочешь, – непонимающе охнула девушка, – соблазнить меня?

– Конечно. Разве ты не догадалась еще в ту минуту, когда я выбрал самый трогательный сонет?

Касси отвернулась и пробормотала заплетающимся языком:

– Это было так давно. И я боюсь.

– Меня?

Девушка медленно покачала головой:

– Скорее себя.., и своих чувств к тебе, если…

– Если мы снова будем любить друг друга?

– Да.

– Не надо бояться себя, любимая. Ты ведь уже не отождествляешь меня с Андреа, верно?

– Ты прав. Но что, если я стану омерзительна себе самой?

– Впервые слышу от тебя подобное признание, Кассандра.

Касси беспомощно пожала плечами и криво улыбнулась:

– Я впервые пьяна.

Он нежно прижал девушку к себе и осторожно приподнял ее подбородок. Касси сжала его руку и поцеловала в губы.

Энтони торопливо расстегнул ряд крошечных пуговок на лифе, провел ладонью по розовым соскам. Касси мгновенно замерла.

– Взгляни на свои груди, дорогая.

Касси невольно опустила глаза и ошеломленно уставилась на себя. Упругие холмики набухли и ныли, словно он их гладил. Энтони шептал нежные слова мягким и ласкающим голосом, оставаясь при этом неподвижным, гипнотизируя Касси взглядом. Девушка торопливо сжала разошедшиеся края лифа.

– Ты хочешь меня, Кассандра, признайся.

– Я не знаю, чего теперь хочу, – прошептала она, припав к его груди. Энтони снова приподнял ее подбородок и пристально посмотрел в полные смятения глаза.

– Я покажу тебе, сага!

Он стал целовать ее, страстно, исступленно, наслаждаясь жаром трепещущих губ, не забывая ловко раздевать девушку. Касси не противилась, выгибаясь ему навстречу. Энтони рывком притянул ее к себе, вдыхая сладостный запах волос. Однако ему пришлось все же на минуту отпустить ее, чтобы раздеться самому. Он молча проклинал вынужденную разлуку.

Но когда Энтони остался обнаженным, именно Касси протянула к нему руки, снедаемая неутолимой жаждой. Сознание того, что скоро, очень скоро он подарит ей опьяняющее наслаждение, сводило ее с ума. Его ладонь скользнула по ее животу, пока пальцы не отыскали скрытый розовыми створками упруго-податливый бугорок.

– Ты совершенна, неотразима, ослепительна, Кассандра.

– И ты тоже, – шепнула она. Он подхватил ее на руки и поднял:

– Обними меня ногами.

Касси, держась за его плечи и пытаясь сохранить равновесие, повиновалась, хотя не поняла, что он задумал, но тут же ощутила, как его пальцы, продолжая ласкать крохотный бутон, раскрывают набухшие лепестки и его плоть ищет вход. Он мощно ворвался в нее, и Касси тихо вскрикнула, зарывшись лицом в ложбинку у него на груди. Он вторгался все глубже и глубже, сильнее стискивая ее бедра. Касси плотнее сжала ноги, задыхаясь от удивительных ощущений, и впилась в его губы, но так и не смогла вместить его в себя и в отчаянии откинулась назад. Энтони пошатнулся и упал на кровать, а Касси распростерлась сверху.

– Так, значит, миледи решила вернуться к более привычной позе, верно?

Он усадил ее верхом на себя.

– Что ты придумал? – запротестовала Касси, трепеща от неудовлетворенного желания.

– Терпение, любовь моя, – шепнул он и потянул Касси вперед, пока пылающий цветок не оказался над его губами.

– О нет! – вскричала она, сгорая от внезапного стыда. Но он крепко держал ее.

– Верь мне, дорогая, – вкрадчиво пробормотал он, – ты испытаешь неземное блаженство.

Его язык, пересохший от возбуждения и страсти, медленно погрузился в самую сердцевину багряного бутона. В тишине комнаты раздавались лишь стоны Касси. Энтони довел ее до грани экстаза, а затем снова насадил на себя.

Он сам не сдержал крика, почувствовав, как по ее телу прошла судорога и она забилась в конвульсиях. Вцепившись пальцами в ее бедра, он с силой потянул Касси вниз, наконец, вошел до конца, и боль поглотили волны невероятного наслаждения, разрывавшего ее.

– О Боже, – прошептала она наконец, бессильно обмякнув.

Энтони тихо рассмеялся и прижал к себе ее покорное тело.

Глава 22

Касси, смеясь, колотила кулачками в грудь графа, поднимавшего ее из медной ванны. В этот момент в дверь гардеробной нерешительно постучали, и Энтони быстро набросил на девушку большое полотенце.

– Минуту, любимая, – пробормотал он, накидывая халат. Однако со Скарджиллом, растерянно метавшимся по спальне, он был далеко не так вежлив. – Надеюсь, у тебя достаточно веская причина для вторжения, – резко бросил он, закрывая за собой дверь.

– Это Даниеле, милорд. На сей раз он уверен, что отыскал это животное, Андреа.

– Где?

– В Рива-Тригозо. Даниеле послал своего помощника за вами.

– Черт, это два дня езды, – покачал головой граф. – Но почему Даниеле просто не привез его сюда?

– Посланец сказал, что Андреа больше не один и потребуется несколько человек, чтобы привезти его.

Заметив предостерегающий взгляд, брошенный хозяином на дверь гардеробной, лакей понизил голос:

– Я поеду, милорд, и сам доставлю грязную свинью.

– Нет, Скарджилл, это мой долг, как, впрочем, и удовольствие. Сколько еще людей требует Даниеле?

– Если вы поедете, милорд, значит, хватит троих. Граф тихо, цветисто выругался. Синьор Доннетти и “Кассандра” вернутся из Александрии не раньше чем через неделю. И как бы ему это не нравилось, приходится брать с собой трех слуг с виллы.

– Ты, Рапалло и Джироламо останетесь здесь. И не отходите от Кассандры. Нельзя рисковать ее безопасностью.

Он снова взглянул на гардеробную.

– Прикажи остальным готовиться. Выезжаем через час.

Касси мгновенно притихла, когда граф рассказал ей, что случилось.

– Я вернусь и, возможно, с Андреа, через пять дней, Касси, не больше. Обещаю.

– Я поеду с тобой.

– Нет, – резко бросил граф. – Я не могу подвергать тебя опасности.

– Но разве наказать его – не мое право?

– Да, если захочешь. Но пока Андреа на свободе, я не могу отвлекаться, а именно так и произойдет, если придется охранять еще и тебя. Нет, Касси, не спорь.

Девушка хотела объяснить, что хочет ехать с ним лишь из страха за него, но поняла, что Энтони вполне способен о себе позаботиться.

– Ты будешь осторожен? – тихо спросила она.

– Не сомневайся, Кассандра.

Стоя рядом со Скарджиллом на крыльце, Касси безмолвно наблюдала, как из ворот выезжает маленький отряд. Она закрыла глаза и прислушивалась к конскому топоту, пока последние звуки не затихли вдали.

– Нет, мадонна, – мягко попенял ей Скарджилл, – не стоит волноваться. Его светлость благополучно вернется и привезет эту тварь, если, конечно, Даниеле действительно его отыскал.

Касси рассеянно кивнула, чувствуя, как несчастна и измучена, и медленно побрела назад. Она не призналась Скарджиллу, что волнуется не только за графа. Последние дни она провела точно в розовом тумане, погруженная в море вновь обретенной страсти. Они словно по взаимному молчаливому уговору не заговаривали о будущем. Касси постоянно спрашивала себя, что ответит, если он снова попросит ее выйти за него замуж в ту минуту, когда она будет лежать в его объятиях, опьяненная желанием, сгорая в безжалостном огне.

Девушка медленно бродила по комнатам, желая обрести душевное равновесие. Думая о днях и ночах, которые неизбежно ждут ее впереди, она прокляла себя за слабость. Гнев на собственное малодушие, однако, быстро обратился в печаль не только потому, что Энтони покинул ее, но и потому, что его отсутствие вынудит ее разобраться в своих мыслях и чувствах.

Хотя высоко поднявшееся на небе солнце заливало округу жаркими лучами, легкий бриз, дувший со Средиземного моря, освежал напоенный ароматами воздух, делая поездку в Геную весьма приятной. Касси, в сопровождении вооруженных до зубов Скарджилла и Джироламо, скакала на своей верной кобылке. Они выехали еще до полудня, чтобы пообедать в городе. Камердинер в отчаянной попытке развеселить мадонну предложил ей осмотреть палаццо Дукале и зал дель Гран-Консильо [17]17
  Герцогский дворец и зал Большого Собрания.


[Закрыть]. Шотландец от всей души надеялся снова увидеть улыбку мадонны, когда она впервые шагнет под своды великолепных старинных дворцов.

Они оставили лошадей под присмотром знакомого Скарджиллу юнца и побрели по лабиринту узких улочек, поднимавшихся в гору, к виа Сан-Лоренцо. Уличные сценки, запахи, городской шум всегда приводили Касси в восхищение, и сегодняшний день не был исключением. Однако она скоро заметила Скарджиллу, что в Генуе, кажется, ни один человек не гуляет бесцельно – все спешат по делам. Скарджилл, взмокший от пота, немедленно согласился с ней и предложил остановиться у маленького уличного кафе. С наслаждением выпив стакан холодного лимонада, он оставил Касси с Джироламо и направился к палаццо Дукале, где надеялся получить разрешение на вход.

Джироламо, приземистый жилистый итальянец средних лет, настороженно оглядывал каждого мужчину, приближавшегося к ним хотя бы на двадцать футов. На женщин он почти не смотрел, разве что на молоденьких девушек с ясными личиками и сверкающими темными глазами. Он поклялся графу оберегать мадонну ценой собственной жизни и не намеревался обмануть доверие хозяина.

Касси от нечего делать рассматривала проходивших мимо скромно одетых горожан, с влажными от жары, раскрасневшимися лицами. С балконов домов доносились веселый смех и разговоры.

– Добрый день, синьорина, – раздался за спиной мягкий, мелодичный голос.

Повернув голову, Касси увидела стоявшую рядом графиню Джиусти. Девушка прекрасно запомнила каждое ядовитое слово, сказанное этой дамой во время последней встречи, и натянуто кивнула.

– Прекрасная погода, не так ли, синьорина? – продолжала Джованна, ничуть не обескураженная холодным приемом. Женщина почувствовала знакомое возбуждение, возбуждение хищника, выследившего добычу. Наконец-то девчонка здесь, в Генуе, а не в безопасности на вилле Парезе!

– Вы правы, – сухо пробормотала Касси, наблюдая, как тонкие пальцы графини играют с кружевами, украшавшими огромный вырез корсажа.

Джованна поспешно отпустила горничную и обернулась к угрюмому Джироламо.

– Но, синьорина, вам, конечно, ни к чему защищаться от меня! Зачем вам этот свирепый человек?

Джироламо открыл было рот, чтобы запротестовать, прекрасно понимая, что из разговора бывшей любовницы хозяина с мадонной ничего хорошего не выйдет, но Касси остановила его. Приходилось выполнить просьбу графини, если девушка не хотела прослыть откровенно грубой.

– Джироламо, – попросила она с деланной беспечностью, – боюсь, лимонад тебе пришелся не по вкусу. На другой стороне улицы есть кафе, где тебе подадут нечто гораздо более.., бодрящее.

– Да, мадонна, – нехотя согласился Джироламо и, осмотревшись в поисках Скарджилла, бросил последний отчаянный взгляд на улыбающуюся графиню и отошел.

– Мадонна… – протянула Джованна, грациозно усаживаясь на стул, с которого встал Джироламо. – Как ужасно.., странно. Это вы велели так себя называть, синьорина.

– Нет, – отрезала Касси.

– Вы редко бываете в Генуе?

– У меня много дел на вилле Парезе.

– Вот как? Но граф, насколько мне известно, проводит много времени в Генуе, со своими компаньонами.., и в приятном обществе. Кажется, вилла Парезе уже не привлекает его так, как в былые времена?

Пальцы Касси машинально сжали тонкий стакан. Она подняла настороженный взгляд на Джованну, но ничего не ответила.

– Его светлость никак не объясняет свое постоянное отсутствие?

– Прошу вас, синьора, выражаться яснее.

– Говорят, что во время сиесты не отдыхают только бешеные псы и англичане. Теперь же я обнаружила, что англичане также не слишком преуспели в искусстве вести беседу, потому что, к моему искреннему сожалению, чересчур прямолинейны.

– Позвольте добавить, синьора, что англичане презирают мелочные завуалированные уколы и гнусные намеки. Если в Италии именно это называется искусством вести беседу, я преклоняюсь перед вашими замечательными способностями.

Глаза Джованны зловеще сузились:

– Да как ты смеешь, грязная потаскушка? Касси с трудом выдавила улыбку:

– Вот видите, дорогая графиня, вы уже начали усваивать английскую искренность. “Потаскушка” – эпитет вряд ли удачный. Наверное, вы имели в виду собственные.., качества.

– По крайней мере, синьорина, я венчалась в церкви, тогда как вы…

Джованна намеренно сделала паузу.

– Тогда как я?..

Хотя под ложечкой у Касси неприятно засосало, ее голос по-прежнему оставался ровным. Она попыталась подняться, не собираясь оставаться здесь и выслушивать оскорбления. Но Джованна замахала ручками и расплылась в широкой улыбке, обнажившей зубы.

– Вы так боитесь услышать правду, синьорина, что стараетесь поскорее убежать и спрятаться?

– Прекрасно, синьора, – кивнула Касси, вновь усаживаясь. – Если вам известна правда, я с удовольствием ее выслушаю.

В голосе у Джованны зазвенело торжество:

– Ты никогда не будешь графиней Клер, маленькое английское ничтожество! Граф – человек разборчивый, достаточно брезгливый и наконец-то прозрел. Мне предназначена эта честь, и только мне. Вот уже несколько месяцев я делю с ним ложе, а теперь получу его имя и титул! Он испытывает к тебе всего лишь жалость, жалость и раздражение, потому что никак не может избавиться!

Но Касси уже не слушала.

– Он.., вы сказали, что делите с ним постель?

– Конечно! Где, по-твоему, он проводит все дни?

– Я вам не верю! Злая, порочная женщина!

– Описать шрам у него на левом плече, чтобы убедить тебя? Хотя он еще не рассказал, как получил его, но рана едва зажила, – довольно ухмыльнулась Джованна.

Касси онемела от неожиданности и, неуклюже вскочив, перевернула столик. Лимонад пролился на платье графини, а Касси бросилась бежать сломя голову.

Джироламо швырнул кружку с пивом на стол, наградил графиню убийственным взглядом и бросился за Касси. В ушах у него громом отдавался пронзительный смех Джованны. Слуга догнал девушку возле палаццо Бьянко, где молоденький парнишка держал под уздцы их лошадей.

– Мадонна! Не слушайте бредни этой женщины! Касси подняла побелевшее лицо. Неужели Джироламо рассердился, потому что знал о том, как граф навещает Джованну каждый раз, когда приезжает в Геную?

Она нерешительно остановилась, но тут же сжала кулаки в бессильной ярости.

– Джироламо, ты сможешь заплатить мальчику?

– Но Скарджилл…

– Деньги, пожалуйста. У меня нет желания оставаться в Генуе. Так хочешь ты или нет вернуться вместе со мной на виллу?

Джироламо что-то проворчал, бросил мальчишке несколько монет и подсадил Касси в седло.

* * *

Скарджилл в прекрасном расположении духа вернулся на виа Сан-Лоренцо, но его улыбка немедленно погасла: ни Касси, ни Джироламо нигде не было видно.

– О Боже, – охнул он, побледнев, но вынудил себя успокоиться. Вряд ли мадонне грозит что-то в самом центре города.

Он быстро отвел в сторону владельца кафе и допросил. Ничего страшного не случилось. Мадонна по какой-то причине не захотела остаться, и Джироламо пришлось проводить ее на виллу.

Скарджилл метнулся к тому месту, где оставил коня. Мальчик с недоуменной миной пожал плечами. Ему показалось, что госпожа и ее спутник поссорились, но потом сели на коней и поехали к западным воротам города.

На обратном пути беспокойство Скарджилла немного утихло, сменившись злостью. При виде кобылы Касси, лениво щипавшей траву на обочине подъездной аллеи, остатки страха испарились, и Скарджилл рывком натянул поводья.

Он нашел Касси стоящей на балконе в спальне графа.

– Мадонна, почему вы не предупредили меня, что уезжаете?

Касси медленно обернулась. Ее лицо побелело от напряжения.

– Почему, мадонна?

– Потому что не захотела оставаться. Видите ли, Скарджилл, графиня Джиусти была столь добра, что поговорила со мной начистоту. Она объяснила, что вот уже несколько месяцев, как снова стала любовницей графа. И что он не испытывает ко мне ничего, кроме жалости.

Скарджилл уставился на нее, открыв рот. Касси внезапно развернулась и ударила кулаком по стеклянной двери.

– Как он смел? Как мог так поступить со мной? Но Скарджилл уже опомнился и понял, что Касси снедает жгучая ревность. Лакей чуть заметно улыбнулся. Будь она равнодушна к графу, наверняка потребовала бы, чтобы ее отправили в Англию.

– Выслушайте меня, мадонна! Графиня солгала из подлости и злобы. Его милость никогда не вернется к ней, да и к другой женщине. Ему никто не нужен, кроме вас.

– Вы просто выгораживаете его!

Голос изменил Касси, и она осеклась, потому что на ее памяти Скарджилл никогда не лгал. Но возможно, он просто не знает всего?

Шотландец, словно прочитав ее мысли, покачал головой.

– Нет, мадонна, в этом нет нужды. Он благородный человек, а не какой-нибудь безнравственный повеса. Неужели вы действительно верите, что он способен на подобное?

Касси рассеянно провела рукой по волосам.

– О, не знаю! Он стал так часто ездить в Геную!

– Конечно. Граф проводит много времени с Даниеле, как я и объяснил вам. Господи, мадонна, я-то думал, что за последнее время вы лучше узнали его светлость!

Касси прерывисто вздохнула. Она очень хотела ему верить. Девушка медленно кивнула:

– Вы правы, Скарджилл. Пожалуй, я судила слишком скоропалительно и была несправедлива.

– Вот именно, – объявил камердинер, не сводя с нее глаз.

Касси слабо улыбнулась:

– Вы хорошенько отчитали меня, и поделом. Я подумаю над тем, что вы сказали.

После ухода шотландца Касси вышла на балкон, вновь всмотрелась в лежащую перед ней панораму Генуи и потрясенно осознала, что провела здесь уже почти восемь месяцев. Она печально покачала головой. Восемь месяцев назад они с Эдвардом строили планы совместной жизни. Но как ни пыталась Касси, не могла ясно представить лицо Эдварда.

Девушка глядела на утопавшие в зелени сады, так непохожие на английские. До слуха донеслись взрывы смеха. И лишь спустя несколько мгновений Касси спохватилась, что слышит чужую речь.

"Это я изменилась, – вздохнула она про себя, охваченная паникой. – Изменилась, как он и обещал”.

– Эдвард, – выговорила она вслух, но это имя не воскресило ничего, кроме смутных воспоминаний, воспоминаний, казалось, принадлежащих другой Касси, той, которой она была когда-то Девушка спустилась вниз, остановившись лишь затем, чтобы вдохнуть сладостный аромат роз, стоявших в вазе. В голове прояснилось, и Касси поняла, что даже сейчас тоскует по Энтони. Она в бешенстве заколотила кулаками в закрытую дверь библиотеки. Это – вожделение, только вожделение, и ничего больше! Как она может испытывать иные чувства к человеку, который сделал с ней это?!

Послышался голос Марины, и девушка обернулась. Оказалось, что синьор Монтальто пришел повидаться с графом. Касси, думая совсем о другом, отрешенно уставилась на него. Монтальто промямлил что-то насчет бумаг, и Касси, пытаясь поскорее спровадить его с виллы, сделала ему знак следовать за собой в библиотеку. Вместе они просмотрели множество перетянутых лентами связок документов, пока синьор Монтальто с торжествующим криком не взмахнул бумагой, которую искал.

– Вот она, синьорина. Пожалуйста, уведомите графа, что я вернусь обсудить с ним это дело.

Но Касси уже ничего не слышала: на самом дне ящика лежала аккуратная пачка писем, на которых тонким неразборчивым почерком были выведены имя и адрес графа.

– Синьорина?

Касси подняла ошеломленный взгляд на синьора Монтальто.

– Я нашел все, что искал.

– Да, синьор, – кивнула девушка, растягивая губы в улыбке. Ей хотелось вопить, требовать, чтобы ее оставили в покое, но вместо этого она взяла себя в руки, проводила его до двери и поспешно распрощалась.

Закрыв за собой дверь библиотеки, Касси метнулась к большому столу красного дерева и отыскала четыре письма.

– Этого не может быть, – прошептала девушка себе под нос. Неразборчивый почерк был так же знаком ей, как собственные неряшливые каракули. Сколько раз Бекки Питершем ругала ее, заставляя выводить мелкие изящные буковки!

Касси трясущимися руками вытащила единственную страницу, датированную прошлым месяцем, и стала жадно читать об Эллиоте, о его романе с Элизой Пеннуорти, который, по мнению Бекки, закончится свадьбой, после того как истечет положенный год траура Эллиота. Сначала Касси не поняла, по ком скорбит брат, пока не сообразила, что именно ее смерть он оплакивает.

Она жадно искала новостей об Эдварде, но не нашла упоминания о нем, пока не развернула письмо, отправленное семь месяцев назад.

"Горе виконта стоило мне многих бессонных ночей, хотя я знала – мы сделали все, что было необходимо. Насколько мне известно, он возобновил военную карьеру и сейчас находится на пути в Нью-Йорк с приказом присоединиться к штабу генерала Хау. Надеюсь, он не пострадает в войне между Англией и колонистами. Но так или иначе, все к лучшему. Он никогда не стал бы хорошим мужем моей Кассандре”.

Касси пробежала глазами конец письма, состоявший из бесчисленных сочувственных расспросов о том, здорова ли Касси и как она привыкает к новой жизни. Свою весточку Бекки заканчивала настоятельным напоминанием:

"Верю, ты не забудешь своего обещания, Энтони, – как только Касси станет твоей женой, ты вернешь ее в Англию. Твоя любящая кузина, Б. Питершем”.

Письмо белым лепестком порхнуло на пол, не замеченное Касси. Теперь она получила ответы на все загадки. Откровенная неприязнь Бекки к Эдварду. Семья гувернантки, о которой она ничего не говорила Касси и Эллиоту. Письма, которые она часто получала из-за границы, но никому не показывала. Именно Бекки настойчиво уговаривала ее в последний раз покататься на лодке за день до свадьбы. Она знала о намерении графа и вместе с ним задумала похитить Касси!

Девушка, насилу переставляя ноги, доплелась до стоявшего в глубине комнаты дивана, рухнула на мягкие бархатные подушки и спрятала лицо в ладонях. Бекки, кузина графа, стала жить с ними, когда девочке было всего пять лет. Бекки, которую она любила, как мать, – шпионка графа. Девушка неожиданно вспомнила, что ее с детства учили итальянскому. Боже, неужели тоже по наущению графа?!

Касси вздрогнула. Так, значит, он с самого детства следил за ее пристрастиями и антипатиями, воспитывал жену, которая была бы его покорной игрушкой?!

Девушка посмотрела на олеандры и магнолии, растущие в горшках. Все эти годы он бережно растил ее, как садовник дерево.., добиваясь воплощения много лет живущего в душе образа?

Злые слезы жгли глаза. Ее мать умерла в родах, и он хотел получить еще одну леди Констанс. Хотел, чтобы она заняла место матери.

Касси чувствовала себя раздавленной, уничтоженной предательством, и, что хуже всего, он действительно добился своего. Она полюбила его. Девушка задрожала от омерзения к себе. Граф сделал все, что задумал, и без особого труда. Не потеряй Касси ребенка, она сейчас была бы его женой и, вполне вероятно, нисколько не роптала бы на судьбу.

– Я не хочу любить тебя! – закричала она и в эту минуту вспомнила о Джованне. Графиня утверждала, что он ее любовник… Правда, Касси не верила ей, но теперь это почему-то не имело значения. Она изменилась.., но граф остался прежним. И не отпустит ее. Не даст выбора.

Касси поспешила к большому глобусу и стала вращать его, пока не отыскала Северную Америку. Эдвард сейчас в Нью-Йорке.., в штабе генерала Хау. Она легко найдет его.

Девушка выпрямилась и мрачно оглядела темную библиотеку. Все здесь принадлежит графу. Его библиотека. Его дом. Его страна. Даже она – его марионетка.

Касси решительно вышла из комнаты, ни разу не оглянувшись.

Наутро, забрав все деньги, оставленные графом в сейфе, и захватив небольшой саквояж, Касси прокралась в конюшню. Слуги, которых граф оставил охранять ее, все еще спали и, конечно, представить не могли, что она попытается сбежать.

Пальцы девушки неожиданно замерли на луке седла. Послышались шаркающие шаги Паоло. Касси решительно сжала губы и схватилась за вилы. И когда в проходе между стойлами показался Паоло, она что было сил ударила его по голове. Тот бесшумно рухнул на пол. Касси быстро наклонилась и приложила ухо к его груди. Сердце билось слабо, но достаточно ровно.

– Прости, друг мой, – тихо обратилась она к Паоло, – у тебя будет сильно болеть голова.

Она оттащила его в пустое стойло, быстро оседлала кобылу и повела ее под уздцы к воротам виллы. Вскоре на пыльной дороге раздался стук копыт.

* * *

– Пришла молодая женщина и настаивает на встрече с вами, капитан.

Капитан Джереми Кроули поднял голову от тарелки и воззрился на Томсона, первого помощника.

– Это неудачная шутка?

– Нет, сэр. Англичанка, и к тому же настоящая леди.

– Какого дьявола английская леди делает в Генуе, и зачем ей понадобился я, позвольте узнать? – взорвался капитан. – Проводите ее в мою каюту, мистер Томсон и, если возможно, подальше от любопытных глаз.

– Есть, капитан.

Касси, хорошо зная обычаи моряков, надвинула капюшон плаща как можно ниже. Она уже не раз проклинала себя за то, что не догадалась взять какой-нибудь пистолет графа – одинокая женщина в гавани привлекала нежелательное внимание в любое время суток. Но, увидев английский флаг, трепетавший на мачте большого фрегата, она, не обращая внимания на непристойные шуточки и издевки, которых по большей части все равно не понимала, оставила кобылу на пристани и взошла на корабль. К счастью, первый, кто встретился у нее на пути, оказался помощником капитана.

Мистер Томсон услужливо взял у нее саквояж и проводил в каюту капитана. Фрегат был раза в два больше “Кассандры” и вооружен тяжелой артиллерией. В узком проходе стояла невыносимая духота, и Касси облегченно вздохнула, когда мистер Томсон наконец остановился перед дверью каюты.

Девушка оказалась в маленькой комнатке, отделанной панелями красного дерева, увешанными шпагами, мушкетами и старыми картами. Обстановка самая простая, мебели совсем мало. В воздухе стоял густой запах трубочного табака.

– Капитан Джереми Кроули, мэм, – представил мистер Томсон.

– Можете идти, мистер Томсон.

Из-за стола поднялся высокий широкоплечий джентльмен в парике, морской мундир которого, хотя и чистый, знавал лучшие времена. Большой нос, скошенный назад подбородок. Ледяные серые глаза с подозрением взирали на нее. Касси нерешительно остановилась.

– Пожалуйста, садитесь, мадам.

Касси кивнула и примостилась на краешке черного кожаного кресла. Взгляд ее невольно устремился на остатки обильного завтрака, лежавшие на маленьком столике, и девушка облизнула губы.

– Может, выпьете чаю, мэм?

– Да, сэр, – кивнула она. Капитан Кроули молчал, пока она прихлебывала обжигающе горячий чай.

– Мистер Томсон сказал, что вы англичанка. Касси расслышала недоверчивые нотки в резком голосе капитана и поняла, что будет нелегко убедить его взять ее на борт.

– Да, сэр. Я виконтесса Делфорд, Кассандра Линдхерст.

В этот момент капюшон Касси свалился на плечи, и капитан Кроули ошеломленно уставился на прекрасную молодую женщину.

Касси почувствовала, как по щекам медленно ползет густая краска, и боязливо взглянула на дверь каюты, внезапно испугавшись, что попала в руки негодяя.

– Не бойтесь меня, миледи, – попросил капитан, заметив ее тревожный взгляд. – Ну а теперь, дитя мое, чем я могу вам помочь?

Он показался ей очень строгим дедушкой, и Касси немного расслабилась. Она все время повторяла свою историю, настолько невероятную, что ей, вполне возможно, могли поверить. Кроме того, какое-то зерно истины в ней, несомненно, было., – Мой муж, капитан Линдхерст, сейчас в колониях, сэр, в Нью-Йорке вместе с генералом Хау. Я плыла к нему, когда на нас напали мятежники и захватили груз, который мы везли – мачты и рангоутный лес. Меня похитил генуэзский дворянин и привез сюда. – Заметив, что серые глаза капитана недоверчиво сузились, она поспешила объяснить:

– Как вам известно, капитан, большинство мачтовых бревен, прибывающих в Англию, обычно распилены на части, и приходится их соединять полосками железа. Таким образом они теряют гибкость и легко ломаются в шторм. Мачты, которые везли мы, были цельными, из лучшего выдержанного русского дуба. Очевидно, на борту оказался предатель, рассказавший французам о нашем грузе.

Касси мысленно благословила прочитанные книги, поскольку капитан Кроули утвердительно кивнул.

– Вы действительно хорошо осведомлены, виконтесса. Именно поэтому наш фрегат прибыл в Геную. Трудно починить в море прогнившую мачту.

Касси расслышала у него в голосе нескрываемую горечь, но, ничего не зная о бесконечных бюрократических проволочках морского министерства Великобритании, лишь тяжело вздохнула. Капитан Кроули отрешился от невеселых размышлений и вернулся к реальности:

– Вы сказали, миледи, что были привезены сюда генуэзским дворянином?

При упоминании о графе у Касси перехватило дыхание от страха. Слова не шли с языка. Возможно, это оказалось к лучшему: капитан Кроули увидел, как затуманились болью ее глаза, и почувствовал прилив совершенно непредсказуемых эмоций.

– Да, сэр. Я пробыла здесь несколько месяцев. Сначала я сопротивлялась ему, пока не поняла, что это ни к чему не приведет. Я стала послушной, покорной и заставила его поверить, что довольна своей участью. О, капитан, если вы не возьмете меня с собой, он снова отыщет меня, и я никогда больше не увижу ни родины, ни мужа.

И Касси неожиданно для себя разразилась слезами. Она закрыла лицо руками; плечи сотрясались от мучительных рыданий.

– Дорогая виконтесса, – смущенно начал капитан, – не стоит так расстраиваться. Как английский джентльмен, я считаю своим долгом помочь вам. Может, послать моих людей схватить этого негодяя, который удерживал вас против воли?

Касси подняла залитое слезами лицо и охнула:

– Пожалуйста, капитан, не нужно. Генуэзцы.., люди особенные, а этот человек очень богат и влиятелен. Боюсь, что стычка вызовет скандал, который может отрицательно повлиять на отношения Италии и Англии. Генуэзцы, как вам известно, прославленные банкиры.

Капитан Кроули был вынужден признать ее правоту. Да, эта дама и впрямь прекрасно разбирается в тонкостях мировой политики!

– Не тревожьтесь, миледи. Я сделаю, как вам будет угодно. – Он поднялся, сунул большие руки в карманы кремовых брюк и стал размышлять вслух:

– С утренним приливом мы отплываем в Бостон. Путешествие долгое и довольно опасное.

– Я понимаю, капитан.. Но Бостон, кажется, недалеко от Нью-Йорка?

– Да. Я лично провожу вас к генералу Хау и вашему мужу. Нужно сказать, эти генуэзцы – прекрасные мастера, и починка закончена неделей раньше срока.

Капитан задумчиво погладил подбородок, и Касси затаила дыхание, опасаясь, что он передумает. Но к ее великому облегчению, он просто соображал, где ей лучше разместиться. Она с радостью согласилась воспользоваться гостеприимством мистера Томсона и наотрез отказалась занять каюту капитана.

– К сожалению, миледи, вам не стоит выходить на палубу. Многие матросы Его Величества – грязный сброд, и я не желаю неприятных происшествий на своем судне. – И, показав на стопку пыльных томов на низкой полке, капитан добавил: